Текст книги "Желание герцога"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Дженна Питерсен
Желание герцога
Глава 1
1816 год
У нее никогда не было лица. С самого детства Саймон знал, что она часть его сна. Именно сна, а не кошмара, потому что она не была призраком. Нет. Он абсолютно не представлял, как описал бы ее. Возможно, он скорее описал бы свое ощущение, а не фигуру женщины, и этим ощущением был покой.
Он не помнил такого времени, когда эта женщина не приходила бы в его сны, проплывая по вечно меняющемуся пейзажу ночных фантазий и успокаивая редкие кошмары.
И еще, когда она говорила, она всегда произносила одну и ту же фразу: «Просыпайся, малыш».
От этих слов Саймон Крэторн, герцог Биллингем, подскочил, проснувшись, сбитый с толку и совершенно запутавшийся. Он пристально вглядывался в темноту своей спальни, обшаривая взглядом комнату, как будто надеялся, что таинственная фигура как-нибудь останется в его присутствии, только на этот раз она окажется из плоти и крови.
Конечно, она не осталась.
Пробормотав проклятия, он отбросил одеяло, прошел через всю спальню к зашторенному окну и, резко раздвинув шторы, недовольно поморщился от ударившего ему в лицо яркого солнечного света.
Он посмотрел на каминные часы. Время было раннее, у него оставался по крайней мере час до того, как придет слуга, чтобы помочь ему подготовиться к наступающему дню. Он поздно лег спать, выпив немного лишнего со своим лучшим другом Рисом Карлайлом, герцогом Уэверли, который приехал в имение Биллингема, чтобы оказать ему моральную поддержку во время внушающего благоговейный трепет важного приема, какой начнется сегодня.
Возможно, именно по этой причине к нему вернулся сон с женщиной, у которой не было лица. Обычно она появляется в его снах, когда он не в настроении, когда его что-то тревожит. И ведь действительно, этот прием очень важный.
В конце концов, совсем скоро, через несколько мимолетных часов, на подъездной аллее появится по крайней мере десяток богатых экипажей и привезет настоящую толпу молодых леди в сопровождении матерей или тетушек.
Прежде чем двухнедельное веселье подойдет к концу, одна из этих леди, вполне возможно, станет его суженой, на ее пальце засверкает Биллингемский бриллиант, какой уже одиннадцать поколений носит каждая герцогиня Биллингем, и все узнают, что новый герцог наконец нашел себе невесту.
Он тяжело вздохнул, задернул шторы и снова повалился в кровать. Если уж ему приснился сон с этой женщиной без лица, значит, прием будет действительно непростым.
* * *
– А ты уверена, что твоя тетушка спит? – прошептала Лиллиан Мейхью, толкая локтем в бок свою лучшую подругу леди Габриэлу Уотсенвейл. – Мне кажется, у нее глаза открыты.
Габби посмотрела дуэнью.
– Да спит она, – пробормотала Габби, отводя взгляд; – Все это довольно волнительно, правда? Но я уверяю тебя, тетушка Изабель спит. Даже если бы она не спала, то она еще и совершенно глухая. Мы можем прокричать весь «Словарь вульгарной лексики», а она даже не шелохнется.
– А у нас есть под рукой словарь, чтобы громко прокричать эти слова? Я бы с удовольствием пополнила свой словарный запас. – Лиллиан захихикала и прикрыла рот ладошкой. – Вот было бы здорово, если бы я могла решительно подойти к герцогу Биллингему и прямо сказать ему то, что думаю о его, с позволения сказать, безгрешном отце, да еще такими словами, от которых покраснеют уши!
– Но подобная выходка будет слишком дерзкой, ты не находишь? – наморщила лоб Габби. – Единственная цель твоего визита – это, не привлекая всеобщего внимания, получить доказательства, что отец герцога вовсе не является образцом добродетели, как полагает светское общество. Если ты оскорбишь нового герцога через пять минут после нашего прибытия, тебе придется уехать до наступления времени вечернего чая, и тебя это ни к чему не приведет.
– Наверное, ты права. – Лиллиан сложила руки на груди и глубже уселась на своем месте. – Предоставляю тебе право все тщательно обдумать и не потакать моим фантазиям. Знаешь, я иногда забываю, что старше тебя на четыре года!
– У меня опыт.
Лиллиан шутливо показала язык, потом вздохнула:
– Тогда я не стану заучивать неприличные слова и буду придерживаться изначального плана.
Морщины на лбу подруги стали еще глубже, и игривое настроение Лиллиан совсем пропало.
– Я опять должна тебе сказать, Лиллиан, что твой план меня беспокоит.
Лиллиан со стоном закрыла глаза. Эту проповедь она слышала раз десять или даже больше.
– Тебе не нравится слышать это, – продолжала подруга, не обращая на нее никакого внимания, – но Биллингем – один из самых влиятельных людей в стране. Если ты станешь ему поперек дороги…
– Думаю, что хуже, чем его отец поступил с моей матерью, Саймон Крэторн поступить со мной не может, – пожала плечами Лиллиан, и они обе одновременно вздрогнули.
– Я не могу поверить, – покачала головой Габби, – что твой отец рассказал тебе такое. Это не предназначено для ушей дочери.
Лиллиан заморгала, пытаясь бороться с подступившими слезами. Ее отец умер всего шесть месяцев назад, и на смертном одре он раскрыл такую тайну, такое страшное откровение, что всякий раз, когда она думала об этом, у нее закипала кровь, а руки дрожали от сильного потрясения и ярости.
– Он ничего не рассказывал мне, я просто нечаянно услышала, – пробормотала Лиллиан. – Он позвал моего брата и просил Джека отомстить герцогу за нашу семью. Вместо этого брат стал топить горе в виски, поэтому только мне остается исполнить последнюю волю отца.
– Месть не женское дело, Лиллиан, – прошептала подруга, касаясь ее руки. – Это очень неприятно и часто опасно. Ты уверена, что не можешь оставить все как есть?
– Оставить все как есть? – раздраженно воскликнула Лиллиан и бросила короткий взгляд на тетушку Изабель.
Но Габби оказалась права, пожилая женщина даже не шевельнулась, несмотря на то что всего в шести дюймах от нее шел оживленный разговор.
– Я не могу оставить все как есть! – продолжала Лиллиан. – Пять лет назад Роджер Крэторн, герцог Биллингем, нашел мою мать на светском рауте, когда она была одна, и… он… – Лиллиан едва нашла силы сказать это. – Он изнасиловал ее. Через месяц она покончила жизнь самоубийством, решив, что не сможет жить с таким позором. После того вечера я потеряла все, что было у меня дорогого. Мать, отца, а теперь и брата. Я уже не говорю о слухах, которые ходят о ее смерти. Из-за этого на мою семью смотрят с презрением, и мои шансы найти хорошую партию весьма ограниченны, и это в лучшем случае. – Габби нахмурилась, но Лиллиан не позволила ей прервать себя. – И все это происходит в то же самое время, когда прославляется память Роджера Крэторна. Ну вот пару недель назад я слышала, как клеветали на мою семью и буквально тут же говорили о том, каким замечательным человеком был покойный герцог Биллингем. Как я могу оставить все как есть? Как я могу смириться с этим?
– Но твой отец смог, – возразила Габби. – У него было пять лет, чтобы отомстить, но он не сделал этого.
Лиллиан покачала головой, думая об отце. После смерти матери он погрузился в печаль и с трудом вставал по утрам с постели, не говоря уже о том, чтобы думать о мести.
– Отец каждый день сожалел о собственной слабости! – Лиллиан снова подумала о последних словах отца. – Он сказал об этом брату и умолял его отомстить еще до того, как герцог умер.
– Так пусть твой брат и сделает это, – схватила ее за руку Габби.
– Я много месяцев ждала, пока он решится, но ты же знаешь моего брата. Он слишком похож на отца, он скорее утопит свою печаль в бутылке, чем сделает что-то. Но так просил отец, и моя мать заслуживает, чтобы за нее отомстили. Поэтому я здесь и намерена осуществить то, о чем просил отец, даже если об этом он просил не меня.
Габби долго смотрела на подругу.
– Я тебя понимаю, – кивнула она наконец. – Ужасно тяжело без конца слушать разговоры о том, каким прекрасным человеком был старший герцог, когда ты на самом деле знаешь правду. Я слышала, что за все хорошие дела ему собираются воздвигнуть памятник.
– Видишь? – сжала зубы Лиллиан. – Именно поэтому месть должна быть совершена, несмотря на то что герцог мертв. Я не позволю, чтобы еще один сезон прошел в хвалебных гимнах этому человеку.
– Понимаю, – прошептала подруга.
Лиллиан кивнула, но тут же почувствовала угрызения совести.
– По правде говоря, я больше за тебя беспокоюсь. В конце концов, если мне удастся доказать, что великий и всемогущий Роджер Крэторн был вовсе не святым, а отвратительным лгуном и грешником, то, по твоим же словам, я обрету сильных врагов. Если у тебя были планы найти себе пару в лице герцога или среди его друзей…
– Я уже не один раз говорила тебе, – протестующе подняла руку Габби, – что никогда не заинтересуюсь мужчиной, семья которого причинила тебе столько боли.
Лиллиан сжала руку подруги и посмотрела в окно на мелькавший сельский пейзаж, тем самым давая понять, что разговор на эту тему закончен. Она ценила преданность подруги, но была одной из тех немногих, кто знал о трудном финансовом положении семьи Габби. Ее подруге надо будет сделать хорошую партию, поэтому Лиллиан должна оградить имя Уотсенвейл от последствий своего плана мести.
– Неужели ты действительно думаешь, что найдешь хоть какое-то доказательство того, что совершил покойный герцог и в чем его обвиняет твоя семья? – Габби вновь попыталась вернуть к себе внимание подруги. – Высший свет бросится кусать и жалить своих героев, как гадюка, это правда, но только с вескими доказательствами.
– Я знаю. – Лиллиан откинула голову на кожаную спинку сиденья, почувствовав внезапную усталость, хотя она пока даже не начинала своих поисков. – Подлец…
Она замерла и метнула быстрый взгляд на тетушку Изабель. Несмотря на то что глаза женщины оставались открытыми, что само по себе производило жуткое впечатление, с ее губ слетел негромкий храп.
– Подлец был настолько любим всеми, стольких людей одурачил, что потребуется много усилий, чтобы заставить их понять, каким он был на самом деле. Но если я смогу найти достаточные доказательства, мне кажется, я смогу убедить их. Даже если они не услышат это от меня, тогда газеты напечатают правду. Люди не смогут проигнорировать это.
– Газеты? – Габби с трудом сглотнула. – Газеты уж точно потребуют твердых доказательств подобных обвинений, чтобы напечатать их и не побояться гнева семьи Биллингем.
– Пожалуй, – кивнула Лиллиан. – Поскольку старый герцог когда бывал не в Лондоне, то почти все свое время проводил в этом загородном имении, мне кажется, что это очень подходящее место, чтобы поискать здесь его ахиллесову пяту.
– Не говоря о том, – выгнула бровь Габби, – что это – единственный дом, куда тебя пригласили.
Лиллиан опять посмотрела в окно. Габби сказала так не со зла, но слова подруги лишний раз напомнили Лиллиан о ее месте в этом мире.
– Ты права. Герцоги не приглашают меня на балы, но, возможно, в этот раз удача будет на моей стороне.
Габби вздрогнула, словно поняла, что ее высказывание ранило подругу.
– Я уверена, что так и будет, – кивнула она Лиллиан. – Ты найдешь здесь то, что тебе нужно, я знаю. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
Лиллиан взяла руку Габби и тихонько сжала. Если в ее мире и осталось хоть что-то хорошее, так это Габриэла, лучшая и самая преданная подруга, которая у нее когда-либо была.
Когда отец Лиллиан умер, а младший брат повел разгульную жизнь, именно Габби убедила своего отца позволить Лиллиан остановиться у них и принять участие в сезоне в качестве ее гостьи. Именно Габби каким-то образом умудрилась попасть в списки приглашенных на прием к новому герцогу Биллингему. И наконец, именно Габби написала вдовствующей герцогине от имени отца письмо с просьбой включить в список приглашенных и Лиллиан тоже. И все потому, что Габби знала, как отчаянно Лиллиан хотела восстановить справедливость.
Экипаж замедлил движение и остановился, послышались громкие голоса. В этот момент тетушка Изабель, издав сонный хрип, проснулась. Изменив свою немного нелепую позу и выпрямившись, она подарила девушкам легкомысленную улыбку и выглянула из-за шторки в окно экипажа.
– Наконец-то мы приехали! Для нас открывают ворота! – все еще хриплым от сна голосом воскликнула она.
Не успела она произнести эти слова, как экипаж тронулся с места и они въехали на территорию имения, где герцоги Биллингемы жили уже одиннадцать поколений. Теперь двенадцать, подумала Лиллиан. В конце концов, сейчас здесь новый герцог.
Ходили слухи, что отец и сын были довольно близки, поэтому сын, возможно, так же испорчен и лжив, как и его отец. По крайней мере так предполагала Лиллиан. Если новый герцог окажется не таким, то это определенно еще больше затруднит поиски доказательств.
Какая странная ситуация: надеяться, что хозяин поместья – негодяй.
Лиллиан выпрямила спину, пока экипаж катился по дорожке, ведущей к особняку. Настало время взять себя в руки и быть готовой ко всяким случайностям. Человек, с которым она скоро встретится, никогда не догадается, что она приехала погубить его. Нет, ей придется быть не холодной или злой, а милой, легкомысленной и не запоминающейся. Тогда новый герцог сосредоточит свое внимание на других бедняжках, за которыми он намерен ухаживать, и забудет о ней, предоставив ей возможность мирно вести свои поиски.
Экипаж остановился, и в ту же секунду началась толкотня и суета, когда лакеи с грохотом вскочили со своих мест. Дверца распахнулась, и тетушка Изабель вышла первой, приветствуя всех сразу. Габби последовала за ней, коротко, но многозначительно посмотрев в сторону Лиллиан.
Как только ее подруга вышла, Лиллиан сделала глубокий вдохи вышла из экипажа, воспользовавшись помощью слуги, который протянул ей руку в перчатке. Она хотела присоединиться к тетушке Изабель и Габби, но, обходя слугу, внезапно остановилась. Эти две женщины были не одни. К ним присоединился мужчина.
И не просто какой-то мужчина, а, возможно, самый красивый из тех, кого ей доводилось встречать на этой земле за свои двадцать семь лет. Он был высоким, примерно на полторы головы выше Лиллиан, широкие плечи прекрасно подчеркивались безупречно сшитыми жилетом и фраком. Густые черные волосы были чуть-чуть длиннее, чем нужно, и падали на лоб мелкими завитками. У Лиллиан появилось странное желание откинуть их назад. У него был твердо очерченный подбородок и полные губы. При взгляде на них она почувствовала необычную мелкую дрожь внизу живота.
Но не из-за этого все вдруг померкло вокруг. Такие черты лица могли быть присущи любому мужчине. На его необыкновенно красивом лице выделялись глаза.
Лиллиан никогда не видела мужчину с глазами цвета жадеита. Ясные и живые, наполненные сообразительностью и юмором с легким намеком на сдерживаемое озорство. И эти зеленые глаза так пристально смотрели на нее, что Лиллиан стало жарко, несмотря на то что от дуновения легкого весеннего ветерка ощущалась приятная прохлада.
– А это – спутница и подружка моей племянницы, мисс Лиллиан Мейхью, – объявила тетя Изабель, единственная, кто не обратил внимания на происходящее во время этой встречи.
Взгляд Габби метался между Лиллиан и мужчиной, она побледнела и плотно сжала губы.
– Добрый день, – прошептала Лиллиан, радуясь, что у нее не дрогнул голос и не выдал ее состояния, в каком она оказалась от одного только мимолетного взгляда незнакомца.
Мужчина взял ее за руку. Его рука была в перчатке, как и рука Лиллиан, но тепло и сила его пальцев проникли через два слоя ткани.
– Добрый день, мисс Мейхью. Добро пожаловать в мой дом. Меня зовут Саймон Крэторн…
У Лиллиан перехватило дыхание, улыбка соскользнула с лица, как капля воды.
– …герцог Биллингем, – закончил незнакомец.
Глава 2
– Ну, теперь, когда у тебя была возможность рассмотреть их, что думаешь о твоих потенциальных невестах? – спросил Рис, усаживаясь в удобное кожаное кресло в кабинете Саймона.
Саймон даже не сдвинулся с места. Он стоял у окна и смотрел на зеленую лужайку, раскинувшуюся за домом. Недавно там собрались все женщины, чтобы выпить чаю с его матерью. Герцогиня приехала в имение, чтобы принять гостей. Она не испытывала от этого особого восторга, поскольку они с сыном никогда не были близки, но выполняла роль хозяйки ради продолжения титула, и Саймон был ей признателен за это.
– Ты говоришь о них так, словно я осматривал скот, Уэверли, – наконец ответил Саймон, обращаясь к другу по титулу, как тот предпочитал.
Саймон напряг глаза, чтобы рассмотреть собравшихся на лужайке, и одна девушка обратила на себя его внимание. Лиллиан Мейхью с золотистыми волосами, которые выглядывали из-под края шляпки. Когда они встретились, он почувствовал странную связь с ней, вспышку, которая взбудоражила все в желудке… и в других частях тела, расположенных ниже. Но когда он представился, она выдернула руку и внезапно побледнела. О, она довольно быстро справилась с собой, но ее реакция не выходила у него из головы.
– Очень удачное сравнение, – прервал его мысли Рис. – Домашний скот – это капитал. И хорошая жена – тоже. Почему ты не должен как следует осмотреть ее, как, например, кобылу или козу?
Саймон отбросил мысли о Лиллиан и с усмешкой отвернулся от окна.
– Так вот, значит, как ты думаешь о своей Энн, а? Как о козе, которая увеличит твой капитал?
– Ты умышленно неправильно толкуешь мои слова. – Рис скрестил руки на груди, раздувая ноздри. – Ты же знаешь, что о моей невесте я вовсе не думаю как о козе, И никто не подумает о ней так. Леди Энн воспитанная, красивая и грациозная. Она станет отличной герцогиней, лучшей хозяйкой в Лондоне ив конечном счете воспитает мне сыновей, которыми я стану гордиться.
Саймон пристально посмотрел на своего друга. Он был обеими руками за то, чтобы соблюдались приличия и браки заключались в своем кругу, но иногда ему казалось, что Рис заходит слишком далеко.
– Но разве брак состоит только в этом? – покачал головой Саймон. – Ты рассуждаешь об этом так, как будто речь идет просто о деловом соглашении.
– И ты ни на йоту не ошибаешься, мой друг. – Рис сделал глоток чая и встал. – Это действительно настоящее деловое соглашение. Любой, кто утверждает обратное, пытается оправдать неудачный выбор.
– Но влечение, дружба, страсть….
– Ну конечно, ты будешь увлечен женщиной, на которой женишься, – махнул рукой Рис. – Все девушки, приглашенные сюда, красавицы, и когда придет время, выполнение супружеских обязанностей будет доставлять тебе удовольствие. Что касается дружбы, то разве в ней есть необходимость? У тебя и так много друзей, вряд ли тебе необходим еще один. А для страсти у тебя будет любовница. – Рис подошел к окну, положил руку на плечо Саймона и стал рассматривать собравшихся внизу дам. – Лучше скажи, какая-нибудь из присутствующих здесь заинтересовала тебя?
Саймон вздрогнул и пожал плечами. Хотя у них с Рисом были разные взгляды на счастье в браке, он уважал мнение друга.
– Пока еще было мало времени, чтобы по-настоящему узнать о них что-то, но я действительно ощутил связь с одной из девушек.
– Замечательно. И кто она?
– Лиллиан Мейхью.
Саймон ткнул пальцем в ее сторону, пока она, сидя во дворе, болтала с другими женщинами.
– Мейхью…
Рис изогнул бровь, безучастно глядя на гостей.
– Она приехала с леди Габриэлой, дочерью графа Уотсенвейла.
– О Господи, дружище, эта? – Рис повернулся к Саймону, и на его лице промелькнуло отвращение. – Теперь я знаю, почему это имя показалось мне знакомым.
Саймон отшатнулся, услышав в голосе друга презрительные нотки. Он никак не ожидал подобного и теперь сгорал от любопытства узнать, что же послужило причиной такой реакции.
– Ты так эмоционально говоришь о девушке, с которой тебе еще предстоит познакомиться.
– Знакомиться с ней нет никакой необходимости, – покачал головой Рис. – Я сразу могу сказать, что она не подходит тебе по стольким параметрам, что вряд ли я смогу перечесть тебе их все.
– Попытайся.
Саймон сложил руки на груди.
– Во-первых, – загнул палец Рис, – ее отец был практически никем: просто младший сын младшего сына, ни титула, ни денег. Вообще на это можно закрыть глаза, если у избранницы есть другие достоинства, но и здесь все против нее. Шесть месяцев назад умер отец, и, по слухам, ее брат стал совершенно неуправляемым. Но самое главное – ее мать. Ты должен знать о ней.
– Нет, – покачал головой Саймон.
– Господи, дружище, ты герцог, – округлил глаза Рис и отошел от окна. – Ты глава одной из самых уважаемых семей в Англии, не говоря уже о том, что ты несешь ответственность за сохранность чести и уважения, которые унаследовал от своего отца. Ты обязан лучше разбирать, кто ниже тебя по положению и кто занимает одинаковое с тобой положение. Особенно когда ты думаешь о паре в браке.
Саймон почувствовал, как в нем растет разочарование. Хотя он сильно любил Риса и тот был ему ближе всех остальных друзей в жизни, но иногда он просто не мог выносить его напыщенности.
Его друг всегда был зациклен на родословной. Он создал Герцогский клуб, когда они учились в Итоне, и не принимал туда молодых людей, которые происходили не из герцогских семей или не имели шанса унаследовать этот высокий титул. И с того самого момента, как умер отец Риса и он унаследовал титул герцога Уэверли, его высокомерие, похоже, только усилилось.
Но Саймон продолжал оставаться в дружеских отношениях с ним по одной важной причине. Оказавшись однажды в кругу друзей Уэверли, трудно было себе представить человека более преданного, чем Рис. Несколько лет назад он едва не погиб, заступаясь за Саймона в пьяной ссоре. Он мог получить пулю, если бы ситуация накалилась. Преданность – редкий товар в тех кругах, в которых они вращаются. Там дружбой часто пренебрегают в угоду личным целям, поэтому Саймон нашел способы не обращать внимания на некоторые стороны личности Риса, которые были менее привлекательными.
– Так что там насчет матери, Уэверли? – с нажимом переспросил Саймон.
– Ходят слухи, – Рис наклонился вперед, – что она… – его голос зазвучал еще тише, – самоубийца.
Саймон вздрогнул и отодвинулся от друга, но не по тем причинам, какие подразумевал Рис. Вместо того чтобы снизить интерес Саймона к Лиллиан Мейхью, эта новая информация только углубила его понимание молодой женщины. Он сам недавно потерял отца, которого он уважал и любил всю свою жизнь. Он мог только представить, что почувствовала Лиллиан, потеряв обоих родителей, один из которых, возможно, покончил жизнь самоубийством.
Оказавшись у другого окна, подальше от неодобрительного взгляда Риса, Саймон понял, что снова ищет Лиллиан. Теперь она смеялась, и ее улыбка была такой открытой и искренней, что у него возникло желание разделить с ней ее радость.
А почему бы и нет?
В свои тридцать два года он уже не первый сезон присматривался к молодым леди вокруг себя и пытался определить, есть ли среди них подходящие невесты. За все эти годы, с тех пор как он стал достаточно взрослым, чтобы смотреть на девушек с определенным намерением, почти никто не пробудил в нем интереса. А те, кому это удалось, при более близком знакомстве разочаровали.
Поэтому, несмотря на предупреждения Риса об отсутствии положения, денег и еще бог знает чего, Саймон собирался узнать мисс Мейхью получше. В конце концов, она дружна с семьей графа Уотсенвейла, и это значит, что какие-то связи у нее имеются. Кроме того, многие люди в браке с не титулованными леди стали только лучше.
После смерти отца проблема найти женщину, которая станет его герцогиней, встала еще острее. Ему нужен был наследник, чтобы вся семья могла вздохнуть с облегчением, включая ближайшего кузена – викария, который постоянно напоминал Саймону, как ему не хочется автоматически становиться герцогом.
– Ты собираешься продолжить это, да? – резким тоном прервал размышления Саймона Рис.
– Конечно, – с улыбкой посмотрел на своего друга Саймон. – В ее взгляде есть глубина, Рис, решительность, которую редко встретишь у леди. Мне это интересно и хотелось бы узнать, кроется ли за этим что-нибудь еще. Вероятно, нет, тогда на этом все и закончится.
Его слова немного успокоили друга, но у Риса по-прежнему был встревоженный вид, когда он бросил последний взгляд на женщину внизу.
– Просто будь осторожен, Биллингем, – произнес Рис, возвращаясь на свое место к забытому чаю. – Женщина, которая выходит за рамки своего круга, зачастую ищет что-то. Ты мой самый близкий друг, и мне будет жаль, если ты попадешь в ловушку.
* * *
Лиллиан аккуратно свернула ночную рубашку и положила ее в комод в большой спальне, которую она делила с Габби. Лежа на кровати, подруга хмуро наблюдала за ее действиями.
– Мэгги сделает это.
Лиллиан пожала плечами. Служанка ее подруги очень помогала ей, с тех пор как из-за нехватки денег Лиллиан пришлось отпустить свою прислугу. Но на этом приеме Мэгги была слишком загружена работой. А теперь еще обнаружилось, что на любимом платье Габби появилось пятно, и Мэгги помчалась к прачкам, чтобы лично проследить за процессом стирки.
Даже если бы служанка не была так занята, Лиллиан не хотела нагружать девушку дополнительной работой. Это было довольно унизительно, если не сказать хуже, прибегать к помощи чьей-то служанки, потому что не можешь себе позволить иметь собственную. Но она не могла сказать об этом Габби. В условиях неустойчивого финансового положения подруги было бы жестоко дать ей заглянуть в будущее, которое, возможно, ждет и ее.
– Мне не хочется спать, – пояснила Лиллиан, закрыв ящик комода.
Она оставила дорожный сундук там, где он стоял, чтобы прислуга убрала его позже, подошла к кровати и нервно убрала нитку, прилипшую к краю покрывала.
– Я вижу. – Габби зевнула и прикрыла рот рукой. – Надо попросить теплого молока или немного бренди. Может быть, это успокоит тебя и ты немного вздремнешь.
– У тебя действительно усталый вид. – Лиллиан наклонила голову, разглядывая подругу. – Прости, Габби, я не даю тебе отдохнуть. Почему бы мне не заняться разведкой…
– Выслеживанием, – перебила ее подруга, прикрыв глаза.
– Разведкой, – настаивала Лиллиан, засмеявшись. – Я приду за тобой примерно через час.
– Спасибо, дорогая, – ответила Габби, удобно устраиваясь в кровати. – Я надеюсь, что короткий сон восстановит мои силы. И все же смотри не попади впросак.
Лиллиан проигнорировала замечание подруги на прощание, выскользнула из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. В коридоре она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, и с любопытством осмотрелась вокруг. Много месяцев она пыталась просчитать, как отомстить человеку, который погубил ее мать, и вот теперь она в его доме.
И этот дом оказался просто огромным. Она понятия не имела, откуда начинать свои поиски. По правде говоря, она даже не знала, что ищет. Роджер Кэторн много десятилетий тщательно создавал публичный образ благочестия и добродетели, верности и благопристойности… Вряд ли он оставил повсюду следы своих дьявольских грехов, чтобы она буквально споткнулась о них.
И тут еще ее знакомство с сыном подлеца, новым герцогом Биллингемом. Саймон Крэторн здорово смутил ее. Она уже довольно давно вращалась в светском обществе, чтобы по некоторым признакам понять, что мужчина увлечен ею. И уж конечно, она хорошо знала себя, чтобы почувствовать, что она тоже увлечена. Уже на подъездной аллее все стало предельно ясно.
Но Лиллиан не хотела увлекаться новым герцогом, особенно когда между их семьями стоит такая безобразная история. Она не хотела, чтобы и он увлекся ею. Его интерес приведет к тому, что он станет высматривать ее. Он даже может искать ее, что будет означать едва ли не крушение планов тихо и незаметно обследовать его дом.
С этого момента ей придется быть осторожной в обращении с ним.
Отогнав подальше тревожные мысли, Лиллиан двинулась по коридорам дома. По сравнению с тем, какой шум здесь стоял днем, когда прибывали гости, сейчас все было совершенно тихо. После чая почти все дамы удалились в свои комнаты, чтобы подготовить наряды, подремать… и, возможно, посплетничать о симпатичном хозяине. Мужчины, вероятно, пили портвейн, или чем там еще занимаются мужчины, когда их покидают леди и у них появляется несколько редких мгновений покоя.
Все это означало, что для Лиллиан наступило удобное время, чтобы познакомиться с планом дома. Даже если ее застанут за этим занятием, у нее есть хорошее и достоверное оправдание, что Габби вздремнула, а ей не спалось и не хотелось мешать подруге. Поскольку ее поведение не вызывает подозрений, никто не поставит под сомнение ее намерения.
Спустившись по длинной изогнутой лестнице в холл, Лиллиан осмотрелась. Здесь было так много дверей и коридоров, что она даже растерялась. Но потом все же выбрала одну дверь наугад и открыла ее, действуя медленно на тот случай, если там будут люди.
К счастью, в комнате никого не было. Это оказалась небольшая гостиная, отделка которой была выполнена в цветочных мотивах. Мебель в бледно-розовых тонах, светлые шторы – все указывало на то, что здесь собираются леди. Лиллиан поморщилась от пресыщенной миловидности обстановки и закрыла дверь. Следующая комната оказалась еще одной гостиной, за которой следовала залитая солнцем комната для завтраков. Лиллиан старалась запомнить расположение комнат на тот случай, если позже у нее появится возможность осмотреть их более тщательно.
Она подошла к очередной двери, собираясь быстро осмотреть помещение и двигаться дальше. Но когда она толкнула массивную деревянную дверь, у нее захватило дух и она, не сумев удержаться, вошла и с любопытством осмотрелась вокруг.
Библиотека! Самая прекрасная из тех, какие ей доводилось видеть прежде. Книжные полки из вишневого дерева простирались вплоть до сводчатых потолков, поднимаясь так высоко, что здесь даже была терраса, для того чтобы достать верхние книги, и лестница на колесиках на каждом уровне для той же цели.
У дальней стены горел камин, пляшущие огоньки пламени согревали и освещали помещение. Перед камином стояли два кресла и стол между ними. Одну стену занимало высокое и широкое окно, его стекла были отполированы до сверкающего блеска, чтобы как можно больше света проникало сюда. Диванчик у окна, обиты и мягкой светло-зеленой тканью, манил Лиллиан присесть и на несколько часов погрузиться в чтение.
Неожиданно для себя Лиллиан обнаружила, что идет вдоль полок, скользя пальцем по корешкам книг, и читает все названия, начиная от Шекспира, журналов по медицине и заканчивая иностранными томами, которые она даже не знала. Приятнее всего было то, что, по всей видимости, книги читали, а не просто коллекционировали для всеобщего обозрения. На самом деле у многих книг были потрепаны корешки, потому что их много раз открывали и закрывали.
