Текст книги "Бунт (ЛП)"

Автор книги: Джейми Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Оставайся здесь, – пояснил он.

– Джоэль…

– Если считаешь, что я снова позволю тебе уйти, то ты еще более сумасшедшая, чем я думал, – заявил он, а я проигнорировала насмешку в его тоне, так как в это раз мне не хотелось бороться.

– Не думаешь, что мы торопимся? – поинтересовалась я, и Джоэль смягчился.

– Думаю, что все, что мы делаем – быстро. Однако, когда пытаемся замедлиться, все идет под откос.

Выбравшись из его квартиры, после самого страстного перепиха в жизни, мы встретили в вестибюле всех гостей с вечеринки по случаю моего дня рождения, нетерпеливо ожидающих именинницу. Роуэн, кусавшая от волнения ногти, опустила взгляд на наши переплетенные пальцы и застыла, а широкая улыбка озарила ее лицо.

– Заткнись, – предупредила я, но не смогла сдержать ответную улыбку, и она засмеялась.

– Ее вещи уже упакованы? – спросил Джоэль у ребят.

– Ага, – осторожно ответил Шон. – А что?

Когда Джоэль объявил, что я переезжаю жить к нему, Адам расхохотался, у Роуэн отвисла челюсть, а Лэти просто усмехнулся как болван. Судя по выражению лиц остальных ребят, они решили, что мы сошли с ума. И, вероятно, так оно и есть. Однако сходить с ума вместе с ним или без него – этот выбор мне наконец легко сделать.

Утром я позвонила отцу, чтобы сообщить, что не вернусь домой, потому что переезжаю к Джоэлю.

– Ты здесь? – позвала я, когда в ответ на мои слова последовала долгая минута молчания.

– Да... Дай мне минуту, я пытаюсь понять, как отреагировать на это.

Я ждала по ощущениям целую минуту и, наконец, он произнес:

– Джоэль с тобой?

Я окинула обеспокоенным взглядом сидящего рядом со мной на диване Джоэля.

– Да…

– Дай ему трубку.

– Зачем?

– Потому что моя маленькая девочка переезжает к нему, и мы должны сначала обсудить это.

Я обеспокоенно закусила нижнюю губу.

– Пап?

– Ди.

– Есть кое-что, что ты должен узнать сначала…

Еще одну долгую минуту неловкого молчания я пыталась собраться с духом, чтобы сообщить отцу, что влюбилась.

– Ты беременна, – как ни в чем не бывало заметил он, нарушая тишину.

– Нет! – выкрикнула я, напугав тем самым Джоэля. – Нет! О боже, нет! НЕТ.

Ощутимый вздох облегчения прозвучал с расстояния более трехсот миль.

– Слава богу.

– Господи, папа. Какого черта?!

– Кажется, я только что постарел лет на тридцать.

– Но ведь речь идет обо МНЕ!

– ТЫ ведешь себя странно в последнее время, – возразил он. – Так что ты хотела сказать?

Джоэль наклонился ближе, чтобы слышать, что говорит отец, а я потерла переносицу и призналась:

– Я люблю его. Просто хотела, чтобы ты знал, что я люблю его.

– Душечка, – проговорил папа, – я знал об этом еще на Пасху.

– Откуда? – выдохнула я.

Отец хохотнул в трубку.

– Потому что я – твой отец. Мне многое известно.

– Значит ты не против, чтобы мы жили вместе? – спросила я.

– Я этого не говорил. А теперь дай ему трубку.

Я неохотно передала трубку Джоэлю, и у них состоялся долгий разговор, во время которого он сказал отцу, что любит меня и никогда не причинит мне боль. К тому моменту, когда он вернул мне телефон, все чего я хотела – повесить трубку, чтобы до потери сознания целовать Джоэля за все те прекрасные слова, что он произнес.

– Хорошо, – сказал отец. – У тебя есть мое одобрение, но, если он когда-либо переступит черту, скажешь ему, что у меня есть пистолет.

– Но у тебя же нет…

– А ему вовсе не обязательно знать об этом.

Я засмеялась и сообщила отцу, что люблю его, а когда он, наконец, отпустил меня, широко улыбнулась Джоэлю. Спустя короткое время появились Роуэн с ребятами на фургоне для перевозки мебели, и я сразу же принялась командовать людьми, чем по-прежнему и занимаюсь, пока Шон и Майк вносят комод в комнату.

Расставлять мебель – легко, а вот мелкие детали – трудно: например, поставить кофейную чашку рядом с чашкой Джоэля, или расстелить одеяло на его кровати. Когда я ставлю фиолетовую зубную щетку в пластиковый стакан, где уже стоит его зеленая, сердце в груди совершает кульбит, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоить его. Расстановка мелочей ощущается, как банджи-джампинг, как прыжки с парашютом.

Как свободное падение.

Бывают моменты, когда мне снова хочется отойти от края. Однако стоит вспомнить, как мне было одиноко и плохо, позволяю себе упасть. По пути вниз я цепляюсь за Джоэля, смотрю ему в глаза, касаюсь его пальцев и нежно целую в губы, пока мы распаковываем вещи. И он падает вместе со мной.

Позже тем же вечером, когда все мелочи расставлены по местам, а я ни разу не потеряла сознание, переодеваюсь в коротенькие пижамные шортики и одну из футболок Джоэля.

– Так значит твой отец, в самом деле, не против? – спрашивает он во второй раз за день.

Я наблюдаю, как он стягивает футболку через голову. Боже, наверное, никогда не устану от этого зрелища.

– Мой отец любит тебя, – отвечаю, забираясь в постель под свое накрахмаленное одеяло на его жестком матрасе.

Наша кровать. Сердце снова пускается в пляс, но на этот раз ощущения более теплые и приятные.

Джоэль скептически смотрит на меня и ложится рядом.

– Мне так не показалось по телефонному разговору…

– Что он сказал?

– Что ему не понравилось наблюдать, как его малышка плачет из-за парня.

Джоэль пододвигается ближе и кладет руку на мою талию. Его голос нежен, когда он осторожно интересуется:

– Ты плакала?

Я борюсь с желанием отрицать этот факт, преуменьшить пережитые страдания. Но вместо этого признаюсь:

– Я была разбита.

– Я полагал, тебя осчастливит мой уход…

Прижимаюсь к его груди, чтобы не смотреть Джоэлю в глаза, и он крепко обнимает меня в ответ.

– Я сорвалась на отца, когда ты ушел. Затем отправилась к Роуэн и выплакала все глаза. Напилась до чертиков и потеряла сознание, и папе пришлось ехать за мной.

– Прости меня, – просит он, поглаживая грубыми пальцами мою спину.

Я качаю головой, прижимаясь к его обнаженной коже, закрываю глаза и глубоко вдыхаю запах.

– Ту ночь я провела в гостевой спальне, рыдая в оставленную тобой футболку. Вернувшись на учебу, несколько раз надевала ее на ночь лишь потому, что очень скучала по тебе.

– Надевала?

– Ага. Она все еще у меня.

Джоэль немного отстраняется, чтобы прижаться губами к моим. Этот нежный поцелуй говорит о силе его чувств яснее, чем можно передать словами.

– Я люблю тебя, – все равно произношу я, совершенствуясь в своем признании. Мое сердце стучит ровно и спокойно.

– Я тоже тебя люблю, – говорит он, вновь нежно целует меня и задает вопрос: – Ты уже любила меня на Пасху?

– Я любила тебя на фестивале, – сообщаю и снова прижимаюсь к нему, зная, что это правда. – Просто не знала об этом.

– Я тоже. Просто не понимал, пока ты не вернулась домой и не написала мне.

– Мне следовало догадаться об этом раньше. Я просто не хотела признавать это.

– Почему?

– Никогда не хотела влюбляться. Моя мама…

– Ты не обязана говорить мне об этом, – предлагает он, когда я замолкаю на полуслове и делаю медленный вдох.

Я никогда ни с кем, кроме Роуэн и, в какой-то мере, отца, не говорила о своей маме. Но сейчас хочется, чтобы Джоэль знал о ней. Чтобы знал обо мне.

Мне нужно перестать прятаться. Стоит позволить ему увидеть меня.

Я отстраняюсь от Джоэля, чтобы утонуть в его голубых глазах.

– У моей мамы был роман на стороне, – рассказываю, набираясь смелости от его спокойного взгляда. – Понятия не имею, как долго он продолжался, но она ушла от нас, когда мне было одиннадцать, и это сломило отца. После этого я не хотела, чтобы кто-то имел такую власть надо мной.

– Ты же понимаешь, что я никогда так с тобой не поступлю, правда?

– Откуда тебе знать? – интересуюсь, и когда он смотрит на меня так, словно не до конца понимает, о чем я, объясняю: – Группа становится больше, Джоэль. Каждый раз, когда вы выступаете, на вас бросается куча фанаток.

– Они не ты, – просто отвечает он.

– А что будет, когда я тебе надоем?

– Этого не произойдет.

– Откуда ты знаешь?

Джоэль рассматривает свои пальцы, нежно заправляя волосы мне за ухо, а я изучаю выражение его лица, пока он касается меня.

– Ты единственная девушка, которую я когда-либо хотел нарисовать, – отвечает он, пристально глядя мне в глаза. – Единственная, с кем я когда-либо хотел встречаться. Жить. Единственная, с чьим отцом я хотел познакомиться. Единственная, с кем я хотел уснуть и проснуться. У меня было очень много девушек до тебя, Ди... Очень много... Но ты – единственная. Я знаю, что это всегда будешь ты, потому что это всегда была именно ты.

Я закрываю глаза, чтобы сдержать слезы, а Джоэль наклоняется и нежно целует меня в лоб.

– Я не шучу, говоря, что люблю тебя, – говорит он.

– Знаю.

– Мои чувства не изменятся.

Я открываю глаза, когда Джоэль проводит пальцем по моей влажной щеке.

– Обещаешь?

– Я обещаю это каждый раз, когда произношу эти три слова. – Проходит мгновение, и он повторяет: – Я люблю тебя, Ди.

Мягкая улыбка касается моих губ, и все еще утопая в глубоких голубых глазах, хранящих тайны моего собственного сердца, я отвечаю ему взаимностью.

– Я тоже люблю тебя.

Эпилог

Джоэль

На сцене существуют различные уровни многозадачности. Адам – во все горло распевает песни, одновременно работая с толпой. Майк – бьет руками по барабанам, а ногами – по педалям. Шон и Кит – притворяются, что сосредоточены на выступлении, а не друг на друге – что бы между ними там ни происходило. А я стараюсь держать ритм, пока Ди стоит за кулисами в коротенькой черной юбочке, которая, клянусь богом, задирается все выше и выше с каждым моим взглядом на нее.

Между песнями завожу руки за гитару, чтобы поправить штаны, осознавая, что это напрасное дело. Ди слегка ухмыляется, а мой ответный стон теряется в реве толпы.

Майк барабанит вступление следующей песни, и я вновь обращаю все свое внимание на партер. Адам зажег толпу, волны людей превращаются в шторм, от чего моя кожа будто гудит. Футболка прилипает к блестящей от пота коже, а кровь закипает в венах под обжигающими лучами синих и зеленых ламп. Звуки бас-гитары льются через массивные клубные динамики, и тело вибрирует в такт этому ритму. Не залипающие на Адама и Шона девушки кричат тексты песен и отчаянно тянутся ко мне руками, увешанными браслетами. Пара трусиков летит в мою сторону, но я отступаю, позволяя им упасть на сцену. С улыбкой я поворачиваюсь к Ди, которая, скрестив руки, широко улыбается в ответ и качает головой.

Я вновь поворачиваюсь к толпе, полностью сбившись с игры. Пальцы играют на автомате, тогда как я думаю о том, почему, черт возьми, Ди просто стоит и качает головой вместо того, чтобы швырнуть в меня свои трусики. Последние пару недель мы играли в маленькую игру: если я поймаю ее трусики – получу вознаграждение, если нет – она получит. В любом случае, я, черт возьми, самый везучий парень на свете. В половине случаев я позволяю им упасть на пол лишь для того, чтобы появился повод попробовать ее на вкус.

– Почему не бросила свои на сцену? – шепчу ей на ухо, как только заканчивается наша первая «заключительная песня».

Толпа снова и снова скандирует: «Еще-еще!», но парни из группы жадно пьют воду и делают важный и такой нужный перерыв от сценического освещения. Ди притягивает меня за влажный рукав ближе к себе, чтобы прошептать ответ на ухо.

– Потому что на мне их нет, – отвечает она.

Я тут же скольжу рукой по ее попке. Нет линии трусиков. Господи. Не в силах больше сдерживаться, целую солоноватый изгиб ее шеи и запускаю пальцы под пояс ее юбки, чтобы проверить, нет ли там пояса стрингов на случай, если Ди просто дразнится.

– Последняя песня, чувак, – напоминает Шон и хлопает меня по плечу, прежде чем выйти на сцену.

Я вновь прижимаюсь губами к уху Ди, намереваясь сообщить обо всем, что сотворю с ней после выступления. Но мой мозг выжжен до такой степени, что я сам не знаю, что собираюсь сделать, поэтому вместо слов провожу языком по мочке ее уха и покусываю нежную кожу. Она сжимает пальцами мой бицепс, и легкая ухмылка появляется на моих губах. Не оглядываясь, ухожу от нее.

Я первым покидаю сцену, когда заканчивается песня. Снимаю гитару с шеи, прислоняю к первой попавшейся поверхности, и хватаю Ди за руку. Она слегка взвизгивает и едва не спотыкается, семеня за мной в своих сексуальных туфлях на шпильке, но ей удается удержать равновесие и шагать рядом со мной. В следующем месяце я уезжаю в месячный тур в поддержку альбома, который группа записала на прошлой неделе, но до тех пор целиком и полностью принадлежу ей.

– А куда мы идем? – интересуется она.

Одно то, что Ди следует за мной вместо того, чтобы отчитать, что я едва не сбил ее с ног, говорит мне о том, что она уже в курсе.

– Куда-то.

Я открываю первую попавшуюся дверь и с облегчением обнаруживаю, что кабинет пуст. Затаскиваю Ди внутрь, запираю замок и прижимаю Ди к твердой древесине. Прижимаюсь губами к ее губам и проскальзываю рукой ей под юбку, чтобы проверить, правду ли она говорила об отсутствии трусиков.

Мозолистыми пальцами скольжу по гладкой шелковистой коже и когда обнаруживаю ее обнаженный маленький бутон, нажимаю. Вздох, сорвавшийся с ее губ, вызывает пульсацию в моих джинсах. Секунду спустя Ди возится с молнией, а затем я приподнимаю девушку и устраиваюсь меж ее бедер. Она впивается пальцами в мою футболку, когда я погружаюсь в нее, и я целую ее губы, не давая стону сорваться с них.

– Я люблю тебя, – произношу между толчками.

Было время, когда она напрягалась от этих слов и отстранялась от меня. Теперь она словно плавится в моих руках.

– Я чертовски сильно люблю тебя, – повторяю, и она тает.

Ди стонет, крепко скрестив лодыжки у меня за спиной, и тут кто-то начинает дергать дверную ручку.

Ди широко раскрывает глаза, а я лишь на секунду останавливаюсь.

– Минутку!

– Это, черт возьми, мой офис! – кричит человек снаружи.

Я передвигаю Ди к другой стене и снова начинаю трахать ее.

– Сейчас. Выйдем!

Я вижу, как тревога и желание борются в ее глазах, но мне с легкостью удается выиграть эту битву посредством поцелуя.

Человек снаружи не перестает дергать ручку и стучать в дверь, а я толкаюсь в Ди, пока ее стоны не становятся единственным, что слышу. Закончив, упираюсь лбом в ее плечо, а она легко постукивает по моим рукам, чтобы я опустил ее на пол. Ди приводит себя в порядок при помощи салфеток, а затем бросает их в корзину и берет меня за руку. Когда мы покидаем кабинет, одариваю владельца клуба Mayhem извиняющейся усталой улыбкой, а он бормочет что-то о том, что я придурок.

– Однажды ты попадешь в неприятности, – предупреждает Ди.

– Оно того стоит, – возражаю, и ее смешок только подтверждает мои слова.

В автобусе они с Персиком разговаривают о том, что на следующей неделе у Ди начинаются занятия в школе моды. Несмотря на то, что Ди краснеет и приказывает заткнуться, прилагаю все усилия, чтобы все узнали о том, как я ей горжусь. Она подала заявление, поступила, и я знаю, что она будет просто изумительна в этом деле. Футболки великолепны, Ди страстно увлечена дизайном и если научится видеть в себе то, что видят в ней другие, то больше ничто не сможет ее удержать.

Дома я дарю ей более насыщенное удовольствие, чем то, что произошло в кабинете, после чего Ди лежит рядом и рисует невидимые узоры на моей груди. Я, едва дыша, наблюдаю за ней, чтобы не вырвать из размышлений. Эта девушка чертовски красива, особенно в моменты, когда погружена в мысли и показывает мне свою любовь, даже сама этого не осознавая.

Она медленно поднимает свои миндалевидные глаза и встречается с моим пристальным взглядом. В ответ на это я целую ее в макушку. Она удовлетворенно вздыхает и крепче прижимается ко мне.

– Почему ты меня любишь?

Я дразнюсь, пропуская ее шелковистые каштановые локоны промеж пальцев.

– Это все равно, что спросить, почему ты любишь мороженое.

– Потому что оно вкусное, – возражает она, и я сдерживаю смешок.

– Ты очень вкусная.

– Ах, ты такой…

Я не даю договорить и впиваюсь пальцами ей в бока, а Ди истерически хохочет, пытаясь выбраться из моей хватки. Когда перестает смеяться и бросает на меня свирепый взгляд, я неожиданно целую ее в губы. Она ворчит, но позволяет обнять себя, и я улыбаюсь, потому что просто не могу сдержаться.

– Я люблю тебя, потому что не могу не любить, – отвечаю, и она крепко обнимает меня.

Той ночью, когда я чуть не убил Коди, понял, как много она для меня значит – больше, чем любая другая девушка значила или когда-либо будет значить. Не думаю, что уже тогда любил Ди, во всяком случае, не как сейчас. Однако это было начало чего-то большего, и я не смог бы предотвратить это, даже если бы захотел. Следующие несколько недель я влюблялся – быстро и сильно, впрочем, как и все, что мы с ней делаем. Я влюблялся на фестивале, на своем дне рождения, во время тихих ночей в ее квартире. Влюблялся каждый раз, когда Ди улыбалась мне, когда позволяла обнимать себя.

– Как думаешь, мы долго продержимся? – спрашивает она, ее слова тихим шепотом проносятся по моей груди.

Я обнимаю ее и не отвечаю, потому что не знаю ответ. Любить Ди – словно любить огонь. В ту ночь, когда я впервые признался ей в своих чувствах, а она отправила меня домой – это разбило мое сердце как никогда прежде. Кончилось все тем, что я до тошноты напился с матерью. Произнося тост за девушку, которая меня обожгла, возненавидел всех, кто не был так же несчастен, как я. Затем она появилась, даря надежду и снова отнимая ее, и в тот же день я вернулся обратно в город, поклявшись себе забыть Ди.

– А ты как считаешь? – отвечаю вопросом на вопрос.

Не знаю, долго ли мы продержимся, просто надеюсь на это. Чем больше времени проходило после случая в закрытом санузле Mayhem, тем больше девушек я использовал, чтобы забыть ее лицо, но каждую ночь ловил себя на том, что рисую образ Ди подаренными ей же карандашами. Забыть ее было невозможно, и только когда она швырнула мне в голову тубус с рисунком и закричала что есть мочи, что любит меня, я понял, что никогда этого не захочу. Вероятно, наши отношения никогда не станут легкими, но лучшее легко и не дается. Важно лишь, что каждый день я клянусь любить ее вечно, и каждый день Ди обещает мне это в ответ.

– Надеюсь на это, – говорит Ди, и я улыбаюсь, когда она вторит моим мыслям.

– Я тоже, – произношу, пропуская ее шелковистые локоны между пальцев.

Мы лежим так до тех пор, пока между нами не остается ничего, кроме наших сердцебиений, и будущего, о котором мы оба мечтаем.

– Я загадывал это, – тихо признаюсь.

Ди поднимает на меня недоумевающий взгляд.

– На мой день рождения. Когда ты заставила меня задуть свечи, я загадал это.

– Ты загадал меня? – переспросила она, и я улыбнулся.

В ту ночь, когда лицо Ди освещалось мягким пламенем свечей, я желал того единственного, чего когда-либо хотел по-настоящему. Стать счастливым.

– Да, – говорю я, поднося ее пальцы к своим губам и нежно целуя ладонь. – Я загадал тебя.

Notes

[

←1

]

Гитарный усилитель