Текст книги "Запах золота (Сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Росс Макдональд,Эдвард Аарон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Все было спокойно, ничто не шевелилось.

Он ждал прислушиваясь. Но другой вел ту же игру.

Барни опасался, что Джо присоединится к нему. Он вытер свои потные руки. Перед ним возвышалась другая дюна, и вдоль ее гребня проходила дорога, на которой стояла машина Джо. Он встал и нырнул в тень.

В тот момент, когда человек выскочил перед ним, преграждая ему дорогу, он понял, что допустил грубейшую ошибку, Он думал, что человек спрятался наверху, на дороге, но тот ждал, когда его жертва проявит себя. У Барни не было времени разглядеть нападавшего и заметить быстрое движение дула, опустившегося на его голову.

Это походило на взрыв тысячи звезд и даже более. Он упал носом в песок, Все вокруг него завертелось. Барни попытался встать хотя бы на четвереньки, но сделать этого не смог. Совсем рядом с ним заскрипел песок под стремительно удаляющимися шагами. Он слышал голос Джо, звавшей его, но не мог повернуться. Послышался шум быстро отъехавшей машины. Свет осветил дюны, потом стали видны задние огни машины.

Подбежала Джо.

– Барни, что случилось?

Она помогла ему встать. Он шатался, и некоторое время все кружилось перед его глазами.

Наконец он смог различить обеспокоенное лицо Джо и заставил себя выдавить улыбку.

– Все в порядке, я просто дурак! Я дал себя обмануть, как школьник.

– Главное, что с тобой все благополучно,– нервно пробормотала Джо. Она вся дрожала.– Уедем отсюда скорей.

– Да... Забавно... Он мог разбить мне череп, что было бы для него весьма просто... А машину ты видела?

Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Это была моя машина. Этот подонок воспользовался тем «фордом», который устроил мне Сантини.

 Глава 10

Кошмар преследовал его всю неделю. Он попал в тупик, перед ним возвышалась гора. Он пытался перебраться через нее, но, несмотря на все усилия, его пальцам никогда не удавалось зацепиться за ее вершину, которая всегда была слишком высока. Каждый раз он падал измученный, а когда уже совсем выбивался из сил, из темноты, сверху, появлялась фигура без лица и бросала на него сеть. И чем больше он пытался освободиться, тем больше запутывался.

На третью ночь после происшествия на верфи он внезапно проснулся и увидел в своей комнате Лил. Ее силуэт четко вырисовывался при свете луны.

– Дорогой, что происходит?

Он, все еще дрожа, сел в кровати.

– Ничего. Я видел сон. вот и все.

– Ты кричал так, как будто тебя душили.

Он внимательно присмотрелся к ней. Прозрачная ночная рубашка едва скрывала ее наготу.

– Иди спать, Лил.

Она улыбнулась и, подойдя, села рядом с ним на кровать. Она провела рукой по его волосам, и ои почувствовал, как ее духи обволакивают его, как сеть во сне.

– Дорогой, я тебе больше не нравлюсь?

– У меня период тренировки.

Она рассмеялась.

– Не насмехайся надо мной. Ты очень изменился с тех пор, как приехал сюда.

– Ты разбудишь Генри.

– Мне наплевать на это. Он ненормальный, твой брат. И ненавидит меня.

– Не забывай, что ты находишься у него в доме. Старайся не раздражать его.

– Ты слишком много заботишься о нем и слишком мало обо мне,– пробормотала она капризным, завлекающим голосом.

Недовольный своей слабостью, он быстро соскочил с кровати и взял ее на руки. Она ободряюще засмеялась, но смех ее замер, когда он без церемоний выставил ее за дверь в коридор.

– И чтобы ноги твоей больше не было в моей комнате!

Он закрыл дверь, запер ее на ключ и провел рукой по лицу. Он знал, что она никогда не простит ему этого оскорбления, но теперь это уже мало его трогало. Лил была ошибкой в его жизни, он это понял. Барни подошел к окну и посмотрел на порт. Его мысли снова вернулись к кошмару, от которого он проснулся.

«Тупик».

Случай на верфи был чем-то вроде тяжелого занавеса, упавшего перед ним, блокировавшего все вопросы, которые он задавал в течение предыдущих дней. После этого вечера ничего не произошло.

Вместе с Генри он присутствовал на похоронах Карлоса де Фалгия. Никого больше не было, пока не приехала Джо. Барни хотел увидеть Марию Родригес, но нашел дверь ее дома запертой. Никто не знал, покинула ли молодая женщина Батерли или решила просто скрыться. Даже Том Картер не смог ничего сказать.

Петерсон заявил журналистам, что следствие продолжается и, если появится что-либо новое, об этом бу* дет немедленно сообщено прессе. Дело затягивалось. Когда Барни решил встретиться с Солом Алварецем, ему сообщили, что бывший владелец «Лаки» уехал повидаться с семьей в Провинстаун.

«Тупик»

До конца сентября погода стояла хорошая. Барни регулярно, каждое утро, тренировался в гимнастическом зале, а днем много ходил. Он чувствовал себя в превосходной физической форме, готовым к встрече с Тонн Реганом, Вместе с тем он не испытывал ни малейшего энтузиазма, что бывало с ним всегда раньше, так как каждый бой представлялся ему очередным этапом к чемпионату А предстоящий матч оставлял его равнодушным. Он не мог объяснить это свое состояние. Сантини беспокоил будущий поединок, но Барни отмахивался от него, напоминая лишь о том, чтобы тот не забыл поставить на него три тысячи долларов, которые он был ему должен. Менеджер уверял его, что не забудет, и продолжал волноваться из-за отсутствия энтузиазма у Барни. Он сообщил ему, что связался с комиссией и что после этого матча он снова сможет выступать на рингах Нью-Йорка. Теперь карьера его была восстановлена. Барни спокойно принял эту новость.

В день поединка Сантини и Барни покинули Батерли и отправились в Бостон. Лил их не сопровождала. Она должна была присоединиться к ним позднее, в поезде. Что касается Генри, то он уже находился на верфи, наблюдая за ремонтом шхуны.

Барни проспал весь день в номере отеля, расположенного около зала, где должен был состояться поединок. В это время Гиз занимался журналистами и любителями. Барни не сделал ни малейшего замечания, когда темноволосый тип с головой куницы проник в комнату, чтобы прошептать несколько слов Сантини. Он видел, как доллары перешли из рук в руки, Барни повернулся к стене и задремал.

Когда он проснулся, комната была погружена в темноту. Сантини сидел у окна и курил сигару. Барни выпрямился.

– А где Лил? – спросил он.

– Она еще не приехала. Но не беспокойся о ней,– У него был озабоченный вид.– У этого Тони Регана убийственная правая. Он очень любит бить между глаз. Тебе нужно быть осторожным.

– Он меня не достанет...

Барни оделся, задавая себе вопрос, что же до такой степени беспокоит Сантини. У него тоже появились сомнения. Не приготовил ли ему менеджер еще один грязный удар? Он видел, как тот пошел к телефону и справился о часе прибытия поезда из Батерли. Положив трубку, он закусил нижнюю губу.

– Она должна была бы уже быть здесь,– сказал он.

– Лил?

– Да. Уже час назад.

– Она приедет.

– Это в ее интересах,– напряженно проговорил Сантини.

Барни посмотрел ему прямо в глаза.

– В настоящий момент есть нечто важнее Лил. Я жду три тысячи долларов, которые ты мне должен.

– Я знаю.

– Перед поединком. Как было условлено.

– Послушай, Барни...

– Три тысячи долларов или квитанция Ала Коха. Ставки два против одного за Регана.– Ал Кох был букмекером, который в основном принимал ставки Сантини.– Итак, у тебя есть квитанция от Коха?

Лицо Сантини побледнело.

– Все у Лил.

– Что?!

– Она взяла деньги. Она мне сказала, что займется всем этим.—Он отступил назад, когда Барни встал.– Я сказал тебе правду. Я поступил тогда по-свински, и ты преподал мне урок. С этим кончено, и я не сержусь на тебя. Она задержалась, вот и все. Незачем волноваться.

– Я изобью тебя, если ты опять устроишь мне пакость.– Барни дрожал от злости.– Я буду бить тебя до тех пор...

– Я тебя умоляю! – Сантини был вне себя от испуга.– Я заплачу тебе из собственных денег, если она не приедет.

– Мне нужен фрик сейчас же.

– Я не болтаюсь с такой суммой,

– Сейчас же!

Он направился к менеджеру. Ему хотелось убить его. Он понял, что произошло. Лил не забыла той ночи, когда он выгнал ее из своей комнаты. Он ясно дал ей понять, что их роман закончен. И она нашла возможность отомстить. Она. безусловно, покинула Батерли и даже, может быть, находится сейчас в Бостоне, но он ее больше не увидит.

Вопрос заключался в том, чтобы узнать, способствовал ли Сантини ее игре или не знал, что она затевает. Он отвернулся и услышал облегченный вздох менеджера. Варни снял телефонную трубку и назвал номер телефона Генри.

Звонки вызывали долго, но безрезультатно. Барии аннулировал заказ и повесил трубку.

Ее нет у моего брата, Гиз.

Сантини, продвигающийся к двери, остановился. У него было испуганное лицо. В защитном жесте он поднял обе руки.

– Барни, я клянусь тебе... Она мне сказала, что ты поручил ей поставить па тебя твои три тысячи долларов. У Коха, как ты всегда это делал. Я слышал, как она вчера вечером разговаривала с ним по телефону.

Глаза Барни заблестели.

– Когда? Вчера?

– Точно, перед обедом.

– И она сделала ставку?

– Она сказала Коху, что привезет деньги. Она должна была отдать их перед тем, как прийти сюда.

Барни пальцем указал на телефон.

– Позвони Коху.

После нескольких минут ожидания их соединили. Барни нервно шагал по комнате, словно медведь в клетке. Он слышал, как Сантини спорил с Кохом, потом Гиз повесил трубку и покачал головой.

Он ее еще не видел, но она вот-вот появится, не волнуйся.

Она должна была находиться где-то в Бостоне, наслаждаясь своей местью. Она лелеяла ее в течение нескольких лет, баюкая его иллюзией их отношений. Он еще раз выругал себя за свою глупость, потом посмотрел на Сантини, умирающего от страха. Как узнать, был ли он в заговоре с ней? По сейчас ему прежде всего следовало думать о поединке с Реганом,

Его гнев не уменьшился, когда он прошел в раздевалку. Несколько раз он вызывал Батерли, но телефон звонил в пустом доме. И ни малейших следов Лил.

Его лицо представляло собой маску, лишенную всякого выражения, когда он проскользнул под канатами ринга. Тони Реган, любимец публики, был коренастым парнем со спокойными глазами. Это был один из тех редких поединков в его карьере, когда не он был фаворитом.

Послышался удар гонга. Реган вышел из своего угла, собранный, кулаками вперед. Его перчатки замелькали: он действовал быстро, уверенно. Он глупо усмехнулся, когда Барни попытался выдать свинг правой, который скользнул по его плечу.

Затем Реган направил пару ударов в живот Барни, что вызвало энтузиазм у публики. Барни отступил.

Последовал обмен ударами: Барни посылал левой хуки, короткие и быстрые. Его густые черные волосы, мокрые от пота, падали ему на лицо. Реган внезапно сделал финт и ударил его по глазу. У Барни создалось впечатление, что его голова раскалывается. Толпа в восторге вопила. Барни уцепился за канаты, пришел в себя и бросился на противника. Он сделал хук левой, освободился и выдал свинг правой. Реган приловчился, и ему опять удалось правой ударить Барни по глазу. Гонг возвестил об окончании раунда.

Второй раунд прошел хуже первого. Реган был неистовым бойцом, он «хотел» победить. Барни старательно защищался, не ослабляя при этом бдительности и дожидаясь своего часа.

Ему удалось апперкотом попасть в челюсть Регану, что заставило того пошатнуться.

– Теперь или никогда,– сказал себе Барни. Он выдал свинг правой, но был недостаточно быстр. Он почувствовал это, когда получил сильный хук в щеку. Колени его подогнулись.

Он покатился на ковер. Арбитр над ним считал: «...три, четыре, пять...»

Барни поднялся при счете восемь, и в этот момент прозвучал гонг.

Он боролся уже не с тем пылом, что раньше. Его мозг, занятый Хардом, смертью двух старых рыбаков и бедами брата, мешал ему сосредоточиться на борьбе. Внезапно он подумал о Джо. Он надеялся на ее присутствие, но теперь был доволен, что она не приехала.

Он не хотел, чтобы она видела его последний поединок. Его мысли переключились на Регана, и он почувствовал злость. Внезапно около ринга раздался умоляющий голос Сантини:

– Не подведи меня, Барни.

Он улыбнулся, когда его секундант вставлял ему назубник.

– На кого ты поставил, Гиз?

– На тебя! Разумеется, на тебя!

– Иди к дьяволу!

– Ты мне сказал, что можешь добить Регана.

– Я это сделаю. Но не для того, чтобы доставить тебе удовольствие.

Он уже стоял, когда раздался удар гонга. Он снова обрел горячность короля Бродвея, и зрители это почувствовали. Действуя прямыми, Барни мало-помалу оттеснил Регана к канатам, потом обрушил апперкот на его челюсть, и Реган попытался уцепиться за канат. Свинг правой поставил Регана на одно колено. Внезапно изменившийся Барни подчинялся лишь своему инстинкту, который толкал его на жесткие удары. Все исчезло, остались только ринг и цель, в которую надо было бить.

Поединок закончился за несколько секунд до гонга. Реган пытался хуком поразить Барни, но угодил ему но плечу. Барии хорошо рассчитанными прямыми попал в незащищенное место, послышался удар о кость. Толпа завопила. Реган упал на пол. Он был в нокауте.

Несколько секунд спустя арбитр подошел к Барии, поднял его руку и известил о его победе. Барни проскользнул под канатами и побежал в раздевалку.

Сантини восхищался:

– Я знал, что ты сделаешь это, Барни! Ты в блестящей форме! Чемпионат в кармане.

– Ты по-прежнему должен мне три тысячи долларов,– просто сказал Барни.

– Но Лил...

– Лил здесь нет. Я хочу получить эти деньги.

– Согласен.

– Сейчас же, Гиз.

– Конечно.– Сантини повернулся спиной к толпе, наводнившей раздевалку, и сунул пачку банкнотов в карман пиджака Барни, висевшего в шкафчике. Его бледное лицо было покрыто потом, глаза гневно блеснули.– Доволен?

Барни изобразил улыбку.

– Ты уверен, что у тебя нет сведений о Лил?

 Глава 11

Гиз старался выставить из раздевалки репортеров и болельщиков. Барни торопливо встал под душ.

– Попытайся связаться с Алом Кохом,– сказал он менеджеру.

Пока Сантини разыскивал букмекера, Барни оделся. Теперь на него навалилась усталость, а кое-где в теле появились и болевые ощущения. Он выиграл матч, но для него это уже ничего не значило. Он совершенно не чувствовал опьянения триумфом, которое обычно охватывало его после победы. Кто-то из болельщиков наклеил ему пластырь под бровью.

– Ты был потрясающим,– сказал один болельщик.– Ты будешь чемпионом.

– Нет, для меня это последний бой.

– Что?

– А теперь оставьте меня.

Болельщик быстро исчез, чтобы сообщить эту новость журналистам. Появился Ал Кох, а следом за ним Сантини. Барни натянул пуловер и уставился на букмекера.

– Итак, я тебя слушаю.

Кох улыбнулся.

– Ты заставил меня потерять проклятый пакет сегодня вечером, парень. Но я не сержусь на тебя. Ты– боец. Это послужит мне уроком в следующий раз.

– Следующего раза не будет.– Барни пресек его протест.– Я хочу знать, что случилось с моим фриком.

– Ты должен был поставить на себя.

– Я считал, что сделал это.

Кох пожал плечами.

– Никто со мной не связывался.

– Ты уверен в этом?

– Безусловно.

– Разве Лил Оландер не разговаривала с тобой?

– Нет.– Он сделал паузу.– Во всяком случае, после вчерашнего вечера.

Барни поверил ему. Кох был честным парнем. Сантини спросил его, что он имел в виду, сказав, что не будет следующего раза. Барни не дал себе труда ответить.

– Дай мне ключи от твоей машины, Гиз.

– Зачем? Куда ты?

– Я сейчас же возвращаюсь в Батерли. Попытаюсь найти Лил.

– Ее там не будет. Если у нее твой фрик, то она уже постаралась, чтобы ее отделяла от тебя большая дистанция.

– Я найду ее и начну свои поиски с Батерли.

– Не делай глупости.

– Я хотел бы ее убить,– хриплым голосом произнес Барни.

Гиз был испуган.

– Барни...

– Заткнись. Дай мне ключи.

Сантини повиновался. Барни покинул помещение через пожарный выход, чтобы избежать толпы, и прошел по темной улочке до стоянки, где находилась машина Сантини. Воздух был свежим и сухим, небо затянули тучи.

Из телефонной будки на стоянке он снова позвонил в Батерли. Может быть, Генри что-нибудь известно об исчезновении Лил. Злость кипела в нем, руки дрожали. Матч против Регана был уже забыт, остался в прошлом. Это был его последний поединок. С него достаточно всех грязных махинаций. Если Сантини помог Лил завладеть его фриком, он об этом узнает. Он заставит менеджера дорого заплатить, даже если придется для этого преследовать его до края света.

Телефон звонил в большом доме на Ориент-стрит. Звонил долго и безрезультатно. Барни посмотрел на часы: немногим больше десяти часов. А почему Генри должен быть дома в такое время? Он мог находиться в любом месте. Во всяком случае, он сможет что-нибудь сообщить ему относительно Лил, дать ему достаточно сведений, чтобы он мог броситься по следам этой маленькой ведьмы.

Барни резко повесил трубку.

До Батерли оставалось еще полчаса езды, когда пошел дождь. Огромные капли раздавливались о стекло, потом порывы ветра обрушили целые потоки воды на брезентовую крышу «форда». Но Барни не сбавил скорость и доехал до Батерли в половине двенадцатого.

«Ведьма! —думал он.– Я готов убить ее!»

Дом Дюрана был погружен в темноту. Он поставил машину у тротуара перед своим домом. Одно окно первого этажа было освещено. Он толкнул железную решетку ворот и пересек лужайку.

Дверь не была заперта. Барни вошел, вытер мокрое от дождя лицо и остановился в холле.

– Генри!

Его голос потерялся в большом пустом доме. Он заглянул в библиотеку. Никого. Его гнев начинал утихать. Было холодно и сыро, и он, дрожа, прошел на кухню, нашел там бутылку старого рома и налил себе в стакан. Но, несмотря на алкоголь, он не переставал дрожать.

Он налил себе второй стакан и послушал, как дождь барабанит в окно. У него появилось странное ощущений, которое он не смог бы объяснить. Конечно, Лил уехала, а Генри попросту вышел. И он спросил себя, не потерял ли он на самом деле головы, чтобы мчаться как сумасшедший ночью домой. Внезапно ему показалось, что он услышал шум легких шагов на первом этаже. Он быстро поставил стакан и вышел в холл.

– Генри! —Ему ответил лишь шум дождя.– Лил!

Что-то его смущало. Возникло смутное ощущение, что какая-то деталь была не на своем месте или чего-то недоставало в холле. Он пробежал взглядом по портретам предков: их бесстрастные лица ему ничего не сказали. Около двери в библиотеку висело большое панно из красного дерева, на котором была развешана коллекция старых гарпунов, отмечающих эпохи, когда Хэммонды охотились на китов. Барни посмотрел на панно и внезапно понял, что его смущало.

Исчез один из гарпунов.

Он бесшумно, быстро поднялся по лестнице. Холл первого этажа был темным. Он зажег свет и направился к комнате Генри. В горле у него застрял комок, ему стало страшно. Он никого не нашел. Кровать была застелена, но кругом царил страшный беспорядок.

Когда он повернулся, то в первый раз заметил узкую полоску света, пробивавшуюся из-под двери комнаты, которую занимала Лил.

Ему не хотелось открывать дверь. Ему хотелось поскорее убежать. Частичка его разума приказывала ему уйти, забыть про комнату Лил, все забыть.

Он открыл дверь.

Лампа под розовым абажуром у изголовья кровати освещала комнату неярким светом. Все казалось, нормальным. Простыни и одеяло на кровати были в беспорядке, словно Лил в спешке не потрудилась все убрать. Он глубоко вздохнул и стал меньше дрожать. Будто из окой около кровати было приоткрыто. Он машинально направился к нему, чтобы закрыть, и чуть не споткнулся о гарпун,

Он опустил глаза, и возглас ужаса вырвался из его горла. Лил лежала на спине около кровати. Ее одежда была разорвана, как будто на нее набросился дикий зверь, рот открыт, в глазах застыл ужас.

Гарпун пронзил ей грудь.

Барни не нужно было подходить ближе, чтобы знать, что она мертва... Смерть наступила несколько часов назад: кровь вокруг раны уже свернулась.

Он почувствовал тошноту. Это таинственное, ужасное преступление не могло иметь отношения к тому, что произошло раньше. Не могло быть никакой связи между Лил и братьями де Фалгия. Он считал, что она находится далеко отсюда со своими тремя тысячами долларов, насмехаясь над ним, потому что опять провела его. А она лежала здесь мертвая. Кто-то вошел, напал на нее и вонзил гарпун в ее тело.

Это было бессмысленно.

Он прислушался к шуму дождя. Через приоткрытое окно вода проникла в комнату и образовала блестящую лужицу на натертом полу. Он отступил к двери. Ему хотелось бежать, но он знал, что, если послушается своего инстинкта, он пропал.

Легкое движение в коридоре.

Он вспомнил, но слишком поздно, о шагах, которые привели его наверх. Он повернулся, увидел как бы вспышку молнии и почувствовал, что его череп раскалывается Он повалился на пол, в то время как перед его глазами засверкали тысячи звезд.

Потом его поглотила тьма.