Текст книги "Необузданные Желания (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Предупреждение
Эта книга может содержать подробный сексуальный контент и ненормативную лексику, и может показаться оскорбительной некоему кругу читателей. Эта книга предназначается ТОЛЬКО для взрослых. Пожалуйста, храните свои файлы в надежных местах, где к ним не смогут получить доступ несовершеннолетние читатели.
Команда
Переводчик: Лена
Редакторы: Персефона & Samesta
Вычитка: Samesta & Ведьмочка
Посвящается Джею. Это никогда не был ты.
Мы не сумасшедшие. Мы люди, мы хотим любить, и кто-то должен простить нас за пути, которые мы выбираем во имя любви, потому что путей много, и они темны, а мы пылки и жестоки в нашем путешествии.
– Леонард Коэн
Плейлист
“Good Time Girl” Sofi Tukker
“Flames” R3hab & Zayn
“Up” Cardi B
“Take It” Dom Dolla
“Wildside” Claptone
“Hey Lion” Sofi Tukker
“Let Me Touch Your Fire” Arizona
“Medicine” James Arthur
“Cuz I Love You” Lizzo
1
СЛОАН
Открываю глаза и вижу мужчину, склонившегося надо мной.
На нем костюм от Armani черного цвета. У него черные как смоль волосы, твердая челюсть и самые красивые голубые глаза, которые я когда-либо видела. Его глаза в окружении длинных, густых, чуть изогнутых ресниц, таких же густых и темных, как и его волосы.
Восхищаюсь этим красивым незнакомцем примерно две секунды, пока не вспоминаю, что он – мой похититель.
Мне стоило бы догадаться раньше. Чем сексуальнее мужчина, тем быстрее надо убегать от него куда подальше. Красивый мужчина – это бездонная яма, в которой может исчезнуть ваша самооценка, которую вы рискуете больше никогда не увидеть.
У моего похитителя обнаруживается глубокий голос с мелодичными нотками ирландского акцента, когда он произносит:
– Проснулась.
– Похоже, ты разочарован.
Он изгибает полные губы в едва заметной улыбке. Я его забавляю. Но улыбка исчезает так же быстро, как и появилась, и он отстраняется, усаживаясь напротив меня. Мускулистая гора.
Похититель взирает на меня так, будто мог бы заморозить расплавленную лаву.
– Сядь. Давай поговорим.
Я лежу на кожаном диване кремового цвета в узкой комнате с закругленным потолком, мои голые ноги и ступни холодит сухой прохладный воздух. Не помню, как здесь оказалась, и без понятия, где это «здесь» находится. Помню только, что собиралась навестить лучшую подругу Натали в Нью-Йорке, и как только вышла из машины на стоянке у ее дома, наперерез мне вылетело с полдюжины черных внедорожников с тонированными стеклами. Из одного из них выскочил голубоглазый дьявол и схватил меня.
Была еще стрельба. Это я точно помню. Жженый запах пороха в воздухе, оглушительный грохот выстрелов...
Я резко сажусь. Комната начинает вращаться. Резко болит правое плечо, как будто меня туда ударили. Борясь с приступом тошноты, я делаю несколько глубоких вдохов, прижимая одну руку к взбунтовавшемуся животу, а другую – к липкому лбу.
Меня тошнит.
– Это, должно быть, кетамин, – говорит похититель, наблюдая за мной.
В памяти всплывает его имя: Деклан. Он представился сразу же после того, как затолкал меня в джип. Сказал только имя и то, что везет меня на встречу со своим боссом... в Бостон.
Теперь вспомнила. Я в самолете, направляюсь на встречу с главой ирландской мафии, чтобы ответить на несколько вопросов о том, как я могла развязать войну между его семьей и русскими. И всеми остальными.
Вот такие у меня были веселые нью-йоркские каникулы.
Я несколько раз сглатываю, пытаясь успокоить взбунтовавшиеся кишочки.
– Ты накачал меня наркотиками?
– Пришлось. Ты удивительно сильная для той, кто одевается как Зубная Фея.
Это сравнение меня раздражает.
– То, что я – девчонка, еще не значит, что я – маленькая девочка.
Деклан окидывает взглядом мой наряд. На мне розовая мини-юбка из многослойного тюля, белая футболка с короткой белой джинсовой курткой поверх. Куртку я украсила бабочками со стразами, потому что бабочки – это красивые, офигенные символы надежды, перемен и преображения, а это как раз та позитивная энергия, которую я поддерживаю. Даже если она абсолютно девчачья.
Деклан сухо констатирует:
– Очевидно. Твой хук справа впечатляет.
– Что ты имеешь в виду?
– Имею в виду месиво вместо носа у Кирана.
– Знать не знаю никакого Кирана. Или его нос.
– Ты не помнишь? Ты сломала его.
– Сломала? Нет. Я бы запомнила, как сломала чей-то нос.
Когда Деклан молчит, только сидит и смотрит на меня, у меня замирает сердце.
– Наркотики?
– Ага.
Я смотрю вниз на свою правую руку и поражаюсь, рассмотрев синяки на костяшках пальцев. Я действительно сломала кому-то нос. Как я могла этого не запомнить?
У меня начинается паника. Голос срывается:
– О боже. У меня проблемы с мозгами?
Деклан удивленно выгибает одну темную бровь.
– Имеешь в виду, больше, чем раньше?
– Это не смешно.
– Откуда тебе знать? Ты одета будто сегодня Хэллоуин, только в детской версии. Я бы сказал, что у тебя такое же хреновое чувство юмора, как и гардероб.
Борюсь с неожиданно возникшим желанием рассмеяться.
– Почему я босиком? Где мои туфли? – Деклан молчит долго и выверено. – Это моя единственная пара от Louis Vuitton. Ты хоть представляешь, какую хренову тучу денег они стоят? Мне пришлось копить на них несколько месяцев.
Деклан наклоняет голову немного вбок и изучает меня пронзительными голубыми глазами дольше, чем считается уместным.
– Ты не боишься.
– Ты уже сказал мне, что не собираешься делать мне больно.
Он на мгновение задумывается над этим, задумчиво сдвинув брови.
– Я так сказал?
– Да. В гараже.
– Я мог бы передумать.
– Ты этого не сделаешь.
– Почему нет?
Пожимаю плечами.
– Потому что я очаровашка. Меня все любят.
Деклан наклоняет голову чуть набок, хмурится, но затем приподнимает верхнюю губу в насмешливой полуулыбке.
– Это правда. Я – симпатяга.
– Только вот ты мне не нравишься.
От его заявления я разозлилась, хотя стараюсь этого не показывать.
– Как и ты мне.
– А я и не утверждаю, что я здесь самый очаровательный и привлекательный.
– И хорошо, потому что это ни разу не правда.
Мы пристально смотрим друг на друга. Затем после молчания Деклан говорит:
– Мне говорили, что у меня очаровательный акцент.
Я лишь усмехаюсь.
– Это совсем не так. – Когда Деклан смотрит с сомнением, я смягчаюсь. – Даже если бы это было правдой, то ужасная часть того, кем ты являешься, полностью сводит на нет все очарование твоего акцента. О чем ты хотел поговорить? Подожди, сначала мне нужно отлить. Где здесь уборная? – Когда я встаю, Деклан наклоняется вперед, хватает меня за запястье и возвращает в сидячее положение. Не отпуская запястья, он рычит:
– Ты пойдешь в уборную, когда я разрешу, а так заткнись и выслушай меня.
Теперь моя очередь удивленно выгибать бровь.
– Я лучше слушаю, когда со мной не обращаются грубо.
Мы снова пялимся друг на друга. Причем, понимаю, что ослепну раньше, чем успею моргнуть. Это противостояние, молчаливое «толкай-тяни», когда ни один из нас не уступает канат ни на сантиметр, пока, наконец, мускул на челюсти Деклана не напрягается. Затем Деклан медленно выпускает воздух из легких и неохотно отпускает меня.
Ха. Привыкай проигрывать, гангстер. Я улыбаюсь ему и вежливо говорю:
– Спасибо.
У него при этом точно такой же вид, как у моего старшего брата, когда мы были детьми, и тот собирался отчитать меня за то, что я его раздражаю. Естественно, взглянув на него, я расплываюсь в широкой улыбке.
Мужчины говорят, что любят сильных женщин, вплоть до тех пор, пока не встретят такую.
Я складываю руки на коленях и жду, когда Деклан возьмет себя в руки. Он откидывается на спинку стула, поправляет галстук, некоторое время скрежещет зубами, затем произносит:
– Вот правила.
Правила. Для меня? Веселенькое дельце. Но я притворяюсь, что готова сотрудничать, поэтому терпеливо сижу и слушаю, вместо того чтобы рассмеяться ему в лицо.
– Первое: не приемлю неповиновения. Если я отдаю приказ, ты выполняешь его.
Волшебный шар с предсказаниями утверждает: перспективы не очень хорошие.
– Второе: ты не разговариваешь, пока к тебе не обратятся напрямую.
В какой вселенной это происходит? Только не в его.
– Третье: я – не Киран. Если ты ударишь меня, я ударю в ответ. – Его голубые глаза при этом зло блестят. Деклан понижает голос. – И это будет больно.
Деклан пытается запугать меня, чтобы заставить повиноваться. Эта тактика никогда не срабатывала с моим отцом, и она не сработает с ним.
– Как по-джентльменски, – мой голос сочится презрением.
– Это вы, девчонки, всегда кричите о равноправии в отношениях. За исключением тех случаев, когда это неудобно.
Деклан первоклассный мудила, но в то же время его слова не лишены смысла. Если я не могу чего-то вынести, мне не следует этого касаться. За исключением того, что могу принять и отыграться позже. Рано или поздно Деклан точно выяснит, насколько я хороша в этом.
Я провела последние десять лет, надрываясь на занятиях по самообороне не для того, чтобы разрыдаться из-за угрозы какого-то случайного ирландского гангстера.
Через некоторое время, когда он замолкает, я спрашиваю:
– Есть еще что-нибудь?
Деклан невозмутимо отвечает:
– Я полагал, что трех будет достаточно, чтобы твой поврежденный мозг справился.
Боже, это могло бы обернуться очаровательным приключением.
– Такой заботливый.
– Как ты и сказала. Я – джентльмен.
Деклан встает. Возвышаясь надо мной во весь рост, внезапно становясь внушительных размеров. Я откидываюсь назад и смотрю на него снизу-вверх, не уверенная, что он собирается делать дальше. Деклан выглядит удовлетворенным моим встревоженным выражением лица.
– Туалет находится в хвостовой части самолета. У тебя две минуты. Если ты к тому времени не выйдешь, я выломаю дверь.
– Почему? Неужели думаешь, что я попытаюсь сбежать через туалет?
Деклан прикрывает глаза. Могу точно сказать, что он снова раздражен по его медленному, прерывистому дыханию.
– Осторожнее, девочка. Твой парень, Ставрос, может, и терпит болтливых женщин, но я – нет, – мягко произносит Деклан.
Полагаю, он упомянул Ставроса, чтобы намекнуть мне, что он кое-что знает обо мне, что хорошо сделал домашнюю работу, выяснив детали из жизни пленницы, но меня это не удивляет. Любой уважающий себя похититель поступил бы так же.
Но он неверно истолковал один важный факт, а я – сторонник точности в этой конкретной теме.
– Ставрос – не мой парень.
Деклан снова выгибает бровь криво и презрительно.
– Прости, что?
– Я сказала, что он – не мой парень. У меня нет парней.
– Несомненно всему виной твоя подбешивающая способность болтать без умолку.
Его яички находятся у меня примерно на уровне глаз, но я сопротивляюсь желанию впечатать в них кулак. У нас всегда есть «потом».
– Нет, я имела в виду, что не держу их так, как вы, ребята, держите цыпочек. Или как мужчина заводит любовницу. У меня не хватает терпения на бойфрендов. Они слишком требовательны в плане технического обслуживания. От них гораздо больше хлопот, чем они того стоят.
Деклан смотрит на меня сверху вниз с ничего не выражающим выражением лица, но в его глазах происходит что-то интересное. Я почти вижу, как крутятся колесики у него в мозгу.
– Итак, вы расстались.
– Ты вообще слушаешь? Он никогда не был моим «парнем». У меня нет бойфрендов.
Его улыбка становится порочной.
– Отлично. Тогда мне не придется иметь дело с ним, если тот решит прискакать на белом коне, чтобы попытаться спасти тебя.
Я смеюсь, представляя себе Ставроса верхом на лошади – он боится животных.
– О, Ставрос точно попытается спасти меня, – когда Деклан прищуривается, я добавляю, – было бы здорово, если бы ты не причинил ему вреда. Я бы чувствовала себя по-настоящему виноватой, если бы он пострадал из-за меня. – Воцарившаяся за этим оглушительная тишина требует объяснений. – Я имею в виду, конечно, ты должен заниматься своими гангстерскими делами и все такое, но Ставрос на самом деле хороший парень. Это не его вина, что он попытается спасти меня. Он ничего не сможет с собой поделать.
– И почему же он пойдет на это?
– Я уже говорила тебе. Я – само очарование. С того дня, как мы с ним встретились, его судьба была предрешена.
На меня никогда не смотрели так, как Деклан смотрел прямо сейчас. Если бы инопланетный космический корабль приземлился на крышу самолета и засосал нас внутрь притягивающим лучом, Деклан не мог бы выглядеть более сбитым с толку.
Должна признать, что это было весьма приятно.
Чувство удовлетворения улетучивается, когда Деклан обхватывает меня за плечи большими ручищами и рывком ставит в вертикальное положение. Он наклоняется ближе к моему лицу и говорит сквозь стиснутые зубы:
– Ты – такая же очаровательная, как герпес. А теперь тебе пора отлить. – Деклан отталкивает меня, проводит руками по своим волосам и бормочет проклятия себе под нос.
Если бы палка, воткнутая в задницу этого парня, была чуть больше, он превратился бы в дерево.
Я направляюсь в хвост самолета, проходя мимо еще большего количества роскошных кожаных диванов и кресел. Декор элегантный и сдержанный – все выполнено в оттенках шампанского и золота. На всех окнах задернуты маленькие занавески. Ковровое покрытие под моими босыми ногами мягкое и роскошное. Это как миниатюрный пентхаус... в комплекте с охраной.
Шестеро крепких гангстеров в черных костюмах сердито смотрят на меня, когда я приближаюсь. Они сидят по разные стороны прохода в креслах, а между ними – столики из глянцевого дерева. Двое из них играют в карты. Двое пьют виски. У пятого в мясистых ручищах журнал, а шестой выглядит так, словно хочет отделить мою голову от туловища. Он самый крупный, с подбитыми глазами, полоской медицинского пластыря поперек распухшей переносицы и пятнами крови, украшающими воротник его белой рубашки.
Мне почти стыдно за то, что я так с ним поступила, особенно на глазах у всех его приятелей. Неудивительно, что он так на меня смотрит. Избит девочкой... его эго сейчас – это пятилетний ребенок, закативший истерику в отделе мороженого.
Но в какой-то момент в этом приключении мне может понадобиться союзник. Небольшое пресмыкательство сейчас может возыметь силу в будущем.
Я останавливаюсь рядом с его креслом и улыбаюсь ему.
– Мне жаль, что так произошло с носом, Киран. – Несколько парней фыркают. Еще двое обмениваются удивленными взглядами.
Горящий взгляд Кирана мог бы в этот момент расплавить сталь. Однако я провела немало времени среди гангстеров, так что у меня иммунитет к их вспышкам гнева.
– Если это имеет значение, то я ничего не помню. Тот кетамин, которым вы, ребята, меня накачали, отправил меня в неслабую отключку. Обычно я не такая противная. Не поймите неправильно, я полностью за насилие, когда оно необходимо, но прибегаю к нему в самую последнюю очередь, когда мне не оставляют выбора. Когда в сознании, конечно. – Я на мгновение задумываюсь, пока Киран пристально смотрит на меня. – По правде говоря, я, наверное, попыталась бы сломать тебе нос, даже если бы не была в тот момент под кайфом. В конце концов, ты похищал меня. В том, собственно, и дело. Но в любом случае, обещаю, что больше ничего не сломаю, если не посчитаю, что это необходимая мера. На самом деле, я хочу заключить с тобой сделку: если тебе вдруг понадобится, чтобы я залезла в багажник автомобиля или в грузовой отсек корабля, или в другой самолет, или еще куда-нибудь, просто вежливо попроси, и я буду рада услужить. Это не обязательно нужно делать язвительным тоном.
Кирану требуется мгновение, чтобы принять решение, что ответить на мое предложение. Или, может быть, он пытается понять, что значит «язвительно». В любом случае, этого парня нельзя назвать блестящим собеседником. Мне придется взвалить на себя всю тяжелую работу.
– Имею в виду, что мы не должны быть враждебно настроены друг к другу. У тебя есть работа, которую ты должен выполнить. Я понимаю и не буду пытаться усложнять ситуацию больше, чем нужно. Просто нормально общайся со мной, хорошо? И мы в мгновение ока избавимся от общества друг друга.
Тишина. Киран моргает один раз. Я принимаю это за согласие и лучезарно улыбаюсь ему.
– Круто. Спасибо. И спасибо за то, что ты не ударил меня в ответ. Твой босс ясно дал мне понять, что он не испытывает угрызений совести по поводу того, чтобы побить женщину.
С другого конца самолета Деклан гремит:
– Вали ссать, черт возьми!
Качая головой, я говорю:
– Мне жаль его мать. Потому что ей приходилось терпеть такого сына.
Я захожу в туалет. Звук гробового молчания шести ошеломленных гангстеров повисает у меня за спиной, когда закрываю дверь.
2
ДЕКЛАН
Процесс похищения женщины не должен вызывать раздражение сам по себе.
Какая-то часть меня удивлена, что нам вообще удалось затащить Слоан в самолет. С того момента, как мы схватили девушку на той парковке на Манхэттене, она была настоящей занозой в заднице.
Большинство людей – большинство здравомыслящих людей – делают одну из трех вещей, переживая столь травматичный опыт, как похищение: они плачут, умоляют или полностью замыкаются в себе, парализованные страхом. Редкий человек будет бороться за свою жизнь или попытается сбежать. Немногие настолько храбры.
А тут еще эта чокнутая девчонка. Болтушка, веселушка и спокойная, как удав, она ведет себя так, словно играет главную роль в каком-то биографическом фильме о ее любимой исторической личности, которая погибла в расцвете своих сил, спасая группу голодающих сирот из горящего здания или что-то типа того. Ее уверенность непоколебима. Я никогда не встречал никого более уверенного в себе.
Или того, у кого так мало причин для того, чтобы не быть уверенным в себе.
Она – инструктор по йоге, черт возьми. В крошечном городишке у горного озера. По тому, как она себя ведет, можно подумать, что она – королева Англии.
Как, черт возьми, двадцатилетняя инструкторша по йоге, которая едва окончила колледж, у которой никогда не было постоянного парня и которая выглядит так, будто покупает одежду на распродаже в одном из бутиков, в котором одевается фея Динь-Динь1, может быть такой уверенной в себе?
Не имею ни малейшего понятия. Не хочу даже вникать в подробности. Хотя меня раздирает любопытство относительно ее боевых навыков. Возможно, она и не помнит, как ударила Кирана, но я-то определенно этого не забыл. За все годы нашей совместной работы я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь одолел его вот так.
Мне неприятно это признавать, но это было впечатляюще.
Из того, что накопал, знаю, что Слоан не служила в армии и не проходила обучение боевым искусствам. И в тысячах селфи на ее странице в Instagram2 нет никаких указаний на то, что она умеет делать что-то еще, кроме как есть капусту, изгибаться кренделем и принимать нужную позу при хорошем освещении в обтягивающей и весьма откровенной спортивной одежде.
Вероятно, я отвлекся на ее сиськи.
Или, может быть, в том виноваты ноги.
Или, может быть, виной тому была та дерзкая ухмылка, которой она любит сверкать прямо перед тем, как сказать что-то такое, отчего захочется обхватить ее руками за шею и сжать, хотя бы для того, чтобы заставить замолчать.
Чем скорее все закончится, тем лучше. Я знаю Слоан всего два часа – половину этого времени она провела в отключке, – и уже готов выстрелить себе в лицо.
Я достаю сотовый, набираю тот же номер, который набирал с тех пор, как мы похитили ее, и слушаю гудки.
И снова меня перенаправляют на голосовую почту.
И снова у меня чувство, что что-то идет не так. И это чувство только нарастает.
3
СЛОАН
Воспоминания накатывают как раз тогда, когда сижу на унитазе – я выпрыгнула из движущегося автомобиля. Неудивительно, что плечо доканывает меня.
Я пытаюсь собрать воедино воспоминания, но образы нечеткие и расплывчатые. Смутно припоминаю, как бежала по улице под дождем, преследуемая Декланом; еще одно воспоминанием о том, как он принял боевую стойку в центре круга из его приятелей-головорезов.
Потом пустота.
Желудок все еще не успокоился, но по-настоящему меня беспокоит пульсирующая боль в черепе. Я приложилась головой об асфальт, когда Деклан вытащил меня из машины на парковке. Думаю, что уже была в бессознательном состоянии до того, как на меня подействовала лошадиная доза транквилизатора. Травма головы, даже небольшая, может обернуться большими неприятностями.
Куда большей неприятностью, чем быть похищенной и доставленной прямиком на встречу с лидером ирландской мафии.
Я заканчиваю, мою руки и возвращаюсь туда, где меня ждет Деклан, – в переднюю часть самолета. Он наблюдает за тем, как я подхожу с таким выражением лица, словно у него внезапно воспалился гемморой. Сажусь на диван, на котором проснулась, удобно устраиваясь и поджимая под себя ноги.
– Вопрос: почему я выпрыгнула из машины?
Нахмурившись, Деклан смотрит на мои скрещенные ноги.
– Ты увидела наручники, которые Киран собирался надеть на тебя, и совершила стремительный прыжок.
Да, этого бы хватило. Ведь я надеваю наручники на мужчин, а не наоборот.
– Это было до или после того, как сломала ему нос?
Деклан делает удивленные глаза, отчего его ресницы приподнимаются, и теперь взгляд пары горящих голубых глаз прожигает меня насквозь. Затем он произносит низким и напряженным голосом:
– Должно быть, все от того, что ты повредилась мозгами, и поэтому забыла про Правило Номер Два.
Я на мгновение задумываюсь.
– Которое из них шло под номером два?
– Не говори, пока к тебе не обратятся.
– О, точно. Извини. Я не очень хорошо разбираюсь в правилах.
– Или не сильна в четком следовании приказам.
– Я не пытаюсь специально тебя разозлить. – Замолкаю. – Ладно, может быть, самую малость. Но ты ведь и правда меня похитил.
Деклан снова бросает взгляд на мои ноги. На его лице явственно читается отвращение. Оскорбленная его взглядом, я спрашиваю:
– Что?
– Не сиди так.
– Как так?
Он делает пренебрежительный жест рукой, указывая на мою позу.
– Как будто ты сидишь на земле в младшей группе детского сада и ждешь, когда твоя учительница начнет рассказывать истории.
– На полу.
– Прости, что?
– Ты имеешь в виду пол, а не землю. Земля находится снаружи. Пол – внутри.
Деклан одаривает меня испепеляющим взглядом, но этим меня не проймёшь. И я на это только улыбаюсь.
– Тот, кто внушил тебе мысль, что ты очаровательна, явно был идиотом, – говорит Деклан.
– О, да ладно тебе. Признай. Ты уже мой самый большой поклонник.
Выражение его лица говорит о том, что Деклана вот-вот стошнит. Потом он выходит из себя и огрызается:
– Что это за женщина, которая не боится своих похитителей?
– Та, которая провела немало времени среди представителей вашего ремесла и знает, как вы действуете.
– В смысле?
– В смысле, что мафиози куда более придирчивы, по сравнению с солдафонами, когда дело доходит до иерархии и командования. Ты уже сказал, что не причинишь мне вреда. А это значит, что, когда твой босс приказал тебе схватить меня и привезти к нему для беседы, он также сказал убедиться, что по дороге к нему я не пострадаю. А это значит, что ты пойдешь на крайние меры, чтобы убедиться, что я не сболтну ему ничего, что опорочит твое имя о том, как вы, ребята, обращались со мной во время этой сказочной поездочки. Можно мне, пожалуйста, стакан воды? У меня во рту сухо, как в Сахаре.
Мы смотрим друг на друга, кажется, битый час. Похоже, Деклану нравится пытаться запугать меня и каждый раз терпеть неудачу.
Наконец, он заговаривает. Теребя узел своего галстука, он мрачно произносит:
– Однажды этот рот станет причиной твоих неприятностей, Динь-Динь Белл. – Деклан срывает с себя галстук и неожиданно набрасывается на меня.
Испуганный вскрик – это все, что я успеваю издать, прежде чем он оказывается на мне, опрокидывает меня на спину и втискивает колено меж моих ног. Мы на мгновение сцепляемся, пока я пытаюсь сбросить его с себя – это оказывается невозможно, ублюдок силен. Мы боремся так, пока Деклану не удается закинуть обе мои руки мне за голову. Затем краем глаза вижу металлический блеск, раздается щелчок, и на меня надевают наручники.
– Ты сукин сын, – кричу я в ярости. Деклан обматывает галстуком мой рот и челюсть, завязывая его у меня на затылке. И вот я уже с кляпом во рту.
Тяжело дыша через нос, я в ярости смотрю на него снизу-вверх. Мало приятного в том, что он тоже тяжело дышит.
– Так-то лучше.
Теперь он улыбается, психопат.
Пытаюсь закричать: «Свинья!», но получается придушенно. Во всяком случае, он улавливает суть.
Деклан кудахчет в притворном смятении:
– Ну-ну, что за брань я слышу от такой очаровательной юной леди? Разве тебя не учили в старшей школе, что ругаться неприлично?
Еще один риторический вопрос, и я отрежу тебе яйца. Деклан до тошноты доволен собой, осел. Тем временем моя злость достигает критической отметки, отчего все мое тело вибрирует.
А он все еще не слез с меня.
Его плечи уютно разместились по обе стороны от моей головы. Бедра маячат в районе грудей, и он всем телом вжимается в меня, теплый и тяжелый, ощущается едва уловимый запах мяты и какой-то остринки, и я очень надеюсь, что в кармане его брюк пистолет, потому что, черт возьми…
Наши взгляды пересекаются. Его улыбка меркнет. В холодных голубых глазах мелькает проблеск чего-то иного, кроме презрения.
Одним быстрым движением Деклан скатывается с меня и встает. Его плечи напряжены, он стоит спиной ко мне, проводит рукой по густым темным волосам и огрызается:
– Мне никто не говорил, что я не могу поиздеваться над тобой, так что не испытывай меня, черт возьми. – Его голос при этом такой грубый и скрипучий, что, кажется, будто Деклан наглотался камней. Не уверена, кто из нас более дезориентирован.
Я сажусь. Он поворачивается и хмуро смотрит на меня сверху-вниз, как будто он лорд Волан-де-Морт, а я Гарри Поттер.
Почему этот человек такой раздражительный? Мне все равно. Я просто хочу пнуть его в голень. Нет, в какое-нибудь более нежное местечко.
Прежде чем я успеваю выкрикнуть в адрес Деклана еще несколько приглушенных проклятий сквозь галстук, Деклан поднимает меня за запястья, разворачивает, отступает на несколько шагов, затем толкает на стул, на котором до этого сидел сам. Он застегивает на мне поясной ремень, туго стягивая его у меня на коленях. Затем наклоняется к моему лицу, весь такой мускулистый и кровожадный.
– У тебя есть выбор, девочка. Либо ты сидишь здесь тихо до конца полета, либо продолжаешь испытывать мое терпение. Но если ты решишь испытывать терпение и дальше, то последствия будут ужасными, – огрызается Деклан. Должно быть, в этот момент я мысленно транслирую, что сомневаюсь в его словах, потому что он уточняет: – Я позову сюда парней, пусть они посмотрят, как я срываю с тебя эту нелепую балетную пачку и шлепаю по голой заднице до тех пор, пока она не покраснеет. После чего я позволю им каждому по очереди отшлепать тебя. А затем... – Он делает многозначительную паузу. – Я позволю им по очереди делать все, что они захотят.
Господи иисусе, жаль, что я не знаю Морзе. Я бы такое ему отчеканила своими веками, что он не смог бы заснуть до конца жизни.
Что бы Деклан ни прочитал по моим глазам, это его только раззадорило. Меня бесит, что ему платят за то, что выводит меня из себя.
– Итак, что выберешь? Вариант один или два? – Он приподнимает бровь и ждет, что я среагирую. Не отрывая от него взгляда, я поднимаю свои связанные руки и один палец.
Средний.
На его челюсти напрягается мускул. Деклан делает вдох и медленный выдох через нос. Какое-то время он дергает челюстью, скрежеща зубами. Очевидно, это его конек. Затем выпрямляется и смотрит на меня сверху-вниз, как будто я какая-нибудь какашка, в которую он вляпался по неосторожности.
Когда звонит его сотовый, Деклан выхватывает его из кармана так быстро, что у меня все расплывается перед глазами.
Напряженным голосом он приказывает тому, кто звонит:
– Говори. – И внимательно слушает, не двигаясь, веки полуопущены, взгляд сосредоточен на какой-то точке на стене над моей головой. Свободная рука то и дело сжимается в кулак. Затем он закрывает глаза и чертыхается: – Черт.
Слушает, что ему говорят еще какое-то время, затем кладет трубку и опускает руку. Затем стоит с закрытыми глазами, каждый мускул его тела напряжен. Он так сильно сжимает в руке телефон, что костяшки пальцев побелели.
Когда Деклан, наконец, открывает глаза и смотрит на меня сверху-вниз, я замечаю, что его глаза больше не голубые, а черные.
Решаю, что сейчас неподходящее время демонстрировать, что ему следовало бы сковать мои руки наручниками за спиной, а не спереди. Все, что нужно сделать, чтобы вынуть импровизированный кляп изо рта, – это протянуть руку и вытащить галстук, спустив его вниз по челюсти.
Но Деклан, похоже, не в том настроении, чтобы бороться со мной, так что я жду. Он резко отворачивается и широкими шагами направляется по проходу к команде. Бегло вводит их в курс дела. Какой бы ни была новость, она явно шокирует их. Они ерзают на своих местах, бормоча что-то друг другу и бросая на меня странные взгляды. Киран выглядит особенно встревоженным.
У меня нет времени гадать, что происходит, потому что Деклан шагает обратно ко мне. Он сверлит меня свирепым взглядом, а его челюсть просто каменная. Проносится мимо и исчезает в районе бортовой кухни у кабины пилота. Через мгновение Деклан появляется снова, держа в руках стакан воды. Он садится напротив меня и, не говоря ни слова, протягивает стакан.
Когда я забираю у него стакан, Деклан наклоняется и вытаскивает галстук у меня изо рта, ведя им вниз по моей челюсти, пока тот не падает мне на грудь и не повисает там, словно ожерелье. Или петля.
Удивленная таким поворотом событий, я благодарю его.
Деклан не отвечает. Он просто сидит и смотрит на меня с мрачным выражением лица. Указательным пальцем отстукивает медленный, ровный ритм по подлокотнику дивана.
Я допиваю стакан воды, осознавая, что он наблюдает за каждым движением. Понимаю, что он что-то обдумывает, глядя на меня. У него задумчивый взгляд. Что-то прикидывает в уме. Жесткий взгляд. Что бы ему ни сказал человек на другом конце провода, это имело какое-то отношение ко мне.
Мы сидим в неловком молчании, пока я не начинаю чувствовать себя настолько неловко, что мне приходится буквально одергивать себя, чтобы не начать ёрзать на стуле.
Наконец, Деклан спрашивает:
– Умеешь обращаться с пистолетом?
Этот вопрос застает меня врасплох. Судя по выражению его лица, я ожидала, что Деклан снова набросится на меня.
– Да.
Похоже, его это не удивляет.
– А судя по тому, как ты повела себя с Кираном, полагаю, ты в курсе основ самообороны?
К чему он клонит, задавая эти вопросы?
– Да.
– Хорошо, – бормочет Деклан.
Хорошо? Что здесь происходит?
Когда Деклан продолжает молчать, размышляя над тем, что сообщили ему по телефону, я шевелю пальцами, прося разрешения заговорить. Он коротко кивает мне.
