Текст книги "Смерть под псевдонимом"

Автор книги: Джеймс Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 21

После ухода леди Гермионы появился Динглби, который принес поднос с чаем, и какое-то время в гостиной были слышны только прихлебывания да стук ложек о фамильный фарфор Кинсейлов.

В течение последующих двух часов, по мере того как Робин вызывал нас по очереди к себе, комната постепенно пустела, пока не остался один лишь я. За все время ожидания никто не попытался нарушить запрет на разговоры, даже Нина, что меня немало удивило.

Джайлза вызвали предпоследним, а минут через пятнадцать после того, как он ушел, заглянувший полисмен пригласил и меня в импровизированный кабинет Робина.

– Ну что, инспектор, вы уже нашли убийцу? – поинтересовался я, устраиваясь в кресле, еще хранившем тепло тех, кто побывал здесь до меня. – Кто же оказался злодеем?

– Ответ на этот вопрос вы узнаете позднее, доктор Керби-Джонс, – невозмутимо произнес Робин. – Вместе со всеми остальными. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу посвятить вас в детали следственного процесса?

Я вытаращился на него, но он сделал вид, что ничего не замечает.

– Если не возражаете, доктор Керби-Джонс, – продолжил Робин, – то для большей ясности я хотел бы еще раз услышать, где вы были и чем занимались.

С обреченным видом вздохнув, я исполнил просьбу, постаравшись изложить все как можно более четко и кратко.

– Замечательный отчет, доктор Керби-Джонс, – похвалил Робин, когда я закончил. – Благодарю за сотрудничество.

– Не стоит благодарности, инспектор, – отозвался я. – Я испытываю огромную радость, помогая вам в меру своих сил.

Робин посмотрел на меня, явно сдерживая улыбку.

– Я всех попросил остаться на ночь в Кинсейл-Хаусе, – продолжил он. – Чтобы исключить какие-либо инциденты, по всему дому будут выставлены посты.

– А как насчет завтрашнего дня? – поинтересовался я.

– Мы с леди Гермионой обсудили сложившуюся ситуацию, и я позволил ей продолжить конференцию. Если, конечно, участники к этому готовы. Любой желающий сможет завтра уехать, оставив свои координаты.

– Понятно, инспектор, – сказал я, поднимаясь с кресла. – Надеюсь, вы завершите расследование в самом скором времени.

Оторвав взгляд от бумаг, разложенных на столе, Робин посмотрел на меня.

– Я тоже на это надеюсь, доктор Керби-Джонс.

Он, ясное дело, все еще переживал из-за того, что второе убийство произошло практически у него под носом. Я ему сочувствовал, но он, конечно же, не хуже меня понимал, что свершившееся преступление вряд ли можно было предотвратить, кроме как приставив к каждому соглядатая.

Когда я выходил, Робин уже названивал по телефону, собираясь, видимо, отчитываться перед начальством. Да… сейчас ему не позавидуешь.

В холле мне повстречался дворецкий Динглби, который сообщил, что в столовой подают обед, и поинтересовался, не намерен ли я присоединиться. Было бы, конечно, неплохо посетить сейчас столовую главным образом для того, чтобы понаблюдать за другими гостями, однако я решил, что лучше все же провести время в собственной комнате: поразмышлять над последними событиями да просмотреть то, что разыскал в Сети Джайлз.

Поднявшись наверх, я обнаружил, что в нашем коридоре уже выставлена стража. Один из подчиненных Робина находился у самой лестницы, другой – в дальнем конце, около комнаты Норы Таттерсолл. Освещение было включено на полную яркость, так что полисмены могли легко заметить любого, кто вознамерился бы посреди ночи покинуть свои апартаменты.

Когда я вошел в свою комнату, там царили тишина и покой. Джайлз скорее всего находился сейчас внизу, в столовой, где вместе с другими вкушал подзадержавшийся обед. Я же, пройдя в ванную, проглотил очередную пилюлю – немного позже, чем следовало.

Выполнив первоочередную задачу, я заглянул в спаленку своего помощника, где обнаружил разложенные по файлам листы с результатами поисков в Интернете. Вернувшись с бумагами к себе в опочивальню, я уселся в кресло и принялся их просматривать.

Джайлз, являясь замечательным организатором, как всегда, подошел к делу основательно: все рассортировал, надписал, пронумеровал, чтобы мне не составило труда разобраться, что к чему.

Я пока толком не представлял, что именно мне следует искать, кроме каких-либо связей между Вандой Харпер и тем или иным подозреваемым. Может быть, Джайлзу и удалось выцепить намеки на какие-то компрометирующие факты, скрываемые моими коллегами, а может, информация такого рода оказалась недоступна для компьютера.

Начать я решил с Изабеллы Верьян. Ее, конечно, трудно представить в роли убийцы, однако, судя по моим наблюдениям, она явно скрывала какую-то тайну. Что-то такое, чего не следовало знать читателям. Мне припомнился недавний короткий и эмоциональный эпизод с участием леди Гермионы. У них, вне всякого сомнения, есть некая общая тайна, но леди Гермиона, разумеется, ни за что не выдаст подругу.

На первой странице в досье мисс Верьян излагалась ее краткая биография. Ну об аристократическом происхождении и благородном воспитании Изабеллы мне уже было известно, а еще здесь указывались точная дата и место рождения, сведения о полученном образовании и государственной службе, присутствовал список наград, присужденных не только за творческие достижения, но и за различные свершения на благо общества. В общем, на бумаге Изабелла выглядела довольно-таки скучной и невразумительной личностью, совсем не похожей на человека, зарабатывающего немалые деньги сочинением историй про убийства.

Дальше шел ряд интервью, данных ею в разное время. По большей части они были однообразными и не очень-то интересными, подобными тем, что дают практически все создатели бестселлеров, с банальными, уже порядком надоевшими вопросами. Ответы мисс Верьян были весьма содержательными, и в них не чувствовалось какого-либо пренебрежения или снисходительности, хотя – насколько я умею читать между строк – создавалось впечатление, что процесс интервьюирования ей не слишком приятен. Всякий раз, когда вопросы касались не столько творчества, сколько личной жизни, Изабелла вежливо, но твердо отказывалась на них отвечать. В общем, в качестве писателя она представала вполне отчетливо, а вот как человек – не совсем.

Я испытал некоторое разочарование. А ведь в жизни Изабеллы явно имелись некие обстоятельства, которые она стремилась утаить. Иначе не было бы шантажа со стороны Нины.

Немного раздосадованный, я уже собирался отложить досье на мисс Верьян, не дочитав его до конца, когда наткнулся на кое-что поинтереснее.

Оказывается, несколько лет назад в одном из таблоидов была помещена довольно-таки большая подборка материалов об Изабелле и всем ее семействе, и по крайней мере одному из репортеров удалось накопать некоторое количество грязи под кроной фамильного древа рода Верьянов.

Просмотрев статью, я узнал, что кузен Изабеллы, имеющий титул герцога, однажды опозорил семью, сбежав из Кембриджа с девицей из кордебалета. А одна из сестер этого юного аристократа, словно желая превзойти братца, во время Второй мировой пустилась в дикий разгул с неким типом, который откровенно симпатизировал нацистам. Другие члены немалого семейства тоже постарались, так или иначе оставив пятна на щите с родовым гербом; на их фоне мисс Верьян являла собой просто образец достоинства и добродетели.

А еще тот репортер разузнал о романе между Изабеллой и одним из пилотов королевских ВВС, который погиб во время вылета на бомбежку объектов на территории Германии. Они так и не успели пожениться. Как рассказала одна из оскандалившихся кузин, убитая горем Изабелла целый год прожила в уединении и с тех пор не проявляла никакого интереса к мужчинам. «Если бы бедняжка Иззи в свое время вышла замуж и обзавелась ребенком, – сокрушалась кузина, – насколько счастливее была бы ее жизнь!»

Иззи?! Мне нелегко было представить, что кто-то мог называть мисс Верьян подобным именем.

Далее кузина продолжала сокрушаться по поводу того, что «бедняжке Иззи» пришлось немало потрудиться после года, проведенного в уединении. Из-за расточительности отца семья Изабеллы была, очевидно, не такой состоятельной, как другие ветви рода, так что Иззи успела попробовать себя на разных поприщах прежде, чем начала писать. «Но как бы бедняжка Иззи ни старалась, сколько бы она ни работала, – продолжала кузина, – у нее, вероятно, никогда не было денег в достаточном количестве. И теперь мы все просто счастливы за нее, хотя она, похоже, позабыла о своих родственниках, которые всегда находились рядом в трудную для нее минуту».

Дальше все шло примерно в том же духе – ничего такого, что намекало бы на какой-либо скандальный факт из личной жизни мисс Верьян.

Разочарованный, я отложил в сторону стопку листов, хотя и не преминул усмехнуться по поводу последней фразы «сострадательной» кузины. Наверное, как только на «бедняжку Иззи» обрушились слава и богатство, ее тут же стали осаждать родственники, которым раньше до нее и дела не было.

Как свойственно многим писателям, я принялся фантазировать о том, что могло происходить в жизни Изабеллы.

А что, если тогда, во время войны, она и ее бравый авиатор решили провести свой «медовый месяц», не дожидаясь торжественной церемонии бракосочетания? В те годы на такие поступки были способны даже девушки, получившие, как и Изабелла, строгое традиционное воспитание. В конце концов, они оба не знали, когда им еще доведется побыть вместе.

Я продолжил размышления.

Предположим, что после гибели своего возлюбленного Изабелла вдруг поняла, что беременна, и при этом у нее отсутствует маленькое золотое колечко на соответствующем пальце. Как в таком случае поступить девушке ее происхождения?

Самый приемлемый вариант – укрыться где-нибудь на год, тайно родить ребенка и передать его на усыновление. Так в сороковых годах скорее всего повела бы себя любая «добропорядочная девушка», окажись она в подобной ситуации.

Ага… Усыновление!

Я взял бумаги и еще раз взглянул на страницу с биографией Изабеллы. Просмотрел список наград. Мисс Верьян в некотором роде являлась покровительницей британских агентств по усыновлению-удочерению и неоднократно поощрялась за деятельность именно на этом поприще. Даже титул дамы она получила не только за весомый вклад в английскую литературу, но также и за свою деятельность в рамках программ по усыновлению и попечению сирот.

Так, так… Ответ, кажется, найден. Я улыбнулся. Хотя следует признать, что доказательства скорее косвенные, чем прямые, и вообще эта версия по большей части лишь игра моего воображения.

Так, Саймон, спокойно! Если у Изабеллы в сороковых годах появился внебрачный ребенок, то что из этого? Станет ли она теперь, по прошествии стольких лет, убивать кого-то, чтобы сохранить сей факт в тайне? Этому ребенку – если он, конечно, действительно родился – сейчас было бы больше пятидесяти.

Вопрос теперь в том, как подтвердить или опровергнуть свое умозаключение. Для более верного результата следует, конечно же, обратиться к первоисточнику – к самой Изабелле. У меня только начали завязываться дружеские отношения с писательницей, которой я так восхищался, но после того, что я собирался предпринять, наши дальнейшие контакты вряд ли будут возможны.

Я бы мог, конечно, дождаться, когда полицейские сами выполнят свою работу. Убийца наверняка оставил те или иные следы, которые помогут выявить его личность. Однако я слишком любопытен, чтобы сидеть сложа руки, мне всегда хочется быть в центре событий. А поскольку вампира не так-то просто вывести из строя (убийце пришлось бы использовать супердозу чеснока, традиционный осиновый кол или серебряную пулю), риск для меня был не слишком велик. Банальный удар чем-нибудь тяжелым по голове особого вреда мне не принесет.

Взяв лист бумаги и ручку, я принялся сочинять послание, которое собирался подсунуть под дверь мисс Верьян. Посмотрим, как она на него отреагирует. Если клюнет, значит, я взял верный след, если же не обратит на записку внимания… что ж, след все равно может быть верным, а из Изабеллы в таком случае получился бы превосходный игрок в покер.

Написал же я следующее:

«Дорогая Изабелла!

Если Вам необходимо какое-либо содействие с моей стороны, то обращайтесь без колебаний. Прегрешения прошлых лет пускай в прошлом и остаются. Совершенно ни к чему выносить теперь на суд общественности то, что произошло пять десятилетий назад. Ваш многолетний труд – как на литературном поприще, так и в сфере благотворительности – вот что имеет сейчас значение.

Искренне Ваш и т. д. и т. п.».

Для того чтобы мисс Верьян наверняка уловила намек, я дважды подчеркнул слово «благотворительность».

Я запечатал конверт и некоторое время сидел, глядя на него. Стоящие на страже полицейские, конечно же, заметят, как я пихну послание под дверь Изабеллы, и тут же, разумеется, доложат об этом Робину. Но к тому моменту, когда он насядет на меня с расспросами, моя уловка, возможно, уже принесет результат и я буду знать, окажется ли полезной для него имеющаяся у меня информация.

Приотворив дверь, я выглянул наружу. Оба полисмена находились в другом конце коридора и, похоже, не особенно следили за охраняемой территорией. Я по стеночке прошмыгнул до комнаты мисс Верьян, уронил конверт на пол и пихнул его ногой под дверь. Затем так же быстро вернулся обратно. Когда я уже входил в комнату, один из констеблей обернулся. Прикрыв за собой дверь, я замер, прислушиваясь. Звука шагов не последовало – вероятно, стражи порядка возобновили свою беседу, не придав значения моей выходке. Ну что ж, тем лучше!

Чтобы не терять времени в ожидании отклика Изабеллы, я взял еще один файл с подготовленными Джайлзом материалами. На первой странице излагалась краткая биография леди Гермионы, графини Мамсли. Она являлась наследницей и единственной из ныне живущих отпрысков седьмого графа Мамсли, Чомли Эверальда Сент-Джорджа Персиваля Кинсейла. Сэр Персиваль погиб лет сорок назад в результате несчастного случая на охоте, оставив юную Гермиону наследницей огромного состояния. Это состояние не очень-то уменьшилось даже после выплаты долгов – то обстоятельство, которое за последнее столетие подорвало мощь и славу многих аристократических семейств.

Юная Гермиона, обладающая, как оказалось, деловой хваткой, сумела значительно пополнить содержимое фамильных сундуков. И все эти годы она весьма щедро делилась своим богатством с другими: учредила несколько стипендий для девушек, обучающихся в различных колледжах Оксбриджа, а также, как и ее подруга Изабелла Верьян, подвизалась в деле попечения и устройства в семьи детей, оставшихся без родителей.

Прервав чтение, я задумался, заинтригованный подобной связью между обеими женщинами. Где же, интересно, они впервые встретились?

Внезапно мои размышления были прерваны – дверь в комнату резко распахнулась, ударившись о стену. Я поднял глаза: ко мне стремительным шагом направлялась Изабелла Верьян. Ее взгляд был полон гнева, правая рука сжимала мое письмо.

Остановившись, она скомкала листок и швырнула его прямо мне в лицо.

Глава 22

Бумажный комок попал мне между глаз, так что я невольно отдернул голову назад.

– До чего же это подло! – выпалила Изабелла. – Как я могла так ошибиться в вас?! Я даже не представляла, что вы способны на подобную низость!

– Изабелла, дорогая, – начал я, поднимаясь с кресла, – пожалуйста, успокойтесь. – Я протянул к ней руку, но она оттолкнула ее и отступила назад.

– Я думала, Саймон, что вы джентльмен. – Голос Изабеллы звучал уже спокойнее, однако глаза по-прежнему свидетельствовали о внутреннем смятении.

– Изабелла, дорогая, – как можно мягче повторил я, – пожалуйста, сядьте. – Я указал на кресло, и она, вдруг как-то сникнув, без особого изящества опустилась на него. – Мне очень жаль, но вы, похоже, не так поняли смысл моей записки. – Я смотрел на мисс Верьян, ощущая себя последним мерзавцем.

Мои слова ее совсем не убедили.

– Перестаньте, Саймон, – отмахнулась она. – Вы, видно, решили шантажировать меня на пару с Ниной. – По ее щекам медленно поползли слезы.

– Вы ошибаетесь, Изабелла, – настаивал я. – Уверяю, у меня вовсе не было намерения шантажировать вас.

«Манипулировать – это да, – мысленно признал я, – но не шантажировать».

Одна из моих ныне покойных бабушек, настоящая леди с Юга, наверное, в гробу переворачивалась, видя столь неджентльменское поведение своего внука. Впрочем, именно эту бабушку я как-то недолюбливал, так что пусть себе поворочается.

– Вы, вероятно, очень гордитесь тем, что так хитро изложили свои угрозы, – сказала Изабелла, утирая слезы тыльной стороной ладони. – Посторонний не нашел бы в записке ничего подозрительного.

– Еще раз говорю, что у меня не было намерения шантажировать вас, – повторял я, словно заведенный. – И у меня нет никакого желания участвовать в интригах Нины. Наоборот, я хочу положить им конец. На благо всем нам.

Изабелла смотрела на меня, недоверчиво прищурясь.

– Возможно, вам известно не так много, как я предполагала.

Ну, кто не рискует…

– Изабелла, вы думаете, читателям есть какое-то дело до того, что много лет назад вы произвели на свет незаконнорожденного ребенка, которого отдали приемным родителям?

Мисс Верьян отпрянула назад, словно я ударил ее. Впрочем, в некотором роде так оно и было. Дрожащей рукой она прикрыла рот, краски сошли с ее лица.

– Вы все знаете, – прошептала она.

Ликования по случаю точного попадания в цель я не испытал. Расчет оказался верным, хотя, конечно же, имелся определенный риск.

Изабелла глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Ну и как, Саймон, вы намерены использовать эту информацию?

– Если вы опасаетесь, что я обо всем растрезвоню газетчикам, то можете успокоиться – я этого делать не собираюсь.

Мисс Верьян немного расслабилась.

– Однако чего-то вы все-таки хотите.

– Единственное, чего я хочу, – это понять, что здесь происходит. Кто-то уже дважды совершил убийство и может убить кого-нибудь еще, если мы его… или ее не остановим.

– И вы полагаете, что мое прошлое имеет к случившемуся какое-то отношение?

– Возможно, – пожал я плечами. – Вы бы пошли на убийство, чтобы скрыть факт рождения внебрачного ребенка?

– Нет! – отрезала мисс Верьян.

Я молча ждал.

– Если бы я и решилась кого-то убить, – уже мягче произнесла Изабелла, – то в первую очередь эту мерзавку Нину.

– Она каким-то образом обо всем узнала?

Изабелла кивнула.

– И заставила подписать с ней контракт?

Мисс Верьян опять кивнула.

– И что было потом? – поинтересовался я.

– Поначалу, пока я еще приходила в себя, потрясенная столь наглым шантажом, Нина была умеренна в своих требованиях. На тот момент она являлась не слишком преуспевающим агентом, но, заполучив меня с моим узнаваемым именем, точно с цепи сорвалась. Думаю, то обстоятельство, что со мной тактика запугивания сработала, только подхлестнуло ее.

– И она решила испробовать свои способности на других?

– Да, – кивнула Изабелла. – К их большому несчастью.

– А какое отношение имеет ко всему этому Ванда Харпер?

– Точно не знаю, Саймон, – сказала мисс Верьян. – Раньше я ее никогда не встречала, но предполагаю, что она работала в каком-нибудь частном сыскном агентстве.

– Наверное, именно от нее Нина и получала сведения, используемые для шантажа.

– Видимо, да, – пожала плечами Изабелла. – Нина не горела желанием раскрывать источник информации. Когда я обнаружила, что кто-то копается в моем прошлом, было уже поздно что-либо предпринимать.

– Оставалось только уступить требованиям Нины, – добавил я.

– Да, – кивнула Изабелла. – И по мере того как росла моя популярность, она становилась все более требовательной. Нина заставляла меня чаще появляться на публике, хотя я вовсе не была к этому расположена. Многие годы я вполне счастливо жила в тиши и покое, но чем больше раскручивала меня Нина, тем более открытой становилась моя жизнь для посторонних глаз.

– Да, за успех всегда приходится чем-то расплачиваться, – философски заметил я.

Изабелла фыркнула в совсем неподобающей для истинной леди манере.

– Саймон, я пережила уже два приступа с тех пор, как мои книги начали попадать в списки бестселлеров. Стоит ли платить такую цену за успех? Бояться оставаться одной в собственном доме? Каждый раз с замиранием сердца слушать, как звонят в дверь?

– Да, Изабелла… Я об этом и понятия не имел, – произнес я, одновременно и сочувствуя, и негодуя. – Представляю, как вам было тяжело.

– Действительно, – усмехнулась Изабелла. – Последние четыре года моя жизнь была не сахар. – По всей видимости, она не испытывала к себе особой жалости, и я не мог не восхититься ею.

– А вы никогда не думали, что можно просто раскрыть всем свою тайну и тем самым лишить Нину козырей?

– Раскрыть тайну? Чтобы меня поносили со всех сторон? – Изабелла скривила губы. – Это было бы крайне неосмотрительно. – Она с такой силой сжала подлокотники кресла, что костяшки ее пальцев побелели. – Это все равно что прилюдно обнажиться, выставить себя напоказ в самом неподобающем виде. Чтобы все пялились на тебя, тыкали пальцами, разбирали по косточкам. Да уж лучше сразу умереть!

В голосе Изабеллы сквозил неподдельный ужас, и я понимал, что она сгорела бы от стыда, если бы столь интимные подробности ее жизни стали достоянием гласности. Возможно, кто-то другой запросто смог бы обнародовать подробности своей личной жизни, не задумываясь о последствиях, но для такого замкнутого человека, как Изабелла, подобный поступок был, похоже, совершенно немыслим.

Мисс Верьян смотрела на меня полным страдания взглядом.

– Мне просто не хватит смелости, Саймон. Я не решилась на это раньше и вряд ли смогу решиться теперь.

– Обещаю, Изабелла, что никому не выдам ваш секрет, – заверил я. – Если, конечно, вы не причастны к убийствам.

– Не знаю, Саймон, как еще вас убедить, что я не убивала этих несчастных. Нору я, конечно, считала не слишком приятной особой, однако смерти ей не желала. А ту, другую, женщину я не настолько хорошо знала, чтобы иметь что-то против нее.

– А разве Ванда Харпер лично не пыталась вас шантажировать.

– Лично нет, хотя вчера она подходила ко мне по поручению Нины. Возможно, она и занималась поисками компромата, однако удовольствие смотреть, как мы корчимся и извиваемся, словно бабочки, насаженные на булавочки, Нина обычно приберегала для себя.

Я усмехнулся:

– Скоро для нее самой настанет черед корчиться и извиваться.

– Если только в мире существует справедливость, – с невеселой улыбкой произнесла Изабелла. Помолчав, она заметила: – Саймон, а вы ведь, в сущности, так ничего и не сказали о моем ребенке.

Черт!.. Как же мне ответить? Ведь я только предположил существование ребенка и больше ничего о нем не знал. Кажется, мой блеф раскрыт.

Мисс Верьян совершенно правильно поняла мое замешательство.

– Вы ведь ничего не знали наверняка, верно? – печально улыбнулась она. – И я попалась в расставленные силки.

– Разве личность вашего ребенка имеет какое-либо отношение к тому, что здесь произошло?

Изабелла поднялась с места.

– Ни малейшего! – отрезала она и направилась к выходу. У самой двери обернулась и сказала: – А вы, Саймон, похоже, стоите Нины. Вы так же умеете манипулировать людьми, как и она. Но возможно, у вас другие мотивы, не столь корыстные. По крайней мере я на это надеюсь.

Мисс Верьян вышла, аккуратно притворив за собой дверь, а я остался сидеть в своих погруженных в тишину апартаментах. Мне стало вдруг грустно: едва зародившаяся дружба с Изабеллой вряд ли расцветет теперь пышным цветом.

Я сыграл с ней довольно злую шутку, за которую она, возможно, никогда меня не простит. Это было бы очень печально, поскольку я искренне восхищался и ею самою, и ее творчеством.

Однако Изабелла мне все же солгала, и с этим еще предстоит разобраться.

Мисс Верьян солгала, заявив, что личность ее ребенка не имеет никакого отношения к событиям в Кинсейл-Хаусе. Она не знает, что я вижу людей чуть ли не насквозь, и сочла, вероятно, тему исчерпанной. А я почувствовал, как участилось ее сердцебиение, и понял, что она сказала неправду.

Возможно ли такое, что сын или дочь Изабеллы тоже находится сейчас в Кинсейл-Хаусе?