Текст книги "Улисс"

Автор книги: Джеймс Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 52 страниц)

– В котором часу вы обедали? – осведомился он у тощей фигуры и утомленного, хотя и без морщинок, лица.

– Когда-то вчера, – отвечал Стивен.

– Вчера! – воскликнул Блум, но потом припомнил что уже наступило завтра пятница. – Ах да, вы хотите сказать, что уже больше двенадцати.

– Стало быть, позавчера, – уточнил себя Стивен.

Буквально ошеломленный этим известием Блум задумался. Хотя они не во всем сходились во взглядах но все-таки имелось некоторое сходство как если бы мысли их текли, так сказать, в одном направлении. В его возрасте когда он пробовал соваться в политику примерно около двадцати лет назад когда он был квази-претендентом на лавры парламентария во дни Фостера-Картечи [1944]1944
  Во дни Фостера-Картечи – У.Э.Фостер (1818-1886), Главный секретарь по Ирландии в 1880-1882 гг., получил прозвище Фостер-Картечь, дав полиции разрешение применять картечь при разгоне митингов; Майкл Дэвитт выдвинул радикальную программу земельной реформы; выбивание наиболее приспособленных – ироническая инверсия принципа дарвинизма.


[Закрыть]он тоже как припоминал теперь задним числом (и это само по себе служило источником высшего удовлетворения) питал необъяснимое почтение к подобным крайним идеям. К примеру, когда вопрос о согнанных издольщиках, тогда только зарождавшийся, начинал волновать умы, он, хотя, конечно, не жертвуя ни пенса и не принимая слепо на веру все лозунги, из которых многие не выдерживали критики, с самого начала по крайней мере в теории всецело поддерживал права крестьян, поддаваясь тогдашним веяниям (слабость, от которой, однако, поняв свою ошибку, он впоследствии почти исцелился) и даже заслужил упрек в том что заходит еще дальше чем Майкл Дэвитт в своих радикальных теориях, он проповедовал одно время всеобщий возврат к земле, и в частности еще и поэтому ему так неприятны были инсинуации которые столь нагло выдвинули в его адрес на сходке кланов у Барни Кирнана так что он, хотя и будучи сплошь и рядом понимаем превратно, а также будучи, следует это подчеркнуть, самым невоинственным из смертных, отошел от своих привычек и двинул его (метафорически) прямым в челюсть, хотя что касается политики как таковой он прекрасно понимал, к каким жертвам всегда приводят пропаганда и раздувание взаимной вражды, фатально обрекая на нищету и страдания прежде всего самый цвет молодежи и обеспечивая, так сказать, выбивание наиболее приспособленных.

Как бы там ни было, взвесив все про и контра и взяв в расчет, что дело движется к часу, пора уже было отправляться на боковую. Трудность состояла в том что было рискованно вести его к себе домой, тут не исключались случайности (с таким-то норовом как у нее) которые испортили бы всю музыку как в ту ночь когда он, не подумав, привел домой собаку (неизвестной породы) с перебитой лапой (пожалуй оба случая были не совсем одинаковы но и не совсем различны он ведь тоже поранил руку) на Онтарио-террас, о чем он никак не забывал, все это пройдя, так сказать. С другой стороны было уже заведомо слишком поздно чтобы говорить про Сэндимаунт или там Сэндикоув так что он пребывал в замешательстве какую из двух альтернатив.

По зрелом размышлении все указывало на то, что ему следует полностью и до конца использовать выпавшую возможность. Вначале у него было впечатление что он отчасти высокомерен и слишком сдержан но это ему даже как-то импонировало. Но, во-первых, он мог, что называется, совсем и не ухватиться за такую идею, если ему сказать, а потом больше всего его беспокоило, что он даже не представлял себе как к этому подойти и в каких словах выразить, если бы он положим принял бы предложение что ему бы доставило просто огромное личное удовольствие, если бы он позволил ему помочь по части финансов или чего-нибудь из одежды, если бы оказалось впору. Во всяком случае, он остановился на следующем решении, исключив временно из внимания приблудный прецедент, чашку какао Эппса и импровизированное ложе с использованием одного или двух ковриков и свернутого пальто в качестве подушки по крайней мере, он будет в надежном месте и в тепле как селедка под шубой в этом варианте ему не предвиделось никаких больших неприятностей при том постоянном условии если не разыграется сцена. Надо было действовать, поскольку тот душа-человек, соломенный вдовец, как будто прилип к своему месту, казалось и не думая поспешать в любимый Куинстаун и скорей всего в ближайшие дни в каком-нибудь веселом доме поблизости от Нижней Шериф-стрит среди заштатных красоток следовало бы искать следы этого подозрительного субъекта который терзал бы там их (русалок) чувства происходящими в тропиках и леденящими кровь историями про шестизарядные револьверы и по ходу дела вольготно лапал бы их обширные прелести присовокупляя к сему щедрые возлияния самогона и, по привычке, хвастливые басни про самого себя потому что кто он такой на самом деле обозначим мой адрес и мое настоящее имя через икс, как выражается мадам Алгебра passim [1945]1945
  тут и там (лат.)


[Закрыть]. В то же время он продолжал про себя довольно посмеиваться своей деликатной отповеди рыцарю крови и ран насчет того что его Бог еврей. Человек смирится, если его тяпнул волк, но от овцы ему до смерти обидно. Это же было самым уязвимым местом и у нежного Ахилла. Ваш Бог был еврей. Потому что похоже они все думали он происходит из Каррика-на-Шанноне или еще откуда-то в графстве Слайго.

– Я что предлагаю, – промолвил наконец наш герой, основательно поразмыслив и целомудренно пряча ее снимок, – ведь тут ужасная духота, давайте-ка пойдем ко мне и там обо всем договорим. Моя берлога отсюда совсем поблизости. Это пойло нельзя пить. Только погодите, я расплачусь.

Самый лучший план это конечно было отчалить а там уж просто осталось бы плыть по ветру, и он сделал знак, целомудренно пряча снимок, хозяину хибары который видимо не.

– Да, это самое лучшее, – заверил он Стивена которому по сути дела в «Бронзовую Голову» или к нему или еще куда-нибудь было более или менее.

Мириады утопических планов роились в его (Блума) неутомимом мозгу, образование (подлинно высокого уровня), литература, журналистика, конкурсные рассказы, современная реклама, концертные турне по английским курортам и водам, где множество театров, с полными сборами, дуэты на итальянском языке с безупречным произношением и масса других вариантов, о которых, конечно, незачем трезвонить на весь свет и его окрестности, была бы капелька везения. Надо только почин. Поскольку он был почти уверен что тот унаследовал голос от отца, он возлагал на это свои надежды, на это ведь были просто все шансы так что было бы неплохо и нисколько не повредило бы навести на это разговор чтобы.

Кэбмен прочитал по газете которой он завладел что бывший вице-король, граф Кадоган, председательствовал на официальном обеде Ассоциации кэбменов где-то в Лондоне. Волнующая весть была встречена молчанием и парой зевков.

Потом древний тип в углу еще сохранивший, видимо, искру живости прочитал что сэр Энтони Макдоннелл [1946]1946
  Сэр Энтони Макдоннелл – глава секретариата лорда-наместника.


[Закрыть]отбыл с Юстонского вокзала в резиденцию главы канцелярии или что-то в этом роде. К чему, откликнулось эхо на столь захватывающее сообщение.

– Дай-кось, дедок, я гляну на эту хрестоматию, – вмешался бывалый мореход, выказывая природное нетерпение.

– Сделай милость, – любезно отвечал старикан.

Моряк извлек из бывшего при нем футляра пару зеленоватых очков и с большою неторопливостью вздел их себе на нос и на оба уха.

– Никак, глаза подгуляли? – поинтересовался сочувственно персонаж, похожий на секретаря городской управы.

– Да вишь ты, – объяснил мореплаватель с бородой шотландских цветов, как видно, не чуждый скромных литературных интересов, глядя через зеленые иллюминаторы, каковыми вполне можно было их назвать, – приходится читать в очках. Все из-за песка в Красном море. Раньше-то я, как говорится, мог хоть впотьмах читать. А что больше всего любил, так это «Тысяча и одна ночь» и еще «Алая как роза» [1947]1947
  «Алая как роза» – сентиментальный роман англ. писательницы Роды Броутон (1840-1920).


[Закрыть].

Сделав это признание, он ухватил в лапищи газету и погрузился бог весть во что, найден утопленник или подвиги короля крикета, Гневингдом заработал сто с чем-то очков, вторые воротца, еще в игре, за Ноттингем, меж тем как хозяин (ноль внимания на гнев и на дом) усердно потел и пыхтел над своим левым башмаком новым или только что с рук который по всей видимости невыносимо жал ему, ворча на того кто продает этакое, а все еще не совсем уснувшие, то есть судя по выражениям их лиц, либо хмуро глазели молча, либо бросали пустячные замечания.

Коротко говоря, Блум, полностью оценив обстановку, первый поднялся на ноги, опасаясь злоупотребить их гостеприимством и первым делом мудро и ненавязчиво предварив обращение к нашему хозяину (во исполнение обещания расплатиться), в качестве намека на расставание легким кивком незаметным для остальных и говорящим что должная сумма готова к выдаче, в итоговом размере четырех пенсов (каковые он ненавязчиво и выложил четырьмя медяками, буквально последними из могикан) поскольку он заранее собрал недвусмысленные данные по печатному прейскуранту для всех устремляющихся прочесть напротив него кофе 2 п, кондит. изделия-"-, ей-ей, любитель дал бы и вдвое, как говаривал Везерап.

– Пойдемте, – посоветовал он, дабы закрыть заседание.

Увидев что уловка удалась и брег чист, оба покинули приют или если угодно хибару вместе с избранным ее обществом в лице бушлата и Ко, которых ничто кроме землетрясения не могло бы вывести из doice far niente. Стивен, признавшись, что он все еще очень утомлен и слаб, замешкался у, на минуту… дверей на…

– Я никогда не мог понять одного, – сказал он, решившись на сей экспромт из жажды оригинальности. – Зачем они переворачивают столы на ночь, то есть хочу сказать стулья переворачивают на столы в кафе.

Блум, не лезущий за словом в карман, парировал импровизацию, не задумываясь:

– Чтобы наутро подмести пол.

С этими словами он сделал ловкий маневр, извинившись, но в то же время не скрывая намерения очутиться справа от своего спутника, по свойственной ему привычке, поскольку правая сторона была его, заметим мы в скобках, используя классическую идиому, его ахиллесовой пятой. Дышать ночным воздухом сейчас было истинным наслаждением, хотя Стивен еще не совсем твердо держался на ногах.

– Он (воздух) вас мигом приведет в форму, – посулил Блум, разумея тут и прогулку. – Главное, это пройтись, и вы почувствуете себя другим человеком. Пойдемте. Тут недалеко. Вы обопритесь на меня.

Соответственно он взял Стивена под правую руку своею левой и повлек его соответственно по дороге.

– Да-да, – отвечал тот не вполне уверенно поскольку ему подумалось он чувствует как его касается нечто странное плоть другого человека какая-то мягкая, дряблая и т.п.

Так или иначе, они прошли будку сторожа с булыжниками, жаровнею и всем прочим, где временный работник городских служб, экс-Гамли, по-прежнему на свой страх и риск пребывал в объятиях Мэрфи, по известному выражению, во сне мечтая о пастбищ зелени и свежести лесов. А насчет гроба, набитого булыжниками, между прочим, совсем неплохая аналогия, ведь, по сути дела, его именно и забили камнями эти семьдесят два из восьмидесяти с чем-то там выборщиков, которые переметнулись в момент раскола, и, главным-то образом, хваленое крестьянское сословие, небось, те самые согнанные издольщики, которым он вернул их наделы.

Прокладывая путь рука об руку через Бересфорд-плейс, они перевели разговор на музыку, ту форму искусства, к которой Блум, чисто любительски, питал настоящее обожание. Музыка Вагнера, хотя, конечно, по-своему великая музыка, для Блума была тяжеловата и трудно следить когда в первый раз но вот «Гугеноты» Меркаданте [1948]1948
  «Гугеноты»… – Блум в очередной раз путает композиторов; Д.Л.Муди (1837-1899) и А.Д.Сэнки (1840-1908) – баптистские проповедники, получившие известность как сочинители многочисленных гимнов; «Призови меня к жизни…» – первая строка не протестантского гимна, но любовного стихотворения «К Антее» Роберта Херрика (1591-1674), которое в XIX в. было положено на музыку и исполнялось как салонный романс; причисление Мендельсона с его популярно-романтическим стилем к «строгой классической школе» – еще одно Блумово новшество; Джон Дауленд (1563-1626) – англ. композитор и лютнист, один из его друзей сочинил для него лат. девиз – анаграмму его имени: Annos ludendo hausi – анаграмма lohannes Doulandus; Арнольд Дрлмеч (1858-1940) – лондонский музыкант и мастер музыкальных инструментов. 3 июня 1904 г. Джойс писал Гогарти: «Вот моя идея на июль и август: заказать себе лютню у Долмеча и объехать юг Англии, от Фалмута до Маргейта, исполняя старинные английские песни» (ср. в этом эп. план Блума!). Долмеч ответил, что лютни делать не станет, но готов достать для Джойса спинет или клавикорды за сумму от 30 до 60 ф. Джайлз Фарнаби и его сын Ричард – англ. музыканты XVI-XVII вв.; Уильям Берд (1543-1623) – крупнейший англ. композитор своего времени, придворный музыкант королевы Елизаветы. Томкинс – в XVI-XVII вв. в Лондоне было обширное семейство музыкантов с этой фамилией. Джон Буль (1562-1628) – англ. композитор и исполнитель.


[Закрыть]или «Семь последних слов на кресте» Мейербера, а также Двенадцатая месса Моцарта, этим он просто упивался, а «Глория» из названной мессы была для него венцом первоклассной музыки как таковой, рядом с которой все остальное это буквально жалкий писк. Он бесконечно предпочитал священную музыку католической церкви всему что могла в этой области предложить конкурирующая фирма как, скажем, гимны Муди и Сэнки или же «Призови меня к жизни, и я буду жить верным твоим протестантом». Он также не уступил бы никому в своем восхищении «Stabat mater» Россини, вещью, где просто россыпи бессмертных шедевров, его жена, мадам Мэрион Твиди, имела в ней потрясающий успех, это была настоящая сенсация, он мог с уверенностью сказать, которая прибавила ей немало лавров, а все другие оказались совершенно в тени в церкви отцов-иезуитов на Верхней Гардинер-стрит, святое место было до самых дверей заполнено виртуозами или верней virtuosi, что собрались ее послушать. Все в один голос говорили, что с ней никто не сравнится, достаточно сказать, что в подобном месте, где исключительно богослужения и духовная музыка, ее с восторгом вызывали на бис. В целом, хотя и отдавая предпочтение легким операм такого рода как «Дон Жуан» или «Марта», этот своего рода перл, он питал склонность, хотя и при поверхностном знании, к строгой классической школе, каков, скажем, Мендельсон. Говоря об этом и полагая несомненным, что он хорошо знаком с излюбленными ариями прошлого, он упомянул par excellence [1949]1949
  здесь: в первую очередь (франц.)


[Закрыть]арию Лионеля из «Марты», «Когда явился…», которую, по любопытному совпадению, ему удалось послушать или, точней говоря, подслушать, вчера, и это весьма ценимый им подарок судьбы, в исполнении почтенного отца Стивена, совершенно образцовом и оставляющем все другие далеко позади. На весьма обходительно заданный вопрос Стивен ответил, что не исполняет ее, однако начал превозносить песни Шекспира, или, по крайней мере, того или приблизительно того периода, а также лютниста Дауленда, жившего на Феттер-лейн рядом с ботаником Джерардом, того, который annos ludendo hausi, Doulandus [1950]1950
  играя, расточил годы Дауленд (лат.)


[Закрыть], инструмент, что он собирался приобрести за шестьдесят пять гиней у мистера Арнольда Долмеча, коего Блум не мог припомнить, хотя фамилия звучала явно знакомо, Фарнаби и сына с их изощренным голосоведением и Берда (Вильяма), который играл на верджинале, как он сказал, в капелле королевы и всюду, где представлялся случай, и некоего Томкинса, сочинявшего песни и арии, и Джона Буля.

По дороге, к которой они приближались, продолжая беседу, за висячею цепью громыхала по булыжникам лошадь, волоча уличную подметалку и оставляя за нею длинную полосу сора, и Блум усомнился, не помешал ли ему грохот правильно расслышать про шестьдесят пять гиней и Джона Буля. Он поинтересовался, тот ли это Джон Буль, который та самая политическая знаменитость, поскольку его поразило, два совершенно одинаковых имени, поразительное совпадение.

За цепями коняга стал медленно поворачивать, и Блум, бывший, как всегда, начеку, слегка тронув спутника за рукав, шутейно предостерег:

– Этой ночью наши жизни в опасности. Поберегитесь-ка этого парового катка.

Засим они остановились. Блум посмотрел на конскую голову, которая даже отдаленно не выглядела на шестьдесят пять гиней, неожиданно вынырнув из темноты совсем рядом, так что показалась какой-то новой, совсем иным собраньем костей, а равно и мяса, ибо это явно был тихоход, хромоног, вислогуз, тощебрюх, полусдох, вставший с задней ноги, а владыка его творения восседал на своем насесте в глубокой задумчивости. Такая право славная жалкая скотинка, он тут же пожалел, что у него нет с собой куска сахару, однако мудро помыслил, что едва ли возможно заранее предусмотреть все случайности, какие могут возникнуть. То был самый простой коняга, здоровенный, пугливый, дурковатый, без всяких признаков задних или передних мыслей. Но даже ведь и собака, размышлял он, хоть, скажем, эта дворняга у Барни Кирнана, если таких размеров, то встретишь – и душа в пятки. Только животное-то не виновато, если оно таким уродилось, наподобие верблюда, корабля пустыни, который в своем горбу перегоняет виноградную лозу в самогон. Девять десятых из них можно держать в клетках или дрессировать, человеку все подвластны, кроме одних пчел. Кита гарпуном огарпошить, крокодилу пощекотать шейку и тут же он поймет твою шутку, петуха в меловой круг, для тигра мой орлиный взгляд. Эти актуальные раздумья касательно зверей полевых занимая его ум несколько отвлекли его от слов Стивена меж тем как корабль улицы продолжал маневрировать, а Стивен рассуждать о крайне интересном старинном.

– О чем бишь я говорил? Ах, да! Жена моя, – поведал он, переходя сразу in medias res [1951]1951
  к сути дела (лат.)


[Закрыть], – будет ужасно рада познакомиться с вами, она просто обожает всякую музыку.

Будучи в профиль к Стивену, он искоса глянул дружелюбно на его профиль, вылитый его матери и вовсе не так уж напоминающий тот обычный тип пригожего негодяя, которому они неоспоримо так все и вешаются на шею без удержу нет видимо таким он не уродился.

Все– таки, если допустить что отцовский дар перешел к нему, в чем он почти что был убежден, то это открывало в его сознании новые горизонты как то Ирландские ремесла под эгидой леди Фингалл, концерт в прошлый понедельник, и вообще аристократия [1952]1952
  «Ассоциация Ирландских Ремесел» существовала в Дублине под эгидой леди Дадли (см. эп. 10) и графини Фингалл; 14 мая 1904 г. (не 13 июня) Ассоциацией был устроен концерт, в котором, в частности, пел Джеймс Джойс.


[Закрыть].

Теперь он описывал изящные вариации на тему «Проходит молодость» Яна Питера Свелинка [1953]1953
  Ян Питер Свелинк (1562-1621) – голл. композитор и органист, его песню «Проходит молодость» Джойс упоминает также в наброске «Джакомо Джойс» (1914). Иоханнес Иееп (ок. 1582-1650) – нем. композитор и дирижер, Стивен исполняет первые строки одной из его песен.


[Закрыть], голландца из Амстердама, где фривольные дамы. Но еще больше нравилась ему старинная немецкая песня Иоханнеса Иеепа про спокойное море и голоса сирен, нежных человекоубийц, что несколько напугало Блума:

Von der Sirenen Listigkeit

Tun die Poeten dichten [1954]1954
  Сирен коварство и красу Поэты воспевают (нем.)


[Закрыть]

Эти начальные такты он пропел и перевел extempore [1955]1955
  экспромтом (лат.)


[Закрыть].

Блум кивнул головой и сказал, что он отлично все понял и просит его продолжать, что тот и сделал.

Голос (тенор) такой изумительной красоты, редчайший дар, который Блум оценил с первой же услышанной ноты, без труда мог бы, если бы только его поставил как следует какой-нибудь признанный специалист по вокалу, например, Барраклоу, и если бы еще он умел читать ноты, диктовать свои цены, тогда как баритоны шли пятачок пучок, и в недалеком будущем обеспечить своему счастливому обладателю entree [1956]1956
  вход (франц.)


[Закрыть]во все светские салоны самых фешенебельных кварталов, к магнатам большого бизнеса и титулованным особам а там с его университетским дипломом бакалавра искусств (тоже недурная реклама своего рода) и манерами истинного джентльмена (что очень усиливает благоприятное впечатление) он непременно завоюет успех, имея умную голову которая тут тоже не лишнее и все остальное что требуется, вот только надо бы его как следует приодеть, так чтобы наилучшим образом войти к ним в расположение, потому что он сам, будучи юным новичком в светских изысках по части наряда, верно, не понимает еще, до чего подобные мелочи способны вам повредить. Фактически это все было делом нескольких месяцев и ему явственно уже виделось как он участвует в их музыкальных вечерах и приемах, особенно в пору рождественских праздников, вызывая легкий переполох в дамском курятнике и пользуясь повышенным вниманием искательниц новых ощущений, такие случаи, он хорошо знал, были вовсе не редкость – да он и сам, фактически, в свое время, только не будем трубить об этом, если бы захотел, имел полную возможность. Притом конечно надо еще учесть финансовые поступления что тоже отнюдь не плевое дело, а весомое прибавление к его преподавательскому бюджету. Это не значит, в скобках заметил он, что ради презренной выгоды он непременно должен обручиться с подмостками всерьез и надолго, в качестве жизненной карьеры. Но это был бы шаг в верном направлении, тут ничего не возразишь, и как с денежной, так и с духовной точки зрения это никак не могло принизить его достоинство, а ведь часто бывает просто донельзя кстати, если тебе вдруг вручают чек в самый критический момент, когда и любая безделица тоже помощь. Кроме того, хотя в последнее время вкусы сильно испортились, но вот такая оригинальная музыка, далекая от привычной рутины, должна очень быстро войти в моду, поскольку это будет большой новинкой для дублинского музыкального мира после всего надоевшего потока слащавых соло для тенора который изливают на бедную публику Айвен Сент-Остелл и Хилтон Сент-Джаст [1957]1957
  Айвен Сент-Остелл и Хилтон Сент-Джаст – претенциозные, на аристократический лад, сценические псевдонимы двух певцов труппы Артура Роузби, выступавшей в Дублине в 1890-х годах; заведение на Кинг-стрит – театр «Гэйети».


[Закрыть]и genus omne [1958]1958
  вся братия (лат.)


[Закрыть]. Да, без тени сомнения, он мог бы, все козыри у него в руках, и есть самая благоприятная возможность к тому, чтобы сделать себе имя и достичь во мнении сограждан таких высот, с которых он сможет диктовать твердую цену и, наперед договорившись, устроить парадный концерт в заведении на Кинг-стрит, будь только у него некоторая поддержка, если бы – но тут, однако, большое если – кто-то проталкивал его наверх, так сказать, и помогал обойти всякие неизбежные препоны, на которых так часто спотыкаются молодые да ранние слишком избалованные успехом. Причем это даже на йоту не будет его отвлекать от остального, раз он сам себе хозяин, у него масса времени для занятий литературой в свободные минуты когда душа пожелает это не противоречит его певческой карьере и не вредит ей нисколько потому что его забота и никого не касается. Фактически ему все просто само шло в руки, и по этой-то именно причине тот, другой, имея на редкость острый нюх на любую поживу, так к нему привязался.

Как раз в этот момент лошадь… и погодя при подходящей возможности он (Блум) вознамерился, нисколько не вмешиваясь в его личные дела по принципу дуракам закон, посоветовать ему порвать отношения с неким многообещающим лекарем который, как он заметил, весьма пренебрежительно обращался с ним и даже отчасти под видом шутки в его отсутствие не прочь был и очернить его, или как уж вы назовете это, каковой образ действий по скромному мненью Блума выдавал весьма некрасивый характер его характера, простите за нечаянный каламбур.

Лошадь, дойдя, так сказать, до предела, остановилась и, гордою дугою высоко взметнув хвост, внесла свою лепту, уронив на дорогу, которую щеткам предстояло вскоре мести и скрести, три дымящиеся кома навоза. Неторопливо и троекратно, раз за разом, опорожнилась она из вислого своего гузна. И, чистым гуманизмом движимый, ждал кучер, покуда она (или он) закончит, недвижим и терпелив, на своей оснащенной косами колеснице [1959]1959
  Оснащенной косами колеснице – косами нередко снабжались в древности колеса боевых колесниц, в частности у кельтов; в данном случае косам уподоблены щетки.


[Закрыть].

Воспользовавшись неожиданной задержкой, Блум и Стивен прошли бок о бок через свободный прогал в цепях, справа и слева от столбика и, преодолев навозную зону, направились по Нижней Гардинер-стрит, между тем как Стивен уже уверенней, но по-прежнему негромко, выводил заключительные слова баллады:

Una alle Schiffe brucken [1960]1960
  И все корабли мостить (нем.) – бессмыслица, видимо, Стивен пытается припомнить строку «Welches das Schiff in Ungliick bringt» – «что корабль увлекает к несчастью».


[Закрыть]

Кучер не произнес ни слова, худого, доброго иль безразличного. Он просто смотрел на две их фигуры, в шарабанчике сидя своем, как они – обе в черном, одна полная, другая худая – направляются к железнодорожному мосту, чтоб отец Махер их обвенчал. По пути они порой останавливались, потом снова шли, продолжая свой тет-а-тет (в котором он, разумеется, не участвовал) о коварных сиренах, лишающих мужчин разума, примешивая к этому и ряд других тем аналогичного рода, о захватчиках, вместе с историческими примерами таковых между тем как человек на подметальной повозке или если угодно назовите ее подгребальной повозкой который в любом случае не мог ничего услышать потому что они уже были слишком далеко сидел просто на своем сиденье в конце Нижней Гардинер-стрит, глядя их шарабанчику вслед [1961]1961
  В шарабанчике… вслед – обрывки песни С.Ловера «Шарабанчик».


[Закрыть] .