Текст книги "Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Хочешь пива? – Роум направился в заднюю часть и положил пакет с едой на стойку, затем потянулся к мини-холодильнику, чтобы достать холодное пиво. Он повернулся и протянул ей бутылку. Элиза увидела, что он выбрал ее любимую марку, которую она пила в ту ночь во время шторма.

– Спасибо, – пробормотала она, откручивая крышку и делая глоток.

Но она только попробовала его. Она и так кажется постоянно напивается перед ним. Если так пойдет и дальше, она станет алкоголичкой еще до того, как лишится девственности.

Роум открыл пиво для себя, сделал большой глоток, а затем поставил его на одну из тумбочек.

– Ты хочешь сейчас поесть или посмотреть фильм?

– Мы могли бы сделать и то и другое сразу, полагаю?

– Звучит как план. – Он открыл футляр с DVD, вставил диск в проигрыватель и включил его. – Извини, что телевизор такой маленький. У меня его не было, поэтому я позаимствовал его у Попа.

– Все нормально. – Ее не волновал размер экрана.

– Надеюсь, ты в настроении для классики. – Роум оглянулся на нее через плечо с усмешкой на лице.

– Классика?

– «Смертельное оружие». ¹³Я думал, это будет весело. Тебе нравится?

– Никогда его не видела.

Его глаза расширились, как будто она сказала что-то шокирующее.

– Ну, подумай об этой части своего образования.

Они взяли сэндвичи и чипсы к пиву. Элиза намеренно последовала за Роумом, ожидая, где он сядет. Когда он сел на левую сторону кровати и откинулся на спинку, вытянув ноги перед собой, она сделала то же самое, но с правой стороны. Подушка лежала между ними, как подлокотник, но Элиза не дотрагивалась до нее. Слишком нервничала.

Это был первый раз, когда она сидела на кровати парня и смотрела фильм. И снова она почувствовала себя неловким подростком. Элиза медленно и методично откусывала от сэндвича, не отрывая взгляда от крошечного экрана. Она почти не обращала внимания на фильм. Вместо этого девушка была настроена на все, что делал Роум. Он сидел расслабленным и непринужденным на своей стороне кровати, вытянув ноги. Ел с аппетитом, проглотив сэндвич и чипсы в течение нескольких минут, в то время как она ковырялась в еде и едва потягивала пиво. Время от времени он посмеивался над фильмом, что заставляло ее делать символическую попытку рассмеяться, чтобы Роум не понял, что она обращает больше внимания на то, как он дергает ногой, когда смеется, чем на то, что происходит на экране.

– Ты не собираешься есть свои чипсы? – спросил он в какой-то момент, когда Элиза только наполовину съела свой сэндвич.

Она покачала головой и молча протянула ему сумку, которую он взял с благодарной улыбкой, заставившей ее сердце затрепетать в груди. Она бы передала ему и свой сэндвич, если бы Роум снова улыбнулся ей.

Но, в конце концов, еда закончилась, и Элиза вытерла руки салфеткой, не зная, что теперь с собой делать.

Роум продолжал смотреть на экран, но вытянул одну ногу и наклонился вперед, расшнуровывая ботинки, а затем бросил их на пол рядом с кроватью. Затем он взглянул на нее.

– Не хочешь снять обувь? Устроиться поудобнее?

– Хорошо. – Элиза сбросила кроссовки, пошевелила босыми пальцами ног и снова положила ноги на кровать.

– Милые пальчики. – Роум посмотрел на ее ноги.

Элиза покраснела и посмотрела на его ноги. Его носки выглядели изношенными и немного потертыми. Она была уверена, что один палец его ноги вот-вот пролезет сквозь ткань.

– Милые носки.

– Они есть в моем списке вещей, которые нужно купить в день зарплаты, – фыркнул Роум, обнял ее за плечи и небрежно притянул к себе.

Элиза застыла от удивления, прижавшись щекой к его плечу. Подушка все еще была зажата между ними, прижимаясь к ее животу, но остальная часть ее тела была прижата к Роуму. Его рука лежала на ее плечах, как одеяло. Она почувствовала, как его пальцы дернулись на ее свитере, а затем он потянул ее за длинную косу. Пока Элиза смотрела, Роум пальцами потянул за ленту, удерживающую конец косы, а затем снял ее. Ее волосы тут же рассыпались каскадом, и он начал гладить и водить пальцами по всей длине.

– Так-то лучше, – пробормотал он, – не думаешь?

Элиза не ответила; она не могла. Все слова и воздух были высосаны из ее тела. Вместо этого она остро ощущала прикосновение его тела к своему, его запах, тепло его кожи. Она не знала, куда девать руки. Одна была прижата к подушке, но другая находился на ничейной территории. После секундной нерешительности Элиза положила ее ему на живот.

Это было ошибкой. О, боже мой, у этого человека не было ни унции жира. Она практически чувствовала линии мышц под кончиками пальцев, и ей хотелось отдернуть руку. Ее тело реагировало на это маленькое прикосновение, как будто голодало. Грудь болела и казалась напряженной, а пульс, казалось, пульсировал прямо между ног.

Роум продолжал гладить ее волосы, его пальцы путались и тянулись в них повторяющими, почти успокаивающими движениями.

Что-то взорвалось на экране, и Элиза слегка подпрыгнула, удивленная этим звуком.

Он повернулся к ней, совсем чуть-чуть, и его губы оказались в нескольких дюймах от ее губ.

– Ты в порядке? – пробормотал он.

– Просто это испугало меня. – Элиза кивнула, уткнувшись ему в плечо.

– Тебе нравится фильм?

Она ничего не могла сказать ему о фильме, но ей нравилось быть здесь, в постели с ним. Это было ужасно и чудесно одновременно, и все же Элиза не могла перестать мечтать о грозе, которая выключит телевизор и заставит его обратить на нее внимание.

Поэтому она только кивнула.

– Мне они нравится. – Роум снова потянула ее за волосы, затем медленно отпустил их, и они скользнули между его пальцами.

– Правда? – Ее дыхание перехватило в горле.

– Правда. Словно шелк. – Он провел большим пальцем по ее волосам, и ей захотелось, о, ей захотелось, чтобы он потерся о ее тело. – Я все время представляю, как они обрушиваются на меня, когда мы занимаемся сексом.

Элиза втянула в себя воздух. Она представила себе, как склонилась над ним, как ее волосы рассыпались по плечам и коснулись его татуированной кожи. Ее пульс забился в ответ.

Роум склонился к ее лицу, и их губы оказались рядом.

– Знаешь, я все время представляю, как мы занимаемся сексом. А ты?

Ни слова не слетело с ее губ. Она не была уверена, что сказать, даже если в ее теле остался глоток воздуха. Она представляла себе секс все время, пока они сидели на этой кровати, но у нее не хватило смелости сказать ему об этом. Вместо этого из ее горла вырвался тихий всхлип, и ее лицо покраснело от смущения.

– Это значит «да», детка? – Его большое тело пошевелилось, и он повернулся к ней, внезапно сосредоточившись на ней, как она надеялась всю ночь. Роум обхватил ладонью ее щеку, и большим пальцем погладил уголок ее рта. – Это «да», которое слишком застенчиво, чтобы сорваться с твоих губ? Ты думала о сексе со мной?

Ее губы задрожали, и Элиза перевела взгляд с его глаз на рот.

«Слова. Мне нужны слова».

Но у нее не было слов. Она чувствовала себя странно напряженной, как будто разобьется или разрыдается при малейшем движении. И это было глупо. Но все ее тело было на пределе.

Так что он просто смотрела на него с сердцем, застрявшим в горле, с надеждой, страхом и тоской в глазах.

– Я думаю, что да, и ты слишком застенчива, чтобы признать это. – Роум погладил ее по щеке, сосредоточив на ней взгляд.

Элиза закрыла глаза и наклонилась к нему, позволяя своему телу говорить за нее. Позволяя ему показать болезненную потребность внутри нее.

Роум прижался к ее губам легчайшим прикосновением, и гладкий металл кольца на его губе задел ее губу.

Элиза застонала в ответ приоткрыв рот, когда он начал целовать ее нежно, мягко, сладко прижимаясь губами к ее губам. Роум скользнул языком по ее открытому рту, и она снова застонала, на этот раз от желания.

– Милая Элиза, – пробормотал он, запутавшись рукой в ее волосах, слегка оттягивая ее голову назад.

Затем Элиза почувствовала, как он сильнее прижался к ее губам, и скользнул языком глубоко внутрь ее рта.

Роум целовал ее влажно и тщательно, как ей и хотелось, как она ждала с тех пор, как сегодня увидела его на мотоцикле перед Мятным Домом. Он пожирал ее со всей потребностью и настойчивостью, которые она чувствовала пульсом в своем теле. Поцелуй был со вкусом пива, и следовало бы оттолкнуть его, но вместо этого Элиза была очарована. Когда мужчина игриво коснулся языком ее языка, она ответила ему тем же.

На этот раз застонал Роум, прижавшись губами к ее губам.

– Черт побери. Целовать тебя – это как впасть в безумие. Как будто ты отталкиваешь мой мозг каждым движением своего сладкого языка, пока у меня ничего не остается в голове.

Элизе не хотелось разговаривать, ей хотелось поцелуев. Более глубоких, влажных, горячих поцелуев, заставивших бы ее забыть обо всем на свете за пределами рта Роума. Ее язык экспериментально прижался к его губе, и почувствовав металл его пирсинга, лизнула его. Ей хотелось облизать его всего целиком.

Роум придвинулся к ней, и тут она услышала щелчок пульта дистанционного управленияю. Телевизор умолк.

Элиза удивленно открыла глаза.

– К-кино? – она запнулась у его рта.

– К черту кино, – пробормотал Роум, его красивое лицо было в нескольких дюймах от ее собственного. – Я просто включил его, чтобы расслабить тебя. Мне хотелось наброситься на тебя, как только ты вошла в эту дверь.

Он хотел наброситься на нее? Удовлетворенная волна пронзила ее, и Элиза потянулась к нему, снова скользя рукой по его плоскому животу. Ей действительно нравилось прикасаться к нему.

Роум снова застонал и слегка соскользнул на кровать. Он снова поцеловал ее, потянув ее так, чтобы Элиза легла на кровать рядом с ним, и она легла. Она почувствовала, как он швырнул подушку на пол, и ее стук едва отразился в сознании.

А потом они свернулись калачиком на кровати, сомкнув рты, и между ними больше ничего не было.

Это было чистое, восхитительное блаженство. Его губы завладели ее губами, каждый поцелуй был голоднее предыдущего. Поцелуи Роума были яростными и требовательными, пока она не начала задыхаться, а ее тело не стало похожим на жидкий голод. Она хотела большего, большего, большего. Элиза обвила руками его талию, когда они целовались, ей хотелось погладить все его тело, но не знала, позволит ли он ей.

Все, что она знала – ей не хотелось, чтобы это закончилось.

Роум массировал ее голову, поглаживая и разминая, пока целовал ее. Затем остановился, прижавшись лбом к ее лбу.

– Могу я прикоснуться к тебе, Элиза?

Элиза вздрогнула.

– Пожалуйста, – прошептала она.

Ей так сильно хотелось его прикосновений.

Роум погладил пальцами ее лицо, щеку, подбородок. Снова и снова он прикасался к ней, а Элиза, закрыв глаза, заставляла себя спокойно вдыхать и выдыхать, как делал бы нормальный человек. Затем он наклонился и слегка поцеловал ее в нос.

– Ложись для меня на спину.

Элиза так и сделала, ее взгляд скользнул по мужчине, когда его большое тело оказалось рядом с ней. Его глаза были затуманены желанием, синева становилась темнее, ее заволокло дымкой, его ресницы были густыми и великолепными. Она могла утонуть в этих глазах.

Роум сел и переместил руку с ее плеч на талию. Он взглянул на нее, затем снова опустил глаза и потянул ткань свитера, поднимая его вверх.

Элиза напряглась, думая о своих кривых бедрах и о том, как они не совсем правильно выстроились. Он бы это заметил.

– Ты хочешь, чтобы сейчас свет был выключен? – Роум взглянул на нее, заметив, как она напряглась.

– Пожалуйста. – Элиза немного расслабилась и кивнула.

Он навалился на нее всем телом и потянулся к лампе у кровати. Выключил ее, и они оказались в темноте. Девушка несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к полумраку. Единственное что освещало комнате – свет, пробивающийся сквозь жалюзи. Его едва хватало, чтобы разглядеть тень Роума над своей.

– Мы можем это снять? – Роум коснулся ее обнаженного живота под свитером.

Элиза глубоко вздохнула и кивнула, но потом поняла, что он этого не видит. Теперь у нее не было выбора, кроме как заговорить.

– Х-хорошо.

– Не бойся, Элиза. – Мужчина погладил ее живот, костяшками пальцев едва касаясь пупка. – Я думаю, что ты красивая.

Эти слова, мягкие и почтительные, укрепили ее уверенность. Глубоко вздохнув, Элиза схватила край свитера и стянула его через голову, отбросив в сторону.

Роум немедленно начал поглаживать руками вверх и вниз ее грудь, наполовину исследуя, наполовину успокаивая.

– Дыши, – прошептал он.

Элиза глубоко вздохнула и была удивлена, когда он снова коснулся ее губ в нежном поцелуе. Она открыла для него рот, скользнула руками к его шее и прижались к нему, когда Роум поцеловал ее и рукой погладил ее живот.

Очень медленно Роум провел пальцами вверх от живота и остановился между ее грудей, костяшки пальцев скользнув по ее груди туда-сюда дразнящим, соблазняющими движением, казавшимся скорее разочаровывающим, чем возбуждающим. Элиза выгнула спину и издала звук разочарования.

В ответ он сдвинул руку в сторону и нежно обхватил ладонью ее грудь.

Все сдерживаемое волнение и разочарование, казалось, разом вырвалось из нее. Элиза всхлипнула.

– Ты в порядке, детка? – его шепот был мягким, понимающим. – Я могу остановиться в любое время, если хочешь.

Элиза покачала головой. Она этого не хотела. Ей хотелось, чтобы Роум продолжал прикасаться к ней.

– Я в порядке. – И действительно, так оно и было.

Это было просто… огромное облегчение, что он коснулся ее так интимно и не отстранился. Она так давно хотела, чтобы к ней прикасались, а реальность была почти невыносимой.

Но она это выдержит… потому что хотела большего. Поэтому прижалась к нему и подставила губы для нового поцелуя. На этот раз Элиза взяла инициативу в свои руки. Именно она захватила его губы в поцелуе, и сплетая свой язык с его. Ее нос коснулся кольца в перегородке его носа и это даже возбудило ее.

Роум застонал и большим пальцем погладил ее сосок, нежно дразня и без того тугую вершинку.

Элиза снова всхлипнула сильнее прижавшись к его губам, ее бедра непроизвольно приподнялись. Она нуждалась в большем, отчаянно нуждалась в нем и его прикосновениях.

Но все, что Роум делал – это нежно поглаживал этот жесткий, перевозбужденный маленький пик снова и снова.

– Как ты себя чувствуешь, Элиза? – прошептал он ей в губы.

– Х-хорошо, – выдохнула она.

– Просто хорошо?

«Так хорошо. Более чем хорошо».

Но Элиза не смогла сказать этого. Она протестующе мяукнула, когда он убрал руку и попыталась притянуть его губы обратно к своим, но он передвинулся.

Затем Элиза ощутила, как Роум обхватил теплой рукой ее другую грудь, нежно сминая ее, прежде чем снова начать дразнить сосок пальцами. Другой рукой он потянул чашечку лифчика вниз.

Затем его губы сомкнулись на ее соске.

Элиза вскрикнула. Ощущения были настолько ошеломляющими, что ей хотелось кричать от всего, что она чувствовала. Это было уже слишком. Этого было недостаточно. Ей хотелось оттолкнуть его рот, и хотелось провести им по всей своей коже. Элиза хотела, чтобы он ее укусил. Дыхание стало резким, грубым, а Роум тщательно трудился руками и ртом над ее грудью, дразня обе вершины. Элиза чувствовала, как его язык скользит по ее соску, как он нежно посасывает сосок, а затем слегка касается его зубами.

И боже, как же ей было больно. Она чувствовала себя такой пустой внутри. Как могло случиться, что она чувствовала себя такой полной и заряженной, и в то же время страдала от пустоты?

– У тебя самая сладкая маленькая грудь, Элиза. Боже, эти соски. Я мог бы лизать их всю ночь. – Роум соединил руками ее груди вместе и уткнулся носом в ложбинку между ними, касаясь кожи губами. – Ты такая сексуальная. Уверена, что хочешь, чтобы какой-нибудь засранец вроде меня прикасался к тебе?

Она хотела его всего.

– Пожалуйста, пожалуйста, прикоснись ко мне, Роум, – задыхаясь, прошептала Элиза. – Мне это нужно.

Роум застонал и щелкнул пальцами по ее соскам в жесте, заставившем ее вскрикнуть от удивления и удовольствия.

– Расстегни для меня штаны. Я хочу посмотреть, не промокла ли ты.

Элиза глубоко вздохнула и дрожащими руками потянулась к джинсам. Роум продолжал дразнить и играть с ее сосками своими руками, сводя ее с ума, пока она пыталась расстегнуть джинсы. Ее пальцы с трудом двигались, концентрация рассеялась, когда он продолжал трогать и дразнить ее грудь.

Затем ее джинсы были расстегнуты, и Элиза снова потянулась к нему, поглаживая его сильную руку. Ей нравилось прикасаться к нему. На мгновение она возненавидела, что свет выключен; ей захотелось увидеть, как ее рука скользит по его красивым татуировкам.

– Ты такой теплый, – пробормотала она.

Такой теплый и сладкий.

– А ты такая нежная, – пробормотал Роум, убрав руки с ее груди и скользнув ими вниз по животу. Затем он подцепил пальцами края ее трусиков, отвратительных бабушкиных трусиков, и подразнили кожу. – Красивая, нежная Элиза. Я могу прикоснуться к тебе где угодно?

Элиза думала, что она умрет, если он не сделает этого.

– Пожалуйста, – прошептала она снова.

Его пальцы скользнули глубже, двигаясь под ее одеждой, мимо пояса ее трусиков. Он коснулся мягких завитков ее лобка, а затем прошелся по холмику, прикрытым одеждой.

– Черт, ты такая мокрая, – зашипел Роум. – Ты возбуждена, Элиза?

Элиза захныкала. О боже, она была так возбуждена.

– Прикоснись ко мне. Пожалуйста, продолжай прикасаться ко мне.

– Детка, я не думаю, что смог бы остановиться, даже если бы захотел, – сказал он. Роум раздвинул пальцами ее плоть, поглаживая скользкие складки, трогая их. Он застонал. – Так чертовски мокро. Мне хочется спрятать там свое лицо и съесть тебя без остатка.

Элиза задохнулась, напрягшись от этой мысли.

– Не сегодня, – пообещал он. – Сегодня мы просто играем, хорошо? – Мужчина наклонился и снова поцеловал ее, одновременно погладив ее влажные складки и клитор. Элиза вскрикнула от прикосновения. Это было самое сильное чувство, которое она когда-либо испытывала.

Роум все еще касался и исследовал ее, даже когда завладел ее ртом. Его пальцы скользили взад и вперед по ее складкам, потирая ее плоть, кружась в этой гладкости. Он продвинул палец дальше, кружась вокруг ее сердцевины, а затем погрузил его в нее.

Элиза всхлипнула, ее кулаки сжались на его рубашке. Затем… почувствовала легкое покалывание от боли.

– Черт, ты такая тугая, – пробормотал он ей в рот. – Расслабься, детка. У меня есть ты. Мы просто исследуем. Ничего больше.

Элиза кивнула в ответ. Роум поцеловал ее, его язык снова скользнул по ее губам и когда вошел в ее рот, его палец повторил движение, и она застонала. О, это было похоже на припадок. Ее бедра приподнялись в ответ, желая большего прикосновения.

Затем он снова прошелся пальцем по ее складкам и остановился на ее клиторе. Ее глаза широко распахнулись от шока, когда Роум снова погрузил свой палец глубоко в нее.

Элиза впилась ногтями в его плечи. Боже. Так и было… ее ноги задрожали, тело напрягалось все сильнее. Ей хотелось, чтобы он отодвинулся – нет, подождите, ей хотелось, чтобы он сделал это снова, но сильнее. А Роум все продолжал целовать ее и входить в ее рот языком и поглаживать пальцами глубоко внутри нее, а большим пальцем ласкать ее клитор. И это было ошеломляюще.

Элиза и раньше прикасалась к себе, чтобы расслабиться. Вообще-то, много раз. Но такая интенсивность? Это навязчивое, невероятное прикосновение? Все было совершенно по-другому. Ее собственное прикосновение было как мягкое, успокаивающее утешение. Его же – бушующий ад желания, и она чувствовала, что вот-вот будет охвачена им. Всхлип снова вырвался из ее горла, когда Роум продолжил гладить ее сильнее. Ее бедра дернулись к его руке, сильнее и яростнее.

– Вот так, – прошептал он ей в губы. – Ты кончишь для меня, Элиза?

– Ох, – всхлипнула она, впиваясь пальцами в его рубашку. – О! О! – Ее ноги слегка подрагивали, даже когда сомкнулись, а Роум продолжал двигать рукой и дразнить ее ртом.

С нее хватит. Элиза сильно кончила. Так сильно, что поток влаги хлынул через ее трусики и все ее тело сжалось, содрогаясь от дрожи, и еще один всхлип вырвался из ее горла.

Никогда в жизни она не кончала так.

Ей казалось, что она могла остаться так на вечно, а Роум все скользил пальцем по ее клитору, пока она кончала, кончала и кончала. Но потом Элиза медленно расслабилась. И когда она это сделала, то с ужасом осознала, что бедра и промежность ее джинсов были полностью, полностью промокшими.

О боже, она на него помочилась. Она кончила так сильно, что потеряла контроль над мочевым пузырем.

– Черт побери, – тихо сказал Роум.

– О боже мой! Боже мой. – В ужасе она оттолкнула его руки, пытаясь вырваться.

– Что? – Элиза почувствовала, как его большое тело шевельнулось на кровати, и в его голосе послышалось напряжение. – Что случилось?

Истерический смех застрял у нее в горле. Как он мог не знать? Она, блин, пописала ему на руку. От унижения Элиза не могла даже описать, что чувствовала в тот момент. Слезы стыда наполнили ее глаза, и она спустила ноги с кровати и начала искать свой свитер. Сегодняшний вечер был таким совершенно идеальным и.… она не могла в это поверить. Вероятно, Роум был так же напуган ее реакцией, как и она сама.

И где, черт возьми, ее свитер?

– Элиза? Что не так? – Она почувствовала, как кровать сдвинулась, а затем зажегся свет. Роум смотрел на нее снизу-вверх. Нежные, сексуальные глаза, великолепное тело и огромная палатка перед его брюками, от которой она не могла оторвать глаз.

Элиза встряхнулась, затем схватила свой свитер с пола, найдя его в ближайшем углу.

– Мне очень жаль. – Слезы унижения текли по ее лицу.

– Что? Почему? – На его лице не было ничего, кроме замешательства.

Никакого отвращения. Неужели он не понял, что она сделала? Он должен был – вся промежность ее джинсов была мокрой.

Элиза покачала головой не в силах произнести ни слова, и поспешно надела через голову свитер, натянув его как можно ниже. Однако он прикрывал ее только до середины ягодиц, оставляя остальную часть ее джинсов явно влажной. Ей хотелось плакать. Хорошо, рыдать. И сбежать.

Вот только Роум привез ее сюда, а больше никого не было дома.

Еще один всхлип вырвался из ее горла. Она что-нибудь придумает. Спрячется в главном домике, где-нибудь, пока ее штаны не высохнут. Затем попросит кого-нибудь отвезти ее домой, когда они вернутся. Как-то так.

Элиза положила руку на дверь, готовая уйти.

– Элиза, не уходи. – Роум прислонился к двери.

Она покачала головой, все ее тело дрожало от унижения. Не могла смотреть ему в глаза.

– Что я такого сделал? Скажи мне, что я сделал, и я все исправлю. Я слишком быстро для тебя начал? – Глаза Роума были полны беспокойства, а его красивое лицо выражало разочарование.

– Что ты сделал? – Да, ее голос был истеричным. – Это я сделала.

– Детка, ты была великолепна. – Он покачал головой.

Он что, намеренно тупит?

– До того момента, как я на тебя помочилась, – горько сказала Элиза и снова потянулась к двери. – Пожалуйста, просто отпусти меня.

– Подожди, подожди. – Роум положил ей руки на плечи, оттащил от двери и снова принялся тереться носом о ее шею. – Черт возьми, Элиза. Ты что, издеваешься?

– Отпусти меня, – тихо сказала она, избегая его взгляда и пытаясь увернуться от его нежных прикосновений. – Пожалуйста.

Роум не отпустил ее. Вместо этого он обнял ее и продолжил целовать каждый дюйм ее лица и шеи, до которых мог дотянуться.

– Детка, ты кончила струей. У тебя был сквирт¹⁴.

– Что? – Элиза отстранилась.

– Это хорошо, я обещаю. Не каждая девушка это делает. Это звучит грубо, знаю, но уверяю тебя, это совершенно естественно. Ты не писала на меня, Элиза. Ты кончила так сильно, что эякулировала.

Ее лицо горело так сильно, что Элиза была уверена, что оно вот-вот загорится, но перестала сопротивляться.

– Я никогда этого не делала… имею в виду… я никогда…

– Когда трогаешь себя? Может быть, я просто заставил тебя кончить немного сильнее, чем ты привыкла.

Элиза неуверенно посмотрела на него и удивилась самодовольному выражению удовольствия на его лице. Она немного расслабилась, но боже, она все еще была так смущена реакцией своего тела.

– Ты не должен выглядеть таким счастливым.

– Ты что, шутишь? Я, бл*ть, в восторге. Ты кончила так сильно и только для меня. – Роум пробежался руками по ее телу и уткнулся лицом в ее шею. – Ты была такой чертовски мокрой, что я чуть не кончил в штаны, как только прикоснулся к тебе. Знать, что я так сильно тебя завел? Как мне может это не нравится?

Элиза изо всех сил пыталась что-то сказать, чтобы лопнуть его пузырь удовольствия, но, когда ничего не смогла придумать, сказала тихим голосом:

– Мои штаны все мокрые.

– Да, это моя вина, – повторил Роум хриплым голосом. – Я не думал, что ты кончишь так сильно, иначе раздел бы тебя догола. Ты можешь надеть мои боксеры, а джинсы повесим сушиться, хорошо?

Она кивнула.

Он отпустил ее с еще одним удовлетворенным поцелуем в губы, который был бы очаровательным, если бы она не была так смущена, и пошел, чтобы вытащить пару боксеров из своего ящика для одежды. Через мгновение он подал их ей, и Элиза поспешила в ванную, чтобы снять трусики и джинсы. Она постирала трусики и промежность джинсов в раковине и повесила их сушиться. Затем девушка вернулась в главную комнату хижины.

Роум лежал на кровати, все еще полностью одетый. Он оглядел ее с ног до головы, когда она вышла.

– Какой красивый вид.

Элиза потянула подол своего свитера, чувствуя себя немного глупо, так как в настоящее время она была в паре боксеров.

– Я слышала, что это последний писк в Париже.

Роум усмехнулся и похлопал по кровати, приглашая ее сесть рядом с ним.

После минутного колебания Элиза сделала это, и он немедленно притянул ее к себе очередного затяжного поцелуя.

– Просто хочу, чтобы ты знала, что в тебе нет ничего разочаровывающего. Это было чертовски удивительно.

Прижавшись к нему, Элиза немного расслабилась, когда кризис закончился. Она чувствовала себя прекрасно, хотя у нее немного болело между ног, как будто она что-то упустила. Но это была хорошая боль.

– Так что же нам теперь делать?

– А что ты собираешься делать? – Роум убрал прядь волос с глаз.

Заметив, что его глаза все еще были сонно-голубыми от желания, Элиза подумала о той палатке в его джинсах, что была раньше. Она посмотрела на его бедра, и, конечно же, он все еще был тверд.

– Можешь называть меня сумасшедшей, но разве цель поцелуев не в том, чтобы оба человека вышли из игры?

Роум пожал плечами и провел пальцем по ее подбородку. Похоже, ему просто нравилось прикасаться к ней.

– Мы не торопимся, помнишь?

– Похоже на то… что это очень медленно для тебя.

– Я терпеливый человек. – Он рассмеялся.

– Мои джинсы еще долго не высохнут.

Он накрутил прядь ее волос на свои пальцы и подарил ей еще одну мягкую улыбку, от которой у нее заколотилось сердце.

– Я не возражаю, если ты останешься.

Роум Лозада казался слишком хорошим, чтобы быть настоящим. Он был великолепным мужчиной с пирсингом, татуировками и убийственным телом. И он не возражал, когда она вела себя невинно и глупо. Она выиграла джек-пот или было что-то еще, чего она не знала? Откуда ей было знать?

– О чем ты думаешь? – Роум наклонил голову, стараясь смотреть ей в глаза.

– Просто интересуюсь тобой.

– Хочешь прикоснуться ко мне? – Его глаза загорелись.

Ну, нет, она не хотела, но… теперь, когда он упомянул об этом, это была неплохая идея.

– А ты этого хочешь?

– Только если ты этого хочешь. Это все для тебя сегодня вечером.

Элиза подумала о том потрясающем оргазме, что Роум подарил ей ранее, и о том, как несправедливо, что он не получил его в ответ. Но готова ли она засунуть руку ему в штаны и сделать с ним то, что он сделал с ней?

Элиза не была так уверена в этом.

– Я немного стесняюсь, – призналась она.

– Просто делай, что хочешь. Я не давлю на тебя.

– А если я просто хочу поцеловать тебя?

– Вот и хорошо. – Он многозначительно покачал бровями, кольцо заплясало, и Элиза рассмеялась.

– Может быть, всего несколько поцелуев, – сказала она и наклонилась, чтобы обнять его за шею. Но вместо этого Роум обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.

– Так-то лучше, – сказал он, и в его голосе прозвучала нотка напряжения.

Элиза напряглась. Ее нынешнее положение было уязвимым. Распластавшись на его коленях, у нее не было выбора, кроме как повернуться к нему лицом. Ее лоно было широко раскрыто прямо над его напряженным пахом.

Но… боже, Роум выглядел так великолепно. Она не могла не протянуть руку и не провести кончиками пальцев по его рубашке, а затем осторожно расстегнуть ее, потому что хотела развернуть его, как сверток.

– Хочешь, я помогу тебе с этим? – Его голос был хриплым, мягким и восхитительным.

Элиза кивнула.

Роум подался вперед, его лицо почти прижалось к ее груди, когда он сбросил клетчатую рубашку. Она удивленно хихикнула, и хихиканье превратилось в вздох, когда он выгнул бедра… и его член прижался к ее лону через ткань.

Затем сняв рубашку и отбросив ее в сторону, он снова сел спиной к стене, и вся эта татуированная, голая плоть была ее, чтобы исследовать.

О.

– Ты выглядишь таким… – Она коснулась крыла птицы, которое изогнулось по его грудной клетке.

Это был ястреб, но стилизованный под юго-западное влияние, смешанное с маори. Все это были геометрические линии, углы и намеки на узоры.

– Насыщенным? – спросил он, и на его лице появилась кривая улыбка.

– Красивым. – Элиза прошлась пальцами по всей длине птичьего крыла, затем последовала за симметричными перьями вниз к вытянутым когтям. Она коснулась другой татуировки на его лопатке, на этот раз довольно злобного орла. – Почему птицы?

– Они мне нравятся. Они кажутся свободными. – Роум пожал плечами.

Интригующий ответ. Она коснулась языком одной татуировки.

– Я собиралась сказать, что твои татуировки прелестны, но это не то слово, которое нужно использовать для мужчины.

– Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, Элиза, ты можешь называть меня как хочешь, – тихо сказал Роум с хрипотцой в голосе.

Его бедра снова прижались к ее бедрам, и она снова почувствовала медленную, томную пульсацию своей плоти.

На этот раз, когда он приподнял бедра, Элиза перекатилась вместе с ним и была вознаграждена его стоном удовольствия и тем, как он откинул голову назад, как будто этого было слишком много для него.

Роум был ошеломляющим. Она совсем забыла о том, чтобы изучать его, и решила, что вместо этого ей очень хочется прикоснуться к нему. Элиза наклонилась вперед и потянулась к его шее, целуя адамово яблоко, когда он сглатывал от движения ее бедер. Теперь она делала это автоматически, оседлав его и чувствуя, как он напрягается в ответ. Это было эротично… но совершенно безопасно, потому что между ними была вся эта одежда. Глаза Роума были закрыты, и Элиза могла очарованно смотреть на него и целовать в свое удовольствие.