Текст книги "Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Элиза повернулась к нему спиной и чуть приоткрыла полотенце. Ткань низко опускалась, собравшись на пояснице, и мужчина увидел слабый шрам не шире карандаша. Он начинался у основания шеи и заканчивался в нижней части спины. На ее бедре был еще один шрам не более шести дюймов длиной.

Роум не понимал, что это значит. У нее были шрамы. Это… не было ужасно. Он и раньше видел на ее спине линию и не спрашивал. В этой истории должно было быть что-то еще, поэтому он ждал.

Мужчина увидел, как плечи Элизы приподнялись, когда она сделала глубокий вдох.

– Когда я родилась, у меня на щеке было родимое пятно, – заговорила она. – Я очень стеснялась этого, но мои родители думали, что это делает меня особенной и уникальной. Им не нравилась идея избавиться от него. Наверное, они не понимали, как сильно это меня беспокоит, потому что я всегда была немного… замкнутой. – Элиза пожала плечами. – Потом, когда мне было двенадцать, у меня развился сколиоз. Это искривление позвоночника. Вместо ровной и прямой, моя была S-образной. Моя грудная клетка скручивалась. Мне приходилось весь день носить корсет на спине, каждый день, чтобы попытаться исправить это. – Элиза опустила голову и выглядела такой несчастной, что у Роума защемило сердце. – За одну ночь я перешла от «этого странного ребенка темной щекой» к «этому странному ребенку со скобой и темной щекой». Дети смеялись надо мной. Постоянно. Я стала прятаться от школы и чуть не провалилась с учебой. Родители наняли мне частного репетитора, и я закончила учебу дома. И, в конце концов, стало так плохо со спиной, что пришлось делать операцию. – Она указала на тонкую колонну своего позвоночника, отмеченную шрамами. – Врачи смогли починить большую его часть, но не все. Конечно, у меня есть шрамы. И мои плечи не на одной линии. Это плечо ниже, чем другое. – Элиза похлопала себя по правому плечу. – Мои бедра тоже не выровнены. Они немного не… прямые, благодаря операции. Врачи исправили все, что могли, но это не идеально. Никогда не будет идеально. – Девушка подавилась этим словом.

Его бедная, милая Элиза. Роум шагнул вперед, чтобы коснуться ее, и от прикосновения его пальцев к ее плечу она вздрогнула.

– По-моему, ты выглядишь идеально, – сказал он ей.

Его не волновало, что ее бедра не были прямыми, или что у нее был шрам. Черт, он был весь в татуировках и пирсинге, и все это для того, чтобы выглядеть достаточно грубо, чтобы вписаться и не получить пинка под зад в тюрьме.

– В том-то и дело. Моя спина была исправлена, и как только я смогла убедить своих родителей, я позаботилась о своей щеке. Но каждый раз, когда я смотрю в зеркало… – Элиза с трудом сглотнула.

– Ты все еще видишь девушку с корсетом на спине и пятном на щеке? – догадался Роум.

– Просто… это все еще беспокоит меня, хотя я знаю, что не должно, – кивнула она. – Думаю вот почему я стесняюсь. Потому что не думаю, что люди видят меня, они видят… ты знаешь, – Элиза сглотнула, – чудачку.

Роум коснулся пальцами верхней части ее шрама у основания шеи, а затем спустились вниз, касаясь изгиба ее спины.

– Надеюсь, я понял. Тебе достаточно часто говорят, что ты нечто, и ты начинаешь в это верить. Не имеет значения, насколько ты изменилась снаружи, ты не можешь полностью отпустить то, что было раньше. Я понимаю это. Действительно понимаю.

Элиза ничего не сказала, но ее дыхание было прерывистым.

– Я понимают этот шрам, но от чего этот? – Он дотронулся до ее бедра, до шрама на нем.

– Когда вставляют металлические стержни в твою спину, они берут кость из твоего бедра и прививают ее. Ты получаешь два шрама по цене одного. – Элиза посмотрела на него через плечо, и ее губы изогнулись в полуулыбке. – Повезло, верно?

– Возможно. А может и нет, – сказал Роум. – Если ты когда-нибудь захочешь сделать татуировку, просто дай мне знать. Я бы все время держал тебя за руку. – Он снова провел пальцами по ее спине. – Не то, чтобы ты не такая красивая, как сейчас.

– Ты не думаешь, что это… странно? Мои плечи не ровные. Моя одежда плохо сидит. – Элиза вздрогнула от его прикосновения, ее полотенце немного сдвинулось.

– Детка, – мягко сказал Роум, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в основание обнаженной шеи. – Единственное, что замечаю в твоей одежде – это то, как быстро мне хочется вытащить тебя из нее.

– Боже, Роум. Ты невероятен для самооценки девушки, знаешь это? – У нее снова перехватило дыхание.

– Меня не волнуют другие девушки, – сказал он ей, отбрасывая в сторону еще один локон волос, чтобы еще раз поцеловать ее в шею сзади. – Я забочусь о тебе. Только о тебе, Элиза.

Девушка вздрогнула, когда Роум лизнул изгиб ее шеи, и ее руки на полотенце задрожали.

Он протянул руку, потянув ее за пальцы, которыми она удерживала полотенце, прижав к себе. И Элиза медленно отпустила его.

Полотенце упало на пол у ее ног, и Элиза предстала перед ним обнаженная.

Она была прекрасна. Как бы она ни сомневалась в этом, у него никогда не возникало сомнений, что увидеть ее великолепно обнаженную будет незабываемо. Роум видел кусочки кожи здесь и там, он был близко знаком с плотью между ее бедрами, но видеть всю картину было по-другому. Ее глаза были широко раскрыты, дыхание учащенным, она явно паниковала, несмотря на его успокаивающие слова.

– Можно мне посмотреть на тебя? – спросил Роум, проводя костяшками пальцев по ее щеке. – Или ты предпочитаешь, чтобы я выключил свет?

– Нет, все в порядке. Ты… можешь смотреть. – Элиза сделала глубокий вдох.

Он так и сделал. Гораздо важнее, чтобы она сначала расслабилась. Роум провел пальцами вверх и вниз по ее рукам, пытаясь успокоить ее. Элиза вздрогнула от его прикосновения, и ее шея изогнулась, как будто она пыталась получше рассмотреть его.

– Можно я посмотрю, пока мы будем лежать? – Роум наклонился и поцеловал ее в подбородок.

Она моргнула, потом кивнула.

Он взял ее за руку и подвел к кровати. Проигнорировал ее дрожь. Это пройдет достаточно скоро, как только она начнет чувствовать себя наполовину такой же возбужденной, как и он. Черт, он был так напряжен, что удивлялся, как его боксеры не разлетелись на части.

Элиза села на край кровати, ее тело напряглось. Роум сел рядом с ней и коснулся ее подбородка, придвигая ее лицо к своему. Потом поцеловал ее, очень нежно. Ее рот был плотно сжат под его, он лизнул, уговаривая ее открыть его. Может, ему все-таки стоило дать ей выпить еще несколько кружек пива. Элиза была замкнута и напряжена, как только возможно.

Но после нескольких поцелуев ее рот смягчился, губы приоткрылись под его ласками, и Роум начал целовать ее еще глубже, облизывая губы. Медленно скользнул языком по ее губам, это движение было намеренной имитацией того, что он собирался сделать с ней позже, и Элиза издала тихий горловой звук удовольствия. Девушка подняла руку, поколебалась, а затем опустила ее на его плечо.

Достижение. Роум старался не чувствовать себя торжествующим, когда она расслабилась рядом с ним. Он продолжал касаться и гладить руками ее подбородок и плечи, его прикосновения были нежными и успокаивающими. Ему хотелось, чтобы ее волосы были распущены, поэтому мужчина вытащил их из пучка. Волосы скользнули по ее плечам, как шелковый, темный занавес, заставляя его застонать.

– Я люблю твои волосы, – прошептал он ей в губы.

Элиза тихонько вздохнула, прижавшись губами к его губам, и чуть шире приоткрыла рот, приглашая его к поцелую.

«Вот именно, откройся мне», – ободряюще подумал он.

Роум целовал ее все более голодными, агрессивными поцелуями, пока языком не начал открыто трахать ее рот. Тихие всхлипы поднялись в ее горле, всхлипы желания, и Элиза стала страстно целовать его, отвечая на его прикосновения. Элиза хотела его; она просто нервничала и не хотела выставлять себя дурой. Мужчина подозревал, что часть ее все еще ждала, когда он почувствует отвращение к тому, как она выглядит, и каким-то образом отвернется от нее.

Это было время, чтобы успокоить ее, что смешно бояться ее.

Между поцелуями Роум зарылся руками в ее волосы и начал медленно говорить.

– Я думал об этом уже несколько дней, – сказал он ей. – Мой язык внутри твоего красивого рта, как я облизываю эту великолепную кожу на твоей груди, твоем животе, везде.

Элиза застонала от его слов, ее взгляд смягчился.

– Я помню твой вкус с того дня в студии, – сказал он ей и на мгновение перестал целовать, чтобы увидеть ее реакцию на его слова. – Иногда я закрываю глаза и думаю, что все еще чувствую твой вкус во рту, твои бедра напротив моего лица. Самая чертовски сладкая вещь, которую я когда-либо пробовал.

Ее ресницы затрепетали от его слов, и она ахнула.

– Роум, – прошептала Элиза.

– Да, детка?

– Поцелуй меня.

Он скользнул пальцем вниз по ее шее, коснулся ключицы. Ее кожа была такой бледной, но она была прекрасна. Везде была прекрасна. Ему хотелось посмотреть на эти великолепные, тугие, маленькие груди, но для этого у него еще будет достаточно времени.

– Где ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, детка?

– Везде. Повсюду. – тихонько мяукнула Элиза.

– М-м-м. – Роум целовал ее лицо маленькими, настойчивыми, крошечными поцелуями. – Можно я поцелую тебя в шею?

Она издала тихий звук согласия.

Откинув ее голову назад, он обнажил ее стройную шею.

– Выглядит очень аппетитно, – сказал он и поцеловал ее.

Элиза извивалась и смеялась, удивляя его.

– Что? – Он отстранился с улыбкой на лице.

– Это просто… заставило меня подумать о вампирах.

Роум усмехнулся.

– Ну, я думал не столько о жажде крови, сколько о твоей прекрасной гладкой коже. – Он потер большим пальцем точку ее пульса. – И как мне хочется облизать каждый ее дюйм. Но… думаю, я мог бы притвориться вампиром, если ты этого хочешь…

– Остановись. – Элиза хихикнула и легонько ударила его по руке. – Это не то, чего я хочу.

– Чего ты хочешь, Элиза Маркхэм? – поддразнил он.

– Я думаю… мне нравятся парни с татуировками, – тихо сказала она и скользнула ладонями по его плечам, а затем по груди. – И пирсинг. Пирсинг носа, пирсинг губ, как ты называешь его.

– Черт возьми, я не хочу ничего больше, чем бросить тебя на эту кровать прямо сейчас и трахнуть до смерти. – Роум застонал, его член пульсировал в боксерах.

– А почему бы и нет? – Ее дыхание участилось от волнения, а ногти царапали его грудь.

– Потому что, – прорычал он, обнимая ее за талию и притягивая ее обнаженное тело к себе на колени, – я собираюсь сделать это потрясающим для тебя.

– Это уже удивительно, – сказала ему Элиза, ерзая на его коленях таким образом, что он снова почувствовал боль. – Просто быть здесь с тобой.

– Эй, а я-то думал, что это я должен здесь романтизировать. – Грудь Роума заныла от ее сладких слов.

Элиза одарила его еще одной милой улыбкой и наклонилась, чтобы поцеловать. Она больше не казалась испуганной, это было облегчением.

Роум поцеловал ее в ответ, игриво лаская языком. Скользил рукой вверх и вниз по ее руке, и ее грудь не раз касалась его пальцев. Ему не терпелось прикоснуться к ее груди, но он не был уверен, насколько пугливой она станет. Вместо этого он решил поговорить с ней.

– У тебя самая сексуальная маленькая грудь, детка. Я мечтал о том, чтобы положить свой рот на эти сладкие соски и лизать их, пока ты не закричишь.

– Прикоснись ко мне? – Элиза втянула воздух, потом обвила руки вокруг его шеи.

– С удовольствием, – пробормотал Роум, и скользнул ладонью вверх по ее животу, чтобы обхватить одну грудь. – М-м-м, великолепно.

Девушка застыла в его объятиях, ее губы приоткрылись, но взгляд оставался прикованным к нему.

– Маленькая, но полная. – Он обхватил ее грудь пальцами, поднимая тяжесть в своих руках. – Мой любимый вид груди. И я люблю эти красивые розовые соски. – Большим пальцем он коснулся одного твердого пика и был вознагражден ее мягким вздохом и последующим стоном. – Тебе нравится, когда я прикасаюсь к твоей груди, Элиза?

Она ничего не сказала, только прикусила губу, выгнув спину и еще сильнее прижалась грудью к его руке.

– Думаю, что это «да», – пробормотал Роум, снова и снова скользя пальцем по ее соску. – Они такие красивые и жесткие, эти маленькие соски. Думаю, они просто жаждут, чтобы их пососали.

На этот раз Элиза громко застонала, ее спина снова выгнулась.

– М-м-м, для меня это звучит определенно как «да». – Мужчина толкнул ее назад на кровать, с удовлетворением заметив, как подпрыгнули ее груди, когда Элиза упала на спину. Его рука тут же легла на одну грудь, и Роум склонился над ней, приблизив губы к другой груди. – Ты когда-нибудь раньше заставляла кого-нибудь сосать твои красивые соски, Элиза?

– Н-нет, – выдохнула она. – Только ты.

– Тогда я самый счастливый человек на свете, – сказал он ей и провел губами по напряженному кончику одной груди, осторожно дразня и лаская пальцами кончик другой груди.

Он намеренно позволил своему кольцу скользнуть по ее соску, зная, что Элиза найдет это эротичным, и был вознагражден еще одним стоном и небольшим изгибом ее бедер в ответ.

Роум дразнил ее сосок языком, кружа и проверяя, чтобы увидеть, что она ответила. Когда он прикусил его губами, Элиза ахнула. Когда он провел языком по ее соску снизу, она застонала. Когда он дразнил ее зубами, она чуть не слетела с кровати.

– Тебе это нравится? – пробормотал он, глядя на нее снизу, продолжая дразнить и играть с ее соском, пока ждал ее ответа.

Его член болел в боксерах, голова пульсировала, от ее робких ответов мужчина чувствовал себя твердым, как железо.

Элиза снова кивнула, но его это не удовлетворило. Ему хотелось услышать слова, слетающие с ее губ.

– Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал, Элиза, и я сделаю это.

На мгновение ее губы беззвучно шевельнулись. Роум поднял голову, больше не прикасаясь к ней, и она, наконец, ответила.

– Прикоснись ко мне ртом, – выдохнула она и прижала его голову к своей груди.

– Это моя девочка, – пробормотал он и наградил лаской ее восхитительные соски, отчего Элиза вздрогнула.

Его язык скользил по ее чувствительным соскам снова и снова, она стонала и извивалась под ним с каждым прикосновением. Она словно начала забывать, где находится, и чем больше забывала, тем громче вскрикивала. Ему это нравилось. Роуму хотелось, чтобы она потеряла полный контроль. Он хотел видеть, как Элиза сходит с ума под ним.

Мужчина приласкал губами один сосок, а затем взял его в рот и начал сильно сосать. Элиза снова застонала, ее бедра напряглись, и он отпустил ее грудь с хлопком, перейдя к другой, уделяя ей такое же внимание. У нее были такие красивые груди. Благодаря его рту, обе вершины были прямыми, острыми, твердыми и вишнево-красными. Это было великолепное зрелище.

– Посмотри, какая ты красивая, – пробормотал Роум, снова дразня пальцами ее соски. – Посмотри, как покраснели твои соски. Держу пари, твоя киска тоже покраснела.

Элиза застонала от его слов, закрыв глаза. Ее бедра снова изогнулись, показывая, что ей очень понравились его слова.

– Неужели, Элиза? – спросил он низким и мягким голосом. – Если я прикоснусь к тебе, ты будешь мокрой для меня? Вся сочная, розовая и готовая к дегустации?

– Пожалуйста, Роум. – Элиза захныкала от его слов.

– Пожалуйста, что? – Он провел рукой по ее мягкому бедру, затем положил ее на колено.

Это было ее решение относительно того, что ей хотелось, чтобы он сделал. Он будет делать все, что Элиза захочет, пока она дает сигнал, что именно это ей и нужно.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне, – взмолилась Элиза, раздвинув колени в сторону, открываясь ему.

Его прекрасная, милая Элиза. Роум застонал, едва не кончив. Он потянулся к боксерам и сжал свой член, чтобы попытаться взять под контроль собственное неистовое желание. Ему хотелось заставить ее кричать от удовольствия, прежде чем он даже подумает о том, чтобы заползти ей между ног.

– Прикоснуться к тебе здесь? – Он провел пальцами по завиткам ее киски.

Элиза была мокрой, ее кудри потемнели от сока. Ему хотелось зарыться в нее лицом, но это было бы слишком, слишком рано. Вместо этого Роум позволил ей немного покататься.

– Да, – ответила Элиза таким тихим голосом, что ее почти не было слышно.

Девушка подбодрила его кивком, и когда он положил руку ей на бедро, позволила своим ногам раскрыться еще шире.

Роум застонал. Элиза представляла собой прекрасную картину, мягкая и желанная под ним, ее лицо раскраснелось от возбуждения и намека на застенчивость. В этот момент Роум осознал, что никогда не видел никого более прекрасного, чем Элиза Маркхэм. Он провел двумя пальцами по внутренней стороне ее бедра, наблюдая, как она дрожит, а затем скользнул ими вниз к ее киске. Используя те же два пальца, он надавил на ее складки, проверяя, насколько она влажная.

Не совсем такая мокрая, как хотелось бы, но уже лучше. Роум знал, что девушка нервничает; значит ему нужно потрудиться над ней еще лучше. Он не возьмет ее, пока она не будет истекать для него соками.

Используя пальцы, Роум вытянул влагу из ее лона и скользнул ею туда-сюда по ее киске, смачивая ее. Элиза застонала и прижалась бедрами к его руке, но он держал свой ритм медленным, томным и устойчивым. Он хотел свести ее с ума, и если Элиза будет идти слишком медленно, то скоро сойдет с ума от желания. И пока двигал пальцами взад и вперед, скользя по ее киске, Роум разговаривал с ней.

– Я захотел тебя с первого взгляда, Элиза. Когда вошел в домик на ранчо Дотри и увидел тебя там всю взъерошенную и великолепную, мой член был тверд для тебя. Помнишь, как я тебя называл?

Он провел пальцами вокруг ее клитора, дразня его из-под капюшона и заставляя его выпячиваться для него. Роум не смог удержаться, чтобы не лизнуть ее быстро, и был вознагражден дрожащим вздохом девушки.

– Бо Пип, – выдохнула Элиза. – Ты сказал, что я выглядела потерянной.

– Ты все еще чувствуешь себя потерянной, детка?

– Только не с тобой, – сказала она, заставив его почувствовать боль в груди.

– Это хороший ответ, – произнес Роум хриплым голосом. – Заслуживает награды, не так ли? – И он наклонился, прильнув к ее клитору губами.

Ее ноги дернулись, и девушка вскрикнула от удивления. Потом она снова застонала, широко раздвинув ноги.

– Роум, – выдохнула Элиза, отчего мужчина прижал свой член к кровати, услышав свое имя на ее губах.

– Я здесь, детка, – сказал он ей. – У меня есть ты. – И его рот вернулся к ее клитору, посасывая маленький комочек и проводя по нему языком.

Ее бедра снова задвигались, из горла вырывались тихие крики удовольствия, которые было приятно слышать. Роум снова скользнул пальцем вниз к ее сердцевине. Элиза была скользкой, ее соки покрывали его пальцы.

– Теперь мы кое-чего достигли, – сказал он ей и быстро, дразня, лизнул ее клитор, скользнув пальцем внутрь.

Элиза всхлипнула, и Роум почти тоже; она была невероятно чертовски тугой. Если он собирался сделать это хорошо для нее, ему нужно было расслабить ее. Роум снова принялся работать над ее клитором, лаская и посасывая маленький комочек плоти, нежно поглаживая пальцем ее сердцевину.

Ее руки легли ему на голову, Элиза задыхалась от возбуждения.

– Роум, пожалуйста, – взмолилась она. – Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь, – пробормотал он и снова щелкнул ее клитором. – Но я не сдамся, пока ты не будешь готова принять меня.

Он снова прижался к ней губами и стал сильно сосать, наслаждаясь ее ответным стоном. Затем осторожно добавил второй палец к первому.

Элиза напряглась, будто не совсем уверенная, что ей понравилась перемена, и Роум вытащил свои пальцы из ее тугой, как тиски, киски растирая ее соки вокруг. Он продолжал работать над ее клитором, когда снова медленно просунул оба пальца. Она расслабилась, и погладила ладонями короткую щетину на его голове.

– Боже, твой язык.

– Тебе нравится? – пробормотал Роум, возобновляя свои усилия и еще сильнее прижимаясь к ее клитору.

– Это заставляет меня чувствовать, что я вот-вот выпрыгну из своей кожи, – сказала ему Элиза.

– Пока ты кончаешь, – поддразнил Роум, погружая два пальца в нее быстрее, грубее.

Когда она не отпрянула от его прикосновения, он растопырил пальцы внутри нее, мягко двигая ими, чтобы расширить ее для своего члена.

– О, – вдруг простонала она. – Я думаю, что собираюсь…

– Пока нет, детка. – Он прервал свое занятие.

Элиза зарычала на него, на самом деле зарычала и попыталась засунуть его лицо себе между ног.

– Роум, пожалуйста, – ее голос был почти рыдающим. – Я так близко.

– Я хочу, чтобы ты подождала меня, – сказал он ей.

Может быть, это было высокомерно, но Роум хотел, чтобы его девушка сегодня вечером объездила его член, чтобы почувствовать, как ее киска сжимает его и всасывает еще глубже в себя, когда Элиза кончит. Он хотел завладеть ее оргазмом.

Элиза вздрогнула и снова толкнулась к нему бедрами, но он убрал от нее свои пальцы и подождал, пока она успокоится. Она снова разочарованно всхлипнула и, тяжело дыша, стала ждать.

Роум подождал несколько мгновений, прежде чем наклонился вперед и поцеловал ее киску прямо над клитором, позволяя языку скользнуть по нему.

– Ты в порядке?

– Кроме того, что я хочу задушить тебя прямо сейчас? Я в порядке. – Элиза дернулась в ответ, царапнув ногтями его по голове.

Она казалась такой раздраженной. Это было восхитительно.

– А где же твой оргазм?

– Давно ушел.

– Хорошо.

– Не хорошо. Я… – Она удивленно пискнула, когда он снова вошел в нее пальцами, и его рот вернулся к ее киске. – О…

– Ты снова находишь его? – Роум усмехнулся, услышав удивление в ее голосе.

– Он держится изо всех сил, – сказала Элиза мечтательным голосом, и прижалась бедрами к его пальцам. – О Роум, твои руки. Я не могу…

Мужчина снова вытащил пальцы, и Элиза заскулила. Роум потянулся рукой к ее груди, играя с соском и перекатывая вершинку между пальцами. Она снова застонала, настойчиво сжимая руками его голову, но он проигнорировал ее молчаливые мольбы о большем. Все это сводило его девушку с ума. Когда она кончит, то увидит звезды.

Элиза извивалась в его объятиях, и Роум решил, что ему нужна новая тактика. Переместив свой вес, он толкнул ее ноги вверх, пока ее ноги не оказались на его плечах. Элиза снова застонала, ее предвкушение было таким острым, что он практически чувствовал его в воздухе. Роум не смог сдержать собственнической улыбки, искривившей его рот. Бедняжка Элиза думала, что получит облегчение; она понятия не имела, что он просто готовит ее к следующему этапу.

– Ты сладкая на вкус, Элиза. Я люблю твой мед на моем языке. – Роум снова поцеловал вершину ее холмика.

– М-м-м. – Девушка откинула голову, ее темные волосы рассыпались по подушке. – Роум, пожалуйста.

– На самом деле, я думаю, что мне нужно засунуть свой язык в этот маленький горшочек с медом и попробовать его из источника.

Роум провел языком по ее сердцевине и обвел ее вход. Почувствовал, как она задрожала под его языком, услышал сдавленный стон, что она издала. Элиза была особенно влажной здесь, ее тело было скользким от ее соков. Скользя языком, Роум поглаживал ее в глубине, подражая своим пальцам.

– О боже! – Ее ногти впились в его кожу, а бедра двигались, заставляя его язык проникать еще глубже. – О боже мой. Это так хорошо.

Ее вкус заполнил все его чувства, и Роум застонал от удовольствия, насыщаясь ее соками. Он снова толкнулся в нее языком, затем лизнул и стал дразнить, намеренно мучая ее.

Элиза вскрикнула, звук был бессловесным и полным желания.

– Пожалуйста, – выдохнула она. – Пожалуйста. Пожалуйста.

Его собственный член болел так сильно, что каждое «пожалуйста», произнесенное ею, заставляло его пульсировать. Роум больше не мог сдерживаться. Еще раз щелкнув языком, он сел, а затем осторожно просунул в нее три пальца, наблюдая за ее реакцией.

Элиза застонала, ее глаза закрылись от блаженства.

Его девушка была готова, как никогда. Роум схватил презерватив с прикроватной тумбочки и разорвал его, затем прокатил его по всей длине своего ноющего члена.

– Подожди минутку, детка, и я сделаю тебе приятно.

– Пожалуйста, – снова взмолилась Элиза, покачивая бедрами на кровати. – Роум, ты мне так нужен. У меня внутри все болит.

Роум застонал. Ее мольбы творили с ним сумасшедшие вещи.

– Я знаю, детка. Уже иду. – Он наклонился вперед и перенес свой вес на ее тело, затем поцеловал ее в губы, слегка посасывая ее язык.

Элиза вцепилась в его губы, целуя с такой яростью, что он был ошеломлен, ее ноги обвились вокруг его бедер, прижимая его к себе.

– Роум, – задыхаясь, произнесла она сладким от желания голосом, обхватив руками его лицо и прижав его губы к своим. – Роум, пожалуйста. Сейчас.

– Да, – прошептал он ей в губы, скользнув языком по ее губам. – У меня есть ты.

Роум водил своим членом вверх и вниз по гладким складкам ее киски, смачивая ее своими соками. Ее стон удовольствия почти заставил его забыть о контроле и зарыться глубоко, но мужчина сдержался. Элиза была девственницей, и последнее, что ему нужно было сделать – это ворваться в нее. Он мог потерпеть еще несколько мгновений.

С глубоким, успокаивающим вздохом он поместил головку своего члена у ее входа.

– Готова, детка?

– Да, – простонала Элиза. – Да, да, да.

Он начал толкаться в нее. Дюйм за дюймом Роум медленно проникал внутрь. Она была крепче кулака, ее киска сжимала его так сильно, что он чувствовал себя как в тисках.

– Нет, – вдруг выдохнула она. – Нет, нет, ой, это больно.

– В первый раз будет больно, – предупредил он ее, стиснув зубы. Черт, он только что толкнулся в нее, а она уже протестовала? Это была пытка для них обоих. – Скоро все наладится.

Элиза издала бессловесный звук. Роум не мог понять, был ли это протест или согласие.

Роум подождал, потом толкнулся еще немного. Она втянула воздух и поморщилась.

Он чувствовал, как она напряглась вокруг него, и это только усложнило бы ситуацию. Даже сейчас Элиза чувствовала себя еще более напряженной, чем раньше, и страдальческое выражение ее лица не помогало.

– Так плохо? – спросил он.

– Может, это что-то вроде пластыря, – сказала она ему, тяжело дыша. – Знаешь, просто сорви его и покончи с этим…

Она была права. Они никогда не доберутся до идеального состояния. Он больше не нуждался в поощрении. Роум рванулся вперед, погружаясь по самую рукоять.

Элиза вскрикнула, и он прижался губами к ее губам в поцелуе, заставляя ее замолчать. Его губы коснулись ее губ, и, несмотря на всхлипы, вырвавшиеся из ее горла, она поцеловала его в ответ, пока ее ноги дрожали вокруг его талии.

И о боже, эта девушка крепко обнимала его. Роум был глубоко внутри нее, погруженный в ее глубины, и это было лучшее ощущение в мире. Даже сейчас мужчина чувствовал, как напрягаются его яйца, готовые к разрядке.

Но он целовал ее медленно, снова и снова облизывая ее мягкие, восхитительные губы. На мгновение Элиза напряглась под ним, ее губы напряглись, но в конце концов она расслабилась и начала отвечать на его поцелуи. Он чувствовал, как она расслабляется всем телом, ее мышцы уже не были таким напряженным, как раньше.

– Лучше? – Роум продолжал дарить ей легкие поцелуи.

– Это, – выдохнула Элиза ему в рот, – не похоже на пластырь.

Он усмехнулся в ответ. Она ущипнула его за ухо, но потом улыбнулась и снова поцеловала.

– Значит ли это, что теперь я могу двигаться? – спросил Роум, целуя ее в подбородок.

– Пока ты продолжаешь целовать меня, ты можешь делать все, что захочешь, – вздохнула она тихонько.

– М-м-м. – Роум снова поцеловал ее, двинувшись рукой к ее груди, дразня сосок. Элиза застонала в ответ, и он слегка пошевелил бедрами, проверяя. Когда она не вздрогнула, он слегка покачнулся, отодвинулся и снова вошел в нее. – Как тебе так?

– Неплохо, – задумчиво произнесла она и, казалось, обдумывала это так внимательно, что он снова рассмеялся.

– А как насчет этого? – Роум просунул руку между ними и нашел ее клитор, перекатывая его между пальцами.

Элиза застонала, ее бедра приподнялись на кровати, и он снова вошел в нее. Когда она стала извиваться под ним, он отстранился и снова толкнулся.

– О боже, – выдохнула она.

– Что? – Роум замер, испугавшись, что снова причинил ей боль.

– Так заполнена. – Ее глаза были широко распахнуты, но в них читалось блаженство.

На этот раз застонал он. С еще одним глубоким, сосущим поцелуем, Роум отстранился и вошел в свою девушку.

Элиза застонала, ее бедра поднялись навстречу его толчку.

– Тебе это нравится? – спросил он между толчками. – Скажи мне, если я делаю тебе больно.

– Не больно, – прошептала она сдавленным голосом. Она потянулась руками к его шее, затем к плечам, впиваясь в них, словно пытаясь найти подходящее место, чтобы удержать его. – Продолжай.

– Да? – он дышал ей в рот. Боже, Элиза была сексуальна. Ее голова была откинута назад, глаза закрыты, ее красивые сиськи покачивались с каждым толчком в ее тугую киску. Она была самой красивой, самой сексуальной женщиной, которую он когда-либо видел, и она полностью принадлежала ему. – Еще?

– Еще, – простонала она в ответ. – Пожалуйста.

– Больше никаких пластырей? – спросил Роум отстраняясь и снова глубоко входя в нее, наслаждаясь ощущением, когда она приняла его.

Элиза была такой тугой, такой чертовски скользкой и тесной, что он никогда не чувствовал себя лучше.

– Нет, – ответила девушка и ахнула, когда он снова толкнулся в нее. – Противоположность пластыря. Обещаю. Продолжай.

– А где же твой оргазм? – спросил Роум, снова нажимая большим пальцем на ее клитор.

Элиза застонала, ее голос стал громче, когда он снова погрузился глубоко, находя ритм, в котором трахал ее.

– Ближе, – пробормотала она. Когда Роум снова коснулся ее клитора, она втянула воздух, напрягая вокруг него ноги. – Близко! Близко! Это… о боже, совсем близко.

– Да? – Он убрал руку с ее клитора.

– Не-е-е-е-т, – всхлипнула Элиза, приподнимая бедра. – Роум, пожалуйста!

Роум толкнулся сильнее и был вознагражден ее удивленным вздохом. Она впилась в его плечи ногтями и прижалась к нему.

– Хорошо? – спросил он, не прекращая своего размеренного ритма вливания в нее.

– Да, – воскликнула она. Он удивился тому, как громко говорила его обычно застенчивая Элиза. Черт, если это не было интенсивным возбуждением. Роум трахал ее быстрее, вбиваясь в ее сладкое тепло так сильно, что его кожа шлепалась о ее. Он ждал, что Элиза скажет ему, что это уже слишком, но она только прижалась к нему и начала стонать. – О, о боже! Я чувствую это. Он приближается. Не останавливайся, Роум. Пожалуйста. Не останавливайся.

Роум застонал. Ее настойчивые мольбы сводили его с ума. Ему ничего не стоило перевалить через гребень, чтобы кончить, кончить и кончить. Но Элиза еще этого не сделала, а ему хотелось, чтобы она кончила первой. Он обхватил ладонями ее грудь, пока трахал ее, затем снова потянулся рукой между ними, ища ее клитор.