Текст книги "Игры Боэтии (СИ)"

Автор книги: Джерри Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Нет, отвечала нам Катария. Вы призвали меня на службу. Вы заключили соглашение. Я уйду, когда сочту нужным. Впереди уйма дел и множество допущенных ошибок, которые необходимо исправить. Спасибо за беспокойство, ступайте.

– Но мы не согласились и не подчинились. Мы спорили с императором и Катарией. Хотели знать, на каких условиях чародей заключил сделку и как долго божество намерено оставаться среди нас. Никаких ответов мы не услышали. Нас просто вышвырнули за порог, – редгардка скрипнула зубами. – Той же ночью в шатер Джонны проникли альтмерские лазутчики и прикончили его. Легионеры как с цепи сорвались, ринувшись крушить Алинор и резать всех, кто под руку подвернется. Под предлогом мести за Имперский город и убитого Старка заодно избавились от Талмора в полном составе. Когда пыль улеглась, кровь смыли, а трупы эльфов покидали в ямы с известью, Цезонию было высказано высочайшее неудовольствие. Его вышвырнули в отставку. Якобы за то, что не удержал солдатню в узде. Цезония и зачинщиков Инцидента приказали отправить на материк. Они взошли на корабль, но неподалеку от побережья Гленвью врезались в не нанесенные на карту подводные скалы и булькнули на дно. Децимус, герой Красного Кольца, неожиданно оказался замешан в грязной истории с пропавшей казной и злоупотреблением властью по отношению к молодым солдатам. Это Децимус-то, у которого за годы службы ни монетки лишней к пальцам не прилипло! Который был помешан на верности трону и своей незапятнанной чести! – Николетта в ярости сверкнула глазами. – Децимус не дожил до суда. Кто-то протащил в камеру кинжал и помог ему избежать позорного судилища. К тому времени я уже отлично понимала, что следующей в списке Катарии буду я. Она планомерно истребляла всех, кто имел отношение к тайне ее появления. Что ж, не впервые. Я приказала Клинкам из моего окружения исчезнуть и искать способы побыстрее выбраться с Саммерсета. Инсценировала собственную кончину и ударилась в бега. Спустя несколько дней глашатаи объявили о роспуске Клинков. Нашего Ордена больше не было. Империя и альтмеры подписали Конкордат Белого Золота. Мир не видывал прежде столь унизительного для нации договора. Талмор был повержен по всем статьям и публично расписался в поражении.

Она приложилась к кружке, быстрым движением ладони смахнула светлую пену с губ.

– Мне повезло. Я добралась до Тамриэля. Новая тайная служба, Бдящие, мчались за мной по пятам. Земля горела под ногами, и я решила укрыться там, где беглеца сложновато найти. Обосновалась в Черном Пределе. Постепенно сюда сползлись уцелевшие Клинки. Мы принимали всех, искавших убежища – игроков, сумевших вырваться живыми с прошлых Игр. Изгнанных и преследуемых меров, ставших жертвами статей Конкордата. Облыжно обвиненных в заговорах против трона и императора. С каждым годом их становится все больше. Черный Предел огромен, но как прикажете прокормить столько голодных ртов? Мы разрабатываем месторождения и обмениваем руду на продукты, потихоньку торгуем двемерскими трофеями, но этого недостаточно…

– А нордский колдун, который заварил кашу? – вдруг спросил Халаг. – Что сталось с ним?

– Отличный вопрос! – редгардка наставительно ткнула в сторону орка пальцем. – Он был на Саммерсете во время заварушки, а после бесследно сгинул. Мы пытались выследить его, но не сумели – Лойдур как в воду канул. Чтобы спустя три года после Конкордата вынырнуть в Скайриме во главе неплохой дружины. Лихим наскоком он ворвался в Солитьюд, прикончил ярла Старка и от лица императора захватил власть. Только теперь он звался Лофтом Лаувейссоном. Имя другое – возможно, подлинное – человек тот же самый. Что характерно, из столицы не примчался скорым маршем и громыхая доспехами, вразумляющий легион. Напротив, Лофта поблагодарили, щедро одарили титулом наместника и оставили сидеть на троне. А Ховарда Старка торопливо схоронили на отдаленном кладбище, ославив предателем и заговорщиком, умышлявшим против законной власти. Сами того не ведая, клеветники говорили правду. Ховард действительно подумывал о заговоре. О небольшом таком заговоре в пользу родного Скайрима и его обитателей – без разницы, кто они по крови. Ярл понятия не имел о том, что произошло в столице и о тайне советницы Катарии, но был сообразителен и наблюдателен. Он не поверил в историю о смерти брата от рук коварных альтмерских лазутчиков, начав свой поиск истины. Разыскивал очевидцев, расспрашивал ветеранов, побывавших на Саммерсете. Он видел, что происходит в стране, мелкие изменения, нараставшие, как снежный ком. Ярл Ховард не ведал скрытых причин, толкавших императора на такое странное отношение к собственным подданным, но прекрасно видел последствия. Он хотел защитить свою землю. Спасти доверявших ему людей. Тогда Незаметный встретился с ярлом и поведал ему правду. Мы были осторожны, не доверяли никому, избегали чужих глаз и ушей… и просчитались. Внезапный удар последовал совсем не с той стороны. Зимний буран, высадившаяся с кораблей армия Лаувейссона… Все, что мы успели сделать, это вывезти некоторые ценные вещицы, доверенные нам Ховардом. Мы пытались спасти его жену, леди Валентию, но не успели. Мы помогли его сыну бежать. Но младший Старк оказался вылеплен совсем из иного теста, нежели его отец. Он повернулся к нам спиной и ушел в Винтерхолл, башню чародеев, заявив, что поиск новых знаний для него дороже мести. Тогда мы распустили слух, якобы младший Старк погиб, пытаясь в шторм пересечь пролив между Синим замком и материком. Ну, чтобы Бдящие не слишком усердствовали в его поисках, – Николетта мрачно уставилась на Тони. Охотник за сокровищами бесстрашно встретил ее взгляд и удивленно склонил голову набок, осведомившись:

– Ко мне прилипло что-то зеленое? Или внезапно рога прорезались?

– Не отвлекай, я размышляю, – буркнула редгардка. – Младшего Старка звали Эдвардом Антонио – в его родословной встречались и нордлинги, и имперцы. Он с юных лет был помешан на всяких механических штуковинах и двемерских диковинах. Скажи-ка, механикус, чьих кровей ты будешь? Где проживает твоя семья, в каком краю ты родился? Между прочим, Тони – не такое уж распространенное в Скайриме имя.

– Я с детства сирота, – ухмыльнулся Тони. – Давайте потолкуем об ином. Вы добились своего – лично я поражен, впечатлен и устрашен. Твой рассказ, госпожа Николетта, объясняет многие несуразности, случившиеся за последний десяток лет. В том числе странные, безумные и нелепые игрища в честь Принца Даэдра. Хотя поклонение даэдра среди подданных Империи не поощряется и власти на него смотря косо. Наша вера – Круг Девяти. Но для Боэтии внезапно сделали исключение. Я так понимаю, души убитых по ходу дела игроков превращаются в золотые монетки, которыми расплачиваются за услуги Принца?

– Верно, – в один голос согласились Николетта и ящер.

– Мы в силах худо-бедно предсказать действия человека. Но как постичь мотивы поступков даэдра? – чуть присвистывая, вопросил Незаметный. – Мы не ведаем, чего добивается Катария. Что у нее на уме. Может статься, ее появление здесь – часть огромного и далеко идущего плана. Сейчас она занята тем, что руками императора стравливает людей и меров. Она хочет вызвать всеобщую ненависть к Империи и развязать новую войну? Уничтожить Саммерсет и окончательно утопить в крови народ альтмеров? – ящер нервно облизнулся, мелькнул тонкий, раздвоенный на конце язык сизого цвета. – Может статься, она готовится к тому, чтобы открыть порталы между мирами и учинить еще один Кризис Обливиона. Незаметный не знает. Незаметный не осмеливается строить предположения.

– Пес с ними, с даэдрическими интригами. Скажите прямо, чего вам от нас-то надобно? – напрямую брякнул орк, высказав тот вопрос, что исподволь все больше беспокоил и Тони, и Рингилла. – Теперь мы знаем слишком много, чтобы отпустить нас бежать на все четыре стороны. Вы ведь не просто так битый час трепали тут языками?

– Вы показали себя отличными напарниками, – Николетта повернула кран на бочонке и ругнулась под нос, когда в кружку не упало ни капли эля. – Клинки, что еще состояли в Ордене, неизбежно стареют или погибают. Мы воспитываем преемников, но лучшим из них далеко до вас…

– Женщина, да ты со своими дружками в этой вонючей дыре совсем умом тронулись! – Халаг аж подскочил, ощерив внушительные клыки. – Я был готов рискнуть башкой заради обещанного в Игре выигрыша… но лезть против даэдры?!

– Мы уже пытались нанести удар… – возразила редгардка, но ее голосу недоставало былой сдержанной ярости и уверенности. – Совершали покушения на императора и Катарию…

– Чем закончились ваши попытки, если не секрет? – холодно и сухо бросил альмер. – Много ли ваших людей вернулось обратно живыми? Судя по тому, что император и его советница процветают, вы не добились ровным счетом ничего. Почему нам должно повезти больше?

– Прежде на нашей стороне не было Падшей Звезды, который уже десятилетие умудряется водить за нос Бдящих, – не замедлила с ответом Николетта. – И человека, разбудившего двемерского Центуриона…

– Я не на вашей стороне, – отрезал Рингилл. – Но отвращение к деяниям твоего племени, госпожа, не мешает мне здраво оценивать собственные силы. Не знаю, на что ты надеялась, да только я не владею магией настолько могущественной, чтобы изгнать из мира повелителя даэдр. Когда в год Кризиса Обливиона демоны вторглись на Саммерсет, многие из наших чародеев отдали свои жизни ради того, чтобы одолеть их в бою. Мы едва не потерпели поражение, утратили нашу гордость и сокровище, Хрустальную башню – а вместе с ней сгинул огромный пласт знаний. Да, я слишком дорожу своей жизнью, чтобы утратить ее в заведомо проигрышном бою с принцем-даэдрой.

– А что скажешь ты, механикус? – редгардка перевела взгляд на Тони. Охотник за сокровищами испытал сильнейшее желание втянуть голову в плечи:

– Не знаю. Правда, не знаю. Слушайте, вам необходим ответ прямо здесь и сейчас? Я… – он в растерянности стиснул пальцы в кулаки. – Я… мне нужно подумать.

Николетта и Незаметный быстро переглянулись. Ящер сморгнул, по выпуклому глазному яблоку плавно скользнула полупрозрачная белесая пленка.

– Хорошо, – устало кивнула редгардка. – Эй! – окликнула она, повысив голос. – Трисс! Подь сюда!

Дверь приоткрылась, в щель сунулся нордский парень, высокий, белобрысый и взъерошенный:

– Хозяйка?

– Сыщи комнаты для наших гостей, – распорядилась Николетта. – Да получше, чтобы они не жаловались на нашел гостеприимство, – она встала, высокая темнокожая женщина в потрепанной одежде и кожаном доспехе, порыжевшем от старости. – Если им что-то понадобится, ты раздобудешь это и принесешь. Понял?

– Как не понять, – часто закивал Трисс. – Пойдем, – он приглашающе махнул рукой и тут заметил спящую мертвым сном в уголке Р'Нат. – Кошку разбудить?

– Да пусть дрыхнет, – рассеянно отмахнулась редгардка. – Как продерет глаза, отведем ее к вам.

Глава 9. Бледное пламя.

Хотя гости Черного Предела не спешили разделять далеко идущие планы Николетты и ее сотоварищей, о них хорошо позаботились. Трисс провел компанию по запутанным и разветвленным коридорам огромного подземного чертога к овальной арке, в глубине которой оранжево светилась начищенная медь чеканки на круглых створках. Дверь стояла приоткрытой. С помощью Халага норд откатил ее в сторону:

– Вот. Располагайтесь. Незаметный у нас слегка помешан на истории двемеров, все пытается разузнать, куда же они подевались. Он считает, что большинство строений в Черном Пределе – просто здоровенные мастерские, а жили двемеры не то кланами, не то большими семьями вот в таких отдельных пещерах. Здесь даже сохранилась обстановка, но люди стараются держаться от этих мест подальше. Мало кто решается поселиться тут.

– Есть причина? – язык Тони, как всегда, на долю мгновения опередил рассудок. Трисс поскреб в затылке:

– Болтают, что порой в пустых комнатах звучат странные голоса. Кое-кто на голубом глазу уверял, якобы видел призраки двемеров – как они выходят из стен и превращаются в туман. Но вас-то пустыми россказнями не запугать, верно?

– Ага, – согласился орк, озираясь по сторонам. – А что, недурно они обустроились. Двемеры, я имею в виду.

Владения сгинувшего двемерского семейства представляли из себя несколько смежных помещений, в каждое из которых вела отдельная дверь. Центральное походило на общую залу для встреч всей семьи: с большим круглым столом посредине, выложенным диким камнем очагом в полстены и кухонным уголком. Сунувшийся поочередно в каждую дверь альтмер обнаружил спальные покои, нечто вроде школьной комнаты, гостиную или библиотеку с книжными шкафами и диванами, и маленькую комнатушку, где все стены были заняты застекленными полками, а на полках тщательно расставлены кристаллы причудливых форм и разных оттенков. Гро-Харр, углядев в гостиной низкий и широкий диван, рухнул на него и тут же раскатисто захрапел.

Тони наткнулся на отгороженный ширмами закуток с большим каменным углублением в полу, где из стены торчали длинные бронзовые краны и вентили. Осторожно повертев их, охотник за сокровищами возликовал – древняя система подачи воды действовала! Трубы, зловеще похрипев и побулькав, разродились упругими струями воды – холодной и горячей, с заметным привкусом серы.

Набрав полную ванну, Тони с наслаждением содрал задубевшую от пота, грязи и крови одежду, забрался в кисловато пованивающий кипяток и зажмурился от удовольствия. Попытался вспомнить, когда в последний раз ему выпадало такое счастье, толком помыться – но память отказывалась идти навстречу. Зато пришло редкое ощущение безопасности: никто не нападет на него, никакая тварь с оскаленными клыками не выскочит из-за угла. Он укрылся в тайном схроне, он защищен, какое-то время можно ни о чем не беспокоиться, положившись на крепкие запоры и толстые стены…

Тони был уверен, что прикрыл глаза всего на пару ударов сердца, исключительно перевести дух – но был сурово вырван из сладких грез бесцеремонным толчком в плечо. Довольно сильным толчком. Метко нанесенным жилистым альтмерским кулаком.

– Не спи, а то захлебнешься и утонешь, – мрачно предостерёг Рингилл. – И вообще, выметайся. Не ты один нуждаешься в ванне. Это орку все едино, он моется, только когда падает в реку.

Сил спорить у Тони не осталось. Без боя уступив место альтмеру, он завернулся в принесенную снисходительным Рингиллом большую пыльную тряпку и, пошатываясь, добрел до ближайшей постели. Вытянулся поперек нее и провалился в бездонную яму.

Снов, к его величайшему облегчению, не было. Только пепельно-сизый туман, прорезаемый косыми росчерками падающего снега. За пеленой метели скакал облаченный в доспех из сверкающего льда всадник в глухом серебряном шлеме, скрывающем лицо. Всадник из удушающих кошмаров, безжалостно и неустанно преследующий Тони, сегодня прошел стороной. Облака призрачно сияющих снежинок складывались в очертания кораблей под парусами и взмахивающих огромными крыльями драконов, и рассыпались миллионами холодно сверкающих искр. Охотник за сокровищами спал, уткнувшись лицом в плоскую подушку иссекшегося старого бархата, над его головой убаюкивающе потрескивал за решеткой голубоватый язычок светильника. Страха не было. Была растворившаяся в костях усталость, притаившиеся в сумраке воспоминания, канувшие в никуда дни, утраты и встречи…

Проснулся Тони с ощущением того, что кто-то пристально на него смотрит. По впитавшейся в кровь привычке Тони, стараясь не дергаться, осторожно приоткрыл один глаз.

В ногах кровати устроилась Р'Нат. Хаджитка неподвижно застыла в причудливой позе, свернув калачиком длинные задние лапы и сложив передние перед собой. Усы подрагивали, вытянутые к вискам глаза слегка отливали оранжевым.

– Ты чего? – удивился Тони.

– Альтмер сказал, у тебя бывают дурные сны, – Р'Нат потянулась, изогнув длинный хвост изящным крючком. – Велел караулить, вдруг тебе чего привидится. А я что, я посижу, мне нетрудно… Ты проснулся?

– Ага, – мысленно Тони подивился такой неожиданной заботливости. Хаджитка ловко метнула ему на колени увесистый тряпичный тючок:

– Прислали от местной хозяйки. Сказали – подарок. И мне тоже подарили, вот, смотри! – она с гордостью подцепила когтем болтавшиеся у нее на шее ниточки серебряных бус.

– Тебе идет, – почти не покривил душой Тони. – Как думаешь, можно разжиться у добрых хозяев бритвой на временно одолжить? Хорошо быть Высшим эльфом, у них борода не растет…

– Я принесу, – с готовностью предложила Р'Нат, спрыгивая на пол. Итогом ее торопливых поисков стала вполне приличная бритва, ножницы, медная тарелочка с наструганным мыльным корнем и посеребренное зеркальце. Пока Тони брился, хаджитка вертелась рядом, смешливо фыркая и выражая удивление по поводу того, как можно добровольно обстригать собственную шерсть.

Рингилл обнаружился в гостиной. Засунув руки за пояс, альтмер стоял перед книжными полками, внимательно разглядывая выстроенные плотными рядами книги в пергаментных переплетах со следами позолоты, и нехотя обернулся на звук шагов. Мирная передышка пошла ему на пользу – он вымылся, сменил одежду и в очередной раз безжалостно укоротил отросшие волосы.

– А Халага где носит? – поинтересовался Тони. Р'Нат запрыгнула в кресло и свернулась там, став похожей на большую лохматую подушку.

– Раз мы не пленники, а почетные гости, орк заявил, якобы отправляется на разведку и сгинул в подземельях, – рассеянно буркнул альтмер. – Впрочем, его мнение не слишком меня интересует. Итак? Ты принял решение?

– Нельзя же вот так, с наскоку, – оторопел Тони. – Я спал! В нормальной кровати, между прочим! В кои веки не опасаясь проснуться с оттяпанной головой!

– То есть тратил время попусту, – припечатал Рингилл. Тони скривился:

– Ой, ну какого-такого судьбоносного решения ты ждал? Что я вскочу, схвачу топор и запрыгаю с радостным воплем: «Да, да, конечно, пойдем, спасем мир, прибьем даэдру!» Заодно придется прикончить и императора, уйму стражников, рыцарей, придворных и всех, кто подвернется под руку. Какие мелочи для настоящего героя, неуловимого Последнего Мстителя!

– Ничего ты не понимаешь, – с неожиданной горечью в голосе вымолвил Рингилл.

– Ага, – охотно согласился Тони. – Я ведь всего-навсего человек. Тупой и бестолковый. Который отчаянно пытается спасти свою задницу от лавины обрушившихся на нее бедствий. Я просто хочу выбраться из этого дерьма, желательно целым и относительно невредимым, и вернуться домой. Спасение мира совсем не входит в мои планы.

Судя по выражению лица Рингилла, он уже мысленно подготовил длинную, развернутую и обличающую скудную умственность людской расы речь, но его перебила Р'Нат. Хаджитка дернула кончиком уха и вполголоса доложила:

– Кто-то сюда идет. Ящер.

Аргонианин не стал утруждать себя стуком в дверь. Просто вошел, слегка покачиваясь из стороны в сторону и мягко шаркая широкими лапами. Плоские когти при каждом шаге с неприятным звуком скребли каменный пол.

– Николетта очень недовольна давешним разговором с вами, – ящер уселся на длинную кушетку, аккуратно подвернув под себя чешуйчатый хвост и бережно уложив рядом сверток черной ткани.

– Вот досада, – в тон ящеру поддакнул Тони. Незаметный повернул плоскую голову, наградив человека сумрачным взглядом выпуклых глаз, и закончил фразу:

– Николетта не доверяет вам. Она встревожена. Слишком часто в последнее время ее замыслы терпели поражение. На доске великой игры против Катарии фигуры Клинков повержены. Нам больше нечего поставить на кон. Кроме вас, но вы… вы сами по себе. Николетта и ее друзья не в силах заставить вас делать то, чего вы не пожелаете. Незаметный полагает, вы правы. Только безумец, желая пересечь реку, очертя голову кидается в незнакомые бурные воды. Разумное существо для начала попытается отыскать брод. Срубит дерево и смастерит крепкий посох, дабы иметь надежную опору…

– Прекрасные метафоры, но хотелось бы перейти к сути, – оборвал витиеватые речи Незаметного альтмер. Ящер судорожно мазнул языком по нервно раздувшимся ноздрям, издав отрывистый булькающий звук.

– Хорошо, – после краткого размышления кивнул он. – Будь по вашему. В нашем обширном хозяйстве завалялось кое-что, способное изрядно подпортить настроение любому демону. Вещица из наследия покойного Ховарда Старка, вернее, родича его жены. Вот она.

Незаметный водрузил посреди стола принесенный с собой сверток. Быстрыми, ловкими движениями откинул полотнища тканей, распеленав кованую шкатулку двемерской работы, покрытую чеканкой в виде часто переплетенных овалов и треугольников. Надавил пальцами на определенные выпуклости в узоре – и с тихим щелчком крышка распалась на две половинки, откинувшиеся в стороны и явившие обтянутое темно-лиловым бархатом нутро.

Тони сунулся поближе. Р'Нат шустро выметнулась из кресла и едва не столкнулась лбом с человеком. Альтмер высокомерно пренебрег участием в состязании за право первым заглянуть в шкатулку.

Внутри покоился короткий жезл, отлитый из позеленевшей со временем бронзы и похожий на стебель с узловатыми перемычками. Навершие представляло собой округлое плотное соцветие из множества заостренных лепестков, в точности готовая вот-вот распуститься кисть горноцвета. Выточенный из крупного кристалла, цветок призрачно мерцал отраженным светом, заточенным внутри множества тонких пластинок и переливавшимся от бледно-розового до густого фиолетового цвета. Кончики лепестков покрывала едва различимая глазом золотая пыль. Тони диковинный артефакт показался древним и хрупким, способным рассыпаться в мелкую пыль от неосторожного прикосновения или сильного дуновения воздуха.

– Роза Сангвина, – просто сказал Незаметный. – Вероятно, подлинная. Один в один схожа с рисунками и описаниями в «Общем своде диковин Тамриэля». Ее осматривали опытнейшие ювелиры и златокузнецы, сойдясь во мнении, что ей никак не меньше пятисот лет. Если это и подделка, то отлично сработанная. По легенде, Сангвин лично взрастил Розу и одарил ее способностью изгонять прочь из нашего мира любого дремору или даэдру, вплоть до высших Принцев и Принцесс. Говорят, явление на свет Розы было итогом очередной свары между даэдра, делившими планы бытия. Также я натыкался на предположения о том, что Роза – плод странного чувства юмора Сангвина и очередная его загадка-испытание, подброшенная в мир людей. Противостоять силе Розы якобы невозможно, свою жертву она распознает сама, а в действии мы ее никогда не видели. Сами понимаете, где в нынешние времена изловить дремору? В последний раз демоны скопом заявились в Тамриэль во времена Кризиса, так ведь когда это было…

– До чего прелестна, – завороженно выдохнул Тони. – Просто восхитительна.

Призрачное воспоминание накатило волной и отхлынуло. Стекло работы морровиндских мастеров с едва заметным зеленоватым отливом – тончайшее, но способное выдержать удар боевого молота. Роза в стеклянной тюрьме. До нее настрого запрещено дотрагиваться, можно только смотреть и восхищаться…

Не в силах удержаться от искушения, он слегка коснулся пальцем гладкого стебля-жезла.

Мирно дремавшая в своем укрытии Роза откликнулась на прикосновение мгновенной и ослепительной вспышкой, окутавшей ее бледным лиловым пламенем. Призрачный ореол продержался не более пары заполошно-торопливых ударов сердца, истаяв и словно бы втянувшись в кристальный бутон.

Незаметный приоткрыл длинную, узкую пасть. В горле у него отчетливо пискнуло, точно ящер подавился наспех проглоченной рыбой. Р'Нат вскрикнула и зажмурилась, для надежности закрыв глаза ладонями. Сам охотник за сокровищами в недоумении попятился, прижимая руку к болезненно занывшему сердцу и подвывая сквозь зубы. Ощущение было такое, словно его безжалостно кольнули прямиком в сердце длинной и острой иглой, выточенной из чистого льда.

– Убедились? Она настоящая, – спокойно, даже равнодушно изрек альтмер. – Подлинное творение принца Сангвина. Будет тебе скулить, Тони. Леди просто намекнула, что у любой розы есть шипы.

– Это было больно, между прочим, – обиделся Тони.

– Но не смертельно же.

– Прежде она никогда так не делала! – сипло выдохнул ошарашенный Незаметный. Узкие щелочки глаз ящера расширились, раздувшиеся ноздри дрожали, как у загнанной лошади. – На моей памяти Роза никогда не светилась! Множество людей брали ее в руки, рассматривали и изучали, но она оставалась холодной. В «Общем своде» нет ни строчки касательно способности излучать сияние!

– Может, мутсере Тони чем-то ей приглянулся, – опасливо прижав уши, высказала догадку Р'Нат.

– С какой бы радости? – сунув руку под доставшуюся ему потрепанную охотничью куртку, Тони размеренными круговыми движениями растирал часто бьющееся сердце, никак не желавшее успокаиваться. – Или она приняла меня за воплотившегося даэдру? Ну, тогда она здорово просчиталась, – пронзившая грудь охотника за сокровищами незримая игла рассыпалась на множество стеклянных осколков, болезненно царапающих ребра изнутри при каждом вдохе. Прилечь бы… или хлебнуть пару унций настоя чешуйчатки, да где ж ее взять, в десятке лиг под землей?

– У Незаметного есть одно предположение, – ящер бережно опустил крышку шкатулки, скрыв Розу. Сморгнул, возвращая себе прежнюю невозмутимость. – Основанное на знакомстве Незаметного с домочадцами ныне покойного ярла Старка и их происхождением…

– При чем тут генеалогическое древо Старков? – перебил Тони. Сердце болело. С каждым мгновением – все сильнее. Охотник за сокровищами попятился, неловко, боком, упав на вовремя подсунутый хаджиткой стул.

– Ховард Старк был женат на даме Валентии, происходившей из знатного имперского рода Милиев, – спокойно разъяснил ящер. – Когда Валентия переехала сюда, в Скайрим, вместе с ней прибыла уйма прислуги и дальних родственников, решивших поискать счастья в стране нордов. А еще следом за Валентией последовал ее дед, Милий Дион, человек весьма разносторонних интересов и обширных познаний. Лорд Дион крайне увлекался магическими искусствами, разыскивал и скупал чародейские вещицы, собирал редкие книги… Лорд даже отыскал себе наставника из данмерских магов и сумел изрядно развить свой колдовской талант. Дион был очень привязан к своей внучке Валентии и правнуку Эдварду. Мальчик явился на свет прежде срока, был хилым и часто болел. Врачеватели разводили руками и хором твердили – больное сердце. Однако ребенок не сдавался, цепляясь за жизнь изо всех силенок. Подрастая, младший Старк сделался на редкость неугомонным и любопытным, что однажды закончилось бедой. Будучи лет шесть от роду и лазая по стенам Синего замка, мальчик сорвался, упал и разбился.

Р'Нат жалостливо мяукнула, встопорщив шерсть на загривке.

– По всем законам, Старк-младший должен был умереть, – после краткой паузы продолжил Незаметный. – Но старый лорд прогнал прочь рыдающую Валентию, наорал на ярла Ховарда, велел отнести тело ребенка в свои покои и заперся там. Безутешных родителей и прислугу впустили спустя несколько часов, когда Ховард уже собирался отдать приказ рубить двери. Мальчик был жив. Он сломал руку и здорово перепугался, но был жив. Кости срослись, и с того дня маленький Эдвард никогда больше ничем не хворал. О том, что у ребенка больное сердце, как-то позабылось – ибо дитя носилось по замку и городу, как молодой жеребец, не ведая устали. Старый лорд прожил еще с год и тихо отошел во сне.

– Ты предполагаешь, лорд Дион спас ребенка с помощью заклятий либо же использовал некий талисман из своего чародейского собрания, – не вопросительно, но утвердительно произнес альтмер. – Опытному магу это вполне по силам, а Милий Дион, как ты уверяешь, был достаточно искушен в чародействе. Возможно, при сплетении заклинания Дион позаимствовал часть могущества Розы. Из чего неоспоримо следует…

Взгляды присутствующих скрестились на Тони. Тот сделал попытку отодвинуться подальше вместе с тяжелым стулом. Вырезанные из каменной сосны ножки жалобно скрипнули по полированному камню.

– Годы и трудности здорово меняют людей, – в шелестящем голосе Незаметного крылось нечто, похожее на сочувствие, – но Клинки развивают в себе способность надолго запоминать имена и лица. Николетта узнала тебя, Эдвард Старк.

– Даже если так, что с того? – огрызнулся Тони. – Думаете, я сейчас вскочу и побегу спасать мир? А вот выкусите. Все, что случилось тогда, происходило не со мной, а с Эдвардом Антонио Старком, ныне покойным. Он утонул в заливе. Пусть там и остается. Вы не представляете, каких трудов мне стоило все позабыть, – он стиснул кулаки, заметив, что пальцы начали мелко вздрагивать. – Я не хотел помнить. Не хочу вспоминать. Мне все едино, что станется со Скайримом, императором и даэдрой. Все, чего я хотел – найти тихое, уединенное местечко. Где никто не будет лезть ко мне с вопросами и и где я могу спокойно заниматься любимым делом, – он уже не говорил, но, задыхаясь, быстро выплевывал короткие злые слова: – Мои отец и мать давно умерли, и знаете что? Я ничуть не огорчен. Мать, сколько я ее помню, все тосковала по столице. Ярлу то не было до меня никакого дела, то вдруг он принимался рьяно натаскивать меня на роль истинного наследника престола. Он всегда был для меня ярлом Ховардом и никогда – отцом. Дед – да, тот возился со мной, интересовался моими планами, пытался чему-то научить. Но старика схоронили и все пошло наперекосяк…

Он вскочил на ноги, пошатнувшись. Заполошно колотившееся сердце рвали изнутри когтями, такими же кривыми и острыми, как на лапах хаджитки, окружающий мир истлевал в алом мареве.

– Вы все слышали, каким прозвищем меня наградили в Скайриме. Трусливый принц. Отлично! Да, я именно таков. Я трус, обожающий жизнь. Кровная месть, охота за головами – это все не для меня и не про меня. Мне наплевать. Из моего рта – прямиком в ваши уши, отчетливо и понятно: наплевать. Делайте, что хотите. Тычьте своей Розой даэдре в задницу, режьте глотку императору и его присным, мстите за поверженный Саммерсет и разогнанных Клинков. Я не хочу иметь с этим ничего общего!..

Спотыкаясь и почти ничего не видя перед собой, Тони ринулся прочь. Сослепу врезался в стул, опрокинув его, отшатнулся вбок и налетел на книжный шкаф. Судорожно зашарил руками по полкам, роняя шелестящие книги, пока не наткнулся на ободверину и не ввалился в одну из примыкающих комнат. Захлопнул двери, нащупал выступающую рукоять поворотного замка и рванул ее, услышав, как внутри створок сочно щелкнули сомкнувшиеся металлические челюсти.

Никто к нему не ворвется.

Никто его не увидит.

Ох, только бы не сейчас.

Рот наполнился вязкой, пенящейся слюной с тошнотворным привкусом гнилых снежных ягод. Больше нет двемерской головоломки. Нечем отвлечь страдающий рассудок, нет кирпичей для спасительной стены против кошмаров. Зачем, о зачем они взломали дверь заброшенного склепа, выпустив на свободу призраков его воспоминаний? Уж лучше бы Снежный всадник, чем ненавистный лик отца, бросающего в холодном раздражении: «От тебя никогда не будет никакого проку!» Снег идет, снег валит из низко нависших над Солитьюдом туч, кровь пятнает сугробы, и отец истошно кричит: «Уходи, уходи ради всего святого!» Он не хочет уходить, он должен остаться, но кто-то хватает его за локоть, тащит вниз по обледенелым ступенькам, над головой зло посвистывают стрелы. Его спутник вдруг начинает заваливаться и оседать, хрипя пробитым горлом, он остается в одиночестве и бежит, бежит по заснеженным галереям и качающимся под ногами деревянным причалам. Он бежит, задыхаясь и захлебываясь влажной моросью, бежит, спасая свою жизнь. Не зная, что вся его жизнь с этого дня станет одним безостановочным бегством.