Текст книги "Темнейший князь (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 35

«Не кори себя. Это моя работа».

Уильям прислонился к стене и скрестил руки на груди. Зеленый остался рядом. Перед ними простирались подземные катакомбы, воздух был спертым, затхлым и на удивление холодным, учитывая их месторасположение – центр ада.

Засохшая кровь виднелась на стенах из сернистого камня, а вода капала с группы «кричащих кристаллов» – призмы, которые запирали звуки агонии и страданий, они просачивались наружу на максимальной громкости.

Он зачаровано наблюдал, как Санни делает свое дело… берет все под контроль.

– Вы двое. С дороги. – она протиснулась мимо Красного и Черного, чтобы встать рядом с Акселем у двери в клетку Эвелины, где заключенная беспокойно спала на раскладушке. – Почему она не проснулась? Почему ее руки связаны?

– Маленькая дикая кошка поранилась при попытке побега, поэтому мы ее накачали, – объяснил Красный, немного резко, на взгляд Уильяма. – И она связана так, чтобы не смогла пользоваться магией или менять облик.

Санни напряглась. О. Грядут неприятности.

– Она не злая, – отрезала Санни. – Я вижу ее ауру прямо сейчас, и она разъярена, ранена, напугана и печальна, но не зла. Так что больше не смей накачивать ее наркотиками. Понял? Повтори эти слова.

Ее защита ведьмы напоминала ему о доброте к детям, которые восхищались ее волосами, о ее нежности к умирающей адской гончей и мгновенной любви к Рассвет.

«Идеальная королева. Моя королева».

– Ты не можешь командовать такими военачальниками, как мы, – рявкнул Черный в ответ, – если тебе не хватает сил, чтобы привести это в исполнение.

Медленная, уверенная улыбка расцвела на ее лице, дикий блеск в фиолетовых глазах только усилил возбуждение Уильяма.

– Испытай меня.

До сих пор он не осознавал, что у него есть типаж или что этот типаж будет маятником эмоций, но ему нравилось то, что нравилось. Ему нравилось успокаивать ее характер. Он обожал, когда она надевала свою невидимую шляпу генерала и брала ситуацию под контроль. Ее страх, что она не понравилась его мальчикам? «Очаровательно».

Он никогда не видел ее такой уязвимой, никогда не понимал, как отчаянно она жаждала иметь собственную семью. Уильям понимал, что она скучала по другим единорогам, понимал, что она одинока, но представлял глубины этого одиночества. Такое же глубокое, каким было собственное… до Санни.

И Красный, и Черный оглянулись через плечо, как бы спрашивая Уильяма: «Она настоящая?»

Он изобразил беспомощность, поведя плечами.

– Считайте Санни своей мачехой. Делайте, что она говорит.

О, это понравилось ей не меньше предыдущего признания – ее подбородок поднялся.

Мальчики уставились на него, прежде чем пробормотать в унисон:

– Мы больше не станем накачивать ее наркотиками.

На губах Уильяма заиграла улыбка.

– Ты влюбляешься в нее, – заметил тихо Зеленый.

– Сильно влюбляюсь, да. – зачем отрицать? – Она… много значит. – осмелится ли он сказать, что она любима?

– И все же, она может тебя убить.

Еще как.

– Может, но не станет. – так же быстро, как он влюблялся в Санни, она влюблялась в него – правда светилась в ее глазах всякий раз, когда она на него смотрела. Или таяла в его объятиях.

– Идея твоей женщины о Белой, – сказал Зеленый. – Думаешь, есть шанс, что Санни могла бы?..

– Да, – ответил Уильям более мягко. Как только эта тема всплыла, он представил Санни беременную его ребенком – и ему это понравилось. Дикое чувство собственничества охватило его, требуя воплотить фантазию в реальность. Ему показалось, что в ней тоже ощутил страстное желание.

До начала брачного периода осталось всего несколько дней, они могли бы попытаться. Возможно. Все-таки…

Уильям знал, что лучше подождать. Ему хотелось провести больше времени с Санни, только вдвоем. «Посмотрите на меня, я планирую будущее, а не живу сегодняшним днем». Но война все еще бушевала, проклятье нависало, Люцифер еще жив, а Уильяму предстояло найти десятую корону ада. Пока у него не было ни одной зацепки.

Так много препятствий на их пути.

Шум привлек его внимание к камере Эвелины. Королевская ведьма проснулась. Крича не неизвестном ему языке, она пыталась подняться с койки со связанными за спиной руками. Когда ей это удалось, она метнулась в дальний угол клетки, прижимаясь спиной к стене. К ее волосам прилипли комья грязи, скрывая цвет прядей.

На ее коже запеклось столько грязи, что Эвелина, должно быть, упала в море этой дряни, прежде чем ее увезли. Ее радужки были прекрасны – зеленые с серебристой окантовкой, а зрачки большие, как блюдца. На ней было изодранное платье, такое же грязное, как и все остальное на ней.

– Где вы ее нашли? – спросил Уильям Зеленого.

– В борделе для бессмертных.

Почему она остановилась или работала в борделе, если надеялась спрятаться? На свадьбе ведьма наложила заклинание на Эвелину… по настоянию Люцифера. Если бы она когда-нибудь переспала с другим мужчиной или получила оргазм, Люцифер бы узнал. Также он бы узнал, где она и с кем.

– Впусти меня в камеру, – приказала Санни.

И снова мальчики посмотрели на него, спрашивая разрешения. Сгорая от любопытства, что же планирует сделать его единорог, Уильям кивнул, выпрямился и подошел ближе. Он пойдет с ней. Если Эвелина хоть как-то навредит Санни, то заплатит.

Хотя никто не прикасался к замку, Красный открыл дверь взмахом руки. Санни пошла вперед, но Уильям молниеносно оказался спереди, входя первым.

Эвелина встретилась с ним взглядом и съежилась в углу.

Пристально глядя на нее, чтобы передать серьезность своих намерений, он сказал:

– Причинишь вред девушке, нанесешь ей даже самую незначительную царапину, и я отдам тебя Люциферу в течение часа. Кивни, если поняла.

Дрожь сотрясала маленькое тело ведьмы-оборотня, но, тем не менее, она кивнула. Посмотрела на Санни, Всадников, на Акселя, опять на Уильяма, только чтобы присмотреться к Акселю и визуально проследить за изгибами его крыльев. Ее глаза расширились, прежде ем она неразборчиво что-то сказала, казалось, призывая Посланника к ответу.

– Кто-нибудь знает этот язык? – спросил Уильям.

Хор «нет» раздался разными голосами.

Санни сделала еще один шаг вперед, медленный и уверенный. Тем не менее, Эвелина взвизгнула и поползла вдоль стены, отодвигаясь все дальше. Когда Санни сделала второй шаг, девушка обнажила когти и зашипела.

Опустив плечи, Санни посмотрела на Уильяма. В ее глазах появились слезы, вид которых едва не вызвал в нем неудержимую ярость.

– Почему она меня боится? Я только хочу ей помочь.

– Иногда единственный способ помочь кому-то уйти. – Уильям притянул ее к себе, крепко прижимая к груди. Он обратился к парням. – Проследите, чтобы новости о поимке Эвелины дошли до Люцифера, не причиняя ей вреда.

– Или прикасаясь к ней, – добавила Санни, шмыгнув носом.

Он боролся с улыбкой. Такая мягкая, липкая сердцевина под твердой шоколадной оболочкой.

– Я позабочусь о том, чтобы Люцифер узнал. – голос Акселя эхом прошелся по подземелью. – Он может не поверить другим, но поверит Посланнику.

Его брат не ошибся. Ложь сгорает, не успевая сорваться с губ Посланника.

– И, – добавил Аксель, – я заберу девушку с собой. Смогу я спрятать в таком месте, куда Люцифер и его демоны не доберутся.

Без сомнения это место находится на небесах.

– Она частично ведьма, – проинформировал его Уильям. Посланники считали ведьм таким же злом, как и демонов. – Обладательница магии, как и я.

Аксель поднял бровь.

– Я никогда не знал, кем или чем являюсь. Поэтому не стал бы осуждать других за их суть.

«Этот мужчина нравится мне все больше и больше».

Его парни немедленно возразили, но Уильям взглядом заставил их замолчать. Что же делать? Хотя Эвелине безопасней на небесах, Посланники могут не вернуть ее, когда придет время.

– Что думаешь? – спросил Уильям Санни.

Красный нахмурился, зеленый насупился, а Черный пробормотал проклятье. Такое случалось впервые. Он не обращался за советом ни к кому, кроме Гадеса.

«Игнорируй боль».

– Думаю… – она потрогала воротник его рубашки. – Да. Позволю Акселю отвести ее в безопасное место. Но сначала потребуй уступку.

Уильям сверкнул улыбкой.

– Люблю, как работает твой мозг.

При слове «люблю» у нее перехватило дыхание.

О, черт. Он только что использовал ужасающее слово на букву л и…

Он…

Это и подразумевал. И не мог взять свои слова обратно.

Или эмоции.

Он любил, как работал ее нелогичный ум. Как она помогала нуждающимся. Любил ее мужество и силу. Ее чувство юмора и верность. Ее темную сторону. Ее мягкую сторону. Любил ее глуповатую, любил ее серьезную. Любил, когда она требовала от него всего наилучшего. Как отвечала на каждое его прикосновение. никогда не закрывалась от него. И никогда не станет. Каждый божий день она дарила ему воспоминание, которым он дорожил.

Он просто любил ее и точка. Эмоции захлестнули его каскадов, едва не утопив. Больше ни секунды нельзя это отрицать. Она создана для него, а он – для нее. Они были стаей. Семьей.

Будущий князь ада и его драгоценная королева.

Его сердце заколотилось о ребра, и страх выплыл на поверхность. Дерьмо! Это плохо. Очень плохо. Несомненно, проклятье только что активировалось.

Почему она не пришла в ярость и не попыталась отрубить ему голову – единственным верным способом его убивая?

Санни погладила его по груди, словно ощутила его смятение.

Ему нужно перестать ее любить. «Любо она, либо я».

«Она. И всегда будет она». Перестать ее любить? Слишком поздно.

Код нужно взломать. Как можно скорее! А если она попытается его убить во время дешифровки? Что он сделает? Если начнет сопротивляться, то рискует ей навредить. Полная неудача. Что оставалось?

Аксель холодно улыбнулся.

– Какого рода уступки? Я не буду убивать любого, кто попытается меня остановить?

«Звучит правдиво… какой бы ни была наша фамилия». Скрывая свои бурные эмоции за беззаботным выражением лица, он сказал:

– Я хочу, чтобы Эвелину вернули, как только я потребую, и я хочу, чтобы Фокс пощадили за преступления против твоего народа. Она может оставаться пленницей Бьорна, но ее нельзя убивать.

Она убила десятерых Посланников, но только потому что ею овладел демон. Заслужила ли она наказание? Да. И она его получит. Но смерть? Нет.

Прошло несколько мгновений в тишине. Затем:

– Согласен, – проскрежетал Аксель.

– Значит, так тому и быть. – оставив Посланника с Эвелиной, Уильям взял Санни за руку и переместился домой… обратно к книге, к лучшему или худшему.

Глава 36

«Встретиться со мной – возжелать меня».

Одна минута перетекала в другую, когда Уильям, расхаживая по спальне, расклеивал везде стикеры с надписью «надень презерватив». Санни наблюдала за ним, обеспокоенная его скованными движениями и нежеланием смотреть в ее сторону. Что-то было не так.

Они вернулись час назад. Он вручил ей книгу, затем принялся за напоминания. С тех пор Уильям трудился на предельной скорости, бормоча что-то об этом ужасном проклятии. Конечно, он использовал слово на букву ч.

– Нам нужно поговорить, – наконец, сказала она.

– Я не настроен на болтовню.

Инстинкт кричал: «Разберись с этим».

– И что? Я сказала нужно, а не хочу, и нужно побеждает. Теперь, когда мы вместе официально, твоя обязанность обеспечивать все мои нужды.

Уильям хмуро на нее посмотрел, все еще не встречаясь с ней взглядом.

– Тогда поговорим.

Серьезно, в чем его проблема? До того ка кони попали в подземелье, он был добрым и милым. Но, возможно, неприязнь его мальчиков передалась и ему, несмотря на его заявления в обратном?

Нарастающий приступ тошноты застал ее врасплох.

– Если ты так волнуешься, просто посади меня на цепь в подземелье рядом с Эвелиной до конца брачного периода.

– Нет. – он прикрепил записку на комод с большей силой, чем это было необходимо. – Я позабочусь о тебе.

– Я все еще расшифровываю твою книгу, Уильям, и все еще случаются моменты, когда я хочу тебя убить. К тому же, что, если заметки ничего не изменят, и ты забудешь надеть презерватив? Сейчас не время для ребенка, даже если и шанс его зачатия минимален.

– Потому что ты не хочешь, чтобы я поместил союзника в твое чрево?

– Нет, пока Люцифер жив. – но… исчезло бы желание убить Уильяма, если бы был союзник внутри?

Он больше ничего не сказал, и Санни восприняла молчание как подтверждение. Печально, но необходимо.

Когда он наклонился, приклеивая записку к полу, ее живот затрепетал, из горла вырвался хрип. Он надеялся взять ее там?

Уильям застыл, и ее сердце забилось быстрее. Медленно он выпрямился и встретился с ней взглядом. В момент, когда заметил выражение ее лица, возбудился, над ширинкой появилась выпуклость. Ее тело ответило, накалилось, заболело… приготовилась к вторжению.

Возбуждение было сильнее, чем когда-либо прежде. Знакомые ощущения ее захватили. Соски напряглись. Кровь нагрелась до тысячи градусов. Самые восхитительные ощущения терзали ее… пока не начали мучительными. Ее трусики намокли, лоно сжалось, отчаянно желая его. Ее кожу покалывало в ожидании его прикосновений.

Желание спариваться поглотило ее.

Казалось, будто их разговор послужил катализатором. Словно каждая капля возбуждения, что она когда-либо испытывала, вернулась и удвоилась… утроилась в силе.

Ей не пришлось гадать, что происходит.

Брачный период начался раньше.

– Уильям, – сказала она, тяжело дыша. Этот жалобный тон принадлежал ей? – Это происходит… брачный период. – «слишком рано». Теперь все его усилия напрасны. напоминания о презервативы не сработают в это время. Если вдруг он вспомнит, она не сможет кончить, превращая секс в пытку. – Тебе нужно уйти. Пожалуйста. Нет. Останься. Нет! Уходи. Но сначала – цепи! Поторопись!

Одно мгновение – он исчез. Затем появился в изножье кровати, излучая тепло, которое ее ласкало.

– Я никуда не уйду, сандей.

– Но ты беспокоишься, и я понимаю, правда. Но не смогу кончить без твоего оргазма. Без этого, ты только все ухудшишь. – она опустила взгляд на его член и облизнула губы, ее внутренние стенки сжались. «Уложи его на лопатки. Погрузи ногти в грудь. Насадись на его массивный член». Она бы оседлала его и кончила так сильно, что увидит звезды.

– Ты моя женщина, – сказал он. Скорее даже зарычал. – Я обеспечу тебя необходимым. Если это мое семя, то так тому и быть.

– Нет! – Санни замотала головой в знак отрицания.

– Я все равно буду волноваться. Страх душит меня. Что, если нам придется расстаться из-за проклятья? Что, если ты на меня нападешь? В любом случае, я не причиню тебе вреда, но ты беременная… – он вздрогнул. – добьешься успеха, значит, останешься одна с ребенком, которого нужно растить. Вы оба станете мишенью Люцифера, а я этого не хочу.

Он только хотел ее защитить. Возможно, даже любит ее, несмотря на все обстоятельства против. Но…

Она любила его, без сомнения. Потому что сейчас, в этот самый момент, Санни отдала свое сердце Уильяму Темному, Вечно Похотливому, сыну Гадеса, принцу ада. Он поставил ее на первое место, поставил ее нужды выше своих, и любое оставшееся сопротивление было сломлено.

«Я любила этого мужчину. Он мой, а я его». Они будут вместе вечно. Семьей. Стаей. Ее стаей. Ее всем.

– Детка, – сказала она своим лучшим голосом школьной учительницы. – Я хочу быть с тобой. Поклянись, что запрешь меня в подземелье после брачного периода и будешь держаться подальше, пока не снимем проклятье, и мы сможет пройти вместе этот путь. Прямо здесь, прямо сейчас.

Выражение его лица смягчилось – такой нежный, пока темное желание не взяло верх. Ничто не помешало бы этому мужчине овладеть ею. Если Бьорн или кто-нибудь еще осмелится ворваться в комнату, она не сомневалась, что Уильям разорвал бы их в клочья. Ни один мужчина не выглядел более угрожающим. Или возбужденным

– Я уничтожу миры, чтобы тебя обезопасить, – рявкнул он.

«О, да. Он любит меня».

«Так почему я не хочу его убить?»

– Тогда возьми меня. Жестко. – она в последний раз видит его таким, прежде чем сломает проклятье. Почему бы не оставить как можно больше воспоминаний?

Без колебаний он схватил ворот своей футболки и потянул вверх. Ммм, как же ей нравилось, когда она снимал одежду. Его мускулистый торс, как обычно, завораживал. Она так и не могла забыть его грудные мышцы, восемь кубиков пресса и дорожку к самому главному. Но кто же сегодняшний победитель? Головка члена, торчащая из-под пояса кожаных штанов.

Он погладил себя по длине, наблюдая, как она смотрит на него.

– Этого ты желаешь?

По ее телу вновь пробежала дрожь. Если бы у секса был голос, он имел бы голос Уильяма. Хриплый, низкий и глубокий – аудиальная ласка, которая достигала каждого атома ее существа.

– Больше всего на свете, – прохрипела она. Ее самообладание уже улетучилось… – Дай это мне.

С порочный улыбкой он схватил ее за лодыжку и дернул к дальнему краю матраса. Санни рассмеялась, когда она разорвал платье посередине, оставив ее в одних трусиках. Тех самых, которые она надела для него. Ее бабушкины трусики.

Он заметил это и сразу же опустил глаза на нее, одаривая таким взглядом… горячим, удивленным и нежным…

– Ты сокровище, сандей.

Уильям просунул пальцы под ее трусики и спустил материал вниз по ее ногам.

Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи. Застонав, она пошевелила бедрами, ища контакта. Уильям издал тихое рычание. он поставил ее ноги на кровати именно так, как ему нравилось, раздвинул колени, и ее ягодицы наполовину свесились с края.

– Оставайся так. – он отпустил ее и снял ботинки, затем расстегнул молнию и позволил кожаным штанам упасть. Его член освободился. Уильям остался обнаженным и великолепным. – Скажи, что это мое, сандей, – приказал он, накрывая ладонью ее лоно.

– Это твое. – она протянула руку, чтобы обхватить пальцами основание его члена.

– Эээ. – он убрал ее руку и сказал: Я собираюсь продержаться дольше своего единорога. – поцеловав ее ладонь, он втянул в рот два ее пальца. В это же самое время скользнул своим пальцем внутрь нее. Когда обвел большим пальцем комочек ее нервов, Санни вскрикнула и приподняла бедра. – Ты, терзаемая наслаждением… этот портал в рай, пропитавший мою руку… самое прекрасное зрелище во всех мирах.

Он был самым прекрасным зрелищем во всех мирах. Наклонившись, он вытащил из нее палец. Санни протестующе застонала, пока он не уперся кулаками по бокам от ее бедер и уперся своим членом в ее клитор. Контакт…

Она втянула воздух – горячая, нуждающаяся дымка окутала ее. Так хорошо! Жар к жару. Твердая сталь к влажному шелку. Еще наклонившись… сильнее прижимая член к ее клитору… Уильям втянул сосок в рот. Ее пронзил восторг, восхитительный по своей интенсивности.

После стольких столетий приковывания себя в труднодоступных местах во время брачного периода, несчастная и измученная, теперь она с Уильямом… мужчиной, которого она любила каждой клеточкой своего существа.

Обезумев, она обвила его шею и впилась ногтями в его спину. Не совсем то, что она представляла, а лучше. Уильям втянул другой ее сосок, посылая волны наслаждениям прямо в лоно, затем лизнул и прикусил ее ключицу, нахмурившись. Признак боли? Он продолжил двигаться вверх. Запечатлел нежный поцелуй в каждом уголке ее рта – ненасытный голод наполнил его ярко-голубые глаза.

«Он нуждается во мне также сильно, как и я нем».

Уильям лизнул ее губы. Когда она их приоткрыла, его язык скользнул между зубами и переплелся с ее. Трепетный поцелуй. Но, как обычно у них, это быстро вышло из-под контроля.

Воздух вокруг них наэлектризовался. Давление нарастало, а отчаяние обострялось. «Так сильно нуждаюсь в трении». Санни извивалась, выгибала спину и терлась об его член. Она тяжело дышала. Он тоже. Чувственная дымка сгустилась, блокируя все остальные мысли. Боль… жар… явная потребность… их слишком много. «Но мне нужно больше».

– Уильям, пожалуйста. Больше не могу ждать. Я умру, если не кончу. Прошу!

– Тебе нужен твой мужчина? – он все еще не спешил, даже когда пот стекал по вискам… от напряжения кожа вокруг его глаз натянулась.

– Да!

– Кто твой мужчина, Санни? Скажи это.

– Ты. Уильям.

Выражение его лица стало свирепым, челюсть напряглась, он прорычал:

– Ты заботишься обо мне.

К чему скрывать?

– Да. Забочусь.

В его глазах засветилось удовлетворение. Уильям перевернул ее на живот, затем приподнял бедра, поставив на четвереньки. Но не вошел в нее сразу. О, нет. Ее мужчина провел пальцами вверх по ее позвоночнику, прежде чем надеть повязку на глаза…

Глава 37

«Люди всегда показывают свою суть, просто для этого требуется время. А иногда кинжал».

Уильям никогда не испытывал такой неистовой, терзающей потребности. Возбуждение наполнило его клетки, кровь превратилась в лаву. Он горел. Страдал. Жаждал эту женщину сильнее воздуха. Она была единственным человек… из тех, кого знал… готовая терпеть свой худший страх – одиночное заключение – в течение длительно и неопределенного количества времени, просто чтобы обеспечить его безопасность.

Неудивительно, что он любил ее.

«Будем делать это медленно. Смаковать». У них и раньше был секс, да, но сейчас они будут заниматься любовью. Он сделает эту ночь лучшей в ее жизни, такой, которую она будут вспоминать всю их жизнь. Общее воспоминание – самое лучшее.

Чтобы впечатать этот момент в память Санни и развеять ее страхи, он завязал ей глаза. «Ты будешь предугадывать каждое мое движение, красавица…»

Когда в следующий раз он прикоснулся к ней, скользя пальцами вниз по позвоночнику, она вскрикнула от блаженства. Уильям поцеловал впадинку над ее попкой, прежде чем сжать и прикусить ягодицу. Санни тяжело дышала, по ее конечностям бежали мурашки.

– Мог бы удерживать тебя так вечно, – сказал он, совершенно очарованный ею.

Санни качнула бедрами, неспособная и нерасположенная оставаться неподвижной. Видел ли он когда-нибудь более чувственное зрелище?

– Ты доверяешь мне, сандей?

Она прохрипела:

– Ты же знаешь, что да.

Проведя руками по тыльной стороне ее коленей, скользнул вверх по внутренней стороне бедер, она заставил ее застонать. Когда Уильям погрузил один палец в ее лоно, стоны стали громче.

Теперь он втянул воздух.

– Такая горячая, такая влажная. Такая тугая.

– Такааая готовая, – сказала она, когда тянулась к его пальцу, который он убрал.

– Готовая, да, но недостаточно. – Уильям поставил одно колено на край матраса, затем другое. При следующем толчке внутрь нее, он использовал два пальца.

Вскрикнув Санни выгнула спину и сжала простыни в кулаках. Задрожав, она сказала:

– Больше.

Его самое любимое слово, произнесенное этими губами, похожими на бутон роз. Стиснув зубы от мощной лавины похоти, набирающей силу и все больше расшатывая его контроль, он развел пальцы, словно ножницы, и двигал ими туда-сюда, имитируя секс.

Жар страсти распространился по ее коже, придавая ей розовый оттенок. Преображение заворожило его и накрыло теплым одеялом.

– Уильям, – окликнула она, затаив дыхание. Санни просунула руку между ними, чтобы нежно сжать его яички.

«Сосредоточься, черт возьми!»

– Кому-то нравится играть грязно. – ему едва удалось выдавить слова сквозь зубы.

Когда он убрал пальцы снова, она протестующе захныкала.

В конце концов, Уильям ее оборвал.

– Не волнуйся, любимая. У меня для тебя есть кое-что посерьезнее. – только ему сначала нужно что-то сделать… Что, что? Он взглядом обвел комнату в попытке вспомнить и заметил маленькие записки повсюду. Ах, да. Презерватив. Презерватив, который он не мог надеть, если хотел, чтобы Санни кончила.

А он точно хотел этого.

Упершись кончиком своего члена в ее вход, Уильям взял ее за бедра и медленно потянул на себя, насаживая на свой член. Его дыхание участилось и стало более поверхностным. Ка и ее.

Быть окутанным всем этим жаром… он боролся с желанием кончить. «Должен продержаться».

Он прикусил язык, ощутив привкус крови, когда ее тело приняло все до дюйма. Дрожь сотрясала ее рядом с ним. Уильям обхватил ее с обеих сторон и приподнял, прижимая спиной к своей груди. Ее желание все еще было на его пальцах… которыми он провел по ее губам, чтобы при следующем поцелуе слизать женский мед. Его новая зависимость.

Одной рукой он обхватил и сжал ее груди, одновременно пощипывая маленькие соски. Другой – коснулся комочка нервов. Все это время ее внутренние стенки сжимали его длину, заставляя его изрыгать проклятья.

Уильям не двигал нижней частью тела, усиливая ее напряжение, когда прикусил мочку ее уха. В любую секунду она…

Санни выгнула спину. Да! Движение! Ее грудь прижалась к его ладони, развеивая мысли. Его дикая и распутная женщина повернулась к нему лицом, ища губы.

Отчаянно желая ее, он захватил клитор двумя пальцами и подтолкнул ее бедро вверх. Его член медленно выходил из нее, почти выскочив на свободу… пока Уильям снова не толкнулся вперед, наполняя ее.

Прерывистый крик Санни эхом отразился от стен. Что-то вроде стартового звоночка.

Уильям… полностью… слетел… с катушек.

Он входил в нее снова и снова, сотрясая кровать.

Ее следующий крик перешел в сдавленный стон.

– Да, да!

Внутрь, наружу. Внутрь, наружу. На следующем круге он не вошел в нее. Вместо этого Уильям развернул ее, чтобы они оказались лицом друг к другу. Только когда Санни обвила его ногами, и их губы соединились в потрясающем поцелуе, Уильям снова в нее вошел. Толчок за толком.

Когда ему потребовалось больше трения, чем позволяла их нынешняя поза, он опрокинул ее на спину. Затем она перевернула его, оседлав талию и приподнявшись. Уильям толкнулся сильнее… Жестче. Быстрее.

– Так близко, любимая. Собираюсь отдать тебе все до последней капли. Ты готова?

– Готова! Пожалуйста, Уильям. Пожалуйста.

Никогда он еще так не горел и не страдал. Никогда еще не чувствовал такого напряжения перед кульминацией. Мольба его женщины о большем звенела в его ушах, ее груди подпрыгивали, лоно покрывало его член жидким огнем…

«Не останавливайся». Наконец он шагнул за края, выстреливая одну горячую струю за другой.

Санни запрокинула голову и закричала, все ее тело билось в конвульсиях. Когда она рухнула на него, Уильям перевернул ее на бок, снял повязку и прижал ближе. «Никогда ее не отпущу».

Они не просто занимались сексом или любовью. Они соединились, две души слились в одну. Именно об этом часто говорили Повелители, когда объясняли разницу между сексом с незнакомцем и сексом со своей парой. До этого момента Уильям не понимал разницы. Его удовлетворение вызвано не собственной кульминацией, а оргазмом его партнерши.

«Если кто-то попытается отнять ее у меня, я убью его. Она останется со мной до конца моих дней».

– Мы отдохнем несколько минут, а потом желание вспыхнет снова, – сказала ему Санни между вдохами. – Если не сможешь продолжать…

– Не смогу продолжать? – взревел он.

Она хихикнула, а вскоре и вовсе расхохоталась. Этот звук очаровал его. И ее вид тоже. Веселье осветило все ее лицо, заставив сердце забиться чаще. Как бы сильно он не хотел секса и последующих объятий, ее веселья он хотел еще больше.

«Одна такая улыбка в день сдержит все мои склонности к убийствам».

– Позволь мне перефразировать, – сказала она.

Уильям выгнул бровь, внимательно слушая.

– Если в какой-то момент тебе придется уйти, не из-за плохой выносливости или необходимости перерыва, а потому что… появятся причины, я пойму. Буду высмеивать тебя вечно, но пойму. Просто будь готов к атаке, когда вернешься домой.

– Возможно, мне придется уйти, чтобы поговорить с Гадесом, – ответил он голосом полным обиды. – Но нет ничего, что я предпочел делать, чем заботиться о своей женщине в… трудное время. И, да, доставлять тебе оргазм за оргазмом будет непросто. Настоящее испытание. Когда закончится брачный период, ты останешься у меня в большом долгу.

Санни вновь хихикнула.

– В огромном. В награду я могла бы устроить для тебя показ мод и продемонстрировать свои любимые бабушкины трусики.

– Могла бы? Нет. Ты точно сделаешь это, – сказал он с притворной свирепостью. – Предложение сделано и принято. Нельзя передумать.

– О, я могу… – прохрипела она, впиваясь тупыми коготками в его грудь, удерживая свою жертву на месте. – Уильям, это снова начинается.

– Во-первых, мое имя внесено в список дежурств на весь брачный период. Во-вторых, ты просто ложишься на спину и позволяешь своему мужчине делать всю работу. – он прикусил ее нижнюю губу. – Ты вскоре поймешь, что моя выносливость непревзойденна.

* * *

«На самом деле он никогда клялся запереть меня, только чтобы дать, в чем, по его мнению, я нуждалась».

После двух недель секса, секса и еще больше секса Санни впервые за долгое время проснулась с ясной головой. Четырнадцатидневный срок, отведенный ей на расшифровку книги, дважды прошел, но Уильям, казалось, не возражал. Он выглядел счастливым…

Осознание того, что происходит с ним, поразило ее, и Санни резко выпрямилась, отчего голова закружилась.

Во время брачного периода ее мужчина идеально распределили время между удовлетворением ее и войной. Ее детка обеспечил ее всем необходимым. Она купалась в блаженстве, потеряв счет тому, сколько раз облизывала его татуировки, высасывала его досуха и доводила до оргазма.

Но теперь брачный период подошел к своему завершению. Ура! Фу! Нет, нет. Определенно ура. Уильям спал рядом как убитый, и на ее лице появилась мягкая улыбка. Бедняжка. Она и война измотали его.

Когда она потянулась своим измученным, насытившимся телом, утренний свет залил спальню. Множество мыслей оккупировали ее голову, которые вылетели во время брачного периода. Проклятье Уильяма. С этим нужно разобраться и быстро. Только тогда они смогут по-настоящему начать совместную жизнь.

Санни как можно осторожнее высвободила свои конечности из-под Уильяма и неуклюже поднялась на дрожащие ноги. Блин! Такое ощущение, ч о она пережила аварию из девяти автомобилей. Как только книга оказалась в ее руках, она взяла свой дневник и ручку, затем вернулась к кровати, чтобы разместиться на подушках. Удовлетворение бурлило внутри нее, пока Уильям продолжал спать.

«Отлично. Давай сделаем это». Она открыла книгу на странице, которую расшифровала в последний раз, и провела кончиками пальцев по символам. Мгновенно ее кровь вскипела. Санни нахмурилась. Брачный период еще не закончился?

Все еще горячо…

Пот покрыл ее кожу, но воздух, казалось, остыл на сотню градусов, ее конечности быстро замерзли. Зубы начали стучать.

Обжигающе горячо и холодно одновременно? Безумие!

«Убей Уильяма».

Она ахнула. Только не это. Не так скоро. Она только начала.

«Так близка к концу. Не могу сейчас сдаться. Не спускай глаз с приза и двигайся вперед. Разрушь проклятье, и безумие закончится».

Она сосредоточилась на символах. «Убей его!» Горячо. Холодно. Ее сердце гулко забилось, напомнив о молотке, которым стучит судья, вынося пожизненный приговор. «Убей, убей, убей».

«Нет. Никогда». Только если… ей не нужно убить его? Рожденная убивать принцев ада… разве не это ее судьба? Ее единственная цель в жизни? «Дааа».