Текст книги "Шансы. Том 1"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Эй, о чем это ты говоришь?

– Если вы знаете о женщинах все, то вам, в таком случае, не мешало бы понять и то, что вы не имеете права так поступать со мной.

– Как «так»?

– Называть меня малышкой и послушной девочкой. Я знаю, что делаю, и я хочу этого. – Она протянула к нему Руку. – Ну, пожалуйста.

– Послушай, малыш… Мария. Это как раз то, чего никак не стоит делать.

Глаза ее сделались еще больше.

– Почему?

– Потому что я намного старше тебя.

Стоя перед ней в одних трусах, он чувствовал себя смешным. Ему не терпелось одеться и сесть за руль автомобиля. Внезапно захотелось, чтобы Мария навсегда исчезла из его жизни.

– То есть, ты хочешь, чтобы я поверила в то, что ты никогда не занимался любовью с молодой женщиной? – недоверчиво спросила она.

– Я этого не говорил.

– Тогда что же? – Она смотрела на него, совершенно озадаченная.

Джино тоже не имел сил отвести от нее взгляд. Мария и в самом деле самая прекрасная женщина из всех, что приходилось ему до этого видеть.

Увидев голод в его глазах, она вновь опустилась на траву.

– Я не знаю, что такое любовь, – негромко проговорила Мария, – зато я знаю, чего хочу. Я хочу, чтобы первым моим мужчиной был ты. Я очень этого хочу.

И опять он вспомнил Сан-Франциско. Слова Леоноры. «Мы не должны ждать, Джино…» Но он же сам настоял, разве нет? Он начал нести какую-то чушь о том, что лучше это оставить до тех пор, пока они не поженятся. Он свалял дурака – от начала и до самого конца. И сейчас вновь принялся за то же…

– Мария, – напряженным голосом произнес он ее имя, – если ты на самом деле этого хочешь… Она потянулась к нему.

– Да, Джино. Да…

Коста и Дженнифер одновременно услышали шум остановившегося у входа в дом автомобиля.

Губы Дженнифер сжались в тонкую злую линию. Она бросила взгляд на часы – как бы затем, чтобы лишний раз убедиться, что время уже шагнуло за полночь.

– Немедленно успокойся, – потребовал Коста. – Она вернулась, и больше такое не повторится. С Джино я поговорю, будь уверена.

– Как я могу быть спокойной? Мне зла не хватает. Не подумала даже позвонить, предупредить, что до полночи прошляется где-то.

Коста прижал палец к губам.

– Тс-с-с.

Хлопнула входная дверь, на пороге показались Джино и Мария. Вид их подтверждал наихудшие опасения Косты. Джино глуповато улыбался, на щеках Марии играл румянец, глаза ее сияли.

– Эгей! – воскликнул Джино. – Как тут поживают мои старички?

Дженнифер сухо подставила ему щеку для поцелуя.

– Почему ты не позвонила? – холодно спросил Коста. – Мы волновались.

Мария почувствовала себя виноватой.

– Я оставила записку, дядя…

– Верно, – согласился Коста, – из которой следовало, что тебя не будет час-другой. Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– Я отвез ее в ресторан с морской кухней, – беззаботно заметил Джино. – Там великолепно готовят омаров.

– Да! – поддержала его Мария. – Было так здорово! – Она не сводила глаз с Джино и улыбалась. В ответ он тоже улыбнулся ей и подмигнул. Коста вздохнул.

– Давай быстро в постель, Мария. Мистеру Сантанджело и мне еще нужно будет поговорить о делах.

– Со мной все в порядке, – дерзко ответила ему Мария. – А еще мне позволено называть его просто Джино. Со своего места поднялась Дженнифер.

– Пойдем, дорогая. Попрощайся с мужчинами. Нам тоже нужно с тобой поговорить.

Мария нежно улыбнулась Джино.

– Спокойной ночи. И… спасибо тебе. Он усмехнулся.

– Мы неплохо провели время, а?

Глаза ее засветились внутренним светом.

– Очень хорошо.

Дождавшись, когда женщины выйдут из комнаты, Коста резко повернулся к Джино.

– Выпьешь?

Джино удобно расположился в кресле.

– Да. Бренди будет в самый раз.

Подойдя к бару, Коста без слов налил ароматную жидкость в высокий стакан. Протянул его другу.

– Что ты затеял, приятель?

– М-м?

Коста уже с трудом сдерживал себя.

– Не нужно играть со мной в прятки. Я знаю тебя слишком долго и слишком хорошо. Чего ты домогаешься, а? Хочешь потрахаться?

Не часто от Косты можно было услышать такое. Когда он злился, то голос его начинал дрожать, а глаза превращались в две узкие щелочки.

– Я повез малышку посмотреть дом, который рассчитываю купить. Потом мы поехали ужинать. В чем дело? Звучало это не очень убедительно.

– Почему Мария?

– Почему Мария – что?

– Почему ты выбрал именно ее?

Джино покачал в пальцах бокал с коньяком.

– Послушай, я никак не возьму в толк, о чем это ты говоришь.

– Я говорю о том, что видят мои глаза. Она – моя племянница, дочь Леоноры, помимо всего прочего.

– Да? – Джино начал выходить из себя. – Та самая, что родилась то ли в сентябре, то ли в декабре? Косту этот вопрос ничуть не смутил.

– Ничего бы хорошего не вышло, если бы я тогда сказал тебе правду.

– Совершенно верно. – Джино зевнул и решил сменить тему. – У вас не найдется здесь свободной постели? Мне что-то не хочется сейчас ехать в город.

– Я был бы тебе признателен, если бы ты все же уехал. Усилиями Косты прекрасный день шел насмарку.

– Почему?

– Потому что Леонора дала мне недвусмысленные инструкции относительно того, чтобы ее дочь никоим образом не повстречалась с тобой. Сегодня уже ничего не поделаешь, но…

– Долбал я твою Леонору! – взорвался Джино.

– Послушай, возьми же себя в руки. – Коста расхаживал по комнате, удивляясь, как это он оказался в такой дурацкой ситуации. – Какая тебе-то разница – увидишь ты ее когда-нибудь или нет?

Джино поднес бокал к губам, осушил его до последней капли. Пожал плечами.

– Ты прав. И в самом деле – какая?

Коста испытал облегчение.

Джино поставил бокал на стол, глядя на Косту долгим, тяжелым взглядом.

– До встречи, дружище.

– До завтра. Ты ведь будешь у себя в офисе, так?

– Я могу отправиться на побережье – проведать, чем там занят Парнишка.

Коста нервно барабанил пальцами по поверхности стола. Он сказал все, что должен был сказать, теперь ему хотелось, чтобы они расстались друзьями.

– Нагрянуть без предупреждения, а?

– Да. А потом, мне кажется, что лучше уж отойти в сторону. Дженнифер планирует некое мероприятие, так лучше, если меня поблизости не будет.

– Мне очень жаль, но Леонора считает…

– Что там эта сучка считает? – Джино повысил голос. – Что ее драгоценная дочка пустится в моем присутствии во все тяжкие? Что я – дрянной мальчишка? Ну так скажи ей от моего имени, скажи, что она смердит – я ясно выразился? Смердит.

Коста молча кивнул.

Джино вышел из дома.

На этот раз он остановился не на вилле у Джейка. Он снял для себя огромный особняк в Бель Эйр, принадлежавший некогда теперь уже всеми забытой звезде немого кино.

Он вселился в особняк вместе со своими телохранителями и развлекался тем, что заставлял маршировать перед собой целые когорты стройных и подтянутых девиц. Все они выглядели безупречно, но очень скучно. Каждая мечтала о том, чтобы начать сниматься в кино. Дожидаясь претворения мечты в жизнь, они время от времени заваливались в кровать к тому, кто, по их мнению, мог хоть чем-то им в этом помочь.

Он съездил в Лас-Вегас и посмотрел, как идут дела на строительстве «Миража». Дела шли ходко. Придраться было не к чему.

Приехавшая к нему Пиппа Санчес бесшумной походкой расхаживала по особняку, подобно дикой, смертельно опасной кошке. Держа свое слово, она в подробностях рассказывала Джино детали частной жизни Парнишки. До сих пор все шло нормально. Джейк не воровал. Пока.

В конце дня Пиппа сбросила в спальне Джино белоснежное платье и с акробатической ловкостью предалась утехам любви.

Джино стало интересно, знает ли Парнишка, на какие штуки она способна? Он надеялся, что да.

– Тебе стоило бы заняться фильмами, – как бы между прочим заметила Пиппа. – Денег у тебя хватит. Чего ты ждешь?

Идея неплоха.

– Подыщи мне сценарий. Если он придется мне по вкусу – не откажусь.

Впервые за время их знакомства он увидел на ее лице улыбку. Почему она улыбнулась? Он что, предложил ей роль?

Пятнадцатого сентября Джино связался по телефону с одной из своих нью-йоркских секретарш, велел ей отправиться к Тиффани и купить самый большой аквамарин в оправе из золота с бриллиантами. Продиктовал он и текст поздравления. «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ. ОН НИКОГДА НЕ ЗАТМИТ БЛЕСК ТВОИХ ГЛАЗ».

Раскрыв сафьяновый футляр и прочитав записку, Мария расплакалась. Нового в этом ничего не было – после отъезда Джино она плакала каждый день.

Сидя около бассейна, Джино размышлял о девушке, которой исполнился сегодня двадцать один год. Он вспоминал ее лицо, ее кожу, глаза, ее тело и исходивший от него аромат.

В шесть часов вечера он поднялся на борт самолета, летевшего по маршруту Лос-Анджелес – Нью-Йорк.

Вопрос, правильно он поступает или нет, нимало не интересовал его. Как не интересовало и то, что у Леоноры может начаться истерика, а Коста никогда больше, возможно, не заговорит с ним.

Джино знал, что ему необходимо, и был исполнен решимости добиться своего.

КЭРРИ. 1943

Кэрри плакала несколько дней – пока слезы не кончились. Затем, охваченная слепой яростью, она ворвалась в ресторанчик, где ежедневно во время обеда появлялся Энцо Боннатти. Не обращая внимания на повскакивавших со своих мест охранников, Кэрри едва не перевернула стол, за которым он сидел.

– Мне нужен мой ребенок. Ты меня слышишь? Мне нужен мой сын! Когда его украли, ты сказал мне, что разыщешь его. Ну, где же он'? Я объяснила тебе, кто его украл. Твои люди говорили с девчонкой, которая смотрела за мальчиком. Где он? Почему его до сих пор не вернули мне? Прошло уже шесть дней! Я плачу тебе за охрану… Мне нужды действия!

Телохранители уже оправились от изумления и крепко вцепились в обе ее руки.

– Шевелись, чернушка! – прикрикнул на нее один из них.

– Где мой маленький мальчик? – продолжала кричать она прямо в лицо Энцо, крошившему кусок хлеба и делавшему вид, что не замечает ее. – Мне нужен мой ребенок! И, если его не можешь найти ты, я иду в полицию. Ты слышишь? В полицию. Там я расскажу все…

Телохранители под руки выволокли ее из ресторана. Энцо бросил взгляд на свою спутницу, грациозную танцовщицу из какого-то шоу. Пожал плечами.

– В жизни никогда ее не видел. Вечно со мной случается что-то странное.

Без всяких церемоний Кэрри запихнули на заднее сиденье принадлежавшего Боннатти автомобиля, отправив одного человека к хозяину машины узнать, что делать с этой истеричкой.

– Поедете к ней, запрете ее там в комнате, я подъеду после обеда, – почти не разжимая губ проинструктировал он посланного.

На свете нет ничего хуже, чем иметь дело с истеричной шлюхой. Может, пора сплавить ее из города куда подальше – у него и в Южной Америке есть связи.

Хватает забот и без нее. К чему еще какие-то осложнения из-за ее отродья?

Лерой сидел на полу и швырял в рот орешки арахиса. Один за другим орешки падали точно посредине его большого розового языка. На это зрелище очарованными глазами смотрел четырехлетний Стивен. Шестнадцатилетняя Лил сидела на постели, покрывая лаком ногти на пальцах ног. По маленькой комнате разносилось жужжание мухи, успокоившейся в конце концов на недоеденном куске ветчины, лежавшем в тарелке.

– Вот он и пришел, этот день, – провозгласил Лерой, внезапно вскакивая на ноги. – Теперь, я думаю, сучка даст мне все, что я у нее потребую. Она, верно, уделалась от страха.

– Сегодня мы избавимся от него? – радостно спросила Лил.

– Может, да, а может, и нет. – Как обычно, Лерой никого не посвящал в свои планы.

– Уже почти неделя.

– Заткнись.

– Я хочу вернуться к работе, – заныла Лил. – Нам нужны деньги.

– Скоро они потекут из тебя, как понос! Стивен переводил взгляд своих серьезных зеленых глаз с мужчины на девушку и обратно. Он не понимал, почему находится сейчас с этими смешными людьми, но уже знал, что будет лучше, если не кричать и не плакать. За это его били.

Лерой скользил по комнате, одеваясь.

– Вот он и пришел, этот день, – напевал он.

Лил сосредоточилась на педикюре.

Стивен сидел в углу, молча наблюдая за обоими.

Энцо отвесил ей звонкую пощечину.

– Ни одна шлюха со мной так еще не говорила. Что это ты о себе возомнила, девка?

У нее уже не оставалось сил, она была сломлена. Пальцы ее мяли ткань платья.

– Я очень сожалею, мистер Боннатти.

– Она сожалеет! – Энцо безжалостно рассмеялся. – Мне приходилось убивать и за меньшие проступки. Кэрри молчала.

– Я не люблю, когда мне угрожают. Мне не нравится, когда начинают что-то говорить про полицию. Да и что бы ты смогла там сказать? Ты ничего не знаешь.

– Мне очень жаль. – Голос ее упал до шепота.

– Еще бы. У тебя было время подумать.

– Я хочу, чтобы мне вернули моего сына, мистер Боннатти. Вы обещали…

– Я ничего не обещал. Я сказал, что пошлю пару своих парней узнать, в чем там дело.

– Если бы вы…

Терпение Энцо было на пределе.

– Хорошо. Хорошо! А тебе тем временем следовало бы немного отдохнуть.

– Нет! – Кэрри вздрогнула.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Без Стивена я никуда не поеду. Он вздохнул.

– У тебя отличное заведение. И я вовсе не вру, когда говорю, что ты для меня – настоящее сокровище. Мне очень не хочется оказаться вынужденным выбросить тебя на улицу, но, если ты будешь причинять мне всякие неудобства, я это сделаю.

Кэрри была в отчаянии.

– Мистер Боннатти, я прошу вас. Я только хочу, чтобы мне вернули сына. Я сделаю все, о чем вы попросите. Буду работать без всяких денег, что угодно…

– Мальчишку я разыщу, но чтобы больше никаких сцен. Ясно?

Схватив его руку, она прижала ее к губам.

– Благодарю вас, мистер Боннатти. Я знаю, что вы можете найти моего мальчика… Вы сделаете это… Он расстегнул брюки.

– Поработай-ка своим язычком, раз уж я здесь.

Сначала Кэрри не поняла, о чем он говорит, но наконец до нее дошел смысл его требования, и она тяжело опустилась на колени.

Энцо Боннатти был скотиной.

Но только эта скотина может отыскать ее сына.

Легкой, танцующей походкой Лерой шел вдоль улицы. Скосив глаза на витрину магазина, он остался доволен собственным отражением. И оно понравится ему еще больше, после того как Кэрри рассует по карманам его пиджака пачки денег. Так она и сделает. В этом не может быть никаких сомнений.

Он шагнул в одну из уличных забегаловок и потребовал чашку кофе. У двери в кухню стояла телефонная кабинка. Войдя в нее, Лерой набрал номер.

Ему ответил женский голос с каким-то невероятным акцентом.

– Мне нужна Кэрри.

– Сейчас она занята, мистер.

– Это по поводу Стивена, девочка. Подмени же ее. На другом конце явно встревожились.

– Вам известно что-то о ее Стивене?

– Позови ее к телефону, сука, пока я не повесил трубку.

Посвистывая, он вчитывался в карандашные надписи на стенах кабинки. «МАРЛЕН БЕРЕТ, МАРЛЕЙ ДАЕТ. А КТО – НЕТ?» «Интересно, – подумал он, – кто такая эта Марлен? Может, она сама это и написала?»

Раздавшийся в трубке голос Кэрри, как он и ожидал, срывался от волнения.

– Мой мальчик у вас? С ним все в порядке? Ему не причинили зла? Где он?

– Сколько ты готова заплатить за его возвращение? – медленно выговаривая слова, спросил Лерой.

– Кто это? Ты, Лерой?

– Ну а как ты думаешь? Как будто ты с самого начала не знала, что это я. Как будто у тебя никогда и не было дядюшки Лероя.

– Я отдам тебе все, что у меня есть. Только пусть он сегодня же вернется ко мне.

– Ишь, как заторопилась. Сразу вспомнила о родственнике.

– Нам нужно встретиться. Когда? Где? Лерой не был готов к столь быстрой и решительной реакции. Мысль его лихорадочно заработала.

– Завтра в час дня. На верхушке Эмпайра.

– Завтра? Почему не сегодня?

– В час дня. И принесешь с собой пять тысяч, если, конечно, хочешь видеть своего мальчишку живым. И держи язык за зубами.

Услышав ее рыдания, он повесил трубку. Дерьмово все получалось. Все-таки какой-то жалости она к себе заслуживала.

Лерой вернулся к стойке, сделал глоток кофе и незаметно вышел на улицу, не заплатив. Его никто не остановил. Хороший знак.

– Лерой, – пробормотал он, обращаясь к самому себе, – ты вот-вот превратишься в богатенького бездельника!

– Он только облегчил нам дело, – сказал Энцо Боннатти.

Кэрри безвольно кивнула. Она не знала, радоваться ей или огорчаться тому, что он слышал весь разговор, от начала и до конца.

– Что мне теперь делать? – прошептала она. Энцо шевельнул бровями.

– Пойти на встречу. Остальное предоставь нам.

– Вы заберете у него Стивена?

– Завтра твой сын вернется к тебе. А тогда уж, я думаю, мы с тобой поладим. Хочу расширить сбыт зелья. Тебе нужно будет толкать его поактивнее, пусть сопливая молодежь привыкает.

– Да, мистер Боннатти.

– Умница.

Глаза у Кэрри были абсолютно пусты.

– Спасибо вам, мистер Боннатти.

В час дня улицы Манхэттена всегда запружены толпами спешащих где-нибудь пообедать клерков.

Лерой с проклятиями продирался через эту толпу ко входу в Эмпайр Стейт билдинг. Сделав несколько пересадок на лифтах, он добрался до 102-го этажа, выйдя на смотровую площадку мокрым от пота. Идиотское место для встречи. Вытерев проступившие на верхней губе бисеринки пота, надел темные очки.

На смотровой площадке было столько народу, что казалось, полмира решили взглянуть на Нью-Йорк с высоты птичьего полета. Просто шагу ступить невозможно. Лерой озирался по сторонам в поисках Кэрри. Ее нигде не было видно. Интересно, подумал он, сможет ли она узнать его сегодня? Он-то помнит ее худенькой девчонкой с огромными глазами и ошеломляющей грудью. Да, Кэрри не изменилась. Разве что стала еще соблазнительнее.

Странно, но в этой массе народа он не видел ни одного темнокожего лица. Если эта дура не объявится, придется с ее сыночка живьем спустить кожу. Стивен. Что это еще за имя для какого-то ниггера?

Кэрри шла в направлении Пятой авеню. Она явилась на полчаса раньше и, чтобы убить время, зашла в крошечную кофейню.

Энцо Боннатти не счел необходимым сообщить ей о том, как все будет происходить. Он просто еще раз подтвердил, что сегодня ребенок вернется к своей матери, если, конечно, он еще жив. Если он еще жив. Заключавшаяся в этих словах мысль неотступно преследовала Кэрри, лишая ее последних сил. Если Лерой посмел причинить хоть какую-то боль ее сыну, она своими руками убьет этого выродка. Всадит в него пулю – перед тем как отправиться на свидание, она положила в сумочку свой пистолет.

Когда она расплатилась за кофе и вышла, часы на стене кофейни показывали без пятя девять.

Малыш Виктор и Сплит проводили ее взглядами.

– Неплохая попка, – одобрительно заметил Малыш Виктор.

– Это если тебе по вкусу черномазые, – отозвался Сплит.

Выглядели оба так, как и должны выглядеть двое громил. Малыш Виктор был крупным мужчиной с пьяным взглядом и мокрыми губами. Сплит помоложе, постройнее, с сальными неопрятными волосами и далеко выдающимся вперед носом.

– Мне ни разу не приходилось им за это платить, – будничным тоном проговорил Малыш Виктор, ковыряя пальцем во рту. – Не могу понять, что заставляет иного придурка совать им деньги.

Сплит согласно кивнул, и оба они устремились вслед за Кэрри.

Наконец Лерой заметил ее – а все-таки она классная штучка! На мгновение он забыл обо всем. Дух захватывает – не женщина, а пронзительное соло на трубе! Штучка'. Может, дать ей понять, что маленькая порция любви является составной частью выкупа?

Кэрри его не видела, озираясь по сторонам в состоянии, близком к панике.

Лерой с удовлетворением подумал, что не ошибся, надев свой лучший костюм – коричневый, в широкую белую полоску. Дополняли его белый вязаный галстук и немыслимой расцветки рубашка. Да еще широкополая шляпа и темные очки – Кэрри наверняка примет его за кинозвезду или другую какую-нибудь знаменитость!

Он вразвалку приблизился к ней, поймал сзади за руку.

– Да ты просто неотра… зима – мамочки! Ну ты и смотришься!

От неожиданности Кэрри вздрогнула, как ужаленная, резко обернулась и уставилась на него.

– Лерой?

Губы Лероя расплылись в самодовольной улыбке.

– Собственной персоной!

В глазах Кэрри вспыхнула ненависть. Ей захотелось тут же вытащить из сумочки револьвер и пристрелить эту дрянь на месте, однако, выполняя инструкции Энпо, она должна была всего лишь опознать его, поговорить пару минут и затем уйти, предоставив другим разрешить конфликтную ситуацию. Но никаких других она не видела.

– Со Стивеном ничего не случилось? – спросила Кэрри.

Лерой расхохотался.

– Шлет тебе наилучшие пожелания. Ты чудесно выглядишь, но почему такой холодный прием? Пожалуй, тебе не помешает согреть чем-нибудь душу, а потом мы сможем поговорить.

Быстрым взглядом Кэрри окинула толпящихся на площадке людей.

– Да.

Лерою показалось, что она предпочла бы менее людное место.

– Надо нам выбраться отсюда. Найдем другое местечко.

– Где?

Он по-хозяйски взял ее за руку.

– Мне – решать, а тебе – трястись от волнения. Пошли.

Он повел ее к лифтам.

Кэрри в отчаянии закрутила головой по сторонам и наконец увидела их. Только Энцо мог послать вон ту парочку – настолько их облик соответствовал тому, чего она от них ждала. Кэрри с облегчением вздохнула.

Чтобы войти в лифт, пришлось отстоять очередь.

– Уж если мы забрались сюда, то стоило бы все-таки посмотреть на город, – заметил Лерой. – Клянусь, что видок должен быть неплох. – Кэрри промолчала, и он до боли сдавил ее руку. – Или ты хочешь сказать – в следующий раз, а?

Объятая ужасом, она едва смогла кивнуть. Те двое стояли прямо за их спинами, так близко, что до нее доносился идущий от обоих смрадный чесночный дух.

Из кабины лифта на смотровую площадку вышла новая группа туристов. Двое моряков смерили Кэрри одобрительными взглядами, улыбнулись и оживленно заговорили между собой, явно стараясь привлечь ее внимание. Лерою это даже понравилось, он еще крепче сжал руку Кэрри в своей. Как же от него избавиться?

Они вошли в лифт, мрачная парочка последовала за ними.

Кэрри подумала о Стивене, и вновь ей захотелось вынуть из сумочки пистолет, чтобы пулей заткнуть отвратительно ухмыляющийся рот Лероя.

Когда-нибудь она так и сделает. Да. Придет день.

– Возьмем его в переулке, – сказал Малыш Виктор. Сплит согласно кивнул.

– Мне это доставит удовольствие, – продолжал Малыш Виктор, – выдать черномазому пижону все, что он заслужил.

Сплит пятерней прошелся по своим сальным волосам.

– Думаешь, босс трахается с черным мясом? Малыш Виктор презрительно сплюнул.

– Нет.

– Тогда зачем же мы здесь?

– А меня это не волнует. Я не задаю вопросов. Может, его слабое место – дети.

– Да, но чернокожие?..

Оба озадаченно покачали головами.

Свернув в переулок, Лерой поправил темные очки, коснулся полей шляпы, сдвигая ее ниже. В данный момент он наслаждался самим собой. Прекрасное развлечение. Проходившие мимо мужчины смотрели на Кэрри так, будто она была неким диковинным фруктом, лежавшим на прилавке уличного торговца.

– А ты сумела очень неплохо о себе позаботиться, лапочка, – счастливым голосом заметил он. – Сдается мне, что я оказал тебе огромную услугу, научив, как нужно зарабатывать деньги.

В брошенном на него взгляде Кэрри смешались ненависть и изумление. Она ничего не успела сказать – за работу взялись Малыш Виктор и Сплит, приблизившись сзади и беря Лероя с обеих сторон в тиски.

– Эй, парни, осторожнее! – начал было он и, только осознав, что этим двоим нужен именно он сам, разразился проклятиями.

– Успокойся, – тихим низким голосом проговорил Малыш Виктор. – Пойдешь с нами, иначе я размажу твои черные кишки по асфальту.

Кэрри сделала шаг в сторону. Лерой бросил на нее полный ненависти взгляд и сплюнул.

– Сука! Мальчишка заплатит за это!

Сплит чем-то твердым ткнул ему в бок, и Лерой, застонав, смолк.

Она поспешила оставить их, не находя в себе сил даже оглянуться, так была напугана.

Ей нужен Стивен. И до тех пор, пока она снова не прижмет его к себе, окружающее для нее не существует.

Лил, молоденькая шведка, мучилась от скуки. Она смотрела на маленького паршивца, а тот смотрел на нее своими большими серьезными глазами.

– Ну, чего уставился? – раздраженно спросила она. Стивен молчал. Он ничего не понимал. Ему хотелось к мамочке, к своим игрушкам. Здесь ему не нравилось. В глазах набухли слезы, устремились по щекам вниз.

– Хочу к маме! – он заплакал.

– Заткнись!

– Хочу к маме!

– Я же сказала: заткнись, дрянь. – Она швырнула в него туфлей и промахнулась, но мальчишка все же замолчал. Лил зевнула. – Дерьмо!

Поднявшись с постели, она пару раз лениво потянулась.

Жизнь с Лероем постепенно превращалась в сплошную скуку.

Им потребовалось времени больше, чем они рассчитывали. Минут на пять. Все сутенеры одинаковы – черные, белые или желтые. Могут корчить из себя кого-то, но иметь дело с мужчинами – это не для них.

Лерой не исключение. Как только первые капли крови из разбитого носа упали на его коричневый костюм, он, стуча зубами от страха, начал всхлипывать, как ребенок.

Остальное оказалось проще. Гарлем. Маленькая душная комнатка. Маленькая взвинченная шлюшка, которую Малыш Виктор звонко шлепнул по ляжке.

– Что это вдруг такая блондиночка связалась с черножопым ниггером, а? Собирай свои вещички и выметывайся отсюда немедленно. Я вернусь и проверю.

Лил посмотрела на него, затем перевела взгляд на Лероя – дрожащее и хныкающее в углу ничтожество.

– Пошли вы оба! – грубо сказала она. – Ноги моей здесь больше не будет, можете мне поверить!

Мальчишка был в полном порядке. Обделавшийся от страха, покрытый царапинами, но в полном порядке. Сплит перекинул его через плечо и отнес в машину, усадив на заднее сиденье. До предела напуганный, Стивен не шевелился.

– Чисто сработано, – заметил Малыш Виктор.

– Ха! – согласился с ним Сплит. – А дурочка-то, ты заметил – ей не больше пятнадцати.

– Дешевка.

– Еще какая.

– Именно такие тебе и по вкусу, а? Оба рассмеялись.

Кэрри получила назад сына, но мальчик молчал, не произнес ни слова. Только смотрел на мать своими огромными глазами, как бы обвиняя ее в том, что ему пришлось пережить.

Прижав мальчика к себе, Кэрри понесла его в ванну, вымыла, смазала царапины, накормила.

Стивен смотрел на нее и молчал.

В душе Кэрри призывала на голову Лероя все проклятья, надеясь втайне, что головорезы Энцо его прикончили.

Пока она пестовала в расположенной внизу маленькой квартирке сына, всеми делами наверху заведовала Сьюзита. Толстая глупая нянька давно получила расчет. Опять, в целом свете они остались вдвоем – мать и сын.

Где-то около одиннадцати вечера Сьюзита позвонила вниз.

– Только что пришел мистер Боннатти, – прошептала она в трубку. – Спрашивает тебя. Я сказала, что ты на минуточку спустилась вниз.

– О Боже! – Кэрри почувствовала, как в ней поднимается ярость. – Я не могу подняться. Только не сейчас. Я не могу бросить Стивена.

– Он уже в бешенстве.

Кэрри в волнении постукивала пальцами по телефонному аппарату. Неужели Энцо Боннатти считает, что теперь она стала его собственностью? Ей что теперь, полагается бросать все и являться по его первому зову?

Ответ был – да, и ответ этот Кэрри знала.

– Я поднимусь, – сказала она в трубку, – через минуту.

Пройдя в спальню, она посмотрела на Стивена, спавшего беспокойным сном. Если мальчик вдруг проснется, ей нужно бы быть рядом. Будь проклят Боннатти. Будьте прокляты все мужчины.

Сбросив халат, Кэрри переоделась в платье, поцеловала спящего сына в лобик и негромко, как бы размышляя вслух, произнесла:

– Что-нибудь я для нас с тобой придумаю, маленький мой. Мы выберемся отсюда. Обещаю.

Энцо Боннатти лежал на ее постели полностью одетый, с дымящейся сигарой в зубах.

– Я вернул тебе ребенка, а ты куда-то пропала. У тебя здесь что – дом отдыха?

– Мне нужно подыскать ему другую сиделку, – виновато пробормотала в ответ Кэрри.

– Так подыщи. – Взгляд его сделался суровым. – Здесь ты должна прежде всего заниматься делом.

– Да, мистер Боннатти. Только дайте мне немного времени.

– Завтра утром тебе доставят партию отличного белого порошка. На шесть тысяч долларов. Я рассчитываю получить их от тебя наличными в течение недели. Поняла?

– Да.

– Да… Да… Что это с тобой происходит? С чего ты вдруг стала такой скучной? Или мне в твоем заведении уже нечего ждать благосклонности?

Что ему нужно? Почему он никак не хочет оставить ее в покое? Ведь он – Энцо Боннатти. Он может любую женщину заставить быть своей. Зачем же ему она?

– Что вам угодно, чтобы я сделала? – кротко спросила Кэрри.

– Ах, сколько энтузиазма! – издевательски заметил он.

Кэрри попыталась улыбнуться, но получилось это у нее не слишком-то хорошо.

Затянувшись сигарой, Энцо сидел и смотрел на нее, представляя себе, что перед ним всего-навсего некое интересное насекомое, единственный смысл существования которого заключен в том, чтобы развлекать pro, Боннатти.

– Разденься – я хочу посмотреть на тебя. – Сигарой он указал на стоявший рядом стул. – Сядь на него верхом.

Выполняя его приказ, Кэрри думала только о том, как бы не проснулся Стив, о том, как им обоим скрыться без следа из этого вертепа.

Энцо заговорил о своей жене. Рассказ его был омерзительным в своих подробностях, но именно это и возбуждало Боннатти больше всего. И чем дольше он говорил о жене, тем больше распалялся.

Кэрри изо всех сил старалась делать вид, что с интересом слушает его, однако давалось это с трудом – да еще сидя обнаженной на стуле, подобно натурщице. Она едва удерживала себя от того, чтобы не сорваться с криком из комнаты. Для Энцо Боннатти она никогда не была личностью, способной испытывать собственные чувства. Всего лишь шлюха, одна из многих. Таких у него в разбросанных по городу конюшнях полно.

Позже она лежала в полумраке своей спальни, а рядом с боку на бок ворочался Стивен.

Неужели это та самая свобода, к которой она, не жалея сил, стремилась для них обоих? Бежать по первому зову к Боннатти, сбывать его наркотики?

А Лерой – не вернется ли он? Не рыскает ли он где-нибудь поблизости? Мысль эта наполняла ее душу страхом. Ведь в таком случае Стивена ни на секунду нельзя оставлять одного – ни днем, ни ночью.

Кэрри не видела никакого выхода. И все же… Бернард Даймс… Может, он в состоянии помочь? Шальная мысль, но тот его взгляд на улице… Пойти к нему, рассказать правду… Стоило попробовать. Стоило попробовать хоть что-нибудь предпринять.

Наконец она уснула, и сон ее был таким же беспокойным, как сон ребенка.

Маленькие пакетики с белой пудрой, называвшейся кокаином, доставили Малыш Виктор и Сплит. Вели они себя, как старые друзья – подмигивали Кэрри, отпускали шуточки, требовали бесплатных девочек.

Первого Кэрри отправила к Сильвер, со вторым попросила заняться Сьюзиту, а сама, пока эти двое не получат своей порции удовольствия, суетилась в кухне.

По-прежнему молчавший Стивен сидел за столом перед тарелкой с яичницей. Это было его любимое блюдо, но теперь он отказывался есть, с отвращением отодвигая еду от себя.

– Ну маленький, будь послушным мальчиком, – уговаривала сына Кэрри.

Ребенок только посмотрел на нее полными печали глазами четырехлетнего человека, продолжая двигать тарелку к краю стола до тех пор, пока она с грохотом не упала на пол.