Текст книги "Желание герцога"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
* * *
Лиллиан откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. В комнате звучали успокаивающие звуки пианино и приятный голос Габби. Впервые с момента своего появления здесь Лиллиан ощущала покой.
Идея проведения музыкального вечера принадлежала герцогине. Она пригласила всех леди порадовать собравшихся своими талантами. Лиллиан была одной из немногих, кто не стремился поделиться своей «одаренностью». У нее никогда не было ни особой любви к музыке, ни голоса, ни терпения, чтобы профессионально овладеть игрой на пианино, арфе или каком-то другом инструменте, на котором должна уметь играть леди.
Герцогиня наверняка будет счастлива, когда Лиллиан не подойдет к инструменту. Эта женщина сидела рядом с ней весь вечер, и Лиллиан просто чувствовала поток презрения, исходивший от нее.
Лиллиан вздохнула, открыла глаза и одобрительно улыбнулась Габби, которая пела. Потом она стала осматривать комнату.
Смотреть на толпу, которая не подозревает, что за ней наблюдают, интересное занятие. Некоторые мужчины и женщины улыбались, явно наслаждаясь музыкой. Другие слушали с ревнивым выражением лица, особенно те, кто уже выступил и не обладал таким талантом, как ее подруга.
Среди собравшихся были и такие, кто откровенно скучал. Так, один джентльмен просто смотрел на карманные часы, как будто отсчитывал мгновения, когда все это закончится.
Лиллиан сдерживала улыбку, пока ее взгляд не наткнулся на Саймона. Он занял место в конце комнаты и так и стоял там, прислонившись к стене. Отделившись от толпы, он смотрел на Габби, но, похоже, не видел и не слышал ее.
Казалось, что он вообще далеко отсюда. Хмурое лицо, тревожно насупленные брови. Лиллиан затаив дыхание наблюдала за ним.
Зато время, которое они провели вместе, она, несомненно, стала лучше понимать его, потому что сейчас смогла уловить в его глазах печаль и отстраненную пустоту. А это значит, что он думает о неприятных вещах.
Внезапно Саймон моргнул, как будто почувствовал взгляд Лиллиан, нашел ее среди гостей и стал смотреть на нее. Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке, и сердце Лиллиан невольно подпрыгнуло в груди.
Когда Саймон опять переключил свое внимание на Габби, Лиллиан вздохнула. Где-то глубоко внутри она почувствовала острую боль. И она знала причину этой боли.
Чувство вины.
Легко было планировать кончину честного имени умершего герцога Биллингема, пока она не познакомилась с его сыном. Пока не оказалась в его компании, она могла считать его семью заговорщиками или по крайней мере людьми, которые знали все о Роджере Крэторне, но не обращали на это внимания ради собственной выгоды. Но теперь, узнав Саймона немного лучше, почувствовав его поцелуй, услышав его честные и откровенные слова…
Лиллиан начинала понимать, что разрушит его мир, если осуществит планы, ради которых приехала сюда.
Может, она ошиблась. Может, стоит остановить это безумие, пока не поздно. Может…
Лиллиан не успела закончить свою мысль, как вдруг почувствовала резкий толчок в бок. Она испуганно повернулась и обнаружила, что на нее смотрит герцогиня, а ее длинный палец все еще находится там, куда она ткнула Лиллиан.
Их взгляды встретились, и герцогиня медленно покачала головой.
– Нет, мисс Мейхью. Не-ет, – пробормотала она тихим голосом, чтобы только Лиллиан слышала ее.
Лиллиан открыла рот от испуга и ярости, но тут же отвернулась от герцогини и стала смотреть вперед. Очевидно, его мать заметила, куда был направлен взгляд Лиллиан.
Интересно, насколько ей известно о лживости собственного мужа?
Лиллиан поджала губы. Завтра она поговорит с Саймоном. Она найдет справедливость, которую искал ее отец, и которую заслужила ее мать.
Она завершит поиски, которые привели ее сюда. Так или иначе.
Глава 10
Решительность Лиллиан отыскать источник беспокойства Саймона исчезла с восходом солнца, но она не обратила на это внимания. Она встала рано, умылась, оделась без помощи Мэгги. С тех пор как она осталась без служанки, у нее это хорошо получалось.
Вскоре Лиллиан уже осторожно шла по тихим коридорам особняка Биллингема в поисках Саймона. Она подозревала, что если вчера вечером он был так встревожен и расстроен, то вполне уже мог встать, продолжая размышлять над тем, что ввело его в такую печаль.
Но где он может быть?
Лиллиан решила начать с того места в доме, которое он обожал, и прокралась в библиотеку. Здесь было тихо и пусто, и даже огонь не горел в камине, только огромные окна пропускали свет утреннего солнца. Лиллиан осмотрелась вокруг, и на нее нахлынули воспоминания. Здесь они целовались. И этот поцелуй разбудил в ней что-то первобытное.
Что-то, чем она хотела пожертвовать ради последней воли отца и мести за мать.
– Прекрати, – пробормотала она себе, выходя из библиотеки и тихо прикрывая за собой дверь.
У нее не было времени на сожаления. Лиллиан решительно расправила плечи и продолжила осматривать основные комнаты. Гостиная оказалась пуста, как и библиотека. Наконец она подошла к двери комнаты, которую во время короткой экскурсии по дому несколько дней назад Саймон называл своим кабинетом. Она остановилась в нерешительности, слушая, как колотится сердце, потом, набравшись храбрости, постучала.
– Войдите, – послышался из комнаты голос Саймона, и Лиллиан отметила, что он звучал напряженно и устало.
Закусив губу, она вошла в кабинет. Когда глаза привыкли к тусклому свету, Лиллиан охнула и осмотрелась вокруг, потрясенная состоянием комнаты. Она вся была буквально завалена бумагами. Казалось, что здесь нет ни одного пустого угла, повсюду высились высокие горы беспорядочно сложенных бумажных стопок.
Саймон говорил, что отец хранил все, ничего не выбрасывая, но Лиллиан никогда не представляла себе такого беспорядка, как этот.
В центре этого хаоса она увидела Саймона, который сидел за огромным столом… или по крайней мере он показался Лиллиан огромным, настолько был завален бумагами. Склонив голову и нахмурив брови, Саймон читал. На стопке бумаг рядом с ним ненадежно стояла чашка чая.
Лиллиан вздрогнула. В этой комнате находилось прошлое герцога. Его правда. Возможно, все, ради чего она приехала сюда.
– Этот чайник можно забрать, и принесите свежий… – Саймон поднял глаза и замолчал. – О, Лиллиан, – он медленно встал и обошел вокруг стола, – прости, я решил, что это пришла служанка, чтобы принести мне свежий чай.
Лиллиан заставила себя улыбнуться, снова удивляясь неуловимой радости, которая вспыхнула в его глазах. Он был рад ее видеть, а она тайно строила планы против него.
– Доброе утро, Саймон, – выдохнула Лиллиан.
– Теперь, когда я увидел тебя, оно действительно доброе. – Саймон, улыбаясь, жестом пригласил ее сесть на один из пустых стульев в кабинете. – Что ты делаешь, проснувшись так рано?
Лиллиан вздернула подбородок, но не приняла приглашения присесть.
– В отличие от многих молодых леди здесь я никогда не чувствовала себя уютно, нежась в постели до обеда.
Лиллиан показалось, что во взгляде Саймона она заметила жаркие искры, но он только улыбнулся ей в ответ:
– Я понимаю. Чтобы удержать меня в постели после семи часов, надо иметь довольно серьезный повод.
У Лиллиан вспыхнули щеки, и она отвернулась. Она очень хорошо могла себе представить, какой повод он имел в виду. Лиллиан вдруг поняла, что слишком ясно представляет себе это, и громко откашлялась, чтобы избавиться от неуместных образов.
– На самом деле хочу признаться, что я из-за тебя встала так рано, – сказала Лиллиан, возвращаясь к действительности.
– Из-за меня? – Саймон сделал широкий шаг к ней навстречу. – Как интересно. Что же такое я сделал, чтобы заслужить твое внимание?
Лиллиан подняла на него глаза, и у нее сразу перехватило дыхание. Саймон пристально смотрел на нее, и она лишний раз убедилась, какие красивые у него глаза и каким страстным и сосредоточенным может быть его взгляд. Она с трудом сглотнула.
– Вчера на музыкальном вечере я заметила, что у тебя какой-то… встревоженный вид.
Саймон взглянул на нее из-под опущенных ресниц, и соблазнительный огонек в его глазах пропал, уступив место осторожности.
– Я подумала… То есть я надеялась, что смогу чем-то помочь тебе.
Он не ответил, только подошел еще ближе. Лиллиан наблюдала, как он приблизился, взял ее руку и поднес к губам. Она закрыла глаза и почувствовала, как подгибаются колени от охвативших ее неведомых раньше ощущений, затронувших все без исключения нервные окончания в теле. В это мгновение жаркая волна захлестнула ее, и Лиллиан испугалась, что мужчина, который разжег в ней такой пожар, возможно, единственный, кто может погасить его.
– Милая моя Лиллиан, – прошептал Саймон, крепче прижимая ее к себе.
Лиллиан открыла глаза. Его руки обвивались вокруг ее тела, и она прильнула к его груди практически против своей воли.
Она подняла голову, безмолвно предлагая ему свои губы, и он завладел ими с такой нежностью, что на глаза Лиллиан навернулись слезы.
Когда Лиллиан была обычной маленькой девочкой, она мечтала о мужчине, который будет целовать ее именно так. И пусть эти мечты угасли под влиянием не зависящих от нее обстоятельств, но они не умерли. Однако тот, кто в точности исполнял ее фантазии, оказался наверняка самым неподходящим выбором.
Эти мысли не остановили Лиллиан, она раскрыла губы, и ее язык сам скользнул ему навстречу. Она застонала от удовольствия, когда тонкая нить его самообладания лопнула и поцелуй из нежного превратился в страстный.
Внезапно Лиллиан поняла, что перемещается. Саймон повернул ее так, что она оказалась спиной к столу. Он приподнял ее, посадил на край и еще крепче прижал к себе. Как и за день до этого в библиотеке, Лиллиан почувствовала, как что-то изменилось в их объятиях, когда Саймон дал волю страсти.
Но на этот раз она ощутила кое-что еще. Безумие. Неистовую нужду замаскировать что-то неприятное.
Лиллиан было знакомо подобное состояние. Как часто ей самой хотелось любыми возможными способами заставить боль уйти!
Но странно, ей хотелось преподнести Саймону такой подарок. Ей хотелось заставить его забыть то, что не давало ему покоя, снять с него груз печали, подарив себя. И возможно, избавиться и от своих тяжких мыслей.
Наверное, в это мгновение в ней произошла какая-то перемена, которая позволила ему почувствовать ее капитуляцию, потому что из горла Саймона вырвался низкий протяжный стон удовольствия. Он выгнулся ей навстречу, сдвигая стопки бумаг на столе за ее спиной и сбрасывая их на пол. Но Лиллиан забыла обо всем на свете, когда почувствовала, как его твердая плоть уткнулась ей в живот.
У нее не было опыта плотских наслаждений, но она слышала об этом от замужних подруг и видела картинки в нескольких сомнительных книжках, которые кто-то из слуг случайно оставил на виду. В отличие от многих своих сверстниц Лиллиан никогда не ощущала страха при мысли о том, что мужская плоть проникнет в ее тело.
Волнение и робость – да. Но не страх, нет.
Именно эти эмоции охватили ее, когда она почувствовала желание Саймона. Она вдруг неожиданно для себя приподнялась, качнулась к нему, уцепившись пальцами за воротник его рубашки. Рука Саймона медленно заскользила по ее телу вверх, пока не накрыла грудь.
Лиллиан задохнулась, откинув голову назад, и все ее существо откликнулось на неведомый призыв. Его прикосновение было очень интимным, и она знала, что некоторые посчитают его неприличным, но по ее ощущениям это было правильно. Прекрасно. Особенно когда Саймон нежно сжал грудь, массируя мягкую плоть, чем вызвал дрожь внизу живота и скопление горячей влаги там, где пульсировало желание.
Но как раз в тот момент, когда она сладко замерла от возбуждения, Саймон, остановился. С безумным взглядом и тяжело дыша, он отступил назад.
– Прости. – Он положил свою теплую руку ей на плечо. – Уверяю, у меня нет привычки соблазнять своих гостей на краю стола.
Лиллиан смотрела на него во все глаза, не в состоянии встать на ноги, потому что не знала, сможет ли удержать свой вес на дрожащих ногах.
– Разве? – прошептала она, стараясь говорить беззаботно, хотя голос у нее дрожат. – А чем же я такая особенная?
Саймон долго смотрел на нее и молчал.
– Я не знаю, Лиллиан. Но по какой-то причине, находясь рядом с тобой, я забываю, что я джентльмен. Я забываю, что у меня есть обязательства и ответственность. Я забываю обо всем, помню только о том, что хочу прикоснуться к тебе.
Лиллиан совершенно растерялась от его слов. Похоже, он все-таки оставался джентльменом, потому что, словно боясь потерять контроль над собой, находясь рядом с ней, он сделал несколько шагов назад.
– Но ты леди, и я должен вести себя как джентльмен, – продолжал Саймон. – В нынешних обстоятельствах я вел себя неправильно. Даже если по ощущениям это было очень правильно.
Лиллиан кивнула, но это стоило ей больших усилий. Больше всего ей хотелось броситься к нему и требовать продолжать совершать с ней эти грешные, неправильные действия, к черту пристойности и ее собственные планы.
– Ты пришла сюда с самыми лучшими намерениями. – Саймон вздохнул и окинул взглядом комнату, словно вспомнил о своем нелегком долге. – Справиться о моем состоянии.
Лиллиан опять кивнула, на этот раз твердо встав на ноги. Если ему пришлось опомниться и взять себя в руки, то и она должна это сделать.
– Я… да. А ты не ответил мне. Тебя что-то беспокоит?
Саймон на секунду прикрыл глаза и закрыл руками лицо.
– Мы недавно говорили о моем желании разобрать бумаги отца, – сдавленным голосом сказал наконец он, – и ты спросила, обнаружил ли я уже что-нибудь. В тот момент твой вопрос показался мне странным. Я не верил, что там можно «обнаружить» что-то. Однако…
– Однако? – Лиллиан сделала шаг вперед, сердце подскочило к горлу.
– Я полагаю, – Саймон посмотрел на Лиллиан, – в этих бумагах могут быть такие подробности об отце, которых я не знаю. И меня тревожит, что я узнаю их и приду к пониманию, что ничто человеческое ему могло быть не чуждо и что за ним водились грехи.
У Лиллиан бешено колотилось сердце, когда они целовались, но сейчас оно снова было готово выпрыгнуть из груди. Только на этот раз не от удовольствия, а от предчувствия. Ей хотелось потребовать, чтобы Саймон все рассказал ей. Ей хотелось крикнуть, что его отец был чудовищем, маскировавшимся под святого, и ничто никогда не позволит ей забыть об этом.
Но Лиллиан не могла так поступить. Слишком сильный напор, от которого человек может замкнуться. Даже легкий намек на истинные намерения может все разрушить, и теперь, когда она так близка к возмездию, которого требовал отец, и заслуживала мать, как можно отступить? Даже если ей этого очень хочется?
– И что же ты обнаружил?
У Лиллиан вдруг пересохло в горле.
– В основном все это связано с его политической позицией, – пожал плечами Саймон, бросив рассеянный взгляд на бумаги.
У Лиллиан упало сердце. Она нисколько не сомневалась, что отец Саймона отличался двуличностью в своей политической карьере, но эти секреты ее не волновали. Нет, ей надо было узнать нечто порочное, личное и разрушительное. То, что никто не сможет оправдать или объяснить. Она должна перекрыть поток слов восхищения в адрес Роджера Крэторна и заменить их шепотом о скандале и пороке.
Ей нельзя сдаваться. Если есть один секрет, значит, есть и другие. Она чувствовала это так же отчетливо, как стук собственного сердца в груди.
– Может быть, я могу помочь, Саймон? – тихо сказала Лиллиан.
– Думаю, можешь, – прошептал он, покачав головой, словно пытался избавиться от тревоги. – Я хочу, чтобы ты помогла.
– Тогда скажи мне, что делать. – Лиллиан не смогла скрыть свое нетерпение. – Я сделаю все, что нужно.
Саймон закрыл глаза, издав низкий стон, который, казалось, заполнил пространство между ними и заставил комнату сжаться. Лиллиан поняла, что задержала дыхание, ожидая, когда он откроет глаза.
– Мне нужно еще несколько часов, чтобы поработать здесь, а потом, я уверен, мне захочется сбежать. – Саймон не сводил глаз с Лиллиан. – Мне нужно будет увидеть тебя. Я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном.
Когда до Лиллиан дошел смысл сказанного, она с трудом сглотнула. Человек, который ищет себе невесту, мог предложить обсудить только одну тему. Но неужели это правда? Неужели этот человек, герцог, который может заполучить в жены кого угодно, действительно хочет ее? Женщину с семейными проблемами в прошлом, без денег, – женщину, которую многие в его окружении станут открыто презирать?
– Лиллиан? – прошептал Саймон. – Ты слышишь меня? Ты встретишься со мной?
Она должна была сказать «нет». Она должна была сказать, что ничего обсуждать с ним не хочет, потому что они не могут быть вместе. Это невозможно по очень многим причинам, их даже трудно сосчитать.
– Да, – кивнула Лиллиан. – Я встречусь с тобой. Где?
– За конюшнями. Мы можем вместе прогуляться к озеру. Через два часа.
Лиллиан опять кивнула и повернулась к выходу. Если она не уйдет, то скажет или сделает что-нибудь, что потом никогда не исправишь. Например, признается, что она лгунья. Или станет просить его поговорить с ней сейчас.
– Я буду там, – прошептала она и вышла.
Глава 11
Саймон переминался с ноги на ногу, беспокойно глядя на извивающуюся тропинку, которая вела к главному дому. В любой момент на холме могла появиться Лиллиан, и они снова будут вместе.
От этой мысли по телу пробежала приятная дрожь, и он снова вспомнил о страстном свидании в кабинете сегодня утром. Он едва не уложил ее на пол и не овладел ею прямо там. Еще мгновение, и он бы сделал это, и все его благие намерения относиться к ней как к леди были бы перечеркнуты.
Он никогда прежде не испытывал такого страстного желания к женщине. Такой потребности в ней, которая, кажется, превосходила физическое желание; он сгорал от нетерпения прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус. В тот момент он понял, что должен овладеть ею. Одновременно с этим он решил просить ее руки. Будущее – последствия этого шага и все остальное– его уже не волновало. Как только она скажет «да», он сможет заявить о своих правах на нее и удовлетворить желание, которое, казалось, уже проникло в его кровь. Между ними существовало такое мощное влечение, его так тянуло к ней, что Саймон был уверен: у них сложится крепкий союз, даже если не будет любви.
Конечно, это будет немного хуже, чем любой другой сосватанный брак, воспеваемый светским обществом, но по крайней мере это будет его выбор, его замысел.
Если только она согласится.
Саймон затаил дыхание и позабыл свои мысли, когда заметил появившуюся вдалеке Лиллиан.
Сначала она его не видела, потому что ее взгляд был устремлен в землю под ногами. Она шла напряженной целеустремленной походкой, как будто впереди ее ожидало наказание, а не удовольствие. Несмотря на поцелуи и доверительные беседы, она относилась к нему настороженно. Это продолжало интриговать Саймона и одновременно пугать, когда он подумал, о чем собирается просить ее.
Лиллиан подошла ближе и подняла глаза, в них Саймон увидел блеск желания и волнение. Все его сомнения улетучились. Лиллиан Мейхью хочет его. И он найдет способ, чтобы они оба получили то, что так страстно желают. Он должен его найти, иначе если вскоре не почувствует ее под своим телом, то взорвется от напряженного желания.
– Добрый день, – заставил себя улыбнулся Саймон, когда Лиллиан остановилась перед ним.
Она кивнула в ответ и, сама не замечая, стала нервно перебирать пальцами. Саймон понял, что она волновалась сейчас не меньше его самого.
– Какой чудесный день, – запинаясь, сказала Лиллиан, видя, что Саймон молчит.
Он не смог сдержать улыбку. Получалось, что все их разговоры всегда возвращались к благоприятной теме погоды.
– Давай прогуляемся, – предложил он, жестом показывая в сторону заброшенного озера, примыкавшего к главной усадьбе.
Когда Саймон был ребенком, его мать, как, впрочем, и сестра, не выносила это место. Только отец тайно подводил Саймона к кромке воды и смотрел на плескавшиеся волны со странным и печальным выражением на лице, которого Саймон никогда не понимал, а герцог не объяснял.
Он вздрогнул и оттолкнул мысли об отце. Ему не хотелось думать о той лжи, которую он обнаружил за последние несколько дней, и изводить себя страхами о том, что ему еще предстоит открыть. Нет, ему хотелось, чтобы Лиллиан стала для него бальзамом за все страдания.
Она подала ему руку, ион, согнув свою в локте, взял ее себе под руку. Едва они прикоснулись друг к другу, тревожные мысли покинули Саймона, и его улыбка стала более естественной, когда они отправились на короткую прогулку к озеру.
Некоторое время они шли молча, потом Лиллиан вздохнула, почти с раздражением и, покосившись на Саймона, произнесла:
– Сегодня утром ты сказал, что хочешь поговорить со мной о чем-то важном. Должна признаться, после этого я пыталась гадать, что же ты хочешь мне сказать. Может, мы обсудим это, пока я не сошла с ума, обдумывая возможные варианты?
Саймон засмеялся. В этом доме совершенно точно не было другой женщины, которая бы так прямо предложила обсудить волнующий ее вопрос. И он в ответ должен быть не менее честным.
– Прости, что заставил тебя терзаться вопросами, – Саймон помог ей спуститься со склона, – но я больше не стану держать тебя в неведении.
Лиллиан чуть ближе прислонилась к нему. Почти неуловимое движение, которого он мог бы не заметить, если бы не был всецело настроен на нее, начиная от легкого дыхания и заканчивая крошечным вздохом.
– Лиллиан, – начал Саймон и резко откашлялся. Он не был до конца уверен, как это лучше сделать. – Ты… ты ведь знаешь, почему моя мать организовала этот прием сейчас. Смерть отца и принятие мною титула требуют, чтобы я женился.
Лиллиан кивнула. И этот отрывистый кивок свидетельствовал о ее волнении и замешательстве намного сильнее, чем если бы она сказала об этом вслух.
– Но я не гожусь для этого, ваша светлость. Мне кажется, эта тема нами исчерпана.
Саймон нахмурился, услышав очередной отказ обсудить хоть какие-то варианты, несмотря на очевидное влечение между ними.
– Да, ты говорила это, и мне известно, что тебе запретили проявлять ко мне интерес. Тебе постоянно твердят про обстоятельства, из-за которых мы должны держаться на расстоянии друг от друга.
На долю секунды на ее лице появилась растерянность, но потом черты лица стали твердыми.
– Обстоятельства, о которых ты говоришь, это самоубийство моей матери?
Саймон вздрогнул. Тон ее голоса был настолько холодным, что он уже ненавидел себя за то, что своими словами вызвал в ней такие эмоции.
– Что бы ни случилось с твоей матерью, Лиллиан, это не твоя вина. И то, что это бросает тень на тебя, просто несправедливо.
Лиллиан поджала губы и отвела взгляд. Саймон мог видеть только ее профиль. Она была так напряжена, что он испугался, а вдруг она сейчас сломается, и он не осмелился прикоснуться к ней.
– Тем не менее это действительно отражается на мне. Я не ребенок и знаю, как умеет обходиться с людьми высший свет.
Саймон нахмурился. Ему отчаянно хотелось сделать свое предложение и услышать ее ответ. Но в этот момент стало понятно, что она настроена поделиться с ним прошлым своей семьи, которое он пытался выведать у нее с самого первого мгновения, как только они встретились. Возможно, если она поделится с ним, если почувствует его участие и сострадание, то будет больше расположена к тому, чтобы принять его предложение.
– Лиллиан, расскажи мне о ней. Я слышал только слухи и домыслы. А мне хотелось бы знать правду.
Лиллиан вздернула подбородок и посмотрела в его сторону. В ее взгляде блеснул гнев, даже ненависть, потом она опустила глаза и сжала кулаки.
– Она никогда не была очень счастлива, – процедила сквозь зубы Лиллиан. – Похоже, что меланхолия была заложена в ней от природы. Но потом кое-то случилось… Кто-то сильно обидел ее.
Саймон нахмурился. Такие подробности он никогда не слышал. Тот факт, что кто-то еще сыграл роль в преждевременном уходе ее матери из жизни, сделал последствия еще более трагичными.
– Это довело ее до края пропасти, – продолжала Лиллиан. – Если ты хочешь знать, действительно ли она лишила себя жизни, как говорят все вокруг… – Лиллиан сделала глубокий вдох. – Да, ваша светлость, это так. Матери прописали настойку опия для хорошего сна. Однажды вечером она приняла ее ровно столько, чтобы уже никогда не проснуться.
Саймон наклонился к ней и коснулся руки. Она не отдернула руку, но застыла от этого прикосновения.
– Может быть, это был несчастный случай?
– Мне очень хотелось, чтобы так и было, – покачала головой Лиллиан. – Но все говорит о том, что она намеренно лишила себя жизни той ночью. Ее прощальные письма и объяснения отцу, брату и мне доказывают это.
Выдернув руку, Лиллиан сделала несколько шагов к берегу озера и долго молча смотрела на спокойную воду.
– Наша семья сделала все, чтобы скрыть правду и сохранить светлую память о ней. Нам даже удалось похоронить ее на кладбище, хотя мне кажется, что отцу пришлось продать украшения матери, чтобы заплатить викарию за эту «честь». Тем не менее пошли разговоры. Каким-то образом подробности случившегося стали достоянием общественности, и с тех пор стервятники высшего света постоянно цепляются за них.
Лиллиан повернула голову, и при виде ее лица у Саймона разбилось сердце. Она сжала зубы, стараясь сдерживать эмоции.
– Ты не первый мужчина, который разрывает со мной отношения из-за случившегося, Саймон. – У нее дрожали губы, но голос звучал твердо. – Я не строю иллюзий, что когда-нибудь выйду замуж за человека из того круга, в котором когда-то дебютировала. По правде говоря, мне кажется, что я и не захочу этого. Это будет жизнь, полная неприятностей.
Саймон вздрогнул. Она почти в точности повторяла слова Риса, высказанные им несколько дней назад. Его друг сдержанное поведение Лиллиан объяснял тем, что она не хочет быть герцогиней и переживать все те последствия, которые преподнесет ей этот титул.
– А теперь я вернусь в дом. – Лиллиан подняла голову, с притворной надменностью вздернув подбородок. – И пожалуйста, не волнуйся, я не стану устраивать сцен.
Саймон не сводил с нее глаз. Если он попросит ее выйти за него замуж, то услышит отказ. Но, Господи, как он хочет ее! Успокоить, исцелить ее и исцелиться самому. Эта перебранка между ними только сильнее распалила его желание прижаться к телу Лиллиан и почувствовать, как она уступает ему.
Если Рис прав и она не выйдет за него замуж, означает ли это, что он прав и в том, что она примет предложение Саймона о покровительстве? Станет ли она его любовницей? Достаточно ли сильное у нее желание?
Лиллиан обошла его, направляясь в сторону дома. Саймон в отчаянии схватил ее за руку и вернул к себе. Он не мог позволить ей уйти, во всяком случае, вот так. Даже не попытавшись найти последний способ удержать ее.
– Лиллиан, я совсем не хочу разрывать с тобой отношения.
У Лиллиан смягчились черты лица, но взгляд оставался настороженным.
– Ты… не хочешь? – В ее голосе сквозило недоверие. – Но я же сказала, что никогда не смогу быть…
Саймон покачал головой, останавливая ее. Последний всплеск благородства, джентльменского поведения кричал ему не делать этого, но его пересилила чувственная страсть и эгоистичное желание связать себя с этой женщиной интимной связью.
– Лиллиан… – Секундное замешательство, и потом он выпалил предложение, которое поклялся никогда не делать: – Я предлагаю тебе мое покровительство.
– Твое покровительство? – повторила она, приподняв брови, как будто ничего не поняла.
А может, действительно, не поняла. Если Лиллиан была невинна, то не слишком много знала из того, что выходило за пределы ее собственного мира.
– Э-э… да. Видишь ли, бывают времена, когда мужчина…
Лиллиан не дала ему договорить, отступив назад и пристально глядя ему в лицо, слегка приоткрыв губы.
– Ваша светлость, – она облизнула пересохшие губы, – вы просите меня стать вашей любовницей?
Саймон отшатнулся, услышав ее спокойный голос. Все шло совсем не так, как планировалось. Саймон испугался, что не сможет взять ситуацию в свои руки, но все же заставил себя попробовать.
– Да, Лиллиан, – признался он, – именно об этом я прошу тебя.
– Почему?
У нее задрожали губы, и она отвернулась.
Этого вопроса Саймон не ожидал, но найти ответ на него оказалось достаточно легко.
– Ты много раз твердила, что не подходишь для меня, что не планируешь или не хочешь выходить замуж за такого человека, как я. И все же всякий раз когда мы рядом друг с другом, между нами возникает напряженность и желание. Я предлагаю не сопротивляться и подчиниться этому.
– Понятно, – едва слышно откликнулась Лиллиан.
Саймон шагнул вперед, страстно желая прикоснуться к ней, хотя знал, что это не ответ. Он прикоснется, но не раньше чем она все поймет.
– Пожалуйста, не подумай, что я просто предлагаю стать любовниками на время. Я не собираюсь лишить тебя невинности и избавиться от тебя. Мне бы хотелось более постоянных отношений. Я уже много раз говорил, что ты меня увлекла. И я считаю, что мы отлично подходим друг другу.
Лиллиан ничего не говорила и не смотрела на него.
– Подумай об этом, Лиллиан, – продолжал Саймон. – Я обеспечу тебя средствами к существованию и домом в городе. Я стану сопровождать тебя в чудесные места. Ты будешь хозяйкой вечеров для моих самых близких друзей. Многие примут тебя, даже зная характер наших отношений. Тебе больше не придется жить, рассчитывая на доброту друзей.
– Только на твою доброту, – метнула на него взгляд Лиллиан. – И на ненадежный фактор твоей привязанности и желания.
– Если мы придем к выводу, что надо расстаться, – поджал губы Саймон, – я, не скупясь, обеспечу твое существование. Ты не окажешься на улице.
Лиллиан вдруг улыбнулась, хотя улыбка получилась какой-то хрупкой.
– Значит, ты говоришь, что будешь делать это ради меня, ради моего благополучия.
– Ты ведешь себя так, как будто я предлагаю тебе милостыню, – в отчаянии всплеснул руками Саймон.
– А разве нет? – выпалила Лиллиан и взволнованно повернулась к нему.
– Нет! – крикнул Саймон. – Господи, женщина, разве не понятно, что я хочу тебя? Это предложение я делаю из корыстных побуждений. Мне ужасно хочется почувствовать твое тело рядом с моим в одной постели. Если не получится так, я стану умолять о каком-нибудь другом способе.
Саймон схватил ее за плечи, и Лиллиан задохнулась, но не оттолкнула его, когда он потянул ее к себе.
– Я делаю это предложение, потому что хочу насладиться тобой, заполнить собой твое тело, слышать твои вздохи и стоны, когда ты станешь моей. Вот почему я прошу тебя стать моей любовницей. Все остальное – второстепенно.
Лиллиан не успела ответить, как Саймон наклонился и поцеловал ее. Несмотря на дурное настроение и едкие слова, в тот момент, когда их губы слились в поцелуе, руки Лиллиан сами обвились вокруг тела Саймона, пальцы вцепились в сюртук, и она придвинулась к нему ближе. Он помог ей, обхватив за ягодицы и прижав к себе, чтобы она могла почувствовать, как одно только ее прикосновение возбуждает его.
