Текст книги "Дюк (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Меня усадили на заднее сиденье, потому что так было «безопаснее», и я почувствовала, как желчь подступила к горлу при виде крови, пропитавшей сиденья.

– Почему, черт возьми, на этой чертовой крыше никого нет? – прошипел Дюк, когда мы въехали.

– Уберите руководство, и они все станут просто кучкой подростков, – добавил Ренни, оба явно раздраженные, когда мы все вышли из машины.

Я глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от запаха крови, когда последовала за ними внутрь.

– Черт! – заорал Дюк.

– О Господи Иисусе, – добавил Ренни.

И я знала.

Я знала, не видя, потому что спина Дюка была слишком широкой, чтобы видеть.

Я все знала.

Причина, по которой на крыше никого не было, заключалась не в том, что они расслаблялись.

Причина была в том, что они были мертвы.

Ренни повернулся к Дюку. – Убери ее отсюда к чертовой матери.

– Нам нужно посмотреть, есть ли еще кто-нибудь…

И тут я услышала стон.

Ренни вбежал, но Дюк колебался, разрываясь.

– Я сяду в машину, закрою двери и пригнусь, – предложила я.

– Возьми ключи, – добавил он, сунув их мне в руки. – Если я не вернусь сюда через десять минут, садись на переднее сиденье, поезжай в больницу и скажи им, что кто-то сделал это. На самом деле, у тебя все еще есть мой телефон. Позвони Рейну и скажи ему, пока будешь в машине. Если с нами что-то случится, они позаботятся о твоей безопасности. Иди, – потребовал он, когда я заколебалась.

И, почувствовав срочность, я побежала и бросилась на заднее сиденье, щелкнув замками и потянувшись к телефону.

– Что?

– Рейн, – начала я, голос дрожал так сильно, что у меня стучали зубы.

– Успокойся, детка, и расскажи мне.

– Эм, они были. Ах, это было… вторжение. Я, гм, я ничего не видела. Но снаружи никого не было, и когда Дюк и Ренни вошли внутрь, они ругались, и я услышал какой-то стон и…

– Блядь! – он закричал, и я отшатнулась от звука, хотя это было только по телефону. – Хорошо. Хорошо. Где ты сейчас находишься? Где Дюк и Ренни?

– Дюк заставил меня вернуться в машину. Они вошли внутрь, я думаю, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь еще… – я не могла заставить себя сказать «жив». – Если они не выйдут через десять минут, я должна поехать к тебе.

– Правильно. Это именно то, что ты должна сделать. Я отправляю Репо обратно, но он немного задержится, потому что мы будем ждать подкрепления от Хейлшторма, хорошо? Тебе просто нужно сидеть тихо и стараться не волноваться.

Да, это было намного легче сказать, чем сделать.

– Хорошо, – согласилась я.

– Вот, – продолжал Рейн. – Кэш будет говорить с тобой, пока Дюк и Ренни не вернутся, хорошо?

Он не стал дожидаться моего согласия.

Голос Кэша был напряженным и фальшиво успокаивающим. – Привет, милая. Сумасшедший день. Просто сиди тихо. Все будет хорошо. Мы не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось, хорошо? Есть ли шанс, что ты видишь, что происходит? Или ты предпочтешь сидеть внизу?

Я бы очень, очень предпочла не высовываться.

Но такая трусость никому не поможет.

Я медленно поползла вверх, просто позволяя своему лбу и глазам выглянуть в затемненные окна, из-за которых все труднее было видеть.

– Там… ничего нет. Я пока никого не вижу.

– На территории никого нет? Никакого света за забором?

– Нет, есть… Дюк идет, – сказала я, в моем голосе были и страх, и облегчение.

– Не вешай трубку. Мне нужно поговорить с ним, – сказал Кэш, когда я нажала на кнопку блокировки, и Дюк сел на водительское сиденье и, даже не потрудившись взглянуть на меня, развернул машину и выехал. Однако он не прибавил скорости, когда мы выехали на главную дорогу. Он вел машину медленно и обдуманно, как будто изо всех сил старался не затормозить.

– Кэш хочет поговорить с тобой, – сказала я, сидя на корточках между передним и задним сиденьями.

– Скажи ему, что Ренни позвонит, введет его в курс дела и повесь трубку, – сказал он тоном, в котором не было никаких глупостей.

– Ренни позвонит, чтобы ввести тебя в курс дела, – сказала я и закончила разговор, трясущимися руками засовывая телефон в карман.

– Дюк, это все…

– Нет, – оборвал он меня, его челюсть так сжалась, что звук едва вырвался. – Нет, это не так. Но я собираюсь доставить тебя в целости и сохранности, – продолжил он, и я почувствовала, что дрожу от этого намека.

– Дюк…

– Не сейчас, Пен, – сказал он, и его тон был настолько пораженным, что я закрыла рот и держала его таким, пока не почувствовала остановку, пока не услышала, как хлопнула дверь Дюка, пока та, что была рядом со мной, не открылась, и он вытащил меня.

Меня потащили за стену здания, чего-то старого и прочного, как будто это был склад или какое-то офисное здание. У меня не было возможности увидеть вывеску. Дюк кивнул на кого-то, стоявшего у открытой двери в подвал, держа в руках гигантский кусок металлической трубы.

– Цени это, Тиг, – сказал он высокому, широкоплечему мужчине с небольшим пивным животом.

– Нужно защитить невинных, – кивнул Тиг, когда Дюк протянул ему ключи. – Никто ее не найдет, – добавил Тиг, протягивая Дюку трубу. – У вас будет все необходимое для короткого пребывания.

С этими словами он ушел, а Дюк потащил меня к входным дверям и вниз по ступенькам. Затем он отпустил мою руку, повернулся и закрыл двери, вставив трубу в ручки, когда потянулся к висящему там фонарю. Он включил его, и я увидела, что двери были не просто обычными деревянными дверями в подвал. Они были толстыми и металлическими и выглядели так, будто могли выдержать торнадо. Или пули.

– Пойдем, – сказал Дюк, снова беря меня за руку и таща вниз по лестнице. Он потянулся к стене на секунду, прежде чем зажегся свет и показал… убежище?

Вот на что это было похоже. Я мало что знала о них, но это, казалось, соответствовало всем требованиям. Стены, уже толстые бетонные подвальные, были выложены металлическими полосами, похожими на стенки контейнеров для хранения. Там было два комплекта кроватей в военном стиле с дополнительными одеялами. А сбоку был металлический стеллаж с бесконечным запасом консервов, воды, аптечек и разнообразных фонарей.

– Там есть ванная, – сказал он, указывая на металлическую дверь. – Но не возлагай слишком больших надежд. Это старый умывальник и туалет. Но это сойдет. Здесь, внизу, мы в безопасности. Никто, кроме меня и Тига, не знает, что ты здесь. И Тиг только потому, что это его собственность. У нас есть соглашение, что, если дерьмо когда-нибудь попадет в вентилятор, он тоже останется здесь.

– Значит, ты… подготовился? – услышала я свой вопрос, слова неуклюже вертелось у меня на языке.

Дюк повернулся ко мне и, хотя его глаза были затравленными, он слегка улыбнулся мне. – Мне нравится быть готовым к любым неожиданностям. Похоже, это окупилось. Я отвезу тебя в Хейлшторм, как только буду уверен, что ехать туда безопасно, но мне больше некуда было тебя отвезти сегодня вечером.

Затем он отодвинулся от меня, глубоко вздохнул, выключил фонарь и положил его на одну из верхних коек.

– Дюк, – сказала я, желая знать. – Ты потерял сегодня много людей?

Его голова опустилась, плечи поникли; когда он заговорил, его голос был глухим.

– Кроме меня, Ренни, Кэш, Рейн, Репо, и я молюсь, чтобы блядь… Волка, у нас остался только один человек. Если он переживет эту ночь.

– О Боже, – услышала я свой голос, и все во мне содрогнулось при мысли, что дюжина или около того других мужчин, которых я видела, слоняющихся вокруг комплекса, были просто… убиты. – Дюк, я так… – начала я и осеклась. Сочувствие не облегчило бы этого.

Я придвинулась к нему, обняла его за талию и положила голову ему на спину, давая единственное, что я могла дать, небольшое проявление физического контакта. Его тело оставалось неподвижным в течение долгой минуты, прежде чем я почувствовала, как он потянул меня, чтобы он мог повернуться, его руки обхватили мои плечи и бедра и сильно прижали меня к его груди. Я почувствовала, как его подбородок опустился на мою макушку, и я просто… держала его.

Мы долго стояли так. Минуты, казалось, превращались в часы, которые превращались в годы. Но я ни разу не почувствовала желания отстраниться.

Поэтому, когда его руки ослабли и он начал гладить меня по плечам, по волосам, по бокам, я растворилась в нем. И когда его руки начали поднимать мою футболку, мои руки поднялись над головой.

Не было ни размышлений, ни вопросов, ни оговорок.

Я знала, что, когда желание утихнет и мой мозг снова включится, я буду сожалеть и стыдиться, потому что ситуация с прошлым Дюка все еще была темной и неясной.

Но в тот момент, после того, как я была в центре событий, после того, как увидела, как застрелили человека, после того, как услышала, как его жена сошла с ума из-за этого, после допроса полицейского и после того, как узнала, что мужчины, с которыми я жила в одном доме, были почти все мертвы… Я не хотела думать.

Я хотела чувствовать.

Мне хотелось жизнеутверждения.

Я где-то читала, что люди почти всегда хотели заниматься сексом после травматических событий и после похорон. Им нужно было это ощущение жизни, связи, чего-то другого, кроме темноты.

Так что я не собиралась сопротивляться.

Я собиралась позволить этому случиться.

А потом уже разбираться с последствиями.

Кроме того, я была взрослой женщиной. Почти ни одна взрослая женщина, которая не «берегла себя для брака», не заканчивала хотя бы одним сексуальным контактом, о котором можно было пожалеть. Это было нормально для того, чтобы быть сексуально активным взрослым.

Так или иначе, я чувствовала себя нормально, сожалея о Дюке.

Я подняла голову, и его лицо опустилось. Я ожидала легкого поддразнивания, учитывая, как легко его руки двигались по моей обнаженной коже, заставляя ее покрываться мурашками от внимания. Но когда его губы нашли мои, они были твердыми, требовательными, нуждающимися.

Его руки слегка отодвинули мои бедра, когда его язык вошел внутрь, чтобы завладеть моим. Затем его пальцы скользнули вверх по моему животу и накрыли мою грудь, сжимая сильно, почти до боли. Его пальцы двинулись и схватили мои затвердевшие соски, сжимая и крутя, прежде чем перекатить их между пальцами.

Я застонала ему в рот.

Он зарычал в мой.

Его рука оставила одну из моих грудей, спускаясь вниз по животу, заставляя его чувствовать себя подвешено, когда он остановился, чтобы расстегнуть мою пуговицу и расстегнуть молнию. Затем его руки зацепились за материал моих джинсов и трусиков и потянули их вниз. Я даже не колеблясь вышла.

Он отпустил мои губы, оставив их покалывающими и опухшими, потянулся за спину и стянул футболку.

Я упоминала, что у Дюка было идеальное тело?

Потому что у Дюка было идеальное тело.

Он был крепким и сильным, с широкими плечами и твердым торсом, его мышцы были глубоко вырезаны.

Я двинулась к нему, прижимаясь, чувствуя его кожу на своей обнаженной груди, когда я потянулась, чтобы освободить его волосы от пучка. Они упали ему на плечи, и я немного заправила их ему за ухо.

– Нравятся мои волосы, – сказал он хриплым от желания голосом.

Это был не вопрос, но я все равно ответила. – Да, – согласилась я, возвращаясь, чтобы провести пальцами по его телу, делая то, от чего я пыталась удержать себя во время нашего душа. Трудно было поверить, что это было только сегодня утром; казалось, что это было целую вечность назад. Так много изменилось.

Мои пальцы скользнули по мышцам его пресса, возбуждая меня, когда они подергивались от моего прикосновения. Мои руки замерли на мгновение, прежде чем скользнуть ниже и расстегнуть его пуговицу и молнию. Мои руки скользнули по его поясу Адониса, когда я схватила его джинсы и боксеры.

Материал упал, и моя рука автоматически потянулась к его твердому, впечатляющему члену, поглаживая его один раз, когда мое лоно сильно сжалось в ожидании.

Это было давно, и мое тело было слишком счастливо, чтобы напоминать мне об этом.

– Хорошо, – сказал Дюк грубым, но в то же время веселым голосом, схватив меня за запястье и убрав мою руку.

– Что? – спросила я, глядя на него снизу-вверх.

Его губы приподнялись, придавая ему немного злой вид. – Если я правильно помню, я должен тебе оргазм.

Это было так неожиданно, что у меня вырвался удивленный смешок. Моя улыбка была широкой, и его рука поднялась, чтобы погладить мои губы.

– Я не шутил, – добавил он, и я почувствовала, как его пальцы дразнят кожу моего бедра и двигались внутрь и вверх.

Моё лоно сильно сжалось, и я почувствовала еще один прилив влаги.

– Дюк, мне нужно… – начала я, имея в виду, что мне нужно, чтобы он был внутри меня.

– Я знаю, что тебе нужно, детка, – сказал он глубоким и многообещающим голосом. И именно в эту секунду его рука скользнула между моих бедер и начала дразнить мою скользкую щель, находя мой клитор и двигаясь по нему ленивыми, неторопливыми, нежными кругами. Я качнулась вперед, нуждаясь в том, чтобы схватить его за руки, чтобы удержать меня в вертикальном положении с моими внезапно ослабевшими мышцами ног. – Может быть, что-то вроде этого? – спросил он. Когда я тихонько всхлипнула, его средний палец двинулся вниз и очень медленно скользнул в меня. – Или этого? – спросил он, мягко входя и выходя из меня, сводя меня с ума от потребности в освобождении, но он не делал этого. – Может быть, этого? – спросил он, и его палец согнулся внутри меня, поглаживая мою точку G и заставляя мои ноги неожиданно подогнуться.

Не каждый день случалось, чтобы мужчина мог так легко найти точку G. На самом деле, я была почти уверена, что большинство мужчин, которых я знала, все еще были уверены, что это вымышленная вещь.

Дюк издал низкий, рокочущий смешок, когда его рука крепко обхватила мое бедро, притягивая меня к себе, когда он отодвинул нас обоих назад. Тыльная сторона моих ног ударилась о кровать, и Дюк толкнул меня на нее боком, оставив мои ноги свисать. Он опустился на колени, его палец все еще был внутри меня, глядя на меня в течение долгой секунды, прежде чем опустить голову и засосать мой клитор в рот.

Я увидела звезды.

Больше ничего не потребовалось.

Он обхватил его губами, и мое тело взорвалось мощным оргазмом, пульсации были глубокими и сильными и перекатывались друг в друга в течение долгой минуты, когда я схватила его за волосы, прижимая его к себе, когда я выкрикивала его имя.

Он отпустил меня, когда мое тело обмякло, целуя треугольник над моим лоном, затем центр моего живота и груди, пока он не положил руки мне на плечи и не оттолкнулся, улыбаясь мне сверху вниз.

– Ну вот, – сказал он с дьявольской улыбкой. – Хорошо, – сказал он, отстраняясь и беря меня за руку. – На минуту это было нормально, но тебе нужно снять швы, прежде чем ты их испытаешь.

Оргазм утих, я почувствовала, как давление заставляет маленькие черные нити впиваться в мою кожу, и я двинулась, чтобы сесть.

Что, в общем, поставило меня в интересное положение.

Потому что Дюк стоял.

Прежде чем он смог понять мое намерение и прежде чем я смогла позволить нервам из-за того, что была такой смелой, овладеть мной, я наклонилась вперед и медленно обвела ртом головку его члена.

– Черт возьми, – прошипел Дюк, его рука опустилась на мою голову, когда его тело дернулось.

Ободренная, я взяла его глубже, двигая головой круговыми движениями, когда я начала всасывать его, пробуя его желание и побуждаемая тем, как он зашипел.

– Хорошо, хорошо, Пенни, – сказал он, снова забавляясь, когда схватил меня за волосы и потянул назад, пока его член не выскользнул из моего рта. – Чертовски люблю твой энтузиазм, но я хочу быть внутри твоей сладкой киски, и, если я позволю тебе продолжать, мы не доберемся до этого, – объяснил он, поглаживая пальцем мою щеку.

Затем он отвернулся от меня, давая мне восхитительный вид на свою упругую задницу, пока он секунду рылся вокруг, а затем вернулся ко мне, держа коробку презервативов в одной руке и одеяло в другой.

Когда я посмотрела на одеяло, он пожал плечами, встряхнул его и бросил на пол. – Я не собираюсь трахать тебя на койке, как чертов студент колледжа. Кроме того, нам нужно быть немного изобретательными с точки зрения позиции, – объяснил он, потянувшись за моей рукой и потянув меня за собой на пол.

Он схватил меня сзади за шею и притянул к себе, крепко целуя в течение долгого времени, прежде чем отпустить, схватил презерватив и быстро защитил нас. Он сел, скрестив ноги, и потянулся ко мне, притягивая к себе.

Я ненавидела быть сверху. Я ненавидела это. Это был движение всех моих частей, которые дрожали, пока ты двигалась, и того факта, что это причиняло боль моим бедрам, и мой темп никогда не был последовательным, поэтому оргазмы были мимолетными.

Но я двигалась туда, куда он хотел, одной рукой держа свой член у основания, а другой прямо под моей задницей, направляя меня к нему.

Мои руки легли ему на плечи, его темно-синие глаза пристально смотрели на меня в течение долгой минуты. – Прими меня, детка, – настаивал он, и я почувствовала, как мои внутренности задрожали от его слов. И я имею в виду все мои внутренности. В том числе и те, что у меня между бедер.

Так что с этой сильной потребностью я боролась со старой, знакомой неуверенностью и опустила бедра. Твердая головка его члена скользнула вниз по моей щели и непреклонно прижалась к отверстию в течение долгой минуты, прежде чем я надавила, позволяя ему скользнуть внутрь, широко растягивая меня и заставляя мои руки почти болезненно вжиматься в его кожу, когда я издала тихий стон.

Дюк выпустил из руки член, устраиваясь сбоку от моей шеи, слегка погружаясь, пока я продолжала брать его глубже. – Так чертовски туго, – прорычал он, и я почувствовала, как сжимаюсь вокруг него, заставляя его губы злобно приподняться. – Тебе это нравится, да? – спросил он, наклоняясь вперед, и я почувствовала, как его нос провел по линии моей челюсти. Затем его теплое дыхание коснулось моего уха, когда я взяла его до конца, слегка всхлипнув. – Ты будешь скакать на моем члене, пока не закричишь. А потом я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь ходить в течение нескольких часов после этого, – пообещал он, и я почувствовала, что снова сжимаюсь вокруг него.

У меня никогда не было грязных разговоров в постели.

Те, кто пытался, делали это нерешительно. И не было ничего менее сексуального, чем нерешительные грязные разговоры.

Ничто в Дюке не вызывало сомнений. Он говорил о том, что он сделает со мной, с уверенностью, что он сделает все, и каждая молекула в моем теле откликнулась на это.

– Оседлай меня, Пенни, – потребовал он, когда его язык прошелся по мочке моего уха, посылая дрожь по моему телу.

Мои бедра немедленно задвигались, его член скользил внутрь и наружу в медленном, отработанном темпе. Руки Дюка легли на мои бедра, когда он двинулся назад, а затем вниз, пока не лег на спину, глядя на меня.

Мои движения замерли, когда его пальцы начали скользить вверх и вниз по моим бедрам. – В чем дело? – спросил он, когда я не сразу начала снова. Я покачала головой и снова начала двигаться, но его руки схватили меня за бедра и удержали их неподвижно. – Пенни… – настаивал он.

– Ненавижу это положение, – призналась я.

– Детка, – сказал он, качая головой, и снова сел. – Просто скажи об этом, – добавил он.

– Мы не можем… – начала я, пожимая плечами.

– Есть много способов трахнуть тебя, – отмахнулся он от возражений, спихивая меня с себя и поднимаясь на колени. – Ни для кого из нас не будет хорошо, если мы попытаемся навязать позицию, которая нам не понравится, – добавил он. – Почему бы тебе не лечь на живот, – предложил он, прижимая руки к моим бокам, когда я отвернулась и опустилась вниз. Его руки прошлись по бокам моих порезов, затем ниже, затем по моей заднице, сильно сжимая на мгновение, прежде чем его руки обхватили мои бедра, и я увидела, как одна из его рук опустилась рядом с моей рукой.

Затем его член скользнул между моих ягодиц и прижался к моему лону, останавливаясь, затем продвигаясь вперед, погружаясь глубоко одним толчком.

Я ахнула, мои руки крепко вцепились в края одеяла, и Дюк издал глубокое рычание одобрения. – Хочешь поспорить, что я могу заставить это горло болеть от крика? – спросил он, его член медленно, почти нежно входил и выходил из меня, просто маленькими толчками, заставляя мои бедра сжиматься, пытаясь двигаться вверх быстрее, чем он позволял. – Давай посмотрим, – сказал он, а затем его темп стал быстрее, жестче, требовательнее, его бедра врезались в мою задницу с каждым толчком.

Он даже не замедлился, когда его руки скользнули под мои бедра и сильно дернули. – Вставай, – потребовал он напряженным голосом, когда я уперлась коленями и прижалась к нему задницей. – Раздвинь ноги, – потребовал он, и я простонала, наслаждаясь ощущением, как они плотно прижимаются, удерживая его внутри меня. И я раздвинула их, и его рука двинулась вокруг и между моих ног, поглаживая мой клитор.

– О Боже, – выдохнула я, все мое тело стало невероятно напряженным, когда он продолжал свой неумолимый темп, мои стоны становились громче, более неконтролируемыми, более дикими, чем когда-либо прежде.

Мои бедра начали врезаться в него, требуя освобождения.

– Жадная киска, – сказал он, схватив меня за бедро и притянув обратно к себе, когда рванулся вперед.

А затем весь мир взорвался; все мое тело сильно затряслось, когда оргазм пронзил меня, быстрая, безжалостная пульсация, которая рикошетила наружу, отскакивая от каждого нервного окончания, охватывая мою нервную систему способом, о котором я не знала, что это возможно.

Это ослепило и оглушило меня на долгое мгновение.

Но когда ко мне вернулся слух, я услышала стоны, вырвавшиеся из моего горла, и поняла, что от них у меня болит горло.

Дюк выполнил свои обещания.

– Блядь, дои мой член, – прорычал он, бросаясь вперед, зарываясь так глубоко, как только позволяло мое тело, и резко дернулся вверх один раз, кончая с моим именем на губах.

И этот звук заставил мое сердце сильно сжаться в груди, и я кое-что поняла.

Что-то, что изменит жизнь.

Меня не просто влекло к нему.

Я не просто находила утешение в его объятьях.

Он мне нравился.

Он нравился мне каким-то диким, неуправляемым образом.

В каком-то смысле это говорило мне, что я балансирую на опасном утесе с неуклюжими ногами и головокружением, и что, когда я упаду, я знаю, во что вляпаюсь.

Любовь.

И это…

О, Боже.

Я не могла влюбиться в такого, как он.

– Доставить оргазм за 2–3 секунды. Это практически суперсила, – сказал он, медленно выскользнув из меня, и я с грустью ощутила разрыв. – Поговори со мной, – сказал он, и я услышала, как он, шаркая, встал, отошел на секунду в сторону ванной, а затем вернулся. Он опустился рядом со мной, вытянувшись на боку. Его рука легла мне на плечо, и он слегка толкнул меня, пока я тоже не повернулась к нему лицом. – Я не позволю тебе открыться, как ты только что сделала, только для того чтобы закрыться от меня. По крайней мере, не поговорив сначала со мной об этом. Что происходит?

Мой желудок скрутило так, что меня затошнило. Но я сделала глубокий вдох и решила, что всегда лучше спросить, чем молчать.

– Почему у тебя на плече татуировка со свастикой?

Глава 15

Пенни

Он заметно вздрогнул от этого вопроса, как будто у него совершенно вылетело из головы, что у него даже была эта татуировка на теле.

Но, к его чести, он не тянул время, не увиливал и не пытался приукрасить какую-либо деталь своего воспитания. Он дал мне ответ со всеми кровавыми, закрученными деталями, начиная с драк, в которые он ввязывался в школе с детьми других рас, и заканчивая временами, когда ему приходилось лгать полицейским, когда они появлялись или, когда митинг становился жестоким. Он рассказывал мне об ужасных вещах, в которые были вовлечены его люди и, часто, он сам.

Потом он рассказал мне о детском саде, о том, что это был его анонимный звонок, его последняя капля.

Затем он рассказал мне о том, как он нашел Приспешников, как все просто прошло с ними. Он вырос в братстве с чувством верности и служения своему народу. Так что найти это снова, за вычетом ненависти, было правильным переходом в его жизни.

Даже если то, что делали Приспешники, не было законным.

Он сказал, что они помогли ему избавиться от чувства вины и стыда, которые были вызваны его воспитанием, помогая ему стать лучшим человеком в этом деле.

– Честно говоря, никто уже не замечает эту чертову штуку, так что я просто забыл закончить ее удаление, – сказал он, качая головой. – Думаю, мне скоро нужно записаться на прием.

Моя рука потянулась, просеивая его волосы и убирая их за плечо, и мое сердце снова сжалось, и я знала, что это неизбежно. Я потеряю равновесие, а потом упаду. И если то, как я отреагировала на него, и было каким-то признаком, то скорее раньше, чем позже.

– Я вижу, как крутятся шестеренки в твоей голове. Что там происходит?

Я покачала головой. – Куча вещей, – сказала я, и это было в основном правдой.

– Ты боишься? – спросил он.

Я знала, что он имел в виду.

Он имел в виду безликих людей с пистолетами и пальцами на спусковых крючках.

У меня был страх и перед этим.

Но, более того, был страх быть вовлеченной, любить его, чтобы мое сердце было разбито, чтобы справиться с разрывом, который, я была уверена, может быть более болезненным, чем все, что я испытывала раньше.

Я была в ужасе.

– Да.

Его лицо смягчилось, его рука потянулась, чтобы обхватить мою челюсть. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – То, как он это сказал, было похоже на клятву. Затем он одарил меня кривой усмешкой. – Я знаю, может быть, в это трудно поверить, учитывая ход событий последних нескольких дней, но я собираюсь обеспечить твою безопасность любыми необходимыми средствами.

– Не знаю, нравится ли мне, как это звучит.

Он пожал плечами. – Это означает, что сегодня, вероятно, все, что у нас есть, пока мы не разберемся во всей этой ситуации. В комплексе небезопасно. Тем более сейчас, чем когда-либо, поскольку у нас не осталось людей, чтобы защитить его.

– Мне нужно пойти в Хейлшторм, – сказала я, мой желудок болезненно сжался при этой мысли.

Дюк слегка поморщился. – Не смотри на меня так печально. Если смогу, я приеду и навещу тебя.

Навещу.

Это прозвучало так официально.

Я почувствовала, как слегка улыбнулась.

И это только заставило его улыбнуться. – Хейлшторм – это как мини-армия. Все они, включая женщин, спят в казарме. Я не знаю, изменилось ли это сейчас, когда все женщины и дети живут там. Может быть, она позволила им обустроить медицинскую палату или что-то в этом роде. Но там нет уединения. Я мог бы приехать в гости, но все, что мы смогли бы сделать, это потусоваться и поговорить. – Чувствуя мое разочарование и, вероятно, чувствуя свое собственное, он наклонился вперед и запечатлел сладкий, целомудренный поцелуй на моих губах. Отстранившись, он злобно улыбнулся. – Ладно, тогда, может быть, я затащу тебя в один из тупиковых проходов и буду целовать до тех пор, пока ты не сможешь отдышаться. Но это было бы все, чем я рискнул бы там, со всеми этими мужчинами и женщинами, слоняющимися вокруг.

– Я хочу большего, чем сегодня вечером, – призналась я, скользнув ногой по его бедру, придвигаясь ближе и кладя голову ему под подбородок.

Его рука обвилась вокруг моего бедра, другая рука начала нежно перебирать мои волосы. – У нас будет больше. Нам просто нужно немного подождать.

– Я умею ждать, – сказала я немного радостным тоном.

Грудь Дюка затряслась, когда он тихо усмехнулся. – К тому времени, как я вытащу тебя оттуда, ты, вероятно, свяжешь по паре носков для каждого члена Хейлшторма.

– Заткнись, – рассмеялась я, когда он перевернулся на спину и притянул меня к своей груди. Он потянулся в сторону и схватил конец одеяла, натягивая его на меня.

В тот момент я была уверена, что никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности.

И это не имело никакого отношения к подземному бункеру с укрепленными стенами и грудой оружия.

Все это было связано с человеком, который держал меня.

– Устала? – спросил он, когда мое тело начало расслабляться.

Я кивнула. – Но я не хочу спать и тратить впустую то немногое время, которое у нас есть.

– Спи, детка.

Он сказал это, но я была уверена, что он не собирается спать.

Но события дня обрушились на меня сразу, отчего мои глаза стали слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми. И мое тело, слабое от секса, было не в настроении бороться с этим.

Я задремала.

Когда я медленно просыпалась и выдыхала от того, как мои ленивые мышцы ожили. Я подвинулась, чтобы потереться о пушистую подушку для тела.

Но я не лежала на своей пушистой подушке.

Я был на мужчине.

Затем я сразу же проснулась, тело дернулось, и я приподнялась, чтобы посмотреть на Дюка, который уже проснулся. Или, скорее, еще не спал. Его глаза были тяжелыми, кожа немного бледной, круги под глазами глубокими и слегка фиолетовыми от усталости.

– Из любопытства, – начал он, убирая мои волосы за ухо. – У тебя есть какая-то скрытая мечта стать бойцом?

Мои брови сошлись на переносице, а губы дернулись. – Гм, нет… – сказала я, качая головой. – А что?

– Потому что во сне ты очень громко сказала «уничтожить».

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, когда я улыбнулась, смутно вспоминая сон. – Мне, э-э, приснился сон о Докторе Кто (прим. перев.: британский научно-фантастический телесериал).

Одна из его бровей приподнялась, а губы дернулись. – Это шоу о парне с телефонной будкой и инопланетянами?

– Да, то самое, – кивнула я, чувствуя себя немного смущенной тем, что на самом деле мне это вообще приснилось, не говоря уже о том, что я разговаривала, чтобы меня подслушал парень, с которым у меня только что был потрясающий секс.

Затем улыбка, которую он пытался сдержать, вырвалась на свободу, заставив кожу по бокам его глаз сморщиться, а лицо выглядеть намного более открытым, почти беззаботным, чем я когда-либо видела раньше. – Ты скрытый ботаник-фантаст, – поддразнил он. – Я не знаю, могу ли я встречаться с ботаником. Это может повредить моей репутации крутого байкера.

– Действительно? Доктор Кто там, где ты проводишь черту? Вязать как восьмидесятилетняя старушка – это круто, но культовое классическое телешоу – это нет? – спросила я, широко улыбаясь, потому что было приятно просто поговорить с ним, не о его прошлом или угрозах вокруг нас, а просто поговорить.

– Может быть, мне нравятся пожилые дамы, которые вяжут.

– Да, ты, кажется, очень увлечен моей бабушкой, – я прищурила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

– Эй, сначала она флиртовала со мной. Это было просто хорошим тоном – флиртовать в ответ.

– В свое время она тоже была красавицей, – добавила я, вспоминая черно-белые фотографии в больших, тяжелых альбомах, на которые я часами сидела и смотрела, скрестив ноги, в ее гостиной.