Текст книги "Соблазненная во тьме (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер С. Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Выглядел он великолепно – впрочем, как и всегда – хотя на его лице отсутствовала привычная улыбка, которую сменило серьезное выражение. И тут я подумала, что должно быть, выглядела как сущий кошмар, со спутанными волосами и опухшим лицом, в то время, как Калеб стоял передо мной сексуальный, как сам Дьявол.
Я не могла смотреть ему в глаза. И навряд ли когда-нибудь смогу. Я задержала взгляд на его легкой рубашке на пуговицах, штанах цвета хаки, повседневной обуви, а также на его больших руках, которые потянувшись, стали поглаживать мои бедра.
Я испугано вздохнула, но он пропустил это мимо ушей.
– Ты голодна? – спросил он жутким тоном.
Я кивнула, не отрывая взгляда от своих коленок. Он шлепнул меня по бедрам, и я воспротивилась каждому импульсу оттолкнуть его от себя.
Мое лицо вспыхнуло, но мне удалось сохранить самообладание.
– Да, Хозяин, – проговорила я, сквозь сжаты зубы, – Я голодна.
– Хорошо, – сказал он без капли юмора в голосе.
– Можешь опуститься на колени и пососать мой член.
На мгновение я уставилась на него с недоверием, ожидая какого-либо продолжения, хотя не знала, каким именно оно должно было быть. Как ни странно, чем дольше я смотрела на него, тем лучше понимала, что делала это без его позволения. И как обычно, чувствовала, что Калеб читал мои мысли.
Сделав глубокий вдох, я спешно отвела взгляд в надежде, что он успел прочесть не так уж и много. Боковым зрением я заметила, как он потянулся к своему ремню. Чувство неизбежности подтолкнуло меня к действиям, и я рефлекторно положила свою правую руку поверх его.
– Ты же не собираешься меня высечь, правда?
Я не поднимала глаз. Мои пальцы дрожали. Если раньше Калеб об этом и не помышлял, то возможно, я подкинула ему идею. Дура, дура, дура.
– А ты бы этого хотела? – спросил он.
Я категорически замотала головой: нет, не хотела.
– Тогда убери свои руки от меня. Я не разрешал тебе ко мне прикасаться.
Отняв свои пальцы, я застыла в ожидании его ответа.
– Хорошо. А теперь, встань на колени и положи на них свои ладони. Тебе не разрешается меня трогать.
С трудом сглотнув, я решила сделать так, как мне было сказано. Избегая его взгляда, я попыталась встать со стола на свои дрожащие ноги. Они подкосились, но Калеб удержал меня. Я практически вцепилась в него, чтобы удержаться от падения, и пока он ставил меня на колени, мне удалось не поддаться рефлексу и не повиснуть на его руках, словно тряпичная кукла.
– Спасибо, – прошептала я.
Он выпрямился.
– А знаешь что, Котенок? – сказал он, – думаю, я все же высеку тебя. Спроси меня за что.
Когда я подняла на него свои глаза, они уже заполнились новой порцией слез.
– За что?
Улыбнувшись, Калеб покачал головой, после чего тут же схватил меня за волосы на затылке и потянул их с достаточной силой, давая мне понять, что у меня были неприятности.
– Как насчет того, что ты говорила, когда тебя об этом не просили, трогала меня, будто у тебя было на это право, смотрела на меня, когда тебе не разрешали, и что самое важное – постоянно обращалась ко мне не так, как положено.
Он еще сильнее потянул за волосы. Я громко хныкнула, не размыкая губ, а мои глаза непроизвольно закрылись.
– А теперь скажи мне, Котенок, заслуживаешь ли ты наказания?
Вероятно, на этот вопрос не существовало хорошего ответа. Даже мое молчание могло быть истолковано как очередное неподчинение. Мои мысли метались в попытке отыскать выход из сложившейся ситуации, но я знала, что при любом раскладе моя карта бита.
Жалобно зарыдав, но, все же, открыв свой рот, я ответила, – Если это то, чего ты хочешь, Хозяин, тогда, да.
Я держала свои глаза закрытыми, помня о том, чтобы не смотреть на него без разрешения, и Калеб отпустил мои волосы.
– Это хороший ответ, Котенок. Позже я продемонстрирую тебе, чего именно я хочу. А пока, покажи мне насколько ты рада меня видеть.
Глава 17
Он заставил меня идти – со следами его спермы на моем подбородке и шее, голой, рыдающей, на дрожащих ногах – вверх по ступенькам темницы и прямо в забитую гостями часть особняка. На верхних ступеньках я замешкалась, услышав безошибочный гул человеческих голосов.
Калеб крепко прижимал свою руку к изгибу моего зада, подталкивая меня вперед, но я только отклонялась назад, пытаясь спуститься ниже. Придержав меня одной рукой, второй он оставил ощутимый, звенящий шлепок на чувствительной коже моей пятой точки, и, не справившись с собой, я громко разревелась, и, пошатываясь, шагнула через порог.
На нас тут же уставились шесть пар глаз, во взглядах которых смешалось удивление и безмолвное ожидание развлечения.
Во мне возникло непреодолимое желание побежать, но Калеб грубо взял меня за волосы, и заставил меня встать перед ним на колени, на что я тут же схватилась за его штанину и спряталась.
– Да уж, день становится все интереснее и интереснее, – сказал незнакомый голос с протяжным южным акцентом.
Его комментарий был встречен оглушительным смехом.
– Приношу свои извинения, – сказал Калеб, – она пока еще не привыкла к зрителям.
Я была слишком напугана, чтобы возмутиться. Надо мной возвышался стол, за которым сидела группа, состоящая из мужчин и женщин. И казалось, они не испытывали никакого дискомфорта из-за парня, втащившего в комнату голую, плачущую девушку. Я не могла представить себе более ужасающего сценария.
Когда смех прекратился, послышался знакомый голос.
– Может вам обоим позавтракать вместе с нами?
Это был Фелипе – невозможно спутать сильную, уверенную модуляцию его голоса, и, конечно же, его испанский акцент.
На мгновение, мое сердце остановилось. Что произойдет, если он расскажет Калебу о прошлой ночи? Или он уже это сделал? А вдруг это была проверка, тогда что мнеполагалось ему говорить?
– Нет, не сегодня, но возможно, мы присоединимся за ужином. Мне понадобится время, чтобы привести ее в порядок.
Наконец, он отпустил мои волосы. Я не предприняла ни единой попытки шелохнуться – за его ногами я чувствовала себя, на удивление, защищенной.
– Конечно, – сказал Фелипе, – Селия вам поможет.
Оставшийся путь Калеб заставил меня проделать на четвереньках, пока остальные смотрели и высказывались о моей очевидной неопытности, и о том, как было бы приятно подержаться за мой сексуальный зад. Мое тело окутало жаром, но я продолжала свой путь с опущенной головой, сконцентрировавшись на том, чтобы как можно скорее выбраться из сложившейся ситуации. Где-то в потаенных уголках своего сознания, я так же переживала и за то, что должно было произойти дальше.
Я поняла, что моей самой радужной надеждой было то, что Калеб отведет меня наверх, искупает, накормит и будет обнимать, шепча на ухо слова утешения. Я хотела, чтобы он напомнил мне о том, что никогда не позволит кому-нибудь причинить мне боль, но как только он заставил меня проползти мимо двери в мою комнату, это стало маловероятным.
Пройдя чуть дальше, мы завернули за угол и мои колени, наконец, получили передышку в виде небольшого помещения с ковровым покрытием. Встав передо мной, Калеб открыл огромную деревянную дверь. Не знаю почему, но засомневалась я буквально на секунду, затем все же, проползла через порог.
Комната оказалась не такой, как я ожидала. Если бы я когда-нибудь представила комнату Калеба, то она была бы именно такой. У меня возникло ощущение, что это пространство отражало его жутковатый вкус.
Ковер темно-бордового цвета. Он был таким темным, что я чуть не приняла его за черный. Кровать располагалась высоко, а на ней лежало самое черное на свете покрывало, в отворотах которого виднелись подушки и простыни, облаченные в темно-красное шелковое белье. Изголовье кровати – также черное – представляло собой большой и высокий прямоугольник. Этот элемент придавал кровати откровенную мужественность, что подчеркивалось двумя толстыми металлическими кольцами, прикрепленными по центру.
Дверь, позади меня закрылась, и комната погрузилась во тьму. Я с трудом сглотнула. Послышался щелкающий звук и помещение залил тусклый свет от прикроватной лампы.
Я не осмеливалась ни двигаться, ни издавать какие-либо звуки, несмотря на сильнейшее желание повернуться и посмотреть на Калеба. Мои глаза устремились вперед, поймав взором нечто, похожее на обтянутую кожей, скамью.
В комнате не было ни телевизора, ни радио, ни даже телефона, но в ней были книги. Я заметила их в угловом книжном шкафу, корешки которых говорили о том, что их прочли вдоль и поперек. Неожиданно, мне захотелось узнать их названия. Мне было интересно, о чем Калеб читал, что делало его счастливым.
Ко всему прочему, в комнате присутствовал странный предмет мебели, располагавшийся перед однотонными шторами. С первого взгляда мне стало понятно, что лучше было не знать о его назначении. По форме он напоминал большую букву Х, а к каждому краю крепились такие же кольца, что и к изголовью кровати. Я невольно содрогнулась.
– Ты смутила меня перед гостями.
Все мое тело напряглось при звуке его сердитого голоса.
– Прости меня, Хозяин, – тихо прошептала я.
Я отчаянно боролась с собой, чтобы оставаться совершенно неподвижной. Я вела себя с ним, как с хищником, который атаковал только движущуюся добычу.
Услышав отчетливый звук расстегивающейся пряжки и свист вытягиваемого из петель ремня, меня начала бить дрожь.
– Тебя следует научить соответствовать ожиданиям, зверушка.
Каждая клеточка моего тела кричала мне бежать, но где-то в сознании, тоненький голос шептал, что у меня не было для этого никакого шанса, и осталось только подчиниться. Только мое подчинение сделает его счастливым.
Я рассеянно кивнула.
Больше не произнеся ни слова, Калеб просто прижал мой лоб к полу и стал осыпать мой зад быстрыми ударами.
При первом, я сжала зубы и заставила себя спрятать свои руки под колени, чтобы не попытаться выхватить у него ремень. При втором и третьем, я покачивалась, и рыдала, уткнувшись в ковер. При четвертом – я положила руки на зад, защищая эту часть своего тела от ремня, пройдясь пальцами по вспухшим бороздам. При пятом, шестом и седьмом, Калеб крепко сжал мои руки, прижимая их к пояснице. При восьмом и девятом я громко кричала, задыхаясь.
Калеб остановился на мгновение, в течение которого я успела сказать о том, как сильно сожалела, о том что собиралась подчиняться, и сделать все, что он скажет – я клялась ему в этом.
Еще несколько ударов ремнем, и он, наконец, остался довольным.
Калеб отпустил мои руки, но я знала, что вопреки своим инстинктам, мне не стоило подниматься. Схватив себя за запястья, я продолжала удерживать их на пояснице, именно так, как это делал он. Я услышала его тихий смех над моими прерывистыми хныканьями и рыданиями, но по непонятной причине, мое тело стало менее напряженным.
– Хорошая девочка, Котенок, – сказал он.
Я глубоко вздохнула с облегчением. Встав на одно колено возле меня, Калеб с силой оттянул меня за волосы назад. Я продолжала плакать и сопротивляться желанию потереть свой зад, когда до меня дошла настоящая боль от порки – обжигающе горячая и кусачая.
– Больно? – спросил он.
– Да, Хозяин, – жалобно хныкнула я.
– Ты это запомнишь?
Мне снова удалось ответить сквозь непрерывные рыдания, – Да, Хозяин.
Вставая, Калеб приподнял меня за волосы. Выгнув спину, я уступила своим желаниям, и стала настойчиво тереть ладонями свой зад, чем сделала только хуже. Быстро схватив меня за запястья, он прижал их к моей пояснице.
– Стой смирно! – рявкнул он.
Инстинктивно, я прижалась лбом к его рубашке, и попыталась выпрямить свои ноги. Ощущение его твердой груди, прижатой к моему лицу, сделало то, к чему я уже привыкла.
Почему ты всегда так вкусно пахнешь?
Еще мгновение, и боль отошла на второй план, сменившись мыслями о моем обнаженном теле, прижатому к его одетому. Встав ровно, я не могла заставить себя отстраниться от него.
Калеб отпустил мои запястья, и я тотчас обняла его за талию, полностью прижавшись к нему. Он был твердым, и вместе с тем, мягким, а еще сильным и источал запах того, во что мне хотелось окунуться всем своим существом.
Калеб напрягся от моих объятий и положил свои руки мне на плечи, чтобы отодвинуть меня назад. Посмотрев на него, я увидела злость и замешательство в его глазах, но мне было все равно. Рафик направлялся за мной. И Калеб либо будет меня защищать, либо нет. Я не могла спросить его об этом, не выдав Фелипе, и в то же самое время не могла игнорировать бушевавшие во мне чувства. Наверное, сказалась моя усталость, или длинная ночь сексуальных мучений, которым он меня и подверг, а возможно, дело было в его неоспоримой власти надо мной – но как бы там ни было, у меня возникла отчаянная потребность в его поцелуе.
Встав на носочки, я потянулась к нему своими губами, взглядом умоляя его не отталкивать меня. Если Калеб и был потрясен, то он не показал этого, просто оставаясь неподвижным, в то время как я коснулась его губ своим дрожащим ртом. Хватка его рук на моих плечах стала сильнее, когда я провела языком по его нижней губе, умоляя его открыться моему поцелую. Он подчинился мне, и я чуть не разрыдалась от ощущения его вкуса.
Наконец, Калеб смягчился и совсем немного наклонил свою голову ко мне. Я погрузилась в его рот еще глубже, всем телом трепеща от потребности почувствовать его прикосновение.
Подняв руку к моему затылку, он стал целовать меня со всей страстью прошлого утра. Я не могла сдержать, сорвавшийся с моих губ, стон. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне никогда не хотелось плакать, смеяться – и блять – поглощать другого человека, пока от него ничего не останется, пока мы не станем единым целым и я смогу ощутить умиротворенность.
Заключив его лицо в свои ладони, я продолжила наши поцелуи. Мое громкое дыхание отражало его более тихие звуки. Я отыскивала его губы снова и снова. И когда Калеб стал выпрямляться, я обернула свою ногу вокруг его ноги, пытаясь взобраться на него. Внезапно, он прервал поцелуй, и толкнул меня на пол.
Я подняла на него глаза, уронив к его ногам свое беззащитное сердце.
Его грудь вздымалась и опадала в беспокойном дыхании, но его слова были спокойными и ровными.
– Это был последний раз, когда ты что-нибудь сделала без моего приказа. И это был последний раз, когда я тебя целовал. Надеюсь, тебе понравилось.
Даже сквозь дымку своих слез, мне показалось, что я увидела вспышку боли в его глазах. Я прогоняла эту мысль, пока мое разбитое сердце пыталось сохранить хоть каплю достоинства.
– Пожалуйста, Калеб! – громко зарыдала я, – не делай этого. Забери меня, и давай уедем. Давай уедем отсюда!
Он ударил меня по щеке.
Не болело, но жгло, и жар от моего потрясения опалил мое лицо и пополз вниз по шее. Я положила руку на свою щеку, я почувствовала, что она была горячей на ощупь. И когда первоначальный момент шока испарился, я подумала, что было странно чувствовать боль от его пощечины в груди, но это было так, и она причиняла ни с чем несравнимое страдание.
В глазах Калеба проскользнуло потрясение, которого я никогда не видела прежде. Повернувшись ко мне спиной, он вышел в одну из дверей помещения.
Я услышала шум воды.
Он снова появился, – Приведи себя в порядок и жди Селию, – бросил мне он и покинул комнату.
И как только дверь закрылась, я заплакала не сдерживаясь, но сделала так, как он сказал.
***
Полтора часа спустя, я рыдала, сидя на краю ванны, пока Селия осторожно расчесывала мои волосы, пытаясь меня успокоить.
– Мне жаль, Котенок, – прошептала она.
Зарыдав еще сильнее, я коротко кивнула, чтобы приободрить ее. Честно говоря, мои слезы не были связаны с ней или с тем фактом, что она проделала со мной болезненную процедуру удаления волос воском, оставив на моей киске маленькую полоску. Хотя, эту боль не так-то легко было забыть.
Большей частью я плакала потому, что не могла выкинуть Калеба из своей головы. Ему было наплевать на меня, а меня, непостижимым образом, угораздило влюбиться в него. Он больше никогда меня не поцелует – он так и сказал – никогда. И я верила ему.
Я делала все, о чем он меня просил в надежде на его защиту. Его преданность никогда не касалась меня, а я была глупой, раз считала, что смогу переманить его на свою сторону.
У меня не получалось справиться с собой и я все время проигрывала этот момент в голове. Боль, испытывая мною, была эмоциональной, но от ее глубины она отдавала болью физической.
– Селия? – наконец-то произнесла я сквозь рыдания.
– Sí, mi amor? – ответила она.
Я говорила с ней на испанском.
– Почему он так плохо со мной обращается? В одно мгновение он улыбается мне, а в другое...
В моем горле тут же образовался ком, не позволяющий дышать, не говоря уже о том, чтобы закончить фразу.
– Не плачь, милая девочка, – сказала она.
Этими словами она напомнила мне Фелипе, но я об этом умолчала.
Отложив расческу, она прижала мою голову к своей груди. Я крепко обняла ее, переполненная желанием быть обласканной.
Она погладила мои волосы и произнесла, – Думаю, ты многого не знаешь о своем Хозяине. Возможно, он кажется непредсказуемым, но он преисполнен страсти к тебе. Мой Хозяин всегда добрый, даже когда наказывает меня, и все же, я не знаю его истинных чувств.
Мне послышалась боль в ее голосе. Она любила Фелипе и думала, что он не любил ее в ответ.
Вспомнив о том, что произошло у нас с ним в темнице, я должна была не согласиться с ее мнением. Фелипе был по уши влюблен в Селию. И казалось нелепым, что она об этом не знала. Однако, не моим делом было открывать ей глаза.
– Столько лет вместе, – сказала она тихим шепотом, – но он ни разу не дал мне и намека на свои чувства.
Она криво улыбнулась.
– За исключением, конечно моментов когда он хочет меня трахнуть... или смотреть как кто-нибудь другой меня трахает.
Ее высказывание ошеломило меня.
– Мне очень жаль, – сочувственно произнесла я.
– Ой, не беспокойся, маленькая девочка. Я не возражаю. Я всегда наслаждаюсь этим и тем, что после он занимается со мной любовью, – вздохнула она, – он прилагает все силы, чтобы я никогда не чувствовала себя пристыженной или грязной, или что-либо в этом роде. Он просто дарит мне ощущение того, что я сделала его счастливым, и это делает счастливой меня.
Взглянув на нее, я увидела слезы в ее глазах. Она улыбнулась мне и быстро смахнула их тыльной стороной ладони.
– Прости, я была груба с тобой... ну, ты знаешь... из-за той ночи.
Ее улыбка стала шире.
– Это ты меня прости за то, что я была такой беспечной. Я не знала, что твой Хозяин так много для тебя значил. Я не могла ему отказать, но мне не следовало так самозабвенно демонстрировать свое наслаждение.
Думаю, мы обе покраснели. Я взяла ее за руку, и она села рядом со мной.
– Селия... ты когда-нибудь думала о побеге?
Она не стала делать вид, что не поняла моих слов, хотя ее глаза наполнились сдерживаемой паникой, и она стала встревожено оглядывать комнату.
– Ты никогда не должна произносить таких вещей, Котенок, даже таким девочкам, как мы с тобой. Они заложат тебя, только чтобы посмотреть на твое наказание. Но нет, я никогда не смогу оставить Фелипе. Возможно, он не любит меня, но он заботится обо мне. Он дает мне все, что мне хочется, без единой просьбы с моей стороны. Я люблю его. До него... я не помню, ради чего я жила, и что мне нравилось делать – а теперь ничего из этого не имеет значения.
Я слегка кивнула, хотя не совсем поняла, что она имела в виду.
Дверь открылась, и мы с Селией виновато вздрогнули.
Калеб остановился; его взгляд прожигал мою кожу, я ощущала это даже когда смотрела вниз на свои коленки, как ненужная собака.
– Селия, – сказал он через секунду, – отправляйся вниз.
– Sí, Señor, – ответила она дрожащим голосом и поспешила за дверь.
– Подойди сюда, – сказал он мне.
Инстинктивно, я попыталась встать.
– Здесь ты всегда должна стоять на коленях, пока не услышишь иного приказа, – сказал он.
Подрагивая, я встала на колени и последовала за ним в спальню. Мое сердце громко забилось в груди, а моя оголенная, между бедрами, плоть заставила меня полностью прочувствовать собственную обнаженность. Любопытство относительно его последующих действий скрутило мой желудок узлом, тем не менее, я почти охотно последовала за ним, в надежде, что в этот раз он будет добрее, чем в прошлый.
Он подвел меня к небольшой 'кровати', состоящей из нескольких толстых шелковых одеял, разложенных на полу у его спального места.
– Встань рядом с кроватью. Руки вдоль тела, – бесстрастно приказал он.
Нехотя, я сделала так, как он сказал.
На кровати передо мной лежало несколько предметов одежды, с некоторыми из которых я была знакома, а с некоторыми нет. Лишенный каких-либо эмоций, Калеб поднял с кровати прозрачные трусики и жестом указал мне надеть их.
Я сделала это без лишних слов, но подняв ногу, чтобы просунуть ее, потеряла равновесие и чтобы удержаться, положила руки ему на плечи. Он напрягся от моих прикосновений, и я убрала свои руки.
Черные чулки также намеревались пошатнуть мое физическое равновесие, но теперь я пыталась удержать его самостоятельно.
Калеб стоял и не отрывал взгляда от моих трусиков и чулок, в то время как мое тело накалялось под его пытливым взглядом. Я не осмеливалась поднять глаза на его лицо, чтобы узнать, нравилось ли моему Хозяину то, что он видел.
Возможно – что неудивительно – трусики стали причиной необъяснимого, но всепоглощающего прилива желания. Оголенная кожа моей киски встрепенулась от ощущения гладкого и шелковистого материала.
Откуда ни возьмись, у меня возникло чувство благодарности за то, что я была женщиной. Признаки нашего желания могли быть спрятаны, тогда как мужчин оно выдавало с головой. И все же, было не так просто не сжимать свои бедра вместе.
До этого мне никогда не приходилось надевать корсеты, поэтому я была не подготовлена к его тугости. Сделанный из гладкой, черной кожи, он сел прямо под моей грудью и обхватил все мое туловище.
Я громко застонала, когда Калеб затянул заднюю часть корсета одним быстрым, неумолимым движением. На мгновение он замер, и ко мне вернулись мой разум и кислород.
– Можешь дышать?
Я прерывисто кивнула.
– Да, Хозяин.
– Хорошо. Если ребра начнут болеть, сразу скажи мне.
Еще один кивок, – Да, Хозяин.
Спереди к корсету были приделаны непонятные кусочки кожи. Но я сразу же поняла, что они предназначались для моих запястий. И когда мои руки надежно зафиксировали, я не смогла их поднять.
– Благодаря этому, твои руки будут находиться там, где положено, – сказал он с легкой ноткой злости.
Я вспыхнула при воспоминании о своем смелом поцелуе, но тут же поморщилась от того, что последовало после него.
Позади себя я услышала шуршание, но удержалась от того, чтобы посмотреть.
– Наклонись над кроватью и раздвинь ноги, – сказал он.
Повернувшись к Калебу, я увидела, что у него в руках был некий предмет, но я не смогла его распознать.
– Делай, как я сказал!
Я постаралась подчиниться, надеясь не почувствовать его ремень на своей многострадальной попе. Несмотря на страх, мое сердце скрутило, когда я почувствовала его запах на пастельном белье, а глаза защипало от слез. Я чуть не прошептала его имя, но знала, какими ужасными последствиями это может для меня обернуться.
Мне хотелось, чтобы я никогда не признавалась ему в любви. Мне хотелось по-иному отнестись к его реакции.
– Мне не нужна месть, Калеб. Я не хочу кончить, как ты, позволив некой хреновой вендетте разрушить мою жизнь. Мне просто нужна моя свобода. Я хочу быть свободной, Калеб. А не быть чьей-нибудь шлюхой... даже твоей.
Мои душевные страдания обернулись паникой, когда пальцы Калеба раскрыли мои ягодицы. Я застыла, желая, чтобы это вторжение исчезло.
Один из его пальцев прижался к моему анусу, пока другие оттягивали мои трусики в сторону. Его ничто не могло остановить.
– Расслабься, – сказал он.
Неспешно он стал вводить в меня, очевидно, обработанный смазкой, палец. Я не могла произнести ни звука, но внутри себя я кричала в потрясении. Вперед... назад... вперед... назад... он двигался медленно.
Несмотря на окутавшие меня страх и тревогу, это ощущение вызвало знакомое тянущее возбуждение внизу живота. Мои – теперь уже влажные трусики – липли к моей оголенной плоти, вынуждая меня толкаться навстречу его пальцам. Они были так близко к моему клитору, так близко.
– Приятно, зверушка? – прошептал он хриплым голосом.
Я напряглась и была уверена, что он тоже почувствовал это своими пальцами. Он проник ими еще глубже в меня, так, что мой живот сдавило, а с моих губ сорвался стон.
Калеб удерживал меня, двигая своим пальцем, и вырывая из меня слезы унижения и похотливые стоны.
– Да. Да, Хозяин, – зарыдала я.
Он медленно вытащил палец. Я подалась бедрами назад, и снова его запах заполнил все мои органы чувств. И в миллионный раз я задалась вопросом, почему так сильно его хотела, тогда как он был таким расчетливым ублюдком.
Пока я пыталась отдышаться, Калеб подготовился к своему повторному вторжению, нанеся на свой палец еще больше смазки. Но тут он попытался протолкнуть в меня что-то… что-то инородное.
– Что ты делаешь? – крикнула я, прежде чем смогла остановить себя.
– Расслабься, – сказал он.
Застигнутая врасплох последовавшим молчанием, я сразу же заставила себя подчиниться. Осторожно, предмет проник внутрь, подведя меня к грани боли и интенсивного наслаждения. Я чувствовала его в своем животе, и – что странно – чувствовала его давление на стенки моей киски. Лежа неподвижно, задыхаясь и постанывая, я пыталась разобраться, какого черта сейчас произошло.
К моему заду прижалось теплое тело Калеба, а его горячий рот стал посасывать мочку моего уха и мои мышцы сильно сжались, выделяя влагу.
– Даже не думай вытащить это, иначе я высеку твой зад не щадя.
Произнеся эти слова, он толкнулся своей эрекцией в меня, задев, находящуюся во мне, пробку. Я застонала.
– Да, Хозяин, – прошептала я.
Мой голос был полон чувственной мольбы о большем контакте. Он отклонился назад, и его левая рука легла мне между лопатками, хотя его бедра все еще были прижаты ко мне.
Я вздохнула, когда он стянул мои трусики, открывая мою попу. Опустив свою руку между нашими телами, Калеб провел пальцами между моими ягодицами. Я толкнулась назад, прося его коснуться меня ниже – набухшего бутона моего клитора, и умоляя его довести меня до оргазма. На это ушло не так уж и много времени.
Он нежно ласкал мой клитор пальцами, в то время, как левой рукой шевелил пробку внутри меня. Через несколько секунд я кончила, сотрясаясь всем своим телом в неистовых, дерганных движениях. После этого, Калеб помог мне устроиться на полу и приказал спать.
