Текст книги "Соблазненная во тьме (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер С. Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
– Думаю..., – сердце Калеба заколотилось в груди, – думаю, он... продал меня.
Все его тело ощущалось охваченным огнем, словно оно горело, потрескивая, пробираясь пламенем прямо к его костям.
– Продал? Как... как... в...?
Казалось, Ливви не могла подобрать слов.
Калеб посмотрел ей прямо в глаза и ожесточился, – Это было давно, ясно?! – зло рявкнул он.
– Я был маленьким. Я даже не помню, сколько мне тогда было лет. И у меня не осталось никаких воспоминаний о своей жизни до Нарви. Иногда, мне кажется, что я что-то помню, но я не могу быть в этом уверен. Даже воспоминания о моих первых годах с Нарви весьма туманны. Я не был рожден монстром, Ливви.
Лицо Ливви сморщилось и она, казалось, вот-вот разразится слезами. Обняв Калеба за шею, она изо всех сил прижала его к себе, – О, Боже! Ох, Калеб. Мне так жаль, что я так тебя называла. Мне так жаль.
Калеба переполняли эмоции. Ему не нужна была ее жалость. Ему не нужна была ничья жалость. Но все же, ему нужны были объятия Ливви. Он не хотел ее отталкивать.
– Я был не один. Нас было шестеро, – сказал Калеб.
Он крепко прижал Ливви к своей груди.
– Я даже не помню, как меня продавали. Не было ни аукциона, ни чего-то подобного. Кажется, меня привезли в ящике. И по сей день, я не переношу ни замкнутые пространства, ни суда – ненавижу суда. И со мной, – пытался продолжить Калеб, – делали многое. Нарви обожал избивать меня... кроме всего прочего.
Калеб почувствовал, как Ливви обняла его еще сильнее.
Моя!
– Думаю, я слишком быстро повзрослел. И по сравнению с остальными я был чересчур высоким. У меня появились волосы в паху и под мышками. Мужчины, которые... , – Калеб с трудом сглотнул, – они хотели маленьких мальчиков, а не подростков. Думаю, Нарви собирался меня убить.
– Прекрати, – всхлипнула Ливви, уткнувшись в его шею, – я больше не могу это слушать.
Калеб ощутил, как к нему подкралось неприятное чувство: стыд. Чистый и неприкрытый стыд.
– Уже не любишь меня, узнав, что я был шлюхой?
Он отпихнул Ливви от себя, и она плюхнулась спиной на кровать. Ее красные, опухшие глаза уставились на Калеба с презрением.
– Ты – идиот! – сказала она и села, – Я больше не могу это слушать, потому что мне невыносима мысль о твоих мучениях.
Она медленно и осторожно поползла к Калебу. Ему хотелось убежать, но он оставался неподвижным, пытаясь вникнуть в сказанные Ливви слова.
– Это было давно. Они за все заплатили.
Встретившись с ней глазами, Калеб увидел, как ее лицо озарилось от понимания.
– Байкеры, – прошептала Ливви.
– Да, – сказал Калеб.
Он прочистил горло, стараясь оставаться спокойным, тогда как ему хотелось что-нибудь сломать, выместив на этом свою смертоносную ярость.
Ливви кивнула, – Они заслужили смерть.
Калеб недоверчиво поднял голову. Ливви продолжила, – Нарви тоже заслужил смерть. И я... я понимаю, почему ты не можешь об этом забыть.
– Правда? – пульс Калеба отдавался в его ушах.
Ливви улыбнулась, но ее улыбка не коснулась ее глаз, – Правда, Калеб.
– Но...? – подгонял он.
Уголки губ Ливви опустились вниз, – Я не могу позволить тебе заменить меня. Я не смогу жить с собой. Я не смогу жить... с тобой.
– А что, если это зависит не от тебя?! – рявкнул Калеб.
Ливви подняла руку, и, согнув пальцы, потянулась к нему. Она приближалась к нему медленно, словно он был диким зверем. У Калеба было желание оттолкнуть ее руку, но печаль на лице Ливви, его остановила.
Он разрешил ей дотронуться до своего лица и восхитился тому, сколько ласки несло в себе такое простое, и все же, такое значимое прикосновение. Закрыв глаза, он позволил себе почувствовать себя любимым, желая сохранить этот момент в памяти.
Было больно от мысли, что это мог быть первый и последний раз, когда кто-то прикасался к нему подобным образом.
– Я не могу ждать два года, пока ты придешь за мной, Калеб. Мне надоело быть принцессой в замке. Мне не нужно, чтобы кто-нибудь меня спасал, – сказала она.
Ее голос был спокойным, твердым.
– Ливви..., – начал он, но она приложила пальцы к его губам.
– Я сделаю это, Калеб. Я отправлюсь на аукцион, и буду безупречной. Я сделаю так, что этот сукин сын меня захочет, – ее дыхание сбилось, – и когда мы окажемся наедине... я убью его ради тебя.
Глаза Калеба распахнулись, и он замотал головой, – О чем ты, нахрен, говоришь?
– Ты же хочешь, чтобы он был мертв, так? – сказала Ливви, – какое имеет значение, кто его убьет и когда? Я могла бы отравить его или что-то в этом роде.
Калеб смог только улыбнуться, прекрасно понимая, что никогда не позволит ей этого сделать. Но сам факт того, что она это предложила...
– Я думал, что тебя не интересовала месть, – поддразнил Калеб.
– Меня не интересует мояместь, Калеб. Но ради тебя..., – прошептала Ливви и ее глаза досказали остальное.
Калеб набросился на Ливви, опрокидывая ее спиной на кровать. И когда она раскрыла от неожиданности рот, он воспользовался случаем, и поцеловал ее. Ему не хотелось чувствовать вкус Малыша на ее губах, но он отказывался останавливаться. Он нуждался в этом. Он нуждался в Ливви и ее любви.
Его сердце никогда не было таким переполненным. И если бы оно могло разорваться от силы и мощи испытываемого чувства, то из него вытекли бы только потребность и желание к Ливви.
Калеб вложил в этот поцелуй все, что чувствовал, и чего не мог выразить словами. Его руки обхватили Ливви, прижимая ее к своему телу ближе, сильнее. Невозможность касаться одновременно каждого дюйма ее тела казалась великой несправедливостью.
Ближе!
Моя!
Он разорвал поцелуй, только потому, что нуждался в ее разрешении. Он больше не мог брать от нее то, чего она не желала отдавать.
– Могу я...
Трахнуть тебя?Звучит неправильно. Заняться с тобой любовью?Слишком, мать его, слащаво.
– Да, Калеб! Ради всего святого, да! – воскликнула Ливви и снова притянула его для поцелуя.
Калеб тихонько хихикнул в ее губы, но сразу же пришел в себя. Ему хотелось, чтобы все прошло идеально. Для них обоих.
Несмотря на протесты своего тела, он поднялся с кровати. Протянув Ливви руку, он сказал, – Я хочу принять душ. Я слишком долго этого ждал, и хочу, чтобы были только ты и я. Хочу чувствовать только твойзапах.
Ливви залилась краской, но промолчала. Она взяла Калеба за руку и последовала за ним в ванную комнату, чтобы смыть с себя следы другого мужчины.
Он целовал ее под каскадом теплой воды. Всего лишь несколько часов назад, Калеб сказал ей, что больше никогда этого не сделает. Каким же дураком он был!
Прижимаясь к обнаженной Ливви, кожа к коже, он жалел обо всех тех ужасных вещах, которые с ней сотворил. Он решил сделать все, что угодно, лишь бы загладить свою вину. Он будет умолять ее о прощении. Он откроет свою душу. И если понадобится, истечет кровью и погибнет, но больше никогда не сделает ей больно.
– Я люблю тебя, – произносила она между поцелуями.
– Шшш, – шептал Калеб в ее губы.
Он знал, что она хотела услышать ответные слова. И он тоже хотел ей ответить, но не мог лгать. Калеб был монстром. Монстры не любят.
Он заботился. Он жаждал. Он испытывал похоть. Он чувствовал даже больше, чем когда-либо мечтал, но все же... он не мог быть уверен в том, что это была любовь. Он не станет лгать.
Калеб начал опускаться на колени, осыпая тело Ливви поцелуями. Слизывая воду с ее сосков, он посасывал напряженную плоть долгими, жадными движениями. Проведя языком под ее грудями, он скользнул ниже по ребрам.
Калеб преклонился перед ее животом и бедрами, и, наконец, развел ноги Ливви в поисках источника ее женственности.
Он чувствовал запах ее возбуждения, видел красноту ее набухшего клитора, выглядывающего из ее складочек. Разведя ее ноги еще шире, он впился глазами в раскрытые лепестки ее малых губ. Совсем скоро, его член будет скользить по ним, проникая в этот жар. Она будет его – бесповоротно.
Подавшись вперед, Калеб поцеловал ее киску так, как сделал бы это с ее губами. Она простонала и опустила руки ему на голову, притягивая его ближе. Именно там Калеб и хотел быть – ближе.
Он нежно поддразнивал ее губы кончиком языка, позволяя им медленно раскрыться, пока ее возбуждение и его рот делали Ливви влажнее. Когда она толкнулась к его лицу, он погрузился глубже, пробуя ее изнутри.
– Ох, Калеб, – вздохнула она, – О, Боже. Как приятно.
Руки Калеба не бездействовали. Они путешествовали по ее коже, то раздвигая ее бедра, то царапая заднюю сторону ее ног, заставляя ее подниматься на носочки. Он продолжал эти блуждания, полизывая, посасывая и даже трахая Ливви своим языком.
– Я сейчас кончу, – задыхалась Ливви.
Калеб схватил ее попку обеими руками, и, удерживая ее на месте, простонал в ее киску, когда она кончила на его языке.
– Калеб! – вскрикнула она, сжав его волосы в кулачках.
Она не могла двигать бедрами, поэтому притягивала его ближе. И как только тело Ливви перестало содрогаться, она отпустила его волосы. Это было больно, но Калебу нравилась боль, особенно при таких обстоятельствах.
Он медленно поднялся, позволяя своим коленям отойти после длительного пребывания на душевом полу, и выключил воду. Ливви протянула руку и сжала его член, заставив его вздрогнуть. Он был твердым, а ее прикосновение сделало его нетерпеливым.
Как можно скорее они вышли из душа и вернулись в спальню. К черту полотенца.
– Я хочу тебя, – сказал Калеб и лег рядом с Ливви в предвкушении предстоящего.
– Я тоже хочу тебя, – ответила Ливви и развела свои ноги.
Она дрожала, покрытая водой с головы до пят.
Калеб потянулся к киске Ливви и стал ласкать ее своими пальцами, наслаждаясь звуками, которые она издавала и движениями, которыми она к нему прижималась. Удостоверившись в ее готовности, Калеб скользнул указательным пальцем в ее тугую, влажную дырочку.
– Ох, – вздохнула Ливви.
Она стала двигаться взад-вперед.
У Калеба потемнело в глазах от желания. Внутри она была такой тугой. Ее мышцы засасывали его палец, погружая его глубже в себя. Не было ни единого шанса, что он уместится в ней, не подготовив прежде, как следует.
Наклонив голову к ее соску, Калеб зажал его между своими губами. Когда ее бедра подались вперед, он скользнул в нее еще одним пальцем.
– Ай! – воскликнула Ливви, за чем последовал стон, вызванный ласками ее соска.
Калеб подождал, пока она расслабится, а ее ноги раскроются, после чего начал медленно двигать пальцами туда и обратно. Ее мышцы перестали напрягаться, растягиваясь вокруг его пальцев и увлажняя их ее желанием.
– Будет немного больно. Ты же знаешь об этом, да? – сказал Калеб.
Посмотрев в карие глаза Ливви, он увидел ее доверие. Он больше не хотел его предавать.
– Я знаю, все в порядке, – сказала она и прильнула к его губам.
Поцелуй, которым она одарила Калеба, был теплым и сладким.
Он нащупал пальцами ее девственную плеву.
– Подними руки над головой, – сказал он.
Ливви незамедлительно подчинилась, и Калеб прижал ее запястья своей левой рукой.
Он погрузился пальцами еще глубже, разводя их вширь.
– Калеб!
Ливви попыталась увернуться от его пальцев, отражая на лице испытываемую ею боль.
– Я знаю, Ливви. Я знаю, это больно, но скоро все закончится, обещаю, – он нежно целовал ее губы, не обижаясь на то, что она не возвращала ему поцелуи, потому как была слишком поглощена своим дискомфортом.
– Пожалуйста, – хныкала она.
– Расслабься, Ливви, – утешал он.
Калеб кружил по ее клитору большим пальцем, продолжая толкаться в ее девственную плеву. Наконец, он почувствовал, как та порвалась. Казалось, она исчезла, словно ее никогда и не было.
– Ой, – всхлипнула Ливви, и потерлась головой о вытянутую руку Калеба.
– Шшш, уже все. Думаю, эта была самая неприятная часть, – прошептал он и поцеловал ее дрожащие губы.
Он отпустил ее руки и вздохнул, когда она обернула их вокруг его шеи и принялась покрывать ее поцелуями.
Калеб осторожно вытащил свои пальцы. Ливви хныкнула и перестала его целовать. Они оба опустили взгляд и увидели светло-розовую кровь.
Калеб ничего не слышал, кроме биения своего сердца, грохотом отдающего в ушах.
Моя!
Он бросил на Ливви быстрый взгляд, и увидел ее смущение. Глядя ей в глаза, он положил пальцы себе в рот и слизал ее девственную кровь. Теперь уже лицо Ливви пылало не от смущения, а от ужаса. Но Калебу было все равно.
– Вот. Теперь ты часть меня, навсегда. Ты моя, Ливви. Надеюсь, ты понимаешь.
Ливви громко сглотнула, переводя взгляд от Калеба на его пальцы и обратно.
– Твоя, – сказала она, а затем добавила, – только твоя. А ты мой, только мой.
Калеб мог только улыбнуться. Ему бы не удалось сказать лучше.
– Готова?
Она провела ладонью по его лицу, – Да.
Калеб взял свой член в руку. Он не помнил, когда был настолько твердым. Его радовало, что это был первый раз Ливви, потому что с ней он долго не протянет, и может тогда, ей будет не слишком больно.
Он стал водить головкой своего члена по ее влажности, раз за разом намеренно задевая ее клитор.
– Калеб, прекрати это. Давай начинай уже, – простонала она.
Она попыталась направить член Калеба в себя, но он отвел свои бедра назад и рассмеялся.
– Какая у тебя жадная, маленькая киска.
– Ммм, – протянула она, – Тем легче я заставлю тебя кончить.
Калеб почти слетел с катушек. Он и представить не мог, что Ливви способна на такие пошлые словечки. Ему это нравилось.
– Ну, вот мы и узнаем, так это или нет?
Калеб толкнулся в ее киску. Он не врывался в нее, но действовал не слишком медленно. Ему хотелось довести Ливви до состояния, когда боль останется далеким воспоминанием, и она сможет насладиться тем удовольствием, которое он хотел ей подарить.
– О, Господи! – вскрикнула она.
Ее ноги обвились вокруг него в попытке обездвижить, но Калеб попросту поднял ее на руки и подался вперед. Облепив его своими конечностями, она повисла на нем как маятник, и благодаря силе притяжения, провиснув под собственным весом, впустила Калеба еще глубже.
– Пожалуйста, – прошептал Калеб на арабском, – я хочу полностью оказаться в тебе или погрузиться внутрь до основания.
– Что? – спросила Ливви сквозь сжатые зубы.
– Я сказал, что твоя киска восхитительна!
Проклятье, так оно и было!
Отклонившись на пятки, Калеб обернул свои руку вокруг Ливви. Протолкнувшись еще на несколько последних дюймов, он громко зарычал, почувствовав ее попку на своих яичках. Он ждал. Ливви крепко держалась за него, оставляя поцелуи на его лице, губах, и шее. Она вздохнула, когда ее мышцы, наконец, расслабились, а Калеб привык к своему ощущению в ней.
– Я люблю тебя, – повторила она, – Я так чертовски сильно, тебя люблю.
Оказавшись в Ливви, Калеб окунулся в состояние блаженства. И если и было самое подходящее время, чтобы повторить ее слова, то оно было именно сейчас. Однако он не мог. Он надеялся, что сможет…но со временем. Все, на что сейчас он был способен – это ласкать ее, целовать и скользить внутрь и обратно в надежде на то, что она почувствует все то, что он хотел ей сказать.
– Ты моя, – прошептал он.
– Твоя, – повторила она.
Внутри Ливви была слишком тугой, слишком влажной и слишком, мать ее, невероятной, чтобы Калеб мог сдерживаться. Удерживая Ливви на руках, он толкался своими бедрами, припечатывая себя к ее влажной плоти. Ливви двигалась на его члене вверх-вниз. Каждый раз, входя в нее до упора, Калебу хотелось кричать от удовольствия, но он ограничился пошлостями, прошептанными на языке, которого она не знала.
– О. О. О, Боже, – казалось, это было все, на что была способна Ливви.
Калеб почувствовал жар у основания своего позвоночника и знал, что тот станет распространяться. Он собирался кончить в любую секунду, и как бы ему ни хотелось, он не мог сделать это в киске Ливви.
Калеб положил ее на кровать, сопротивляясь ее рукам, цепляющимся за его спину и плечи.
– Руки над головой, сейчас же, – приказал он.
– Да, Калеб, – простонала Ливви.
Беспрекословного подчинения Ливви было достаточно, чтобы толкнуть Калеба через край. Он втянул ее сосок в рот, и сделал это жестко, заставив ее вскрикнуть, после чего вышел из нее, и кончил ей на бедро.
Отдышавшись, Калеб прижал к себе ее дрожащее тело. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым, но Ливви плакала.
– Тебе больно? – прошептал Калеб.
Ему было не по себе от мысли, что он забрал больше удовольствия, чем доставил. Но Ливви протянула руку, коснулась его лица и улыбнулась.
– Я в порядке, – робко сказала она.
Калеб утер ее слезы.
– Тогда почему ты плачешь?
– Не знаю, – ответила Ливви.
Дрожащими руками она смахнула волосы Калеба со лба. Он закрыл глаза, наслаждаясь тем, в какой собственнической манере она к нему прикасалась.
– Думаю, я просто счастлива, – прошептала она.
Калеб усмехнулся, – Странное выражение счастья, но ладно.
Он наклонился и слизнул одну соленую каплю, скользящую к уху Ливви и улыбнулся, почувствовав ее попытки поерзать под ним.
– Что ты делаешь? – спросила она и засмеялась.
– Мне было любопытно, – прошептал он.
– Насчет чего?
Калеб с трепетом посмотрел на Ливви. Он сделал с ней так много ужасных вещей, тех, которые он никогда не сможет вернуть назад. Но все же, она любила его. И из всех, пролитых ею слез, эти были его самыми любимыми.
– Есть ли разница между вкусом счастливых слез и грустных, – сказал он.
Из глаз Ливви хлынул новый поток, но ее улыбка стала шире.
– И? – прохрипела она.
– Думаю, эти слаще, – прошептал Калеб.
Он поцеловал ее губы и понял, что было настоящей сладостью, – Хотя, наверное, это из-за твоей кожи.
Калеб знал, что ему никогда не удастся исправить того, что он только что сделал, и он был этому бесконечно рад.
Глава 20
Когда-то давно, Калеб держал меня пленницей во тьме, которую теперь использовал для моего соблазнения. Кончики его пальцев очерчивали контуры моего тела, в то время как его губы прокладывали свой путь вниз по моей спине, оставляя мурашки на пробудившейся коже. Вздохнув, я выгнулась под ним в безмолвной мольбе.
– Ты избалованная, – прошептал он у основания моей шеи.
– Я это заслужила, – прошептала я в подушку.
Одна из его широких ладоней легла на мою ягодицу и я поняла, что приподнимаю свои бедра.
Мне больше никогда не хотелось оставлять кровать Калеба. Я могла довольствоваться проживанием своей жизни в его прикосновениях, его поцелуях, и его занятиях со мной любовью.
Он игриво шлепнул меня по заду, – Осторожно, Котенок, если ты еще раз поднимешь свою попку к моему лицу, то узнаешь какой я, на самом деле, извращенец.
На мгновение я застыла, не уверенная в том, что хотела продолжать эту игру, но как только я почувствовала, что Калеб начал задевать зубами мой зад, все мои мысли улетучились. Медленно, он втянул мою кожу в рот и нежно укусил меня. Идеальное сочетание удовольствия и боли.
Его язык исследовал каждый дюйм моего тела, перед тем, как двигаться дальше.
С каждым укусом, с моих губ срывались негромкие вздохи.
– Нравится, зверушка? – прошептал он.
Он мягко подул на мою увлажнившуюся кожу, и я простонала.
– Да, Калеб, – вздохнула я.
Теперь он называл меня по имени, и пока мое сердце оттаивало от мысли, что он видел во мне человека, а не вещь, я была счастлива иногда побыть его Котенком. Хорошо это или плохо, но Калеб привил мне свой вкус. И мне нравилось знать, что единственное, что мне надо было делать для его счастья – следовать его четким инструкциям. Я трогала его, как мне заблагорассудиться, а он направлял меня, всегда зная, что делать. Среди всех унижений, через которые он меня провел, единственное, чего Калеб никогда не делал – он не давал мне стесняться своего тела или своей неопытности.
Он переместился, расположив руки так, чтобы я приспособилась к его позиции. Член Калеба вжимался в мою левую ногу, тогда как моя правая скользила вверх по кровати. Я вспыхнула, понимая, насколько открытой выглядела с заднего ракурса, но я не остановила его от дальнейшего изучения. Если Калеб чего-нибудь хотел, он, так или иначе, неизменно получал это. Поэтому, я выбрала путь наименьшего сопротивления и наибольшего удовольствия.
Я втянула в себя воздух, когда его палец прошелся вдоль моей киски. Внутри у меня все болело, но его мягкие, умелые ласки моего клитора были просто волшебными. С ним так было всегда.
Пока его пальцы кружили вокруг чувствительного бугорка, мои бедра нашли свой собственный ритм, то преследуя прикосновения Калеба, то отстраняясь от их настойчивости. Мне не хотелось безумия оргазма – меня вполне устраивало изнывать от ленивого наслаждения, которое Калеб с такой легкостью разжигал.
Он возобновил свои любящие покусывания, и я уже больше ничего не могла делать, кроме как извиваться и стонать.
– Еще раз скажи мне, кому ты принадлежишь, – прошептал Калеб.
Я простонала, громко и беззастенчиво.
– Тебе, Калеб. Я принадлежу тебе, – выдохнула я.
– Ммм, – протянул он и снова укусил меня.
Я ахнула, но не стала отстраняться от его рта.
– Как же мне хочется, чтобы тебе не было больно. Умираю от желания снова оказаться в тебе.
Мой желудок сжался, и, произнося свой ответ, я казалась бездыханной, – Я тоже хочу тебя.
Инстинктивно, я подняла попку к его лицу. Калеб обернул руку вокруг моего правого бедра, удерживая меня на месте, когда его язык скользнул туда, где я его меньше всего ожидала.
– Калеб! – вскрикнула я, и попыталась отползти от его рта.
Я двигалась словно кошка, стремящаяся улизнуть от воды, но Калеб держал меня там, где ему хотелось. Ощущение его языка, вылизывающего мой сфинктер, было чужеродным и шокирующим.
– Перестань дергаться, – приказал он.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но когда его язык толкнулся в мою дырочку, это лишило меня всякой возможности говорить. Я застыла от чистого инстинкта, позволяя Калебу трахать своим ртом эту тайную часть меня.
Мои мышцы ныли от напряжения, вызванного попытками оставаться неподвижной. Хотя, уже через некоторое время, я расслабилась под ласками Калеба.
Он наградил меня, ослабив хватку на моем бедре, и вернув свои пальцы к моей позабытой киске. С первыми же потирающими прикосновениями его пальцев к моему клитору, я кончила. Этого было слишком много, чтобы сопротивляться столь абсолютному доминированию Калеба надо мной. И только одной мысли о том, что он удерживал меня лицом вниз, лаская языком мой зад, а пальцами мой клитор, было достаточно, чтобы и во второй раз толкнуть меня в бездну ощущений. Я рухнула на кровать, как тряпичная кукла.
Калеб перевернул меня на спину, и спешно сдернув меня с кровати, подтянул мою голову к своим коленям. Я открыла рот для его члена, проглатывая все, что он соизволил мне дать.
Калеб забрал мою девственность нежно, но я знала, что в дальнейшем буду иметь дело с этой новой версией него.
Я лизала и сосала его восхитительный член, пока он не сказал мне остановиться, после чего обхватил меня своими руками.
Эта была первая ночь за, приблизительно, четыре месяца, когда я чувствовала себя в безопасности, сытости и любви. Первая ночь, когда я спала, как убитая.
Рафик задерживался из-за какого-то непредвиденного события, о котором Калеб мне ничего не рассказывал.
Два дня и две ночи прошли в атмосфере чуда. У нас было целых два дня для того, чтобы быть самими собой, быть свободными от обязательств и мыслей о мести. Два дня занятий любовью в постели Калеба.
Он все еще оставался извращенным ублюдком и я была рада узнать, что его склонность к любым воображаемым мучениям не ослабла.
Воспоминания о моей девственности бесследно исчезли, позволив Калебу ни в чем себе не отказывать. Ему нравилось, когда я его умоляла. Перекидывая меня через свое колено, и приподнимая мой зад вверх, он проникал в меня двумя пальцами, заставляя умолять его об оргазме. Что я с радостью и делала, но эта уловка включала в себя порку до моего освобождения. Под конец, я уже не могла сопротивляться; мои мольбы становились такими же реальными, как мои оргазмы и покалывание от его ладони. После, он швырял меня на кровать и трахал до тех пор, пока не кончал сам, в процессе доводя меня еще до одного пика наслаждения.
Большую часть времени мы провели между кроватью и душем.
На третье утро, в комнату – чтобы раздвинуть шторы – вошла Селия с подозрительной, но игривой ухмылкой на лице. Мне не удалось поговорить с ней с той самой вечеринки Фелипе, и когда я попыталась, она, как и Калеб, казалось, были против этой идеи.
– Она принадлежит Фелипе, мы знаем, что она здесь для того, чтобы за нами шпионить. Она тебе не подруга и никому из нас не следует ей доверять, – разглагольствовал Калеб после ухода Селии.
– Она даже не хочет со мной разговаривать. Если бы она была шпионкой, разве она не пыталась бы, ну, не знаю, вытянуть из меня какую-нибудь информацию? – сказала я.
– Не будь такой наивной, Котенок. На твоем лице написано все, что между нами происходит. Ты ничего не можешь скрыть, твои эмоции доступны всем и каждому, – зло ответил он.
Я не могла не улыбнуться. Я была счастлива. И я не хотела этого скрывать, хотя и знала, что ситуация оставалась опасной.
– А что ты ожидаешь, чтобы я делала, Калеб, просто не обращала на нее внимание? Она видела меня с раздвинутыми ногами и делала мне восковую эпиляцию!
– Я ожидаю послушания, я ожидаю преданности.
Очевидно, Калеб не был расположен к юмору, и я знала, что это было связано с Рафиком. Он все еще продолжал бороться с тем, что называл предательством. Теперь я понимала, почему эта ситуация была для него сложной, но моя потребность в выживании, моя потребность в нашем совместном побеге была для меня намного важнее потребности Калеба правильно разрешить ситуацию между ним и Рафиком.
– Я предана тебе, Калеб. Но в остальном, никаких обещаний давать не могу. Ты сам говорил, что Рафик опасен. И он убьет любого, кто встанет у него на пути – то есть, нас. На данном этапе, либо мы, либо он, Калеб. И это тебе нужно решить, к кому склоняется твоя преданность.
Калеб смотрел на меня несколько секунд, после чего выражение его лица смягчилось. Тяжело вздохнув, он кивнул, – Я должен увезти тебя отсюда, Котенок. Я обещал тебе безопасность, и я это выполню, но я тебе уже говорил... Я не могу предать Рафика больше, чем уже это сделал. Мне нужно поговорить с ним, убедить его в наличии иного выхода. И потом, я приеду за тобой.
Я подползла к нему и обняла за шею, – Я не могу уехать без тебя, Калеб. Что, если ты не вернешься? Я буду одна, а случиться может все, что угодно. Что, если... что если он убьет тебя? Как мне потом жить?
По моему лицу текли слезы, пока я пыталась найти подходящие слова, чтобы убедить Калеба уехать вместе со мной, и забыть о своем долге перед Рафиком.
– Я смогу позаботиться о себе, Котенок. Но ни при каких обстоятельствах я не могу оставить это дело незавершенным. Если мы убежим, он никогда не перестанет нас искать. И что тогда? Я не хочу всю жизнь скрываться. Каким-нибудь образом, я должен это закончить, – сказал Калеб.
Он гладил меня по волосам, стараясь утешить, но его слова оставили меня холодной и онемевшей.
– Я не хочу уезжать, – прошептала я.
– Завтра у Фелипе состоится еще одна вечеринка. На ней будет много людей, и я надеюсь, много возможностей для того, чтобы улизнуть. Ты уедешь, зверушка. Это единственный способ сохранить тебя в безопасности.
Калеб обнял меня так крепко, что я не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы плакать. Еще одна ночь – все, что у нас осталось. И я была полна решимости выжать из нее по-максимуму.
Я отстранилась от Калеба. Мне хотелось видеть его лицо. Мне хотелось запомнить каждую черточку, каждую ресничку. Я посмотрела в его глаза, цвета Карибского моря и то, что я увидела, взбудоражило мою душу, но разбило мое сердце.
– Скажи мне, что ты любишь меня, Калеб, – прошептала я.
Он поцеловал меня, смягчая свой отказ.
– Мне бы этого хотелось, Котенок.
***
Я услышала стук. Громкий, неистовый стук. Мои глаза мгновенно распахнулись, и окружающая темнота только усилила мою панику. Калеб уже вскочил с кровати.
– Ложись на пол, и не двигайся, – произнес он взволнованным шепотом, а сам направился к шкафу и распахнул его дверцы.
Потянувшись к прикроватному светильнику, я включила его.
– Что происходит? – спросила я и, скинув с себя покрывало, сползла на пол.
Калеб что-то швырнул в мою сторону, и это что-то прилетело в мою грудную клетку. Это была одежда.
– Надевай, живо! – сказал он.
Он, в свою очередь, натягивал штаны, спешно застегивая пуговицу. Повозившись с какой-то коробкой, Калебу, наконец, удалось ее открыть. Вытащив из нее револьвер, он зарядил его. В мои вены хлынул адреналин. Должно было произойти что-то ужасное.
– Abra la puerta!– прокричала Селия с той стороны двери.
Она сама была в панике, и я не знала, как на это реагировать.
Калеб поспешил ко мне, и опустился на пол, на что я обняла его руками, притягивая ближе. Впившись в мои запястья, он оттолкнул меня и вложил в мою руку что-то холодное и твердое.
Опустив глаза, я увидела его револьвер.
– Одевайся и оставайся здесь. Я постучу два раза, прежде чем войти. Если в комнату проберется кто-нибудь другой, стреляй, нахрен, на поражение. Тебе понятно? – сказал он.
Моя паника сделала меня слепой и глухой. Я не понимала. Я понятия не имела, что Калеб пытался мне сказать. Он встал, и хотел было уже уйти, но я схватилась за его ногу, – Калеб! Не уходи, не надо.
– Делай, что я тебе сказал! – крикнул он и так сильно дернулся из моего захвата, что я испугалась, что опять вывернула свою руку из сустава.
И прежде, чем я смогла снова в него вцепиться, Калеб оказался в другой части комнаты.
Припрятав сбоку большой нож, он встал в стороне от двери и медленно ее открыл. В комнату вбежала Селия, но у нее не было шанса произнести ни единого слова, потому как Калеб схватил ее за шею и приставил к горлу нож. Она попыталась высвободиться из его хватки, но Калеб быстро утихомирил ее, полностью обездвижив.
– Что происходит? – прорычал он.
– Я пришла, чтобы предупредить вас, – сказала она, – Рафик и его люди здесь. Они внизу, с Фелипе. Они хотели вас видеть.
Руки Селии вцепились в предплечье Калеба вокруг ее глотки.
– Por favor, – всхлипнула она.
– Калеб, отпусти ее, – разрыдалась я, – она пришла, чтобы предупредить нас.
Калеб так сильно сжимал глотку Селии, что оттуда перестали доноситься даже жалобные всхлипы, – Мы этого не знаем, Котенок. Она могла оказаться здесь, чтобы разлучить нас.
– Ты же убьешь ее! – уговаривала я.
Я не верила в то, что Селия предаст меня, но у меня не было причин думать, что она бы этого не сделала.
Я подняла зажатый в руках револьвер, – Отпусти ее, Калеб. Я буду держать ее на мушке.
Калеб уставился на меня. Его взгляд был сам не свой, и напоминал мне скорее животное, нежели человека.
– Пожалуйста, Калеб. Отпусти ее, – умоляла я.
Неторопливо, его рука, обернутая вокруг Селии, ослабла, и она рухнула на пол, рыдая и держась за свое горло. Посмотрев на Калеба, я увидела отвращение в его глазах при взгляде на испанку.
