Текст книги "Раб любви (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
Всегда проси разрешение, прежде чем коснуться хозяина.
И супермен бы позавидовал той скорости, с которой чувство вины сменилось растерянностью, паникой и вспышкой желания.
– Что ты делаешь?– требовательно спросила она, в то время как Тристан продолжал наступление.
Он остановился, оперевшись руками по обе стороны от ее стула, так близко, что она ощущала его дыхание. Это сильное тело разжигало в ней пожар, который угрожал выйти из-под контроля.
– Я докажу тебе то, – проговорил он осипшим голосом, – какое удовольствие могу подарить.
Боже, боже, боже! Её сердце бухало в груди как сумасшедшее. Собирается ли он её поцеловать? Или, может, сделать нечто большее?
Пока не ляпнула какой-нибудь чепухи, Джулия выпалила:
– Ты не будешь ублажать меня в этом доме.
Хотя эта перспектива одновременно пугала и интриговала её. В конце концов, он чужак, но Господи Боже, потрясающий чужак.
Он снова издал урчащий, сексуальный смешок.
– Я полностью в твоем распоряжении и буду молча наблюдать, как ты осталась неудовлетворенной.
«Стой! Я не это имела в виду!»
Когда он наклонился, вытянув губы для поцелуя, она выпалила:
– Я хотела сказать, чтобы ты немедленно приступил!
– Именно этого я хочу, маленький дракон. Всё, о чем я мечтал.
Злясь на них обоих, она скрестила руки на груди. Ну почему с ней всегда так? Почему её мозги всегда отключаются, когда дело касается романтично настроенного мужчины?
– Ты сделаешь мне приятно, – проговорила она осторожно, – если останешься на своей стороне кухни.
Он удивленно приподнял бровь.
– Уверена?
«Нет. Да. Да, уверена. Ты останешься там, а я здесь».
– Как ты прикажешь, так я и сделаю.
Тристан отступил на два шага. Его присутствие волновало маленькую Джулию, и он бы солгал, сказав, что ему это не нравится. Легкая дрожь её тела, приоткрытые в приглашении губы, румянец на её щеках. О-о-о, ему это нравилось. Даже очень нравилось.
Осознание этого заставило его выругаться про себя, и он изо всех сил постарался не поддаваться её очарованию. Годами он ублажал множество женщин из множества миров. Все его предыдущие хозяйки, за исключением нескольких, были эгоистичны и скучны, они ожидали от него полного повиновения, только командовали и разбрасывались пустыми обещаниями, ничего не давая взамен. Это начиналось сразу же, стоило им почувствовать власть. Некоторым секс от него был не нужен, но все они, конечно же, пользовались своей собственностью по полной.
Уберись здесь, раб. Сделай мне массаж, раб. Ласкай меня, пока я не закричу от удовольствия. Он слышал все приказы, которые можно себе вообразить.
Нет, ему не должна была понравиться эта женщина, ничто в ней не должно было понравиться.
Однако, маленькая Джулия пока ничего от него не просила, ну, только чтобы он ушёл. И еще его дружбу.
Возможно, он находился внутри шкатулки слишком долго, и из-за этого она казалась ему такой соблазнительной. Или она просто напомнила ему о родине ее насыщенного зеленого цвета глазами, как у дракона.
На секунду он позволит себе поверить, что она другая, и ей действительно ничего от него не нужно, кроме его присутствия. Но цинизм в нём взял верх. Сколько раз он надеялся встретить понимание, а наталкивался на равнодушие.
И не сосчитать.
"Только дай ей шанс, – подумал он, – и она начнет требовать, как и все остальные. Во всяком случае, ублажать её в постели будет не трудно».
Сейчас же маленький дракон была одета в трусики и тонкую сорочку, удерживаемую тонкими бретельками, открывавшие её сливочную кожу его взору. У нее была тонкая талия и полная, сочная грудь – аппетитная и чувственная, как и ее экзотический женственный аромат. Её волосы каскадом спадали по спине, переливаясь множеством оттенков. От сияющего темно-коричневого до золотого, светлыми завитками обрамлявшего её лицо.
У неё были высокие скулы и маленький нос. С первого взгляда, а возможно и со второго, её красота была неразличима. Но чем больше он её разглядывал, тем больше ему нравилось то, что он видел. Она была интригующей смесью смелости и робости, ханжества и чувственности.
Именно эта стыдливость и была тем, что привлекло его больше всего. Именно эта манера поведения в стиле "держись от меня подальше" бросила ему вызов, потому что он не встречал подобного веками. Каждый раз, когда он намекал на чувственное удовольствие, которое мог бы ей подарить, она начинала волноваться.
Именно так ему показалось. Раньше ему приходилось добиваться женщин. Некоторым просто нравилось "быть пойманными". Нравилась ли Джулии эта игра? В любом случае, соблазнение начиналось задолго до того, как первый предмет одежды был снят.
Нет, несомненно, никаких игр. Она была подобна новорожденному дракону, неспособному улететь от надвигающейся опасности. Была ли она удивлена вниманием с его стороны? Или она отступит, стоит снова попытаться подойти ближе? Х-м-м, его заинтриговала перспектива узнать это.
Ухмыляясь, Тристан за считанные секунды преодолел расстояние между ними. Прежде чем она приказала ему убраться, наклонился и вдохнул ее запах.
– Ты пахнешь утонченно, сразу видно, что следишь за собой.
Поглаживая подбородок, он разглядывал её сверху вниз.
– Странно, я не вижу волос, но и раздражения нет.
Её лицо восхитительно вспыхнуло от смущения, и затем, опустив ресницы, она пролепетала:
– О чем ты говоришь?
– Ранее ты обмолвилась, что тебе нужно время на ванную, у тебя «эти дни», нужно побрить ноги.
Он окинул её взглядом сверху вниз.
– Должен признаться, я нахожу их превосходными. Стройные, гладкие. Такие любого мужчину не оставят равнодушным.
Я рад, что ты не носишь длинных дрокс.
Их взгляды столкнулись, в её глазах светилось удивление.
– Дрокс? – спросила она, затаив дыхание.
Он улыбнулся, растягивая следующие слова ,волнуясь при этом больше, чем когда-либо в своей жизни
– Дрокс – значит закрывающие ноги, маленький дракончик. Скрывающие ноги.
–Ноги.. – проговорила она, осознавая смысл. Румянец горячей волной прокатился от лба до ключицы.
– Я в пижаме, – прошептала Джулия.– Я в своей уродской пижаме.
Широко распахнув глаза, она сорвалась с места и, прикрывая ладонями ягодицы, бросилась из кухни.
Это заставило Тристана ухмыльнуться.
Но постепенно веселье покинуло его, когда он вспомнил, в какой ситуации находится. Эта хозяйка шкатулки может быть интересной, хотя принадлежать кому-то, зависеть от кого-то, а это совсем не смешно.
Однажды Персен, высший священник Друиннов, узнав о проклятии Зирры, наложил своё заклятие, оградившее коробку Тристана, но отправившее её странствовать по мирам. Из огня да в полымя.
Тристан знал, почему Персен так поступил: чтобы скрыть от смертного правителя нарушение Альянса, хрупкого договора, единственного, что препятствовало войне между народами. Если же станет известно о нарушении Альянса, то война разразится вновь.
Возненавидев цели, преследуемые высшим священником, Тристан все равно понял его действия.
Смертные хотели управлять Друиннами, а Друинны в свою очередь хотели управлять смертными. В своих попытках подчинить друг друга они перебили множество невинных и сгубили множество земель. Тристан был свидетелем этого. Альянс же обещал покой и мир.
Мир… удастся ли ему снова ощутить сладость этого состояния? В течение столетий своего порабощения он ублажал стольких женщин, пережил столько страданий и унижений, воспоминания обо всем этом до сих пор вызывали дрожь в его теле. Все это заставляло его задуматься, сколько ещё хозяев будет в его бесконечной жизни? Тысяча? Две?
Тристан нахмурился. Казалось бы, после всех тех хозяек, что у него были, он должен был привыкнуть к рабству, просто, пожав плечам, перейти к новой хозяйке. Но он не мог.
Он мог лишь молиться о свободе.
Но ему было известно, что это никогда не случиться.
Сначала он искал заботливую женщину, которой мог бы вверить своё сердце. Потом понял, что если влюбится и расскажет любимой правду, то магия, удерживающая его рядом с владелицей шкатулки, исчезнет, и он будет перемещен на земли Империи. Один. И будет обречен прожить жизнь без любви.
Любовь. Он сплюнул. Это слово таило в себе гораздо больше вреда, боли, чем ему пришлось пережить. Полюбить женщину, чтобы прожить жизнь без неё.
Нет, любовь не стоила тех трудностей, что влекла за собой.
Тристан оглядел комнату, обращая внимание на детали, что было омрачено отсутствием Джулии. Малое пространство и низкий потолок не помешали её таланту декоратора. Свежие цветы стояли в красочных вазах. Элегантные кресла выступали из тени, отброшенной столом, покрытого резьбой. Паркетный пол покрывал маленький тканный ковер. Все было таким изысканным. Он чувствовал, что его огромная фигура не вписывается в этот дом.
Что же за место эта Америка? Все ли её жители были такими же миниатюрными и привлекательными, как Джулия? Мысли о ней послали волну предвкушения по его телу, и ему стало интересно, что на сегодняшнюю ночь маленький дракончик приготовила для него.
О-о-о, он намеревался выяснить это.
Она вернулась. Румянец покрывал её щеки, и она избегала встречаться с ним взглядом. Он был в замешательстве, рассмотрев её одежду: длинные черные дроксы. От шеи и до талии её тело было закрыто черной, толстой рубашкой. Ни сантиметра открытой кожи, кроме лица. Жаль.
– Нам нужно уложить тебя в кровать.
Она держалась на большой дистанции от него, оставаясь в дверях, будто не решалась подойти ближе.
Он легко мог избавить от смущения любую другую женщину. Румянец же Джулии был такого сливочно-розового цвета, будто она только выбралась из постели после длительного занятия любовью и уже готова к продолжению, и Тристан отказался предпринимать какие-либо действия, чтобы убрать его. Поэтому он ничего не сказал.
– Итак? – спросила с нажимом Джулия. – Ты собираешься что-нибудь сказать?
– Я собираюсь спать с тобой.
– Нет. – Джулия плотно сжала губы и закрыла глаза, блокируя свои эмоции.
На мгновение повисла тишина. Когда она снова посмотрела на Тристана, на её лице читались опустошение и затравленность.
– Тебе нет необходимости спать в моей кровати, У меня есть гостевая. Ты можешь воспользоваться ею.
– Я твой раб любви. Спать с тобой моя прямая обязанность.
– Твоя обязанность?– Она выглядела оскорбленной. – Я так не считаю.
Тристан скрестил руки на груди и оперся одним бедром на барную стойку позади него. Соблазнение женщин было его второй натурой. Он действовал на уровне инстинктов, и обычно ему было скучно. Сейчас же все соблазняющие игры и подаренные им удовольствия превратились для Тристана в работу. В большинстве случаев он бы предпочел пересчитывать песчинки. Только вот.. сейчас ему не было скучно. Волнение завладело его телом. Он уже и забыл, каково это – брать женщину, когда ты её хочешь.
– Зачем спать в одиночестве, когда ты можешь насладиться моим теплом? – Его голос прозвучал так ласково и соблазнительно, что наверняка все женщины прикрывали глаза от удовольствия, чувствуя слабость в коленях и поддаваясь соблазну.
– Я здесь для твоего удовольствия, маленький дракончик.
О, Боже. Святая Эллия. Джулия даже топнула ногой.
– Сколько раз мне повторять? Не хочу я никакого удовольствия.
– А-а-а, так тебе нравится боль? – Он намеренно изобразил непонимание: ещё никогда не было так весело дразнить девчонку.
Она судорожно вздохнула. На что Тристан ответил в высшей степени безнравственной улыбкой.
– Ты хочешь, чтобы я отшлепал тебя рукой или плеткой?
– Так мы ни к чему не придем, – ответила она.
– Поясни. – Он сделал два шага вперед. – Одним нравятся ощущения от руки, другим – от плетки.
Джулия провела рукой перед глазами.
– Это происходит не со мной. Я не стою на кухне с мужчиной, который видел мою попу и считает все, что я ни скажу, намеком на секс. Я опять сплю. Все это сон. Эти пытки слишком ужасны, чтобы быть правдой.
– О нет, маленький дракончик. Прямо сейчас я тебя не пытаю. Но раз уж ты упомянула об этом, я могу подвергнуть тебя самым сладостным пыткам, какие только знало твоё тело.
– Хватит! – нахмурившись, Джулия ткнула пальцем ему в грудь. – Ты прекратишь это прямо сейчас, мистер «Я самый сексуальный».
– Нет, я Тристан.
– И ты совершенно потерял нить разговора. Больше никаких намеков на секс. И вообще, если ты ещё хотя бы слово скажешь о занятии грязным, животным сексом, я собственноручно отрежу твой язык. Нет, ничего не говори. – Подняв руку, она прервала его, когда он снова было открыл рот.
– Не говори ничего хотя бы минуту.
Выждав столько, сколько она сказала, он ответил:
– Грязный, животный секс звучит заманчиво. Может, тебе все-таки стоит пояснить.
Черт!
– Да как ты не поймешь! Не интересуешь ты меня в этом плане!
Это заставило его задуматься.
– Я не в твоем вкусе?
При этих его словах Джулия отвернулась, чтобы смотреть куда угодно, только не на него.
– Просто ты не тот тип, с которым я обычно имею дело.
Тристан нахмурился. Мог ли мир так сильно измениться за прошедшие восемьдесят девять сезонов? Сам он никогда не был в такой превосходной форме как сейчас. Его тело было сильным как никогда, и он не лишился ни волос, ни зубов. Может, женщины этого мира предпочитали толстых, лысых и беззубых мужчин? Он хотел Джулию, но ему совершенно не нравилось, что она находила его непривлекательным. Но идея о том, чтобы изменить ее мнение о себе, так соблазняло его…
Будь сейчас рядом его друг Роук, он бы вдоволь посмеялся над ним. Покрытый шрамами, закаленный в боях воин всегда утверждал, что Тристану не помешало, чтобы ему иногда отказывали женщины. Чтобы закалить характер.
– По-твоему, я уродлив?
– Уродлив? – Джулия уставилась на него. Как ему вообще могло прийти в голову, что она считает его уродливым?
Он был подобен фарфоровому десертному блюду ручной росписи девятнадцатого века с шоколадными эклерами.
– Ты не уродлив.
Его недоумение и мелькнувшее выражение боли на лице заставили Джулию вздрогнуть. Она как никто другой знала, каково это, чувствовать себя непривлекательным и нежеланным, и сама мысль о том, что она его заставляет чувствовать себя таким, ранила её.
– Тристан, я не имела в виду, что ты не уродлив, и я сожалею, что заставила тебя так подумать. Честно говоря, ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.
– Я понял.
Её ресницы дрогнули, и Джулия умоляюще посмотрела на Тристана.
– Мне жаль, что я заставила тебя чувствовать себя непривлекательным. Я этого не хотела. Правда.
Тристан старался не обращать особого внимания на столь ярые извинения Джулии, но они проникало под самую кожу, как сладкий нектар цветков гартина. Он ещё никогда не встречал такой заботы о себе, и сейчас был озадачен.
– Если я такой желанный, почему же ты не хочешь меня?
– Просто ты такой.. ты носишь меч.
Дрожащей рукой она указала на его оружие. Так она испугалась его клинка. Женщины всех миров были без ума от его оружия, цепляясь за ту опасность и адреналин, которые оно вносило в их обольщение. К облегчению Джулии, он издал протяжный вздох и отцепил его от пояса.
– Одного клинка не стоит бояться. Когда я жил в Империи, я прятал клинки по всему телу.
– Господи Боже. Зачем?
– Из-за врагов, конечно же.
Джулия моргнула.
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
– Тебе не о чем беспокоиться, – успокаивающе улыбнулся Тристан. – Ты же мне не враг.
– И на этом спасибо.
– Вскоре ты будешь благодарна ещё много за что, – пробормотал он. Он положил серебряный, блестящий металл на стол на расстоянии вытянутой руки так, чтобы вовремя суметь дотянуться до него при необходимости.
– Теперь ты довольна?
Осязаемая волна ее облегчения заполнила собой всю комнату.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Единственное препятствие устранено. Теперь она точно хотела его. Тристан был уверен в этом. Джулия подтвердила его мысли, облизав губы, словно приглашая его.
Неспособный остановиться, Тристан задержал дыхание. Он был будто околдован, неспособный ни моргнуть, ни тем более отвернуться, мечтая снова увидеть этот розовый язычок. Он почувствовал болезненное напряжение в паху от желания, и это вызвало волну смятения. Шесть сотен лет прошло с тех пор, как он последний раз возбуждался так внезапно, а сейчас это произошло из-за маленького, славного язычка. Это озадачило его.
– Теперь, когда мы договорились, – проговорила Джулия, протянув руку и взяв шкатулку, – можем идти спать. Если ты пойдешь за мной…
Она развернулась и пошла прочь, призывно покачивая бедрами.
И он собирался ответить на этот призыв.
Глава 4
Твой хозяин всегда прав.
Бросив мимолетный взгляд на свое оружие, Тристан последовал за Джулией. Он не мог оторвать глаз от ее ягодиц. Очень мило. Даже очень. Во имя Эллии, он желал почувствовать эти бедра под собой... над собой... рядом с собой.
Ему по-настоящему не терпелось уложить эту женщину в постель. И он до сих пор не мог в это поверить.
С ее следующих слов Тристан понял, что она была так же взволнована, как и он.
– Я так хочу улечься в постель, – пробормотала она.
– Как и я, маленький дракончик, – сказал он. – Как и я...
Они прошли комнату, набитую всякими ценностями: картинами, куклами, книгами, а также ювелирными изделиями, горшками, кастрюлями и стеклянной посудой. Если бы он не жаждал так потеряться в ее теле, он бы обязательно исследовал ее убежище. "Но с этим можно повременить», – решил он. – "Прежде он утолит свою жажду и жажду Джулии. Дважды».
Неожиданно Джулия остановилась и повернулась к нему лицом.
– Пожалуйста, закрой глаза.
Не задавая лишних вопросов, Тристан немедленно подчинился и возненавидел себя за это, однако с годами он слишком хорошо выучил преподанные ему уроки. Повинуйся проклятию так же, как и тому, кто владеет шкатулкой, или понесешь кару. Он услышал шелест бумаги, скрип пера или нечто похожее. "Что она делает?"
– Можешь открыть глаза, – произнесла Джулия.
Она все также стояла перед ним, словно вовсе не делала никаких движений, и тем не менее, в ее руках больше не было шкатулки. Она смотрела на него, прищурив глаза, будто ожидая его возражений. Но он промолчал. Да и что он мог сказать? Спрятать шкатулку могла только действительно умная женщина. Он уже потерял счет жадным до удовольствий женщинам, воровавших его шкатулку, хотя, может быть, это происходило потому, что его уже давно перестало заботить, в чьи руки она попадет.
– Сюда, – проговорила Джулия, продолжив путь. Она вела его по темному и узкому коридору. Здесь не было ни одной безделушки, только выстроившееся вдоль стен свечи. Воздух наполнял нежный и сладкий аромат, нечто среднее между сахаром и специями. Джулия провела его в крошечную спальню.
– Здесь ты будешь спать, – сказала она.
Он обвел комнату взглядом, обратив внимание на обстановку. Шкаф, по форме напоминающий дракона, туалетный столик с зеркалом, легкие бордовые шторы и декоративные подушки бирюзового цвета.
– Что это за животное? – спросил он, указывая на дальнюю стену, где в окружении зеленной листвы стоял алебастровый зверь.
– Это подставка в форме слона.
– А это что? – Нахмурившись и в тоже время опасаясь ее ответа, он указал на небольшое сооружение, похожее на ящик.
– Кровать, – ответила она. Ровно так, как он и предполагал.
– В этом хитроумном изобретении не поместился бы даже ребенок, не говоря уже о двух взрослых людях.
– Ты... ты будешь спать один, – произнесла она. – Кровать достаточно просторная для одного человека.
Она взволновано пожевала нижнюю губу. Тристан начинал ненавидеть этот жест настолько же, насколько он ему нравился. Ее губы представляли собой эффектное зрелище: они были пухлыми, мягкими и розовыми. За один единственный поцелуй таких губ мужчина бросался в битву против тысячной армии, и Тристан поклялся Эллией, что в следующий раз, когда она станет покусывать свои губки, он смягчит их другим способом. При помощи своего языка.
– Нет, не буду. Я буду спать с тобой.
Ее глаза заметались по комнате, как у пойманного в ловушку зверька, ищущего путь к спасению.
– Мне казалось, ты понял правила, касающиеся сна.
– Я понял, что не желаю доставлять тебе удовольствие на такой маленькой установке. Нам необходимо более просторное место, где я планирую заставить тебя испытать оргазм... много раз.
– Оргазм?! – Джулия вытолкнула из себя это слово приглушенным голосом, словно оно застревало поперек горла. Она даже приложила к шее ладонь. – Много раз? – Вырвалось из нее, еще более приглушенным звуком. Он так ее взволновал, что она начала задыхаться? Его охватила тревога, и он стукнул ее между лопаток.
– Я... в.. порядке... спасибо. Остановись! – удалось выговорить Джулии между ударов.
Он тут же замер, хотя рука все также оставалась на ее спине.
– Ты не пострадала?
Она выгнула спину, затем покрутила бедрами, пытаясь задействовать каждый позвонок.
– Не считая пару сломанных костей, – сухо сказала она, – я в порядке.
Сломанные кости? Тристан провел рукам верх – вниз по ее телу. О, и что это было за тело: плавные изгибы и округлые женственные линии. Узкие и хрупкие плечи, роскошные и мягкие бедра. Грудь пышная и тяжелая, пухлые холмики, переполнившие его ладони. Какого цвета у нее сосок – розового или коричневого или что-то между этих двух оттенков? Кончиком пальца он провел по одному пику. Она резко втянула в себя воздух, но не произнесла ни слова протеста.
Воодушевившись, он проследил дорожку до другого кончика.
– Не думаю, что у тебя сломаны кости, – прошептал он, позволяя теплу своего дыхания достигнуть ее уха.
– Я пошутила, – с трудом выдавила она.
– Значит, чувствуешь ты себя хорошо?
Прикусив нижнюю губу, она кивнула.
– Клянусь.
Ну вот, она опять принялась за свои губы. Никогда не изменявший своему слову, Тристан наклонился так, что теперь их губы разделял лишь шелест дыхания.
– Я рад это слышать... потому что сейчас я собираюсь попробовать тебя на вкус.
Джулия не стала вырваться или отталкивать его. Единственное, что она смогла сделать, это поднять на него взгляд и моргнуть так, будто он заговорил с ней на незнакомом языке. Спустя мгновение ее глаза расширились.
– Не уверена, что...
– Никаких наставлений. – Он запустил пальцы в ее волосы и подтянул ее ближе в свои объятия. – Не сейчас.
Джулия сглотнула и отвела глаза в сторону.
– Посмотри на меня, Джулия.
Очень и очень медленно ее черные, как смоль ресницы поднимались вверх, пока она не встретилась с его пристальным взглядом. Тристан знал, что она увидела в его глазах. Голод. Обжигающий и примитивный голод. Он хотел ее, хотел забыть, где он находится, забыть, кто он и кем был, хотел, пусть лишь на мгновение, но потеряться и найти себя в таких привычных женских объятиях.
– Мой язык горит от желания попробовать твой вкус. Руки зудят от желания почувствовать под собой твою кожу. А мое копье ревет ткань от желания оказаться в твоей сердцевине. Позволь мне доставить тебе удовольствие.
Ее глаза ярко заблестели от страсти, отчего радужки восхитительно зеленного цвета стали темнее, а веки потяжелели и наполовину закрылись. Она воплощала в себе страсть в чистом виде; казалось, какая-то невидимая сила, притягивала ее ближе и ближе до тех пор, пока его твердость не встретилась с ее мягкостью. До его ноздрей донесся ее экзотический, подобный лунному свету и звездам, аромат.
Он опустил руки ниже, обхватив ладонями ее затылок и удерживая ее лицо в сантиметре от своего. Ее маленькое и нежное тело идеально прильнуло к нему, и инстинкт ему говорил, что внутри она подойдет ему еще лучше. Один раз... второй он лизнул ее губы, неторопливо наслаждаясь вкусом, надеясь впитать присущую ей сладость.
Тристан ласкал своим дыханием ее нос, щеки, ожидая от нее ответного отклика. Однако ее рот все также оставался закрытым, тогда он высунул язык и провел им по ее закрытым губам. Она издала низкий и переливчатый стон, который медленно омыл его тело эротическими волнами, заставляя подгибаться колени.
– Откройся мне, – попросил он.
Как ни странно, она, не колеблясь, выполнила его просьбу.
Его язык тут же скользнул внутрь и начал неторопливый танец, то прикасаясь, то отступая. Сначала Джулия отвечала робко, словно исследуя и учась, но вскоре плотина ее сдержанности рухнула, и она отдалась на волю чувств.
Толчки ее языка были жесткими и быстрыми. Губы сплетались с его губами, руки обхватили его спину, царапая ногтями кожу. Она стонала, желая всецело проникнуть ему под кожу. Страсть сделала ее вкус насыщенней, пьянящим сочетанием первобытного желания и нерастраченной дикости.
– Восхитительно, – прошептал он, заставив себя на мгновение оторваться от нее и взглянуть на результат своих действий. – Я хочу большего.
– Больше. Намного больше. – Она дернула его на себя, стиснула в объятьях и прижалась еще теснее, затем потерлась о него бедрами, отступила и снова потерлась. В ее действиях больше не было ничего невинного.
Сила желания превратила ее в дикарку. Он в замешательстве нахмурил брови. Никогда прежде он не сталкивался с женщиной, которая так стремительно возбуждалась.
– Джулия?
– Не останавливайся, – произнесла она. При каждом соприкосновении их тел, всякий раз, когда вершина ее бедер встречалась с его эрекцией, ее объятья становились еще крепче, отчасти отчаянней. Прежняя Джулия, отказывающаяся от удовольствий, осталась в прошлом, сейчас здесь находилась женщина, нуждающаяся в немедленном исполнении своих желаний.
И ему это нравилось.
Чувство глубокого удовлетворения разлилось по всему телу, когда он представил себе, как доставит ей наслаждение всеми способами, которые ему известны.
– Мне этого мало, – выдохнула Джулия. Она тяжело дышала, глаза все также оставались закрытыми, тело, не переставая, извивалось. – Ты обещал мне дать больше. Я хочу больше.
Под действием ее слов кровь прихлынула прямо к чреслам, делая его тверже. Тристан знал, что она уже стала мокрой для него, такой мокрой, что он сможет заполнить ее своей длиной, не прилагая особых усилий.
– Я сделаю все, что пожелаешь, – сказал он. Его собственное дыхание становилось все более учащенным. – Это я могу тебе обещать.
На этот раз, когда его губы завладели ее ртом, он не думал просить, чтобы она открылась ему. Ее язык нетерпеливо метнулся на встречу его, схлестнувшись в битве. От силы их желания ударялись друг об друга зубы. Джулия жадно покусывала его нижнюю губу так, словно хотела проглотить его целиком. Их ноги переплелись, она страстно терлась бедрами о его эрекцию. Руками она сжала его ягодицы, затем, придав ладони чашевидную форму, подхватила тяжелую мошонку, скрытую под штанами.
Тристан втянул в себя воздух. Эта девушка походила на смесь жидкого пламени и неистовой бури. В это мгновение он хотел войти в нее так глубоко, чтобы единственное, на что она была бы способна, – выдохнуть его имя. Он хотел почувствовать, как на пике наивысшего наслаждения, вокруг него сожмутся ее внутренние стенки, хотел почувствовать мощные волны удовольствия и излиться внутрь нее, сжимая ее в своих объятьях, полностью обнаженную.
И всего этого он захотел лишь от одного поцелуя и пары нежных прикосновений. Невероятно!
Поцелуй не может быть таким приятным, таким волшебным... как он считал. Он не должен был поглотить его и заставить тосковать по несбыточному. И все же... внезапно Тристан почувствовал тоску. Каждый раз, когда сплетались их языки и соприкасались тела, он желал испробовать на себе, каково это – одна душа на двоих, а биение сердца в унисон другому.
Его тоска была нескончаемо долгой. "Нет, конечно, нет".
Прежде он никогда не испытывал такой... тяги. Необходимости стать частью другого человека. "Конечно, это чувство не имеет отношения к самой Джулии, – попытался он мыслить разумно, – а к чисто мужскому стремлению завоевать".
"Да. Именно в этом я и нуждаюсь". На деле маленькая Джулия оказалась более соблазнительной, более волнующей, чем он себе представлял, поэтому в нем проснулись инстинкты воина, требующие завоевать ее. Вот и все. Ее вкус мог быть подобен амброзии, а кожа нежнее лепестков гартинии, и тем не менее, значила она для него не больше, чем все его прошлые женщины.
Она ничем не лучше других.
Наконец разобравшись в своих ощущениях, он был полон решимости доказать себе, что вполне способен заняться с ней сексом и при этом остаться бесстрастным. Отрешившись от чувств, он прочертил дорожку из поцелуев по ее подбородку, шее и ключице.
– Я сейчас раздену тебя, русалка.
– Да, я ... – Она замолчала. "Что-то не так», – поняла она. Что-то изменилось. Его голос прозвучал холодно и равнодушно, абсолютно бесчувственно.
Она прорвалась сквозь чувственное пламя, ревевшее в ее голове, и медленно вернула себе способность мыслить здраво. Перед ее глазами маячили детали, которые она не замечала, но затем все встало на свои места. Тогда как она боролась за каждый вздох, Тристан дышал ровно, он даже не запыхался. В то время пока она выгибалась в его руках, он действовал по-настоящему опытно, бесстрастно и сдержанно.
На лице застыла бесстрастная маска, глаза не отражали ни единой эмоции, губы решительно сжаты. И он совсем не походил на страстного любовника. Тристан выглядел отчужденным. Словно раб, выполняющий приказы своего хозяина. “Да он же не совсем не хочет меня, – дошло до нее. – Он просто играл свою роль”. Тошнота и смущение завязывались в узел у нее в животе.
Спокойными и уверенными движениями мужчина начал стягивать с нее рубашку.
– Нет. – Джулия отскочила назад, прочь от его горячего тела.
"Я идиотка! Ну, почему не оттолкнула его с самого начала?" И все же она прекрасно знала, почему. Когда его руки прошлись по ее телу в поисках повреждений, перед глазами предстала каждая фантазия, которая когда-либо появлялась в голове. Неприкрытая чувственность, бесспорная мужественность. Истинная страсть.
Как она желала больше его ласк, больше его вкуса, и это желание до сих пор не остыло. О, Боже, его язык поглаживал ее губы, в то время как руки мяли кожу. Дрожь и нужда вспыхнули в теле, словно удар молнии, несмотря на то, что ей хотелось, чтобы Бог прочистил ей мозги. Желание скапливалось глубоко в животе, между бедер и в сосках, уже ставшими твердыми, как жемчужины. Ее тело попросту откликнулось на его прикосновения.
Впервые в жизни Джулия ощутила на себе настоящее, всепоглощающее желание. Каждая клетка ее тела звенела, готовая принять те ощущения, которые умом она не вполне понимала, но, тем не менее, жаждала. Отчаянно. Шоколад ничто в сравнении с его вкусом. Он столь мастерски двигал языком, телом и руками, отмеряя для нее оптимальное количество наслаждения. Джулия припомнила, как с ее собственных губ сорвался мечтательный звук, полный обещания и страсти. Она жаждала поцеловать его, ощутить его вкус. Она сделает что угодно, лишь бы испытать это еще раз. Еще один поцелуй ...
