Текст книги "Запах золота (Сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Росс Макдональд,Эдвард Аарон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

 Глава 16

«Лаки» возникла, как фантастическое видение, в плотном тумане. Барни удалось ускользнуть от своих преследователей, и он пешком вернулся в порт. В три часа небо начнет светлеть, и ему не избежать встречи с Петерсоном и его людьми. А как только толстый флик схватит его, он может отбросить всякую надежду найти ответы на вопросы, которые мучили его.

Пристань была пустынна и молчалива. Барни беспрепятственно перелез через ограду. По всей видимости, ночного сторожа не было. Тем не менее он подождал минут десять в тени одного из складов, внимательно прислушиваясь и приглядываясь, прежде чем прыгнуть на палубу шхуны.

После его последнего посещения «Лаки» была вычищена. Заинтересованный Барни задавал себе вопрос, почему же она не вышла в море, потом выкинул эти мысли из головы и направился в рулевую рубку. Дверь не была заперта. Достав свой фонарик, он включил его и стал водить лучом, освещая морскую карту и радиопост. Судно плавно покачивалось, слышался скрип канатов. Барни увидел солидный ящик, вделанный в перегородку и запертый на ключ. Он занялся замком, потом его внимание привлек набор оружия в другом конце рубки. Оружие было под замком, но Барни легко сбил его ударом рукоятки револьвера. Замок упал, издав металлический звук. Барни замер на месте, прикрыл фонарик и прислушался. Ничего. Потом он стал осматривать оружие: два ружья 12-го калибра – на них он не стал задерживаться—и карабин, который он взял, чтобы повнимательнее рассмотреть. За окном висел белесый туман. Барни услышал скрип и поднял голову, прислушиваясь, но звук не повторился.

Карабин был вычищен и смазан. Обойма полная. «У них была целая неделя, чтобы убрать все следы»,– подумал он. Без трупа Педро невозможно выяснить, из этого ли карабина была выпущена пуля в старого рыбака. Он поставил карабин на место, запер оружие, вышел из рубки и направился к каютам экипажа.

Барни практически потерял всякую надежду найти нужные ему сведения, он не хотел уходить, не проверив всего, Он всматривался в набережную и, не увидев там ничего подозрительного, спустился по лестнице вниз.

Он осветил все койки. Большинство матросских ящиков были заперты на замки, и Барни решил их не трогать. А в тех, которые не были заперты, он не нашел ничего интересного. Он собирался уже подняться по лестнице, когда услышал шаги на палубе.

Он сразу же выключил свой фонарик и задержал дыхание. Шаги направлялись к носу шхуны, туда, где он находился. Он отступил, нашарил дверь и через нее проник в коридор, ведущий в машинное отделение. Оттуда через люк можно попасть на палубу... Он ждал, прижимаясь к стене, весь внимание. Но ему было слышно лишь биение собственного сердца. Он тихонько толкнул люк и скользнул в отверстие.

Барни не видел человека, караулившего его. Он заметил лишь быстрый взмах обрушившейся на него руки. Он покатился по палубе.

«Тело, наконец освободившееся, приближалось к земле. Ему оставалось теперь недалеко до берега. Течение влекло его к маленькой бухточке покрытого лесами Галф Муна. Берег – узкая полоска песка – был завален всякого рода отбросами с кораблей и дарами моря, выброшенными приливом. На берег была вытащена шлюпка. Она находилась недалеко от тропинки, которая вилась между деревьями и поднималась к хижине старого устричника Ферриса Мак Хуга. Последний крепко спал, убаюканный ритмичным шумом волн».

Барни был затоплен холодной соленой водой. Она резко обрушилась на него, заливая лицо, щипля глаза, попадая в горло и нос. Он пытался вырваться из ночи, в которую был погружен. Набрав в легкие воздух, он услышал чей-то голос:

– Он приходит в себя.

– Вылей-ка на него еще ведро воды.

– Ты хочешь его утопить?

– Нет, поговорить с ним.

Барни отвернул голову в тот момент, когда на него выплеснули новое ведро. Он внезапно погрузился в темноту, и его стало страшно трясти. Чей-то сапог ткнул его в бок.

– Ладно. Оставь его пока в покое.

– Я должен раздавить его башку ударом каблука.

– У тебя будет возможность сделать это позднее.

Барни открыл глаза. Страшная боль разрывала его череп. Он ничего не видел, ослепленный ярким светом. Двигались какие-то тени. Он различил голову, наклонившуюся над ним.

– Вы меня слышите, Хэммонд?

Барни удалось выговорить,

– Да.

– Тогда сядьте.

Он тщетно пытался выпрямиться. В ярком свете он узнал прожектор судна и понял, что находится на полубаке «Лаки». Он поднял голову и, сощурив глаза, увидел Харда и бородача, с которым уже имел стычку.

– Вы в скверном положении,– сказал Хард.

– Спасибо, что известили об этом.

– Не стоит корчить из себя хитреца. Я догадываюсь, что с некоторого времени вы следили за мной.

– И что же?

– Вы сильно избили Маклина. Он позвонил мне, как только пришел в себя. Он утверждает, что ничего вам не сказал, но эта маленькая падаль врет, не так ли?

– Возможно.

– И что же он вам рассказал?

– Немало вещей.

Хард засмеялся.

– Не слишком-то хитрите со мной. Я вам уже сказал, что вы находитесь в очень неважном положении.

Он стоял перед Барни, широко расставив ноги, как будто старался сохранить равновесие на качающемся судне. Внезапно Барни охватил ужас: он прислушался, боясь услышать шум дизеля и узнать, что шхуна вышла в море. Но ничего не услышал и облегченно вздохнул. «Лаки» по-прежнему стояла у причала. Со страшным усилием он поднялся и сел на край какой-то койки. Хард угрожающе следил за ним.

– Да-а, вы попали в мерзкое положение, гораздо более худшее, чем думаете. Если я сейчас позову фликов, они вас надолго бросят в тюрьму.

– Чего же вы ждете? Зовите их!

– Вряд ли вам это понравится. Они вас разыскивают за убийство.

– Я никого не убивал.

– Вам потребуется дьявольское везение, чтобы убедить фликов Петерсон наложил лапу на вашего менеджера, Сантини, Тот заявил, что вы отобрали у него три тысячи долларов после поединка с Реганом. Он также рассказал, как вы кричали, что хотите убить Лил Оландер. И добавил, что днем оставлял вас одного в номере. Петерсон думает, что вы возвращались в Батерли и убили девушку.

– Мне наплевать на Петерсона.

– Хотите его видеть?

– Позовите его.

Хард не двинулся с места и бросил быстрый взгляд на бородача. Тот улыбнулся, но промолчал. Барни сунул руку в карман. Его бумажник исчез.

– Верните мне мои деньги. У меня было три тысячи долларов.

– Они принадлежат не вам, вы их украли.

– Они принадлежат мне. Верните мне их.

Хард вздохнул.

– Я пытаюсь быть благоразумным. Вы доставили мне немало неприятностей, и я мог бы свести с вами счеты. Я позову фликов тогда, когда сочту нужным. А в настоящий момент вы не двинетесь отсюда, пока не согласитесь сотрудничать со мной.

Барни был ошеломлен.

– Сотрудничать?

– Можно заключить соглашение. Вы получите ваш фрик, чтобы помочь брату, и, возможно, еще премию в тысячу или две тысячи долларов. Но взамен я прошу вас сказать мне, что вы сделали с коробкой.

– Какой коробкой?

– Коробкой Педро.

Барии стал смеяться.

– У меня ее нет.

– А я думаю, что она у вас.

– Вы ошибаетесь. Мне бы тоже очень хотелось знать, где она.

– Вам известно ее содержимое?

Барни мечтал, чтобы боль в голове хоть немного утихла. Он был не в состоянии продолжать дискуссию. У него возникло ощущение, будто он продвигается по тонкому льду, грозящему каждую минуту треснуть, или по канату, падение с которого означало смерть... Он читал эту опасность в холодных глазах Харда, чувствовал ее, слыша его спокойный голос.

– Я хотел бы попить,

– После того, как скажете мне то, что я хочу.

Барни снова затошнило, и он попытался встать. Его колени подогнулись, Хард поймал его и швырнул на койку.

– Отвечайте! – приказал он, дрожа от злости.

– Идите к дьяволу!

– Где коробка Педро?

Барни непристойно выругался и встал. Хард сделал знак бородачу, тот подошел, схватил Барни за руку и стал ее выворачивать. Барни покатился на пол и получил удар сапогом в бок. Все закружилось перед ним. Голос Харда доносился до него откуда-то издалека.

– Мария сказала, что отдала коробку вам.

– Что?

– Вы меня слышали. Куда вы ее спрятали?

– А, идите вы к...

Бородач принялся за работу, и Барни погрузился в кошмар.

 Глава 17

Последующее оставило лишь воспоминания о страшной боли. Он находился в полубессознательном состоянии, то плавая в ярко освещенном пространстве, то погружаясь в темноту. Иногда до него доносились какие-то звуки, иногда его окружало полное молчание. Пылавшая в нем страшная ненависть помогла ему выжить. Когда он, наконец, поднял на Харда глаза, то понял, что такое жажда убийства. Он знал, что наступит день, когда он сведет с Хардом счеты.

Временами он жаждал смерти, чтобы избежать страданий и положить конец бесконечным вопросам. Он стонал от ненависти и боли, но никто не приходил к нему на помощь.

Допрос продолжался.

– Вы думаете, что это Дюран?

– Я это знаю.

– Вы можете доказать?

– Да.

– Вы ездили в Остер-порт?

– Да.

– Вы разговаривали с Брайеном Жаем?

– Да.

– Но это вы убили девушку?

– Нет,

Он прошел через ад, лежа на койке. Ему казалось, что его тело превратилось в сгусток боли. Он был голоден и хотел пить, но его питала ненависть.

– Коробка,– повторял Хард,– где она?

– Я не знаю.

– Но вы знаете ее содержимое?

– Я лишь догадываюсь об этом.

– Скажите мне.

Барни плюнул в наклоненное над ним лицо, потом втянул голову в плечи, чтобы избежать следующего удара. Потом он задремал. Во всяком случае, его забытье походило на сон.

Когда он очнулся, его сотрясала дрожь. Холод пробрал до костей.

Он был один в темноте. Он хотел поднять руки, но веревка врезалась в его запястья. К нему вернулась ясность мыслей. Судя по температуре, он, должно быть, находился в ледяном трюме «Лаки». Ему хотелось знать, который сейчас час.

Он сидел на полу, спиной прислонившись к стенке. Голод терзал его, а горло пересохло.

Прошел приблизительно час, когда он внезапно услышал голос, звавший его.

Над ним раздались шаги, потом кто-то стал спускаться по лестнице. Он пытался закричать, но издал лишь легкий хриплый стон.

– Барни? – позвал нежный голос.

– Сюда,– удалось ему проговорить.

Движение около него... Зажглась лампа... Ему показалось, что он узнал голос Джо, но он сказал себе, что это невозможно. Вероятно, он грезил. Никто не знал, где он находится.

Неожиданно его ослепил яркий свет. Он услышал мужской голос, сердито выругавшийся, потом почувствовал на себе руки Джо и ее лицо, которым она прижалась к его лицу. Сверкнуло лезвие ножа, и его запястья были освобождены.

– Джо! Это ты?

– Да. Я помогу тебе встать.

– А кто с тобой?

– Фред Алварец,– ответил мужчина.

– Флик?

– Не волнуйся, в настоящий момент он действует не как флик.

– А...

– Что они с тобой сделали? – спросила Джо.– Что они хотели? Это Хард?

– Да, это он поработал.

– Пошли,– сказал Алварец,– у нас мало времени.

Они помогли ему встать, но его ноги отказывались идти. Собрав всю свою волю, он заставил себя все же передвигаться. Дойдя до лестницы, он подумал, что ему ни за что не подняться по ней. Джо без конца говорила ему что-то ободряющее, но он не понимал ее. Алварец стал подниматься сзади, слегка подталкивая и поддерживая его. Ступенька за ступенькой они достигли люка. Морской воздух освежил его лицо и наполнил легкие.

Несколько секунд он отдыхал на палубе. Туман рассеялся.

– Сколько времени я был тут? – спросил он у Джо.

– Почти двадцать четыре часа.

Что произошло потом, он помнил очень смутно. Они ехали в машине. Джо дала ему сэндвичи, кофе и коньяк. Он понемногу начал приходить в себя, в то время как Алварец вел машину. Ему казалось, что они без конца ездили по улицам Батерли, пока Джо и флик принимали решение на его счет.

Между двумя чашками кофе он спросил, как они его нашли. После разговора со своим братом Солом, который рассказал о намерении Барни подняться на борт «Лаки», Фред Алварец стал наблюдать за Хардом и бородачом, неким Сикесом, и проследил их до шхуны. Потом они с Джо подождали, пока оба мужчины уйдут, чтобы освободить его.

Барни немного приободрился. Если бы он не находился в превосходной форме благодаря тренировке перед матчем, он, безусловно, был бы готов для госпиталя. Джо считала, что ему необходимо показаться врачу. Он отказался и заверил ее, что чувствует себя хорошо.

Он поцеловал ее.

– Я огорчен, Джо.

– У тебя нет никаких оснований для этого.

– Дело еще не закончено.

– Я знаю.

– Я хочу сегодня вечером поставить точку в этой истории.

– Ты знаешь, кто убил эту девушку?,

– Да.

– И братьев де Фалгия?.

– Тоже.

– Понимаю,– спокойно сказала она.

Джо замолчала. Она понимала, что он должен пойти до конца. Барни обшарил свои карманы. Револьвер, который он отнял у флика, и три тысячи долларов исчезли. Хард завладел ими.

Они проехали мимо мэрии. Часы показывали десять часов.

– Фред, мы будем ехать так всю ночь?

– Я пытаюсь найти выход. Если кто-нибудь из парней Петерсона задержит нас, мы пропали. Если Хард наложит на нас лапу, нам будет не лучше. Джо права, говоря, что надо повидать врача и отдохнуть.

– Я не смогу сомкнуть глаз. Петерсон не станет ждать.

– По своему состоянию ты должен провести неделю в госпитале,– вмешалась Джо.

– Я отдохну позже, когда все будет кончено.– Он попросил Алвареца направиться в Португи Хилл.– Я хочу поговорить с Марией Родригес. Один.

– Петерсон уже говорил с ней,– возразил Алварец.– Это вам ничего не даст.

Дом был погружен в темноту. Барни попросил Джо и Алвареца остаться в машине, поставленной ярдах в десяти от дома Марии Родригес. Он прошел по тротуару, потом по дорожке до входной двери. Коньяк и сэндвичи восстановили его силы. Все тело у него болело, но эти подонки не сломали ему ни одной кости. Мысль о том. что скоро все закончится, придавала ему бодрости.

Ему было очень жаль Джо, но он ничего не мог поделать.

Никто не ответил на его звонок. Он нажал на дверь, и она поддалась. На мгновение он задумался, потом пожал плечами и вошел. Заглянул в маленькую гостиную справа, слабо освещенную уличным фонарем, и прислушался. Кругом царила тишина. Он прошел до кухни: все было в полном порядке.

Барни поднялся по лестнице и осмотрел первую комнату, выходящую окнами на улицу, Никого. Он бросил взгляд в шкаф и обнаружил два чемодана. Он достал их, поставил на кровать и открыл. Один, кожаный, был набит одеждой. В карманчике второго чемодана он нашел толстую пачку банкнотов, скрепленных зажимом. Он подошел к окну: три тысячи долларов новыми купюрами. На зажиме из золота стояли инициалы Лил. Он подарил ей этот зажим в начале их романа,

Барни ошеломленно смотрел на предмет. Он знал, что Лил никогда бы не рассталась с деньгами и золотом. Как все это могло оказаться в руках Марии Родригес? До или после смерти Лил? Он задумчиво положил все на место и убрал чемоданы обратно в шкаф. Мария Родригес собиралась покинуть Батерли, но она еще не уехала. Он прошел во вторую комнату, выходящую на противоположную сторону.

В этой комнате занимались шитьем. У окна стояла швейная машинка, и лампочка, включенная в ней, все еще освещала положенный кусок материи. Мария Родригес сидела, навалившись на машинку. Мертвая. Красное пятно расплылось на ее спине вокруг ножа, воткнутого по самую рукоятку.

Несколько секунд Барни стоял неподвижно, потом подошел к молодой женщине. Тут он заметил у ее ног черную коробку, принадлежавшую Педро де Фалгия. Его не удивило ни то, что он нашел ее здесь, ни то, что она была пуста.

Он почувствовал жалость к этой женщине. Он очень мало знал о ней, но все же достаточно, чтобы понять, что произошло. Она играла и проиграла. Может быть, она на самом деле была привязана к Педро, но его смерть спутала все ее карты и разрушила мечты. Тогда она попыталась спасти хоть что-то из того, о чем мечтала: она взяла коробку Педро, чтобы завладеть лежавшими в ней бумагами. Бумагами, которые могли погубить одного человека в Батерли.

Она попыталась продать секрет, которым обладала. Вероятно, она обращалась к Петерсону, и к Харду, и к другим, назначая крупную сумму. А в качестве платы получила нож в спину.

Барни вздохнул и покинул комнату. Подойдя к окну другой комнаты, он увидел машину Джо, стоящую на улице.

Он намеревался нанести один визит, но предпочитал сделать это в одиночестве.

И потому бесшумно вышел из дома через заднюю дверь.

 Глава 18

Из-за угла улицы появилась медленно движущаяся полицейская машина. Барни подождал в тени, когда она проедет. Часы на церкви пробили одиннадцать.

Он пересек лужайку и подошел к большому каменному дому. Через заднюю дверь он вошел в кухню, потом проскользнул в широкий коридор. В библиотеке горел свет.

Малколм Дюран сидел за письменным столом. С трубкой в зубах он нагнулся над каким-то списком. Погруженный в свою работу, он не слышал, как вошел Барни. Тот немного подождал, прислушиваясь. Никакого шума в доме. Видимо, Дюран был один.

– Малколм,– тихо позвал он.

Дюран, не оборачиваясь, поднял голову. На нем был домашний пиджак и мягкие туфли. Его плечи вздрогнули, как будто ему было холодно, хотя в камине горели дрова. Комната была большой и роскошно обставленной. Барни проследил взглядом за рукой Дюрана, потянувшейся к телефону.

– Не делай этого.

Дюран повернулся, сделал вид, что встает, и снова упал в кресло.

– Откуда ты появился?

– Из небольшого ада, который ты приготовил для меня.

– Ты сошел с ума! Где ты скрываешься уже двадцать четыре часа? Полиция объявила о твоем розыске. Куда бы ты ни пошел, тебя везде задержат.

– Ты отлично знаешь, что я не прячусь.

– Я ничего не понимаю,– сказал Дюран, нахмурив брови.

Он хотел встать.

– Оставайся сидеть.

– Я хочу вызвать полицию.

– Оставайся сидеть!

Он послушался. Барни не заметил в нем ни малейшего признака страха. Он снова на мгновение вспомнил свое детство, старую вражду, которая всегда существовала между ним и Малколмом, их постоянные драки на школьном дворе. Все это сейчас не имело никакого значения.

– У нас очень мало времени. Малколм,– решительно начал он.– Не делай вид, что ты не знал, где я был. Твой приспешник потратил немало сил, чтобы заставить меня сказать то, что мне известно. Но он ничего не узнал. Напротив. Это у него длинный язык. Он позволил мне подобрать кусочки пирога. Итак, больше никаких секретов между нами.

– Я по-прежнему ничего не понимаю. Я не виделся и не говорил с Хардом вот уже два дня.

– Ты лжешь.

Дюран сердито сжал зубы.

– Послушай меня. Через пять минут я вызову полицию. Пять минут. Это время я предоставлю тебе, чтобы ты освободился от своих нелепых мыслей. И я сразу же отвечу тебе. Я никого не убивал. Ничего общего с этими убийствами я не имею. Ты следил за мной всюду, задавал свои вопросы, ты вбил в свою маленькую голову несколько совершенно абсурдных теорий. Ты ошибаешься. Я повторяю тебе: я никого не убивал.

– Даже Марию Родригес?

Дюран широко раскрыл удивленные глаза.

– Вдову?

– Она мертва. Заколота в спину. Я пришел от нее.

– Ты...

Барни покачал головой.

– Я нашел ее мертвой и могу доказать, что это не я убил ее, потому что твой подручный Хард держал меня в леднике на «Лаки» всю прошлую ночь. Один флик вытащил меня оттуда. Вместе с твоей женой. Существует, по крайней мере, один полицейский, которому наплевать на то, что с ним сделает Петерсон. Он не может выносить ни шефа, ни того, как этим городом руководят. Ты руководишь. Он и Джо освободили меня примерно два часа назад, и они были со мной, когда я ходил к Марии Родригес.

– Джо?

– Она не хочет говорить ничего, что может повредить тебе. Она слишком порядочна для этого. Она серьезно относится к своим обязанностям жены, но она любит меня. И я тоже люблю ее. Когда это дело закончится, она уедет со мной.

Он хотел вывести Дюрана из равновесия, заставить его потерять уверенность и спокойствие. Напрасно. Дюран посмотрел на него и улыбнулся.

– Я в курсе относительно вас, Джо и тебя,– спокойно проговорил он.– Мне кажется, я всегда знал, что она любила тебя, еще до женитьбы. Я только надеялся, что ты никогда не вернешься в Батерли.

– Но я вернулся. И я опрокинул все маленькие проекты. Твои проекты.

– Да.

– И я положу конец твоему царствованию в этом городе. Не позже сегодняшнего вечера. Я принимаю твой ультиматум в пять минут. После окончания этого срока мы позвоним в полицию. Если хочешь, можешь позвать Петерсона. Никакого значения это не имеет, потому что одновременно ты известишь прессу, и Петерсон не сможет заставить меня молчать. Я скажу все, что мне известно о тебе.

– Точнее то, что ты думаешь, что известно.

– Это ты убил Педро де Фалгия!

– Ты сошел с ума!

– Это тебя устраивало. Все отлично сходится. Ты пытаешься после этих убийств скрыть все следы, но я выяснил правду.

– Я был в Бостоне в тот день!

– Ты находился на «Лаки», и именно она повредила трал шхуны моего брата. Это будет нетрудно доказать, нос «Лаки» был перекрашен. Но окончательно я убедился в правильности своих догадок лишь после того, как увидел, как Джо вчера вечером сушила твою одежду Потом я получил некоторые сведения от некоего Брайена Жая из Остер-порта. Он знает, что «Лаки» останавливалась в Остер-порте в день смерти Педро, чтобы высадить тебя и дать тебе возможность вернуться на поезде, как будто ты ездил в Бостон. Но будет нетрудно доказать, что ни на какой конференции ты не присутствовал.

Дюран страшно побледнел. Барни смотрел на его руки, которыми он тер колени.

– Не пытайся достать револьвер, Малколм.

Дюран поднял на него глаза.

– Ты вооружен?

– У нас больше не остается времени. Ты отрицаешь, что находился тогда на «Лаки»?

– Нет, – подавленно ответил Дюран.– Я не отрицаю.

– Старый Педро де Фалгия чем-то крепко держал тебя, да?

– Да. Он располагал немалым количеством бумаг, компрометирующих меня.

– Он мог доказать, что ты и Хард создали преступную организацию, преследующую цель контролировать порт и подчинить себе индустрию рыбной ловли, не так ли? Хард и ты стали угрожать владельцам судов, а свои действия против них вы маскировали под несчастные случаи. Вы отказывали им в банковском кредите, заставляли продавать их продукцию по вашим ценам, и бог знает чем еще вы им угрожали. У Педро против вас накопилось достаточно доказательств, а это уже была угроза для вас, и ее необходимо было избежать. Ты хотел единолично заниматься этим делом.

– Продолжай,– проговорил Дюран странно спокойным голосом.

– Ты боролся всю жизнь за то, чтобы главенствовать в этом городе. Власть и деньги – вот что для тебя имело значение. Ты хотел владеть самым большим домом в Батерли, иметь возможность нанять или выгнать любого человека в городе. Ты приближался к осуществлению своих желаний, но Педро вставлял тебе палки в колеса. Во всяком случае, он мог все испортить. Нужно было тихо избавиться от него. И ты воспользовался ситуацией на море, когда увидел его в шлюпке. Но тебе не удалось расправиться с его братом.

Карлос вернулся в Батерли и стал разыскивать тебя. Ты тоже искал его в порту. Ты отправился в дом де Фалгия, чтобы забрать коробку, но не нашел ее. Ты решил, что она у Карлоса, и, когда встретился с ним на «Мери Хэммонд», накинулся на бедного старика и воткнул в него его собственный нож. Это замечательный результат охоты, Малколм: два старых рыбака и две беззащитные женщины.

Только ты так и не нашел коробку. Ты пытался испугать меня, когда последовал за нами, Джо и мной, до шхуны на прошлой неделе. Стрелял по нас. Я спрашивал себя, почему ты не убил меня, когда у тебя была такая прекрасная возможность. Вероятно, ты хотел лишь предостеречь меня, заставить меня все бросить. Ты не добился результата, и у тебя по-прежнему нет коробки. Потом у тебя появилась Мария Родригес и заявила, что коробка находится у нее и что она хочет получить за нее приличную сумму.

Ей понадобилась неделя, чтобы собраться с духом и обратиться к тебе. Однажды она не смогла этого сделать, в тот день, когда я застал тебя у нее. Но она боялась и хотела покинуть город. Итак, она решилась. Ты назначил ей встречу на сегодняшний вечер после того, как велел Харду хорошенько потрясти меня, потому что ты думал, что коробка у меня. Затем ты заплатил Марии, воткнув нож ей в спину.

Шквал ветра обрушился на окна. Дюран несколько секунд смотрел в темноту за окном, затем перевел глаза на Барни. Он постучал пальцем по столу и вздохнул:

– Ты ничего не сможешь доказать из всего этого.

– Брайен Жай в Остер-порте заговорит. Можно будет найти свидетелей, которые опрокинут твое алиби в Бостоне. Можно заставить заговорить и одного парня с «Лаки».

– Ты забыл одну подробность,– с бледной улыбкой возразил Дюран.– Ты должен вспомнить и о своей подружке Лил Оландер. Если предположить, что твои теории верны, по какой же причине я мог убить ее?

– Я не знаю,– признался Барни.– Может быть, она обнаружила что-то позавчера, в тот день, когда я был в Бостоне.

– В этом я уверен. Но будет очень трудно связать эту смерть со мной. Я не был знаком с этой девушкой, никогда не сказал ей ни единого слова и видел ее лишь два или три раза, когда она выходила или входила в дом твоего брата. Она обо мне ничего не знала. И тут все твои рассуждения рассыплются. Мне жаль тебя, Барни. Часть того, о чем ты догадался, верна. Я не отрицаю свои связи с Хардом. Я также не отрицаю, что ходил в море на борту «Лаки». Злость толкнула меня на этот поступок, и я жалею об этом. Я рассказывал тебе, как твой брат ворвался в банк с требованием дать ему кредит. Я отказал ему. Он был груб, и я вынужден был вышвырнуть его за дверь. В присутствии свидетелей он обвинял меня, это привело меня в бешенство, и я потерял голову. Я хотел его разорить, положить на лопатки. Мне было недостаточно того, что этим займется Хард, я хотел сам присутствовать на спектакле, увидеть его поражение собственными глазами. Я хотел получить это удовлетворение, потому я и поднялся на борт «Лаки».

Но я не убивал Педро и вообще кого бы то ни было. Я старался скрыть свое присутствие на «Лаки». Я допустил большую глупость. Ты не можешь себе представить, какой ужас я испытал, когда, вернувшись в Батерли, узнал, что произошло. Я был в шоке и сейчас все еще нахожусь в таком состоянии. Я понял, что твое расследование приведет тебя ко мне, и старался убрать все следы, как я уже сказал. Но я никого не убивал, и я по-прежнему не имею бумаг, которые Педро собрал против меня.

Голос Дюрана обрел большую твердость, стал более уверенным. Барни прислонился к краю стола, чувствуя, как его покидают силы. В библиотеке было очень жарко. У него началось сильное головокружение. Он пожалел, что пришел один, что самостоятельно занялся этим делом. Он немного пришел в себя и выпрямился, чувствуя устремленный на него взгляд Дюрана.

– Вызови Петерсона,– сказал Барни.

– Ты действительно хочешь этого?

– Вызови его.

– Я считаю, что ты должен подождать.– У него был искренний и твердый голос.– Кое-кто должен прийти сюда с минуты на минуту. Тот, чьи сведения но этому делу заставят тебя радикально изменить свое мнение.

– О ком ты говоришь?

– Если бы ты только подождал немного.

– Нет. Вызови сейчас же полицию.

Дюран колебался, потом пожал плечами и протянул руку к телефону. Но прежде чем он успел взять трубку, раздался звонок, резко нарушивший тишину дома.

– Я отвечу? – спросил Дюран,

– Да. Скажи «алло» и дай трубку мне.

Дюран опять заколебался, но все же послушался. Барни взял трубку.

– Я рад, что застал вас дома,– проговорил Петерсон на другом конце провода.– Я только что проверил вызов старого Ферриса Мак Хуга, знаете, того устричника, который живет в бухточке Галф Мун.

– Да, продолжайте,– сказал Барни.

– Там действительно есть труп. Он был выброшен на берег рано утром, потому что его одежда суха. На него неприятно смотреть, но никакого сомнения нет – это Педро де Фалгия.

Барни сильнее сжал трубку.

– И он получил пулю?

– Да. Она по-прежнему в его теле, забавно все же, что он доплыл сюда. Как будто для того, чтобы кричать о мщении... Значит, Барни Хэммонд говорил правду о последних словах Карлоса перед смертью. Но есть кое-что странное.

– Что же?

– Педро получил пулю в спину.

– В спину? – пробормотал Барни.

– Да.

Он слушал, как Петерсон рассказывал о подробностях обнаружения тела, но почти не слышал его. Он смотрел на Дюрана, стоявшего на другом конце комнаты. У него снова началось головокружение. Он провел рукой по лицу.

– Вы понимаете, Дюран? – говорил Петерсон.– Вы понимаете, что это означает? Вы еще здесь?

– У аппарата Барни Хэммонд. Я нахожусь у Дюрана. Приезжайте.

– Что?

Барни положил трубку.