Текст книги "Желание герцога"
Автор книги: Дженна Питерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Да, – тихо произнес Саймон, открыв глаза, – думаю, со временем я смог бы полюбить ее.
Сногсшибательное открытие, но Саймон вдруг понял, что улыбается. Идея влюбиться в свою будущую жену оказалась действительно приятной. Впереди у них годы для того, чтобы ухаживать, при этом они будут делить одну постель. Это непременно будет интересным занятием.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Наоми. – Я счастлива. По крайней мере это лучше, чем было у матери с отцом.
При упоминании о родителях и их очень несчастливом браке все приятные мысли о Лиллиан улетучились. Теперь Саймон понимал все намного лучше. Правда обладает непонятной способностью объяснять необъяснимое.
– Да, отец… – пробормотал Саймон, покосившись в сторону Наоми.
Должен ли он рассказать ей то, что узнал? Старинная мудрость гласит, что ее, как женщину, необходимо защищать от подобных нетактичных тем. Но с другой стороны, как-то неправильно хранить такое в секрете. Если ему суждено узнать истинное лицо отца, почему Наоми не должна знать это? Они оба любили и уважали его.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросила Наоми и нервно поерзала на стуле. – Саймон, что происходит?
– Ты знаешь, что я приехал сюда из-за приема, на проведении которого так настаивала мать. Но, кроме этого, было кое-что еще, что привело меня в имение, – медленно начал говорить Саймон.
Он все еще не был уверен, хочет ли раскрывать Наоми то, что узнал сам.
– Я так и думала, – кивнула Наоми. – Отец занимал важный пост, и, поскольку скоро начнется светский сезон, я подумала, что ты поехал сюда, чтобы разобрать некоторые его бумаги.
– Именно поэтому я сюда и приехал. Ты помнишь, какой беспорядок всегда царил в его кабинете?
– Боже мой, ну конечно, – мгновенно улыбнулась Наоми. – Этот беспорядок был и здесь, и в других домах. В Лондоне мать настояла, чтобы он оборудовал себе второй кабинет, где можно было встречать людей, потому что ее смущала его неорганизованность.
Саймон встал и подошел к окну.
– Первое, что я должен сделать, – сказал он, выглянув в парк, – привести в порядок его бумаги. Я думал просмотреть их сам, прежде чем другие работники сделают все остальное. Вообще я думал, что можно будет написать воспоминания о нем.
– Понятно. Однако, судя по твоему лицу, похоже, ты не рад тому, что нашел, пока разбирал его бумаги и письма.
– Что ты знала об отце, помимо того лица, с которым он представал перед публикой?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «лицо», Саймон, – пожала плечами Наоми, и в ней уже не было прежнего спокойствия.
– Я… я хотел спросить, что ты знала о нем как о реальном человеке? О таком, который не всегда бывает хорошим, порядочным или честным.
Теперь настал черед Наоми встать.
– Что ты хочешь сказать, Саймон? Ты в чем-то обвиняешь отца?
Саймон отпрянул назад. Ему непривычно было видеть гневное лицо сестры и дрожащие руки. Обычно Наоми была спокойной и собранной, ею владели счастливые эмоции, а не страх и огорчение. Однако при простом упоминании об отце и о его возможных секретах она впала в панику.
Неужели она уже что-то знала?
– Наоми, – начал Саймон, подходя к ней, – я лишь спросил…
– Ты намекал, – поправила она, отступая назад. – Намекал, что отец сделал что-то плохое. Я не хочу это слышать, Саймон. Прошлое лучше оставить в прошлом. Оставь его в покое.
С этими словами она повернулась и практически выбежала из комнаты, оставив Саймона смотреть ей вслед и размышлять, что же знает его сестра, что заставило ее так, испугаться.
Может быть, это что-то намного хуже того, что он сам уже раскопал.
Глава 18
Лиллиан сидела в библиотеке в кресле, стоявшем у камина. Ноги она поджала под себя, рядом стояла дымящаяся чашка чая. Это был рай.
Библиотека быстро становилась ее любимым пристанищем, потому что здесь были не только книги, питавшие ее любовь к печатному слову, но и воспоминания. Воспоминания о Саймоне, о страсти.
Когда она находилась здесь, она почти забывала настоящую причину своего приезда в имение и к человеку, за которого теперь собиралась замуж. Она почти забывала, что лгала ему и вводила в заблуждение во имя мести, забывала, что ей еще придется рассказать ему всю правду.
Почти забывала.
Лиллиан уже была готова отбросить в сторону беспокойные мысли и вернуться к книге. Но в этот момент дверь в библиотеку распахнулась и в комнату поспешно вошла леди Уэстфорд. Лиллиан встала, но Наоми, похоже, даже не заметила ее сначала. Она закрыла дверь и поднесла руку к губам, тяжело дыша, словно боролась со слезами.
– Миледи, с вами все в порядке? – шагнула вперед Лиллиан.
Наоми подскочила, поворачиваясь в сторону Лиллиан. В ее глазах Лиллиан успела заметить боль, огорчение и даже страх, но уже через секунду все исчезло, спряталось.
– О, я тебя не заметила, ты меня напугала, – рассмеялась Наоми, но это были лишь фальшивые отголоски ее приятного смеха.
– Ты была поглощена собственными мыслями, когда вошла, – ответила Лиллиан, положив книгу и направляясь к ней ближе. – Что-то не так?
– Нет-нет, – поспешно ответила Наоми, явно избегая взгляда Лиллиан и скользя своим взглядом по верхним полкам с книгами. – Я обожаю эту библиотеку!
Лиллиан долго смотрела на нее. Было понятно, что ее будущая невестка не хотела говорить с ней о том, что ее расстроило, но поскольку Наоми провела некоторое время наедине с Саймоном, Лиллиан чувствовала необыкновенный интерес…
Но она решила пока помолчать об этом и присоединилась к Наоми, разглядывавшей книжные полки.
– Библиотека чудесная. Совершенно точно, что это и моя любимая комната в доме, – поддержала она Наоми.
Библиотека, а еще бильярдная, о которой она не сказала Наоми, хотя от этой мысли у нее загорелись щеки.
– И у меня такие же ощущения. И Саймон ее тоже любит. – Лицо Наоми стало грустным, голос звучал приглушенно. – Он прятался здесь, когда был мальчишкой, иногда часами.
– А ты? – наклонила голову Лиллиан. – Ты здесь пряталась?
– Мне не очень надо было прятаться, – резко посмотрела на нее Наоми. – Думаю, для тебя не секрет, насколько напряженные отношения у моего брата с матерью?
– От меня не укрылось, что у них нет таких близких отношений, как у вас с герцогиней. – Лиллиан вздрогнула, ощущая неловкость.
– У матери есть на то свои причины, – смягчилась Наоми, – но Саймон страдал от этого.
– Но ведь вы очень близки, как только могут быть близки брат и сестра, – нахмурилась Лиллиан. – Значит, ее равнодушие не оказало на тебя пагубного влияния.
– Нет, – кивнула Наоми, – я сделала все, чтобы дать ему то, чего не смогла дать мать: любовь, привязанность и защиту.
– Защиту? – переспросила Лиллиан, задумавшись, что имела в виду Наоми.
Только гнев матери или что-то еще? Ее взгляд был таким отсутствующим и печальным, что скорее всего она имела в виду что-то более глубокое.
– Да, – кивнула Наоми. – Есть вещи, которые лучше скрывать. Правда только причинит боль, если ее раскрыть. У Саймона была достаточно трудная жизнь, так зачем делать его ношу еще тяжелее?
Лиллиан сделала шаг назад. Значит, Наоми говорила о чем-то более веском, чем простое отчуждение между матерью и сыном. Похоже, ей известны секреты, и, возможно, тот самый, который Саймон сам узнал о своем отце.
– Но Саймона больше не надо защищать, – тихо заметила Лиллиан и вздрогнула, потому что сама поступала точно так же, храня от него свои секреты. – Он мужчина и заслуживает знать правду. Он стремится узнать эту правду, даже если она причинит ему боль.
Наоми повернула к ней бледное и напряженное лицо.
– Он сказал, что разбирает бумаги отца.
Лиллиан медленно кивнула в ответ.
– Что ему известно?
Лиллиан колебалась. Ей казалось неправильным встревать в личные дела и обиды брата с сестрой. Если Наоми известно что-то новое об их отце, то будет нечестно, если Лиллиан услышит об этом раньше Саймона. Даже если ей очень любопытно знать это.
– Думаю, тебе лучше поговорить с Саймоном о том, что ему известно, – вздохнула Лиллиан.
– Да, полагаю, надо сделать именно так, – вздрогнула Наоми и села в ближайшее кресло. – Просто мне трудно перестать думать о нем как о ребенке, которого я поклялась защищать от всего плохого.
Лиллиан наморщила лоб, представляя себе эту картину. Вот только Саймона, который не может позаботиться о себе, ребенка, которому нужен защитник… трудно было представить. Она видела только умного, сильного Саймона, который увлек ее вопреки ее воле.
– Но ты же видишь, он больше не ребенок, – напористо сказала Лиллиан.
– Да, – Наоми встала и улыбнулась, – он уже не тот ребенок, просто я иногда забываю об этом. Хорошо, что ты напомнила. Я поговорю с ним снова, возможно, после ужина.
Лиллиан кивнула, но продолжала ощущать странное беспокойство. Несмотря на то что Саймон хотел знать правду, ей казалось, что она где-то повела себя нечестно по отношению к нему.
– А теперь, – Наоми с озорным видом посмотрела на Лиллиан, – хватит говорить о Саймоне, поговорим о тебе.
– Обо мне?
Лиллиан замерла, чувствуя, как тревога заполняет ее душу.
– Ну да. – Наоми обошла комнату. – Какая книга твоя любимая? Имей в виду, я буду судить о тебе исключительно по выбранной книге.
– Тогда я буду подходить к выбору очень внимательно, – засмеялась Лиллиан и направилась к полкам, чтобы впечатлить и позабавить будущую невестку.
Но даже когда они смеялись, Лиллиан не могла избавиться от тревожного чувства. Храня свои секреты от Саймона, она удерживала при себе одну деталь головоломки, которую ему очень хотелось разрешить. Делала ли она это ради собственной защиты или ради защиты Саймона, ее поведение ничем не отличалось от поведения его отца.
Несмотря на все произошедшие в этот день события, за ужином было оживленно. Лиллиан посадили по правую руку от Саймона, Наоми села напротив. Габби сидела рядом с Лиллиан, а ее глухая тетушка – рядом с Наоми. На противоположном конце стола сидела мать Саймона. Она была единственной, кто не смеялся за этим столом, не рассказывал интересные истории – словом, не получал никакого удовольствия. Даже тетушка Изабель ударилась в воспоминания и рассказала несколько забавных историй из своей молодости.
Но Лиллиан чувствовала сохраняющееся между братом и сестрой напряжение. Время от времени их взгляды пересекались, и между ними шла молчаливая борьба. Лиллиан понимала, что, кроме короткого разговора, какой произошел у нее с Наоми, она ничего не может сделать, ее по-прежнему интересовал исход этой борьбы.
И Наоми словно прочла ее мысли. Она наклонилась к Саймону, и Лиллиан услышала, как она пробормотала:
– Сегодня после ужина я бы хотела поговорить с тобой.
– Поговорить?
Наоми кивнула, и на ее лице отразилась боль, которая заставила Лиллиан переживать за нее. В ее взгляде Лиллиан увидела решительную покорность. Словно сестра Саймона знала, что, как только она поговорит с ним, в их жизни уже ничего не останется по-прежнему, и все же хотела столкнуться лицом к лицу с будущим.
– Мы начали этот разговор раньше, – вздохнула Наоми, – но тогда я слишком устала, чтобы закончить его. Однако теперь я готова сделать это.
– Хорошо, – после долгого молчания откликнулся Саймон. – Могу я спросить, что заставило тебя изменить мнение на сей счет?
Ни слова не говоря, Наоми решительно перевела взгляд на Лиллиан. Саймон вслед за сестрой тоже посмотрел на Лиллиан, и она вдруг поняла, что весь мир куда-то исчез. Остался только он – ни лжи, ни решений, ни боли.
Только он. И это крайне испугало ее. Она уже была готова отвернуться, как вдруг на другом конце стола со своего места встала герцогиня.
– Мы отправляемся в гостиную в западном крыле, – объявила она.
Когда все, кто сидел за столом, встали и направились к выходу, Саймон подошел к Лиллиан, отодвинул для нее стул и предложил свою руку. Она вздрогнула. С тех пор как они были вместе, прошел всего день, но в этот момент ей показалось, что прошла целая вечность. Она истосковалась по нему, по его прикосновениям, по его дыханию на своей коже.
Похоже, он переживал то же самое, потому что наклонился и осторожно вдохнул ее запах.
– Не знаю, что ты сказала моей сестре, но я благодарен тебе за это, – прошептал он.
– Подожди благодарить меня, пока не поговорил с ней, – закрыв глаза, возразила Лиллиан. – Может быть, исход разговора тебе не понравится.
– Это не имеет значения, – пожал плечами Саймон. – Правду я начинаю ценить больше, чем защитную силу лжи.
Лиллиан быстро посмотрела в его лицо. Оно было практически спокойным, хотя Саймон понимал, что сестра может сказать то, что ему не понравится, то, что причинит ему боль и навсегда изменит его. Тем не менее он этого хотел.
– Сегодня я расскажу ей все, что знаю, – вздохнул Саймон, – и, возможно, что-то услышу от нее. И мы будем жить дальше. В конце концов, это все, что нам остается.
Лиллиан кивнула, не обращая внимания на блеснувшие в глазах слезы. Она должна сказать Саймону правду, и сделать это до того, как они поженятся. Понимание этого причинило ей такую боль, что она физически почти почувствовала ее.
– Мне бы хотелось побыть с тобой, – приглушенным голосом пробормотал Саймон, когда они вышли в коридор. – Мне необходимо быть с тобой.
Лиллиан почувствовала, как пробежала по телу дрожь, потому что в его голосе слышались нотки желания, которым наполнились все его слова. Это же чувство отразилось в ее сердце, в ее теле.
– Мне тоже хочется этого, – признала Лиллиан, подняв на него глаза и восхищаясь совершенством черт его лица.
Саймон улыбнулся, и эта улыбка смягчила его лицо.
– Тогда в полночь жди в моей спальне.
Лиллиан тяжело сглотнула. Это будет хорошее время и место, чтобы во всем признаться ему. Сегодня, когда они останутся одни и никто не помешает им, она сможет сказать ему правду, которую он заслужил. Без последствий не обойтись, она это знала, но, как сказал Саймон, они должны жить дальше, другого выхода у них нет.
– Лиллиан, – тихо сказал Саймон, – жди меня, пожалуйста.
Она успела кивнуть до того, как они вошли в гостиную и уже больше не могли говорить об этом. Но когда Лиллиан отошла от Саймона, чтобы поговорить с Габби, она не могла унять дрожь в теле при мысли о том, что будет происходить, как только они останутся вдвоем.
Саймон не мог объяснить нервозность, которую он испытывал, пока ждал сестру в кабинете отца. Когда сегодня днем она выбежала из комнаты, он заподозрил, что ей что-то известно о герцоге. Но теперь его терзали сомнения. Почему она должна знать что-то, чего он не знает?
Это глупо, просто его уставший и разочарованный разум играл с ним злую шутку, выискивая угрозы там, где их нет.
Он услышал шаги сестры в коридоре и выпрямился. Когда она вошла, его поразила ее бледность. Она в смятении окинула взглядом кабинет и покачала головой.
– Ах, папа, – пробормотала она, скорее для себя, чем для Саймона. Потом повернулась к брату с печальной улыбкой на губах. – Тебе пришлось пройти через все это в одиночестве?
– Нет, – признался Саймон, подвигая два стула, которые он освободил от бумаг. Они присели. – Рис присутствовал на приеме.
Улыбка Наоми погасла. Она никогда не была в близких отношениях с его другом.
– Ах да, Рис. Я уже давно не видела его. Как он?
– Собирается жениться. Даже если бы моя собственная внезапная помолвка не заставила всех гостей вернуться в Лондон, он все равно не собирался здесь задерживаться надолго. Он вернулся в Лондон, чтобы отдать последние распоряжения перед свадьбой с Энн. Когда я вернусь, у нас состоится венчание с Лиллиан, а через несколько дней я намерен выступить шафером на его свадьбе.
– Я желаю ему счастья, – кивнула Наоми. – А ты говоришь, он помогал тебе просматривать бумаги отца?
Ее обеспокоенный голос заставил Саймона нахмуриться.
– Можно думать о нем все, что угодно, но он заслуживает доверия, Наоми.
– Уверена, – медленно кивнула она.
– И… кое-что мне помогла просматривать Лиллиан, – немного поколебавшись, признался Саймон.
– Должно быть, твои чувства к ней гораздо сильнее, чем ты хочешь представить нам, если доверил ей такое деликатное дело.
Саймон долго смотрел на сестру, к нему вернулись все его прежние сомнения, когда он увидел ее побледневшее лицо и услышал таинственные слова. Он наклонился вперед и не отпускал ее взгляд.
– Что тебе известно, Наоми? – хрипло прошептал он.
Она вздрогнула, и у Саймона все сжалось внутри.
– Саймон, почему бы тебе не начать с того, что ты знаешь, а я дополню пробелы.
В голосе Наоми слышались сострадание и боль. Саймону показалось, что нож, который уже торчал в его сердце, теперь повернули.
Он спокойно рассказал ей о найденных свидетельствах двуличности отца в политике. Его закулисные игры, похоже, нисколько не удивили сестру.
Потом Саймон подошел к теме брошенного сына.
– Генри Айвз, – тихо сказала Наоми.
– Тебе знакомо это имя? – напрягся Саймон.
– Как мое собственное. – Наоми закрыла глаза, а когда открыла, они были полны слез. – А что тебе известно о других?
Саймон откинулся на спинку стула, из легких со свистом вырвался воздух. Сбылись его самые большие подозрения и самый глубокий страх.
– А были и другие?
Наоми медленно кивнула.
– Ты давно знаешь об этом? – резко спросил Саймон.
После этих слов Наоми встала и начала ходить среди стопок бумаг. Вряд ли она видела, куда идет, но каким-то образом умудрялась не натыкаться на них и обходить.
– Ты не понимаешь, что это было, – пробормотала Наоми. – У тебя с матерью складывались напряженные отношения, но быть ее любимицей тоже оказалось нелегко.
Когда Наоми взглянула на брата, у него сердце сжалось от боли за нее.
– Она рассказывала тебе свои секреты, его секреты, – закончил за сестру Саймон, когда ему вдруг показалось, что сама она не может говорить.
После долгого молчания Наоми кивнула, потом послышался ее тяжелый вздох.
– Я была ее доверенным лицом, соучастницей, иногда я чувствовала себя заложницей ее ненависти. Я с презрением слушала ее бесконечные рассказы о грехах нашего отца. Но если бы отвернулась от нее, ей бы не с кем было поделиться собственной болью. Я боялась, что это сведет ее с ума, и тогда кто знает, что она могла сделать.
– То, что она делала с тобой, нечестно! – воскликнул Саймон, вскакивая на ноги.
– Ты не знаешь, как она жила, Саймон, – взмолилась Наоми. – Что ей пришлось выдержать!
– Так расскажи мне, – ответил Саймон, проведя рукой по волосам. – Раскрой секреты, которые еще не раскрыты. Сколько детей бросил наш отец? Сколько лжи мне было рассказано?
– Я так долго хранила эти секреты. – Сестра со стоном закатила глаза к потолку. – Я знаю, ты заслуживаешь знать правду, которую я всю жизнь носила в себе, и все же мысль о том, чтобы стать той, кто расскажет тебе… кто причинит тебе боль…
Она умолкла, прижала руки к лицу и тихонько заплакала. Саймон смотрел на нее, борясь с гневом и жалостью. Наконец он пересек комнату и обнял сестру. Она еще несколько минут плакала у него на плече, а он гладил ее по голове, утешая.
– Она поставила тебя меж двух огней, – утешал ее Саймон. – А сейчас я веду себя точно также. Это нечестно, я понимаю.
Наоми взглянула на брата, подавив последние рыдания:
– Здесь все нечестно.
– Ты можешь хотя бы указать мне правильное направление? – прошептал Саймон, вытирая тыльной стороной ладони ее слезы. – Если тебе самой слишком больно говорить, сделай для меня хотя бы это.
– Я могу дать тебе два ключа, которые непременно помогут завершить твои поиски, – прошептала в ответ Наоми. – Во-первых, посмотри, куда исчезает мать. В этом месте ты найдешь правду.
– Это больше похоже на загадку, чем на ключ, – подавив разочарование, заметил Саймон.
– И вот еще что, – тихим голосом продолжала сестра. – У отца были спрятаны бумаги, о которых, он думал, никто не знает. Они спрятаны под половицей под его столом. Когда ты прочтешь их, ты разгадаешь загадку.
Саймон повернулся и посмотрел на стол, потом перевел взгляд на сестру:
– Откуда ты знаешь?
Наоми нахмурилась, и по лицу промелькнула гримаса боли.
– Потому что однажды я спряталась в этой комнате, когда он складывал бумаги туда. Через несколько лет, когда я стала больше понимать в этой жизни и захотела хоть что-то узнать, я пришла сюда и прочла их. – Наоми коснулась руки Саймона. – В этих бумагах находятся ответы, которые ты ищешь. Мне остается лишь надеяться, что ты сможешь вынести это.
Наоми последний раз коснулась его щеки и тихо вышла из комнаты, оставив его наедине с той мыслью, что все, что он хотел знать, находилось буквально у него под ногами.
Саймон развернулся и прошел к столу. Отодвинув стул, он опустился на колени, и его ладони заскользили по блестящему дереву. Он ощупывал пол, пытаясь отыскать незакрепленную доску или другой указатель на тайник, где его отец хранил свои секреты.
И вот он нашел то, что искал.
Кусок доски, явно отличающийся от других, с зарубкой в углу, чтобы можно было просунуть палец под край. Саймон потянул, и доска сдвинулась. В тусклом свете он увидел коробку, спрятанную в укромном местечке. У Саймона задрожали руки, когда он вытащил ее на свет и встал.
Он перенес коробку к камину и опустился в стоявшее рядом кресло. Сама коробка не представляла никакого интереса, простой сосновый ящичек, похожий на крошечный гроб. От этой мысли Саймон вздрогнул. Отец похоронил свои секреты.
А теперь Саймон был готов извлечь их из небытия. Ему оставалось только поднять крышку и посмотреть, что ждало его там.
