Текст книги "Не вижу зла"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава тринадцатая

На следующее утро Джек и София Суарес встретились в аэропорту.

Попасть на авиабазу ВМС США в Гуантанамо-бей и раньше было нелегко, а теперь, после объявления общенационального крестового похода против терроризма, это стало так же сложно, как если бы вы вознамерились проникнуть в ночной клуб в районе Саут-бич, одевшись по прошлогодней моде. Утренним коммерческим рейсом они прилетели из Майами в Норфолк, штат Вирджиния. Теперь им самим предстояло каким-то образом добраться 1аземным транспортом до авиабазы ВМС, чтобы успеть на самолет Аэромобильного командования, который улетал на Гуантанамо в шесть часов вечера. Джек, в общем-то, собирался вздремнуть во время полета. После их разговора по телефону София прислала курьера с целой коробкой копий стенограмм заседаний большого жюри, свидетельских показаний и других улик, на основе которых прокурор предъявил Линдси обвинение и вынес решение о заключении ее под стражу. Почти всю ночь Джек просидел над бумагами, и сейчас ему зверски хотелось спать. Он почти непрерывно зевал, однако София, похоже, была твердо намерена на пути к Гуантанамо обсудить во всех подробностях стратегию их поведения.

– Вы сами будете проводить опрос или предпочитаете, чтобы это сделала я? – поинтересовалась София.

– Разве не для этого я должен был во что бы то ни стало попасть на борт самолета? Чтобы возглавить расследование?

– Да, конечно, но потом я принялась размышлять. Нам придется разговаривать, главным образом, с мужчинами, и большинство из них провели долгое время на военной базе исключительно в мужском обществе.

– И, вы думаете… что?

– Как, по-вашему, кому они с большей радостью примутся изливать душу? Вам? – заметила она, простодушно раскрыв глаза, чтобы подчеркнуть, что она имеет в виду. – Или латиноамериканской красотке?

Собственно говоря, она не так уж и преувеличивала, говоря о латиноамериканской красотке, – у нее были длинные черные волосы и прекрасная оливковая кожа. Если Джеку придется сидеть во время судебного заседания между Линдси и Софией, то, пожалуй, ему стоит заранее побеспокоиться о том, чтобы в состав жюри присяжных попали одни мужчины.

«Это должно быть интересно».

Им предстояло убить около часа, до того как появиться у военного терминала. Они отыскали пару свободных стульев в самом конце стойки бара относительно пустого ресторанчика в стиле деревенского пивного подвала. София проголодалась, а Джека насильно накормила перед уходом Abuela,так что еще примерно два-три дня он вполне мог обойтись без еды. София заказала кукурузный салат, а Джек ограничился кофе.

– Вы уже бывали на Кубе раньше, Джек?

– Нет, и я с нетерпением ожидаю возможности увидеть ее своими глазами. На Кубе родилась моя мать.

– Правда? А как она относится к тому, что вы защищаете женщину, которую обвиняют в убийстве сына уважаемого кубинского эмигранта Алехандро Пинтадо?

– Мама умерла много лет назад. Но моя бабушка еще жива и весьма своенравна и упряма. Она не в восторге от этого.

– Совсем как мой отец. Он был в отряде «Альфа шестьдесят шесть» – остался в живых после операции в Заливе свиней. Я горжусь им, естественно, но иногда он впадает в крайности. Последние сорок лет две субботы в месяц он проводит ползая на животе в камуфляже по зарослям в болотах Флорида Эверглейдс, [6]6
  Обширный заболоченный район в Южной Флориде.


[Закрыть]готовясь к следующему вооруженному вторжению на Кубу. Когда я рассказала ему о том, что представляю интересы Линдси Харт, то, думаю, он уже собрался было подать петицию об исключении меня из коллегии адвокатов, если бы не те деньги, которые он потратил на мое обучение в юридическом колледже.

– По-моему, его мнение вас не слишком волнует.

– Точно. Когда падет Кастро, я буду танцевать на улице вместе со всеми, но не собираюсь посвящать жизнь борьбе с ним. Полагаю, в глазах таких людей, как мой отец и Алехандро Пинтадо, я выгляжу чуть ли не коммунисткой. Когда речь заходит о политике, мы просто должны согласиться с тем, что имеем право на другое мнение.

– Готов подписаться под этими словами, – заметил Джек.

– Да, я помню статью о вас и вашем старике в журнале «Тропик» несколько лет назад. Она называлась «Почему губернатор не в состоянии получить голос собственного сына?» или что-то в этом роде.

– С той поры много изменилось. Хотя я до сих пор не уверен, Что стал бы голосовать за него.

Похоже, София не поняла, что он шутит. Она выбирала из своего салата кусочки сваренного вкрутую яйца, складывая их на отдельную тарелку. Наконец она подняла голову и спросила:

– Вам, наверное, интересно, как я ввязалась в это дело?

– В общем-то, да. Как вы познакомились с Линдси?

– Мы были любовницами в колледже.

– Что?!

– Ага! – Она улыбнулась. – Господи, какой же вы старомодный и наивный. Собственно говоря, мы жили в одной квартире, когда учились на последнем курсе в университете Южной Флориды. Даже поддерживали связь в течение нескольких лет после его окончания. Потом мы потеряли друг друга из виду, а затем погиб ее муж. Ей нужен был адвокат, и, по-моему, она вспомнила, что я каким-то образом ухитрилась поступить на юридический факультет. Пару месяцев назад она мне позвонила.

– И что она вам сказала?

– Ну, она рассказала мне об Оскаре. Мы даже всплакнули. А потом она поведала мне о доверительном имуществе, которое он ей оставил, и о том, что ее тесть не хочет, чтобы оно отошло ей.

– Она прямо так и заявила – что Алехандро Пинтадо не хочет, чтобы ей достались деньги семьи?

– Да. Она с самого начала была уверена, что папаша Оскара ни перед чем не остановится, чтобы не дать ей получить эти деньги. Даже если для этого понадобится обвинить ее в убийстве.

– Мне пришлось быть свидетелем многих отвратительных вещей, которые делались для того, чтобы возбудить судебный процесс о лишении наследства. Но ведь на самом деле обвинение в убийстве подразумевает, что процесс бряцания оружием перешел в новое качество, как вы думаете?

– Что касается большинства людей, то да. Но для Алехандро Пинтадо… может быть, и нет.

Появилась официантка и подлила Джеку кофе. Когда она ушла, Джек продолжил расспросы:

– Вы уже видели ее сына Брайана?

– Впервые мы встретились три дня назад. Я сказала Линдси, что мне нужно поговорить с ним, раз уж я буду выступать ее адвокатом в уголовном деле.

– Я сказал ей то же самое. Но добился немногого.

– Она оберегает его, как может. Если хотите знать мое мнение, то она просто потрясена тем, что случилось с ее мужем. И меньше всего хочет, чтобы ее сын ощутил на себе все прелести нашей системы, а потом лишился бы рассудка.

– Я могу ее понять. Как прошел разговор с Брайаном?

– Нормально. Он – замечательный мальчик. Он вам понравится.

Джек высыпал в свою чашку пакетик сахара.

– Что он рассказал вам о той ночи, когда убили его отца?

– То же самое, что он рассказал полиции. Что не заметил ничего необычного в ту ночь. Проснулся немного раньше, чем всегда. Не знает почему. Просто что-то было не так. Встал с кровати, чтобы пойти в ванную. Его мама уже ушла на работу, но дверь в спальню родителей была приоткрыта. Сначала он увидел кровь на кровати, потом тело.

– И тогда он позвонил матери на работу?

– Да. Хотя, если быть точным, он отправил ей цифровую страницу. У них есть специальный телефон для людей с нарушениями слуха.

– Вчера ночью я прочел отчет полиции. Брайан очень смутно помнил текст сообщения. Он сумел добавить еще что-то в разговоре с вами?

– Все, что он помнит, это свои слова: «Мам, приезжай домой сейчас же – срочно!» или что-то в этом роде.

– И она приехала сразу же?

– Именно так.

– А что потом?

София расправилась с ломтиком авокадо.

– Это, в сущности, вся информация, которой он располагает. Мать отправила мальчика в его комнату и не позволяла выйти до тех пор, пока не появилась полиция.

– Он не помнит, чтобы Линдси говорила что-нибудь вроде: Боже мой, твой отец застрелился», или что-либо подобное?

– Не думаю, что я спрашивала его об этом.

Джек заколебался, но потом все-таки задал очередной вопрос:

– Вы не спрашивали его, не онли застрелил своего отца?

– Не в лоб. Я поинтересовалась, не знает ли он, кто застрелил его отца, и он ответил: «Нет».

– Вы верите ему?

– Да.

– Почему?

– Я бы почувствовала, если бы он говорил неправду.

– Как вы можете быть в этом уверены?

– Я – одинокая женщина, и мне уже тридцать четыре. Как вы думаете, сколько раз меня обманывали? Брайану всего десять. Он мне не соперник в этом.

– Здесь трудно не согласиться, – заметил Джек.

– Самая большая проблема с Брайаном заключается не в том, что его показания вредят Линдси, а в том, что он не может ей помочь. Из-за глухоты он не может засвидетельствовать, что слышал, как его мать ушла на работу в какое-то определенное время, или что слышал шум, производимый незваным гостем. Он даже не может сказать, в какое время услышал звук выстрела.

– Это плохо для нас. И хорошо для убийцы.

София кивнула, соглашаясь с его выводами.

– А это означает, что убийца, скорее всего, знал о глухоте Брайана.

– Согласен.

– Полагаю, это одна из тех вещей, которые вы захотите уточнить в беседах со свидетелями в Гуантанамо: кому было известно о глухоте Брайана, о том, что он вообще ничего не слышит?

– Да, это входит в список намеченных мною задач, – отозвался Джек.

– А что еще есть в вашем списке?

– Он еще не закончен, и работа продолжается.

– Перестаньте. Что вы наметили сделать в первую очередь? Что вам больше всего хочется узнать?

– То, что мне хочется узнать больше всего, может рассказать, наверное, только Линдси.

– Что именно?

Он пролистал заключение судебной экспертизы, которое впервые прочел сегодняшним утром.

– Как ее отпечатки оказались на орудии убийства?

София не ответила. Джек закрыл заключение и взглянул на свои часы. Если они рассчитывали успеть на самолет Аэромобильного командования, им следовало поспешить. Они оплатили счет вскладчину и вместе вышли из ресторана.

Глава четырнадцатая

Первое, на что обратил внимание Джек, были звезды. Казалось, миллионы их высыпали на небе в тот момент, когда он сошел с трапа самолета. Подобного великолепия никогда не увидишь в городе. Для этого нужно находиться в открытом океане, вдалеке от цивилизации и городских огней, дрейфуя в никуда.

Или в Гуантанамо-бей.

Чувство оторванности на ГТМО (произносится как «Гитмо») объясняется как географическим положением этого места, так и соображениями военного порядка. Залив представлял собой полукруглую выемку на юго-восточном побережье Кубы, двенадцати миль в длину и шести миль в ширину. Его окружали, главным образом, сельскохозяйственные угодья, на которых выращивали кофе и сахарный тростник. Горы Куско к югу и востоку и горная цепь Сьерра-Маэстра на севере давали природное укрытие. Разместите здесь подразделения нескольких видов вооруженных сил, несколько военных кораблей, истребители-бомбардировщики, установите хорошо оснащенные сторожевые вышки, протяните около восьми миллионов миль колючей проволоки, и – voila! готово! – получится просто райский уголок для многих местных растений и животных, которых кубинские земледельцы уничтожили подчистую на остальной части острова. Сколь невероятным это ни казалось, но большая часть сохранившихся в целости и сохранности природных земель Кубы находилась как раз на территории военно-морской базы Соединенных Штатов. Многие военнослужащие – и мужчины, и женщины – покидали ГТМО в твердой уверенности, что она на самом деле принадлежит игуанам и кактусам, оправдывая свою репутацию «худшего из возможных мест на земле». Подобное мнение явно разделяли и на взлетно-посадочной полосе, находившейся на противоположной от главной базы стороне залива.

Джек и София подхватили свои сумки, брошенные прямо на бетон. Было уже слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь, кроме освещенной дорожки, которая упиралась в зеленый «хаммер», припаркованный у ангара рядом со взлетной полосой. Вдалеке сияла огнями диспетчерская вышка. Вокруг неясными силуэтами вздымались холмистые вершины, тускло подсвеченные заходящей луной. Джек чувствовал, что залив совсем рядом, не потому что он видел или слышал его, а потому что ощущал соль в слабом дуновении морского ветерка. Даже сейчас, глубокой ночью, было достаточно тепло, чтобы обходиться без куртки, и после влажного и душного Майами Джек был приятно удивлен сухим и теплым местным климатом.

– Как спалось? – поинтересовалась София, когда они направились вслед за морским пехотинцем в сторону «хаммера».

– Как в детстве, – отозвался Джек. – Просыпался каждые сорок пять минут и бесился из-за этого. – Джеку никогда не удавалось нормально выспаться в самолете.

Переправа на пароме через залив заняла у них около получаса. Над горизонтом взошел Юпитер, сверкая ярче самой ослепительной звезды, когда они покинули находящийся на подветренном берегу Лиуорд Пойнт Филд и вышли из дока. Внутренняя гавань обслуживала торговые суда. Паром медленно полз через внешнюю гавань по направлению к границе военно-морской базы и причалил у берегового выступа напротив главного пирса и портовых сооружений. Джека и Софию встретили два сотрудника военной полиции Корпуса морской пехоты, заверившие их, что жуткая немецкая овчарка – собака смирная и слушается своих хозяев беспрекословно. Внушавшие ужас сторожевые псы были неотъемлемой частью здешней жизни, животных не учили, что они должны непременно стать вашими друзьями. Сумки Джека и Софии подверглись поверхностному досмотру, и внизу, у окончания пирса, их встретил еще один морской пехотинец.

– Вы, ребята, ели в самолете? – поинтересовался он.

– Не совсем, – ответил Джек.

– Если вы голодны, «Макдональдс» еще открыт.

Джек вспомнил, что Линдси упоминала о «Макдональдсе» во время их первой встречи. Похоже, это была местная достопримечательность, предмет гордости аборигенов.

– Это мой первый визит на Кубу, и первое заведение, в котором мне предлагают поесть, – «Макдональдс»?

Морской пехотинец предостерег:

– Вы на Кубе, и в то же время это не совсем Куба. Если вы понимаете, что я имею в виду, сэр.

Ирония, содержащаяся в подобном замечании, изрядно потешила Джека. Сколько раз в своей жизни он слышал, как ему говорили, что он – кубинец и что при этом не совсем кубинец.

– Да, – согласился он. – Я вполне понимаю, что вы имеете в виду.

Поскольку завтра ему предстояло весь день вести разговоры и допросы, Джек предпочел сон еде. Они провели ночь в отдельных коттеджах для гостей, а в шесть часов утра за ними прислали машину. Джек ожидал, что София окажется ранней пташкой, но ее перещеголял сопровождавший их эскорт морских пехотинцев, которые наверняка успели пробежать пять миль и отжаться четыреста раз, еще до того как зазвенел будильник. Они ехали мимо площадки для гольфа, детского бейсбольного поля, торгового центра и жилых кварталов, застроенных небольшими одноквартирными домами, которые, на взгляд Джека, выглядели бы уместнее в городском пригороде 1950-х годов, чем на стратегической военно-морской базе. Даже в сооружениях военного назначения заметны были изящество и старомодность. В основном это были приземистые здания из дерева или шлакобетона желтого цвета с коричневой отделкой. Столбы линий электропередачи были выкрашены зеленой краской, возможно для того, чтобы компенсировать отсутствие достойных упоминания деревьев, не говоря уже о лесе.

Они остановились выпить кофе в кофейне «Переправа игуаны», а закончилось их путешествие во впечатляющем сооружении белого цвета, иронически-любовно именуемом «Белым домом», где располагалась штаб-квартира морских пехотинцев, расквартированных на базе. Простое белое здание, вырисовывающееся на фоне ярко-синего неба, радовало глаз, и над ним, в дуновении теплого кубинского бриза, гордо реял флаг Соединенных Штатов. Приданный эскорт проводил их в конференц-зал. Стены в комнате были обшиты деревянными панелями, а окна закрыты белыми багамскими жалюзи. В полированной крышке длинного стола красного дерева отражались вращающиеся лопасти вентилятора.

Юрист управления начальника военно-юридической службы ВМФ шагнул вперед, приветствуя их.

– Капитан Дональд Кессинджер, – представился он.

София и Джек пожали ему руку и в свою очередь назвались.

Джек заметил, что капитан не мог оторвать глаз от Софии, даже когда здоровался с ним. По шкале сногсшибательности она опустилась на одну или две позиции после длившегося целый день путешествия и короткого сна на солдатской койке, но все равно представляла яркое зрелище на военной базе. Капитан наконец посмотрел на Джека и предложил своим гостям занять места на противоположной стороне прямоугольного стола, спиной к окнам.

– Мы благодарны вам за то, что вы согласились встретиться с нами, – начал Джек.

– Добро пожаловать. Как добрались?

– По-моему, полет Дороти в страну Оз прошел намного легче, – пожаловалась София.

– О-о, какая жалость. Но вы все-таки здесь. Итак, чем могу помочь?

Джек выложил на стол перед собой досье и вынул из него лист бумаги.

– Первое, что мне хотелось бы сделать, это обсудить список потенциальных свидетелей, который я вчера передал вам по факсу из аэропорта.

– У меня есть с собой один экземпляр, – сказал капитан, разглаживая лежащий на столе лист.

– Для начала я предпочел бы побеседовать с офицером военной полиции, который первым прибыл на место происшествия после звонка Линдси Харт по телефону девять-один-один.

– Мои извинения. Его нет на месте.

– Почему?

– Я не уполномочен отвечать на этот вопрос.

– Где он в таком случае?

– Переведен к другому месту службы.

– К какому?

– Не могу вам сказать.

Джек ручкой поставил маленький крестик напротив первой фамилии в своем списке.

– В отчете СКР ВМФ говорится о том, что на месте преступления побывали трое других офицеров. Я бы хотел поговорить с ними.

– Они работают вместе, одной командой, – заявил капитан. – Боюсь, их всех перевели в другое место.

– Получается, и с ними связаться невозможно?

– Совершенно невозможно.

Джек поставил еще один крестик и двинулся дальше.

– Давайте попробуем поговорить о персонале, находившемся поблизости, то есть о тех людях, которые просто могли заметить что-нибудь необычное.

– Давайте.

– Я обратил внимание, что у вас здесь повсюду стоят сторожевые вышки. Мне бы хотелось побеседовать с охранником, пост которого находился ближе всех к месту преступления.

– М-м. Это, должно быть, рядовой первого класса Франк Нович. И снова приношу вам свои сожаления.

– С ним нельзя связаться?

– Нет.

– Убыл к новому месту службы?

– Вчера отплыл на корабле. Вы с ним разминулись. Не повезло.

– Где он?

– Полагаю, он в… в общем, я не имею права обсуждать с вами этот вопрос.

Джек подался вперед, облокотившись на стол, изо всех сил пытаясь разжечь зловещий огонек в своих усталых глазах.

– Капитан, давайте сделаем по-другому. В моем списке есть кто-нибудь,кто не был переведен на другое место службы?

– По-моему, кто-то есть.

– Может быть, непосредственный начальник капитана?

– Нет, боюсь, его нет.

– А как насчет тех троих морских пехотинцев, которые были с капитаном в ночь накануне его убийства?

– Их тоже нет.

– Итак', с кем же мы с мисс Суарес прибыли сюда поговорить?

– Похоже, это будет лейтенант Дамонт Джонсон.

– Из шестнадцати человек, с которыми я хотел встретиться и о чем просил вас, вы даете мне только одного?

– Если быть точным, я не даю вам никого. Лейтенант Дамонт Джонсон проходит службу в Береговой охране Соединенных Штатов, и он по-прежнему находится здесь, на базе.

– И это все? Мы проделали такой путь ради того, чтобы расспросить одного-единственного свидетеля?

– Я бы сказал, что вы приехали не зря. Лейтенант Джонсон был лучшим другом Оскара Пинтадо.

– Лучший друг Оскара или злейший враг Линдси?

Сарказм, похоже, не произвел на военного юриста никакого впечатления.

– Мистер Суайтек, не мне напоминать бывшему федеральному прокурору, что все эти свидетели не обязаны встречаться и разговаривать с вами до суда. Правительство Соединенных Штатов пошло вам навстречу, предоставив возможность побеседовать с лейтенантом Джонсоном.

– Я знаю правила. Но я не могу не подозревать злого умысла во всех этих неожиданных перестановках и новых назначениях.

– Новые назначения у военных происходят постоянно.

– И иногда они даже вызваны вескими причинами, я уверен. Капитан скривился, как от зубной боли.

– Мистер Суайтек, не сомневаюсь, вы знаете о тех заявлениях, которые ваша клиентка сделала местной газете после смерти ее супруга, – о ее смехотворных предположениях, будто капитана Пинтадо устранил кто-то на базе, потому что ему было известно слишком много о строго секретных вещах. Я читал также и аналогичные заявления на этот счет вашей коллеги, мисс Суарес, высказанные ею по телевидению после ареста Линдси. Поэтому позвольте мне объясниться с вами на понятном вам языке. У меня нет намерения помогать паре ушлых адвокатов из Майами снять их клиента с крючка, выдвинув нелепую теорию о грандиозном правительственном заговоре. Прошу простить, если кажусь вам безрассудным. Но я считаю своим долгом сказать вам это из уважения к семье покойного.

– Моя клиентка и естьсемья покойного. Поэтому сделайте мне одолжение, хорошо? Приберегите пламенные речи для другого случая и приведите мне лейтенанта Джонсона.

Взгляды их скрестились, и капитан наконец отвел глаза. Джек смотрел, как тот отодвинулся от стола и молча вышел из комнаты. За ним закрылась дверь.

– Что все это значит? Они заставили нас проделать такой путь ради одного-единственного разговора? – произнесла София.

– Именно так, – согласился Джек. – Но я им это припомню.