Текст книги "Шансы. Том 1"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Некоторое время он лежал без движения, пытаясь прикинуть, сколько времени все это уже могло длиться. Потом, отбросив ненужные мысли, он прикоснулся губами к ее соску и принялся умело работать пальцами у нее между ног, Синди же впитывала в себя каждое мгновение до тех пор, пока тело ее не забилось в непереносимой пытке наслаждением, И все же настоящее удовлетворение к нему еще не пришло. Ему требовалось большего. Она не возражала. Тогда он перевернул ее на живот и вошел сзади, так что вдвоем они стали похожи на занимающуюся посреди улицы любовью собачью пару. Третий оргазм привел их в совершенное неистовство. Он оказался коротким, острым и диким.

Только тогда на Джино нахлынуло умиротворение. Отвалившись от Синди, он вытянулся на спине. Томившее несколько дней напряжение покинуло его тело.

В голове мелькнула саднившая резкой печалью мысль о Леоноре. Протянув руку, он коснулся волос Синди.

– С тобой и в самом деле хорошо. Она тихонько засмеялась.

– Я же тебе говорила, нет?

– Что говорила?

– Что ты не пожалеешь.

КЭРРИ. 1928

Опиум. С каждым днем марихуана сдавала свои позиции. Опиум поднимает тебя все выше и выше – пока ты не достигнешь безмятежно плывущего над всем миром полного неги облака.

Еще никогда в жизни Кэрри не чувствовала себя такой счастливой. С опиумом ее познакомил Белый Джек точно так же, как несколько ранее он свел Кэрри с марихуаной.

– Вот твоя награда, моя девочка, – ласково прошептал он в ту ночь, когда они сидели на вечеринке где-то в чайнатауне.

Поначалу ее это напугало: странной формы трубка и сосуд над огнем, вокруг которого в различных позах лежали люди.

– Мне что-то не очень хочется, – тоже шепотом ответила она.

– Брось, женщина. У тебя была нелегкая ночь. А это поможет думать только о приятном. Доверься мне…

Она доверилась и затянулась из трубки – раз, другой… Вокруг все стало вдруг казаться исполненным роскоши и покоя, в голове чередой поплыли сладкие воспоминания.

Что стало с ее планами обрести самостоятельность?

Любовь.

К сутенеру.

Кто он ей теперь? По-прежнему, он – ее мужчина, разве нет? Он давал ей работу, приносил наркотики, которые она потихоньку училась любить. Но это новое пристрастие уже начинало пугать Кэрри. Они заменяли ей все. Мир переставал существовать, когда она устремлялась в заоблачные выси.

Но иногда по утрам Кэрри просыпалась опустошенной, раздумывая лишь об одном: как бы решиться уйти из жизни. Время от времени эта мысль посещала ее на протяжении многих лет. Джек уже научился распознавать такое ее состояние и исправлял ей его одним и тем асе средством – новой дозой.

Тогда все становилось прекрасным, дурное отступало в мрак, и оставалось только отдать себя на волю этих тягучих, медленных волн. Сколько вокруг улыбающихся лиц… Сколько добрых и заботливых людей…

И первый из них, конечно, Белый Джек. Ее мужчина. Высокий, сильный и могущественный. Ради такого человека она готова на все. Она и делала для него все.

Как-то однажды ее бесцеремонно разбудила Люсиль.

– Кэрри. Ты знаешь, что я люблю вас обоих. Но этот человек убивает тебя. Тебе нужно обратиться в больницу, там тебя вылечат.

Кэрри еще не совсем пробудилась ото сна.

– Вылечат? Ты это о чем?

– О твоей жизни.

Кэрри начала хихикать, но очень скоро ее нервный смех сменился слезами.

Люсиль крепко прижала ее к себе, рыдающую.

– Я вытащу тебя отсюда, – решительно сказала она. – Быстро одевайся. Джек с Долли еще спят. Поверь мне, милая моя, тебе необходимо выбраться отсюда.

– Мне нужно немножко… – захныкала Кэрри. – Мне так плохо…

Неожиданно Люсиль почувствовала на себе чей-то взгляд.

– Убирайся отсюда, – коротко приказал Белый Джек. Она прошмыгнула мимо него, как испуганная мышка.

– Ну, что тут такое происходит? – успокаивающим голосом осведомился он. – Что-то огорчило мою маленькую девочку?

Кэрри едва заметно нахмурилась. Что-то такое действительно было, она только никак не может вспомнить. Больница… Люсиль хотела отправиться в больницу. Да-да, она, по-видимому, заболела…

– Я тебе кое-что принес, – проговорил он тем же спокойным, добрым голосом. – И в самом деле хорошую штучку. Дай мне только свою руку, и я приведу тебя прямо на небо.

Кэрри сделала вдох. Небо. Как приятно это звучит. Она вытянула вперед руку. Джек туго перетянул ее шелковым шарфом, так что под кожей отчетливо проступили вены. Из кармана халата достал шприц. Героин. Теперь не будет необходимости бежать в чайнатаун всякий раз, когда ей потребуется ширнуться, или платить сумасшедшие деньги за порцию магического белого порошка – кокаина. Лучшего, чем героин, для нее и не придумаешь. Сбыт снадобья находился под его контролем, и пока это так, под контролем оставалась и Кэрри.

А кроме того, разве он не оказывает ей услугу? Переправляя в сказочную страну, где каждый чувствует себя счастливым.

Кэрри улыбнулась Белому Джеку и раскинула в стороны руки. На ней не было никакой одежды. Обычно ему нравилось это зрелище, но сейчас они только что вернулись с вечеринки, где он смотрел сначала на то, как она танцует, потом – как раздевается, как занимается любовью с Люсиль, с мужчиной из публики, с Долли, а под конец – со всеми тремя. И если бы он захотел в эту минуту лечь рядом и дать ей сеанс того, что он называл «настоящей любовью», Кэрри не смогла бы почувствовать никакой разницы.

В комнату вошла Долли и остановилась, наблюдая за развитием событий.

– Ты идешь в постель, гигант? – требовательным голосом спросила она.

Взгляд Джека заметался с одной фигуры на другую. Выбора, собственно говоря, не было. Ему всегда нравились сильные женщины, а у Долли хватило бы сил на двоих.

Как сквозь туман Кэрри видела его спину. Несмотря на то что по телу разливалась усталость, ей все же хотелось, чтобы рядом кто-то был. Она медленно вылезла из постели, подошла к распахнутому окну, так что выбраться на железную пожарную лестницу не составляло никакого труда. От холодного ветра кожа Кэрри сразу же сделалась гусиной, но это нисколько не обеспокоило ее. Оступившись, она чуть не скатилась вниз. Громко хихикая, она все же более осторожно спустилась на три пролета вниз и оказалась на заднем дворе. Босая нога наступила на осколок стекла и тут же окрасилась кровью. Это заставило Кэрри рассмеяться еще громче.

Между двумя мусорными ящиками на земле сидел пьяный бездомный, обеими, руками прижимая к себе драгоценную бутылку. При виде ковыляющей мимо обнаженной девушки он решил, что спиртное окончательно довело его до ручки.

Кэрри прошла через двор и очутилась на улице, где принялась танцевать, выделывая те же движения телом, что и на сцене. Двое подпиравших стены в подъезде подростков в изумлении вытянули шеи.

– Эй! – воскликнул один. – Ты только погляди, видишь?

– Еще бы.

Они переглянулись, затем обвели торопливыми взглядами улицу. Та была пустынной.

– Мы не потратим ни цента. Пошли! Приблизившись к Кэрри, они обступили ее с обеих сторон.

– Привет, мальчики! – хихикнула она. Парни затащили ее в тот же двор, опрокинули на землю, затем старший расстегнул брюки и приступил к делу. Кэрри испустила вздох.

– Какой ты xo… ро…шенький, – простонала она, – какой хо…ро…шенький…

Младший выглядел напуганным. Он больше привык к тому, чтобы девчонки сначала отбивались и царапались – и только потом уступали.

Усмехаясь, старший поднялся.

– Твоя очередь, Терри.

– Мне не хочется, Джейк.

– А, кончай. Это же бесплатно, и она такая горяченькая.

Терри с неохотой принялся расстегивать штаны. У него даже не стоял, и парень старался, чтобы приятель этого не увидел. Распростершись на Кэрри, он с усердием делал вид, что занят этим.

– Кончил? – спросил Джейк через минуту.

– Еще чуть-чуть. – Он закряхтел, издал пару стонов и поднялся.

Стоя рядом, они смотрели на Кэрри. На лице ее блуждала улыбка.

– Нажралась наркотиков, – сказал Джейк. – Пошли отсюда.

Бегом они бросились прочь, зато на их место подковылял прятавшийся на помойке пьяница – посмотреть, что за шум. Он сидел как раз за тем мусорным ящиком, возле которого парни оставили Корри.

– Эй, – приветствовала она его, широко разводя в стороны руки, как бы желая заключить старика в свои объятия. – Не хочешь повеселиться с маленькой Кэрри?

Тот никак не ожидал такого везения. Он бережно поставил бутылку на землю и, путаясь ногами в штанинах, принялся снимать свои провонявшие брюки.

Когда он склонился над ней, Кэрри и в самом деле обвила его руками.

– Послушай-ка, не помню – говорила я тебе… какой ты кра. – .си… вый?

Проснулась Кэрри все-таки сначала от шума. Обычные утренние звуки: крики детей, звяканье молочных бутылок, собачий лай.

Пробуждению помогло то, что лежать на земле подогнув ноги и дрожа всем телом не так уж удобно.

Кэрри раскрыла глаза, и в первый, очень долгий момент ей показалось, что она еще спит. Она лежала в каком-то дворе абсолютно нагая и вокруг было утро. Охваченная паникой, Кэрри кое-как села. Где Джек? Долли? Люсиль? Как она здесь очутилась? Что происходит?

Она скорчилась, подняв колени к груди, стараясь спрятать свою наготу. Оперлась спиной о стену дома. Голова раскалывалась. Во рту пересохло. Глаза мокры от слез.

Что она здесь делает? Она быстро-быстро заморгала, чтобы не расплакаться. Думай, Кэрри, думай.

С трудом ей удалось вспомнить о вчерашней вечеринке. Такое дерьмо, если говорить правду. Белый Джек дал ей щепотку снадобья, и она пошла на сцену и стала проделывать ожидаемые от нее штуки.

Она едва поднялась на нетвердых ногах, по-прежнему опираясь о стену, чтобы не упасть. Только сейчас до нее дошло, что находится она во дворе под собственным окном.

Рядом послышался какой-то шум, производить который мог только человек. Этим человеком оказался старый пьяница, валявшийся на спине у стенки мусорного ящика. Вид у него был самый жалкий. Кэрри вздрогнула.

– А-а-х-х-р-р, – повернувшись на бок, он захрапел, и бутылка, которую он прижимал к себе, выпала из объятий и со звоном разбилась.

Кэрри вскочила. Под тяжестью тела порезанная стеклом нога ныла, но сознание Кэрри уже достаточно прояснилось. Прихрамывая, она бросилась к пожарной лестнице и начала подниматься по ступенькам. К счастью, окно было открыто.

Только очутившись в своей комнате, Кэрри дала волю слезам. Ее душили рыдания. Она перепугалась до глубины души. Получалось так, что она себя совсем не знает, не узнает себя. Наркотик разрушал ее разум. Наркотик убивал ее.

Не подумав даже накинуть на себя что-то из одежды, Кэрри ворвалась в комнату Долли.

Они оба еще спали – огромный негр и крупнотелая платиновая блондинка. Ее мужчина! Теперь он каждую ночь проводил у Долли.

– Эй, проснитесь, вы! – истошно завопила Кэрри. – Слышите вы меня! Проснитесь!

– Де-е-ерьмо… женщина! – пробурчал себе под нос Джек, медленно открывая глаза. – Де-е-ерьмо.

– В чем дело, черт побери? – Долли заворочалась под простыней, похожая на большого белого кита.

– Я спала на улице! – кричала Кэрри. – На улице'. Провалитесь вы все!

– Что ты несешь, женщина? Ты совсем рехнулась?

– Убери ее отсюда, – жалобно протянула Долли. Прибежала Люсиль.

– Что случилось?

– Не знаю, – проворчал Белый Джек. – Она просто сошла с ума.

– Пока еще не совсем! – выкрикнула Кэрри. – С утра до ночи ты кормишь меня наркотиками – до тех пор, пока я уже не перестану понимать, где я и кто я. Я провела ночь на улице, голой. Ты слышишь меня? Голой. Голой! Голой! – Она кричала все громче, пока голос ее не перешел в сплошной отчаянный вопль.

Джек выбрался из постели, крепкими руками прижал Кэрри к себе.

– Тебе это приснилось, – спокойно проговорил он. – Ничего страшного. Только сон – и все.

– Правда? – внезапно ее охватило смущение.

– Ну конечно. А сейчас ты пойдешь со мной, и я дам тебе такое лекарство, от которого все твои дурные сны и страхи сразу же пройдут. – Он повел Кэрри к дверям. Повернувшись на бок, Долли тут же заснула. Люсиль покачала головой. Ей приходилось видеть, как проблемы приходят и как они уходят, и сейчас ей было ясно, что перед Кэрри стоит одна из самых трудных.

ДЖИНО. 1928

Синди проснулась первой. Опершись на локоть, она смотрела на спящего Джино. Он лежал на животе, Синди могла видеть его лицо только в профиль. Во сне Джино выглядел совсем молодым. Естественно, он и был молодым, но когда его черные глаза смотрели на вас в упор, он вовсе таким не казался. Синди уже давно про себя решила, что будет делить с ним его постель, и вот, пожалуйста – он лежит рядом.

Она вздрагивала от возбуждения. Каким любовником он оказался! Хотя, конечно, после Розового Банана любой может очаровать. Но в постельных забавах опыт Синди не ограничивался одним лишь Бананом. У нее побывали еще трое мужчин, ничем не отличавшиеся друг от друга. Джино же дал ей такое, чего она никогда еще до этого не испытывала. Он чувствовал ее так, как будто он сам был ею. Он знал, куда именно нужно надавить своим языком или… Ее еще раз сотрясла легкая дрожь, мелькнула мысль разбудить Джино. Но нет, во сне он выглядит таким успокоенным… Так не хочется тревожить его.

Она никак не предполагала, что ей удастся с такой легкостью забраться к нему в постель. Каждый знал, что Джино собирается жениться на девушке из Сан-Франциско. Каждый знал, насколько преданным он может быть. Теперь уж, видимо, нет…

Синди смотрела на его лицо и размышляла о том, как он решит поступить с ней, когда проснется. Даст денег и посадит ее на поезд в Калифорнию? Ей очень не хотелось в это верить, так как не было никакого желания ехать. Но неужели стоит рассчитывать на то, что он оставит ее при себе?

Осторожно она положила палец на свой сосок и принялась играть им до тех пор, пока он не начал набухать и твердеть. Затем она проделала то же самое со вторым.

Сама мысль о том, что Джино лежит рядом, возбуждала Синди до предела. Она тихонько склонилась над ним и стала тереться сосками о его спину. Потревоженный Джино заворочался, но не проснулся.

Синди продолжала ласкать его своей грудью. Джино перевернулся на спину – пенис его был бодр и готов действовать, несмотря на то что глаза по-прежнему закрыты.

Она уселась на Джино верхом, нанизав себя на его твердую плоть, сдавила его бока коленями и, сотрясаясь, понеслась во весь опор, так что щеки ее раскраснелись, а дыхание рвалось из груди с короткими вскриками. Затем, со звериным стоном, она кончила.

Веки Джино даже не дрогнули, член оставался таким же непреклонным.

Синди скатилась в постель и расхохоталась.

– Джино? Ведь он тебе, наверное, так и не дал поспать!

Джино лежал совершенно неподвижно.

Тогда Синди, наклонив голову, принялась так неистово сосать, что наступивший оргазм заставил содрогнуться все его тело. Только тогда Джино раскрыл глаза, потрепал Синди по волосам и сказал:

– Доброе утро.

– Я думала, ты уже никогда не проснешься, – ликуя от радости, ответила она.

– Я не спал ни минуты.

– Ну, одна, скажем так, часть твоего тела все-таки спала. – Она улыбнулась.

– Тебе она понравилась?

– Да!

Выбравшись из постели, Джино направился к двери.

– Ты куда?

– В сортир – это в коридоре. Не уходи.

Как будто она собиралась уйти.

Синди поднялась и внимательно изучила свое лицо в потрескавшемся зеркале, стоявшем на старом комоде.

Стоя над унитазом, Джино оценивал сложившуюся ситуацию. Он вынужден признать, что чувствовал себя великолепно. А ведь ему казалось, что хорошее настроение не вернется к нему и через неделю, месяц, год… При мысли о Леоноре у него судорогой сводило живот, зато он больше никогда уже не будет наивным сосунком – оставит это новорожденным щенкам.

Начиная с сегодняшнего дня он теперь всегда будет в ладах с жизнью. В его распоряжении приличная сумма денег и неплохая квартирка. К черту всякую экономию. Чего ради?

Вернувшись в комнату, он застал Синди сидящей на постели.

– Я голодна. – Она надула губки. – У тебя найдется что-нибудь съедобное?

Джино одевался в одном конце комнаты, Синди – в другом. Ни слова не было произнесено о том, что последует дальше.

Синди нервно покусывала губы. Ей никак не хотелось собираться на вокзал, ей хотелось остаться. Они опять займутся любовью. В этом его остановить трудно, он шел напролом, и ничего странного в том, что ему дали такое прозвище. Но после изнурительной любви не последовало хоть сколько-нибудь серьезного разговора, так, пустая болтовня, до тех пор пока он, взглянув на часы, не спохватился:

– Ого! Пора мне уже выбираться.

Вот тогда-то они и начали одеваться.

Натянув шелковые чулки, Синди закрепила их дешевенькими розовыми подвязками. Стрельнула глазками в Джино. Он застегивал брюки.

Джино перехватил ее взгляд и подмигнул. Как, черт побери, она выйдет на улицу в таком наряде? Синди одета в вечернее платье из атласа с глубоким декольте.

– Эй, – повернул он к ней голову, – ты так и пойдешь?

Она беспомощно развела руками.

– Я ничего не смогла с собой взять. Если бы Банан заподозрил, что я собираюсь уйти… – голос Синди задрожал. – О, Джино, что мне делать? – Она так нервничала, что последние несколько слов слиплись в одно; оба забыли о своих туалетах, чтобы обсудить новую проблему.

– Мне казалось, что ты торопишься на поезд. Ты хотела убраться отсюда побыстрее. Она опустила глаза.

– Так оно и было. До этой ночи. Он вопросительно приподнял плечи.

– Да?

– Ты прав, только теперь я не хочу никуда ехать, – негромко проговорила Синди. – Я хочу остаться с тобой.

– Эй, послушай, – начал Джино.

– Нет, послушай лучше ты, – перебила она. – Я знаю, что у тебя на уме – ты скоро женишься. Я хотела остаться всего на пару недель. Ничего серьезного. Трахаться – и все. А потом я сяду в поезд и не стану даже оглядываться. Что скажешь?

Он не знал, что сказать. Во всяком случае, возразить нечего. Две недели с Синди и ее притягательным телом – наказание не из самых тяжких. Главное то, что она никогда больше не будет принадлежать Банану.

– О Господи! – Он раскачивался на каблуках. – Не знаю…

– Твоя девушка ни о чем не догадается, – торопливо продолжила Синди. – Мы никому не проболтаемся о нашем секрете. Разве у тебя нет другой квартиры?

– А ты откуда о ней знаешь?

– Так говорят.

Да. Об этом Джино как-то не думал.

– Если бы мы отправились туда, – возбужденно говорила Синди, – никто ничего бы не пронюхал. Там совсем другие люди. И даже Банан останется в неведении.

В словах Синди был смысл. Джино кивнул. Какого черта, в самом деле… пара недель… Да и что он теряет?

– Вот что я тебе скажу, крошка. Останешься здесь, пока я буду заниматься делами. Когда вернусь, возьмем такси и отправимся туда. Посмотрим, что выйдет.

– О, Джино! – Синди обвила его шею руками. – Я так рада!

– Эгей! – он освободился из объятий. – Но только на пару недель, так?

Она широко раскрыла глаза.

– Само собой. Ты выставишь меня, как только захочешь.

– Как только мы перестанем понимать друг друга.

– Но мы ведь понимаем, правда? – Синди нежно провела своими пальчиками у него за ухом. – Хорошо понимаем. – Рука ее двинулась вниз – расстегнуть только что надетые Джино брюки.

– Эй-эй! – Он шутливо хлопнул по этой руке. – Меня ждут дела. – Посмотрев в зеркало, Джино энергично встряхнул своими волнистыми волосами и принялся укладывать их с помощью бриолина. Достигнув желаемого эффекта, Джино распахнул дверь и бодро бросил:

– Пока, детка!

Синди подбежала к окну и долго смотрела ему вслед.

Джино Сантанджело, заполучить тебя оказалось гораздо проще. Две недели. Ха! Ты хотел сказать, пока маленькой Синди самой не надоест.

Алдо жевал зубчик чеснока – для окружающих это становилось не самой безобидной его привычкой.

– Не можем же мы просто сказать ему, чтобы он убирался, – настаивал он на своем. – Ты же знаешь Банана – он на уши встанет.

Джино сидел на капоте старого «форда».

– Ну его в задницу. – Он сплюнул. – Мне все равно, что он будет делать.

Алдо расхаживал по гаражу с нахмуренным озабоченным видом.

– Он же с нами с самого начала.

– Чушь. Мы взяли его из-за пушки – на время нашей первой поездки в Канаду. А с тобой мы сошлись задолго до этого.

– Да, согласен, но, по-моему, сейчас он считает себя партнером.

– Да ну? – презрительно протянул Джино. – И ты собираешься держать его и дальше? Это ты все пытаешься мне объяснить?

– Нет, я только…

– ., не хочу никаких проблем, – закончил за него Джино.

Алдо пожал плечами.

– Когда ты заявишь Банану, что он нам не нужен, вот тут-то и начнутся проблемы.

– Слушай, он не мой партнер. Да и не твой. Мы ему платим. Мы его нанимаем. А сейчас мы хотим его рассчитать. Ясно?

– Похоже, ты прав.

– Готов держать пари, что прав. Банан начинает доставлять хлопоты. Связался с настоящими подонками, много и громко болтает. Мне вовсе не хочется снова оказаться за решеткой из-за этого идиота.

Алдо с этим согласился.

– Сам ему скажешь?

– Сам.

Банан появился где-то через час. Вид у него был такой, будто он только что вывалился из постели самой дешевой девки По сути, так оно и было. От костюма, в котором он сидел вчера за столом, несло отвратительными духами. Пришел Банан с большим опозданием и без всякого приветствия с самого порога бросил:

– Что за работа? Дайте мне только время и место – я должен пойти домой и хоть чуток поспать. Всю ночь качал такую… Просто падаю от усталости.

Алдо нервно крутил головой.

Джино оставался невозмутимым.

– Никаких личных претензий, Банан, – неторопливо начал он. – Просто мы тут с Алдо разговаривали и решили, что больше работы никакой не будет.

Налитые кровью глаза Банана сузились.

– Какой это работы больше не будет? Джино повел вокруг рукой.

– Всего этого.

– Что за чушь?

– Я хочу, чтобы ты убирался, – ровным голосом сказал Джино.

Банан не поверил услышанному.

– И это все, что ты хочешь?! – он сорвался на крик.

– Да. Это все, что я хочу. – Теперь они стояли лицом к лицу. Направив указательный палец Банану в живот, Джино размеренно проговорил:

– В тебе произошли перемены. А я не желаю терять свободу из-за твоего слишком уж длинного языка.

– А, понял. – Банан небрежным жестом отмахнулся от наставленного на него пальца Джино. – Ты сговорился с Боннатти и теперь хочешь выставить меня вон.

– Как тебе угодно. – Глаза Джино оставались пустыми и невыразительными.

– Ты, хрен собачий! Если я уйду, то ты так пожалеешь, что и сам поверить не сможешь. Шайка Сантанджело! Смех один! Да без меня вы просто куча дерьма! Без меня ваши грузовики будут приходить сюда пустыми!

– Убирайся. – Джино отвернулся в сторону.

– Не тебе меня посылать!

Банан был выше и тяжелее Джино, однако, сделав взмах рукой, он получил совсем не тот результат, какого ожидал. Реакция Джино оказалась молниеносной: развернувшись и блокировав кулак Банана, он неуловимым движением правой ударил его в лицо, удар пришелся прямо в нос. Раздался негромкий хруст, хлынула кровь.

Банан уткнулся головой в ладони.

– Ах ты падаль! Ты сломал мне нос! Просачиваясь между его пальцев, на пол гаража капала красная жидкость.

– Это за Синди, – усмехнулся Джино. – Она передает тебе свои наилучшие пожелания.

Но Банан не слушал. Неверным шагом он направился к двери.

– Ты пожалеешь об этом. – Носовым платком он пытался остановить кровь. – Я сам о тебе позабочусь.

– Меня просто трясет от страха.

– Так и будет, подонок, так оно и будет! С этими словами Банан вышел.

– Ну, видишь, – торжествующе произнес Джино, поворачиваясь к Алдо, – я же говорил тебе, что он воспримет это нормально.

Алдо не, мог прийти в себя.

– Зачем тебе нужно было разбивать ему лицо? Джино посмотрел на приятеля долгим тяжелым взглядом.

– Хочешь уйти? – спросил он. Алдо повел плечом.

– Я пока еще владею своими нервами. – Носком правого ботинка он выводил на полу какие-то узоры. – С чего это ты вдруг вспомнил о Синди?

– Она ушла от него, только сдается мне, что сам он этого еще не знает.

– И куда же?

– По-моему, в Калифорнию, – с отсутствующим лицом ответил Джино. – Нужно позвонить Энцо.

– Пожалуй, – согласился Алдо. – От Леоноры что-нибудь слышно?

– Нет. – Джино положил ему руку на плечо. – И вот что я тебе скажу. Чем дольше она молчит, тем больше у меня в голове появляется сомнений. Женитьба… дерьмо. В общем-то, я ведь ее почти не знаю.

Алдо уставился на него с изумлением.

– И это говоришь ты? Джино сделал невинное лицо.

– Да, понимаю, это странно слышать. Целый год я писал ей письма, но если бы мы сейчас встретились… ну, трудно объяснить… У меня такое чувство, что в мечтах своих я построил слишком уж сказочный замок. А приедет она сюда и окажется просто еще одной девчонкой со своими капризами, слезами и прочим дерьмом.

– Ты хочешь сказать, что не женишься на ней?

– Вовсе нет. Пока я только размышляю. Алдо бросил в рот новую дольку чеснока.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Когда я думаю о том, что мы с Барбарой поженимся, мне временами становится до жути страшно.

– Да, – согласился Джино, – именно так. Он искоса посмотрел на Алдо. Семя брошено. Ему не потребуется много времени, чтобы прорасти. Через неделю-другую вполне можно будет небрежно бросить: «Долбать! Я передумал», – и никто уже ничему не удивится.

Миссис Ланца настояла на том, чтобы Коста сопровождал ее в прогулке по городу.

Приступ усталости обрушился на нее, когда они еще не успели осмотреть и половины зоопарка.

– О Господи! О Боже мой! – вздыхала она, сидя на скамейке. – Для меня это уже чересчур, Коста.

Он принялся вежливо поддакивать рассуждениям о том, как ей хотелось показать ему город, вот только сердце что-то стало сдавать, так что она просто вынуждена вернуться домой.

Коста проводил миссис Ланца до выхода, поймал ей такси и возблагодарил небеса за внезапно обретенную свободу.

Нырнув в подземку, он через некоторое время уже несся вверх по лестнице, ведущей к дверям Джино, перепрыгивая через три ступеньки.

Дверь на его стук открыла маленькая блондинка.

– Кто вы?

Он уставился на девушку. Удивительно привлекательную.

– Меня зовут Коста, – выговорил он наконец. – Джино – мой друг. А кто вы?

Девушка провела языком по пухлым губам.

– Я – Синди, и Джино – мой очень хороший друг. – Она мигнула пару раз, обводя взглядом своих более темных, чем у Леоноры, глаз его фигуру. – Не очень-то ты похож на друга Джино. Ты же еще просто ребенок.

Коста покраснел.

– Вот уж нет!

– Перестань меня дурачить.

Косте страшно хотелось, чтобы глупый румянец исчез с его щек; он постарался придать своему голосу максимальную суровость.

– Джино дома? У меня с ним свидание. Синди звонко рассмеялась.

– У тебя с ним свидание! На свидания приходят к девушкам, глупенький, а не к мужчинам'.

Коста смешался, не зная, что ответить. Что она делает в квартире Джино? Ведь Коста своими глазами видел, в какое состояние повергло его друга известие о том, что Леонора вышла замуж. Или все поведение Джино – хорошо разыгранный спектакль?

– Когда он вернется?

Девушка независимо пожала плечами.

– Откуда мне знать.

Коста неловко переминался с ноги на ногу.

– Могу я зайти и подождать его?

– О нет, – чопорно ответила Синди. – Я даже не знаю, кто ты.

– Я – друг Джино, Коста Дзеннокотти. Он ждал меня раньше, но мне пришлось задержаться.

– Знаешь, – ресницы ее опустились, – ты так интересно говоришь, откуда ты?

– Сан-Францис… – начал было Коста, однако звук шагов на лестнице заставил его смолкнуть.

У поднявшегося на площадку Джино был необыкновенно бодрый вид.

– Коста! Где ты пропадал? Я ждал тебя к двенадцати!

– Я бы пришел, но…

– Познакомься с Синди, – перебил его Джино и тут же, осознав, как это может расценить Коста, не очень убедительно добавил:

– Она – просто друг, которому нужна помощь.

Все трое прошли в небольшую комнату. В глаза Косте бросилась разобранная постель, одеяла и простыни, свешивающиеся на пол. Заметил он также и то, как Синди одета.

– Вот что, детка, – обратился к ней Джино, – сложи-ка в чемодан мои вещи. Мне нужно будет пройтись с Костой, а потом мы уберемся отсюда.

Синди принялась разглаживать ладонями мятое платье.

– Хорошо, только я должна во что-то переодеться. Я не могу выйти на улицу в таком виде.

– Об этом не беспокойся. Что-нибудь подыщем. Положив руку Косте на плечо, Джино повел его к дверям. Выйдя из дома, заговорил:

– Буду с тобой честным, Коста. Да, я сплю с ней. Этой ночью – в первый раз. И чтобы ты знал – после знакомства с Леонорой до Синди у меня никого не было. – Он невесело засмеялся. – Как тебе это понравится? Жеребец Джино оказался Джино-Сосунком. Я должен восполнить упущенное – мне вовсе не нравится чувствовать себя сосунком.

– Я понимаю… – начал Коста.

– Черта с два! – воскликнул Джино. – Даже я сам этого не понимаю. Прошу тебя только держать свой рот на замке. Пока меня очень устраивает то, что приятели считают, будто я все еще помолвлен.

– Само собой. Я не собираюсь болтать.

– Уж будь так добр, малыш. Если дорожишь своим здоровьем.

Коста обиделся.

– Мне казалось, ты знаешь, что мне можно доверять. Джино прищурился.

– Да… надеюсь. – Он по-приятельски ткнул Косту кулаком в живот. – Пошли, малыш. У нас сегодня новоселье, и ты нам поможешь.

Последние дни Косты в Нью-Йорке пролетели очень незаметно. Каждое утро он отправлялся к Джино и Синди и помогал двигать мебель, покупать на Пятой авеню одежду; потом они вместе шли куда-нибудь в кино или просто болтались по городу. Иногда Джино исчезал по своим делам в старый район, но никогда особенно долго там не задерживался. В эти часы Косту развлекала Синди, подражая манерам и повадкам известных кинозвезд. Особенно неплохо ей удавалось копировать великую Долорес Костелло и непостижимо очаровательную Лиллиан Гиш.

К шести часам вечера он ежедневно возвращался в резиденцию супругов Ланца.

– Какой идиотизм! – возмущался Джино. – Да скажи ты этой старой перечнице, что сегодня задержишься.

У Косты на это не хватало храбрости.

Однако в вечер накануне самого отъезда Косты Джино непререкаемым голосом заявил:

– Пошли-ка ты их, сам знаешь куда. Что они могут сделать? Мы отправляемся в город – без разговоров.

Коста не стал спорить, и этот вечер стал лучшим за все его пребывание в Нью-Йорке. Закончился он тем, что Коста во второй раз проделал то, что только попробовал в Сан-Франциско, – в квартире Джино, на полу гостиной, с девушкой, которую они подцепили в какой-то забегаловке, куда зашли, чтобы перекусить. Вот это настоящее развлечение. Когда он заплетающейся походкой вернулся на Бикман-плейс, наступило уже время завтрака.

Миссис Ланца ожидала его в прихожей с каменным лицом. На полу возле ее ног стоял уже упакованный чемодан.

– Я поставлю твоего отца в известность, – сказала она и захлопнула за Костой дверь.

Коста отправился прямиком на квартиру Джино и просидел там до тех пор, пока не наступило время отправляться на вокзал. На прощание Синди обняла его и расцеловала.

– Мы будем скучать без тебя, малыш, – пропищала она, смешно подражая Джино.