Текст книги "Стертая аура"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– У тебя дома живет козленок? – заинтересовалась я, надеясь, что мои фантазии об Оклахоме хоть в чем-то да сбудутся.
Одра вздернула бровь, и я тут же почувствовала себя полной идиоткой.
– Разумеется, нет, – ответила она. – Но дело же не в этом.
Бок о бок мы дошли до кабинета ПОЖ, где нас тут же залило потоками фиолетового света.
– Ты же говорила, что тут не будет третьеклассников, – зашипела я.
Одра улыбнулась от уха до уха и уселась подальше от звезд.
– А их и нет, – шепнула она, кивая в сторону фиолетовых, розовых и зеленых девиц, презрительно глядящих в мою сторону. Они синхронно вскинули брови. Надо же – что-то новенькое, такого я еще не видела. – Познакомься со звездами второго класса.
А мне ведь и в голову не приходило, что некоторые из звезд могут оказаться моими ровесницами. До сих пор мне и старших хватало, а тут изволь иметь дело с мини-Лилами и мини-Трейси.
– Кто напомнит нам определение правильного образа жизни? – спросил бесцветный женский голос.
Я нашла глазами его обладательницу. Ну, хоть эта выглядит нормально, насколько нормальным вообще может быть человек, преподающий правильный образ жизни.
«Правильный образ жизни, – ответила я про себя, – это когда ты не ждешь каждую минуту, что твоя голова лопнет от напряжения. Правильный образ жизни – это когда человек говорит, что у него есть ручной козленок, а ты сразу понимаешь, шутит он или нет. Правильный образ жизни – это когда ты связан со всеми, а не только с тремя знакомыми, двух из которых терпеть не можешь. Правильный образ жизни – это когда тебя не «эспанолят» и не отгоняют от всех парней подряд. Правильный образ жизни – когда тебя не презирает половина школы, при том, что вторая половина просто отказывается замечать».
– Правильный образ жизни, – добавил внутренний голос, – это когда ты не отмахиваешься от серьезных проблем. Таких, как стертый, например.
Я посмотрела на часы. Совесть обычно разыгрывается ко второму завтраку. Если мне удастся что-нибудь проглотить, она на время заткнется, да и я выкину из головы мафию третьеклассниц во главе с Трейси и задумаюсь о чем-нибудь более приятном.
6
Коричневый
– Ну наконец-то! Слава тебе господи! – воскликнула я, когда прозвенел звонок с очередного урока.
Одра засмеялась.
– А на третий день, – подхватила она, – Господь сказал: «Да будет пища!»
Наш контакт запульсировал, цвета перемешались, и нить потолстела прямо на глазах.
Я расхохоталась, одна из одноклассниц презрительно фыркнула – я не обратила внимания ни на нее, ни на ее возмущенную ауру. Уже привыкла, что у звезд все не по-людски: фырканье – это зависть, улыбка – угроза, а дотронуться до парня, это как для собаки пописать на пенек: территорию метят.
Когда мы выходили из класса, у меня заурчало в животе. Громко.
– От голода? – спросила Одра, персиковые волны закачались в такт словам.
Я кивнула и, даже не глядя на отпрянувшие от меня с отвращением фиолетовые ауры, поняла, что звездам-второклассницам такая откровенность не по вкусу.
– Сейчас помру, – призналась я, посматривая на связывающую нас с Одрой нить. – Веди!
Одра послушно повернула за угол и бодрым шагом двинулась по коридору. Когда мы вошли в столовую, я машинально огляделась. Кругом вертелись, кружились, пульсировали разноцветные нити. Стоило мне ступить на порог, как они на секунду замерли – их обладатели дружно повернулись в мою сторону. Пристальные взгляды, любопытные взгляды, укоризненные взгляды.
– «Ну надо же было надеть эти туфли с этой юбкой!», – и все на меня.
Я покраснела.
– Осторожней! Они чуют твой страх! – предостерег внутренний голос.
Через секунду, когда ауры снова задвигались, мне показалась, что я все придумала. Но Одра разуверила меня:
– Ты новенькая, а тут почти все знают друг дружку с первого класса. На тебя бы пялились, даже если б Трейси не издала приказ о бойкоте.
Она опять шутит или это правда?
– Звезды, что, издают приказы? – слабым голосом спросила я.
Если в этой школе требуют выбирать туфли под уровень крутизны, я и приказам не удивлюсь.
– И на редкость бесчеловечные, – без тени улыбки кивнула Одра.
Я усмехнулась. Рядом с Одрой даже пытка ядовитыми аурами выглядела не так уж страшно. Подойдя к стойке, я невольно оглянулась через плечо. Розовые, как жвачка, желтые, как теннисный мяч, фиолетовые, красные, зеленые...
Полным-полно цветов, только стертого, к счастью, не видно. Ладно, попробуем выбрать что-нибудь на завтрак. Я с подозрением поглядела на горячие блюда и скептически сморщила нос.
– Лучше даже не пробовать, – поддержала Одра. – Разве что ты каннибал.
Я на всякий случай покачала головой – а вдруг она серьезно?
– Хватай сэндвич, салат и молочный коктейль, – велела Одра.
Молочный? Я даже заулыбалась. Обожаю все, что похоже на мороженое. Выбрала шоколадный коктейль и не самый страшный сэндвич и пролавировала к кассе, на ходу нашаривая в кармане мелочь.
Отходя от стойки, я заметила в очереди Лилу с Броком. Лила чуть склонила голову и время от времени кокетливо улыбалась, демонстрируя жемчужные зубы. Пальцы теребили кончики волос, а когда Брок отворачивался, она поддергивала и без того короткую юбку еще на пару сантиметров вверх. Еще немного – и парень, который стоит сзади, сможет полюбоваться на ее задницу.
Попытавшись отвлечься от неприятной картины, я глянула на подносы и с удивлением заметила, что Лила взяла всего два коктейля, зато Брок набрал еды на целый полк солдат. Стараясь не таращиться на них слишком откровенно, я пыталась рассмотреть невидимую для других нить и не обращать внимания на то, что Лила потянула вниз и без того открытый топик, оголяя грудь.
Брок во все глаза уставился на нее, шагнул поближе, связь между ними стала крепче, толщиной с карандаш. Когда Брок подвинулся к Лиле (верней, к ее сиськам!), лишняя часть фиолетового луча втянулась обратно в ее ауру.
Эти двое были связаны крепким узлом. Мне хотелось думать, что это фиолетовая нить поймала и замотала синюю, а не наоборот. Тогда выходило, что Лиле Брок нужен больше, чем Броку – Лила.
– Что за глупости! – отругал меня внутренний голос.
Я притворилась, что не слышу и попыталась оторвать взгляд от сладкой парочки.
– Пойдем! – Одра за локоть потянула меня к свободному столику.
Я пошла за ней, бормоча про себя, как заклинание:
«Только не вздумай уронить поднос! Только не вздумай!»
Без происшествий дошла до стола, поставила поднос, уселась и лишь тогда расслабилась и оглядела зал. В столовой было полным-полно народу, ауры толкались, борясь за свободное место.
– Тут что, вся школа собралась? – спросила я, переводя взгляд со стола на стол.
И почему меня уже не удивляет, что между звездами и нулями даже в столовой проходит четкая граница? Как будто я смотрю на сцену из мюзикла «Вестсайдская история». Вот сейчас обе группы вскочат, станцуют нам тщательно отрепетированную драку и споют куплеты о том, кто яркий, кто блестящий, кто сияющий. А кому и рассчитывать не на что...
Я выбросила из головы глупую картинку и повнимательней осмотрела столовую. Стертого не видно. Значит, тут собрались не все. И зачем я его выискиваю? Аура с малейшим намеком на стертый всю жизнь действовала на меня, как удар под дых. Что за мазохизм, в конце концов?
Всё она – совесть дурацкая.
– А вот теперь вся, – сказала Одра, глядя мне за спину.
К нам подсел Дилан – молча, не глядя на меня. Я попивала коктейль и старалась не смотреть на жемчужные нити, протянувшиеся между мной и этим непонятным, угрюмым мальчишкой. Внушала себе, что мы не больше чем приятели.
– Привет, – буркнул Дилан и, не мешкая, принялся за еду.
Я закатила глаза, даже не понимая толком, чем же он так меня раздражает. Некоторое время мы жевали в молчании, я рассматривала девушек, сидевших за столом рядом с Лилой. А, вот и рыжая с истории – говорит с Фуксией. Та резко оборвала ее и пересела к Лиле. Я злорадно обрадовалась: девчонка, которая никому не позволила сесть рядом со мной на уроке, сама недотягивает до списка сияющих. Ну и поделом.
Мое внимание привлекли дерганые, ярко-фиолетовые сполохи. Трейси злобно уставилась на своего бой-френда – не иначе, снова ревнует. Даже, издали я заметила, как ослабел связывающий их с Тейтом узел. Я снова уткнулась взглядом в свою тарелку. Нет, не может золотой всерьез влюбиться в фиолетовую. Цвета совсем не сочетаются, характеры друг другу не подходят, и вообще эти фиолетовые – настоящие стервозы!
Уверяя себя, что шарю глазами исключительно в поисках стертого, я еще раз украдкой взглянула на звездный узел, и вдруг почувствовала, что различаю его гораздо лучше, чем раньше, до мельчайших деталей. Как будто приблизилась к столику Трейси. Связующая нить туго натянулась с ее стороны и провисла со стороны Тейта, а когда он наклонился, чтобы сказать что-то Броку и Лиле, удлинилась еще больше.
Заинтригованная, я окончательно плюнула на здравый смысл и протянула руку, чтобы потрогать узел – интересно, какой он на ощупь? – хотя понимала, что делаю глупость. Во-первых, далеко, а во-вторых, ауру не пощупаешь.
И удивленно заморгала, увидев, как призрачная рука медленно потянулась к нужному месту. Пальцы, как у привидения; бесплотные, внушающие ужас. Я опустила глаза на свою настоящую руку и убедилась, что она неподвижно лежит на столе. Ничего не понимаю. Спорить готова, что двигала ею.
Попыталась еще раз – прозрачная рука послушно зашевелилась. Я моргнула с усилием и вдруг увидела, что она прикреплена к телу. Моему телу. Бесплотная, я стояла в другом углу столовой совсем рядом с Трейси и Тейтом.
Я вытаращила свои настоящие глаза и, недолго думая – я вообще не любитель длинных размышлений, – потрогала призрачными пальцами узел между Трейси и Тейтом. Он оказался приятно-прохладным, как кубик льда в жаркий день. Задрожал под моими пальцами и еще немного ослаб.
И тут уголком глаза я уловила отблеск жуткого ореола, бесцветного света, и меня отшвырнуло обратно в тело. Стертый. Я зашарила глазами по столовой, молясь, чтобы окружающие ничего не заметили.
– Тейт! – недовольно взвизгнула Трейси.
– Разборки в раю, – прокомментировала, кивая в их сторону, Одра.
Если я высмотрю нужную нить, я смогу проследить за ней и найти владельца. Совесть меня толкает или интуиция, но я просто не могу не выяснить, откуда берется стертый.
– Проклятье! – снова отвлек меня голос Одры. – Никак не разберу, о чем они там.
– А что, очень интересно? – пожал плечами Дилан.
– Мне кажется, он ей не подходит, – объяснила Одра.
– А тебе подойдет? – приподняв бровь, поинтересовался Дилан.
– Да нет, – отказалась Одра, но я заметила, как ее аура замигала в такт биению сердца – верный знак, что все не так просто.
Я искоса поглядела в окна: сначала в одно, потом в другое. Неизвестность пугала – стертый разгуливал кругом, как бандит с кинжалом, готовый накинуться исподтишка и зарезать мой потаенный Взгляд.
Надо следить за Трейси – вдруг струя стертого снова подкрадется к ней? Тейт тоже смотрел в ее сторону – с нескрываемым раздражением.
Я вспомнила призрачную руку – как она подтолкнула узел к неминуемой развязке. Настоящие руки тут же задрожали от волнения – настолько очевидной была связь. Трейси и Тейт неминуемо расстанутся, и даже быстрее, чем думала Одра – благодаря мне.
С одной стороны, это не очень-то честно, с другой – чудесно, замечательно, просто классно, и вообще – я оказала миру неоценимую услугу. Таким, как Трейси, полезно проигрывать. С третьей стороны, меня почему-то терзали плохие предчувствия, как будто вот-вот случится что-то ужасное. Если только мне удастся поймать глазами струю стертого, я задавлю в себе страх перед ним и вздохну наконец спокойно, заживу нормальной жизнью, может, даже познакомлюсь с кем-нибудь. Если я могу развязывать чужие узлы, я вполне способна завязать свой.
Почему-то даже эта мысль меня не обрадовала.
– Что с тобой? – спросил Дилан.
Вместо того чтобы отделаться ехидным замечанием, я уставилась на идущий от его лица свет. Какая же странная у него аура – просто оторваться невозможно. И – странное дело – стоило вглядеться в нее, как мне здорово полегчало, в первый раз за этот день.
Дистрофичный суслик, вспомнила я слова Одры.
Как только я отвела глаза от жемчужного света, взгляд тут же вернулся к Трейси, потом метнулся к окну. Пусто.
– Странная ты девчонка, – как обычно, не глядя на меня, негромко сказал Дилан.
Я повернулась к нему и снова почти успокоилась.
– Почему?
– Ты почти ничего не съела, – объяснила за молчаливого друга Одра, – все время косишься то в окно, то на свою кузину...
– Она мне не кузина.
«И смотрю я на Трейси, а не на Лилу», – добавила я про себя.
– ...замолчала посередине фразы, не смогла даже Дилана поддразнить как следует, – закончила Одра.
Я посмотрела на свои пальцы. Стоило мне оторвать взгляд от Дилана, как сердце заколотилось быстрей. Я попыталась успокоиться. Нельзя же так распускаться, я сотни раз видела стертых и до сегодняшнего дня. Но все попытки взять себя в руки приводили к одному: я вновь и вновь слышала голос бабушки, повторяющий одни и те же слова: «Сама увидишь».
– Вот, опять, – буркнула Одра.
– Что – опять? – опомнилась я.
Одра только вздохнула.
– Какой у тебя последний урок? – спросила она, примирившись с тем, что я так и не додразню Дилана.
Я попыталась собраться с мыслями. План стать такой же, как все, с треском провалился, так что нельзя позволить стертому разрушить мои отношения с одним-единственным человеком, который еще меня слушает.
– Алгебра, – ответила я.
– Дил тоже с тобой, – кивнула Одра. – Это третий класс.
О господи...
– Заруби себе на носу, – пробурчала какая-то часть моего сознания, – никогда больше не выбирай предметы для третьего класса. Тогда не придется любоваться на тамошних звезд.
Остальные части сознания заставили меня впиться взглядом в ауру Дилана, чтобы окончательно не сойти с ума и выбросить из головы слова бабушки: «Сама увидишь».
– У вас Кисслер алгебру ведет? – спросила Одра.
Мне понадобилась минута, чтобы понять, что она сказала, и еще минута, чтобы сообразить, как ответить.
– Не знаю, – отозвалась я, доставая из кармана расписание и борясь с нестерпимым желанием снова посмотреть в окно. – Сейчас погляжу.
Я прочла, что после алгебры у меня хор, подавила очередной «оконный» порыв и только после этого кивнула Одре.
Я хочу стать обычной, хочу стать обычной...
– Как думаешь, они сегодня поругаются? – не сдержавшись, снова спросила Одра, поглядывая на столик Трейси.
Я глубоко вздохнула и огляделась. Стертый не появился.
– Вы обе неисправимы, – сказал Дилан, отправил в рот последний кусок последнего сэндвича и вытер руки салфеткой.
Мы с Одрой смерили его совершенно одинаковыми взглядами, правда, мой тут же смягчился при виде жемчужной ауры.
– И тут ДС заговорил, – голосом сказочной волшебницы пропела Одра.
– ДС? – переспросила я и тут же поняла, что это значит: дистрофичный суслик.
Я засмеялась, хотела глотнуть еще коктейля и тут обнаружила, что трубочка елозит по пустому дну. Решив, что сэндвич не считается, он не шоколадный, я подумала: а не позволить ли себе еще один коктейль? Он чудесно поможет мне скоротать время в ожидании стертого – занятие неприятное, но неизбежное.
– Ты его не одолеешь, – предупредила Одра. – Они очень сытные, проверено, еще никто не выпил два, не объевшись.
– Посмотрим, – ответила я и, уже не в силах сидеть на месте, встала и пошла к стойке за вторым коктейлем. Кстати, на подносе у Лилы стояло два стакана, так неужто я слабей? Тем более, что сэндвич оказался ужасно противный.
Заплатив за напиток, я взяла салфетки, повернулась и врезалась прямо в Трейси Хиллард, чуть не окатив ее шоколадом. Понятно, я бы заплатила большие деньги, чтобы увидеть ее в липком, сладком, коричневом месиве – вот только чтобы облил ее кто-нибудь другой.
Уже автоматически я оглядела окрестности в поисках стертого. Пусто.
– Смотри, куда лезешь! – огрызнулась Трейси. – Тут, если ты еще не заметила, люди ходят.
Люди, видите ли! А я кто?
– О'к-к-кей, – заикаясь ответила я и тут же возненавидела себя за это заикание.
Нашла кого бояться! Обычная девчонка, совсем не такая красивая и уверенная в себе, как Лила, так почему же при виде нее мне хочется нырнуть под стол? За ней гоняется стертый, а еще она почти порвала со своим парнем, потому что я попыталась распутать их связь (и поздоровалась с ним на истории). Это я держу в руках ее судьбу, а не она – мою.
– Не путайся у меня под ногами, – угрожающе предупредила Трейси. Потом оглядела мою прическу и обидно хохотнула, приподняв выщипанную бровь. Я прямо почувствовала, как волосы обвисают под ее взглядом.
– Не давай себя в обиду, – выскочил внутренний голос.
– Ах, так теперь ты на моей стороне? – осведомилась я. – А что же раньше: ой, бедняжечка Трейси, ой, что же с ней будет, ой, кругом этот жуткий стертый...
Голос промолчал. Неудивительно – ведь я понятия не имела, что он должен ответить.
– Уяснила? – насмешливо спросила Трейси.
И тут сзади послышался низкий голос:
– Что опять случилось?
Я обернулась. К нам подошел Тейт. Золотистая аура тесно прильнула к его телу, чуть-чуть расходясь только около головы.
Стертого пока не видно.
Я посмотрела на связь между Трейси и Тейтом. Его луч выскользнул из узла и втянулся обратно в ауру. Так вот как оно выглядит – начало конца. Золотистое сияние неровно пульсировало, отскакивая от тела и вновь прижимаясь к нему. Тейт заметно нервничал.
Глядя на ореолы Трейси и Тейта, я гадала, не они ли на самом деле притягивают мой взгляд. Может, стертый не имеет к этому никакого касательства? Как приятно, что Тейт вступился за меня, даже если он сделал это, чтобы насолить Трейси. Хочет разорвать отношения и остаться при этом хорошим. Типично мужское поведение.
Трейси прошила меня взглядом и повернулась к Тейту.
– Маленькие проблемы с навигацией, – пропела она и неестественно звонко рассмеялась.
Интересно, сколько времени ей понадобилось, чтобы выучить такое длинное слово – навигация? А сиропа в голосе столько, что мне даже коктейля уже не хочется.
Я оглянулась на Тейта, уверенная, что он на это не купится. И увидела, как растеклась от удовольствия его аура, а слабый узел завязался вновь.
Трейси прямо-таки выскакивала из чересчур тесной блузки. Тейт расплылся в дурацкой улыбке. Нет, какие же все-таки идиоты эти мужики...
Трейси кинула на меня быстрый взгляд, ее аура чуть ли не зашипела, и я поняла, что пора убираться.
Усевшись обратно за стол, я решила больше не охотиться за стертым. Его таинственный обладатель может сожрать Трейси или любую другую звезду с потрохами – я не возражаю. Тем более, он совеем необязательно выслеживает Трейси, ну, появился рядом с ней пару раз – обычное совпадение. Может, они просто шляются по школе туда-сюда – этот стертый и его хозяин.
А может, поджидают удобного момента, чтобы с ненавистью обрушиться на ауру Трейси.
– Ну как она это делает? – спросила Одра, – Раз – и он снова у ее ног.
Дилан уронил голову на руки – надо же, оказывается, суслик способен на выразительные жесты. Наверное, имеет в виду, что сыт по горло разговорами о Тейте.
– Это страшная тайна, – ответила я, с наслаждением делая огромный глоток коктейля. – Нам не понять.
Дилан обвел нас мрачным взглядом.
– Бюст, – коротко сказал он. – Самоуверенность. Вот вам и все тайны.
Мы с Одрой переглянулись и пожали плечами. Наверное, чтобы это понять, надо иметь мужское мышление.
– А-а... – отозвалась Одра, и мне показалось, что ей хочется срочно поменять тему.
И неудивительно. Взаимоотношения звезд – не очень аппетитная тема для завтрака.
Одра встала. Я поняла намек, отодвинула поднос, одним глотком прикончила второй коктейль и похвасталась:
– Говорила же, что допью.
Чувствовала я себя прекрасно, вовсе не объелась, и впервые за весь день не беспокоилась насчет стертого.
Одра ухмыльнулась и кивнула мне за спину:
– А вот и мистер Кисслер. Третий красавчик в школе после Тейта и Брока.
Она сказала это так запросто, будто Кисслер и не был учителем.
Я повернулась, и у меня перехватило дыхание. Потоки стертого разливались по столовой, ласкали на ходу другие ауры, и разноцветные ореолы ежились и отдергивались от прикосновений бесцветных щупалец.
– Правда, обалденный? – спросила Одра.
Дилан глухо застонал.
Я не ответила. Я смотрела на мистера Кисслера и чувствовала, как тяжелеют и прилипают к полу ноги. Как цепенеет все тело, а я все никак не могу отвести глаз.
Аура у математика была огромная, а вырастающие из нее щупальца расползлись по всей столовой. Огромная и совершенно бесцветная – хуже, чем бесцветная. Мертвая, как будто никогда и не сияла. Речь шла вовсе не о струе-другой.
Мистер Кисслер весь был стертого цвета. Целиком.
Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота, а к глазам – слезы. В ушах ревело, все кругом плыло, у меня перехватило дыхание. Последнее, что я помню, – как меня вырвало двумя шоколадными коктейлями прямо на пол столовой.
