Текст книги "До самой смерти (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30

Я проснулась, хватая воздух жадными глотками, села в кровати и скинула одеяло до самой талии. Мягкий солнечный свет освещал мою спальню сквозь окно. Горло першило, словно я кричала все это время, и…

Дверь моей спальни распахнулась, и вошел Коул. Он был явно обеспокоен.

Я и правда кричала.

Снова.

– Привет, – сказал он, подходя к кровати. Закрыв руками лицо, я сильно надавила пальцами на глаза.

– Прости.

– Я уже говорил и не устану повторять тебе снова: твои ночные кошмары – это последнее, за что тебе стоило бы извиняться.

Кровать прогнулась под его весом, он придвинулся ближе ко мне и взял меня за руку, заставив убрать ее от лица. Затем сделал то же самое с другой рукой.

– Насколько плохой был этот сон?

Я пожала плечами.

– Не такой уж и плохой.

– Саша.

Подняв голову, я посмотрела в глаза Коулу. Как и каждый раз за прошедшую неделю, он внимательно осмотрел мои раны. Многие уже успели зажить, но в уголке губ все еще была ссадина, и челюсть отливала всеми оттенками синего и фиолетового. Порезы и синяки еще оставались по всему телу и болели, и минимум раз в день меня мучила головная боль.

Но я была жива, так что могла справиться с болями и ушибами.

Как и с ночными кошмарами, что означало для меня быть максимально откровенной с Коулом. На меньшее он бы никогда не согласился.

Улегшись обратно на подушку, я уставилась в потолок.

– Мне снилось, что он… был здесь, пока я спала.

Коул чертыхнулся.

– Это пройдет, – я посмотрела на Коула. – Правда пройдет.

Его челюсть напряглась еще сильнее.

– В первый раз на это ушло десять лет.

– Но кошмары прошли в том числе и потому что… потому что ты здесь, – это звучало слащаво, но было правдой. – И эти тоже пройдут.

Коул легонько кивнул и устроился рядом со мной, вытянув ноги и скрестив лодыжки.

– Ты права, – пробормотал он.

Я смотрела на него, зная, о чем он думает. Перед глазами за неделю пролегли тени, которые о многом мне говорили. Он думал о том, что было бы, не езжай он сам в дом мэра и не обнаружив там скрытую камеру, установленную самим мэром в кабинете. Думал о том, что было бы, не отмотай они запись назад и не увидь Джейсона в кабинете и то, как он заставил мэра написать предсмертное признание и все, что за ним последовало. Он думал о том, что бы произошло, не услышь он мой крик из подвала.

Это Коул все время звонил мне тогда на мобильный, чтобы предупредить, пока они с Тайроном и двумя агентами спешили обратно в гостиницу.

Я же старалась не думать о том, что случилось бы, если бы Коул не успел вовремя. Ничего хорошего эти мысли не приносили. Совсем ничего.

Я посмотрела в потолок и слегка вздохнула. Джеймс наконец очнулся. От удара по голове его череп раскололся, и он впал в кому, но каким-то чудом выжил. Это и правда было чудо, ведь он провел в подвале весь день. Видимо, этот парень и ядерную войну переживет.

Я много копалась в себе эту неделю, впрочем, не я одна. Хотя Миранда и поправилась физически, я знала, что на психологическое и эмоциональное восстановление у нее уйдет гораздо больше времени. Она дружила с ним все эти годы, они стали близки, и она даже хотела большего. И хотя сама Миранда мне не говорила, я знала, что она любила Джейсона, любила больше, чем просто друга.

И я не могла себе представить, через что она проходила сейчас, но была готова пройти этот путь вместе с ней и поговорить, как только ей самой того захочется.

Джейсон был умнее, гораздо умнее своего отца. Он одурачил всех вокруг. Спустя несколько дней после его гибели вся правда выплыла наружу.

Коул собрал нераскрытые дела в Пенсильвании, Мэриленде и Вирджинии, но так как Джейсон выбирал жертв случайным образом, закономерность было сложно найти.

До тех пор, пока агенты не осмотрели подвал гостиницы и его дома.

А там все было куда хуже, чем в гостиничном. Настоящий парк ужасов. Он собирал в «трофеи» не только одежду, как здесь. Еще волосы, куски кожи и пальцы. Боже, список был бесконечен.

У экспертов уйдут месяцы на то, чтобы собрать все образцы ДНК и идентифицировать жертв.

И все же часть меня никак не могла во все это поверить. Крошечная, микроскопическая часть не могла принять тот факт, что он оказался двумя разными людьми. Джейсону доверяли. У него был доступ к гостинице в любое время. Я и сама не раз оставляла его одного, давая возможность стащить любой из ключей и сделать дубликат. Но был еще и Джейсон-ужасный-монстр.

Я медленно выдохнула.

– Тебе обязательно станет лучше, – Коул наклонился ко мне и убрал пряди волос с моего лица. – Я тебе это обещаю.

Я улыбнулась, глядя в его напряженное лицо с двухдневной щетиной. Если говорить совсем откровенно, то если бы не Коул, я бы окончательно сорвалась. Он был рядом в моменты самой сильной боли, когда путь от спальни к ванной был мучительным испытанием. Он сидел рядом, когда я говорила маме о Джейсоне и не спасовал перед шквалом эмоций, который затем последовал. Коул присутствовал и на нашей первой, после той ночи, встрече на кухне с Мирандой.

Это было… наверное, самым сложным.

– Ты еще со мной? – Коул нежно коснулся моей щеки. Она все еще немного болела.

– Да, – прошептала я, кончиками пальцев поглаживая его ладонь. Когда я была в ловушке с Джейсоном на кухне, а потом в подвале, в моей голове роилась сотня мыслей. И некоторые из них стали реальностью. Я не была жертвой. Я выбралась оттуда. Миранда будет в порядке. И я снова буду обнимать свою маму. И лишь одного я так и не сделала.

Я не сказала Коулу, что люблю его.

Меня до безумия пугали эти слова, несмотря на то, что в самые тяжелые моменты он был рядом со мной. Часть меня, наверное, самая глупая часть, все еще думала, что он не захочет так надолго застревать в таких проблемах, потому что впереди было еще много неприятных последствий.

От нервов свело желудок, но я не собиралась больше трусить. Жизнь слишком коротка.

– Я хочу сказать тебе кое-что и не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанными что-то мне отвечать, ладно? Просто хочу, чтобы ты понял…

– Я люблю тебя, – сказал Коул, глядя на меня полными теплоты голубыми глазами.

Я моргнула.

– Что?

Коул улыбнулся мне своей манере, приподняв один уголок губ.

– Я люблю тебя, Саша.

Я сидела, открыв рот.

Коул наклонил голову, глядя на меня.

– Ты собиралась первой это сказать, да? И волновалась, что я отвечу тебе тем же, потому что почувствую себя обязанным сказать это в ответ. Так вот, теперь ты можешь быть на сто процентов уверена, что дело не в том, что я чувствую себя обязанным.

Я смотрела на него несколько мгновений, а затем резко села, игнорируя боль в висках. Коул последовал за мной.

– Ты… ты любишь меня?

Его взгляд встретился с моим.

– Я любил тебя еще десять лет назад, Саша. Любил все то время, что тебя здесь не было. И любил с тех самых пор, как вошел в столовую и увидел тебя там.

О мой…

На его лице расцвела полуулыбка.

– Или ты собиралась сказать мне, что хочешь заказать китайскую еду? Тогда этот момент станет крайне неловким.

– Нет, – я не смогла сдержать смешок, – я собиралась сказать, что люблю тебя.

– Собиралась?

Мои губы сами собой расплылись в улыбке.

– Эм… – я сократила расстояние между нашими лицами настолько, что нас разделяли какие-то сантиметры. – Я люблю тебя, Коул. Я влюбилась в тебя с нашего первого свидания.

Его улыбка стала еще шире, а когда он заговорил, его губы коснулись моих.

– Я так рад, что этот момент не стал для нас неловким.

– Я тоже, – я сделала паузу, – хотя китайская еда тоже звучит очень заманчиво.

Коул хохотнул.

– Я люблю тебя, Саша. Никогда в этом не сомневайся.

Я наклонилась еще ближе и мягко коснулась губ Коула. Поцелуй был нежным и идеальным.

– Не буду.

Он аккуратно уложил меня обратно на спину и лег на бок, глядя на меня.

– Я позвоню в твою любимую доставку. Мясо и креветки, так? – Когда я кивнула, Коул скользнул кончиками пальцев по моей руке, оставляя след восхитительных мурашек. – Но сначала я хочу убедиться, что ты в порядке.

Коул часто делал так за последнюю неделю. Хотел убедиться, что я справляюсь со всем произошедшим. Кошмары будут со мной дольше, чем физическая боль. Пройдет еще время, прежде чем я перестану ожидать опасность каждый раз, когда в двери гостиницы будет кто-то входить. Но мне поможет знание того, что я жива и любима.

У меня есть Миранда.

У меня есть мама.

У меня есть Коул.

– Да. Я в порядке, – я сделала глубокий вдох. – Теперь все позади.

Эпилог

В большом напольном зеркале моей бабушки Либби были хорошо видны слезы, застывшие в глазах мамы. Она стояла рядом со мной, одной рукой сжимая ворот своей бледно-синей блузки, а другую прижимая ко рту.

– Ты невероятно красива, дорогая, – ее голос дрогнул. – Я боялась, что этот день никогда не наступит. Это просто моя сбывшаяся мечта.

– Мама, – прошептала я. В моем горле появился огромный, но восхитительный ком, – не заставляй меня плакать, мы испортим весь тяжелый труд Миранды.

– И это меня сильно огорчит, – сказала Миранда, появляясь слева от меня. Наши взгляды в зеркале встретились, и она мне подмигнула. – Ты и правда выглядишь восхитительно.

На Миранде было светло-голубое платье, этот цвет необыкновенно ей шел, а греческий фасон делал из нее невесомую фею. Ее волосы, обычно заплетенные в косы, были убраны в высокую прическу, такую же, как у моей мамы. Я улыбнулась ей и подавила в себе желание в тысячный раз извиниться, ведь я все еще видела грусть в ее глазах. А мне лучше было этого не делать, потому что в глубине души я понимала, что произошедшее с ней, со всеми нами, не было моей виной.

Это была вина Жениха.

Это всегда была вина Джейсона и его отца, и больше ничья. И я знала, что когда-нибудь желание извиняться меня покинет. Но сегодня я не собиралась ни минуты думать о прошлом.

– Сегодня мы думаем только о настоящем, – громко огласила я.

Женщины, окружавшие меня, ни капли не удивились моему заявлению, потому что обе понимали ход моих мыслей. Мама приобняла меня за обнаженные плечи.

– Этот день для настоящего и будущего.

Медленно вздохнув, я посмотрела на свое отражение. Мое платье не было белым, этот вариант даже не рассматривался, но наряд, который я нашла, был красивого цвета шампанского и переливался как шелк и вода одновременно. Это было простое платье с корсетом, расшитым жемчугом и с вырезом в форме сердца, свободно ниспадающего от талии вниз. Миранда завила мне волосы, убрав их назад струиться по спине, но оставив несколько прядей у лица. На мне не было особых украшений и фаты, само по себе платье было для меня большим достижением. Все остальное казалось мне явным перебором.

– Готова? – шепотом спросила Миранда.

Не найдя в себе сил ответить, я просто кивнула. Миранда подошла к маминому кухонному столу и взяла с него букет роз цвета шампанского. Они были скреплены бледно-голубой лентой. Отдав мне букет, Миранда потянулась и поцеловала меня в щеку.

– Я так рада за тебя, – ее голос тоже дрожал от эмоций, – безумно рада.

– Спасибо, – прошептала я, крепко сжимая букет.

Миранда посмотрела на мою маму.

– Я буду внизу.

Когда она вышла из комнаты, мама посмотрела на меня. Ее глаза были полны непролитых слез.

– Я так много хочу тебе сказать, но знаю, что если начну, то слезы будет не остановить, а я лучше приберегу их для подушки.

Я рассмеялась.

– Мама, ты смотришь слишком много реалити-шоу.

– Возможно, – ответила она, улыбаясь и вздыхая. Мама поправила пряди у меня на висках. – Но я хочу сказать, что я невероятно тобой горжусь.

– Мам, – пошептала я в ответ, чувствуя, как и мои глаза наполняются слезами.

Она обняла меня за плечи.

– Моя прекрасная доченька, – затем нежно погладила по щеке, и ее улыбка стала еще шире, – пора.

Еще какое-то время мы смотрели друг на друга, но я знала, что если мы продолжим в том же духе, то начнем безудержно рыдать, а я не хотела нервного срыва. Выйдя из комнаты, мы пошли по главной лестнице. Гостиница была закрыта на выходные, так что гул голосов, который мы слышали сверху, принадлежал людям, которых мы знали.

По перилам спускались гирлянды, а воздух благоухал ароматом груш и бальзама. Это была последняя неделя ноября и гостиница уже была украшена к Рождеству. Я увидела одну из четырех украшенных елок. Она была не самой большой в доме, но ее было хорошо видно из окна с улицы.

Подобрав подол платья, я начала спускаться вниз. Мама шла впереди меня. Разговоры умолкли, пока я пыталась сосредоточиться на глубоких успокоительных вдохах. Нервная энергия била во мне ключом, но это был совсем не страх. Нет, это была жажда и нетерпение и еще сотня разных эмоций, ни одна из которых не была неприятной или пугающей.

В поле зрения появился Джеймс, и я улыбнулась. Я никогда не видела на нем ничего, кроме футболок и поношенных джинсов.

А сейчас его борода была аккуратно подстрижена, черные брюки сочетались с белой рубашкой и голубой бабочкой, но все равно сидели на нем странно, словно с чужого плеча. Хотя выглядел он хорошо.

– Ты просто красавчик, – сказала я ему.

Он не улыбнулся. И не усмехнулся. Это было не в его характере. Но его темные глаза определенно потеплели.

– Готова, девочка?

Обернувшись назад и глядя на вершину лестницы, я почти видела стоявшего там отца, который кивал мне в ответ, говоря, что я готова. Он бы гордился моим сопровождающим, и я тоже кивнула в ответ. Я была готова.

– Так давай начнем это шоу, – пробормотал Джеймс.

Я взяла его под локоть, и мы прошли в дверь слева от нас. В комнате были расставлены белые стулья, создающие проход к цветочной арке, а по краям стояли украшенные столики, потом все они вернутся на свои места, но сейчас здесь была настоящая зимняя сказка, сотворенная с любовью.

Я смотрела на людей, занявших свои места. Семья Коула была в первом ряду.

Тайрон сидел рядом с моей мамой. Миранда стояла у арки рядом с пастором, которого мама знала очень давно, а Дерек – рядом с Коулом.

Воздух стал в легких, когда я увидела его. Сердце грохотало как барабан, а колени ослабли. Наши взгляды встретились и не отстранялись друг от друга. Я видела, как губы Коула приоткрылись и почти ощутила его вдох. На лице Коула отразились мои эмоции. Невероятные голубые глаза, под цвет которых я подобрала платья мамы и Миранды и бабочек Дерека и Джеймса, загорелись. Такого же цвета была лента в моем букете.

Господи, он был самым красивым мужчиной, которого мне доводилось видеть. Я знала это в самый первый день на занятиях и не сомневалась в этом теперь, когда он вот-вот должен был стать моим мужем.

Я и правда выходила замуж.

Полные губы Коула расплылись в улыбке, и мой ответ не заставил себя ждать. Я почувствовала, что моя улыбка переходит все границы, а Джеймсу пришлось ускориться, чтобы поспеть за мной к алтарю.

– Черт, девочка, – приговаривал он, торопливо подводя меня к арке, – он никуда не денется.

– Это уж точно, – ответил Коул.

Гости рассмеялись, и несмотря на то, что я покраснела, мне было совсем не стыдно. Я видела лишь одного Коула. Миранда взяла у меня букет, а Джеймс прошел к одному из стульев. Ну, по крайней мере, я предположила, что так произошло, потому что все мое внимание занимал только Коул.

Он взял меня за руки и тихонько сказал:

– У нас ушло много времени, чтобы оказаться здесь.

Сдавленный, но эмоциональный смешок вырвался у меня, и я сжала руки Коула в ответ. Мое сердце билось слишком быстро.

– Слишком много.

– Но вот мы здесь, – его голос был глубоким и низким.

Так и было после всего, что произошло, всего, что мы пережили. Несмотря на то, что я клялась себе никогда не надевать белое платье и кольцо на палец, мы с Коулом были здесь.

Что всегда любила повторять моя бабушка Либби?

Никогда не говори никогда.