Текст книги "Убить Уилла. Побег из Хэппидейла (ЛП)"

Автор книги: Джек Куэйд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

А девчонка не проронила ни слова. Просто бросила на асфальт свой арсенал вооружения, завела руки за спину, чтобы на них надели наручники, и, не моргнув и глазом, уселась на заднее сидение полицейской машины. Девушка была с ног до головы покрыта кровью, и Бью был совершенно не готов к тому, что увидит, кроме того, выезжал из дома в спешке и не захватил с собой ничего, что можно было бы постелить в салоне. Сейчас шериф с досадой прикидывал, сколько труда придется приложить, чтобы отмыть кровь. На запястье блондинки красовалась больничная бирка, согласно которой девушку звали Паркер Эймс. Но, поскольку задержанная сохраняла молчание, ни подтвердить, ни опровергнуть данную информацию не представлялось возможным.

Дженко был просто ошеломлен открывшейся его взору картиной, плюс у мужчины не было уверенности, что он увидел все и в здании заправки его не ждут еще более колоритные сюрпризы. Шериф провел рукой по лицу и посмотрел на часы. Уже миновала полночь, а работы нарисовалось чертовски много. Бью взял рацию, вызвал помощника Моррисона и поручил ему прибыть на заправку, захватив с собой кофе.

– Только кофе не забудь, – еще раз повторил шериф и отключил связь.

Этот тонизирующий напиток был жизненно необходим. У шерифа только неделю назад родился малыш. Супругу, Синди, уже выписали из больницы, но она еще не восстановилась после родов, поэтому вся забота о ребенке была пока на Дженко-старшем. Бью не возражал, но после бессонной недели его сознание в более-менее адекватном статусе поддерживалось лишь кофе и клубничными пирогами из закусочной Мэри Джейн, что была напротив офиса шерифа, также известного, как Полицейское управление Хэппидейла.

Когда шериф прибыл на "Ремонт и Заправку у Патрика" и осмотрел место преступления, он попытался мысленно воссоздать картину происшедшего. Вторая девушка представилась как Нэнси Синклер, из Седар-Спрингс, но она бесконечно рыдала и тряслась в ознобе, так что пока из потерпевшей больше информации невозможно было вытянуть. Бью отправил девчонку в больницу в компании своего помощника Грейди, решив, что отложит допрос, а пока пусть медсестры успокоят беднягу.

Таким образом, этой ночью шериф оказался с:

1) бившейся в истерике, залитой кровью девчонкой – 1 шт;

2) залитой кровью убийцей – 1 шт;

3) мертвым работником заправки – 1 шт.;

4) трупом неизвестного, расчлененного залитой кровью убийцей (см. п.п. 2) протокола).

Никто из вышеперечисленных не был расположен к общению, в связи с чем идей, что, блин, за чертовщина произошла и почему, было ничтожно мало.

Дженко, Грейди и Моррисон представляли в совокупности все Управление полиции/шерифа Хэппидейла. Для такого городишки их было вполне достаточно, но именно что в большинстве случаев.

Еще в городе была одна больница, одна машина скорой помощи и один водитель "скорой помощи", Гордон.

Шериф вызвал Гордона, который приехал, сложил трупы в "скорую" и поехал в больницу.

Бью сел в свою служебную машину и увез Паркер с места преступления. Заправка Патрика была в пятнадцати минутах от центра Хэппидейла, но посреди ночи, когда поезда из Сан-Антуана не ходят и не нужно будет ждать у железнодорожного перекрестка, дорога занимала и того меньше.

Бью посмотрел на Паркер в зеркало заднего обзора. Девушка была совершенно спокойна и просто равнодушно смотрела в окно на пейзажи Хэппидейла с таким видом, как будто не произошло ровным счетом ничего необычного.

Вот же дичь какая, – подумал Бью. Девушка совершенно не производила впечатление человека, который совсем недавно раскрошил в фарш какого-то бедолагу. У нее был такой вид, что со стороны можно было предположить, что девчонка возвращается домой из школы, торгового центра, ну или куда там молодежь обычно ходит, блин, не суть. И ведь шериф видел только финал бойни, но лишь спустя три четверти часа его руки прекратили трястись. Бью отвел взгляд от Паркер и мысленно дал себе установку не отвлекаться и сконцентрироваться на дороге.

В Хэппидейле жили хорошие люди. Настоящие трудолюбивые американцы, которые любили свой город, местную футбольную команду и здешние ярмарки. Такие, кто всегда придет на помощь. Как, например, в тот раз, с Марти Робинсом. Чуваку срочно понадобилось протезирование тазобедренного сустава, а страховка такие случаи не покрывала. Жители скинулись, и Марти сделали операцию. Вот такой вот город. Если кто-то оказывается в нужде, соседи всегда выручат. Без вопросов! Но, как и у любой монеты, у Хэппидейла была обратная сторона. Темная. Как и у многих подобных городков, здесь тоже имелись скелеты в шкафу. И дверь в этот шкаф предпочитали держать закрытой. И поплотнее.

К примеру, никто не знал, что Дженнифер Кэмерон залетела от Дэйва Питерса за заднем сидении его Кадиллака незадолго до того, как парочка разбежалась в 1982-м. Последующие восемь с половиной месяцев девушка носила бесформенную одежду и выходила из дома только на уроки в школу. Все просто подумали, что она набрала вес, дети в школе даже по этому случаю дали ей кличку: Жирониффер Кэмерон. А ведь до этого девушка вынашивала планы стать первой представительницей клана Кэмеронов, который получит высшее образование! Она даже успешно сдала экзамены в колледж Нотр-Дама! Так что ребенок определенно не входил в ближайшие жизненные планы Дженнифер.

Малыш родился в 08:34 утра, во вторник, когда родители Джен трудились на ферме. Насколько девушка могла поверхностно судить, совершенно здоровый. Девушка планировала засунуть его в корзинку для пикников, оставить у дверей церкви Отца Харриса, позвонить в колокольчик и незаметно удрать. Но вот надо было такому случиться, что именно в тот самый вторник Отец Харрис уехал навестить сестру в Антелоп Фоллс и задержался у нее до четверга! К тому моменту ребенок уже был мертв. Отец Харрис увидел корзинку и узнал, чья она. А узнал, поскольку три недели до этого рядом с церковью жители устраивали пикник, и мать Дженнифер, Айл, забыла эту самую злосчастную корзинку и пришла за ней пару дней спустя. В голове отца Харриса мгновенно сошелся нехитрый паззл: корзинка, ребенок, "набравшая вес" Дженнифер. Все было предельно очевидно. И... Отец Харрис взял лопату и похоронил несчастное дитя на кладбище, что было на заднем дворе церкви. И никому ничего не рассказал.

Жители Хэппилейла не знали эту историю. А город знал.

Или вот еще случай – с женой Даррелла Ли. Где-то в конце 1968-го – начале 1969-го года, сейчас никто уже точно не помнит наверняка, Даррелл Ли и его супруга Фритци открыли лавку по продаже прохладительных напитков и снеков. На углу Мэйбл и Мэйн Стрит. Наиболее бойко торговля шла между тремя часами дня и семью вечера. Наибольшей популярностью пользовалось мороженое, а основными покупателями были ученики средней школы Хэппидейла. Не сказать, чтобы предприимчивые супруги сказочно разбогатели, но на жизнь, с точки зрения Даррелла, хватало. Однако Фритци придерживалась иной точки зрения. Девушка хотела жить в роскоши и красоте, так, как ей и было обещано до свадьбы. И не то чтобы Даррелл не старался достичь этого... при всех своих потугах, он был, как презрительно выражалась матушка Фритци, крестьянином, который перекус курицей в местной забегаловке считает "выходом в люди".

Спустя несколько месяцев после открытия "Содовой и Мороженого у Даррелла" Фритци стала называть супруга "мелким мороженщиком". Изначально только в разговорах с мужем. И, несмотря на то, что Даррелл сказал супруге, что ему подобное обращение не по душе́, она продолжила именовать мужа столь уничижительной кличкой. Спустя какое-то время Фритци уже не стеснялась употреблять неприятное прозвище при их друзьях, вернее ее друзьях, поскольку Дарреллу иметь собственных друзей не разрешалось.

Изо дня в день: "мелкий мороженщик то", "мелкий мороженщик это", Дарреллу оставалось просто смириться с таким отношением и терпеть. И он терпел. Но однажды не выдержал.

Весь городок знал, что у Фритци Ли была интрижка с одним поставщиком из Нью-Йорка. Он приезжал в Хэппидейл раз в две недели, и супруга Даррелла ужинала с гостем стейками в "Гриле Сассмана", затем парочка перемещалась в лучший отель города "Асторию". Несколько коктейлей в лобби, затем голубки уединялись в одном из номеров наверху. Даррелл знал об изменах жены. А Фритци была в курсе, что мужу все известно. Да что там, это не было секретом ни для кого в городе! Но в Хэппидейле жили вежливые люди, и никто эту связь между собой не обсуждал. Пусть все о ней и знали.

Наступил 1971-й год, и Фритци пропала. Ее нигде не видели. Ни в лавке, ни в салоне красоты, ни в "Астории". И в один прекрасный день Дотти, управляющая почтового отделения, поинтересовалась у Даррелла, куда же запропастилась его супруга? Мужчина, потупив взор, ответил, что его жена уехала в Нью-Йорк. Всем в городе было понятно, что это означает, поэтому никто вопросов больше не задавал.

И, быть может, зря. Поскольку Фритци точно не была ни в каком Нью-Йорке. И никуда она из Хэппидейла не уезжала. Просто несколько недель назад переместилась в морозильную камеру "Содовой и Мороженого у Даррелла".

"Мелкий мороженщик", "мелкий мороженщик", "мелкий мороженщик" – Фритци часами пила и без устали оскорбляла мужа. Даррелл даже не понял, как это произошло. Провал в памяти... После чего дражайшая Фритци на окровавленном кухонном полу, а у него в руке нож. Смерть не была мгновенной. Сердце еще пять минут качало кровь, которая выливалась из раны. А Даррелл завороженно смотрел, как его жена медленно испускает дух. После чего мужчина завернул труп супруги в одеяло, отвез в лавку и забросил в морозильник. Было три часа утра. Последующие несколько месяцев во время дневной прогулки Даррелл щедро скармливал сочные мясные стейки трем доберманам Барри Хендерсона. Стейки из Фритци. Больше никто и никогда не называл его мелким мороженщиком.

Так что, какие бы хорошие люди ни населяли Хэппидейл, в этом добром городке порой случались и плохие вещи. И вот и думайте после этого, как зло может жить в таком вполне себе благопристойном местечке?

Когда Бью прибыл на "Ремонт и Заправку у Патрика", он думал, что, вероятно, это как раз и был один из таких случаев. Плохие дела могут случиться и в Хэппидейле. Дверца в шкаф со скелетами прошлых грехов всегда может распахнуться.

XXI.

Бью припарковался у офиса шерифа и заглушил двигатель. В освещенном окне был виден силуэт Моррисона, заваривающего кофе. Здание, в котором трудился Дженко, лет сто назад наверняка смотрелось весьма себе привлекательно, однако с тех пор краска на стенах выцвела, пол порылся трещинами, крыша протекает, зимой здесь было не согреться, а летом это место превращалось в раскаленную печь. Комнатушка двадцать на двадцать, пара столов, оружейный шкафчик и клетка для задержанных в углу.

Бью провел Паркер через офис прямиком в клетку. Для уверенности даже перепроверил, что дверь закрылась и эта полоумная не сбежит и не продолжит свои бесчинства, снял с запястий девушки наручники и повернулся к Моррисону, колдовавшему над кофемашиной. Хороший парень. Туп, правда, как пробка, но сердце доброе. Как говорится: "Парень, вроде, неплохой... вот только ссытся и глухой" (с), Дженко принял его на работу отчасти для того, чтобы оказать услугу его отцу, Альберту Моррисону, мэру Хэппидейла. А отчасти потому, что иных желающих на эту работу не было.

– Если только пошевелится, – распорядился шериф, – стреляй.

– Босс, а я это... типа... пистолет дома забыл, – сознался помощник, отрывая свой взгляд от сахара на чашке с кофе.

– Ты хотя бы посмотрел бумаги, что на нее есть? – спросил, выругавшись про себя, Бью.

– Ага, – Моррисон и не думал продолжать, изумленно уставившись на Паркер. Помощник никогда в жизни не видел столько крови на ком-либо и буквально остолбенел.

– И? Что там? – Попытался вывести подчиненного из оцепенения Бью.

– Э, – Моррисон вернулся в реальность, поставил кофе на стол и взял в руки бумаги. – Три привода за нападения, два за вооруженные нападения, один за наезд на автомобиле... потом кражи всякие, попытки подкупа сотрудника при исполнении, побеги из заключения, взломы, проникновения, у... убийство! Одно.

Шериф и помощник уставились на Паркер.

– Вот это не про меня, отрицаю, – не согласилась девушка.

– И двенадцать часов назад она сбежала из психиатрической лечебницы, – закончил Моррисон.

– О, вот это ближе к делу, – уклончиво прокомментировала последний пассаж Паркер.

– Вот уж подфартило, – пробормотал Дженко, покачивая головой, и сделал глоток кофе. Он просто поверить не мог, что все это свалилось на них. – Позвони в Амарилло, здесь нужен инспектор по расследованию убийств, и я не хочу, чтобы она здесь пробыла хоть минутой дольше положенного, пусть срочно приезжают за ней.

Моррисон согласно закивал головой, схватил трубку и стал набирать номер.

– У него голова на месте была? – Паркер прильнула к клетке.

Дженко решил оставить вопрос без ответа.

– Потом найдешь бывшую жену Патрика Диллона. Если я все верно слышал, она сейчас живет в Нокс Сити. Кто-то должен опознать тело.

– У него голова на месте была?

– А ты, – рявкнул Дженко, – держи свой рот на замке́.

– Только так можно с ним покончить – отсечь голову, скажи мне, когда ты его видел, голова была на месте?

– Да что с тобой такое? – Дженко просто не мог поверить тому, что услышал от девчонки. – Тебе совсем башню сорвало?! Этот человек, этот бедолага... ты его искромсала в лоскуты! Хотя вот, блин, да, голова была на месте, спасибо большое хоть на этом.

– Это не человек.

– А кто он тогда?

– Слэшер, – ответила Паркер.

Дженко и Моррисон переглянулись.

– Какой еще слэшер? – раздраженно выпалил Дженко.

– Иногда в человеке накапливается столько зла, что даже ад отвергает его. И он остается на земле. Ни живой, ни мертвый. Это монстры. Они охотятся. Они убивают. Они сильнее нас и не чувствуют боли. И они никогда, вообще никогда не отступают. Если вкратце, это те еще занозы в заднице.

Дженко и Моррисон снова переглянулись.

– Полная чушь, – парировал Дженко. – Что за бред ты несешь?! Ты вообще с катушек слетела? Или это прикол такой изощренный? В любом случае заканчивай. Никакой это был не монстр. Такой же человек, как любой из нас. Все. Точка. И, будь добра, окажи мне услугу – заткнись и помолчи немного.

Паркер опустилась на скамейку в камере и понурила голову. В который раз люди отказывались ей верить, обращаясь с ней, как с сумасшедшей.

– Приколы закончатся. Когда он придет за твоей головой.

XXII.

День доктора Джеремайи Эллиса проходил в поисках Паркер Эймс. Он прочесал окрестности психиатрической лечебницы Парижа, штат Техас. Опросы персонала четырех, кишащих блохами мотелей и двух заправочных станций ни к каким результатам не привели. На последней заправке Джеремайя купил уже третий стакан кофе за вечер, сел на капот своей машины и уставился на улицу, освещаемую неоновыми вывесками. Миновало почти двадцать четыре часа с тех пор, как его пациентка сбежала, а этого времени более чем достаточно, чтобы пересечь границу и развязать очередную серию кровавых убийств.

Раз в час доктор проверял голосовую почту, не теряя надежду услышать хоть какую-нибудь обнадеживающую новость. На дежурстве была Габриэлла, и пусть она прямо ничего дурного и не говорила, Эллис отчетливо слышал раздражение в ее голосе, когда он звонил и просил проверить, нет ли новых сообщений. Но, как бы это ни досаждало Габриэлле, это была не его прихоть, а необходимость найти беглянку, поэтому, расправившись с кофе, Эллис съехал с капота, швырнул в сторону урны пустой пластиковый стаканчик и подошел к телефону автомату. Два привычных длинных гудка. Голос Габриэллы. Непривычный. Не раздраженный. Джеремайя даже не успел закончить свой вопрос, как услышал столь желанную новость: Новое сообщение. Доктор! У Вас одно новое сообщение!

Доктор затаил дыхание в надежде, что он услышит что-то обнадеживающее. Голос управляющего Доукинса, который скажет, что Паркер Эймс задержали, все обошлось, никто не успел пострадать, доктор может успокоиться, поехать домой. К Talking Heads. К траве. К выпивке.

– ДаЧертИЧтоВНем? – вырвалось у Эллиса в одно слово.

– Позвоните шерифу Бью Дженко в Хэппидейл, Техас. Это по поводу Паркер Эймс.

Эллиса одновременно накрыли облегчение и страх. Доктор опустил новую монету в телефон и набрал номер, который продиктовала Габриэлла.

XXIII.

В момент, когда Дженко подносил сигарету к зажигалке, раздался телефонный звонок. Шериф зажал прижал трубку к уху плечом и убрал пачку Кэмела в карман рубашки.

– Шериф Хэппидейла, – пробубнил Бью, не вынимая сигарету изо рта.

– Шериф, это доктор Эллис. Она у Вас?

Дженко метнул взгляд на Паркер, сидевшую на скамье в клетке для задержанных.

– Так точно.

Паркер в ответ отсалютовала представителю закона.

– Вы ее арестовали? Посадили в камеру?

– Она в клетке.

– О, это хорошо, вот это правильно, – немного успокоился Джеремайя. – Только не выпускайте ее, держите взаперти.

– Вы не поверите, док, но именно это я и планировал, – Дженко встал и взял трубку в руку. – Слушайте, у меня здесь два трупа и одна девчонка в больнице. Может, объясните, что за чертовщина происходит?

– Шериф, Паркер Эймс – самый жестокий и опасный серийный убийца из всех, с кем я сталкивался в своей практике.

– Паркер Эймс, – Дженко с интересом посмотрел на девушку лет слегка за двадцать, сидевшую неподалеку за решетчатой дверью.

– Именно, – ответил Эллис. – Паркер Эймс.

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? – На взгляд Дженко, Паркер, если не принимать во внимание кровавые разводы, которыми она была покрыта, мало чем отличалась от обычной среднестатистической студентки.

– Она уверена, что охотится на каких-то слэшеров, – терпеливо объяснял Джеремайя.

– Да, что-то такое она упоминала.

– На мой профессиональный взгляд, у этой пациентки одна из самых тяжелых форм параноидальной шизофрении. В ее мире существуют какие-то существа, в которых слишком много зла, чтобы они попали в ад. Паркер зовет их слэшерами. И существа эти в ее реальности рыскают по земле и убивают тех, кто, по мнению этих слэшеров, чем-то перед этими существами провинился. А ее миссия...

– Отреза́ть им головы и отправлять по месту назначения – в ад, – помог закончить рассказ доктору Дженко. – Послушайте, док, вы сами верите в эту херню?

– Конечно же, нет! – Возмутился Эллис. – Это полный абсурд. Говорю же Вам, у девушки параноидаильная шизофрения. Все эти слэшеры, их мир – плод воспаленного воображения Паркер, которое заставляет ее думать, что это реальность.

– А с чего у нее такие фантазии?

– Она пережила серьезную психическую травму, – попытался объяснить доктор. – Шериф, послушайте меня, сейчас самое главное – ни при каких обстоятельствах не выпускать ее из клетки.

– Да я как-то и не планировал это, – ехидно согласился Дженко. – Но если это только ее фантазии, тогда чего Вы так всполошились?

– Шериф, – Эллис старался скрыть волнение и заставить голос звучать убедительно. – Не имеет никакого значения, что мы с Вами не верим в слэшеров. Независимо от нашего с Вами мнения, Паркер в их существовании уверена, и, если ее замкнет, что кто-то стоит на пути ее расправы над этими существами, мисс Эймс не остановится ни перед чем.

Джеремайя сказал шерифу, что он сейчас же выезжает в Хэппидейл. Дженко попытался успокоить доктора, сказав, что в спешке нет необходимости: мертвых не воскресить, а убийца закрыта в клетке. Но Эллис не сдавался, но, если уж доктор так настаивает, это не проблемы Дженко, решил шериф.

XXIV.

Тем временем на другом конце города за рулем единственной в Хэппидейле машины «скорой помощи» сидел Гордон. Население городка составляло около трех тысяч человек, и водитель теоретически допускал, что случись одновременно в Хэппидейле с кем-то из жителей несчастный случай, другой попади в ДТП, у третьего случись сердечный приступ, плюс еще и ложный вызов поступит – тут одной машиной не обойтись. Но в действительности Гордон вообще редко куда-то ездил на своем служебном автомобиле. Преимущественно мужчина протирал штаны, сидя в нем на больничной стоянке. Иногда машина «скорой» использовалась, чтобы отвезти пожилых жителей на медосмотр или забрать их оттуда, порой Гордон подбрасывал до школы детишек, сажая на коленки, чтобы те делали важный вид, что ведут автомобиль. Но в основном все же машина стояла без дела у больницы.

Когда шериф Дженко позвонил и приказал прибыть на заправку Патрика, чтобы забрать тела, Гордон даже не успел задать ни одного вопроса, настолько это было неожиданное поручение. Когда мужчина прибыл на место, он сразу узнал в одном из тел самого хозяина заправки, хотя даже и не думал о подобном развитии событий. Гордон знал Патрика Холлингсуорта около тридцати лет. Не сказать чтобы они были друзьями не разлей вода, но порой пропускали по паре пива вместе, под взаимные шутки и подколки. Говард всегда заправлялся у Патрика, несмотря на то, что конкурирующая "Бритиш Петролеум" была значительно ближе к больнице.

Патрику нравилась иллюминация, его заправка была всегда ярко освещена, он не выключал огни, даже когда закрывал главное здание и отлучался домой. Гордону тоже это было по душе. В прежней жизни. Сейчас же эти огни лишь усугубляли картину. В общем, как Вы уже поняли, пусть мужчины и не были закадычными друзьями, но определенно относились друг к другу с теплотой. И сейчас, увидев тело Партика, Гордон мог думать только о том, как вернется с дежурства домой и выпьет бутылку бурбона "Уайлд Тёрки". Не меньше.

Гордон взял с подстаканника на панели бутылку "Доктор Пеппер", сделал глоток и вытер рот рукавом. Газировка стояла открытой уже несколько часов и прилично нагрелась. Мужчина обернулся и посмотрел на два мешка, лежавших в салоне за его спиной. В том, что поменьше, был Патрик. Вернее, мешок был стандартного размера, просто второй... Он был существенно крупнее. Тот парень, судя по всему, был здоровяком. Понадобилось три пары мужских рук, чтобы погрузить его в салон. И то с огромным трудом. Со всех троих пот струился ручьями, а Гордон был уверен, что еще и плечо дернул в процессе транспортировки и погрузки.

Гордон зевнул и приоткрыл водительское окно в надежде, что свежий ночной воздух немного взбодрит его и придаст сил. Мужчина сконцентрировал взор на дороге, стараясь не думать о двух телах в задней части машины. А вот о чем Гордон точно не мог подумать, да и откуда бы у него могли взяться такие мысли, что тем самым временем один из мешков зашевелился. И спустя мгновение за Гордоном выросла фигура Урагана Уильямса. Монстр, облаченный в полиэтиленовый мешок, грозно восседал прямо за спиной водителя.

Какое-то время Гордон, ничего не подозревая, просто вел свой автомобиль по дороге, даже не догадываясь, какая смертельная опасность его ожидает, затем просто в силу привычки мужчина перевел взор на зеркало заднего вида и издал вопль ужаса.

Машина резко завиляла по дороге, едва не угодив в кювет, но все же удержалась на асфальте. Как только "скорая" выровнялась, ее скорость стала спадать, и вот уже автомобиль остановился, совсем немного не доехав до железнодорожного перекрестка. Никакого движения внутри, никакого шума, лишь равномерный звук двигателя на холостом ходу.

И вдруг задние двери распахнулись, и исполинская туша Урагана Уильямса выбралась наружу. Ураган передвигался твердой походкой, словно не замечая выпущенные в него пули и многочисленные раны, нанесенные мачете Паркер. Уильямс шел вдоль дороги, держа что-то в руке – что-то болтающееся на уровне колена слэшера. Что-то, что совсем недавно отсекли от шеи Гордона, единственного водителя "скорой" Хэппидейла.

XXV.

Здание больницы Хэппидейла венчало одну из улиц города. Оно было построено в 1956 году, когда это была весьма оживленная часть Хэппидейла, с магазинами по обе стороны дороги. С годами торговые заведения закрылись одно за другим. Кто-то винил в этом экономический спад, другие сетовали на сокращение населения городка, но точных причин не мог назвать никто. Но вот в том, что открытие магазина на Флойд Авеню – это верный способ спустить все сбережения, теперь не сомневался никто из местных.

Больница не представляла из себя ничего выдающегося, но другой в Хэппидейле не было, да и этой, по правде, было более чем достаточно для такого скромного городка: трехэтажное здание с сестринским помещением, отделением неотложной помощи, реабилитационным центром, пятьдесят палат для пациентов. Мэр, затеявший строительство в 56-м году определенно переоценил потребности Хэппидейла, и больница даже в те времена никогда не была полностью заполнена. Со временем численность населения города уменьшилась, и ряд площадей больницы было решено закрыть. Помещениями на втором и третьем этажах почти не пользовались уже долгие годы, однако в целях безопасности свет там горел. В 1988-м штат работников больнице был довольно малочислен.

В ночь, о которой пойдет речь, дежурили Ирэн Мэндел и Джессика Хопкинс. У Ирэн была двойная смена, и она уже давно была на месте, в то время как Джессика, жившая в паре кварталов от больницы, только направлялась на работу. Девушка слушала сборник в своем плеере и курила на ходу.

"Тебе здесь не место. Ты слишком хороша для этого городишки", – частенько сокрушалась ее мамаша, и Джессика, в общем, была с ней согласна. Сколько девушка себя помнила, она всегда мечтала выбраться из Хэппидейла. Нет, Джессика была не из тех наивных девчонок, которые грезят о славе и считают, что могут покорить этот мир. Все что нужно было Джессике Хопкинс – просто свалить из этой дыры. Более того, девушка даже для себя не могла сформулировать, чем хочет заниматься или куда конкретно поехать. Одно она знала точно: Хэппидейл не для нее.

Но шли годы, а Джессика по-прежнему жила в этом городе, минуло уже десять лет с момента окончания школы, и девушка медленно, но верно приходила к осознанию, что находится на дороге повторения жизненного пути своей матери – заурядной жительницы маленького городишки. Джессика все так же встречалась с парнем, с которым вместе училась, причем просто по привычке. Каждую пятницу они с Кевином посещали бар "У Фрэнки" на Пятой улице, где под звуки музыкального автомата пили пиво и обсуждали школьные деньки. С теми же самыми приятелями, с которыми и ходили в школу. Джессика привычно смеялась над шутками друзей, а когда звучали баллады Спрингстина, танцевала с Кевином. А через неделю все с точностью повторялось: новый рутинный пятничный вечер "У Фрэнки".

Пока в один прекрасный день Джессика не наткнулась на трусики Calvin Klein на заднем сидении пикапа Кевина. Не ее трусики – Джессика предпочитала Fruitof the Loom, продукцию Calvin Klein же не жаловала. Девушка даже не задумывалась, чье это может быть белье, да ей как-то на это было и наплевать. И именно это шокировало Джессику более всего: осознание того, что ей "наплевать"...

Прошло три дня с момента находки. Девушка купила билет на "Грэйхаунд"^[25], упаковала свои вещи в сумку, нацепила ее на плечо и направилась на свою последнюю смену. В десять утра Джессика сядет в автобус и отчалит во Флориду. Знает ли она хоть кого-нибудь во Флориде? Нет! Есть ли у нее на примете работа во Флориде? Нет! Может ли она перезапустить свою жизнь с нуля во Флориде? Несомненно! Именно этим Джессика и займется. После десяти часов следующего утра. Осталось лишь отработать свою последнюю смену в больнице.

Джессика сняла наушники, открыла двойные входные двери в больницу и вошла в холл. Как всегда нет посетителей, как всегда на посту старшая сестра Ирэн с кислой миной на лице, определенно адресованной Джессике.

– Ты опоздала, – вместо приветствия процедила старшая сестра.

– На что? Насколько я понимаю, у нас все равно нет пациентов.

– Вообще-то один есть, – сообщила Ирэн.

Джессика остановилась как вкопанная. С момента приступа астмы у парнишки Гловеров пациентов в больнице не было несколько недель.

– Она в четвертой палате, – уточнила Ирэн.

Джессика быстро последовала в раздевалку, накинула халат и направилась по коридору в четвертую палату. Когда она вошла и увидела Нэнси Синклер, ее сердце сжалось от жалости. Одного взгляда на новую пациентку было достаточно, чтобы понять, что бедолага прошла через ад. Одежда изодрана и перепачкана, на голове бардак, тело в порезах и синяках. Но более всего пугал тот ужас, что застыл на лице Нэнси.

Джессика зачитала Нэнси стандартный набор банальностей, который в таких случаях говорят потерпевшим. Что все будет хорошо, что она здесь для того, чтобы помочь ей. Все худшее позади. Не всегда ситуация обстояла именно так, но в девяносто девяти процентах случаев пациенты верили этим словам и им становилось легче. Когда же Нэнси посмотрела на Джессику после услышанных заверений, стало понятно, что потерпевшая не относится к этим девяноста девяти процентам.

Осмотр выявил, что бо́льшая часть крови, которой была покрыта Нэнси, принадлежала не ей. Поверхностные порезы, синяки должны были зажить довольно быстро. Несколько недель, и раны затянутся, а в течение года следы их окончательно пропадут.

– Итак, что с тобой произошло? – поинтересовалась Джессика, накладывая последнюю повязку на ссадину на колено Нэнси.

– Оказалась не в то время не в том месте. Не повезло.

– А знаешь, что моя бабушка говорила о везении? – поинтересовалась Джессика.

– Нет, я не знаю, что твоя бабушка говорила о везении.

– Что никогда нельзя быть уверенным, повезло тебе или нет. Быть может, то, что ты считаешь неудачей, отвело тебя от значительно бо́льших проблем.

Нэнси лишь нахмурилась. Было очевидно, что она определенно не в настроении для подобных бесед.

– Ну что же, пара ссадин и синяков, – резюмировала Джессика. – Но жить будешь! Ничего серьезного. До свадьбы заживет.

– Я просто счастлива! – съязвила Нэнси. – Здесь есть телефон?

Аппарат был на стене, и Джессика проинструктировала пациентку, что для вызова перед номером нужно набрать "ноль".

Некоторым пострадавшим необходима забота и поддержка, другим – чтобы их оставили в покое. Нэнси Синклер оказалась из числа последних.

XXVI.

Нэнси дождалась, пока сестра покинет палату, и набрала свой домашний номер. Она должна была быть у Хизер несколько часов назад, и, вне всяких сомнений, подруга иззвонилась Нэнси, чтобы узнать, что случилось. Мама наверняка сходила с ума от волнения. Она вообще плохо справлялась со стрессовыми ситуациями, так что Нэнси определенно не собиралась сообщать о том, что на Трассе Пропавших ее чуть не прикончил здоровенный маньяк с топором. Девушка собиралась выдать историю про сломавшуюся машину, что через несколько часов будет дома. По мнению Нэнси, рассказать то, что случилось, лучше в спокойной обстановке, когда она будет рядом с мамой, а не вывалить на нее такие новости по телефону.