Текст книги "Желание герцога"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16
Что началось настоящее светопреставление, – это не сказать ничего. И все же Саймон чувствовал себя удивительно спокойно, когда три вошедшие дамы начали пронзительно кричать, дворецкий стал просить их уйти, Лиллиан отскочила в сторону, отворачиваясь и пытаясь пригладить юбки.
Все это должно было быть воспринято Саймоном как настоящая катастрофа, и он ждал, когда это понимание настигнет его и поселит в нем панику. Но ничего подобного так и не случилось. Вместо этого он спокойно натянул брюки, застегнул их и повернулся к нарушившим их уединение дамам.
– Разве никто никогда не слышал, что, прежде чем войти, нужно стучать? – спросил он, обращаясь к своему дворецкому Вейлу.
Потом наклонился, поднял с пола рубашку и спокойно надел ее.
– Простите, ваша светлость. Леди были очень настойчивы в своем желании увидеть вас, – ответил дворецкий, взяв себя в руки, когда понял, что Лиллиан привела себя в порядок, хотя так и не повернулась к ним лицом.
Она продолжала смотреть в окно, словно надеялась, что если будет долго так стоять, то все о ней забудут.
Ее унижение было единственным, что беспокоило Саймона в этот момент. Он по-прежнему удивлялся самому себе.
– Я понял, Вейл. Ты можешь идти.
Он перевел взгляд на дам, в которых узнал маркизу Пиддлфорд, графиню Ковингтон и виконтессу Роджерс. Все трое слыли известными сплетницами и пришли сюда с очевидным намерением женить его на чьей-нибудь дочери.
– Леди, вы прервали меня с моей невестой на самом интимном месте.
Услышав эти слова, Лиллиан круто повернулась к Саймону. Она смотрела на него широко раскрытыми и испуганными глазами, открыв рот, но не могла произнести ни одного членораздельного звука. Саймон посмотрел на нее и опять перевел взгляд на незваных гостей.
Удивительно, но у всех троих был такой же вид, что и у Лиллиан. Потрясенные, шокированные… онемевшие. Глядя на них, Саймон испытывал истинное удовольствие.
Правда, длилось оно недолго, потому что первой в себя пришла маркиза Пиддлфорд.
– Вы женитесь на этой маленькой мышке? – удивилась она, качая головой.
– Женюсь, миледи, – подтвердил Саймон. – Я полагаю, вы хотите поздравить меня с этим счастливым событием.
Они долго смотрели друг на друга.
– Мои поздравления, ваша светлость, – сквозь зубы процедила наконец маркиза. – И вам, мисс Мейхью.
Графиня Ковингтон последовала примеру подруги, но виконтесса Роджерс была вне себя.
– Зачем вы вынудили нас впустую потратить время, пригласив сюда? Мы могли бы принять приглашение на многочисленные приемы в другие дома. Вместо этого вы, ваша светлость, играли с нашими дочерьми! – фыркнула она, не обращая внимания на подруг, которые взмахами рук и тихими мольбами предпринимали вялые попытки успокоить ее.
– Я пригласил сюда большое количество гостей, чтобы выбрать себе невесту. Все они оказались очаровательными, но меня заинтересовала мисс Мейхью. В моих действиях не было ни обмана, ни намерения поиграть с теми, кого я пригласил, миледи. Я никогда не встречал мисс Мейхью до ее приезда сюда, если в этом смысл вашего беспокойства.
– Я хочу сказать, что вы выбрали даму намного ниже вас по положению, и почему? – Лицо виконтессы стало красным. – Потому что она захотела раздвинуть ноги для вас?
Саймон мгновенно оказался рядом с ней.
– Осторожно, леди Роджерс. Вы клевещете на мою будущую жену. Сомневаюсь, что вы захотите отгородиться от нее или от меня в будущем.
Леди Роджерс поджала губы, и в комнате надолго повисло молчание. Потом она развернулась и вышла из кабинета, две ее подруги последовали за ней.
Сделав глубокий вдох, Саймон посмотрел на Лиллиан. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалась тревога, поднятые к груди руки мелко дрожали. Она по-прежнему не произнесла ни слова.
– Через двадцать минут эта новость обязательно станет известна всем гостям, – задумчиво сказал Саймон и пристально посмотрел на Лиллиан. Его тревожило выражение ее лица. – Какого черта эти склочницы встали в такую рань?
Лиллиан ничего не ответила, только шагнула вперед.
– Почему? Почему ты сделал это? – бледными и дрожащими губами произнесла она.
– Защитил тебя? Потому что никто не будет говорить о тебе такие слова. Никогда. Я не позволю.
– Нет, я не об этом. – В ее голосе теперь звучали истеричные нотки. – Почему ты сказал им, что мы собираемся пожениться?
Саймон приблизился к ней и взял за руки. Они были бледными и холодными. Саймон улыбнулся Лиллиан, надеясь подбодрить ее, успокоить.
– Потому что, моя дорогая, три самые известные в лондонском обществе сплетницы застали нас с тобой в самом скандальном положении. Брак наш единственный выбор, и я подумал, что будет лучше, если я намекну, что мы уже обо всем договорились.
Лиллиан вырвала руки и вновь пристально посмотрела на Саймона. Потом ее взгляд прошелся по комнате, по стопкам бумаг, беспорядочно разложенных повсюду. Она покачала головой:
– Я не могу выйти за тебя замуж. Не могу.
– Из-за поступков моего отца?
С ее губ сорвался смех, но в нем не было веселья.
– Саймон, ты же сам сказал, что хочешь видеть меня только своей любовницей.
– Там все было бы иначе, – покачал головой Саймон. – Если бы ты приехала в Лондон, я бы снял для, тебя жилье и мы бы продолжили наш роман, все происходило бы с величайшей осторожностью. И компания сплетниц не застала бы нас в скандальной ситуации. Когда наш роман подошел бы к концу, у тебя по-прежнему была бы возможность выйти замуж за другого человека или жить так, как тебе захочется. Теперь…
Лиллиан смотрела на него, хлопая ресницами, и смысл того, что случилось, похоже, стал доходить до нее.
– Теперь это невозможно.
– Невозможно, Лиллиан.
– Значит, – она наклонила голову, – ты пытаешься спасти меня. И поэтому вынужден пойти на неравный брак, чтобы я осталась цела и невредима.
Саймон взял ее за руку и потянул к себе.
– Я не поэтому женюсь на тебе.
В это мгновение Саймон понял, что говорит правду.
– Мне кажется… – Он замолчал, осторожно подбирая слова. – Я думаю, мне самому хотелось раскрыть карты. Я хотел оказаться в том положении, откуда нет пути назад. Сегодня я был неосторожен, когда мы занимались любовью.
– Ты сделал это специально? – расширила глаза Лиллиан.
– Нет, – пожал плечами Саймон, – но мне кажется, какая-то часть меня позволила этому случиться. Если будет ребенок, это все меняет. Даже если бы никто не потревожил нас, я бы просил твоей руки.
– Но ты мог бы и не делать этого, Саймон, ты мог бы…
– Поступить как отец? – прервал ее Саймон.
Лиллиан долго смотрела на него.
– Ты совсем не похож на отца, – покачала она головой.
– Тогда ты знаешь, что я не смог бы отказаться от ребенка, даже от намека на него. – Саймон вздохнул. – Но кроме этого, есть кое-что еще.
Лиллиан удивленно посмотрела на него, и ужас, который царил у нее на лице все это время, стал исчезать.
– Еще?
– Лиллиан… с того момента как мы встретились, мы чувствуем влечение друг к другу.
Лиллиан помолчала в нерешительности, потом наклонила голову в знак согласия.
– Какая восторженная реакция с твоей стороны, – не смог сдержать улыбку Саймон и остался доволен, когда она засмеялась в ответ.
В этот момент он знал, что все будет хорошо, даже если для этого потребуется время.
– Я действительно смотрел на других женщин, собравшихся здесь. Я старался найти в них что-то интересное для себя, но, по моему мнению, они все легкомысленные и пустые. И когда думал о том, чтобы связать себя с одной из них, единственное, что я мог представить себе, – такую же пустую жизнь. Но когда мы были с тобой, все было совершенно иначе.
Лиллиан заморгала, и в глубине постоянно меняющих оттенки глаз блеснули слезы. Сейчас ее глаза были темными, почти черными.
– Между нами была; вернее, есть какая-то связь. И для меня это изменило все. Я пытался преуменьшить ее значение, пытался говорить себе, что, если ты станешь моей любовницей и окажешься в моей постели, этого будет достаточно. Но я думаю, что этого было бы недостаточно.
– У нас на пути будет так много препятствий, Саймон, – прошептала Лиллиан. – Возможно, даже больше, чем ты предполагаешь.
– Ты считаешь, что их породит сплетня, что нас застали вместе? – нахмурился Саймон. – Так мы не станем тянуть и оглашать наши имена в церкви. Я договорюсь о разрешении на венчание без церковного оглашения, поэтому мы сможем пожениться, как только вернемся в Лондон.
– Дело не только в этом, – начала Лиллиан, но Саймон поднял руку, прерывая ее.
– Ты о прошлом своей семьи? Не обращай внимания на людей. Ситуация с моим отцом научила меня тому, что даже у самых «безупречных» граждан есть секреты. И те, кто говорит о тебе, скорее всего стараются скрыть свои собственные тайны.
– Твои слова значат для меня намного больше, чем ты думаешь. Но я должна сказать тебе, что…
– Здесь нечего больше говорить. – Саймон приложил пальцы к ее губам. – Мы сделаем это. Я не заставляю тебя давать фальшивые обещания, вряд ли сейчас может идти речь о любви друг к другу, но она может со временем прийти. И мне кажется, мы сможем быть счастливы.
Саймон заключил Лиллиан в свои объятия и прижался к ее губам. На мгновение он почувствовал сопротивление, потом ее тело стало мягким и податливым. Она обняла его за шею, раскрывая губы навстречу поцелую. Она не могла говорить, но ее тело говорило «да».
И Саймон ощутил необыкновенный покой в душе, которого до сих пор еще не знал.
Саймон испустил стон, выскользнув в коридор, и тихо прикрыл за собой дверь. С самого утра к нему шли разъяренные мамаши и дуэньи, которые приехали в его имение неделю назад. На него визжали, кричали, он едва избежал парочки дуэлей. Теперь у него раскалывалась голова и свело от напряжения скулы.
Больше всего на свете ему хотелось опрокинуть большой бокал бренди и принять теплую ванну. А еще больше ему хотелось Лиллиан, если только он сможет убедить ее разделить с ним приятные моменты наедине.
Саймон открыл дверь в библиотеку, собираясь позвать ее. Сделав шаг в комнату, он остановился и обнаружил сидящих у камина Риса и Энн. На лице лучшего друга застыло печальное выражение, а Энн приветствовала Саймона искренней улыбкой.
– Привет, мне не говорили, что вы меня ждете, – сказал Саймон, закрывая дверь за спиной. Когда пара промолчала в ответ, он обратил свой пристальный взгляд на Риса. – Вы ведь ждете меня, да?
Энн встала и, вытянув руки вперед, пошла навстречу Саймону и расцеловала его в обе щеки.
– Ну конечно, ждем, Саймон. Мы хотели поздравить тебя с помолвкой.
– Энн.
Резкий голос Риса заставил ее вздрогнуть.
– Не надо ничего усложнять, – тихо ответила она, поворачиваясь к жениху. – Саймон твой лучший друг.
– Именно поэтому, – Рис вскочил на ноги, – я не стану спокойно смотреть, как разыгрывается эта комедия. Я обязан предложить свою помощь.
Он приблизился к Саймону, не сводя с него глаз.
– Ты не должен этого делать, – тихо сказал он.
– Я сделаю это, – улыбнулся Саймон и похлопал Риса по плечу. – И не надо меня спасать, хотя я благодарен тебе за предложение помощи. Я знаю, оно от чистого сердца. Но я надеюсь, ты никогда не повторишь его снова.
– В самом деле? – поднял брови Рис.
– Посмотри на него, Уэверли, – приблизилась к ним Энн. – Мне кажется, что он говорит это не из чувства долга. Пусть все будет как есть.
Рис поджал губы, и по его лицу Саймон понял, что Рис сдался.
– Спасибо, – мягко сказал он.
– Мы с Энн уезжаем сегодня днем, как и планировали, – недоверчиво покачав головой, напомнил Рис.
– Да-да. – Саймон был благодарен за напоминание. – У вас совсем скоро свадьба. Кто бы мог подумать, что я могу обойти вас у алтаря!
– Ты женишься после возвращения в Лондон, да? – улыбнулась Энн.
– Как только будет получено разрешение на венчание, мы дадим свои клятвы друг другу, – кивнул Саймон.
– Мы можем отложить свой отъезд, – встрял Рис, – если требуется мое присутствие.
– Боже милостивый, нет! – засмеялся Саймон. – Я даже не стану мечтать, чтобы задерживать тебя здесь, ведь тебе так много предстоит сделать. Я пришлю записку, когда мы вернемся в Лондон. Возможно, ты будешь стоять со мной рядом у алтаря, так же как и я надеюсь постоять на твоей свадьбе рядом с тобой.
– Я все сделаю. – Рис наклонил голову, словно мысль о том, что может быть по-другому, даже не посещала его. – Теперь мы должны спешить, если хотим уехать вместе с большой толпой расстроенных невест, – вздохнул Рис и направился к двери, но Энн на мгновение задержалась.
Она взяла Саймона за руки и сжала их.
– Будь счастлив, – прошептала она, убедившись, что Рис не слышит ее. – У нас так мало шансов найти любовь. Ты заслуживаешь ее, если ты можешь ее найти.
Энн отпустила его руки и пошла следом за женихом, но Саймон успел заметить ее печальный взгляд. Он понял, что Энн любит его друга, человека, стремящегося жениться ради положения, а не ради страсти.
Он нахмурился, потому что не ожидал, что будет так встревожен прощанием с Рисом и Энн. В душе остался печальный осадок и решимость сделать так, как посоветовала Энн: попытаться радоваться будущему, открывшемуся перед ним.
* * *
Из окна Лиллиан наблюдала, как экипажи один за другим покидали имение Саймона. Она не только поразительным образом положила конец грандиозному приему, но и уничтожила репутацию Саймона. Не говоря уже о своей собственной, которая и так держалась на тоненьком волоске.
И все же когда она думала о браке с этим человеком, ее не охватывал ужас. И ее не заполняло чувство вины, хотя такое ощущение затаилось где-то глубоко в душе, потому что Саймону до сих пор неизвестна истинная цель ее визита сюда.
Нет, когда она представляла, что всегда будет рядом с Саймоном… ее заполняла радость, ощущение тихого счастья, которое она отпихивала изо всех сил. Какое, там счастье!
– Внизу царит такая суета! – влетела в комнату Габби.
Лиллиан повернулась к подруге и едва сдержала желание обнять ее, за то что вернула ее к реальности происходящего сейчас в имении. Здесь не до веселья. Надо смотреть правде в глаза.
– Да, это не то, что я планировала, – очень медленно произнесла Лиллиан.
– Хочется думать, Лиллиан, что нет! Мне бы хотелось надеяться, что ты не способна на такое предательство, на такую двуличность, чтобы соблазнить мужчину, память об отце которого ты вознамерилась уничтожить. Выйти замуж за сына, чтобы получить доступ к секретам, которые даже не принадлежат ему.
Лиллиан раскрыла рот, когда поняла, что Габби не приняла ее сторону. Она задавала вопрос, она хотела знать, действительно ли Лиллиан поступила так низко.
– Не думай, что я такая подлая, – взмолилась Лиллиан, подавшись вперед и схватив Габби за руки. – Пожалуйста, ты одна из моих немногочисленных подруг, и я не вынесу, если ты будешь так думать обо мне. Сегодня я решила… возмездия не будет.
– Потому что ты выходишь за него замуж?
– Нет, я решила это раньше. Ты во всем была права, Габби. Мне следовало послушаться тебя.
Улыбка подруги была короткой, но триумфальной, однако Лиллиан не улыбнулась в ответ.
– Мы разговаривали сегодня, и я хорошо понимаю, с чем сталкивается сейчас Саймон. Я понимаю, что не могу заставлять его страдать за то, что сделал его отец. По крайней мере страдать больше, чем он уже страдает. Это никому из нас не принесет ничего хорошего и не изменит сложившихся обстоятельств.
– Я так рада. – Габби сжала ее руки. – Но Лиллиан… ты… ты думаешь, что будешь счастлива?
– Я не знаю. – Лиллиан замерла. – Я надеюсь, но все еще боюсь будущего. Одно дело скрывать мотивы моего стремления попасть сюда, когда знаешь, что через несколько дней мы расстанемся и никогда не встретимся вновь. Но теперь я стану его женой. Я должна рассказать Саймону правду, зачем приехала сюда. Я должна все ему раскрыть, иначе это будет висеть над нами, как гильотина, отбрасывая тень на все, что мы говорим и делаем. И когда правда откроется, будет только хуже.
Лицо Габби смягчилось, и она обняла Лиллиан. Так они стояли очень долго.
– Что мне делать, Габби? – вздохнула Лиллиан.
Габби подошла к окну.
– Я нечаянно слышала, как герцогиня разговаривала с моей тетушкой, когда была внизу.
– Она, наверно, готова убить меня, – вздрогнула Лиллиан.
– Могу с уверенностью тебе сказать, что она была недовольна, – грустно кивнула Габби. – Но после всего, что уже произошло, она мало что может сделать. Очевидно, мы должны остаться здесь до тех пор, пока Саймон не получит разрешение на брак. Это займет несколько дней. Потом мы все поедем в Лондон, и там ты выйдешь замуж. Кажется, все Биллингемы венчаются в одной и той же церкви, и леди Биллингем ничего не хочет менять, боясь дать лишний повод для разговоров.
Лиллиан задрожала всем телом и опустилась в ближайшее кресло.
– Все это хорошо, Габби, но я не это имела в виду, когда спросила, что мне делать.
– Я знаю, – грустно улыбнулась Габби. – Но поскольку свадьба состоится так быстро, может быть, не стоит спешить рассказывать Саймону правду. Ты же знаешь, ему и так есть о чем подумать, а теперь еще этот скандал с вашей помолвкой. Со временем ты подберешь правильные слова, чтобы рассказать ему все.
Лиллиан задумалась над словами подруги. Они были как спасительная соломинка для нее. Надо немного подождать, а потом ока найдет способ, как открыть правду и при этом причинить как можно меньше боли.
– Наверно, ты права, Габби. За несколько недель ничего не изменится, правда?
Габби кивнула в ответ, но Лиллиан успела заметить в ее глазах сомнение, которое и ей не давало покоя.
– Мне надо возвращаться. Моя бедная тетушка весьма озадачена случившимся, я должна ее успокоить и поддержать.
Лиллиан молча смотрела, как Габби вышла из спальни и оставила ее одну. Потом она повернулась к своему отражению в зеркале и тяжело вздохнула, увидев свое осунувшееся лицо.
– Как много лжи, – прошептала она. – Как много секретов, и моих, и его отца. Может ли брак, построенный на этом, выдержать испытание временем?
Лиллиан не знала ответа, но впервые призналась самой себе, что ей очень этого хочется. Так отчаянно и страстно хочется, что ее это пугало.
Глава 17
Если прежде Лиллиан думала, что герцогиня холодна и неприветлива, то теперь, когда Лиллиан и те, с кем она приехала, оказались единственными гостями ее светлости, напряжение между ними возросло еще больше. После того как было «объявлено» о помолвке, мать Саймона отсутствовала на завтраке и весь день до вечера, предоставив возможность оставшимся гостям самим заботиться о себе. Когда она наконец появилась на ужине, то сказала едва ли пару слов и не отрывала глаз от тарелки.
Лиллиан в душе смутно надеялась, что новый день, возможно, улучшит настроение герцогини. В конце концов, теперь помолвка была неизбежна, и она когда-то должна принять ее.
Но новый день начался только с незначительного улучшения настроения вдовы. Лиллиан решила, что Саймон что-то наверняка сказал матери, потому что теперь она по крайней мере изредка разговаривала с тетушкой Габриэлы, а что касается Лиллиан… Леди вела себя так, словно ее вообще не было в комнате. Разве что время от времени бросала на нее мрачные, полные ненависти взгляды.
А еще она бросала взгляды в сторону двери, и они были гораздо менее суровыми, скорее – выжидательными. Сегодня должна была приехать сестра Саймона и единственная дочь герцогини – леди Уэстфорд, и, похоже, ее светлость действительно волновалась перед предстоящей встречей.
Это удивляло Лиллиан. Когда она смотрела на герцогиню, то видела перед собой лишь холодную женщину, которая была настолько озлоблена жизнью, что даже по отношению к сыну не могла проявить ни любви, ни дружелюбия. А сейчас она едва не подпрыгивала от удовольствия всякий раз, когда смотрела на дверь, через которую скоро должна была войти ее дочь.
Неожиданно в дверях появился дворецкий. Он еще ничего не успел сказать, а герцогиня уже вскочила на ноги, сцепив руки перед собой.
– Приехала леди Уэстфорд, – объявил он, отступая в сторону и позволяя очень симпатичной женщине пройти в комнату.
Лиллиан тоже встала, наблюдая, как гостья прошла через комнату и заключила герцогиню в объятия.
– Мама!
Ее голос был наполнен радостными нотками.
Герцогиня совершенно преобразилась, ее улыбка стала широкой и искренней, руки, обнимавшие дочь, заметно дрожали.
– Дорогая моя, – выдохнула герцогиня, прижимаясь к своему ребенку, – как я рада, что ты здесь наконец.
От увиденной сцены у Лиллиан сжалось все внутри, и она отвернулась, не желая быть нечаянным свидетелем любви матери и дочери.
Господи, как ей хотелось, чтобы и у нее была возможность обнять мать и прижаться к ней! И как она ненавидела это мгновение за то, что у нее никогда не будет такой возможности.
Словно почувствовав ее настроение, рядом с ней вдруг оказался Саймон. Она вздрогнула, когда он положил ей руку на талию, пока они ждали окончания церемонии встречи двух женщин. Казалось, он читал язык ее тела. Слава Богу, что он не мог читать ее мысли, иначе узнал бы, какую ненависть к его отцу она испытывала в данный момент.
Лиллиан заставила себя улыбнуться ему.
– Не нервничай, – прошептал Саймон, когда его сестра оторвалась от матери и повернулась к ним. – Она столь же добра, сколь и красива.
Выбросив из головы мрачные мысли, Лиллиан смотрела на леди, которая приближалась к ним. Если слова Саймона справедливы, тогда Наоми – само сострадание.
Несмотря на то что она была на шесть лет старше брата и уже имела двоих детей, леди Уэстфорд легко можно было принять за девушку, которая впервые выходила в свет. В ее каштановых волосах не было ни единой седой пряди, они были живыми и блестящими. Теплые карие глаза, больше похожие на глаза матери, а не на поразительные зеленые глаза Саймона, наполняло добродушие и сообразительность. А ее кожа… Лиллиан знала некоторых женщин в их кругу, которые были вполне способны убить за такое безупречное совершенство.
Она выглядела как настоящая леди, и Лиллиан не смогла справиться с напряжением, охватившим ее, когда Наоми остановилась прямо перед ними. Неужели она возненавидит Лиллиан точно так же, как возненавидела ее мать Саймона? Неужели она обвинит Лиллиан в том, что она «заманила» брата в такой неравный брак?
Но она, похоже, не собиралась делать ни того, ни другого. После моментального оценивающего взгляда Наоми бросилась к брату, с любовью обнимая его, так что Лиллиан не смогла сдержать улыбку. Она испытала облегчение, видя, что Саймон не всеми в семье был отвергнут.
– Дорогой, – Наоми отошла от брата, чтобы еще раз посмотреть на него, – выглядишь замечательно. Таким счастливым я не видела тебя целую вечность.
Потом она повернулась к Лиллиан, и та протянула ей дрожащую руку. Но Наоми не обратила никакого внимания на протянутую руку и крепко и тепло, точно так же, как собственного брата, обняла Лиллиан. Лиллиан на мгновение опешила, а потом обняла в ответ свою будущую невестку.
– Яполагаю, что у брата такой счастливый вид благодаря вам. Мама прямо в дороге сообщила мне, что вы женитесь. Самый удачный союз. Я очень рада за вас.
Она отступила на шаг назад, и в ее глазах не было даже намека на осуждение или сарказм, пока она переводила взгляд с Саймона на Лиллиан и обратно, хотя Лиллиан не сомневалась, что герцогиня расписала ей все в мельчайших подробностях. И все же леди Уэстфорд похожа на Саймона. Она не встала немедленно на сторону матери, а пожелала дать Лиллиан шанс показать себя.
Лиллиан стало стыдно.
– Спасибо, миледи, – пробормотала она.
– Отлично, – леди Уэстфорд коснулась щеки Лиллиан, – мы должны стать сестрами. Ты станешь называть меня Наоми, а я буду звать тебя Лиллиан. У моего мужа нет сестер, поэтому ты у меня – первая, и я в восторге от подобной перспективы. Я убеждена, что вместе мы создадим кучу проблем.
Лиллиан не смогла сдержаться и рассмеялась вместе с Наоми.
– Я думаю, что сейчас нам надо стараться обходиться без проблем. Мне кажется, я уже больше не вынесу сюрпризов, – сказал Саймон, подмигнув Лиллиан, отчего у нее сжалось все внутри. Потом он взял сестру за руку. – Позволь мне представить тебя остальным гостям.
Наоми разочарованно вздохнула и сжала руку Лиллиан.
– У тебя будет полно времени поближе познакомиться с моей невестой, – засмеялся Саймон. – Пошли.
Наоми отпустила руку Лиллиан и позволила брату увести себя. Лиллиан смотрела им вслед, и с каждой улыбкой, которую ее будущая невестка дарила Габби и ее тетушке, на сердце у нее становилось все тяжелее.
Габби поймала ее взгляд. На мгновение на ее лице промелькнула тревога. Она тихо извинилась, подошла к Лиллиан и взяла ее под руку.
– Что-то ты не в духе. Но ты ведь нравишься леди Уэстфорд, она совершенно не похожа на свою мать.
– Да, – резко кивнула Лиллиан, – она больше похожа на Саймона, и признаюсь, что моей первой реакцией было обожание. Только, знаешь, меня все больше начинает беспокоить собственное нечестное поведение по отношению к этой семье. Наоми приглашает меня в свою жизнь, а я…
Лиллиан замолчала на полуслове, заметив, что герцогиня смотрит на нее прищуренными глазами. Эдакий многозначительный взгляд, словно она уличила Лиллиан в обмане и просто ждала подходящего момента доказать это.
Лиллиан, вздрогнув, отвернулась. Габби бросила взгляд на леди Биллингем и погладила подругу по плечу.
– Саймон уже начинает все больше и больше понимать правду об отце. И то, что ты скажешь ему позже, не станет для него полным шоком.
– Шоком для него станет ложь, – пробормотала Лиллиан.
– Возможно, потребуется время, но, я думаю, они все в конечном счете поймут причины твоего молчания, – прошептала Габби.
– Надеюсь, – ответила Лиллиан, чувствуя спиной взгляд леди Биллингем. – В любом случае по крайней мере его мать будет довольна. Я докажу ее правоту, что недостойна ее сына. Как она будет злорадствовать при этом!
Лиллиан могла только молиться, что Саймон все поймет, как сказала Габби. Ей все тяжелее было думать о том, какой будет его реакция в ответ на то, что она должна будет ему рассказать.
Как только Саймон закрыл дверь в гостиную и они с Наоми остались одни, она с озорством улыбнулась брату.
– Боже милостивый, Саймон, ты знаешь, как сделать поездку увлекательной! – звонко зазвенел ее смех, который всегда вызывал улыбку на лице Саймона, даже в самые трудные времена.
– Не могу поверить, что мать прямо в дороге сообщила тебе об этом, – простонал Саймон. – Могу себе представить, что она написала тебе в своем письме.
– Признаю, хорошего там было мало. – Наоми села и, когда Саймон взял бутылку хереса, кивнула. – Но я должна сказать, мне понравилась Лиллиан, хотя я совсем мало видела ее. Когда смотрю на нее, я вижу, как она напугана, как мышка при встрече с кошкой. Но я думаю, как только она преодолеет этот страх, она прекрасно впишется в нашу семью.
Саймон передал сестре бокал с вином. Он тоже заметил волнение и подавленное настроение Лиллиан. Даже несмотря на всю доброту Наоми, Лиллиан, когда думала, что никто не видит, вздрагивала и вела себя беспокойно.
– Если она и выглядит напуганной, так это только потому, что мать относится к ней с презрением, – тяжело вздохнул Саймон.
– Это еще один плюс в пользу Лиллиан, – дерзко подмигнула Наоми.
Оба рассмеялись, но смех Саймона быстро затих. У него с матерью никогда не было близких отношений, и в детстве это причиняло ему огромную боль. Эта боль становилась острее, когда он видел, что с Наоми мать вела себя совершенно иначе. Она души не чаяла в дочери и практически полностью игнорировала сына. Другая на месте Наоми могла бы взять с нее пример и плохо относиться к брату.
Но Наоми никогда так не делала. Она всегда любила брата, ограждала его от плохого настроения матери и иногда даже пыталась заботиться о нем, хотя сама еще была ребенком. Часто он видел, как она смотрела на него, виновато и печально. Это были самые страшные времена.
– Послушай, Саймон, – прервала его мысли сестра, теперь она была очень серьезной, – я никогда бы не смогла придраться к человеку, которого ты полюбил. В конце концов, у тебя безупречный вкус.
– Мне кажется, я никогда не говорил о любви, – заметил Саймон, поставив свой бокал и чувствуя неловкость. – Это в какой-то степени вынужденный брак.
Наоми прикрыла глаза и выставила вперед обе руки наподобие щита.
– Я знаю, мама писала что-то про кабинет отца и что вас там застали. Но пожалуйста, поделись подробностями. Я все еще представляю тебя в коротких штанишках, когда не вижу воочию. И мне не хочется разрушать этот образ, заменив его другим, более неприглядным.
– Прости, – рассмеялся Саймон. – Я невинен как ягненок, если это поможет тебе спокойно спать по ночам.
– Немного поможет. – Наоми подмигнула и озорно показала брату язык. Потом она отставила свой бокал в сторону. – Значит, ты ее не любишь, Саймон. Ты просто встретил подходящую девушку, и это не так уж плохо, по-моему. Но как ты думаешь, ты сможешь? Жизнь такая долгая, чтобы делить ее с тем, кого ты не любишь.
Саймон долго размышлял над этим вопросом, думая о Лиллиан. Он хотел ее с того самого мгновения, когда она вышла из экипажа, и она ответила на его желание, хотя и сдержанно. И все же не похоже, что только это чувство приковывало его интерес. Он не был развратником, подчинявшимся желаниям собственной плоти, как делали некоторые из его сверстников. У него было немало не подходящих его титулу женщин, но он никогда не испытывал такого страстного желания.
Нет, что-то другое, помимо физического влечения, поддерживало его интерес к Лиллиан.
– С самого первого мгновения, – задумчиво сказал Саймон, – она была загадкой для меня, ребусом, который невозможно разгадать мгновенно. То она открытая и дружелюбная, то в следующее мгновение закрывается так, словно видеть меня не может. Но всякий раз, когда мы разговаривали, меня поражала не только ее красота, но и ум. Она очень сообразительная и способна отстаивать свое мнение в дискуссиях.
– Я понимаю, как это интересно. – Брови Наоми слегка поползли вверх. – Многие из сегодняшних дебютанток сезона кажутся пресными, как обыкновенный тост, подрумяненный на огне. Девушка, умеющая думать и спорить, конечно, будет выделяться в общей массе. Но это не ответ на мой вопрос, Саймон. Как думаешь, ты смог бы полюбить ее?
Саймон прикрыл глаза, мысленно перебирая в памяти их короткие встречи. Временами. Лиллиан была сдержанна, но были моменты, когда она была необыкновенно добра. Когда Саймон раскрыл секрет о своем брате, внебрачном сыне отца, она прониклась болью, которую он испытал, узнав об этом. Она поддержала его, успокоила, и когда он начал свой рассказ, его сомнения относительно того, стоит ли ей раскрывать секрет, мгновенно исчезли, сменившись значительным облегчением, что теперь был человек, с которым он мог разделить свою боль.
