Текст книги "Улисс"

Автор книги: Джеймс Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

Дело не ради дохода, заявил он, за труд свой не будет он взимать ни единого пенса. Бедная кухарка и роскошная леди равно обретут в нем своего мужчину, коль скоро сложение их и темперамент с довольным красноречием убеждают склониться к их просьбам. В рассуждении же питания он им представил, как будет держаться рациона, сугубо состоящего из лакомых клубней, а также рыбы и кроликов, поскольку у сих последних, весьма плодовитых грызунов, мясо как нельзя полезней для его цели, будь то тушеное или жареное на вертеле, особливо если добавить мускатный цвет и толику кайенского перца. Произнеся сию проповедь с жаром и вдохновением, мистер Маллиган проворно снял со своей шляпы платок, коим пытался он ее защитить. Как без труда угадывалось, оба друга были застигнуты дождем, и, сколь ни резво ретировались они в укрытие, однако успели преизрядно намокнуть, чему свидетельством была нижняя часть костюма мистера Маллигана, каковой домотканая серая материя сделалась пегой, в яблоках.

Прожект между тем принят был благосклонно и снискал непритворные похвалы от всех слушателей, одного выключая мистера Диксона, что от Марии Скорбящей; последний же с коварной любезностью осведомился, не помышляет ли заодно мистер Маллиган возить воду в ближнюю речку Лиффи. Однако тут мистер Маллиган завоевал на свою сторону просвещенную часть братии подходящею цитатой из классиков, поскольку в той цитате, какою хранилась она в его памяти, мнил он найти изящное и вместе весомое подкрепление своим видам: Talis ac tanta depravatio hujus seculi, O quirites, ut inatres familiarum nostrae lascivas cujuslibet semiviri libici titillationes testibus ponderosis atque excelsis erectionibus centrurionum Romanorum magnopere anteponunt [1452]1452
  Столь велико развращение века нынешнего, О квириты, что наши матроны охотно предпочитают похотливые щупанья разных полумужчин мощным ятрам и превосходному удостоянию кентурионов римских (лат.) O, quirites… – латинская фраза выдержана в стиле Цицерона, но не является ни цитатой, ни парафразой какого-либо известного текста.


[Закрыть], а что до более неотесанных, то их он убедил помощию уподоблений из животного царства, кои для их желудков были куда съедобней, про лань с еленем в диких лесах да утку с селезнем во дворе фермы.

Имея весьма высокое мнение о благородстве манер своих и о щегольстве наряда, да и вправде будучи завидно лепообразен, многослов наш обратился засим к обозрению своего платья, приправляя оный обзор сварливыми осужденьями нежданных причуд натуры, между тем как собравшиеся щедро расточали хвалы услышанному прожекту. Молодой джентльмен, его друг, пребывая в нежном волнении от приятного похождения, ему недавно выпавшего на долю, не мог долго устоять и немедля пустился выкладывать о том похождении ближайшему своему соседу. Мистер же Маллиган, обратя взгляд к столу, вопросил, для кого тут столько хлебов и рыб [1453]1453
  Хлеба и рыбы – ср. Мф 14, 19.


[Закрыть]; затем заметил он незнакомца и, поклонившись ему учтиво, промолвил: Прошу вас, скажите, сэр, не привела ли вас сюда нужда в услугах повивального ремесла, какие могли бы мы оказать вам? В ответ последний сердечно благодарил его, держась, однако, с достоинством и без панибратства, и сообщил им всем, что посетил он Хорна, тревожась о судьбе некой дамы, находящейся ныне здесь, поскольку недоля женская (тут испустил он глубокий вздох) привела ее в интересное положение, и желал бы он знать, не наступил ли уже счастливый исход. Засим мистер Диксон, решив отплатить противнику его же монетою, спросил у мистера Маллигана, надо ли полагать сфероидальную его корпуленцию в вентральной проекции, над которою он почасту подтрунивал, следствием овобластической гестации в утрикуле простаты, сиречь в утробе мужеской, либо же, как у мистера Остина Мелдона, именитого медика, симптомом синдрома прогрессирующей эндогенной филофагии [1454]1454
  Сфероидальную его корпуленцию… эндогенной филофагии – новая сфера пародирования, научный жаргон. Гестация – вынашивание плода; вопрос Диксона означает, пузат ли Маллиган вследствие беременности или обжорства; Остин Мелдон – именитый дублинский врач-хирург.


[Закрыть]. Вместо ответа мистер Маллиган, весьма веселившийся, глядя на свои панталоны, молодецки хлопнул себя пониже грудобрюшной преграды и, изобразив на лице презабавную мину матушки Гроган (заметим, милейшая женщина, хотя, к прискорбию, легких нравов), вскричал: вот чрево, что никогда не носило выблядка! Эта славная шутка родила целую бурю восторгов, так что сызнова все в зале той отдались буйному и разгульному веселью. И так продолжались их бойкие препирательства и скоморошства, покуда не послышалась некая тревога в передней.

Тут слушатель его [1455]1455
  Тут слушатель его… – M14: Лоренс Стерн и, ближайшим образом, его «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (1768). Джойс любил Стерна. Стилизация тонка и точна, сгущение элемента вольности не переходит в пародию, сохраняя стерновскую иносказательность. Заключительный обрыв рассказа на середине пикантности – классический прием иронической стилистики Стерна.


[Закрыть], весьма восторженный юноша, шотландский студент с волосами белыми, словно лен, с великим жаром поздравил юного джентльмена и, прерывая его рассказ на самом красочном месте, учтиво адресовался к своему визави, не будет ли тот столь любезен передать ему сосуд с горячительным эликсиром, и в то же время, вопросительным наклоном головы, за коим тут же следовал равновеликий наклон бутылки в направленьи обратном, – бесподобному сему жесту не выучит и целый век изящного воспитания – красноречивее нежели словами сделал рассказчику предложение попотчевать его рюмочкой. Mais bien sur, благородный незнакомец, с готовностью откликнулся тот, et mille compliments [1456]1456
  конечно же… и тысяча благодарностей (франц.)


[Закрыть]. Как нельзя кстати. Рюмки этой весьма мне недоставало для полноты счастия. Но, милостивое небо, если бы даже остались мне лишь корка в котомке да глоток воды из колодца, и тогда, Господи, сердце повелело бы мне, приняв их, пасть на колена и возблагодарить вышние силы за все счастие, дарованное Подателем благ. С этими словами он поднес бокал свой к губам и с видимым удовольствием сделал добрый глоток, затем, поправивши свою куафюру, полез за пазуху к себе и показал медальон на шелковой ленточке, хранивший заветный образ, который лелеял он с той самой минуты, как ее ручка сделала на нем надпись.

И с бесконечною нежностью устремив взгляд на ее черты, воскликнул, Ах, мсье, если бы видели вы ее, как довелось это мне в тот волнующий миг, в этой нарядной блузке, в новенькой шляпке не без кокетства (подарок ей ко дню ангела, она мило призналась мне), и, ко всему еще, в столь безыскусном беспорядке, в порыве самозабвенной нежности, я вам клянусь, мсье, даже и вас великодушная натура ваша побудила бы безраздельно сдаться на милость такого врага – или оставить навсегда поле битвы. Ручаюсь вам, никогда в жизни я не бывал так растроган. Хвала Тебе, Боже, Источнику и Творцу дней моих! Трикрат будет счастлив тот, кому столь чудесное создание подарит свою взаимность. Нежный вздох придал еще более красноречия его словам и, спрятав медальон обратно к себе на грудь, он вытер глаза и снова вздохнул.

О Всемогущий Сеятель благ всем тварям Твоим, сколь велико и безгранично сие сладчайшее Твое иго, что может держать в оковах свободного и раба, деревенского простака и столичного щеголя, юношу в пору буйных страстей и умудренного годами супруга. Но, право, сэр, я отклоняюсь от своего предмета. Сколь неверны и хрупки подлунные наши радости! Проклятие! Отчего не угодно было Всевышнему, чтобы предчувствие шепнуло бы мне взять плащ? готов рыдать, думая об этом. Ведь тогда, хоть разверзнись хляби небесные, это нам не принесло бы никакого вреда. Однако черт с ним совсем, вскричал он, чувствительно хлопнув себя ладонью по лбу, утро вечера мудренее, и мне известен один marchand de capotes [1457]1457
  торговец плащами (или презервативами – жаргонное значение французского capote); в дальнейшем тексте эта двусмысленность дополняется другой: английское слово umbrella (зонтик) в жаргонном значении – пессарий


[Закрыть], мсье Пойнц, у которого я за ливр могу купить самый удобный плащ по французской моде, какой только защищал когда-нибудь даму от сырости. Те-те-те! прервал его Le Fecondateur [1458]1458
  Оплодотворитель (франц.)


[Закрыть], друг мой мсье Мур, сей знаменитейший путешественник (мы только что приняли полбутылочки avec lui [1459]1459
  с ним (франц.)


[Закрыть]в кругу избранных острословов этого города), достоверно мне сообщал, что на мысе Горн, ventre biche [1460]1460
  козье брюхо (франц.)


[Закрыть], бывает и такой дождь, который промочит насквозь любой самый плотный плащ. От этаких неистовых ливней, как он говорил мне, sans blague [1461]1461
  не шутя (франц.)


[Закрыть], не один несчастный скоропостижно отправился в лучший мир. Тьфу! Целый ливр! вскричал тут мсье Линч. Да эти неуклюжие изделия не стоят и одного су. Один-единственный зонтик, пускай не больше опенка, лучше целой их дюжины. Ни одна умная женщина не захочет подобных средств. Моя милая Китти мне сегодня сама сказала, что она скорей согласилась бы на потоп, чем на муки голода в таком ковчеге спасения, потому что, как напомнила она мне (прелестно покраснев и шепча мне на ушко, хотя подслушивать нас было некому, кроме порхавших бабочек), госпожа Природа, с соизволения Божия, внушила нам, и уже успело это войти в пословицу, что il y a deux choses [1462]1462
  имеются две вещи (франц.)


[Закрыть]для коих невинность первозданного нашего наряда, при иных обстоятельствах нарушающая приличия, оказывается самым уместным и даже единственно подходящим одеянием. Первая из них, сказала она (и тут очаровательный мой философ, пока я подсаживал его в тильбюри, слегка лизнул мне ушную раковину язычком, чтобы получше привлечь мое внимание), первая это ванна… Но в этот самый миг дребезжание колокольчика в прихожей прервало его рассказ, суливший столь славно обогатить сокровищницу наших познаний.

Итак, посреди всеобщего праздного веселья [1463]1463
  Итак, посреди всеобщего веселья… – М15: Оливер Голдсмит (1728-1774), ирл. прозаик, драматург, поэт. Образец очень конкретен (хотя, странным образом, до сих пор не был отмечен комментаторами): сцена в романе «Векфильдский священник», где герой-священник, попав несправедливо в тюрьму, подвергается издевкам разнузданной компании, однако твердою и достойной манерою завоевывает почтение к себе. Джойс не раз высоко отзывался о Голдсмите, именно в связи с этим романом; ср. "Чтимое имя Оливера Голдсмита, автора знаменитого романа «Векфильдский священник» («Джакомо Кларенцио Мэнген», 1907).


[Закрыть], царившего в собрании, внезапно прозвенел колокольчик, и пока все гадали, какая бы причина была к тому, вошла мисс Каллан и, тихо сказав несколько слов молодому мистеру Диксону, вновь удалилась с низким поклоном. Даже и краткое присутствие среди разгульной компании этой женщины, украшенной всеми дарами скромности и столь же прекрасной, сколь благонравной, весьма укротило сих необузданных нечестивцев, однако сразу с ее уходом все срамословия хлынули без препон наружу. Убей меня бог кувалдой, взревел Костелло, плюгавый малый в сильном подпитии. Вот это телочка, чтоб я сдох! Божусь, она тебе шепнула насчет свиданки. Скажешь, не так, ты, кобель! Да ты хоть умеешь с ними? В бога душу. Еще получше тебя, сказал Линч. Они-то уж у Скорбящей понимают в постельном обращении. Ейбопра, там этот доктор О'Гагл, он только и знает, что щекотать сестричек под подбородочком. Пусть мне души своей не спасти, мне все это Китти рассказывала, она сама там сиделкой уже семь месяцев. Ах, доктор, госпомил, доктор, воскликнул тут юнец в лимонном жилете, изображая жеманные ужимки и непристойно паясничая всем телом, ах, как вы меня раздразниваете! Пропади все на свете! Боже милостивый, я вся дрожу как овечка. Да вы опасней, чем сам милейший Отец Поцелуйчик, ей-богу! Подавиться мне этой кружкой, снова взревел Костелло, если она не ждет прибавления. Я знаю дамочку, на которую стоит только мне поглядеть, как она тут же с начинкой. Однако здесь молодой хирург поднялся со своего места и попросил у собравшихся извинения за то, что вынужден их покинуть, поскольку требуется его присутствие в палате, как о том сообщила ему сестра. Милосердному провидению угодно было, чтобы, наконец, завершились страдания той дамы, которая была enceinte [1464]1464
  беременная (франц.)


[Закрыть], перенося это с такой примерною твердостью, и она произвела на свет крепкого мальчугана. Я бы желал, молвил он, чтобы достало терпения моего для тех, кто, не имея решимости давать жизнь и не имея учености давать знания, поносит благородную профессию, которая, исключая лишь воздание почестей Божеству, является величайшей силою, приносящей счастие на земле. Я заверяю вас, что, будь в том нужда, я без труда представил бы облак свидетелей [1465]1465
  Облик свидетелей – Евр 12, 1.


[Закрыть]ее достойного и благородного служения, коему должно вызывать не развязные хулы, но гордость и ликование в людских сердцах. Я не могу их сбросить со счетов. Как? Чернить подобного человека, любезнейшую мисс Каллан, красу своего пола и диво для нашего, и это еще в самую значительную минуту, какая выпадает на долю слабого смертного создания? Да сгинет самая мысль об этом! Я содрогаюсь, когда я думаю о будущем того племени, где посеяны столь недобрые семена, где даже в храмине Хорна давно позабыли чтить мать и деву так, как то подобает. Произнеся эту отповедь, он прощально приветствовал остающихся и скрылся в дверях. Гул одобрения раздался со всех сторон. Иные предлагали изгнать низкого пропойцу без дальних слов, и это намерение могло бы исполниться, так что тот получил бы полное воздаяние по заслугам, если бы сам не поспешил на попятный, уверяя их с ужаснейшею божбою (проклятия у него никогда не сходили с уст), что лучшего сына, чем он, вовеки не появлялось у святой и истинной церкви.

Сдохнуть мне на месте, возопил он, да честной Фрэнк Костелло, который тут перед вами, да он завсегда имел чувства а пуще всего был научен чти отца твоего и матерь твою она у меня умела стряпать пудинг с вареньем язык проглотишь всегда ее вспоминаю плачу.

Но вернемся к мистеру Блуму [1466]1466
  Но вернемся к мистеру Блуму… – М16: Эдмунд Берк (1729-1797), политический и социальный мыслитель; морализирующий и философствующий жанр отрывка делает его также близким к стилю графа Честерфилда (1694-1773). Джойс дает Берку хвалебную характеристику: «Эдмунд Берк, прозванный английским Демосфеном, которого даже английские критики признавали глубочайшим оратором и мудрейшим государственным мужем» («Джакомо Кларенцио Мэнген»).


[Закрыть], который при своем появлении уловил кое-какие непристойные шутки, однако стерпел, решившись смотреть на них как на плоды возраста, в коем, как это многие полагают, человек не ведает жалости. Совершенная правда, что молодые лоботрясы изощрялись в шальных проделках словно большие дети; слова, что слышались в их шумных беспорядочных спорах, были невразумительны и зачастую малопристойны; их грубость и оскорбительные mots [1467]1467
  словечки (франц.)


[Закрыть]отталкивали от себя его разум; и уж тем паче не были они строги в соблюденьи приличий, хотя неистощимые запасы их молодой животной энергии скорей привлекали к ним.

Однако слова мистера Костелло звучали для него нежеланным наречием, ибо ему был тошен этот богомерзкий субъект, он казался ему неким корноухим отродьем [1468]1468
  Корноухим отродьем… ногами вперед – явные переклички с образом горбуна Глостера в «Генрихе VI», ч. III, Шекспира (особ. II, 2; V, 6).


[Закрыть], уродливо сгорбленным, неведомо от кого рожденным и в мир явившимся, как горбуны, уже зубатым и ногами вперед, чему придавали вероятие следы от щипцов хирурга на его черепе, и наводил он его на мысль о том недостающем звене в цепочке творений, которого так искал изобретательный ум покойного мистера Дарвина [1469]1469
  О том недостающем звене… – согласно гипотезе Дарвина, в процессе эволюции между обезьяной и человеком имелось еще одно «недостающее звено».


[Закрыть]. Он уж перевалил за половину сроков, отпускаемых нам судьбою, перенеся бессчетные превратности бытия; и, принадлежа к племени осторожному, а также имея редкостный дар предвиденья, давно уже наказал своему сердцу не поддаваться порывам гнева, а, утишая их незамедлительно и искусно, хранить у себя в груди то покойное всеприятие, которое низкие люди поносят, скорые на суд презирают, и все находят терпимым – но не больше того. За теми, кто изощряется в острословии за счет хрупкой натуры женщин (наклонность, ему глубочайше чуждая), он не признал бы ни честного имени, ни благородного воспитания; противу же тех, кто, потеряв всякую меру, больше уже ничего не мог потерять, у него оставалось острое оружие – опытность, способная принудить их дерзость к бесславной и беспорядочной ретираде. Это не возбраняло ему сочувствия к пылкой юности, которая, невзирая на шамканье дряхлых и нареканья суровых, извечно стремится (как то выражают целомудренные образы Священного Писателя) вкусить от запретного плода; однако никогда он не мог бы дойти до такого пренебрежения человечностью в отношении к благородной даме, исполняющей возложенный на нее долг. Итак, заключим: хоть сообщенье сестры поддерживало в нем надежды на скорый исход, но, при всем том, нельзя не признать, велико было его облегчение, когда он узнал, что после столь тяжких испытаний благие предсказанья сбылись, и через то вновь явлены были всем щедроты и милосердие Верховного Существа.

Свои раздумия [1470]1470
  Свои раздумья, сообразные событию… – М17: стиль парламентской риторики Ричарда Бринсли Шеридана (1751-1816), драматурга и политика ирл. происхождения.


[Закрыть], сообразные событию, решился он поведать соседу, изъяснив тому, что, касательно его понятий на сей предмет, его мнение (которого, пожалуй, ему бы не стоило выражать) таково, что лишь имеющий сердце из льда и весь духа состав бесчувственным не возрадуется при вести о завершеньи ее родов, поскольку достались ей жестокие испытания без всякой ее вины. Нарядно одетый юноша ему отвечал, что вина за те испытания на ее супруге или, по крайности, должна она быть на нем, если только дама не являет собою новую матрону эфесскую [1471]1471
  Эфесская матрона – древний сюжет о безутешной, но скоро утешившейся вдове; одно из первых представлений – в «Сатириконе» Петрония (I в.).


[Закрыть]. Должен сказать вам, молвил тут мистер Кроттерс, постучав по столу, дабы звучно подкрепить свое сообщение, что ее старый Аллилуй опять приходил сегодня, совсем уже пожилой, с бакенбардишками, и гнусавит в нос, прошу одно словечко, как там Вильгельмина, жизнь моя, это он ее так назвал. Я ему наказал быть в готовности, мол, событие вот-вот грянет. Ну и притча, я вам прямо скажу. Я только могу дивиться, какая потенция у этого старикана, если он из своей половины сумел вытрясти еще одного. Все принялись восхвалять его, каждый во что горазд, и только нарядный юноша, как прежде, стоял на том, что это-де некто, а не ее законный супруг, отличился в деле, лицо духовное или факельщик (весьма добродетельный) или бродячий торговец разным товаром, потребным домовитой хозяйке. Сколь изумительна [1472]1472
  Сколь изумительно… достойнейшим – фраза в манере д-ра Сэмюэла Джонсона (1709-1784), великого англ. филолога.


[Закрыть], рассуждал гость сам с собою, сколь несравненна их способность к метемпсихозу, коль скоро и чадовосприимный покой и трупорассекновительный театр ныне обращены у них в академии безнравственного легкомыслия – и при всем том, уже одного вхождения в ученую корпорацию будет довольно, чтобы эти слуги праздных забав во мгновение ока преобразились в примерных служителей того искусства, которое столь многие славные мужи полагают из всех достойнейшим. Однако, прибавил он вслед за тем, может статься, это дает им случай не сдерживать томящих чувств, кои гнетут их в обычной жизни, ибо не раз наблюдал я подтвержденья тому, что рыбак с рыбаком веселятся рядком.

Но по какому праву [1473]1473
  Но по какому праву… – М18: памфлетный стиль Джуниуса; его специфические черты – резкость нападок и знание многих тайных сведений.


[Закрыть], позвольте нам вопросить благородного лорда, его покровителя, этот чужеземец, лишь милостью доброго государя получивший гражданские права, возводит себя в верховные судьи внутренних наших дел [1474]1474
  Милостью доброго государя – восстановление прав евреев происходило при разных королях, постепенно и медленно; лишь в 1858 г. они получили право избираться в парламент.


[Закрыть]?

Где та благодарность, какую предписывает ему уже простая лояльность подданного? Во время недавней войны, когда врагу порой удавалось приобрести перевес своими гранатами, разве этот предатель своего племени не пользовался всякий раз случаем, чтобы обратить оружие против империи, где его до времени терпят, сам между тем дрожа за судьбу своих четырех процентов [1475]1475
  Судьбу своих четырех процентов – в эп. 17 мы узнаем, что у Блума имеется капиталец в четырехпроцентных бумагах.


[Закрыть]? Или он позабыл об этом, как предпочитает забывать обо всех получаемых им благах? Или, привыкнув водить за нос других, он одурачил, наконец, самого себя, коль скоро, если слухи не лгут, он сам сделался единственным орудием своего наслаждения? Бесспорный грех против скромности – вторгаться в спальню почтенной дамы, дочери отважного майора, или же допускать хотя бы тень сомнения в ее добродетели, однако, уж если он сам привлекает к тому наше внимание (чего поистине ему бы лучше остерегаться), – что же, будь по сему. Несчастная женщина, ей слишком упорно и слишком долго отказывали в ее законных прерогативах, чтобы она могла относиться к его упрекам иначе нежели с презреньем отчаявшихся. Это он-то осмеливается их бросать, этот блюститель нравов, истый пеликан в своей добродетели [1476]1476
  Пеликан в своей добродетели – в средние века пеликан – символ жертвенности и эмблема Христа, поскольку полагали, что он вскармливает птенцов собственною кровью.


[Закрыть], он, не посовестившийся, забыв о природных узах, искать незаконных сношений со служанкой, взятою из самых низов общества! Да ведь если бы эта красотка не обрела в своей швабре своего ангела-хранителя, ей досталась бы столь же горькая участь, как египтянке Агари [1477]1477
  Эта красотка… египтянке Агари – еще тайная информация Джуниуса: вольности Блума со служанкой, которые всплывут в эп. 15; Агарь – служанка в доме Авраама, что зачала от него (Быт 16, 4).


[Закрыть]! А что до пастбищ, то здесь его сварливое упрямство давно снискало дурную славу, так что один скотовод, возмутившись, дал ему суровую отповедь в отборных буколических выражениях, чему мистер Кафф был свидетелем. Не слишком ему пристало проповедовать такое писание. Разве нет у него поблизости поля, что лежит невспаханным и ждет плуга? Порочная привычка поры созревания есть срам в зрелом возрасте, но, увы, делается второю натурой. Уж если желает он расточать свой бальзам из Галаада [1478]1478
  Бальзам из Галаада – Иер 8, 22.


[Закрыть]в рецептах и апофегмах сомнительного вкуса, дабы возвращать на стези здоровья желторотых распутников, то подобало бы его делам быть в лучшем согласии с ученьями, коим он ныне привержен. Супружеское его сердце таит секреты, которые благопристойность откажется выносить на свет.

Развратные предложенья какой-нибудь увядшей красотки способны утешить его за супругу, отринутую и павшую; однако в обличье новоиспеченного целителя зол и поборника добронравия являет он собой в лучшем случае некое экзотическое древо, что, уходя корнями в землю родного Востока, росло и цвело и источало изобильный бальзам, но, будучи пересажено в более умеренный климат, утеряло былую крепость корней своих, а вещество, из него истекающее, загнило и скисло и утратило силу.

С великою осмотрительностью [1479]1479
  С великою осмотрительностью… – М19: стиль знаменитого историка Эдварда Гиббона (1737-1794), подробный и взвешенный, порой наукообразный, однако не чуждый скепсиса и насмешки.


[Закрыть], достойной придворных нравов Блистательной Порты [1480]1480
  Блистательная Порта – Турецкая империя, где рождение наследника султана обставлялось многими процедурами и церемониями.


[Закрыть], новость была доверена второй санитаркою младшему из дежурных представителей врачебного корпуса, и тот, в свою очередь, известил депутацию о появлении на свет наследника. Когда же он удалился на женскую половину, дабы присутствовать на торжественной церемонии отделения последа, с участием государственного секретаря по внутренним делам и членов тайного совета, усталым молчаньем выражавших единодушное одобрение, депутаты, наскучив своим долгим и чинным бдением и уповая, что радостное событие освобождает их от гнета приличий, благо это освобождение облегчалось одновременным отсутствием и камеристки и должностного лица, без промедления пустились в пререканье языков [1481]1481
  Пререкания языков – Пс 30, 21.


[Закрыть]. Тщетно раздавался там голос господина Комиссионера Блума, призывая их к мягкости, сдержанности, спокойствию. Минута была слишком благоприятна для упражнений в том роде речей, который единственно лишь и связывал меж собой эти весьма несходственные натуры. Безжалостный скальпель их не миновал ни единой подробности предмета: врожденная антипатия единоутробных братьев, кесарево сечение, роды после кончины отца или, реже, после кончины матери, братоубийственное дело Чайлдса, что прославилось благодаря страстной речи господина Адвоката Буша, обеспечившей оправдание невиновного, права первородства и получения пособий при рождении двойни или тройни, выкидыши и детоубийства, умышленные либо тайные, лишенные сердца foetus in foetu [1482]1482
  рождающийся зародыш (лат.)


[Закрыть], апросопия от закупорки вен, агнатия [1483]1483
  Апросопия – недоразвитие либо отсутствие лица у эмбриона, агнатия – то же касательно подбородка (ср. эп. 9).


[Закрыть]неких китайцев без подбородка (случай, сообщенный господином Кандидатом Маллиганом) вследствие несовершенного сращения челюстных выступов вдоль медиальной линии, в каковом случае (по его выражению) одно ухо слышит, что другое говорит, преимущества обезболивания родов посредством снотворных, удлинение времени схваток в последней стадии беременности вследствие давления на вену, преждевременное отхождение вод (наблюдавшееся в настоящем случае), грозящее сепсисом матки, искусственное осеменение с помощью шприца, загибание матки с наступлением менопаузы, проблема продолжения рода в тех случаях, когда женщина зачала при изнасиловании, мучительный вид родов, называемый бранденбуржцами Sturzgeburt [1484]1484
  стремительные роды (нем.)


[Закрыть], известные примеры рождений монстров, двусеменных и многоблизнецовых рождений, случающихся, когда зачатие было кровосмесительным или в период менструации, – словом, все разновидности человеческого рождения, каковые классифицирует Аристотель в своем шедевре, снабженном хромолитографическими иллюстрациями. Глубочайшие проблемы акушерской науки и судебной медицины подвергнуты были разбору с тем же вниманием, что и простонародные поверья, касающиеся беременности, как то запрет беременной перелезать через плетень, чтобы при таковом движении не задушился младенец пуповиной, или же указание ей, если возгорится пылко и тщетно желанием, то пусть прижмет руку к тому своему месту, каковое древним обычаем назначено для телесных наказаний. Такие аномальные отклонения, как заячья губа, родимые пятна, винные пятна, многопалость, синюха, ангиома, кем-то из собравшихся были помянуты как очевидное и естественное гипотетическое объяснение случающихся порою рождений свиноголовых (тут не была забыта мадам Гриссел Стивенс [1485]1485
  Гриссел Стивене (1653-1746) – сестра знаменитого дублинского врача, плотной комплекции и часто ходившая под вуалью, что стало поводом для шуток о ее якобы свиноподобной наружности.


[Закрыть]) или покрытых собачьей шерстью младенцев. Гипотеза же плазмической памяти [1486]1486
  Плаэмическая память – предполагаемая теософами память души обо всех ее перевоплощениях, прошлых и будущих; шотландцы считались предрасположенными к мистике и метафизике.


[Закрыть], привлеченная посланцем Каледонии и достойная метафизических традиций представляемой им страны, усматривала в подобных случаях остановку эмбрионального развития на какой-либо из предчеловеческих стадий. Чужестранный депутат, отвергая обе эти теории, отстаивал с жаром почти убедительным теорию о совокуплении женщин с самцами животных, ручаясь за истинность басен, подобных легенде о Минотавре, которую изящный гений латинского поэта поведал нам на страницах его «Метаморфоз». Слова его произвели впечатление немедленное, но эфемерное. Оно исчезло столь же быстро, сколь и явилось, под воздействием речи господина Кандидата Маллигана, которую тот произнес в своем неподражаемом игривом стиле, провозгласив, что наилучший предмет желаний – это славный чистенький старичок [1487]1487
  Предмет желаний… старичок – намек на припев нецензурной песни: «Добыть не можешь бабу – добудь хоть старичка!» В «Триестской записной книжке» среди заготовок к образу Гогарти для «Портрета» есть фраза: «Он был в поисках… женщины или славного чистенького старичка».


[Закрыть]. Одновременно с этим господин Депутат Мэдден и господин Кандидат Линч затеяли жаркий спор о юридической и богословской дилемме, возникающей в случае смерти одного из сиамских близнецов прежде другого, и оба решили изложить свои затруднения господину Комиссионеру Блуму для немедленной передачи господину Коадъютору Диакона Дедалу. Последний до этого молчал, повинуясь ли внутреннему голосу или, быть может, желая чрезмерно важною миной подчеркнуть странную чопорность своего наряда, и, будучи спрошен, напомнил кратко и, как показалось иным, с небрежностью, церковное установление, дабы не разлучал человек того, что соединил Бог [1488]1488
  Дабы не разлучал человек… – Мф 19, 6.


[Закрыть].

Однако повесть Малахии начала уже наполнять трепетом их сердца [1489]1489
  Однако повесть Малахии… – М20: стиль «готического романа» XVIII в., полного тайн и ужасов. Основной образец – «Замок Отранто» (1764) Хорэса Уолпола (1717-1797); Хейнс является в образе окровавленного преступника Манфреда из этого романа.


[Закрыть]. Вся сцена словно ожила перед глазами у них. Внезапно часть стены рядом с камином, скрывавшая потайной ход, бесшумно отошла в сторону, и в глубине показался… Хейнс! Кто из нас не ощутил, как плоть его застыла от ужаса?

В одной руке его был портфель, плотно набитый кельтскими сказаниями, в другой – сосуд с надписью «Яд». Изумление, отвращение, трепет были написаны на всех лицах, меж тем как он взирал на них с мертвенною усмешкою. Я предвкушал подобный прием, промолвил он, сатанински расхохотавшись, в котором, надо полагать, повинна история. Да, вы не ошиблись. Я убийца Сэмюэла Чайлдса. Но как я наказан! Ад не страшит меня. Вот внешность, что на мне [1490]1490
  калька английской кальки ирландской идиомы, означающей: «Вот участь, что постигла меня»


[Закрыть]. Пропасть и вечность, глухо пробормотал он, когда же обрету я покой, по стогнам Дублина я влачусь с песенной своей ношей, и неотступно повсюду за мною он, словно soulth [1491]1491
  явление призрака (ирл.)


[Закрыть], словно bullawurrus [1492]1492
  здесь: запах убийства (ирл.)


[Закрыть]. Ад мой и ад Ирландии – на этом свете. Как ни пытался я заставить себя забыть! Развлеченья, стрельба ворон, гэльский язык (он произнес на нем несколько фраз), опиум (он поднес к губам свой сосуд), занятия туризмом. Все тщетно! Его призрак преследует меня. Дурман – вот единственная моя надежда… О-о! Гибель! Черная пантера! И неожиданно он с жутким воплем исчез, и стена скользнула на место. Однако через мгновение голова его [1493]1493
  Голова его появилась из противоположной двери – в «эмбриологическом» плане эпизода начинается процесс родов.


[Закрыть]появилась из противоположной двери и произнесла: Ждите меня на станции Уэстленд-роу в десять минут двенадцатого. Он ушел! Слезы заструились из глаз беспутного сборища. Провидец воздел длань свою к небесам, шепча: Возмездие Мананауна [1494]1494
  Возмездие Мананауна! – с Мананауном, богом моря (он же – Мананаан в эп. 3), не связано никакого особого мотива возмездия; как и другие «светлые» божества из «племен богини Дану», он враждовал с «темными» или «нижними» фоморами.


[Закрыть]! Мудрые повторяли: Lex talionis.

Сентиментальным нужно назвать того, кто способен наслаждаться, не обременяя себя долгом ответственности за содеянное. Малахия, охваченный волнением, смолк. Тайна раскрылась. Был третий брат, и этот брат – Хейнс, подлинная фамилия которого – Чайлдс. Черная же пантера – то был он сам, призрак своего собственного отца. Он пил одурманивающие снадобья, чтобы забыться. Признателен я вам за облегченье. Одинокий домик у кладбища необитаем [1495]1495
  Одинокий домик у кладбища… – аллюзия на другой готический роман, «Домик у кладбища» (1863) ирл. писателя Джозефа Шеридана Ле Фаню (1814-1873).


[Закрыть]. Ни единая душа не будет там жить. Лишь в одиночестве паук там ткет свою паутину да выглянет крыса из норы ночною порой. Проклятие тяготеет над этим местом. Тут бродит призрак. Тут земля убийцы.

Каков имеет возраст душа человеческая [1496]1496
  Каков имеет возраст душа… – М21: романтически-элегически-ностальгический стиль эссеиста Чарльза Лэма (1775-1834), с элементами пародии. (Лэм был также широко известен как автор популярных пересказов «Одиссеи» и шекспировских пьес.)


[Закрыть]? Коль скоро прирожден ей хамелеонов талант менять оттенки свои при всякой перемене окрест, быть радостною с веселыми, печальной с поникшими, ужели не зрим, что и возраст ее столь же переменчив, как и ее настроенья? И Леопольд, что сидит здесь в раздумьи, без конца перелистывая листы памяти, вовсе уже не тот степенный служитель прессы, владелец скромного состояния в инвестициях. Умчались прочь годы. Он – юный Леопольд. Словно в ретроспективном упорядочении, словно зеркало в зеркале (и – раз!), он созерцает себя. Вот юная фигура той далекой поры, она выглядит возмужалой не по годам, свежим холодным утром она поспешает в школу из старого дома на Клэнбрасл-стрит, опоясана ранцем как патронташем, и в ранце – добрый ломоть пшеничного хлеба, забота матери. А вот – та же фигура через год или два, в первом своем котелке (о, это был день!), уже при деле, полноправный коммивояжер в фирме отца, вооруженный книгой заказов, надушенным платком (вовсе не только напоказ), баульчиком с блестящими безделушками (увы, это уже в прошлом!) и неистощимым запасом льстивых улыбок для каждой наполовину поддавшейся хозяйки, прикидывающей цену на пальцах, или для расцветающей юной девы, застенчиво выслушивающей (но голос сердца? признайтесь!) его заученные любезности. Духи, улыбки, а еще важней, темные глаза и елейная обходительность добывали к вечеру немало заказов для главы фирмы, который после подобных же трудов восседает словно Иаков с трубкою у домашнего очага (лапша, будьте покойны, вот-вот поспеет) и, вздев на нос круглые роговые очки, читает газету месячной давности с континента. Но дохнули на зеркало: и – раз! – и юный странствующий рыцарь отступает в глубину, делается все меньше, меньше и тает крохотной искоркою в тумане. Ныне он сам уже глава семьи, и те, что окружают его, могли бы быть его сыновьями.

Кому дано сказать? Мудр тот отец, что знает свое дитя. И вспоминается ему ночь с моросящим дождем, там, на Хэтч-стрит, возле запертых складов, та, первая. Они вместе (она – бесприютная бедняжка, дитя позора, твоя, моя, чья угодно за жалкий шиллинг с пенсом на счастье), вместе слышат тяжелый шаг стражей, когда две тени с острыми капюшонами движутся мимо нового королевского университета. Брайди! Брайди Келли! Навсегда ему запомнится это имя, никогда не забудется эта ночь, первая ночь, брачная ночь. В кромешной тьме сплетаются они воедино, жертва и жрец, и во мгновение ока (fiat [1497]1497
  да будет! (лат.)


[Закрыть]) море света затопит мир. Однако прильнуло ли сердце к сердцу? Увы, прекрасная читательница! Все свершилось единым духом – однако стойте! Назад! Не надо! Бедняжка в ужасе убегает, скрываясь во мраке. Она невеста ночи, дочь тьмы. Она не станет вынашивать солнцеликое чадо дня. Нет, Леопольд! Ни воспоминанье, ни имя не утешат тебя. Вотще миновало ликующее юное чувство собственной силы. Нет подле тебя сына от чресл твоих. Некому для Леопольда быть тем, кем был Леопольд для Рудольфа.

Голоса сливаются и растворяются в туманном безмолвии [1498]1498
  Голоса сливаются… – М22: романтик Томас Де Квинси (1785-1851), блестящий стилист, из которого Джойс знал наизусть целые страницы. Яркие образы, фантастические видения, мастерское ритмическое письмо – черты его стиля, воспроизведенного с явною конгениальностью. Де Квинси более всего известен своею «Исповедью английского курильщика опиума» (1822), но с моделью Джойса непосредственно связана «Английская почтовая карета» (1849). Близкий образ ревущего стада с погонщиком, который вооружен острым стрекалом, Джойс рисует в стихотворении «Добавка» («Tilly»), написанном в 1903 г. и открывающем сборник «Яблоки по фошу» (1927) (замечено Н.В.Серебренниковым, Томск).


[Закрыть], безмолвии беспредельного пространства, и безмолвно, стремительно душа проносится над неведомыми краями бесчисленных поколений, что жили прежде. Край, где седые сумерки вечно спускаются [1499]1499
  Седые сумерки… все исчезло. – Этот пассаж почти буквально повторяется в этюде «Джакомо Джойс».


[Закрыть], но никогда не упадают на светло-зеленый простор пажитей, проливая свой сумрак, сея нетленные росы звезд. Неровным шагом она следует за своею матерью, словно кобыла ведет за собой жеребенка.

Сумеречные виденья, однако облеченные в формы магической красоты, статный округлый круп, стройная мускулистая шея, тревожно-кроткие очертания головы. Печальные видения, они меркнут; и вот все исчезло. Агендат – бесплодная пустыня, приют ночных сов и подслеповатых удодов. Златого Нетаима нет больше. Они движутся облачною тропой, призраки скотов, глухим громом отдаются их мятежные рыки. У-уу! Рр-р! У-уу! Параллакс погоняет их, следуя позади, молнии чела его жалят как скорпионы. Яки, лоси, быки Васанские и Вавилонские [1500]1500
  Быки Васанские – Пс 21, 13.


[Закрыть], мастодонты и мамонты густым стадом бредут к впадине моря, Lacus Mortis [1501]1501
  Озеро Мертвых (лат.)


[Закрыть]. Зловещее, мстительное воинство Зодиака! Они мычат, ступая по облакам, двурогие и козерогие, хоботастые и клыкастые, львиногривые и длиннопантые, пресмыкающиеся и свинорылые, грызуны, жвачные и толстокожие, все их движущееся мычащее скопище, убийцы солнца.