Текст книги "Бунт (ЛП)"

Автор книги: Джейми Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Можешь подбросить меня к Адаму? – просит он.

Большинство ночей Джоэль проводит на диване в гостиной квартирки, снимаемой Адамом, Шоном и Роуэн. Иногда он остается у меня. А иногда остается у легкомысленных фанаток, которым реально следует надавать пощечин.

Я знала, что парень попросит подвезти его, – именно поэтому уже сообщила Роуэн и Лэти, что тащу их на завтрак, – но, тем не менее, все равно издеваюсь над Джоэлем, потому что это слишком привлекательно, чтобы устоять.

– Мне казалось, что я уже достаточно покатала тебя этим утром, не так ли?

Он смеется и подходит ко мне сзади, улыбаясь моему отражению в зеркале.

– Ты так прекрасна сегодня.

Он такая бесстыжая подлиза, и мне трудно не улыбнуться ему в ответ.

– Ты хочешь сказать, что в другие дни я менее прекрасна? – отвечаю ему, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

– Сегодня ты особенно прекрасна, – произносит Джоэль, опуская подбородок на мое плечо и одаривая пошлой ухмылочкой, отчего я смеюсь наперекор себе.

– Фиг с ним. Надевай рубашку, и я подумаю об этом.

Я подвожу Джоэля и проклинаю себя за это. Крышесносный секс – это взаимовыгода, но с каких это пор я стала предоставлять услуги бесплатной гостиницы и такси? В следующий раз вышвырну его сразу же после секса, и мне плевать, насколько умопомрачительный этот утренний факультатив.

Подобрав по пути Лэти и обменяв Джоэля на Роуэн, я отвожу нас в АЙХОП. Благодаря моему умению водить и не обращать внимания на мольбы Роуэн сбавить скорость, мы проскочили без пробок, и нам не пришлось ждать, чтобы занять места.

– Полагаю, вы гадаете, почему я сегодня собрал вас здесь, – заявляет Лэти, как только мы занимаем места в кабинке. Он хлопает руками по столешнице, отчего мы с Роуэн переглядываемся. Она сидит рядом с парнем, выглядя при этом столь же озадаченной, как и я.

– Эм, вообще-то это я собрала вас здесь, – возражаю я.

Лэти тянется через стол, чтобы взять меня за руки. На нем лиловая футболка «Мой маленький Пони», его волнистые волосы зачесаны назад, а на макушке радужные солнцезащитные очки.

– Сладенькая, мы волнуемся за тебя.

– Мы? – удивляется Роуэн.

Благодаря Джоэлю я практически не спала прошлой ночью, так что у меня действительно нет сил терпеть все это.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – убираю руки.

Я хмурюсь на Лэти, когда наша официантка, пожилая женщина, более чем просто благосклонная к коллекционированию оладушек вокруг талии, подходит, чтобы принять наш заказ. Как только она отходит, Лэти одаривает меня еще одной кокетливой улыбкой.

– Первый шаг – признать, что у тебя есть проблема.

Я удивленно поднимаю бровь.

– И в чем же моя проблема, Пони-бой?

– У тебя зависимость. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Я перевожу взгляд на Роуэн, но она лишь пожимает плечами и качает головой.

– Ладно. Сдаюсь.

Я театрально беру Лэти за руки и склоняюсь над столом.

– От чего я зависима? От высоких каблуков? Лака для волос?

Он ухмыляется и произносит:

– Ой, от кое-чего гораздо более серьезного.

– Блеска для губ? Лака для ногтей с блестками?

Он ухмыляется мне.

– Ты зависима от того, что вызывает у тебя эти ужасные фиолетовые мешки под глазами. И я думаю, что виновник этого сексуален, с ирокезом и его имя рифмуется со словом «дуэль».

Я не могу сдержать смех и отпускаю руки Лэти.

– Завидуешь?

– Безнадежно.

Он, надувшись, поворачивается к Роуэн.

– Уверена, что никто из ребят не гей?

– Абсолютно.

– Би?

Роуэн качает головой, длинные светлые пряди вываливаются из пучка.

– Сожалею, но не думаю.

– Изящный? Сладенький? Чувствительный?

Мы с Роуэн взрываемся от смеха, а Лэти тяжело вздыхает и оседает на стуле.

– Так что конкретно между тобой и парнем-с-ирокезом? – спрашивает Лэти, когда приносят наши напитки, и я за раз высыпаю три пакетика сахара в свой.

Они с Роуэн выжидающе смотрят на меня, пока я помешиваю сахар в чашке с кофе и отвечаю:

– Почему между нами что-то должно быть?

Я и не ожидаю, что они поймут. Роуэн перепрыгнула с трехгодичных отношений на сожительство с парнем, в которого она по уши влюблена. А Лэти много флиртует, но, кажется, еще бережет себя для того единственного парня. Если бы мы не были друзьями, не сомневаюсь, что эти двое считали бы меня шлюхой. И технически так оно и есть, ну и что с того? Мне нравятся парни. Я люблю секс. И если я спокойна по этому поводу, и никто от этого не страдает, то какая разница, как или с кем я провожу свои ночи?

Лэти снимает очки и указывает ими на меня.

– Ну, между вами точно что-то есть. Вы уже несколько месяцев перепихиваетесь. Сколько это раз? Около тысячи?

– А какая разница? – обороняюсь я. – Мне просто еще не стало с ним скучно.

Роуэн внимательно смотрит на меня.

– Помнишь, как ты сказала мне, что я влюблена в Адама, но я продолжала настаивать, что мы просто друзья?

Я поднимаю руки, дабы пустить под откос этот сумасшедший поезд, прежде чем он наберет обороты.

– Джоэль и я – не ты и Адам.

– Нет? – спрашивает Лэти.

Я вожу пальцем, покрытым фиолетовым блестящим лаком, между «сестрами Твидл».

– Послушайте, леди, это не какой-то вонючий диснеевский фильм, где Роуэн находит парня, и их лучшие друзья в конечном итоге тоже начинают встречаться, и они живут как одна большая, счастливая, странная, немного чокнутая семейка. Мы говорим обо мне. И Джоэле.

– Ну, во-первых, – произносит Роуэн, помешивая трубочкой апельсиновый сок, – лучший друг Адама Шон, а не Джоэль. Джоэль скорее... талисман, – она ухмыляется и перестает помешивать. – И, во-вторых, ты изменилась в последнее время.

– Нет, – утверждаю я, наигранно улыбаясь нашей официантке, когда она прерывает разговор, чтобы поставить еду. Роуэн сразу же хватает сироп и поливает свои блинчики. Затем передает его мне, и я делаю то же самое.

– Слишком изменилась, – настаивает она. – Тебя заботит, что Джоэль думает о тебе. Тебя никогда не волновало, что о тебе думают другие, – подруга поливает блины вторым слоем сиропа.

– Джоэль – всего лишь игра.

– И каков же приз победителю?

Я собираюсь сострить, когда мой рот закрываются, а глаза шокировано расширяются. Роуэн начинает оборачиваться, но я резко дергаю ее за руку.

– Не смотри.

– Почему? – спрашивает она, а я пытаюсь придумать правдоподобную ложь.

– Только что сюда вошел Джимми, – называю ей высосанное из пальца имя.

– Кто такой Джимми? – Подруга вновь пытается обернуться, и я одергиваю ее. Лэти полностью повернулся, но он меня не волнует.

– Парень, с которым я спала пару недель назад, – лгу я. – Он не перестает названивать мне. Мне нужно, чтобы ты вытащила меня отсюда.

Я как дятел, стучу по ноге Лэти под столом, и понимание медленно появляется на его лице. Я бросаю кошелек на стол.

– Лэти, можешь попросить упаковать наши блины с собой и оплатить моей картой?

Он кивает и выскальзывает из кабинки, чтобы выпустить Роуэн, а я обнимаю ее за плечи и, словно опытный телохранитель, кручусь вокруг нее, защищая от папарацци. Я прижимаюсь к ней боком, пока мы не выходим сквозь двойные двери на освещенную ярким утренним солнцем улицу, а затем начинаю рассказывать ей о выдуманном Джимми.

Когда мы по пути к моей машине проходим мимо серебристого Cobalt, я усиленно акцентирую внимание на моей истории, дабы отвлечь внимание Роуэн от машины.

– А ПОТОМ, – произношу я, вскидывая руки в воздух, – он имел наглость сказать мне, что я никогда его не забуду! Э-ге-ге, чувак, если бы ты перестал названивать мне каждые две минуты, возможно бы мне это и удалось!

Роуэн хихикает и продолжает идти, не обращая внимания ни на автомобиль, ни на то, как в моей груди колотится сердце.

– Похоже, ты действительно нравишься ему.

– Ему и миллионам других парней. У него был шанс, но он использовал только руки, Роу. И не так, как Джоэль, потому что его руки просто… Ну, Адам играет на гитаре, так что ты знаешь.

Она заливается краской, а я продолжаю болтать чепуху.

– Но руки этого парня... Боже, было похоже на то, что я занималась любовью с помощником готовщика гамбургеров!

Роу истерически хохочет, и мое сердце немного успокаивается. Когда мы добираемся до моей машины, я открываю двери, и она садится. Я открываю водительскую дверь, но останавливаюсь, прежде чем сесть рядом с ней.

– Черт, – ругаюсь я, – забыла сказать Лэти, какую карту использовать. Моя Visa недействительна.

Она тянется к ручке, чтобы выйти.

– Я скажу ему.

– Нет! – Я выдавливаю улыбку на ее испуганный взгляд и добавляю, – Я сделаю это. Одна нога здесь, другая там, очень быстро. Не двигайся. Я скоро вернусь.

Я практически бегом возвращаюсь в АЙХОП, проскользнув через переднюю дверь, чтобы дождаться Лэти, и беру свой кошелек из его рук, когда он передает его мне.

– Ее бывший? – спрашивает он, и я киваю, перекидывая между пальцами ключи, чтобы найти самый острый. Брейди разбил сердце Роуэн на миллион маленьких кусочков, когда изменил ей, и перемолол их в пыль, когда сделал это вновь. С тех пор я сгорала от желания отомстить ему. Он здесь с девушкой, и ему очень повезло, что Роуэн была со мной, иначе я бы расцарапала ему глаза прямо посреди АЙХОП.

С зажатым между костяшек пальцев зазубренным ключом, я улыбаюсь Лэти и произношу:

– Улыбайся и притворяйся, что не слышал этого.

Когда мы проходим мимо Cobalt Брейди, я провожу ключом по серебристой краске, делая глубокую царапину от переда до зада машины. Мы с Лэти как лунатики улыбаемся. К тому моменту, как мы садимся в машину, мы оба истерически смеемся.

– Что? – спрашивает Роуэн, она удивленно поднимает брови, переводя взгляд с Лэти на меня и обратно.

– Ничего, – отвечаю я, завожу машину и улыбаюсь Лэти в зеркало заднего вида. Я сдаю назад, чтобы выехать из парковки и добавляю, – Спасибо, что вытащила меня оттуда, Роу. Люблю тебя.

Я улыбаюсь в ответ на ее смущенный вид, но менее чем через полминуты улыбка исчезает с моего лица, когда Лэти внезапно вспоминает то, о чем мы разговаривали ранее в АЙХОП.

– Итак, – произносит он, просунув большую голову между нашими с Роуэн сидениями. – «Дуэль».

– Знаешь, я могла бы сейчас разбить машину.

Мое предупреждение лишь вызывает у него смех.

– Серьезно? Это лучше, чем просто признаться в своих чувствах?

Я вскидываю голову в его сторону с взглядом, от которого парень должен был вздрогнуть. Вместо этого его улыбка стала еще шире, и именно я была тем, кто отвел взгляд.

– О каких чувствах?

– Сладеньких. Возможно, ощущение бабочек. Или картофельного пюре.

Я слышу щебет справа от себя – Роуэн безуспешно пытается сдержать смех, но я игнорирую это и сильнее нажимаю на газ, тем самым сокращая для Лэти время, когда он может раздражать меня.

– Агааа, ничего подобного не испытываю, – отвечаю я и в тоже время чувствую его яркую-как-никогда улыбку, впивающуюся в мой висок.

– Что насчет Джоэля? Могу поклясться, что его живот перепо-о-олнен «картофельным пюре».

– Джоэль никогда в жизни не испытывал таких чувств, – парирую я и тут же проклинаю себя за то, что повелась на тупую «картофельное-пюре» аналогию Лэти.

Я еду со скоростью сорок километров в час при допустимых двадцати пяти.

– Он сказал, что ты особенная, – произносит Роуэн.

Мы с Лэти смотрим на нее, и только когда я замечаю ужас в ее глазах, решаюсь ударить по тормозам, чтобы избежать проезда на красный.

– Что он сказал?

Она вцепилась одной рукой в приборную панель, а другой – в подлокотник справа от нее.

– Можешь, пожалуйста, постараться не убить нас?

– Расскажи мне, что он сказал, и я подумаю об этом.

Роуэн по одному убирает пальцы с приборной панели и делает глубокий вдох, когда загорается зеленый, и я с легкостью жму на газ.

– Я спросила у него, почему он все время возвращается к тебе, тогда как ни с кем другим так не поступает, и он ответил, что ты особенная.

– Что бы это могло значить?

Роуэн качает головой.

– Я спросила, а он лишь улыбнулся и пожал плечами.

Типичный Джоэль. Я хмурюсь, глядя на дорогу, а Лэти напевает:

– Видите! Кар-тооо-фель-нооое пюре!

– Он полон чего-то, – отвечаю я, – но явно не картофельного пюре. Если он считает меня такой особенной, почему же он волочился за той шлюшкой прошлой ночью?

– Он выбирает тебя каждый раз, когда достает карту поцелуев в Королях, – парирует Роуэн, а я усмехаюсь.

– Он не особо сопротивляется, когда другие девушки выбирают его.

В последний раз, когда мы играли, одной сучке-фанатке чертовски повезло, и она вытащила все три карты поцелуев. Она выбирала Джоэля каждый. чертов. раз.

Лэти хихикает.

– Он держал твои волосы, когда тебя так разозлила эта ситуация, что ты упилась Маргаритами, и в итоге тебя выворачивало наизнанку.

– Видите? – протестую я. – Джоэль наполняет мой желудок Маргаритами, а не картофельным пюре.

– И блевотиной, – добавляет Роуэн, и я хохочу, останавливаясь на следующем светофоре без визга шин.

– И блевотиной.

Глава 4

«Я позвоню тебе».

Это были последние слова, сказанные Джоэлем в тот день, когда я высадила его у Адама. Это то, что он всегда говорит. Именно так он и делает, когда ему это удобно.

Порой я отвечаю на звонок, порой – нет.

И в течение последних полутора недель я бы ответила. Но он не звонил.

Так что ночью среды я по его вине зажимаюсь с парнем, который, очевидно, пережил в детстве какую-то жуткую аварию, и ему потребовалась экстренная пересадка языка, а в качестве доноров были доступны только коровы. Клянусь Богом, за всю мою жизнь у меня никогда не было так много языка во рту. Словно парень решил, что количество лучше качества, и посвятил всего себя приведению этой теории в действие. И под словами «всего себя» я подразумеваю весь. его. чертов. язык.

Я поворачиваю голову в сторону, и Коровий Язык, к счастью, припадает губами к шее. Я лежу на кровати в его комнате. Занятия на этой неделе были раздражающими. Работа в ресторане на этой неделе была раздражающей. Абсолютно ничего не слышать от Джоэля – раздражающе. Желание услышать что-то от него – раздражающе. Всю сегодняшнюю смену я думала о нем – постоянно проверяла телефон на наличие новых смс, хотя и отлично знала, что он, скорее всего, уже пыхтел в постели какой-нибудь девушки, – и поняла, что должна что-то с этим сделать.

Лэти был прав: Джоэль – проблема. Из-за него я чувствую себя... одинокой. Сумасшедшей. Отчаянной.

Коровий Язык, сообщивший мне, что его зовут Эйден, хоть мне это было и неинтересно, оказался очередным улыбнувшимся мне парнем после того, как я решила, что секс на одну ночь – именно то, что доктор прописал. Таким образом, он оказался тем, с кем я пошла домой. И решила, что если снова начну себя вести как прежняя я, то, возможно, и чувствовать себя начну так же. Единственная причина, по которой Джоэль казался тем самым парнем, имевшим значение, было то, что я сделала его таковым.

Хочу забыть его, и все же, когда смотрю в карие глаза Эйдена, не могу отделаться от желания, чтобы они были голубыми. Не могу отделаться от желания, чтобы его мягкие каштановые волосы стали светлым ирокезом. Чтобы из-за его улыбки мои внутренности превращались в горячую лаву, а не в едва теплую воду в ванной.

– Сними трусы, – говорю ему, и парень, не теряя времени, выполняет мой приказ. В свою очередь я снимаю свои и говорю ему взять презерватив.

– Дерьмо, – выдыхает он, его взгляд наполняется паникой. – У меня нет с собой.

– Моя сумочка, – произношу я, подталкивая его к комоду, на котором она лежит. Терпеливо дожидаюсь его, пока он хватает сумку и вываливает половину содержимого на пол.

– Извини, – запинается он, после чего рассыпает оставшееся содержимое, пока пытается подобрать то, что выпало до этого.

– Займешься этим позже, – шиплю, пытаясь скрыть разочарование в своем голосе. К этому моменту я надеялась быть в агонии от дурманящего экстаза, а не лежать в одиночестве и смущении на простынях, разящих собачьей шерстью, что прямо-таки пугающе, учитывая, что я не заметила никаких признаков собаки.

Эйден хватает презерватив с пола, разрывая обертку, натягивает его и забирается на меня. Я широко развожу ноги, а он располагается между ними, сразу же пытаясь войти в меня. Но я совершенно сухая, и мое тело не принимает его.

– Поцелуй меня или что-то в этом роде, – командую, тут же пожалев о своем предложении, когда его язык вновь наполняет мой рот. Я разрываю наш поцелуй, как только мне выпадает такая возможность, и меняю стратегию.

– Просто используй слюну.

Я бы посоветовала смазку, но если у этого парня даже презерватива не было, думаю, хорошая смазка с таким же успехом могла быть священным Граалем.

Эйден одаривает меня мальчишеской улыбочкой, после чего начинает спускаться вниз.

– О нет, это не то, что я...

Он широко разводит мои ноги и начинает упиваться мной, как излишне возбужденный щенок, но вместо того, чтобы стонать, извиваться или получать удовольствие от происходящего, я немного сжимаю колени, бросаю жуткий взгляд на потолок, морщу нос и сдвигаю брови.

Когда он, словно агрессивный муравьед, буравит меня своим языком, я взвизгиваю, и он, по всей видимости, воспринимает это как поощрение. Еще больше толчков языком. Еще больше диких взглядов на потолок. Я закрываю глаза и пытаюсь насладиться происходящим, но мои мысли незамедлительно заполняет Джоэль. Когда Джоэль делает это – все медленно дразняще, и он смакует каждую частичку меня.

– Тебе нравится? – спрашивает Эйден, как только я начинаю возбуждаться.

Я игнорирую его и пытаюсь вернуть образ Джоэля в свои мысли. Его руки держат мои, когда я схожу с ума от похоти и не знаю, куда их деть. Они кажутся невероятно сильными, когда он обвивает их вокруг талии, не давая уползти от него.

– Ммм, тебе нравится? – снова спрашивает Эйден. Если бы он соблюдал хоть какие-нибудь правила приличия, то перестал бы болтать.

– Да, – лгу я, мечтая, чтобы он заткнулся. Парень отстраняется, а я представляю, как язык Джоэля делает маленькие, нежные щелчки по самому чувствительному местечку.

Эйден снова начинает буравить меня языком, и в третий чертов раз спрашивает «нравится ли мне».

– ДА! – выкрикиваю я, понимая, что он не будет достаточно долго молчать, чтобы дать мне хоть немного приблизиться к оргазму.

Что означает, что мне придется притвориться или пережить муки огромного количества коровьего языка, щенячьих лобызаний и муравьедо-бурений.

– О-о-о, – стону я, одновременно извиваясь и закатывая глаза. – О Боже.

Я устраиваю достойное порнофильма выступление и притягиваю парня к своему лицу. Когда он вновь начинает опускаться, чтобы поцеловать меня, я поспешно давлю на его плечи и переворачиваю на спину. Если он еще раз засунет свой язык в мой рот, не сомневаюсь, что я задохнусь и умру. А учитывая то, как проходит эта ночь, это звучит не так уж и страшно.

Я сажусь верхом на парня и опускаюсь, он стонет достаточно громко, чтобы разбудить всех соседей. Замечательно. Уже сейчас могу сказать, что, если я не потороплюсь, он кончит раньше меня, и потом мне придется самой позаботиться о себе.

Я упираюсь руками в его грудь, чтобы начать двигаться вверх-вниз, но, тогда как тело Джоэля худое и подтянутое, тело Эйдена – мягкое. Скольжу руками вдоль его шеи и задерживаюсь на ней, но он влажный от пота, и от этого мне кажется, что я ласкаю измазанную маслом морскую свинку. Так что я вытираю руки о его подушку и откидываюсь назад. Так как мне некуда деть свои руки, я запускаю их в собственные волосы. Мне лишь полтора раза удается подняться и опуститься, после чего Эйден стонет и кончает в меня, а я осознаю допущенную ошибку. Я опускаю руки, неуверенная, быть ли мне польщенной тем, что для его оргазма было достаточно одного моего взгляда, или возмущенной до такой степени, чтобы задушить его, прежде чем собрать свои вещички и сбежать.

– Это было потрясающе, – выдыхает парень, а я слезаю с него и перекатываюсь на бок. Он обнимает меня, и я терплю это лишь потому, что действительно не хочу оставаться сегодня одна.

– Ты удивительная, – говорит он мне, и мне хотелось бы выдавить из себя улыбку или хотя бы поверить ему, но я не могу.

Я просыпаюсь, когда на улице еще темно и нет ничего, кроме абсолютной тишины. Меня обнимает тяжелая рука, я ощущаю лицо, уткнувшееся в мои волосы, но не слышу храпа, и от этой печальной мысли крепко зажмуриваюсь и кусаю губу. Тяжело вздохнув, выскальзываю из-под его руки, подбираю свою одежду с пола и надеваю ее. Я не заморачиваюсь тем, чтобы оглянуться на незнакомца, вырубившегося на кровати, и на цыпочках пересекаю его комнату. Искусству сбегать из дома я обучилась в возрасте тринадцати лет, когда отец впервые посадил меня под домашний арест. К моменту получения удостоверения личности я стала экспертом в этом деле.

Я поворачиваю дверную ручку в квартиру Эйдена так осторожно, словно обезвреживаю бомбу. Затем аккуратно открываю дверь, выхожу на переднее крыльцо и закрываю ее за собой. Не отпускаю ручку, пока дверь полностью не закрывается, после чего очень медленно отпускаю, позволяя вернуться в обычное положение.

Оказавшись на стоянке, упираюсь лбом в руль, жалея, что подцепила парня на работе, а не в баре. По крайней мере, тогда я могла бы вдрызг напиться и по-прежнему быть в отключке. Вместо этого я трезвая и бодрая, еще и с кучей мыслей в голове.

Вопреки здравому смыслу еду домой, принимаю душ и переодеваюсь, затем покупаю кофе и еду к Адаму. На мне сногсшибательный топ и юбка в сочетании с высокими каблуками. Своим нарядом я намереваюсь заставить Джоэля сожалеть о том, что он не позвонил мне прошлой ночью. Но сидя на парковке и созерцая свое отражение в зеркале заднего вида, все, что я вижу – фиолетовые круги под глазами и бледную кожу. Я похожа на свою мать. Поворчав вместо того, чтобы подняться в квартиру, пишу Роуэн сообщение.

Сегодня отвезу тебя на занятия. На парковке. Поторопись.

Дожидаясь Роуэн, наношу еще больше макияжа на лицо и, глядя в зеркало, кривлюсь, пытаясь найти отличия между собой и женщиной, изменившей отцу и бросившей его в полном раздрае. У меня ее карие глаза, темные волосы и оливковая кожа. Целый комплект боевого оружия. Она использовала свою красоту, чтобы пленить сердце моего отца, а после разбить его. Я же использую свою, дабы убедиться, что никто и никогда не поступит так со мной. Мне не придется полагаться на одного человека из-за любви или привязанности, потому что я могу получить это от кого угодно.

Ну, или почти от кого угодно.

Пятнадцать минут спустя, я сижу, уткнувшись лбом в окно, и напеваю девчачью песенку, когда Роуэн проскальзывает на пассажирское сиденье. Я выключаю музыку, и она вопросительно смотрит на меня, но у меня нет желания отвечать подруге.

– Хочешь поговорить об этом? – интересуется Роу, пристегивая ремень безопасности, пока я сдаю назад.

– Поговорить о чем?

– Почему ты забираешь меня в четверг утром?

– Потому что я рано встала.

– Значит, давай поговорим о том, почему ты не поднялась в квартиру?

Я смотрю ей в глаза, тем самым исключая возможность недопонимания.

– Нет.

Роуэн вздыхает и откидывается в кресле. Она молча смотрит в окно, пока я еду, но мне не удается усидеть молча и минуты.

– Он хотя бы был там? – спрашиваю я.

Нет нужды спрашивать, о ком идет речь, и Роуэн отрицательно качает головой, даже не взглянув на меня.

– Я практически не видела его на этой неделе.

Она бросает взгляд в мою сторону и, уловив хмурое выражение моего лица, быстро добавляет:

– Впрочем, вчера он спрашивал о тебе.

– Что он спрашивал?

– Он интересовался, чем ты занималась прошлым вечером. Я сказала, что ты работаешь.

Работала? Больше походило на едва сдерживаемое желание удушить посетителей приветственными хлебными палочками.

– Хочешь, чтобы я сказала, что ему следует позвонить тебе? – предлагает Роу, и я едва не слетаю в кювет.

– НЕТ! – Я смотрю на подругу так, словно она выжила из ума. – Ни за что в жизни, ты спятила что ли?!

Роу хмурится и сжимает ремень безопасности.

– В таком случае, ты должна ему позвонить. Позвони или забудь его, Ди, потому что ты становишься слегка сумасшедшей.

Преуменьшение века. У меня такое чувство, будто какая-то чокнутая от гормонов девушка вторгается в мое тело каждый раз, когда сногсшибательное лицо Джоэля возникает в моем воображении. И от этого у меня возникает желание бить себя по голове, пока она не покинет мое тело, или я не потеряю сознание.

– Ты хотя бы сдала вчера план проекта по маркетингу? – интересуется Роуэн, но по ее тону можно понять, что она уже знает ответ.

Короткий ответ – нет. Длинный ответ – оправдание перед профессором, включающее умершего дедушку и осиротевшего кота.

– Я предупредила профессора, что сдам позже.

Роуэн хмурится на меня.

– Этот проект значит очень много для того, чтобы успешно закончить обучение, Ди. Ты не можешь вот так сачковать, иначе тебя выгонят. Возможно, если бы ты тратила свои силы на увлечение учебой, а не Джоэлем…

Я предупреждающе смотрю на нее, и Роу тут же прекращает свою лекцию.

– Сделаю на выходных.

– На этих выходных мы идем в Mayhem.

Ребята снова выступают, и мы еще ни разу не пропустили ни одно из их местных шоу.

– Сделаю в воскресенье.

После занятий подбрасываю Роуэн к Адаму и возвращаюсь в свою квартиру, чтобы переодеться в рабочую форму. Приезжаю с опозданием, уклоняюсь от попыток босса сделать мне выговор и большую часть моей пятичасовой смены раздумываю о том, что, черт возьми, я хочу делать со своей жизнью.

Я определенно не хочу работать в подобном месте, когда мне стукнет тридцать, и иметь дело с такими посетителями, как мисс Гэйбл, посетителями, которые считают официанта синонимом слова «раб».

Сегодня она на полном серьезе попросила принести ей салат из одного лишь рамэна, а не как обычно из микса различной зелени. Когда я пожаловалась на это коллеге, он сказал, что обычно выковыривает рамэн и приносит ей все остальное. Я изумленно посмотрела ему вслед, а затем приступила к разбору блюда мисс Гэйбл и принесла одни лишь листья. Ей я сообщила, что у нас закончился рамэн, и пообещала в качестве утешения шоколад, тем самым одним махом обманув и посетителя, и заведение. Я по-прежнему получаю шикарные чаевые, но они с трудом компенсируют приставания пожилых мужчин и неуверенность девушек, заставляющих своих парней оставлять мне копейки на чай за то, что они слишком долго пялились на меня.

Никто никогда не заявил бы, что я просто создана для работы в сфере обслуживания. Но проблема в том, что и для учебы в колледже я тоже не создана. Когда я думала о колледже, в моих мыслях возникали парни и вечеринки, и еще больше парней и вечеринок. Я не думала об учебе, домашних заданиях, экзаменах или об изучении чего-то конкретного. Прошлый семестр я с трудом закрыла на тройки. Почти уверена, что этот семестр уже завалила. Промежуточные экзамены на следующей неделе, и мой отец не будет счастлив, когда узнает мои оценки.

Сомневаюсь, что он когда-нибудь лишит меня материальной поддержки, но я ненавижу его разочаровывать. Не то чтобы это меня останавливало в прошлом... Но я всегда чувствую себя отвратительно после этого.

Мой отец просто слишком сильно любит. Он продолжал любить мою маму даже после того, как она ушла от него, и, полагаю, по-прежнему любит ее. Папа винит себя в ее уходе, и от этого у меня возникает желание разбить ее голову камнем. Когда мне было одиннадцать, у мамы была интрижка с неудачником-одноклассником, и в конечном итоге она сбежала с ним в Вегас. С тех пор с ее стороны самой большой попыткой пообщаться со мной был запрос на добавление в друзья в Facebook, который я незамедлительно отклонила, прежде чем заблокировать ее.

Она недостаточно сильно любила моего отца, но я ненавижу ее не по этой причине, а потому, что она лишь делала вид, что любит его. Мать не сдержала свои клятвы и оставила отца растить меня в одиночку. Иногда я задаюсь вопросом, любит ли он меня так сильно по той причине, что я – часть нее, и каждый божий день беспокоюсь, что стану такой же как она.

И именно поэтому я никогда никому не скажу эти три отравляющие слова. Никогда.

Джоэль никогда бы не захотел услышать их от меня, что отчасти объясняет, почему я не могу выбросить парня из своей головы. После пяти изнурительных часов обслуживания бестолковых посетителей и еще двадцати минут кошмарных пробок я включаю свет в своей комнате, сбрасываю рабочую обувь и падаю лицом в подушку. Я столько раз за этот вечер доставала телефон из заднего кармана, что удивлена отсутствию ожога на заднице. Но это не останавливает меня от того, чтобы вытащить его еще раз и простонать, не увидев пропущенных смс и звонков от гитариста-идиота, по всей видимости потерявшего мой номер.

Прижавшись щекой к одеялу, провожу пальцем по экрану с его именем и зависаю над его номером, борясь с желанием позвонить ему и попросить прийти. Раздраженно зарычав, отбрасываю телефон на кровать и закрываю глаза.

Мне снится странный сон о звонящем телефоне, когда я слышу «Алло?».

Не до конца проснувшись, открываю глаза. Я все еще одета и лежу сверху на одеяле вместо того, чтобы быть под ним.

– Алло-о-о? – вновь произносит знакомый голос.

Я вскакиваю с матраса и таращусь на телефон. На экране светится имя Джоэля наряду с таймером, быстро сменяющимся с двенадцати секунд на тринадцать, четырнадцать, пятнадцать.

– Есть там кто-нибудь?

БОЖЕ. МОЙ. Я, блин, набрала его номер своим лицом! Во сне! ГДЕ ТАКОЕ ВИДАНО?!

Я как можно быстрее жму отбой, но через несколько секунд телефон начинает звонить, и в конечном итоге я просто сижу и пялюсь на него так, словно в него вселился дьявол. После трех звонков я осознаю, что должна ответить, или эта ситуация станет еще более неловкой, чем она уже есть.

– Алло? – как можно более небрежно отвечаю я, пытаясь не звучать как полная идиотка, набирающая лицом номера телефонов во сне.

– Ты только что позвонила мне и сбросила? – спрашивает Джоэль, и я жалею, что рядом со мной нет стены, о которую я могла бы биться головой, потому что «рука-лицо» с этим не справится.

– Какого черта я звонила бы тебе и сбрасывала?

– Потому что ты тайно влюблена в меня и хотела услышать мой голос?

Он шутит, но я все равно свирепею.

– Должно быть, моя задница тебя набрала. Не льсти себе.

Джоэль усмехается.

– Так значит, твоя задница тайно влюблена в меня. Интересненько.

– Я кладу трубку.

– Рад, что твоя задница позвонила, – продолжает парень, игнорируя мою пустую угрозу. – Я как раз думал о ней.

Не уверена, что мне следует сделать – хихикнуть или закатить глаза, так что просто молчу.

– Приезжай, забери меня.

Я хочу. Честно, отчаянно хочу.

– Купи машину, – противостою ему.

– Перестань. Я скучаю по тебе.

Безумная часть меня хочет спросить у него, почему в таком случае он не позвонил мне, но здравомыслящая знает, что он просто говорит нужные слова, дабы получить желаемое этой ночью. А Джоэль хочет только одного.