Текст книги "Запах золота (Сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Росс Макдональд,Эдвард Аарон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

 Глава 7

Барни находился на середине лестницы, когда наверху, на площадке, появился мужчина. Малколм Дюран.

Он возник из тени, высокомерный, агрессивный. На нем была синяя морская форма, густые черные волосы были тщательно причесаны.

– Бесполезно подниматься, Хэммонд.

– Хорошо... Тогда спускайся.

Барни посторонился, чтобы дать ему пройти. Мария Родригес осталась на кухне.

Дюран вошел в маленькую гостиную так, будто хорошо знал расположение комнат. Барни последовал за ним, задавая себе вопрос: какие взаимоотношения могут существовать между самым богатым в Батерли человеком и Марией Родригес? Может быть, женщина и не играла какой-либо существенной роли, в которую хотела, чтобы он поверил.

Дюран полностью владел собой.

– Очень жаль, что ты обнаружил меня здесь, Барни. Но мое присутствие очень легко объяснить.

– Я слушаю тебя.

– По правде сказать, я не обязан тебе объяснять. Тем не менее я не хочу, чтобы ты сделал неверный вывод.

– Разумеется!

– Я не меньше тебя хочу выяснить причины убийства и найти виновного.

– Почему не доверить это заботам твоего толстого Петерсона?

Дюран остался невозмутимым.

– Я «лично» интересуюсь этим делом, так же как и ты.

– А что ты надеялся узнать от Марии Родригес?

– В точности я не знаю. Какое-нибудь указание, которое, возможно, бросит свет на это преступление.

– И то, что она рассказала тебе, осветило что-либо?

Дюран посуровел:

– Мне не нравится твой тон.

– Я изменю его, когда ты скажешь мне что-нибудь конкретное. Это ты так напугал женщину и посоветовал ей молчать?

– Нет. Безусловно нет.

– Между тем ее кто-то напугал.

– Да, это очевидно, но мне она сказала не больше, чем тебе.

Красное пятно на лице Дюрана указывало на рапу, которую он получил вчера. Барни пристально посмотрел на него.

– Петерсон расспрашивал тебя вчера, он не интересовался, что ты делал на «Мери Хэммонд»?

– Я уже тебе говорил. Я искал старого сумасшедшего Карлоса де Фалгия, чтобы помешать ему сделать глупости.

– Вот как! Он был сумасшедшим?

– Судя но той истории, которую он рассказал тебе о своем брате, он был ненормальный. Если кто-то хотел убить Педро, почему не сделать это на земле? – Он улыбнулся.– Было бы намного проще и легче... Я считаю, что Карлос ошибся, Его обуревали мысли о мщении. Он был уверен, что этот случай спровоцировали и что брат стал его жертвой. Я не вижу причин, по которым мам следует усложнять ситуацию. Смерть Педро – это чистая случайность, но Карлос так не думал и отправился в Морскую контору, жаждая мести.

– Чтобы увидеть Харда,– уточнил Барни.

– Может быть,

– Или тебя, кто знает.

– К чему ему было искать меня?

– Потому что Хард лишь исполняет твои распоряжения,

Дюран был поражен.

– Кто рассказал тебе это?

– Я полагаю, что это бросается в глаза. С одной стороны– деньги, на которые опирается Хард, и с другой – твои проекты в отношении города. Это же просто, как дважды два,

– Это глупо!

– У меня есть намерение доказать то, что я сказал.

Черные глаза Дюрана засверкали. Он провел пальцем по губе.

– Ты по-прежнему такой же упрямый и тупой, как и раньше.

– Но ты этого не отрицаешь? – с улыбкой возразил Барни.

– Разумеется, отрицаю. Я считаю, что должен дать тебе небольшой совет.

– Если ты собираешься сказать мне, чтобы я занимался собственными делами, то можешь сохранить дыхание. Чем больше мне это повторяют, тем больше это убеждает меня продолжить поиски.

– Может быть, в интересах Генри...

– А какое это может иметь отношение к нему?

– Он замешан в эту историю, как и другие. Если ты хочешь выгородить своего брата...

– Генри любил обоих так же, как я.

– Разумеется, но у него были серьезные неприятности. Его ссоры с Хардом происходили каждый день. Генри был на грани разорения. Он пришел в банк просить ссуду, но я ему отказал из-за отсутствия гарантий. Он был в страшной ярости и вел себя как ненормальный. Свидетелей было много. Мне пришлось распорядиться, чтобы его силой выпроводили из банка.

– У него, возможно, были свои основания. Но он не замешан в этих преступлениях.

– Я не стал бы так уверенно заявлять... Просто я пытаюсь дать тебе понять, что если ты настаиваешь на своем желании копаться в грязи, то это может отразиться и на тебе.

Барни колебался. Предупреждение было убедительным. Малколм казался очень уверенным в себе.

– Кто поранил тебе вчера лоб?

– Я сказал тебе, что упал.

– Возможно, купленный тобой Петерсон примет это, но не я. Если бы ты разбил себе лоб на палубе «Мери Хэммонд», это было бы видно по твоей одежде. После шестидневного плавания шхуна была грязной, покрыта солью и чешуей рыбы. Итак, это Карлос ударил тебя по лбу своим ножом?

– Нет.

– Кто-нибудь другой?

– Хватит! – Дюран глубоко дышал и, видимо, принял решение.– Это убийца.

– Ты его видел?

Дюран пожал плечами.

– Едва... Он уже заколол Карлоса. Когда я был на пристани, я услышал, что на судне что-то происходит. Я решил посмотреть. И тот внезапно напал на меня. Было темно, я не смог разглядеть его.

– Кто это был?

– Я не могу сказать это. Я недостаточно хорошо его видел.

– Но хотя бы достаточно, чтобы представить, кто это был?

– Может быть,– с улыбкой ответил Дюран.– Этот допрос ни к чему тебя не приведет, Барни. Я не обольщаюсь, как ты. Я не причиню никому неприятностей, играя в догадки. Если у меня и есть подозрения, я оставлю их при себе до тех пор, пока не буду иметь доказательств. Мне кажется, я был очень терпелив с тобой.

Барни вынужден был спасовать. Дюран вышел из гостиной и уехал. Барни оставался несколько секунд неподвижным, потрясенный тем, что услышал от Малколма, потом пошел на кухню.

Мария Родригес сидела у окна, положив руки на колени, устремив взор в пустоту.

Барни вышел через заднюю дверь и остановился в маленьком саду. Какая-то шхуна плыла в порт, направляясь к частному причалу, находящемуся вблизи Морской конторы. Барни проследил за пей взглядом, по-настоящему не видя ее. Потом внезапно его глаза расширились, и он быстро двинулся к своей машине.

 Глава 8

«В двенадцати милях к юго-востоку от маяка Остер-порт под слабыми лучами солнца плавало тело, застывшее и ледяное. Морское течение носило его почти двадцать четыре часа, неизменно прибивая к берегу, как будто тело притягивалось к нему непреодолимой силой.

Чуть дальше из воды высовывался каркас «Орфруса», севшего на мель в прошлом веке. Тело приближалось к затонувшему судну. Волны несли его.

Вскоре тело зацепилось за какой-то стержень, торчащий из разрушенной палубы. Один конец шерстяного шарфа отвязался от шеи старого человека и, как змея, извивался над его головой. Он закрутился вокруг стержня. Тело оказалось прочно прикрепленным к корпусу старого судна. Оно медленно поворачивалось, как рыба на конце удочки. Оно не могло освободиться».

Том Картер поднял глаза на Барни и стал рыться в бумагах, наваленных на его письменном столе. Он был в плохом настроении. Его плешивый череп блестел под лучами еще яркого в это время дня солнца, которое просачивалось сквозь пыльные окна кабинета. Капельки пота блестели на его лице.

– Послушай, Барни, последуй моему совету, не ходи туда.

– Я думал, ты мне скажешь, что меня это не касается. Я решил раскрыть эту тайну.

– Я немного размышлял над этим вопросом. Если Карлос сказал правду и Педро был убит со шхуны, значит, существует не один убийца! Кто-то другой заколол Карлоса, когда тот вернулся.

– Я еще не думал об этом,– признался Барни,– но это возможно. Сейчас у меня еще слишком мало данных, чтобы строить гипотезы.

– И нет ничего удивительного в том, что Карлос потерял голову и говорил бог знает что,– продолжал Картер, стараясь быть убедительным.

Лицо Барни помрачнело, челюсти его сжались.

– Тем не менее я хочу пойти посмотреть на шхуну, которая только что подошла. И я также хочу узнать, кому она принадлежит.

Том Картер вздохнул.

– Харду.

– Это он владелец?

– Точно. Он купил «Лаки» у Сола Алвареца.

– В каком месте он рыбачил?

Картер полистал бумаги своими запачканными чернилами и слегка дрожащими пальцами.

– Ах вот: «Лаки». Мидл Байк.

– Спасибо.– Барни направился к двери, потом повернулся.– Мне хотелось бы узнать еще вот что: кто такая эта Мария Родригес?

Картер улыбнулся.

– Если я смею сказать, то она – бой-баба!

– У нее такая репутация или это твое личное мнение?

– Полагаю, это мое мнение. Я никогда ничего предосудительного о ней не слышал. Она приехала из Провинстауна, во всяком случае, она так говорит людям, с которыми общается. Она вдова и ни с кем не связана.

– И тем не менее ей удалось зацапать Педро де Фал-гия. Тебе известно, как они встретились?

– Не имею ни малейшего представления.– Картер принял серьезный вид.– Послушай, Барни, если ты намереваешься направиться к «Лаки», будь осторожней, понял? Матросы Харда, как правило, неприветливые ребята.

– Я буду осторожен.

Шхуна стояла в десяти минутах ходьбы от Морской конторы. Ярко окрашенная новая изгородь закрывала вход на причал. Ворота, находящиеся посередине, были на запоре. И там висела табличка: «Вход воспрещен».

Ограда была слишком высока, чтобы Барни мог взглянуть поверх нее, но он узнал характерный стук мотора, который бывает при разгрузке судна. Он постучал в ворота, но не получил никакого ответа. Тогда он направился к соседнему причалу, заброшенному и ветхому, который выдавался в порту, как гигантский поломанный палец. Там не было никаких ограждений. Он осторожно пошел по прошившим доскам. Этот причал шел параллельно первому, их разделяло не более двадцати ярдов. Барни мог видеть склады, отремонтированные и свежевыкрашенные, и над ними простиралась надпись: «Питер Хард». Его внимание привлекла шхуна. Позолоченные буквы «Лаки» блестели на передней части судна, выкрашенного в ярко-зеленый цвет. Нос шхуны, высокий и острый, показался знакомым Барни. Может, это он разорвал трал «Мери Хэммонд»? Барни стал смотреть на людей, которые возились около люков и трюмов. Никто, казалось, его не замечал. Солнце, отраженное от поверхности воды, ослепляло его и мешало хорошо разглядеть судно. Ему нужно было подойти ближе и, если можно, подняться на него.

Отлив обнажил узкую полоску песка, заваленную обломками. Две маленькие лодки были вытянуты на эго подобие пляжа. Одна из них была сильно повреждена, другая выглядела лучше. Барни влез в лодку и оттолкнулся от берега.

Продвигаясь между двумя причалами, ом направился к зеленой шхуне. Уже на полпути его подозрения превратились в уверенность. Нос «Лаки» был выкрашен и обшит железом, но на ватерлинии краска была смыта и виднелся металл. Барии стал грести энергичнее. Приблизившись, он скользнул между причалом и форштевнем «Лаки», протянув руку, чтобы удержать лодку от удара о массивный нос судна.

Его пальцы оказались замазанными в свежей краске.

Он посмотрел на пальцы и некоторое время наслаждался своей победой.

Внезапно над ним раздался голос:

– Освободите место!

Жесткое лицо Харда появилось над заграждением. Барни улыбнулся ему всеми зубами и протянул запачканную краской руку.

– Я поднимусь! – крикнул он.

– А я вам сказал, освободите место!

– Когда это вы выкрасили нос?

– Вчера.

– После того как шхуна врезалась в «Мери Хэммонд»?

– «Лаки» ударилась о «Дельфин». Вы можете увидеть его на причале около Морской конторы.

Барни, стоя в лодке, качался в такт волнам,

– «Дельфин» тоже одно из ваших судов?

– Точно. А теперь исчезните отсюда!

Барни снова посмотрел на свежую краску и почувствовал прилив гнева. Он понял, что произошло. Совершенно ясно, это «Лаки» протаранила «Мери Хэммонд», но Хард действовал быстро и, чтобы не было подозрений, симулировал столкновение с другим своим судном. Барни был уверен, что находится на верном пути.

Около Харда появились другие головы. Парней было много, и Барни решил, что благоразумнее держать себя спокойно. Больше того, он обнаружил то, что искал.

– Отплывайте побыстрее, о’кей? Если, конечно, не хотите получить случайный удар якорем по голове.

– Я ухожу. Спасибо.

– За что? – спросил Хард.

Барни улыбнулся, не ответив. Хард казался задумчивым. Барни отплыл, хотя ему совсем не хотелось поворачиваться спиной к такому человеку, как Хард. Но ничего не случилось.

Десять минут спустя он уже сидел в своей машине на Уотер-стрит, в двадцати ярдах от изгороди частного причала, и ждал. Улица была узкой, по одну ее сторону тянулась набережная, а с другой располагались магазины с фурнитурой для рыболовных судов и барами. Один из баров находился напротив причала, за которым наблюдал Барни.

Через час ворота открылись и вышли два человека. Хард и бородач, тот, который ударил Барни. Они прошли мимо машины Барни, не заметив его, и направились к Морской конторе. Барни не шевельнулся и стал ожидать остальной экипаж.

Наступила ночь, когда «Лаки» была полностью разгружена. Ворота широко распахнулись, чтобы пропустить дюжину типов, которые разошлись по улицам. Четверо из них направились в бар.

Барни оставался на своем посту.

Неоновая надпись зажглась над входом в бар, и там начала греметь музыка. Один из рыбаков вышел оттуда через десять минут. Улица была совершенно темна, горел только один фонарь вдалеке и прожектор над воротами. Этого освещения оказалось Барни достаточно, чтобы узнать двух рыбаков, покинувших бар в шесть часов.

Значит, один остался внутри, наедине с бутылкой, Барни вылез из машины и вошел в заведение.

Вначале он никого не увидел, кроме бармена, читавшего газету. Музыкальный автомат не переставал греметь. Вокруг стойки стояли столики красного дерева с маленькими лампами под оранжевыми абажурами, бросавшими приглушенный свет. Барни прошел вперед и обнаружил парня, которого искал, затерянного в полумраке.

– У него неприятности,– пояснил бармен, следя за Барни.– Это всегда с ним случается, когда он возвращается с моря. Как только он покончит с бутылкой, я займусь им. Он живет наверху.

Барни посмотрел на моряка, навалившегося на стол, на котором стояла наполовину опустошенная бутылка. Его загорелое, обветренное лицо выражало сильное горе.

– Как его зовут?

– Сол Алварец. Он был владельцем «Лаки», судна, которое недавно причалило. Вы что-нибудь выпьете, мистер?

– Пиво.

Бармен отошел.

Барни сел на скамейку напротив рыбака. Алварец поднял глаза, лишенные всякого выражения.

– Хотите чокнуться со мной?

– Я – Барни Хэммонд. Мое имя вам что-нибудь говорит?

– Как?

– Барни Хэммонд.

– Боксер?

– Да. Я вернулся сюда.

– Уходите! Уходите поскорей!

Бармен принес кружку пива. Барни стал медленно пить.

– Почему я должен уйти?

– Я не должен с вами разговаривать.

– Кто вам это сказал?

– Никто.

Алварец наполнил виски свой стакан.

– Это Хард?

– Теперь это мой наниматель.

– Он украл у вас ваше судно, так?

– Нет. Да.– Он вздохнул.– Я не знаю.

– Теперь «Лаки» принадлежит ему, не так ли?

– Ба! Другие также потеряли свои суда. Может быть, это просто неудача.

– Вы прекрасно знаете, что нет.

– Теперь ничего нельзя поделать.

– Вы можете довериться мне, Алварец.

– Нет.

– Вы боитесь?

Алварец поднял на Барни свои черные глаза, потом снопа опустил их.

– Да, я очень боюсь.

– Харда?

– Да.

– Он всем приказал молчать?

– Мне нечего сказать. Уходите!

– Не раньше, чем вы ответите на мои вопросы.

– Вы навлечете на меня неприятности.

Алварец поднял свой стакан. Барни рукой перехватил его. Рыбак сначала сопротивлялся, потом выпустил стакан, и Барни поставил его на край стола.

– Легко наброситься на бутылку,– сказал он,—но совсем другое дело, когда нужно наброситься на такого негодяя, как Хард.

– Я не могу бороться. Я пропал.

– Вы можете сказать мне, что произошло на «Лаки» во время этого плавания?

– Ничего не произошло.

– Вы повредили шхуну моего брата,—настаивал Барни.

– Нет!

– И кто-то выстрелил в Педро де Фалгия.

– Нет! Отдайте мне мой стакан!

– Сначала ответьте.

– Вы ненормальный. Ничего не произошло.

–Вы. лжете. Ответьте мне.

– У нас было столкновение с «Дельфином». Вот и все.

– После того, как вы разорвали сеть у «Мери Хэммонд»?

– Нет. Ничего подобного.

– Я полагал, что Педро и вы были друзьями?

– Да. Старыми друзьями. Верните мне мой стакан.

– У вас нет желания отомстить за своего старого друга?

– Это не мое дело. Это дело полиции.

Дрожащая рука рыбака протянулась за стаканом.

Барни, откинувшись назад, задумчиво смотрел на него. Алварец жадно глотал алкоголь, как будто это была вода. Музыкальный автомат замолк, и Барни подошел и опустил две монетки в щель. Музыка мешала бармену слышать их разговор.

Когда он вернулся на свое место, бутылка была пуста, У Алвареца были безумные глаза.

– Я рассчитываю на вас, на вашу помощь, Алварец. Из всех парней с «Лаки» у вас больше всего оснований ненавидеть Харда, Я предлагаю вам отплатить ему той же монетой. Скажите мне правду о том, что случилось во время вашего последнего плавания.

Его убедительный тон не произвел никакого впечатления на рыбака. Казалось, Алварец даже не видел его. Барни не следовало давать ему возможность допить бутылку. Он огорченно вздохнул. Алварец неожиданно начал что-то бормотать себе под нос. Слова, вначале невнятные, потом стали яснее.

– ...лишено всякого смысла.., мог отрегулировать это в Остер-порте... Никому не хотел причинить вреда... хотел только свое судно...

– Остер-порт,– повторил Барни.– Разве «Лаки» приставала в Остер-порте?

Алварец поднял испуганное лицо. Его глаза смотрели куда-то за Барни и расширялись от страха, пока он, издав легкий стон, пытался встать. Но ноги его подкосились, и он упал на пол.

Барни вскочил и повернулся. Он очутился нос к носу с Петерсоном. Толстое лицо полицейского было напряженным и жестким. Из угла его рта торчала сигара. Он медленно вынул ее и опустил глаза на Алвареца, который старался уползти к двери бара.

– Ты начинаешь меня серьезно беспокоить, Барни.

– Да? Тогда спросите у Алвареца, зачем «Лаки» останавливалась в Остер-порте.

– Я ничего у него не буду спрашивать сегодня вечером. Мне не о чем с ним говорить. И тебе тоже.

– Нужно, чтобы кто-то задавал вопросы, раз вы себя этим не утруждаете,– сухо возразил Барни.

– Уходи отсюда, да поскорей.

Барии изучающе посмотрел на толстого Петерсона. На какое-то мгновение у него создалось впечатление, что полицейский пытается дать ему доброжелательный совет. Потом он сказал себе, что ошибается и что флик – его недруг. Это был человек Дюрана.

Алварец тем временем достиг двери, и ему удалось уцепиться за ручку. Он попытался встать, но ноги его не слушались, и он растянулся на полу, ругаясь по-португальски. Потом он закрыл глаза и заснул, прижавшись к двери.

– Итак? – спросил Петерсон,

– Я еще вернусь.

Барни подошел к стойке и заплатил за пиво. Подойдя ко входной двери, он оглянулся и увидел, что Петерсон поднимает Алвареца.

Потом он вышел из бара.

 Глава 9

Барни доехал до Ориент-стрит и остановил машину на аллее, засыпанной опавшими листьями. Дом был освещен. Он прошел по лужайке, погладил голову бронзового оленя, украшавшего вход, и вошел в дом.

На первом этаже звучала музыка, она наполняла просторный холл, на стенах которого висели портреты предков семьи Хэммондов. Барни удивленно нахмурил брови: обычно в старом здании царила тишина. Он вошел в дверь налево и оказался в библиотеке. Там сидел Генри, одетый в серый пуловер, старые брюки и сандалии. Его светлые волосы были в беспорядке, а глаза на напряженном, жестком лице сердито блестели.

– Наконец-то ты явился! – дрожащим голосом бросил он,—Я жду тебя. Ты должен вышвырнуть их за дверь.

Барни недоумевающе посмотрел на него.

– О ком ты говоришь?

– О твоих друзьях! Об этой потаскухе, которая имеет наглость говорить, что она твоя невеста, и твоем менеджере.

– Лил и Гизе?

– Потаскуха,– повторил Генри.

– Они здесь?

Генри утвердительно кивнул головой. Он пребывал в страшной ярости, грозившей в любой момент стать взрывом.

– Я не потерплю их присутствия у себя! Это ясно? Мне наплевать на то, что ты делаешь вне дома, но я не потерплю этих людей здесь!

– Успокойся, я пойду повидаю их.

Шагая через две ступени, он поднялся по большой лестнице и легко обнаружил Лил. Она сидела на краю кровати в его собственной комнате. Очень сердитый, он вошел и прислонился к косяку двери.

– Ты чувствуешь себя непринужденно, надеюсь?

Она подняла голову и улыбнулась.

– Я чувствую себя здесь как дома, дорогой... Я ждала тебя почти два часа в гимнастическом зале сегодня утром.

– Черт возьми! Что все это означает?

На ней было тонкое одеяние, позволяющее догадываться о формах тела. Она только что расчесала свои длинные светлые волосы и еще держала в руке ручное зеркало. Ее духи заполняли комнату.

– Мы устроились здесь. Я сказала Гизу, что глупо оставаться в «Гринвуде» и оплачивать номер в отеле, когда у тебя есть этот большой дом с незанятыми комнатами...

– Это не «мой дом»,– хриплым голосом возразил Барни.– Он принадлежит моему брату.

– И что же? Это ведь одно и то же, не так ли? Раз ты собираешься остаться в Батерли до своего поединка с Реганом, нужно, чтобы у нас были комфортабельные условия.

– А где Сантини?

– В своей комнате, на втором этаже. Он любит уединение. Он решил немного вздремнуть, пока я его не позову к обеду. Это я занимаюсь обедом.– Она потянулась.– Не смотри на меня так, Барни, можно подумать, что ты меня больше не любишь.

– Может быть, и нет,– холодно ответил он.

– Я думала, что ты меня простил.

– Речь идет не о деньгах.

Она опустила руки, и глаза ее стали холодными. Он никогда не видел у нее такого выражения лица.

– Это потому, что ты встретился со своей бывшей любовью?

– Возможно.

– Несмотря на то, что она замужем за большим тузом в этом городе?

– И что же?

– Ты совершенный идиот!

– Какую ты выбрала комнату? – резко спросил он.

– Ту, которая напротив, дорогой.

– Тогда возвращайся туда. Или, вернее, сначала спустись вниз, на кухню, и приготовь обед. Ты должна превзойти себя. Будет нелегко уговорить Генри позволить тебе остаться здесь.

Он вышел из комнаты.

Генри ожидал его в библиотеке.

– Итак?

– Будет лучше позволить им остаться.

– Ни за что на свете!

– Ты хочешь окончить ремонт «Мери Хэммонд»? Или нет?

– Не вижу здесь связи.

– Я сказал тебе, что это Сантини дал мне деньги, и он должен мне еще три тысячи долларов. Если ты хочешь, чтобы «Мери Хэммонд» вышла в море, постарайся быть с ними любезнее. О’кей?

Сказав это, он повернулся и вышел из комнаты, а затем и из дома.

В Батерли дул холодный, сухой ветер. На море блестели серебряные лунные дорожки. На другой стороне улицы располагалось массивное жилище Дюранов: огромный гранитный блок возвышался на Ориент-стрит.

Барни вспомнил о приглашении Джо. Он решил не ходить туда, и не только из-за Лил и Джо или из-за того, что Генри был бы недоволен, а потому что не рассчитывал на сердечный прием со стороны Малколма после их разговора у Марии Родригес. Он собирался перейти улицу в надежде увидеть Джо и извиниться, когда из-за угла появилась машина и ослепила его своими фарами. Машина остановилась у тротуара, рядом с Барни.

– Добрый вечер,– послышался голос Джо.– Я как раз хотела тебя видеть.

– Прости, во я не смогу прийти к вам обедать.

– Понимаю. Я хочу поговорить с тобой.

– Здесь, на улице?

– Садись в машину, мы немного поездим.

Он повернулся в сторону большого каменного дома, спрашивая себя, не наблюдает ли за ними Дюран с одной стороны улицы, а Лил – с другой, потом влез в машину.

– Малколм будет ждать тебя, нет?

– Он позвонил мне и предупредил, что придет позднее.– Она отъехала и направилась в сторону набережной реки.– Мне кажется, ты сегодня поспорил с ним?

– Да... Но он сам спровоцировал это. Куда мы едем?

– Куда хочешь.

– Поедем взглянуть на «Мери Хэммонд»,– решил Барни.

Спокойные воды реки блестели при свете луны. Барни, сидя рядом с Джо, смотрел на ее профиль. Он не мог не любоваться свежей, естественной красотой Джо, невольно сравнивая ее с тщательно рассчитанной соблазнительностью Лил. Ему хотелось знать, ценит ли Малколм свое счастье. Он сомневался в этом.

На набережной было мало машин. Он заметил свет фар позади них, и это присутствие машины было ему неприятно, как заноза в теле.

– Малколм рассказывал тебе, о чем мы говорили?

– Нет.

– А он сказал, где мы с ним встретились?

– Тоже нет.

– Он хорошо знаком с Марией Родригес?

Джо удивилась.

– Вдовой? Совсем нет. Почему ты спросил? – В ее голосе слышалось беспокойство.

Они поехали по дороге, идущей среди дюн. Барни видел фары, которые следовали за ними по выезде из города, но потом фары исчезли.

Дорога сворачивала влево, и они доехали по ней до городской пустынной верфи, освещенной двумя или тремя прожекторами. Джо остановила машину на возвышенном месте, откуда им были видны и река, и «Мери Хэммонд». Дул свежий ветер, и Барни обнял Джо за плечи, не придавая значения этому жесту.

– Нет,– прошептала ома.

– У меня не было никаких дурных намерений.

– Времена изменились, Барни.

– Я знаю.

– Я не должна была привозить тебя сюда,

– Почему?

– Потому что мы часто приходили сюда по вечерам после занятий.

Некоторое время Барни смотрел на шхуну.

– Это место по-прежнему приятно.

Оно мне напоминает слишком многое.

– Ты хочешь это забыть?

– Нужно. Теперь уже слишком поздно.

Она повернулась к нему.

– Почему ты уехал, Барии? Я так тебя любила! Ты никогда ничего мне не говорил, ты меня бранил, как будто я отравляла тебе существование. Я действительно была, вероятно, надоедливой, но я всегда думала, что ты и я...

– Я был глупым,– тихо проговорил он.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен.

– Но теперь слишком поздно.

– Да. Существует Малколм... Ты несчастлива с ним, Джо?

– Я... Я не знаю... Я думала, что все идет хорошо... Даже считала, что люблю его. Я говорила себе, что мое чувство к тебе было проходящим детским увлечением... Ах, я не должна говорить об этом.

– Продолжай.

– Я так беспокоюсь о тебе.

– Обо мне? – удивленно спросил он.

– Из-за Малколма. Он опасен. Он не переносит, если кто-нибудь становится ему поперек дороги. Он может быть опасным и безжалостным... Прошу тебя, будь осторожен.

Она заплакала, слезы блестели на ее щеках. Он чувствовал себя огорченным и не знал, что ему делать. У него возникло желание обнять ее, чтобы утешить... но было слишком поздно для всего...

– Я веду себя как дурочка.

Он не смог удержаться и поцеловал ее. Губы у нее были теплыми и нежными. На секунду она приникла к нему, как потерянная, дрожа в его объятиях.

– Джо... Я люблю тебя.

Она прижималась головой к его груди, и он едва слышал ее голос.

– Но мы ничего не сможем сделать. Я в отчаянии. Я не хотела допускать это, но, наверное, мне все равно не удалось бы скрыть от тебя свои чувства.

– Да...– Он предпочел прекратить эту тяжелую сцену и открыл дверцу машины,– Идем, походим немного.

Взявшись за руки, они пошли по тропинке, ведущей к верфи. Прожекторы дырявили небо яркими лучами, создавая длинные тени от строений. Они прошли через ворота и подошли к судну. Он пытался не думать о Джо и переключить свои мысли на Карлоса де Фалгия, которого снова увидел лежащим с ножом в груди на койке. Все то, что он сумел выяснить до сих пор, лишь вызывало новые вопросы.

Он повернул к хижине ночного сторожа, мимо которого они прошли. Старый Сэм Джонс, оставив шхуну без присмотра, должно быть, спал очень крепко.

– Вернемся,– сказала Джо.– Мы не должны быть здесь. Малколм может спросить...

– К дьяволу Малколма!!! – резко воскликнул Барни.– Не беспокойся о нем.

Она возразила назидательным тоном:

– Нужно, чтобы между нами все было ясно. Малколм – мой муж. Я вышла за него замуж, потому что хотела этого. Все получилось не так, как я надеялась, но, возможно, я так же ответственна за это, как и он. Я не хочу, чтобы вы стали врагами.

Он сухо усмехнулся.

– А как может быть иначе?

– Я не знаю, но я боюсь. У меня ужасное предчувствие, что ты и Малколм...

Она не успела договорить, резкая детонация от выстрела задушила ее слова. Эхо над дюнами подхватило звук. Барни вытаращенными глазами смотрел на песок у своих ног. Джо с раскрытым ртом повернулась к нему. Раздался второй выстрел. На этот раз Барни почувствовал, как просвистел воздух у его ушей, когда пули, почти задев его голову, углубились в нос шхуны позади них.

– Наклонись! – крикнул он.

Он толкнул ее в тень судна, заставив упасть, и сам упал позади нее. Третья пуля пролетела над ними и вонзилась в железную обшивку судна.

– Барни, разве это...

– Тссс...

Они были скрыты, в тени шхуны. Эхо последнего выстрела замерло, и наступила тишина. Казалось, ничего не изменилось. Луна по-прежнему светила на небе. Барни не заметил ни малейшего движения. Он посмотрел на тропинку. Ничего, никакой тени. Тем не менее там кто-то был, и этот кто-то, вооружившись, хотел убить его.

Он вздрогнул и посмотрел в сторону хижины ночного сторожа Никакого движения. Неподалеку проехала машина. Джо схватила его за руку дрожащими, ледяными пальцами.

– Кто это был, Барни?

– Я не знаю,– прошептал он.

– Можно отсюда уйти?

Он не ответил и не переставая вглядывался в дюны.

Никто не вышел через ворота. Потом он подумал о машине, которая следовала за ними от Батерли, и понял, что его обманули. Им овладел гнев, но вместе с тем он мог быть доволен. Сегодня он задел чувствительное место одному из тех, кого расспрашивал. Он не боялся за себя, но его тревожила Джо.

Нос «Мери Хэммонд» казался огромным над их головами, и это тоже пугало Джо. Им не составило бы никакого труда скользнуть под борт судна и, пользуясь темнотой, спастись с другой стороны, но Барни не хотел убегать. Ярость и желание захватить того, кто в них стрелял, переполняли его.

И тут он его заметил.

Это было лишь короткое движение на дюне, покрытой травой, которое один ветер не смог бы сделать. Свет луны блеснул на дуле ружья.

– Не шевелись, Джо.

– Я хочу пойти с тобой,– быстро проговорила она,

– Прошу тебя!

Раньше чем она успела возразить, он быстро поднялся и, прижав локти к телу, бросился к хижине ночного сторожа. За какую-то долю секунды он должен был проскочить перед одним из прожекторов. Ружье выстрелило, и около его ног брызнул фонтанчик песка. Барни снова нырнул в тень позади хижины и бросился плашмя животом на песок. Потом, осторожно подняв голову, стал всматриваться в дюны перед собой. Он находился в ста ярдах от места, на котором заметил блеск ружья. Глубоко вдохнув, он встал и побежал к воротам.

Очередной выстрел раздался раньше, чем он достиг тени дюн. Пять пуль! Или ему везет, подумал он, или тот не умеет целиться. От последнего предположения он отказался, потом перестал размышлять, стараясь восстановить дыхание и успокоиться.

Кусты резко хрустнули, и с дюны посыпался песок. На мгновение на фоне неба возник силуэт мужчины с ружьем в руке. Барни встал и бросился к нему. Человек издал какой-то звук и исчез в направлении тропинки, по которой несколькими минутами раньше прошли Барни и Джо. Песок проваливался под ногами Барни, не создавая надежной опоры. Тем не менее ему удалось достигнуть вершины. Там он растянулся, окидывая взглядом окрестности.