Текст книги "Желание герцога"

Автор книги: Дженна Питерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

Лиллиан лежала на кровати Саймона и смотрела на дверь, ожидая его прихода. Он сказал, что будет ждать ее в полночь, но уже была четверть первого. Лиллиан нервно оглядывалась на часы, потом опять переводила взгляд на дверь.

Где он мог быть?

Она встала и принялась беспокойно ходить по комнате, повертела в руках книжку, лежавшую на столе, рассеянно коснулась букета весенних цветов на камине.

Чем дольше она ждала, тем больше ее терзали предчувствия, что его разговор с Наоми закончился плохо. Лиллиан подозревала, что у Наоми была новая информация об их отце. Если так, то она даже думать боялась, что та могла сказать Саймону, потому что ничего хорошего в том, что уже стало известно, не было.

Она представила, как страдал Саймон, когда обнаружил, что у него есть брат, которого бросил его отец. Если информация Наоми была еще хуже…

Лиллиан решительно направилась к двери. Она должна найти его и убедиться, что с ним все в порядке. Она уже была готова взяться за ручку, как дверь вдруг сама открылась. Лиллиан отступила назад, ожидая увидеть Саймона.

Но вместо него вошла Наоми.

Лиллиан замерла на месте. Пусть ее репутация уже погублена, все-таки унизительно быть застигнутой в спальне Саймона.

Но если Наоми и подумала о ней что-то плохое, то это никак не отразилось на ее бледном, взволнованном лице.

– Хорошо, что я нашла тебя, – сказала она, задыхаясь, словно бежала бегом.

Лиллиан шагнула вперед и, увидев встревоженное лицо Наоми, мгновенно забыла о своем смущении.

– Что-то случилось?

– Мой брат… – Наоми замолчала, сжав кулаки и стараясь дышать глубже.

– Что-то с Саймоном? – Лиллиан схватила ее за плечи. – Его обидели?

– Нет! – воскликнула Наоми. – Не в этом смысле. Но… Ты будешь нужна ему сегодня. Ему будет нужен кто-то, а я не смогу помочь ему сейчас.

Лиллиан отступила назад, смутившись. Ей не хотелось уходить, ничего не узнав, хотя ее сердце рвалось к Саймону.

– Что это значит? Что произошло?

– Я знаю, что ты была посвящена в поиски Саймона по поводу некоторых не совсем достойных дел отца. Он сказал, что ты помогала ему.

– Д-да, – запинаясь, подтвердила Лиллиан.

Ей стало стыдно, потому что настоящая причина ее участия в разборе бумаг крылась совсем в другом.

– Так вот, то, что он обнаружил, это еще не все, и я подсказала ему направление, где следует искать. То, что он узнает сегодня… – Наоми опять замолчала, тяжело дыша, словно пыталась подавить подступающие к горлу рыдания. – Ты будешь нужна ему, вот и все. Пожалуйста, иди к нему. Он в кабинете отца.

Лиллиан не надо было больше уговаривать. Не сказав ни слова и не взглянув на Наоми, она выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Впервые за все это время ее не волновало, кто увидит ее бегущей по лестнице ночью. Ее не беспокоило мнение окружающих.

Она думала только о том, чтобы найти человека, за которого она собралась замуж. Ее единственной заботой было помочь ему любым способом.

Она быстро добежала до кабинета и дрожащей рукой взялась за ручку двери. Что бы ни случилось, она должна увидеть человека, которому нужна сейчас. И она его не подведет.

В комнате было холодно и темно, только несколько слабо горящих ламп отбрасывали на стены мрачные тени и догорали угли в камине. Лиллиан осмотрелась вокруг, но не увидела Саймона.

– Саймон? – тихо окликнула она.

В комнате так остро ощущалась печаль, что Лиллиан не осмелилась повысить голос. Это казалось совершенно неуместным.

Ответа не последовало, и Лиллиан прошла дальше.

– Саймон?

Тишина. Неужели Наоми ошиблась? Неужели ее брат уже покинул эту комнату? Если так, то куда он направился? Ведь Лиллиан нигде не встретила его, когда бежала сюда.

Она сжала кулаки и теперь уже осмелилась сказать громким голосом:

– Саймон!

– Это не мое имя, – послышался глухой, болезненный голос из темного угла комнаты, и Лиллиан, ни секунды не мешкая, поспешила туда.

Когда глаза совсем привыкли к темноте, она увидела Саймона, сидевшего на полу практически под столом отца. Вокруг него валялись письма, бухгалтерские книги, другие документы.

Он поднял голову. Его прекрасные зеленые глаза блестели в тусклом свете. Лиллиан никогда не видела такого несчастного лица. Она мгновенно вспомнила своего отца в тот день, когда не стало матери.

– О, дорогой, – выдохнула она, протянула к нему руку, но тут же отдернула ее. Он был настолько напряжен, что она испугалась, а вдруг он разрушится, если она к нему прикоснется. – Позволь мне сделать лампы поярче.

Через несколько мгновений в комнате стало светлее, и Лиллиан призвала на помощь все свои силы, чтобы не отшатнуться при виде лица Саймона.

У него был… вид сломленного человека.

Больше всего ей сейчас хотелось хоть как-то помочь ему.

Отодвинув лампу в сторону, она опустилась на колени и медленно поползла к нему.

– Что случилось, Саймон? – прошептала она так, словно разговаривала с капризным ребенком.

– Я сказал тебе, что это не мое имя, – вытянув ноги и отвернувшись от нее, ответил Саймон.

– Не понимаю, – прошептала она, глядя со слезами на глазах на его застывшую фигуру.

– Ты не захочешь выйти за меня замуж, Лиллиан.

– О чем ты говоришь, Саймон? – Лиллиан встала с колен. – Что ты имеешь в виду?

Саймон повернулся и посмотрел на нее ясным взглядом. Он не был пьян, но производил впечатление человека, разбитого глубокими переживаниями. Всем своим видом он буквально излучал боль.

– Я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Я даже не знаю, кто я и что я.

Лиллиан все-таки решилась прикоснуться к нему, настроившись не потеряться в его загадках.

– Расскажи мне, что случилось, – прошептала она, взяв его за плечо. – Объясни, почему ты в таком состоянии.

– Да-да, – рассеянно пробормотал Саймон, посмотрев на ее пальцы на своем плече как на некий неизвестный объект. – Ты должна знать правду. Ты не должна быть обманутой, как это случилось со мной.

Лиллиан заставила себя промолчать. Саймон освободился от ее руки и взял несколько валявшихся рядом бумаг.

– Вечером сестра рассказала мне о спрятанных в этом кабинете бумагах. Она сказала, что они объяснят мое прошлое и прошлое моего отца. – Саймон прижал бумаги к груди и спокойно посмотрел на Лиллиан. – Но я никогда не думал, что здесь будет такое.

– Но что? Что это, Саймон?

– Все дело в том, моя дорогая, – Саймон вздрогнул, – что я не Саймон Крэторн. Я вовсе не герцог Биллингем. Мое настоящее имя – Генри Айвз, я внебрачный сын самого большого лжеца во всей Англии.

Саймон не спускал с нее глаз, пока Лиллиан читала все, что он нашел в спрятанном под столом ящичке. Она сидела в кресле у камина, который он разжег опять около часа назад. Но, несмотря на уютное кресло, Лиллиан ощущала какую-то неустойчивость, отсутствие равновесия.

Саймон ощущал то же самое. За такое короткое время весь его мир переменился. Никогда уже не будет все как прежде.

Лиллиан дочитала последний документ и осторожно отодвинула бумаги в сторону, словно боялась, что слова, которые она прочла, могут укусить ее.

– Хочу убедиться, что правильно все поняла, – тихо сказала она, сложив руки на коленях.

Когда она подняла глаза и спокойно посмотрела на Саймона, он почувствовал облегчение от того, что она не убежала. Господи, какая она сильная… Она оказалась сильнее, чем он сам в этот момент.

– С настоящим Саймоном Крэторном произошел несчастный случай тридцать лет назад, здесь, на озере, в имении, когда ему было два года.

Саймон кивнул. Теперь он понимал, почему мать с отцом так ненавидели это место и не пускали туда Саймона.

– Вероятно, он едва не утонул. Его привели в сознание, но в голове уже произошли какие-то изменения, – сдавленным голосом сказал Саймон.

– Твой отец, не желая терять шанс обрести следующего герцога Биллингема своей же крови, приехал в Лондон, разыскал твою настоящую мать и, по существу, купил тебя и ее молчание. Вы с настоящим наследником были примерно одного возраста и довольно похожи друг на друга, поэтому через несколько месяцев твой отец и герцогиня достаточно спокойно представили тебя гостям как настоящего Саймона. Никто ничего не узнал, и ты тоже, потому что был слишком мал.

У Саймона перехватило дух, когда всю эту историю Лиллиан повторила вслух. Ему было неприятно думать о той лжи, которой была пронизана его жизнь. И все ради чего? Ради отцовского тщеславия?

– Но почему твои родители не родили еще одного ребенка? – спросила Лиллиан. – Зачем прибегать к такому ухищрению?

– Она всегда говорила, что мое… – Саймон покачал головой, запнувшись на полуслове. – Рождение Саймона прошло для нее не совсем удачно. Ей сказали, что она не сможет больше рожать.

– Поэтому он просто заменил одного ребенка другим. – Лиллиан прикрыла глаза. – Не подумав при этом ни о тебе, ни о других людях, окружавших его.

– Да, – кивнул Саймон, – они воспитали меня как своего родного сына. И наверно, думали, что я никогда не узнаю и никаких вопросов не будет.

– А как же бумаги, которые ты нашел раньше? – нахмурилась Лиллиан. – В них указано, что у твоего отца есть внебрачный сын… Ты… Зачем он оставил их, чтобы ты нашел?

– Думаю, это не входило в его планы, – вздохнул Саймон. – Все другие бумаги, касающиеся внебрачных детей, были спрятаны в этом ящичке под столом, чтобы их никогда не нашли. Я думаю, то письмо, которое я нашел, попало в бухгалтерскую книгу случайно. Он стал жертвой собственной неорганизованности.

Это было бы весьма иронично, если бы не было так ужасно грустно и горько.

– Даже если он знал, что есть свидетельства, которые я могу найти, – продолжил Саймон, – он не мог ничего спрятать, потому что его смерть была внезапной. Он не успел навести порядок в своих делах.

Лиллиан медленно встала и пошла к Саймону. Ему хотелось одновременно и отпрянуть от нее, и найти покой в ее объятиях. В ее взгляде он не увидел ни жалости, ни отвращения, иначе этого он бы просто не вынес.

Лиллиан коснулась рукой его лица, и от печали, застывшей в ее глазах, у Саймона блеснули слезы.

– Саймон…

– Нет. Это не мое имя, – отшатнувшись, сказал он.

– Это имя твое. – Лиллиан уцепилась за него довольно крепко для такой хрупкой женщины. – Эти бумаги… они меняют известные тебе факты, но они не меняют тебя.

– Черт возьми, меняют, Лиллиан! – вырываясь от нее, крикнул Саймон и отошел в сторону.

– Нет! – Лиллиан последовала за ним, цепкая, как бульдог. – Жизнь состоит из опыта, возможности выбора, дружбы… Твои отец и мать… – Она остановилась и поправила сама себя: – Может быть, твой отец и герцогиня отняли твое имя, незаметно втиснули тебя в рамки жизни своего сына, но они не отняли у тебя тот опыт, возможность выбора или дружбу. Поскольку тебе было два года, ты был Саймоном Крэторном.

– Но ведь где-то есть еще настоящий Саймон Крэторн, – заспорил он, сжимая кулаки от разочарования. – Он же не умер, просто после того несчастного случая на озере пострадал его мозг. Я живу его жизнью, Лиллиан. Я украл его жизнь. А этот титул, если настоящий Саймон не способен носить его, должен перейти к нашему кузену, хочет он того или нет. Я украл титул у того человека.

– Ты ничего не украл! – крикнула Лиллиан, и в ее голосе было столько страсти, что Саймон замолчал.

Он смотрел, как она приближается к нему, словно страстная Валькирия, готовая сражаться за него, вступая в дуэль с ним самим или с целым миром.

– Тебе навязали то, что ты не выбирал, – тихо сказала Лиллиан.

У нее был такой вид, как будто она все поняла, хотя это было невозможно. Как она могла?

– И что мне теперь делать с этим? – Саймон рухнул на ближайший стул. – Что мне делать, Лиллиан?

Она опустилась перед ним на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. Взяв его за руки, она глубоко вздохнула, обдумывая его вопрос.

– Когда ты передал мне найденные бумаги, ты признался, что сестра сказала: если ты узнаешь, куда исчезает твоя мать, ты узнаешь все. Что она имела в виду?

Саймон вздрогнул, пытаясь привести мысли в порядок.

– Насколько я помню, моя мать… герцогиня исчезала на длительное время, когда мы приезжали в это имение. Иногда – на несколько часов, однажды – на несколько дней. Отец никогда не говорил об этом. Однажды, когда мне было восемь лет, я попытался последовать за ней. Но она поймала меня, ударила хлыстом и после этого была осторожнее.

От этих слов Лиллиан вздрогнула, но промолчала.

– Еще твоя сестра сказала, что, как только ты прочтешь бумаги, ты разгадаешь загадку.

Саймон кивнул. Но сейчас в его голове все так запуталось, что он ничего не понимал. Ему было больно, очень больно. Вокруг оказалось так много лжи.

Лиллиан задумалась, размышляя над словами Наоми. Потом она вдруг округлила глаза и шумно вздохнула.

– Что такое, Лиллиан?

– Саймон, если герцогиня отправлялась куда-то и при этом не хотела, чтобы ты знал… – Лиллиан пристально посмотрела на Саймона. – Может быть, твой брат, настоящий наследник, где-то здесь, в имении? Может быть, она навещала своего ребенка?

Саймон, прищурившись, посмотрел на нее. Он был настолько ошеломлен открывшимися фактами своей биографии и тем, что он вовсе не тот, кем себя считал… Он даже не подумал об этом. А ведь это вполне логично. Если прятать увечного ребенка в имении, то это уменьшало шанс быть пойманными на лжи.

Пока Саймон смотрел на нее, Лиллиан быстро схватила отброшенные бумаги, которые она только что прочла. Она быстро пробежала их глазами, время от времени останавливаясь и читая отдельные строчки. Наконец она протянула их Саймону:

– Вот.

Здесь была строка цифр и черновой набросок карты, на которую Саймон не обратил внимания, когда читал другие, более важные бумаги из тайника отца.

– Здесь говорится, что в тот год, когда тебя привезли в имение, в отдаленном уголке лесистой зоны был построен маленький домик. Туда даже дороги нет, чтобы добраться. – Лиллиан наклонила голову. – Может быть, там они держат… его.

– Саймона, – глухо сказал он.

Это место находилось примерно в пяти милях от главного дома среди кустов ежевики и густого леса. Расположение отличное, чтобы спрятать что-то или кого-то.

Лиллиан нежно обхватила руками лицо Саймона.

– Я думаю, нам надо пойти туда.

Саймон вздрогнул, но Лиллиан не отступила.

– Мы должны пойти, хотя бы только посмотреть, там ли он.

Саймон хрипло вздохнул. Сама идея казалась ему неприятной. Если Лиллиан права и Саймон… настоящий Саймон… там, как он посмотрит в лицо человеку, у которого он отнял его жизнь? Как он сможет посмотреть на брата, которого никогда не знал?

– Я не знаю… – Он хотел отвернуться, но Лиллиан не позволила.

– Саймон, – прошептала она, – тебе нужно сделать это. Только увидев его, ты поймешь, как быть дальше. А я буду с тобой. Я не оставлю тебя, пока ты сам не попросишь меня об этом.

Конечно, она права. Он начал с разоблачения лжи отца и должен довести дело до конца. И если Лиллиан будет рядом, этот долг уже не казался ему таким страшным.

– Да, давай сходим туда завтра, – согласился Саймон.

– А сейчас пойдем со мной наверх, – прошептала Лиллиан. – Я останусь с тобой.

Саймон внимательно посмотрел на нее. Она предлагала ему утешение, которое нужно было ему сейчас как воздух. Поэтому он встал и медленно последовал за ней в свою спальню, зная, что впереди у него – бессонная ночь.

Лиллиан смотрела на Саймона. Он долго вертелся и крутился в постели и наконец погрузился в прерывистый, беспокойный сон. Его голова покоилась у нее на плече, уголки рта опустились, придавая лицу хмурый вид. Изредка он стонал и беспокойно вздрагивал.

Лиллиан нежно погладила его по волосам, и это прикосновение, похоже, успокоило его, потому что черты лица стали менее напряженными, а дыхание – ровнее. Лиллиан вздохнула. По крайней мере она могла подарить ему этот мимолетный покой.

Больше она практически ничего не могла ему дать.

Вглядываясь в темноту спальни, Лиллиан боролась со слезами. События сегодняшней ночи бесконечной каруселью вертелись в ее голове.

Саймон положил к ее ногам самый сокровенный и самый разрушительный секрет, на который она вряд ли могла надеяться, когда приехала сюда. Если светскому обществу станет известно, что добропорядочный, по общему мнению, герцог Биллингем на самом деле подменил своего ущербного сына незаконнорожденным… Если все узнают, что он лгал всю свою жизнь… Это будет грандиозный скандал. Он выплеснется во все газеты Лондона и распространится по всей стране. В ближайшие десять лет он не будет сходить с губ на всех светских раутах или балах.

Но Лиллиан это не доставляло никакого удовольствия. Она сама отказалась от своего решения показать людям истинное лицо герцога, и поэтому теперь, когда она узнала, каким жестоким он был, ничего, кроме тошнотворного ощущения в желудке, не чувствовала. Сейчас она думала о том, сколько боли причинил этот человек Саймону.

За время их знакомства его боль стала ее болью, его разочарования ранили ее, его будущее стало ее будущим. И теперь, лежа рядом с ним в постели, Лиллиан понимала, что любит его.

Это открытие нисколько не потрясло ее. Любить его казалось так естественно, так правильно, так справедливо.

Даже несмотря на то что он не знал, кто она такая и зачем приехала сюда. Она хотела рассказать ему все сегодня, но не смогла. На него и так уже свалилось слишком много проблем. Позже. Она признается во всем позже. Сейчас ей необходимо помочь ему.

Итак, завтра она отправится вместе с ним, чтобы принять самый трудный вызов судьбы. Она будет стоять рядом, поддерживая его со всей любовью и силой.

А потом она выйдет за него замуж. Лиллиан надеялась, что в той жизни, которую ей предстоит строить с Саймоном, она найдет способ компенсировать свои первоначальные намерения и быть достойной человека, который заставил ее забыть о гневе и разбудил в ней любовь такой силы, что она стала для Лиллиан важнее всего на свете.

Глава 20

Утренняя заря была холодной, моросил мелкий дождь, над холмистой местностью поднимался туман. Саймон помогал Лиллиан сесть в экипаж, который доставит их как можно ближе к спрятанному домику, и размышлял о безупречном совершенстве мрачных окрестностей, абсолютно точно отражавших его внутреннее состояние.

Они долго и медленно ехали по давно заброшенной дороге, пока экипаж не остановился. Коляска покачнулась, кучер спрыгнул и открыл дверцу. Пока Саймон помогал Лиллиан спуститься на землю, слуга с недоумением осмотрелся вокруг.

– Дальше проехать невозможно, да здесь и нет ничего, ваша светлость, – сказал он. – Вы уверены, что именно здесь хотели оказаться?

– Уверен, – кивнул Саймон. – Пожалуйста, подожди нас здесь, пока мы с невестой погуляем. Мы вернемся, хотя пока не знаю, как долго будем отсутствовать.

Слуга еще раз оглянулся вокруг, пожал плечами и надвинул шляпу пониже на лоб, чтобы защититься от дождя.

– Как пожелаете, ваша светлость.

Лиллиан посмотрела на Саймона. Она была так же печальна, как и он сам. Он взял ее за руку, и они пошли вперед.

Когда экипаж остался далеко, позади и кучер уже не видел их, Лиллиан открыла сумочку и вынула карту, которую нарисовал отец Саймона почти тридцать лет назад. Чернила выцвели, бумага пожелтела от времени, но большая часть рисунка все же сохранилась.

Однако Саймону не нужна была карта. Его будто звал кто-то, направлял к нужному месту, где мог находиться его брат. Там – его прошлое, бывшее теперь таким туманным, но оно могло хоть немного проясниться. Возможно, встреча с человеком, жизнью которого он жил,  придаст его собственной жизни какую-то целенаправленность.

Они прошли почти две мили через дикие поля, вошли в небольшую рощицу и вдруг у подножия низкого холма увидели домик. Саймон остановился. Домик был совсем небольшим, веселым, с белоснежными стенами и большим количеством ярких цветов перед входом.

Саймон не знал, сколько он так простоял, пока Лиллиан не потащила его вперед.

– Пойдем, любовь моя. Давай покончим с этим ипройдем весь путь до конца.

Саймон глубоко вздохнул и посмотрел на Лиллиан. Он был совершенно не уверен в своем прошлом, но, когда смотрел на нее, будущее не казалось таким унылым.

– Я рад, что ты здесь, – пробормотал он, когда они подошли к двери.

Потом он поднял руку и осторожно постучал. Изнутри послышались какие-то звуки, дверь открылась, и на пороге появилась круглолицая веселая служанка. Как только она увидела Саймона, улыбка пропала с ее лица, глаза округлились.

– Что… в-ваша светлость, – заикаясь, произнесла она, незаметно пытаясь перекрыть вход. – Что вы здесь делаете?

– Я пришел увидеть его.

– Нет! – воскликнула женщина и резко покачала головой. – Герцогиня говорила, что его никто не должен видеть. Она сказала, что его нужно защищать. Она сказала – никогда…

– У ее светлости нет никакой власти над теми, кто проживает на моих землях, – сказал Саймон повелительным тоном, который он всегда ненавидел.

Однако, сейчас этот тон возымел действие, и служанка прекратила перечислять причины, по которым она не могла позволить ему пройти.

– Она будет очень сердиться, – прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.

– Я всю ответственность возьму на себя, – дотронулся до ее руки Саймон. – Как вас зовут?

– Миссис Уайт, я экономка, – ответила женщина, сделав реверанс сначала Саймону, а потом – Лиллиан.

– Миссис Уайт, я обещаю, что ее светлость обрушит свой гнев на меня, а не на вас. А теперь, пожалуйста, скажите, где он?

Женщина отступила в сторону и позволила им войти. Она молча закрыла за ними дверь и пошла по узкому, но хорошо освещенному коридору. Они подошли к двери, перед которой экономка в нерешительности остановилась.

– Он там, – прошептала она.

– Один? – спросил Саймон.

– Нет, у него есть компаньонка, которая заботится о нем. Она находится с ним все эти годы, с того самого дня, как произошел несчастный случай, – прошептала экономка. – Ее зовут мисс Льюистон.

– Спасибо. – Саймон повернулся к двери. – Вы можете идти.

Экономка кивнула и буквально убежала, оставив их с Лиллиан одних перед дверью. Долгое время Саймон просто смотрел на дверь.

– А если я не могу это сделать? – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Можешь.

Лиллиан тихонько погладила его по плечу, и это движение немного успокоило его.

Саймон кивнул и толкнул дверь. Комната оказалась большой и просторной, залитая отблесками пламени от горевшего камина. В яркие дни сквозь многочисленные окна будет проникать солнечный свет и она станет еще светлее. Приятный, спокойный цвет стен, удобная и большая, хотя уже не новая мебель.

Саймон, едва дыша, переступил порог комнаты и осмотрелся вокруг. Сначала он увидел женщину. Мисс Льюистон, как назвала ее экономка. Это была немолодая женщина высокого роста, худая, но нисколько не строгая, судя по внешнему виду. Заметив их появление, она бросилась к двери, всплеснув руками.

– Кто вы? Что вы здесь делаете? – отрывисто спросила она.

– Я Саймон Крэторн, герцог Биллингем, – смерил ее взглядом Саймон. – Я пришел увидеть своего брата.

Прежде чем побледневшая мисс Льюистон успела ответить, за ее спиной раздался низкий голос:

– Саймон? Меня тоже зовут Саймон!

Саймон, словно загипнотизированный, наблюдал, как из-за укрытия в виде небольшого дивана встал с пола высокий, крупного телосложения мужчина. Он выглядел абсолютно нормальным, как любой другой тридцатидвухлетний человек, только волосы были взъерошены, а взгляд перескакивал с одного на другое, как у легко возбудимого ребенка.

Он неуклюже прошел через комнату, застенчиво улыбаясь Саймону и Лиллиан.

– У него мое имя, мисс Льюистон, – сказал он.

– Действительно, – мягко улыбнулась ему женщина и бросила хмурый взгляд на Саймона, нервно теребя пальцы. – Замечательно, что у нас гости, правда?

Мужчина кивнул, и мисс Льюистон снова посмотрела на Саймона и Лиллиан.

– Вы намерены причинить ему вред? – спросила она сквозь сжатые зубы.

– Конечно, нет, – отшатнулся Саймон. – Я пришел сюда, чтобы познакомиться с ним. Попытаться понять… это.

Еще раз окинув их внимательным взглядом, мисс Льюистон кивнула и отступила назад, давая возможность Саймону и Лиллиан пройти в комнату.

– Это очень важный человек, – обратилась она к своему подопечному. – Он герцог. Как нужно обращаться к герцогу?

– Ваша светлость, – с гордостью ответил брат, как отвечает ребенок в школе, когда его спрашивают.

Саймон закрыл глаза. Перед ним стоял втиснутый в тело мужчины мальчишка, мозг которого перестал развиваться после несчастного случая, произошедшего много лет назад. Он выглядел как взрослый мужчина, но в реальности по своему развитию соответствовал ребенку пяти-шести лет.

– Ты можешь называть меня… – Саймон засомневался. – Генри, если нравится.

– Хорошо, Генри. Ты пришел поиграть?

– Поиграть? – повторил Саймон.

Он сделал шаг вперед, и Лиллиан отпустила его руку. Он оглянулся на нее через плечо, но она только улыбнулась ему в ответ, отпуская его, давая ему возможность пообщаться с братом, сама не вмешиваясь в ситуацию.

– Саймон обожает играть, – тихо заметила мисс Льюистон. – Когда холодно или дождливо, вот как сегодня, мы играем дома. Его любимая игра – «Найди меня». Мы как раз играли, когда вы вошли, поэтому он спрятался за диваном.

– А у тебя, похоже, здорово получается, – сказал Саймон и пошел к брату. – Я не знал, что ты там, когда вошел.

Брат ухмыльнулся, и эта кривая улыбка сделала его похожим на ребенка, каким он был по своему развитию.

– Я очень хорошо умею играть. Когда мама приходит, она никогда не может меня найти.

Саймон едва сдержал болезненный стон. Господи, его мать… или женщина, которая называлась его матерью. Она приходила сюда три десятилетия, любила этого мальчика и ненавидела его самого. Теперь все встало на свои места.

– У меня есть солдатики. Хочешь посмотреть? – сказал брат, отрывая Саймона от его мыслей.

Саймон опять бросил взгляд через плечо на Лиллиан. Она вытирала слезы, но все же нашла в себе силы улыбнуться ему. Ее присутствие поддерживало его, и Саймон приблизился к брату.

– Мне очень хочется посмотреть на твоих солдатиков, – тихо сказал он.

Брат повел его в укромный уголок, где в коробках аккуратно были расставлены детские игрушки.

– Мы можем играть вместе и дружить.

Саймон смотрел, как его брат опустился на пол и стал вытаскивать игрушки.

– Я обещаю тебе, Саймон, – он потянулся и взлохматил уже и без того взъерошенные волосы брата, – что стану для тебя самым лучшим другом. Я стану защищать тебя. И не важно, сколько сил для этого потребуется.

С этими словами Саймон Крэторн, а на самом деле Генри Айвз, сел на пол рядом с братом и стал играть в солдатиков.

Лиллиан сунула ладонь в руку Саймона, когда они шли по узкой тропинке от домика, где провели последние три часа. Она истерзалась, была истощена эмоционально и могла только догадываться, что пережил Саймон. Он безупречно вел себя с братом, играл с ним и спрашивал, как тот живет. Немного погодя, когда мисс Льюистон убедилась, что у них нет дурных намерений по отношению к ее подопечному, она стала более открытой. Они узнали о жизни настоящего Саймона и о повседневных заботах, а также о том, что говорят врачи о способностях брата и его умственном развитии.

Лиллиан бросила взгляд на Саймона. Он смотрел прямо перед собой, погрузившись в собственные мысли, пока они медленно шли к экипажу, чтобы вернуться в то место, которое он всю свою жизнь называл домом.

– Саймон, ты хочешь поговорить об этом? – тихо спросила Лиллиан.

Эти слова заставили его остановиться. Он посмотрел на Лиллиан, потом бросил взгляд через плечо на домик. Теперь была видна только крыша, потому что они миновали невысокий холм. Еще несколько шагов, и он совсем исчезнет из виду, как будто его и не было.

Только он был, и настало время разобраться с этим раз и навсегда.

– Саймон, – повторил он, потом рассмеялся, хотя смех был невеселым, в нем слышались утомленные нотки. – Саймон – это его имя. Стоит ли и меня называть также?

Лиллиан прижала его руку к своему сердцу и держала ее там переживая за него и по своему горькому опыту понимая, что она ничего не может сделать, чтобы уменьшить его боль. Она может только поддержать его, выслушать и любить.

– Стоит, Саймон. Обстоятельства, которые привели тебя на это место, в эту семью, в эту жизнь, от тебя не зависели. Это не твоя вина. Ты не можешь винить себя за то, что сделали с тобой… Или за то, что случилось с ним.

– Я забрал его жизнь! – взорвался Саймон и, вырвав свою руку, беспокойно пошел вперед.

Его слова прозвучали настолько грубо, что у Лиллиан слезы навернулись на глаза, похоже, уже в сотый раз за этот день.

– Нет, – настаивала она, схватив его за плечо и разворачивая к себе. – Тебе дали его жизнь. И это – подарок. Более того, ты прожил эту жизнь с честью и достоинством. Ты представлял его и его имя и все, что должен был представлять он, потому что он сам не мог этого сделать. Я уверена, если бы он понимал все обстоятельства, он был бы доволен. Он любил бы тебя за то, что ты сделал и какой ты есть.

Саймон долго думал над ее словами, потом тяжело вздохнул.

– Похоже, он доволен своей жизнью здесь, – прошептал он.

Лиллиан кивнула, подумав о счастливом доме, который был построен для ребенка. Она могла думать о нем только как о ребенке, несмотря на его высокий рост и крупную фигуру. Чем дольше они находились с ним рядом, тем больше Саймон-ребенок рассказывал им о том, как весело проводит время, как он обожает приезды мамы и что у него даже есть собака, с которой он играет.

– Он счастлив, Саймон. Твой брат, возможно, намного… проще, чем окружающие его люди, но зато у него есть огромная способность любить. Экономка и мисс Льюистон обожают его, с твоей матерью их связывают крепкие узы, а теперь… – Она потянулась и дотронулась до его лица. – У него есть ты и я.

Саймон кивнул, но Лиллиан заметила, как в его глазах блеснули слезы.

– Ты действительно права. И я собираюсь приезжать сюда, видеться с ним всякий раз, как только смогу. Когда я отправился сюда, я не знал, что найду, что буду чувствовать.

– Я понимаю.

– Но в тот момент, когда я увидел его… – Саймон замолчал, и на лице вдруг появилась теплая и искренняя улыбка. – Я полюбил его. Я знаю, что никогда никому не позволю его обидеть. Я сделаю все, чтобы предотвратить это. Все.

Лиллиан вздрогнула. В его словах было столько страсти. Если он когда-нибудь узнает, что главной целью ее приезда сюда было именно это: раскрыть секрет, который она теперь знала, и потом распространить его по всем уголкам светского общества, чтобы уничтожить доброе имя его отца…

Он наверняка никогда не протянет ей руку. Он будет презирать ее. Он справедливо будет смотреть на нее как на угрозу собственному брату, угрозу своему будущему.

Саймон переплел пальцы с ее пальцами, и тревога Лиллиан ушла вместе с этим прикосновением.