Текст книги "Шансы. Том 1"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)
Банан был мстительным, властным, жадным и продажным. За двадцать один год у него немало накопилось злобы против Джино Сантанджело. Купить сейчас у Парнишки его долю за любую цену – значит езде на шаг приблизиться к высокому положению, вносящему окончательную ясность в отношения двух старых соперников.
В Лас-Вегас Джино прибыл никем не замеченный. Возможность преподнести человеку сюрприз всегда служила для него источником наслаждения. Ему очень хотелось увидеть изумление на лице Парнишки, когда он усядется к ним с Бананом за столик, чтобы разделить их общую радость.
Да. Он в курсе того, что происходит. Теперь.
Начав говорить, Пиппа уже не могла остановиться. Так поступают и другие, когда знают, что очутились в опасности. Если в разгар всеобщего веселья вдруг лопается кем-то принесенный мешок с дерьмом, лучше всего держаться подальше, чтобы тебя не обрызгало.
Черный лимузин подъехал по взлетной полосе прямо к самолету, чтобы доставить Джино в названную им гостиницу. Не повернув головы, он прошел через вестибюль в сопровождении Реда и Крошки Уилли. И все же его провожали взглядами, шептали что-то вслед. Такие лица, как у него, не забываются.
Управляющий казино бросился навстречу с приветствиями, но Джино не позволил ему задержать себя.
– Позже, позже, – бросил он на ходу.
– Женское тело – это товар, – терпеливо поучал Банан. – Причем скоропортящийся. Полежит на полке пару месяцев – и готово, выбрасывай и иди на склад за новой партией.
Джейк с трудом сдерживал зевоту. Кому интересны рассуждения этой мрази? По любому вопросу…
– В Филадельфии у меня сеть домов с самыми свежими и теплыми кисками во всем городе, – продолжал Банан, распаляя самого себя. – Я, видишь ли, знаю, как наладить дело. Берешь свежий товар, работаешь с ним, а потом сплавляешь в Южную Америку. У меня есть свой канал. Только так с ними и можно.
– Ясное дело, – согласился Джейк, подмигивая одной из девиц и давая ей тем самым понять, что она должна хорошенько поработать над его гостем.
Девица скривила личико, но ведь Джейк, в конце концов, ее босс.
– Мистер Кассари, – тоненьким голоском пропела она, – я восхищаюсь вашим костюмом. Исключительный материал!
Банану это понравилось.
– Ты и вправду так думаешь, куколка? Ну а я восхищаюсь твоими сиськами. А это тебе по вкусу? «
Выразить свое отношение к его словам девице уже не пришлось, поскольку именно в этот момент в отдельный кабинет, где они сидели, вошел Джино Сантанджело. Присутствовавших охватила тихая паника. Лицо Парнишки побелело так, что даже загар оказался бессилен скрыть эту мертвенную бледность, У Банана просто отвисла нижняя челюсть.
– Привет, парни, – как ни в чем не бывало бросил Джино. – У вас тут что-нибудь глубоко интимное или постороннему тоже можно присоединиться?
Знаменитости на противоположном конце стола ничего в происходящем не понимали. Они так и продолжали пить, смеяться и веселиться вовсю.
Только трое исполнительниц из шоу почувствовали нечто, уж больно нервным вдруг сделался Джейк.
– Джино! – воскликнул он. – А ты что здесь делаешь?
– Хорошенькое гостеприимство! – Джино подтянул себе стул, уселся.
– Но ведь мы совсем недавно говорили по т-т-телефону, – начал заикаться Джейк. – Ты был в Нью-Йорке.
– А теперь я здесь. – Джино улыбнулся. – Так же, кстати, как и мой старый друг Банан. Как дела, дружище? Сколько лет, а?
Банан бросил полный негодования взгляд на Джейка и тут же попытался улыбнуться Джино.
– Про «Банан» я и думать уже забыл, Джино.
– Да ну? Как же это произошло? Банан побагровел.
Парнишка понял, что угодил в очень серьезный переплет. Нужно как-то выкручиваться.
– Послушай, Джино, я рад тебя видеть. Вокруг творится куча нового, и я как раз хотел поговорить с тобой. – Теперь его речь текла гладко, без всяких задержек. – Нам нужно сесть у меня в офисе, и я все покажу тебе. Как ты думаешь? Тронемся сейчас же?
Джино расстреливал его в упор своим немигающим взглядом.
– Ты набитый дурак, – прошипел он. – Поздно показывать. Теперь уже слишком поздно.
Прошло три месяца. Ранним утром Джино, как обычно, зашел посмотреть на дочь в комнату для игр. Девочке уже исполнилось десять месяцев, черные цыганские глаза и густые темные волосы делали се на редкость красивой.
– А кто тут папина дочка? – протянул он, поднимая Лаки из кроватки. – Кто тут маленькая принцесса?
Довольная малышка радостно смеялась. Он прижимал к себе нежное теплое тельце, с наслаждением вдыхая ни с чем не сравнимый запах ребенка. В комнату торопливым шагом вошла Мария. Вид у нее был опечаленный.
– Джино, – она протянула мужу газету, – по-моему, этот человек работал на тебя?
Он пробежал глазами заголовок и краткий текст заметки.
ДЖЕЙК КОЭН ПОХОРОНЕН В ПУСТЫНЕ Уже разложившееся тело Джейка Коэна (Парнишки) обнаружено сегодня в наспех вырытой песчаной могиле в десяти милях от Лас-Вегаса. Ужасную находку совершили в 10 часов утра двое путешествовавших автостопом студентов, после того как разыгравшийся ураган, унося с собой тонны песка, оставил лежать тело почти на поверхности.
Ниже шли еще какие-то детали, но на них Джино уже не обратил внимания. Бедный старина Джейк. Он шел своим путем, и вот где этот путь закончился.
– Ну?
Внезапно Джино осознал, что Мария стоит рядом, глядя на него.
– Да, – равнодушно сказал он. – Это тот самый парень.
Она ждала пояснений, но Джино молчал. Повернувшись к дочери, он вновь принялся играть с нею.
Мария не стала задавать других вопросов. Она легонько коснулась ладонью его щеки.
– Будешь завтракать? Как насчет чего-нибудь вкусненького?
Он засмеялся и неожиданным жестом похлопал жену по ягодицам.
– Это было бы самым вкусненьким!
– Джино!
Смутить ее не составляло никакого труда. Джино это ужасно нравилось.
В обеденные часы у Риккадди было не протолкнуться. Барбара с детьми метались по залу ресторана, балансируя подносами, уставленными тарелками с пиццей и графинами с вином.
Наплевав на то, что за последнее время он прибавил в весе несколько фунтов, Джино заказал себе лазанью. Энцо, похоже, не ел ничего, кроме спагетти по-болонски, а Алдо предпочел обыкновенную телятину.
– Это здорово помогает мне худеть, – объяснял он, в три приема расправляясь с огромным куском мяса и делая кому-то из детей знак принести новую порцию.
– Да, – кратко согласился Джино, глядя, как его друг методично приступает ко второму куску. – Видимо.
Медленно, со стоическим видом Энцо поедал свои спагетти, аккуратно затолкав салфетку за воротник.
Все трое сидели за угловым столиком у задней стены ресторана. Два столика у самых дверей занимали их телохранители. Былая беззаботность в этом вопросе давно канула в прошлое.
– Идет война, – проговорил наконец Энцо, – и я хочу закончить ее как можно быстрее. Джино согласно кивнул.
– Выдавим из нашего бизнеса Банана – и войне конец.
– Другого пути нет, – отозвался Энцо. – Я не позволю всяким сукиным детям дурачить меня. Мне нет дела до того, кто там этим занимается.
И опять Джино кивнул.
– Верно.
Своей сделкой с Парнишкой Розовый Банан доставил им только новые неприятности. Джино пытался решить спорный вопрос к обоюдному согласию. Он даже предложил Банану вернуть ему всю сумму, а после того как получил отказ, направил к нему специального посланца с деньгами. Через два дня курьера обнаружили в одной из машин на стоянке рядом с «Миражем» с пулей в голове и полным чемоданчиком денег.
– На этот раз ты меня не проведешь. Однажды ты отделался от меня, но больше этого не случится. В «Мираже» у меня есть своя доля, и я не собираюсь отказываться от нее, – заявил Банан Джино по телефону. Война продолжалась.
Люди Джино занимали в «Мираже» самые выгодные позиции, и Банан исполнился решимости взять верх силой, если иного случая не представится. Имели место три убийства: управляющего казино, официантки из коктейль-бара и крупье. Бизнесу убийства были ни к чему. Выручка в «Мираже» начала стремительно падать, зато ширилась скандальная известность.
– Я устрою контракт, – пообещал Джино. – В Буффало есть один охотник за скальпами, он-то и займется Бананом.
– И чем быстрее, тем лучше, – бросил Энцо.
1 апреля 1951 года Банан проснулся довольно поздно. Его последняя жена – женщина, которой он дал ласковое прозвище Пиранья, – спала радом. Она храпела, что приводило Банана в бешенство.
В спальне пахло собачьим дерьмом. Банан пихнул жену в бок.
– Твои долбаные твари! – заорал он. – Опять все кругом обосрано!
Пиранья терла глаза, со вчерашнего вечера густо обведенные тушью.
– Что?
Банан окончательно разъярился.
– Твои долбаные псы заорали весь ковер! Она села в кровати, совершенно обнаженная. Груди у нее были такие огромные, что невольно закрадывалась мысль: а не надувные ли они? Банану самому иногда казалось, что женат он не на женщине, а на паре гигантских сисек.
– Ну и что? От вони еще никто не умирал.
– Тебе лучше знать, – огрызнулся Банан. – Интересно, когда ты в последний раз сидела в ванне?
Пиранья почувствовала, что пора переходить к действиям.
– Не смей называть меня грязной, ты, вонючка. – Она замахнулась, чтобы отвесить ему оплеуху, но Банан перехватил ее руку, больно сжал. – Отпусти меня! – завопила женщина. – Отстань от меня!
Услышав голос своей хозяйки, все три пекинеса выползли из своих укрытий. Две собаки запрыгнули на постель, в то время как третья тварь оглушительно лаяла, опираясь передними лапами о спинку кровати.
– Заставь их замолчать немедленно! Но Пиранья подбодрила своих любимцев:
– Ну же, мои маленькие, помогите своей мамочке! Теперь лаяли все три пса, те же два, что забрались на постель, стали бросаться на Банана. Отпустив руку супруги, он с ревом отбивался от обнаглевших животных. Воспользовавшись моментом, Пиранья вцепилась своими отточенными ядовито-красными ногтями мужу в щеку.
– Сука! – завопил Банан.
– Грязный хрен! – не осталась в долгу Пиранья.
Собаки не унимались. Банан цепкими пальцами схватил ближайшую к себе за шею и швырнул в угол комнаты. Приземлившись, пес жалобно заскулил.
Забыв обо всем, Пиранья бросилась к бедняжке.
– Ах ты подонок! Да ты же искалечил Пуф-Пуфа!
– Долбал я Пуф-Пуфа!
– Долбать надо тебя!
Выпрыгнув из постели, Банан угодил ногой в кучку на ковре.
– О Боже-е! – он со стоном захромал в ванную. Торопливо накинув на себя что-то из одежды, Пиранья подхватила скулившего пса, взяла с тумбочки у кровати ключи от принадлежавшего мужу «кадиллака» и ринулась вон из дома.
– Не бойся, моя крошка, – ворковала она, – мамочка мигом домчит тебя к врачу.
Банан в ванной под струей воды усиленно скреб пятку, когда с улицы до него донесся звук взрыва. Ему показалось, что кто-то решил атаковать дом. Доли секунды Банану хватило, чтобы распластаться на кафельном полу. Поскольку взрывов и стрельбы не последовало, он понял, что ошибся, поднялся на ноги, с опаской вышел из ванной комнаты и за окном спальни увидел дымящиеся обломки своего «кадиллака».
– Господи, – с благоговейным ужасом пробормотал он, – на ее месте мог быть я!
1 сентября 1951 года у Джино родился сын.
Его сын!
Это был самый счастливый миг в его жизни.
Они назвали мальчика Дарио.
Событие отмечалось в течение целой недели.
Мария улыбалась и говорила:
– Я же обещала тебе, что рожу мальчика, правда?
Он ответил ей поцелуем, а затем привлек свою девочку-жену к себе и в который уже раз возблагодарил мысленно небо за то, что оно свело их обоих вместе.
Дарио родился совсем крошечным – всего пять фунтов десять унций, и совсем непохожим на Лаки – без волос, худеньким, с тонкими, как спички, ручками и ножками, бледненьким и голубоглазым.
Лаки же в свои год и три месяца стала почти точной копией отца. Та же смуглая, оливкового цвета кожа, те же черные глаза, слегка вьющиеся, как и у него, волосы. Джино очень любил ее, но рождение сына – о, это совсем, совсем другое!
Перед возвращением из клиники домой Мария решила поговорить с мужем.
– Нам нужно быть очень осторожными, – сказала она. – Мне бы не хотелось, чтобы Лаки стала ревновать нас к малышу.
– Ревновать?! – воскликнул в недоумении Джино. – Да ты шутишь! Я люблю их обоих!
– Тогда тебе остается только любить их обоих одинаково, – предупредила его жена.
– Конечно, конечно, – тут же солгал он непроизвольно. Сын был непосредственным продолжением его самого. Для дочери это исключено.
– Это дерьмо живуче, как кошка! – взорвался Энцо. – Я таких еще не встречал.
– Но цели своей мы все же достигли, – спокойно ответил ему Джино. – В Вегасе все вошло в норму. Бизнес процветает. Банан больше не станет играть мускулами.
– Если ты так думаешь, то ошибаешься, – заметил, повысив голос, Энцо.
– Если я ошибусь, то в следующий раз мы избавимся от него навсегда.
– Черт возьми! Я говорю, что мы должны сейчас выпустить из него весь пар!
Джино сделал энергичный выдох.
– Ты убил его жену. Он предупрежден. Теперь он будет держаться в стороне.
– Может быть. Некоторое время. Джино рассмеялся чуть самодовольно.
– Я знаю, что из себя представляет Банан. Не забывай, мы же вместе с ним начинали, на одной улице. Он всегда был трусоват, поэтому сам больше ничего уже не начнет. Готов поспорить.
– Ты знаешь, я не люблю спорить.
– Ну так и не спорь. Говорю же тебе, Энцо, просто положись на мое слово. Он будет сидеть в своей Филадельфии и никогда больше не сунет к нам свой нос.
– Черт побери, остается только надеяться на то, что ты окажешься прав.
– Я прав. Я знаю, что я прав. – Джино раскурил длинную и тонкую «монте кристо», усмехнулся. – Хочешь взглянуть на мальчишку? Пойдем, покажу. Джино Сантанджело. Лучший мальчишка в лучшем из миров!
ЧЕТВЕРГ, 14 ИЮЛЯ 1977 ГОДА НЬЮ-ЙОРК
Глядя в удаляющуюся спину Лаки, Стивен дождался, пока она не скроется из виду, и только после этого начал свой спуск по бетонным ступеням пожарной лестницы. Усталый, грязный и злой из-за того, что всю ночь провел в этой дурацкой ловушке. Да еще с такой особой, как Лаки: груба, высокомерна, говорит, как портовый грузчик. Хотя собой вовсе не так уж и плоха. Даже после мучительного сидения в лифте привлекательность се ничуть не поблекла.
Усилием воли он заставил себя не вспоминать о ней. Что это на него нашло? Впервые после того, как он решил, что они с Айлин созданы друг для друга, в голову неотвязно лезли мысли о совершенно другой женщине.
Дарио медленно приходил в себя. Сначала он никак не мог понять, где находится, потом вспомнил и резким движением сел, ощущая гнетущую пустоту в желудке.
Со скучным удивлением он обнаружил, что сидит на постели в собственной спальне. Голова раскалывалась. Желудок ныл. Стреляющая боль чувствовалась в мошонке.
– Как дела? – услышал он чей-то голос. Проморгавшись, Дарио увидел пламя освещавшей комнату свечи. В кресле возле двери кто-то сидел. Дарио с трудом поднялся с постели, но в тот момент, когда ноги его коснулись пола, в глазах потемнело, он ощутил приступ тошноты.
– Все в порядке, – произнесла фигура в кресле. – Я – Сал. Меня послал Коста Дзеннокотти, чтобы помочь тебе. Мне очень жаль, что пришлось применить силу, но нужно было увериться, с кем имею дело.
Приложив руку к голове, Дарио застонал.
– Огромное спасибо, – с горечью проговорил он.
– Не стоит обижаться.
Фигура поднялась из кресла, приблизилась, и Дарио с изумлением понял, что Сал – женщина.
К тому времени, когда Эллиот Беркли проснулся, Кэрри, полностью одетая, нервными шагами мерила квартиру.
– Я-то думал, что сегодня ты захочешь остаться в постели, – неодобрительно произнес он. – В конце концов, ты же вчера была едва живой.
– Я чувствую себя абсолютно нормально. – Кэрри изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал бодро. Провести целый день в постели никак не входило в ее планы.
– Черт! – выругался Эллиот, попытавшись включить свет в ванной. – До сих пор нет тока? Что, интересно, происходит с этим городом?
Она пожала плечами. Какой там город – что происходит с ее жизнью?
Чтобы добраться до Нью-Йорка, у водителя машины ушло не так уж и много времени. В половине первого они уже ехали по перегруженным улицам Манхэттена, с опаской въезжая на перекрестки с неработавшими светофорами, осторожно огибая глубокие выбоины в асфальте.
– Можно подумать, их заботит состояние улиц в городе, – пожаловался водитель. – Власти просто бросают деньги на ветер.
Это была его первая фраза за весь путь. Молчание ничуть не тяготило Джино. Кому нужна пустая болтовня?
Двадцать семь этажей – и ноги ее уже ныли от усталости, стиснутые изящными туфельками на высоченном каблуке. Будь проклята эта мода. Она пожалела, что одета не в кроссовки, шорты и спортивную майку. И не смогла сдержать улыбки, представив себе, как вытянется лицо Косты, вздумай она в таком наряде явиться на встречу. А почему бы и нет? Почему бы, черт побери, и нет? Ведь она – взрослый и самостоятельный человек, разве нет? Значит, имеет право делать то, что хочет, ведь правда? Что хочет. Хватит с нее отцовской опеки. Выговоров по пустякам. Наставлений. Угроз выбить из нее всю дурь.
Джино Сантанджело. Большой человек. Ее отец. Папочка.
Джино Сантанджело. Тиран.
Господи! Да ведь теперь он в любой день может вернуться в страну. В любой день.
Она остановилась, чтобы перевести дух, уселась на ступеньку, сделала глубокий вдох. Перспектива конфронтации с отцом пугала. Пугала и искушала одновременно.
На минуту она прикрыла глаза. В данный момент ей хотелось только одного – спать. Где-то в вышине слышался стук чьих-то ботинок – ага, он тоже спускается. Стивен Как-его-там. Потрясающий зануда.
Усилием воли Лаки заставила себя подняться и продолжить спуск. Осталось всего двадцать этажей.
– Подождите, – сказал Дарио. – Вы – женщина!
– Как это ты догадался! – с насмешкой ответила Сал. – Я так и подумала, что со мной что-то не так, когда вышла сегодня из душа!
Дарио вновь опустился на постель, застонал.
– Рука у вас совсем не женская.
Она усмехнулась.
Сал было тридцать четыре года. Весила она 165 фунтов, и силы у нее хватило бы на троих мужчин. Короткая прическа делала ее лицо чем-то похожим на Ширли Мак-Лейн. Она называла себя вольнонаемным боевиком и пользовалась авторитетом человека, справляющегося с порученной работой профессионально, без шума и быстро. Брала Сал за свои услуги дорого, но отрабатывала каждый цент. Надетый на ней черный шоферский комбинезон и хриплый голос ввели бы в заблуждение кого угодно, не только Дарио.
– Слушай, – сказала она, – твоя «проблема» валяется в кухне со столовым ножом в животе. Кто это? Дарио издал новый стон.
– Я не знаю. Он хотел убить меня, и я… – у него не нашлось сил закончить фразу. Сал пожала плечами.
– Не дергайся. Полагаю, ты предпочел бы избавиться от тела. Это будет стоить денег.
– Неважно. Коста заплатит за все.
– Вот и хорошо. Можешь спать. Оставайся в спальне еще пару часов. За это время и я, и твоя «проблема» исчезнем отсюда. Ясно?
Дарио кивнул. «Ничего, – подумал он, – скоро я проснусь и окажется, что никакого кошмара на самом деле и не было».
– На, проглоти, это поможет тебе расслабиться.
Он с признательностью принял от нее две желатиновые капсулы. Через пару минут глаза ему смежил сон.
Сал в задумчивости смотрела на спящего. Дарио Сантанджело, а? Сын Джино. Может, как раз сейчас пришло ее время схватить судьбу за хвост?
Ночь Коста провел у себя в кабинете. Кушетка была достаточно удобной. В его возрасте тащиться вниз по лестнице? Ну уж нет. После того как Сал отправилась решать проблемы Дарио, Коста позвонил в аэропорт и выяснил, что самолет Джино совершил посадку в Филадельфии. Он был уверен, что Джино не пришел от этого в восторг. Столько лет, потраченных на осторожные переговоры, цель которых – убедить Джино вернуться в страну… И все же… Ночь в Филадельфии – это еще не конец света. Надо думать, у Джино хватит ума, чтобы не пытаться добраться до города ночью. Мэр ввел чрезвычайное положение, судя по всему, авария с электричеством оказалась более серьезной, чем полагали.
Поэтому Коста снял пиджак, ослабил узел галстука и спокойно улегся спать.
Джино разбудил его телефонным звонком в девять часов утра.
– Я уже в пути, – проинформировал он Косту. – Встретимся у «Пьера» примерно в полдень.
Теперь Косте не пришлось размышлять о том, стоит ли собственными ногами пересчитывать ступеньки на пятидесяти этажах. Джино хотел его видеть. Даже по прошествии многих лет, если Джино чего-то хотел, Коста был готов сразу примчаться.
– Я думаю, нам нужно известить людей о том, что завтрашний ужин отменяется, – неохотно выдавил из себя Эллиот. Он терпеть не мог, когда непредвиденные обстоятельства заставляли его вносить коррективы в четко спланированное течение жизни.
– Мне кажется, что до этого неисправность обязательно устранят, – желая успокоить мужа, отозвалась Кэрри.
– Гм. – Он нахмурился. – Л знаешь, чего мне хочется?
– Чего?
– Поехать куда-нибудь: на Багамы, Гавайи. Или Виргинские острова. Как ты считаешь?
Как она считает? Мысль о поездке ужаснула се. Ехать куда-то, зная, что некто в Нью-Йорке готов вот-вот открыть людям самую большую тайну ее жизни? Невозможно.
Кэрри заставила себя рассмеяться.
– Не валяй дурака. Сейчас мы не можем никуда ехать.
– Почему?
– Потому что просто не можем. У нас в календаре расписан каждый день вплоть до сентября: обеды, ужины, приемы… – она поймала себя на том, что говорит слишком быстро.
– Все это можно отменить, – перевал ее Эллиот.
– Ты и сам знаешь, как противно, когда твои планы летят к чертям.
– Всего несколько недель. Тебе необходим отдых, дорогая.
– С меня вполне хватит и отдыха в городе.
– Я не понимаю тебя. После вчерашнего… – его перебил телефонный звонок. – Алло? Алло!
– Кто это был? – спросила Кэрри с легкой дрожью в голосе, после того как Эллиот положил трубку.
– Ошиблись номером. На телефон уже тоже положиться нельзя. Город на глазах разваливается на части.
Корри нервно вздрогнула. Это звонил шантажист. Она знала. Она была уверена.
По вестибюлю отеля Джино приближался к стойке администратора. Походка его сделалась неторопливой, шаг замедлился. И все же весь его облик еще был полон энергии.
– Мы ждем вас, мистер Сантанджело, сэр, – приветливо проговорил дежурный, вручая ему ключ от номера-люкс.
При звуке этого имени стоявшая неподалеку женщина обернулась. Вместе с ней обернулся и мужчина, по-видимому, муж. Женщина прошептала ему что-то, и оба уставились на Джино.
– Мистер Дзеннокотти уже наверху, сэр, – продолжал дежурный. – Знающие люди сообщили только что; подача электроэнергии вот-вот будет восстановлена. Если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать.
Джино кивнул, повел взглядом по сторонам и глубоко вздохнул.
Нью-Йорк. У него собственный запах. Совсем не такой, как у других городов.
Итак, он дома.
Наконец-то он это почувствовал.
И что это за чувство!
