Текст книги "Не вижу зла"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Чего вы просите?

– Лейтенанта Дамонта Джонсона.

– А что с ним такое?

– Я знаю, что он в Майами. У меня такое чувство, будто вам известно, где Торрес его прячет. Позвольте мне вызвать Джонсона в суд повесткой. Дайте мне шанс допросить его как свидетеля, и я обещаю вам, что не стану требовать, чтобы Брайан давал показания в пользу своей матери.

Пинтадо выглянул из окна, и Джек проследил за его взглядом, устремленным к тупику, где Брайан по-прежнему катался по кругу на велосипеде.

– Благодарю вас за то, что нашли для меня время, мистер Суайтек.

– Вы дадите мне знать о своем решении?

Он перевел взгляд на Джека и проговорил тем же самым невыразительным тоном:

– Я сказал: благодарю вас за то, что нашли для меня время.

Пинтадо щелкнул кнопкой, чтобы разблокировать дверные замки, потом кивком показал на ручку. Джек открыл дверцу и вылез из машины, бросив еще один взгляд на Брайана, затем закрыл за собой дверцу и зашагал к своему взятому напрокат автомобилю.

Глава сорок третья

Это навсегда останется для него загадкой, решил Джек. Он стоял у раковины в ванной комнате в доме Софии, и с рук у него капала йода. У его бывшей жены была та же непонятная привычка – она всегда вешала в ванной отделанные кружевом льняные полотенца, вычурность которых способны были оценить разве что особы королевской крови. Воду они впитывали так же, как изделия из тефлона, то есть никак. Он всегда подозревал, что настоящие полотенца, которыми полагалосьвытираться, хранились где-нибудь в потайном выдвижном ящичке, найти который могли только люди, получившие «должное» воспитание. Этого он никак не мог понять. Одна из маленьких загадок жизни.

Он вытер руки о собственные брюки.

– Джек, налить вам еще кофе? – спросила за дверью София.

– Спасибо, отличная идея, – отозвался он.

Джек оперся о раковину, бессильно опустив руки вдоль тела и устало глядя на свое отражение в зеркале. Встреча с Линдси В тюрьме, посвященная предстоящему заседанию суда, преподнесла им немало сюрпризов. Они могли провести с ней целую ночь, НО, после того как время посещения истекло, охранник разрешил им задержаться всего на пятнадцать минут. Джек надеялся хорошенько выспаться, перед тем как пригласить Линдси для дачи показаний, но и он, и София уходили из тюрьмы с одной и той же мыслью. Им предстояла большая работа.

– Я делаю «эспрессо», – сказала София. Джек понял, что она больше не стоит за дверью, голос ее донесся откуда-то издалека, чуть ли не из самой кухни. – Вам приготовить то же, или вы по-прежнему предпочитаете кофе?

– Двойной «эспрессо», – откликнулся Джек.

Интересно, как восемнадцатичасовой рабочий день и подготовка к последующим заседаниям, которая заканчивается далеко за полночь, способствуют сближению и возникновению дружеских отношений между коллегами! София разговаривала с ним, пока он находился в ванной. При этом он запросто мог восседать на пресловутом троне, но это, похоже, ничуть ее не смущало. Даже бывшая супруга Джека не имела привычки общаться с ним через закрытую дверь, за исключением одного-единственного случая. «Дорогой, поспеши, у меня овуляция!»Как оказалось, он не ошибся, когда решил не торопиться и дочитать статью в журнале «Спортс иллюстрейтид» о Дане Марино и его рекордном для бейсбола сезоне.

Джек по-прежнему рассматривал себя в зеркале. Он выглядел усталым, почти изможденным, и находился на грани срыва. Судебный процесс всегда отнимал массу сил, но мало кому из адвокатов приходилось выступать на заседаниях, которые имели для них такое личное значение, как этот процесс для Джека. Брайан был его сыном, и, как бы Джек ни старался относиться к этому как к констатации простого биологического факта, просто так взять и отмахнуться от него он не мог. Какая разница, что в соответствии с законом об усыновлении он не имел на ребенка никаких прав? Для негоэто имело очень большое значение, поэтому ему было важно не только то, оправдают Линдси или нет, но и ее действительная виновность или невиновность. Процесс приближался к завершению, а он, несмотря на все подъемы и спады, успехи и поражения, по-прежнему не знал, кому верить.

И встреча, состоявшаяся сегодня вечером, не внесла ясности.

Он плеснул в лицо холодной водой, потом вновь оглядел себя в зеркале.

Казалось, с той поры прошла целая вечность, но всего несколько часов назад сегодня вечером он впервые почувствовал, что все может получиться так, как ему того хотелось. В голове у него окончательно сложилась версия о том, что в деле замешаны наркотики, и он даже стал верить в нее. Теперь ему начинало казаться, что Линдси была права с самого начала. Ее супруга убили, потому что он узнал нечто опасное о каком-то человеке. Ее предположение чудесным образом вписывалось в его последнюю версию о том, что капитан Пинтадо обнаружил связь между своим источником в Береговой охране и схемой последующей транспортировки наркотиков.

Но Линдси в очередной раз разрушила все его планы.

– Вам следует знать кое-что, – заявила она ему. Линдси сидела по другую сторону стола, одетая в тюремную робу. Голос ее звучал невыразительно, лицо было мрачным.

– Что? – спросил Джек.

– Есть одно объяснение, почему отпечаток моего пальца обнаружили на пистолете Оскара.

– Я помню. Вы говорили, что вместе с Оскаром упражнялись в стрельбе.

Она покачала головой.

– Дело не в этом.

У Джека возникло отчетливое чувство, что она собирается сказать нечто такое, о чем ему следовало услышать намного раньше.

– Хорошо. Расскажите мне, как в действительности отпечаток нашего пальца оказался на пистолете.

Плечи у нее поникли, и она не поднимала глаз от стола.

– Помните, мы с вами уже говорили о том, что пистолет Оскара был найден поставленным на предохранитель и это означало, что не было никакого самоубийства?

– Да.

Последовало долгое молчание, и наконец она негромко произнесла:

– Это я поставила его на предохранитель.

Глава сорок четвертая

Джек одним глазом посматривал на присяжных, пока его клиентка проходила мимо судьи на свидетельское место, чтобы дать показания. Ему уже приходилось ошибаться насчет присяжных, но сейчас не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять: Линдси предстоит изрядно потрудиться, дабы завоевать симпатии хотя бы одного из них.

Линдси немного нервничала, чего, впрочем, следовало ожидать, но это не помешало ей выглядеть именно так, как нужно. Джек и София проработали все детали ее внешнего вида, вплоть до крошечного американского флага на лацкане пиджака ее делового костюма цвета морской волны. В комнате отдыха София помогла Линдси уложить волосы в строгую прическу, подходящую для матери-одиночки. Они не хотели, чтобы она выглядела чересчур традиционно – этакая почтенная Лора Эшли, что было совсем не в духе Линдси, – но Джек настоял на соблюдении некоторых принципов. Каблуки не выше двух дюймов. Никакого низкого выреза. Никаких сверкающих украшений; предпочтительно ограничиться жемчугом. Легкий макияж. И говорить правду.

Последний пункт внушал ему определенное беспокойство.

– Доброе утро, – приветствовал ее Джек. – Не могли бы вы представиться присяжным, пожалуйста?

– Меня зовут Линдси Харт. В течение двенадцати лет я была замужем за капитаном Оскаром Пинтадо, Корпус морской пехоты США.

– У вас были дети с капитаном Пинтадо?

– Мы не смогли зачать ребенка, поэтому усыновили мальчика. Сейчас Брайану десять лет.

– Как, по-вашему, вы были счастливым семейством?

Она заколебалась, обдумывая ответ.

– Какое-то время да. В течение нескольких лет, да, мы были очень счастливы.

– Когда положение вещей начало меняться?

– Когда Оскара перевели на военно-морскую базу в Гуантанамо. Около четырех лет назад.

– Что же такого случилось в Гуантанамо, что так отрицательно сказалось на вашей семье?

– Не думаю, что дело было именно в самом Гуантанамо. Просто Оскар начал меняться.

– В чем это выразилось?

– Мы с Брайаном стали меньше значить для него.

– Что же или кто стали для него более важными?

– Его друзья, я бы сказала.

– Кого конкретно вы имеете в виду?

– Лейтенанта Дамонта Джонсона. Он служил в Береговой охране. Он был лучшим другом Оскара.

– Вы ладили с лейтенантом Джонсоном?

Она избегала смотреть ему в глаза.

– Нет. Ни в малейшей степени.

– Мисс Харт, вы слышали показания о возможных связях между вами и лучшим другом вашего мужа. У вас были какие-либо отношения с лейтенантом Дамонтом Джонсоном?

– Да.

Джек постарался смягчить свой тон, но вопрос не стал от этого легче.

– Эти отношения были сексуальными по своей природе?

– Они были исключительно сексуальными.

Кое-кто, включая судью, поднял брови, услышав подобный ответ.

– Как долго продолжались эти отношения? – спросил Джек.

– Более шести месяцев, я бы сказала.

– Как часто вы занимались сексом с лейтенантом Джонсоном н течение этого периода?

Она опустила глаза и ответила:

– Так часто, как приказывал мне Оскар.

Если бы отвисшая челюсть способна была издавать звуки, то с галереи зрителей наверняка донеслась бы целая какофония. Джек подождал, пока присяжные сумеют переварить этот ответ, потом продолжил:

– Расскажите нам о том, когда вы с лейтенантом Джонсоном занимались сексом первый раз.

– Я никогда не помнила об этом.

– Вы хотите сказать, что забыли об этом?

– Не в том смысле, что раньше я помнила, а потом забыла. С самого первого дня у меня не сохранилось вообще никаких воспоминаний.

– Вы были в сознании, когда это случилось?

– Нет. Я находилась под воздействием наркотиков.

– Откуда вам известно, что это произошло?

– Я знаю свое тело. Я знаю, когда я занималась сексом. Но даже если у меня и были какие-то сомнения, Оскар показал мне сделанные им фотографии.

– Фотографии, на которых вы с лейтенантом Джонсоном занимаетесь сексом?

– Да.

Джек снова сделал паузу. Присутствующие в зале суда, казалось, затаили дыхание.

– Вы говорите, что находились под воздействием наркотиков. Откуда вам это известно? – спросил Джек.

– Потому что сначала я чувствовала себя прекрасно. Затем Оскар принес мне бокал вина. Я выпила всего лишь половину, и у меня закружилась голова, перед глазами все поплыло. Я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, то мое тело показалось мне чужим. Единственное, с чем я могу сравнить свое тогдашнее ощущение, так это состояние, когда мне удаляли аппендицит и я пришла в себя после наркоза. А потом…

– И что потом?

– Потом Оскар показал мне фотографии.

– Те, на которых вы с его другом занимаетесь сексом?

Глаза ее наполнились слезами. Голос у нее дрогнул, когда она прошептала:

– Да.

Джек дал ей несколько секунд на то, чтобы собраться и прийти в себя.

– Вы знаете, кто дал вам наркотик?

– Я полагаю…

– Протестую. Свидетель явно высказывает свои предположения.

– Протест удовлетворен.

– Вы сознательно приняли наркотик сами? – спросил Джек.

– Нет.

– Получается, его вам дал кто-то другой?

– Совершенно очевидно.

– Вы знаете, какой именно наркотик это был?

– Нет, не знаю.

– Давайте вернемся к фотографиям, на которых вы сняты вместе с лейтенантом Джонсоном. Когда ваш муж показывал вам эти фотографии, лейтенант Джонсон был с ним?

– Нет. Мы с Оскаром были вдвоем.

– Вы знаете, кто сделал эти фотографии?

– Все, что я могу сказать: когда Оскар показал их мне, они все еще находились в цифровом фотоаппарате. Они не были проявлены или отпечатаны. Он вывел их электронным способом на жидкокристаллический экран.

– Что вы почувствовали, когда увидели эти фотографии? Глаза у нее затуманились, и она потянулась за салфеткой.

– Меня накачали наркотиками, меня изнасиловал лучший друг моего мужа. А мой муж снял это на фото. Как, по-вашему, что я могла чувствовать?

Он снова дал ей время успокоиться.

– Прошу прощения, что приходится задавать подобные вопросы, – сказал Джек. – Осталось совсем немного. Вам известно, что стало с этими цифровыми фотографиями?

– Нет. Господь свидетель, я перерыла весь дом в поисках фотоаппарата. Я хотела уничтожить снимки. Но я так ничего и не нашла.

– До того, как это случилось, вы могли бы назвать свои сексуальные отношения с мужем нормальными?

– Нет, – ответила она срывающимся голосом.

– Я не собираюсь смаковать подробности, но я должен спросить вас о следующем. Что в них было ненормального?

Она постаралась взять себя в руки, глубоко вздохнула.

– Когда мы не смогли зачать ребенка, Оскар воспринял это как удар по своему мужскому началу. Процесс шел медленно, но он так никогда и не оправился от его последствий. Это было так неразумно, абсурдно. – Она на мгновение умолкла, словно собираясь с силами, чтобы продолжать. – В моменты нашей с ним интимной близости я ощущала исходившие от него гнев и разочарование. Это был вывернутый наизнанку менталитет морского пехотинца, уверенного, что если продолжать упорствовать и стараться изо всех сил, то все получится. Но в конце концов он вынужден был признать, что с ним что-то не в порядке. Нам не суждено было иметь своего ребенка. И, как я уже говорила, осознание этого факта стало для него настоящим ударом. С годами – а я имею в виду сейчас уже целые годы, – ему становилось все труднее и труднее… выполнять супружеские обязанности.

– В тот момент, когда произошел этот инцидент с лейтенантом Джонсоном, вы поддерживали какие-либо сексуальные отношения со своим мужем?

– Нет, – ответила она, не отрывая взгляда от салфетки в руках. – Если только не считать «отношениями» то, что он прятался в платяном шкафу и делал фотографии своей жены с другим мужчиной.

– Что ваш муж сделал с этими фотографиями?

– Он хранил их.

– Вам известно, почему он так поступил?

– Он сказал мне, что…

– Протестую, – заявил Торрес. – Мы переходим к слухам и показаниям с чужих слов.

– Судья, показания нужны только для того, чтобы подтвердить тот факт, что свидетельница чувствовала себя в опасности. Они не призваны доказать, было ли так на самом деле, – заметил Джек.

Судья сделал умное лицо. Он не слишком хорошо разбирался в таких тонкостях, как доказательный материал, основанный на показаниях с чужих слов, и Джек только что дал ему достаточные основания не отмахнуться от свидетельских показаний.

– Протест отклонен. Свидетель может ответить.

– Оскар сказал мне, что, если я не буду и дальше заниматься сексом с лейтенантом Джонсоном, он разведется со мной и воспользуется фотографиями, чтобы забрать у меня Брайана. Докажет, что я была никуда не годной матерью, которая занималась сексом с другим мужчиной в собственной спальне, пока ее глухой ребенок спал в соседней комнате, – проговорила Линдси.

– Но ведь на фотографиях видно, что вы были без сознания, не правда ли?

– По ним трудно было судить об этом. Многие женщины закрывают глаза, занимаясь сексом.

– И что вы сделали?

– Я делала то, чего он от меня хотел. – Голос ее прозвучал едва слышно.

– Миссис Харт, говорите громче, – заметил судья.

– Я делала то, чего он от меня хотел, – повторила она. – Я продолжала заниматься сексом с лейтенантом Джонсоном.

– В этих случаях вы находились под воздействием наркотиков?

– Нет.

– Тогда почему вы делали это?

– Я не видела другого выхода. Я не хотела потерять сына.

– Вы хотите сказать, что были готовы заниматься этим до конца своей жизни?

– Нет. Но вы должны понять. Оскар происходил из очень влиятельного семейства. На военной базе он был уважаемым морским пехотинцем. Мое слово против его вряд ли принесло бы мне много пользы. Пока я не придумала бы выход и не получила помощь от кого-то, кому я могла доверять, мне пришлось смириться с происходящим.

– Итак, в этом зале суда появился кубинский солдат, показавший, что видел вас вместе с лейтенантом Джонсоном. Можно ли считать, что это было на самом деле?

– Если он и видел что-либо, то лишь то, что я уступила угрозам своего мужа. Я просто смирилась.

Джек кивнул, делая вид, что удовлетворен ее ответом. Но при этом он не мог не сопоставить ее слово «смирилась» с выражением солдата «занимались сексом, как две порнозвезды». К счастью, присяжные не слышали этих слов.

– Миссис Харт, не замечали ли вы, какое влияние оказывала эта «любовь втроем», назовем ее так, на дружбу вашего мужа с лейтенантом Джонсоном?

– Ближе к концу, заметила.

– Что же произошло?

– Лейтенант Джонсон начал приходить один, когда Оскара не было дома.

– Вы занимались с ним сексом во время отсутствия своего мужа?

– Нет, никогда.

– Вы говорили мужу об этих незапланированных визитах лейтенанта Джонсона?

– Да.

– Какова была его реакция?

– Он очень разозлился. Он сказал, что если когда-нибудь застанет меня с лейтенантом Джонсоном вместе, то убьет нас обоих.

– Получается, вам разрешалось находиться в обществе лейтенанта Джонсона только в присутствии вашего мужа, который наблюдал за вами.

– Да. Он был просто помешан на общем руководстве.

– Вы никогда не замечали, чтобы ваш муж высказывал лейтенанту Джонсону недовольство по этому поводу?

– Всего один раз, и то, когда они вышли наружу. Я не расслышала, что именно было сказано.

– После этой ссоры между мужчинами лейтенант Джонсон продолжал, скажем так, приходить без приглашения?

– Нет. Он больше не приходил.

– Вы сказали мужу об этом?

– Нет. Собственно, я сказала ему обратное. Я сказала, что лейтенант Джонсон по-прежнему приходит и предлагает заняться с ним сексом вдвоем, без того, чтобы нас при этом фотографировали.

– Вы солгали ему?

– Да. Я была в отчаянии и решила, что нашла выход. Я подумала, что если Оскар разозлится на Джонсона, то это может положить конец кошмару.

– Что произошло затем?

– Я не знаю.

– Как скоро после этого ваш муж был убит?

– Протестую, – заявил Торрес. – В вопросе содержится неправомерный намек на то, что эти два события связаны между собой.

– Что это за протест? – возразил судья. – Отклоняется. Свидетель может ответить.

– Оскар погиб меньше чем через две недели.

– Миссис Харт, вы никому не рассказывали о том, что ваш муж принуждал вас заниматься сексом с лейтенантом Джонсоном? Никому, даже полиции? – сказал Джек.

– Нет.

– Почему?

– Мне было стыдно в этом признаться. Навряд ли кто-то сможет понять, какой загнанной в угол я себя чувствовала и что при этом испытывала. Больше всего мне не хотелось, чтобы об этом когда-нибудь узнал Брайан.

Джек выслушал ее ответ как адвокат, но при последних словах в нем вдруг проснулся отец. Они заранее отрепетировали ее показания, но теперь в битком набитом зале суда, когда каждое ее слово и жест ловили сотни ушей и глаз, они производили совсем другое впечатление. Все эти глубоко личные, интимные секреты, которыми Линдси стыдилась поделиться с кем бы то ни было, даже со своим собственным адвокатом, – теперь они могли стать достоянием любого обывателя, который даст себе труд раскрыть газету. Это случится не сегодня, может быть, даже не через месяц и не через год. Но когда-нибудь Брайан узнает обо всем.

– Теперь давайте поговорим о том утре, когда умер ваш муж. Как начался этот день для вас?

– Как и любой другой. Я спала в комнате Брайана, когда зазвонил мой радиобудильник.

– Вы обычно спали в комнате сына?

– Да, с тех пор как началась эта история с лейтенантом Джонсоном.

– Вы не посмотрели, как там ваш муж?

– Не могу сказать, что я специально проверяла, что с ним и как. Он спал в кровати, когда я прошла в спальню, чтобы принять душ и переодеться.

– Вы уверены, что он был жив?

– Да. Он храпел.

– Итак, вы приняли душ, переоделись, а потом?

– Взяла банан и отправилась на работу.

– В котором часу?

– Как обычно. В пять тридцать. Я работала в госпитале, и мне нравились утренние смены, потому что я успевала вернуться домой, чтобы встретить Брайана после школы.

– На работе все было, как всегда?

– Да, до тех пор, пока Брайан не прислал мне цифровую страницу. Было уже почти шесть часов утра.

– И что говорилось в сообщении?

– Там было сказано: «Мам, возвращайся домой, сейчас же!» Слова «сейчас же» были набраны заглавными буквами. После них шли три восклицательных знака.

– Что вы сделали?

– Я поспешила домой.

– Вы вызвали полицию?

– Нет. Мне уже приходилось получать сообщения подобного рода. Обычно это случалось после того как отец наказывал Брайана, например, заставлял делать отжимания перед школой или что-нибудь в таком же духе. Мне не хотелось вмешивать сюда полицию. Оскар бы страшно разозлился на меня.

– Что вы обнаружили, когда вернулись домой?

– Брайан был в своей комнате, он плакал. Он может кое-как разговаривать, несмотря на то, что страдает глухотой, но тогда он был слишком потрясен, чтобы вымолвить хоть слово. Знаками он показал мне, чтобы я зашла в спальню. Я отправилась туда.

– Что вы там увидели?

– Оскара. Он лежал в кровати, на простынях и на подушке было много крови. Я подбежала к нему, упала рядом на колени. Я видела, что ему выстрелили в голову. Рана… – Она зажмурилась, потом вновь открыла глаза. – Рана была ужасной. Пульса у него не было, и он не дышал. Я поняла, что он мертв.

– Что вы сделали?

– Я вызвала полицию.

– Что-нибудь еще?

– Все было, как в тумане. Но я помню… помню, что увидела его пистолет на полу рядом с кроватью.

– Вы дотрагивались до него?

– Да.

– Зачем?

Она взглянула на присяжных и сказала:

– Я поставила его на предохранитель.

По залу суда прокатился негромкий гул голосов. Прокурор выглядел озадаченным, несколько присяжных выпрямились на своих местах. Похоже, никто не упустил значения совершенного ею действия – стоял ли пистолет на предохранителе или нет, то есть убийство против самоубийства.

Джек подождал, пока не восстановится тишина, потом спросил:

– Зачем вы поставили пистолет на предохранитель?

– Когда я увидела, что он лежит там мертвый, то первая моя мысль была о том, что Оскар покончил с собой. Он был жив, когда я уходила на работу. Насколько мне было известно, к дому никто не подходил. Его собственный пистолет валялся на полу рядом с кроватью. Да и вся эта история с лейтенантом Джонсоном убедила меня в том, что Оскара что-то угнетало, что он находился в состоянии депрессии.

– Позвольте мне еще раз спросить вас: зачем вы поставили пистолет на предохранитель?

Она проглотила комок в горле.

– Именно это я и пытаюсь объяснить. Я вышла замуж за морского пехотинца. Отец Брайана был капитаном, лидером, начальником. В мире морской пехоты мужество очень высоко ценится. Я знала, что когда-нибудь Брайану придется узнать правду о своем отце. Но в тот момент я могла думать только о том, чтобы моему десятилетнему сыну не пришлось мириться с мыслью, что его отец оказался трусом и покончил с собой.

– И поэтому вы поставили пистолет на предохранитель?

– Да. Я знала, что полиция не сочтет это самоубийством, если оружие будет стоять на предохранителе.

– Но этими действиями вы навлекли на себя подозрение в убийстве.

– В тот момент мысль о том, что меня могут заподозрить в убийстве, не пришла мне в голову. Тогда я просто не понимала, как могу превратиться в подозреваемую. Я была на работе, когда Оскара убили.

– Заключение судебно-медицинского эксперта противоречит вашим словам. По его мнению, смерть наступила еще до того, как вы ушли на работу.

– Я могу сказать только, что судебно-медицинский эксперт ошибается.

Джек отошел от кафедры и вроде бы случайно приблизился к скамье, на которой сидели присяжные. Линдси выглядела опустошенной. Он знал, что пришло время закругляться, в противном случае она не сможет ничего противопоставить прокурору во время перекрестного допроса.

– Миссис Харт, – жестким, твердым тоном задал он последний вопрос, – это вы убили своего мужа?

– Нет. Я его не убивала.

Джек метнул быстрый взгляд в сторону присяжных, просто чтобы убедиться, поверил ли кто-нибудь из них в историю Линдси. В лучшем случае, они выглядели растерянными, не знающими, кому и чему верить. Но для адвоката по уголовным делам иногда и этого бывает достаточно.

– Благодарю вас, миссис Харт. У меня больше нет вопросов, ваша честь.