Текст книги "Запах золота (Сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Росс Макдональд,Эдвард Аарон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– А что там за девушка? Я знаю почти всех, кто этим занимается, но эта – новенькая.

– Мне не нужна девушка, меня она не интересует,– сказал Гирланд', усаживаясь за стол.– Ты можешь выяснить, кто производил съемку?

Бенни в задумчивости плюхнулся на табурет.

– В Париже такие фильмы снимают шесть человек. Понимаешь, они дают большой заработок, но представляют собой весьма деликатное дело. Эти типы очень рискуют и потому готовы на все. Твой фильм, например, стоит около тридцати тысяч долларов. У каждого парня своя техника. Мне кажется, что конкретно это снимал Пьер Раснольд. Хотя не гарантирую, но почерк похож.

– Где я могу его найти?

– У него студия на улице Гарибальди. Для прикрытия он занимается портретами, Ты увидишь: Но в основном такими фильмами.

– Ты его знаешь?

Толстая физиономия Бенни сморщилась от отвращения.

– Я бы не хотел, чтобы меня застали в его компании даже в туалете. Этот тип внушает мне опасения.

– А что ты скажешь о том проходимце, который снимался в фильме?

– В маске его трудно узнать. Обычно у Раснольда работает Джек Доджесс, американец. Я с ним не знаком, но, по-моему, он всегда натягивает на себя маску. Он служит в баре у Сэма. Этот бар вечно забит заморскими туристами. Но девушка меня интересует. Она, конечно, любительница, но у нее чертовская техника. Она может сделать блестящую карьеру.

– Плевать мне на девушку. Существуют еще три фильма с нею, Бенни. Мне нужно их найти. А для этого следует отправиться к Раснольду и укоротить ему руки.

Маленькие глазки Бенни округлились.

– Будь осторожен, милый, он серьезный человек.

Гирланд соскользнул со стола и рассмеялся:

– Я тоже. Ладно, спасибо, старик. Я иду к Раснольду.

Бенни перемотал фильм на бобину и отдал ее Марку.

– Если я тебе понадоблюсь, позвони.– Он открыл дверь.

Едва они вышли в коридор, Ви Маркин выбралась из своего укрытия, перебежала в ателье и поспешно оделась.

* * *

Вспотевший от напряжения Дрин через каждые две минуты смотрел на часы. Ковски обещал прислать ему еще кого-нибудь, но до сих пор никто не пришел. Он снял шляпу и, утерев пот со лба, начал обмахиваться ею, переминаясь с ноги на ногу. Вдруг из подъезда появился Гирланд. А Дрин, как на грех, застрял в подворотне: ему следовало спрятаться, но было уже поздно. Растерявшись, он повернулся, чтобы выбраться на улицу, но все же сделал это недостаточно быстро.

Гирланд ничего бы не заметил, но это внезапное бегство насторожило его. Он увидел, как толстый человек кинулся бежать, и встревожился.

Поскольку студия Раснольда находилась в двух шагах, Гирланд решил отправиться туда пешком.

Оставив машину во дворе, он вышел на улицу и едва не столкнулся с Дрином, который раздумывал, куда бы ему драпануть. Они встретились взглядами. У Гирлаш да тоже была фотографическая память. Он сразу узнал одного из самых ничтожных агентов Ковски.

– Простите,– пробормотал он, обходя Дрина и ши* рокими шагами направляясь к бульвару Пастера.

Дрин, едва веря в свою удачу, поплелся за ним, расталкивая прохожих.

Конечно, Гирланд рассчитывал на простое совпадение, но все же не обольщался им.

«А вдруг они знают, что Шерман...»

На углу бульвара Пастера он нашел оживленное кафе, сел за столик в углу зала и решил позавтракать.

Дрин заколебался. Ему страшно хотелось есть, и в конце концов он так устроился на террасе того же кафе, что мог наблюдать за входной дверью.

Из глубины зала Гирланд прекрасно видел и террасу, и Дрина. Гирланд заказал себе бифштекс и пиво. Дрин на террасе попросил сандвич и водку. Дрин разместился очень неудачно, имея в поле зрения лишь дверь, но никак не зал. Сообразив это, Гирланд поднялся, зашел в телефонную кабину и позвонил Дорну.

– По-моему, наши друзья заинтересовались фильмом: за мной следит Дрин.

Дорн знал Дрина, впрочем, как и всех агентов противной стороны.

– Фильм у вас?

– Да, естественно.

– Где вы?

Гирланд объяснил.

– Я подошлю вам двух человек, оставайтесь на месте.

– Не волнуйтесь,– сказал Гирланд,– я и сам выкручусь. Подумайте сами: вы же не сумеете отправить своих людей, не поручив им официального задания.

Дорн решил, что Гирланд действительно прав.

– Но они могут напасть на вас и отнять пленку.

– Нет, успокойтесь. Я отлично отвяжусь от них и позвоню вам позже. Я просто хотел держать вас в напряжении,– засмеялся Гирланд и повесил трубку.

Когда он вернулся за свой столик, на нем уже стоял бифштекс. Гирланд не спеша позавтракал, заплатил по счету, потом вышел из ресторана и небрежной походкой зашагал по бульвару.

Дрин отпустил его на несколько метров и двинулся следом. У Гирланда был вид прогуливающегося чело-века, убивающего время. Уверенный, что его не заметили, Дрин расслабился.

Отделываться от слежки Гирланд умел великолепно. Подойдя к радиомагазину, возле которого небольшая толпа смотрела телевизор, установленный на витрине, он быстро повернулся и бросился в подъезд соседнего дома. Маневр получился таким стремительным, что Дрин ничего не заметил. Просто Гирланд вдруг исчез. Дрин остановился, затем в панике промчался мимо двери, где спрятался Гирланд, добежал до угла и начал лихорадочно озираться.

Наблюдая за ним, Гирланд смеялся.

 Глава 3

Ви Маркин занимала комнату на третьем этаже старого горбатого здания на улице Зангер. В комнате находились кровать, маленькое кресло, пластиковый платяной шкаф, электрообогреватель и умывальник. У окна стоял стул, на котором с утра и до позднего вечера голосил транзистор: Ви не представляла себе жизни без музыки. На этаже было еще восемь комнат. Четыре из них занимали старые прислуги, уходившие рано утром, в двух других обитали прислуги, работающие в этом же доме, а в остальных помещались пожилые вдовы, служащие в почтовом отделении на углу.

Ви жила с Полем Лабри. Они познакомились на левом берегу, и она сразу в него влюбилась. На ее вопрос, чем он занимается, Лабри ответил, что продает туристам открытки с видом площади Мадлен. Она не поверила этому, поскольку он часто возвращался в четыре утра, а иногда и уходил рано. Но ей было наплевать. У него водились деньги, он был не скуп, а это важнее всего.

Первые два месяца они платили за квартиру поровну, потом он начал платить один. К тому же он всегда кормил ее обедами. Это ее устраивало.

До семнадцати лет Ви жила с родителями в Лионе. Отец был на пенсии. С юных лет Ви бунтовала: ей не нравился провинциальный Лион, она мечтала о Париже. Наконец удалось уговорить отца отпустить ее в столицу для изучения в Сорбонне английского языка.

Через некоторое время она получила ничуть не тронувшее ее известие о том, что родители погибли в автомобильной катастрофе. Она сделалась наследницей трехсот тысяч франков и на этом обучение закончила, начав жить с одним американским журналистом. За два года они промотали все ее деньги. Американец моментально исчез, а В и осталась без единого су. Следующие два года она провела, глядя в мрачные потолки мрачных комнат мрачных отелей, пока на ней пыхтели мужчины.

Бенни Слейда она встретила совершенно случайно: он как раз искал длинноволосую блондинку со стройными ногами, а она прогуливалась по Елисейским полям в поисках клиента.

Бенни подписал с Ви контракт на тысячу франков в месяц, что позволило ей платить за квартиру и питаться. На одежду она зарабатывала воровством в магазинах и проституцией.

С появлением Лабри она бросила проституцию, но воровать продолжала.

В этот вечер, возвратившись домой, она думала о Гирланде. У Карена!!! Она порылась в своем платяном шкафу, пытаясь обнаружить что-нибудь подходящее на вечер.

Да, красное платье, украденное на прошлой неделе, выглядело довольно прилично. Удовлетворенная, она включила радио и улеглась на кровать. Но почти сразу поднялась и посмотрелась в зеркало. Ей показалось, что волосы немного тускловаты. Ви налила в умывальник теплой воды.

Она как раз стояла, наклонившись и опустив голову в воду, в одних плавках, без бюстгальтера, когда вошел Лабри.

– Если ты меня тронешь, я тебя оболью! – закричала она, испугавшись, как бы он не начал ее ласкать в таком положении. Но Лабри совсем не хотелось играть. Физиономия у него была хмурая.

– Что это с тобой? – пробормотал он.– Я думал, что ты работаешь.

Она растерла волосы и завернула голову полотенцем.

– К Бенни приходил сегодня один человек, блестящий мужчина. Я иду с ним сегодня вечером.

Лабри было на это наплевать. Они договорились, что каждый сохраняет свою свободу.

– Надеюсь, ты не приведешь его сюда? Сегодня вечером я буду дома.

– Вести его сюда? Ты смеешься! Он же мужчина высшего класса. Он приглашает меня к Карену! Держу пари, ты даже не знаешь, что это такое.

– Чихать я хотел.

Лабри прикурил сигарету и выпустил дым через тонкие ноздри. Он испытывал неожиданные уколы ревности. «Девушки посещают столь блестящие места, если только соглашаются переспать»,– подумал он, а вслух сказал:

– Будь осторожна, у Бенни все приятели какие-то подозрительные.

– Но не этот. Этот прелесть. После обеда он покажет мне свой бухарский ковер. У него куча денег.

– Ну и что тогда может связывать его с Бенни? – спросил Лабри, в котором проснулось любопытство.

– Он пришел к Бенни показать один порнографический фильм и выяснить, кто его снял и с чьим участием. Но не спрашивай меня зачем, я не знаю.

Глаза Лабри заблестели за темными стеклами очков.

– А как зовут этого типа, ты не в курсе?

– Конечно в курсе. Я же объяснила, что встречаюсь с ним сегодня вечером. Не думаешь же ты, что я пойду с человеком, даже не зная его имени?

– Так как его зовут?

– Гирланд, Марк Гирланд, если тебе интересно.

Лабри напрягся. Дрин частенько рассказывал о бывшем агенте ФБР по имени Марк Гирланд. А как-то даже показал его. Лабри завидовал Гирланду из-за того, что он уже не занимается этой проклятой работой.

– Неужели Марк Гирланд?

– А зачем тебе? – спросила Ви.

– Он высокий брюнет с большим носом?

– Не таким уж большим, нормальный нос.

Покидая Орли, Лабри звонил Дрину, и тот сообщил, что в деле Шермана, похоже, замешан Гирланд.

Лабри почувствовал, как лихорадочно забилось его сердце.

– Садись,– приказал он, похлопав по постели.

– Я занята, ты же видишь, а разговаривать я и отсюда могу прекрасно.

– Ах, скотина! – Лабри изо всех сил шлепнул ее по ягодицам.– Садись немедленно!

Она удивленно посмотрела на него и заметила то самое выражение лица, которое всегда ее пугало.

– Ну ладно, ладно, только не бей, мне же больно.– Она уселась рядом с ним.– Чего ты хочешь?

– Я хочу точно знать, что произошло между Гирландом и Бенни. Все детали от начала до конца.

– Для чего?

Лабри ударил ее по голой ноге, и она вскрикнула,

– Отвечай, черт возьми!

Она поведала все, что было ей известно. Когда она замолчала, Лабри спросил:

– Ты уверена, что фильм был порнографический?

– Ну конечно. Все происходило на кровати, и поверь мне...

– Теперь слушай. Никому об этом ни слова. Никому, понимаешь? Это крайне важно. Если проболтаешься, я тебе шею сверну.

Ви отшатнулась, испуганная выражением ненависти, исказившим лицо Лабри.

– Я буду молчать. Я обещаю.

– Очень советую. Оставайся здесь до моего возвращения и никуда не отлучайся.

– Хорошо, хорошо, я не пошевелюсь.

Он холодно посмотрел на нее, повернулся и вышел. Она услышала, как он спускается по лестнице. Прежде она никогда не видела его таким.

Не понимая, что происходит, Ви старалась сообразить, что с ним сделалось.

* * *

Хотя Гирланд не сомневался, что отвязался от Дрина, он тем не менее был настороже. Надо было увериться. что за ним не следит кто-нибудь другой.

Едва Дрин удалился, Гиранд вышел из подъезда и двинулся в направлении студии Бенни.

Заметив свободное такси, он быстро юркнул в него и попросил ехать в посольство США. Через двадцать минут он уже входил в приемную к Мови Поль.

При виде Гирланда Мови схватила толстую линейку, всем своим обликом выражая неприязнь к агенту.

– Салют, красотка,– сказал он, держась на почтительном расстоянии от линейки.– Вы не менее обворожительны, чем это прелестное майское утро. Когда мы с вами пообедаем? У меня есть прекрасный бухарский ковер, я хотел бы показать его вам.

Мови нажала на кнопку интерфона.

– Пришел Гирланд, месье!

– Пусть войдет,– сухо сказал Дорн.

Мови кивнула на дверь.

– Входите, Ромео.

Гирланд грустно покачал головой.

'– Если бы вы знали, как мне вас не хватает...

– Представляю. Он ждет.

Она положила линейку на стол и вновь застучала на машинке.

– Последний раз, когда вы меня целовали...– начал Гирланд.

Мови вновь взяла линейку.

–Замолчите,– пробормотала она, краснея.– Вас ждут.

Дверь отворилась, и в щель высунулась голова Дорна.

– Что происходит, Гирланд? Давайте поживее. И оставьте в покое мою секретаршу, это серьезная молодая девушка: вы напрасно теряете время.

Гирланд уселся в кресло для посетителей. Дорн прошел за свой письменный стол.

– Вы уверены, что за вами следил Дрин?

– Естественно,– ответил Гирланд, вытаскивая из кармана катушку с фильмом и кладя ее перед Дорном.– Спрячьте: теперь, когда историей заинтересовались, эта вещица может стать динамитом для Шермана.

– Вы полагаете, что Дрин заметил Шермана? – спросил Дорн.

– Я просто убежден. Не понимаю, почему они не предупредили полицию о его фальшивом паспорте... Власти наверняка бы загнали Шермана в угол. Зачем следят за мной? Ковски – дурак. Мы должны благодарить за это бога. Во всяком случае, ему известно, что вы встречались с Шерманом и что существует какой-то фильм... Если Ковски поймет важность этих фактов – а такое непременно случится,– он нажмет на Бенни Слейда!

Гирланд объяснил, кто это такой, и добавил:

– Бенни видел фильм. Он не знает девушку. Мне пришлось все показать, чтобы выяснить, кто делал съемку. Ковски может обработать Бенни. А если тот заговорит, Шерман влип!

Дорн подумал.

– Я не могу предпринять ничего официального, Гирланд. Рассчитываю только на вас. Сумеете вы обеспечить безопасность этому человеку?

– Да, конечно, но такое будет дорого стоить. Вы, по-моему, упоминали о возмещении затрат? Я не собираюсь за просто так тратить свои деньги. Учтите.

– Тратьте сколько нужно.

Гирланд посмотрел на Дорна.

– Никогда бы не подумал, что такое услышу,—заметил он.– Ну, поскольку платит Шерман...

Дорн треснул кулаком по столу.

– Нужно действовать быстрее! Мне необходимы результаты. Слышите, результаты!

– Спокойно, спокойно, я знаю парочку крепких рук, которые согласятся заняться Бенни. Вместо того чтобы браниться, Дорн, покажите лучше, как выглядят деньги.

Дорн достал из ящика объемистый конверт и бросил его на стол.

– Здесь десять тысяч долларов.

– Спасибо, теперь можно и за работу приняться,

Гирланд поднялся и набрал телефонный номер. Некоторое время он говорил о чем-то тихим голосом, потом повесил трубку и заявил:

– С Бенни все урегулировано. Вы можете предупредить Шермана, что им заинтересовались?

– Хотел бы я знать, как! Не могу же я послать шифрованную телеграмму. С ним нельзя связаться никаким способом. Это дело личное и таковым должно остаться.

Гирланд задумчиво почесал нос.

– Я начинаю сомневаться: стоит ли мне вкалывать ради этих денег,– сказал он с горькой улыбкой.

– В таком случае отдавайте их обратно,– тут же отреагировал Дорн

– Ну, об этом речь не идет.

Гирланд поднялся и направился к двери.

– И оставьте в покое мою секретаршу,– пробурчал ему в спину Дорн.

– Что за мысли,– грустно покачал головой Гирланд, вышел и закрыл дверь.

Увидев его, Мови снова схватила линейку. Гирланд медленно приблизился к ее столу и, опершись на него руками, наклонился к девушке.

– Папа говорил, что мне нужно опасаться красивых женщин. А поскольку вы самая красивая звезда на моем небосклоне, то... поцелуйте меня.

Она внимательно посмотрела на него, потом медленно отложила линейку, но в эту минуту Дорн открыл дверь.

– Вы еще здесь, Гирланд?

Мови принялась печатать на машинке, а Гирланд выпрямился и, глядя на Дорна, произнес:

– Единственный человек, который мог вас любить, это ваша мать. Бедная женщина. Как мне ее жаль.

– Пусть вас не беспокоит моя матушка. Идите зарабатывать на хлеб насущный.

Гирланд оглянулся на Мови, склонившуюся над машинкой, вздохнул и исчез.

Дорн вернулся в кабинет.

Не прекращая печатать, Мови улыбнулась.

* * *

Устроившись за своим убогим столиком, Малик слушал рапорт Лабри, думая про себя, что, к счастью, не все агенты такие дураки, как Дрин.

Этот длинноволосый парень в зеленых противосолнечных очках стоит пятерых подобных Дрину. Когда Дрин сообщил, что потерял Гирланда, Малик начал прикидывать, как ему выкрутиться. А теперь Лабри открывает неожиданные пути, вернее, не сам Лабри, а его любовница.

– А можно ли доверять этой девушке? – спросил он.

– Можно ли вообще доверять женщине? – ответил Лабри.– Я нагнал на нее страху, но надолго ли?

Лабри, который много слышал о Малике, был польщен их завязавшимся контактом. У Малика было все, что хотел иметь Лабри: высокий рост, мускулы, отвага и хитрость.

– Вы сумеете оказать на нее давление?

– Она ворует в магазинах.

– У вас есть факты?

– Ее шкаф до отказу набит краденым барахлом.

– Ну, это еще ничего не значит. Вы должны воспользоваться ею, потому что Гирланда, видимо, она увлекла. Считаете, она согласится работать на нас?

Лабри заколебался.

– Она совершенно безмозглая, политикой не интересуется, думает только о деньгах, тряпках и мужчинах.

Малик на некоторое время задумался.

– В таком случае мы ей заплатим. Сколько мы платим вам?

– Восемьсот франков в месяц.

– Ей мы предложим шестьсот. Передайте вашей даме, что у нее нет выбора. Передайте, что она нужна нам и что в случае отказа ей будет плохо. Запугайте ее. Заставьте понять, что мы поощряем хороших агентов и наказываем никудышных. Договорились?

– Договорились.

– В общем, уладьте это сами. Вы мне еще понадобитесь. Вы знатно поработали, и я позабочусь о вознаграждении.

Лабри ушел.

Малик открыл нижний ящик письменного стола, запертый на ключ, и запустил магнитофон. Потом взял миниатюрный, крайне чувствительный микрофон и, постучав по нему пальцем, проверил индикатор. Микрофон он прикрепил себе на браслет от часов и закрыл его манжетой рубашки. Затем он вышел в коридор и направился к кабинету Ковски.

Ковски составлял рапорт. Он едва не подскочил, увидев склонившегося над ним Малика.

– Вы научитесь когда-нибудь стучать? – возмутился он, кладя ручку.

Не прореагировав на это замечание, Малик уселся.

– Шерман прилетит в аэропорт Кеннеди через пять часов,– сказал он.– Мы знаем, что он прибегает к маскировке и пользуется фальшивым паспортом. Полагаю, что избрание его президентом США будет нам не очень приятно. По-моему, вы можете предупредить полицию в аэропорту о его фальшивых документах.

Ковски внимательно посмотрел на Малика.

– Но если я это сделаю...

– Американской полиции придется принять меры, обо всем узнает пресса, разразится скандал, и Шермана не изберут президентом.

Краска бросилась в лицо Ковски. Додумайся он сам до этой идеи, он бы, без сомнения, реализовал ее. Но с Маликом он не мог согласиться.

Малик это предвидел.

– Кто у вас спрашивает совета? – пробормотал Ковски.– Не лезьте не в свое дело. Вы просто должны выяснить, для чего Шерман прилетал в Париж и зачем Дорн ходил к Гирланду.

– Анонимная телеграмма в аэропорт Кеннеди сулит Шерману огромные неприятности,– настаивал Малик.– На мой взгляд, послать ее – ваша обязанность.

– Вы что, будете указывать мне на мои обязанности?

– Да.

Ковски с ненавистью глянул на Малика и заорал:

– Поберегитесь! Вы сейчас никто! Одно мое слово, и вы проведете несколько лет достаточно далеко отсюда. Вы будете делать то, что говорю вам я! Понятно? Мне надоели ваши идеи!

Он настолько разозлился, что с удивлением отметил» что больше не боится Малика.

– Послав эту телеграмму, вы получите гарантию того, что Шерман никогда не станет президентом США,—» невозмутимо произнес Малик.

– Вы так считаете, идиот? И главное, вы уверены, что это был Шерман? Пока у вас только утверждение этого придурка Дрина. Если он действительно видел Шермана, в чем я сомневаюсь, и если мы предупредим американскую полицию, как мы выясним, зачем он сюда приезжал? А ведь именно это нас интересует. Как только в Штатах пронюхают, что мы этим занимаемся, там сразу все так запутают, что нам никогда не докопаться до истины.

– А вам истина и не потребуется, если мы пошлем телеграмму. Главное, чтобы Шермана не избрали.

– Тройной дурак! – завопил Ковски.– Сколько раз повторять: мы просто хотим установить, зачем он приезжал сюда. Идите и устанавливайте.

– Это приказ?

– Да. Можете выполнять.

Малик поднялся.

– Я подчиняюсь только потому, что вы мой начальник.

Малик вышел, бесшумно закрыв за собой дверь, вернулся в свою комнату, снял микрофон и прослушал пленку. Потом достал большой конверт и с удовлетворением написал внизу:

«Разговор между мной и Ковски 5-го мая. Предмет: Генри Шерман».

Затем он положил пленку в конверт, заклеил его липкой лентой и сунул в карман. Еще одна запись в небольшой коллекции, хранящейся в сейфе соседнего банка. Еще один гвоздь в гроб этого старого идиота, этого дурака Сержа Ковски.

* * *

Остерегаясь слежки, Марк Гирланд из американского посольства направился на улицу Гарибальди к Пьеру Раснольду.

Студия находилась на четвертом этаже старого здания, но лифт и коридор перед квартирой Раснольда были вполне современными. Двойную дверь ателье покрывала белая кожа, электронный глаз открывал ее автоматически.

Гирланд вошел в салон, отделанный красным бархатом и украшенный позолоченными стульями. На столе лежали журналы и газеты.

Он подумал, что интерьер у Раснольда куда более изысканный, чем у Бенни Слейда, и денег у него наверняка больше.

Пока он осматривался, открылась одна из дверей, и в комнате появился пожилой мужчина благородной наружности, в темной шляпе и сером пальто. В руке он держал толстый конверт. Своим длинным аристократическим лицом, вялым чувственным ртом, глазами с полукружьями он напоминал Казанову. При виде Гирланда выражение удовлетворения тотчас его покинуло.

Бросив на него смущенный и испуганный взгляд, мужчина быстро вышел. Гирланд услышал, как он спускается в лифте.

– Месье?

Гирланд обернулся.

Перед ним стояла высокая, худая женщина около тридцати лет с физиономией будто гипсовая маска

– Месье Раснольда, пожалуйста,– сказал Гирланд, отпуская ей самую обаятельную улыбку, каковая, впрочем, не произвела ни малейшего впечатления.

– Месье Раснольда нет.

– А где его можно найти?

Ее темные глаза сузились.

– Вы желаете с ним встретиться?

Автоматическая дверь открылась, и влетел еще один пожилой мужчина. Он поколебался, застав Гирланда, а потом улыбнулся брюнетке.

– A-а, мадемуазель Лотор, рад вас видеть.

Женщина тоже улыбнулась ему.

Гипсовая маска на мгновение треснула.

– Входите, месье, я сейчас освобожусь.

Тот обогнул ее и исчез за другой дверью.

– Назовите мне свое имя, я сообщу месье Расноль-ду о вашем визите.

– Это срочно. Когда он вернется?

– Не раньше понедельника... Скажите же ваше имя.

– Дело крайне спешное,—настаивал Гирланд.—Где бы я мог найти его?

Женщина смотрела на него не отрываясь.

– Ваше имя, пожалуйста.

– Том Стега. Месье Раснольд и я занимаемся одним вопросом.

– Я его предупрежу, когда он приедет. Вы можете позвонить ему в понедельник.

Женщина удалилась.

Гирланд не протестовал. Он спустился на лифте, достал из бумажника две купюры по десять франков и постучал в каморку консьержки. Ему открыла толстая женщина в бигуди, с шалью на плечах. Она осмотрела его недоверчивым взглядом, характерным для всех консьержек Парижа.

– Мадам, простите меня за беспокойство, но мне срочно нужно увидеть месье Раснольда.

– Четвертый этаж,– пробормотала консьержка, собираясь захлопнуть дверь.

– Может, вы окажете мне услугу? – настаивал Гирланд, скромно демонстрируя ей деньги.

Консьержка немного смягчилась.

– Я понимаю, что вы очень заняты,– продолжал Марк.– И мне бы не хотелось, чтобы вы зря теряли время. Я уже поднимался на четвертый этаж, но мне объяснили, что Раснольда нет. Мне нужно срочно его увидеть. Вы не знаете, где он?

– А секретарша вам не объяснила? – спросила она, косясь на деньги.

– Нет. Видите ли, мадам, месье Раснольд должен мне большую сумму, и я хотел бы немедленно получить долг, иначе у меня возникнут крупные неприятности. Не могли бы вы помочь мне?

Гирланд с улыбкой протянул ей франки.

Та быстро схватила их и сказала, понижая голос:

– Мне известно, где он. Секретарша получила вчера от него письмо. Я узнала на конверте почерк Раснольда, а по штампу определила место его пребывания. Письмо пришло из отеля «Аппельхов» в Гермише. Он там. При отъезде он сообщил мне, что будет отсутствовать целый месяц.

– Он когда уехал?

– В прошлый понедельник.

– Вы очень любезны. Премного благодарен, мадам.

– Надеюсь, вы получите сполна свои деньги. Это такой непорядочный человек...

Гирланд еще раз поблагодарил ее, вышел на улицу и посмотрел на часы: было двадцать минут пятого. Он решил посетить бар Сэма и сказать пару слов Джеку Доджессу.

Бар находился на улице Берри недалеко от Елисейских полей. Это было маленькое заведение, подобное тем, что сотнями вырастали в кварталах, посещаемых туристами. Слева от стойки располагался тесный зал, правую сторону занимали табуреты и столики. В баре никого не было кроме бармена, погруженного в изучение результатов скачек.

Гирланд сразу же узнал Джека Доджесса. Это был эталон мужчины. Массивное мускулистое тело, мозгов, видимо, ноль, но для женщины этого и не требуется.

Бармен закрыл журнал и поднял глаза на Гирланда.

– Что угодно, месье? – спросил он, услужливо улыбаясь.

Гирланд забрался на табурет.

– «Бурбон».

– Пожалуйста, месье.

– Себе тоже налейте.

– Не откажусь.

Бармен наполнил два стакана, один подвинул Гир-ланду, а второй взял себе.

– За ваше здоровье.

Они выпили по глотку, затем Гирланд неожиданно спросил:

– Это вы Джек Доджесс?

Бармен поднял брови.

– Да, я. Но вас я не припоминаю. А у меня отличная память на лица.

– Мне нужно, чтобы вы вспомнили об одной девушке.

– Здесь их столько проходит, что вряд ли я отличу одну от другой. В основном я гляжу на мужчин,– добавил он с улыбкой,– ведь платят они.

– Я понимаю. Поговорим о девушке позже! Сейчас меня интересует другое: нравится вам вкалывать на Пьера Раснольда?

Доджесс подскочил, буквально побагровев под своим загаром, но оправился довольно быстро и, неприязненно посмотрев на Гирланда, изрек:

– Я не знаю такого. Простите, но мне надо работать.

– Не прикидывайтесь дураком, Я должен с вами только побеседовать. Мне известно, чем вы зарабатываете, но я здесь не для того, чтобы устраивать вам неприятности. Как вы смотрите на то, чтобы получить сотню долларов?

– Я ведь объясняю, что мне нужно заниматься делом

Доджесс отошел.

– Если вам не требуются деньги, я могу позвонить сейчас инспектору Дюппе в полицию нравов. Выбирайте!

Доджесс поколебался, потом взглянул на Гирланда.

– Кто вы, черт возьми?

– Считайте меня приятелем,– улыбнулся Гирланд и вытащил из кармана десять банкнот по десять долларов.

– Это за те незначительные сведения, которые останутся между нами. Не делайте такого лица. Вы мне не нужны. Я хочу найти некую девушку, изображавшую с вами один номерочек перед объективом камеры Раснольда.

Доджесс посмотрел на деньги, отпил из стакана и еще раз посмотрел.

– Это мне, да?

– Да, просто за информацию.

Доджесс колебался, но притяжение денег было слишком мощным. Он прикончил свой «Бурбон» и налил второй.

– Что вы желаете знать? – спросил он наконец.

– Я случайно напал на один ролик под названием «Парижский сувенир», где вы снимались в маске с одной брюнеткой. Снято еще три фильма. Это вам что-нибудь говорит?

Доджес не спускал глаз с банкнот.

– Они все для меня?

Гирланд подтолкнул к нему пять купюр.

– Вот. А остальные потом.

Бармен схватил их и сунул в карман.

– Строго конфиденциально.

– Строго. Что вам известно об этом фильме?

– Ну, Раснольд объяснил мне, что тут должен быть особый трюк. Я снимаюсь в его фильмах, поскольку это и доход и удовольствие. Всего два-три раза в неделю. И вот в прошлом месяце он мне позвонил. Я пришел в его студию и там увидел эту девушку. Прежде я ее никогда не встречал... новенькая.

Он замолк. Воспоминания, похоже, были для него приятными, так как его лицо осветилось чувственной улыбкой.

– Очень способная любительница... понимаете, исключительно способная!

– Вы знаете ее имя?

– Нет. Раснольд называл ее «милая», и я сообразил, что они близки. Сделали четыре фильма... Раснольд заплатил мне по пятьдесят долларов за каждый. Это был настоящий праздник.

– Слушайте, а почему вы решили, что девушка и Раснольд близки?

– Ну, по манере говорить... Видно же. В общем, Раснольд наверняка влюблен в нее.

– И все-таки снимает сцены, в которых вы с ней...?

Доджесс пожал плечами.

– Это же ничего не значит... это работа. Я работал и с порядочными женщинами, снимался у их мужей. Когда делают порно, повторяю, то просто работают. К тому же мне показалось, что эта девушка находилась под действием наркотиков.

– Что?

– Ну, вы знаете такие: ЛСД. Она была горячая как печка.

– Она приняла ЛСД?

– Я в этом уверен.

Гирланд скривился.

– А вообще они разговаривали? Вы что-нибудь слышали?

– Понимаете, между съемками я отдыхаю,– ответил Доджесс с раздражающим смешком.– И пока я успокаивался, они беседовали в углу Собирались поехать в Термит, как только закончат.

– Что вам известно о Раснольде?

– Ничего особенного,– пожал плечами бармен.– Когда он свободен от съемок и не фотографирует разных снобов, то занимается своей бандой: ассоциацией под названием «Освобождение». Он пытался и меня втянуть туда, но я этим не интересуюсь. Страшная глупость. Нечего биться о стены головой. Но он прилично на этом зарабатывает. Каждый новичок должен внести тысячу франков, а денежки текут в карман Раснольда.

Открылась дверь, и появились четыре американских туриста с фотоаппаратами и камерами на животах. Умирая от жажды, они взобрались на табуреты.

– Я вижу, у вас появилась работа,– сказал Гирланд, подвигая остальные банкноты к Доджессу.– Забудьте о том, что вы меня видели.

Он вышел из бара с убеждением, что следующим этапом должен стать Гермиш, но прежде необходимо добыть некоторые сведения.

Он отправился в посольство США.