Текст книги "Убить Уилла. Побег из Хэппидейла (ЛП)"

Автор книги: Джек Куэйд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Но радоваться, мягко говоря, здоровяку было не просто рано, а очень рано.

Огромное лезвие мачете пробило дверь и, войдя в спину мужчины, молниеносно пронзило его грудь, со свистом выйдя из легких. В повисшей паузе с торчащего из груди Патрика лезвия на линолеум закапала кровь.

– Черт, – прошептала Нэнси. – Вот уж подфартило!

Снаружи Ураган дернул мачете на себя, и безжизненное тело Патрика рухнуло на пол.

– Надо же было в такую задницу попасть! Ну что за фигня такая?! – Нэнси пятилась назад, не отрывая глаз от задней двери. Она могла разглядеть лишь мигающие неоновые огни вывески заправки. Ни звука. Зловещая тишина.

Нэнси на цыпочках прокралась в основное помещение заправочной станции. Девушка лихорадочно крутила головой, высматривая незнакомца сквозь стекла витрин на улицу. Не теряя концентрации, Нэнси медленно, бесшумно подошла к висящему на одной из стен телефонному аппарату. Девушка сняла трубку, прислонила к уху и набрала три заветные цифры: 9-1-1.

Гудки, неимоверно долгие гудки, казалось, прошла вечность, пока не послышался ответ:

– Полицейское управление Хэппидейла слушает, чем я могу Вам помочь?

– Я в здании "Ремонт и Заправка у Патрика", тут какой-то маньяк. Он хочет убить меня. Поскорее приезжайте.

– А Патрик с Вами?

– Нет, Патрика нет... В смысле, вообще нет... Его убили!

– Что? Что случилось? – После непродолжительной паузы спросил уже́ испуганный голос.

– Да, блин, прирезали его, Вы собираетесь приехать или...

Раздался щелчок, и в трубке повисла тишина. Связь прервалась.

– Ну, блин, естественно, а как иначе!? Ну почему я такая "везучая"?! – Нэнси швырнула трубку, сделала шаг вперед, и ее взгляд упал на топор Патрика, лежавший на прилавке. – Ну, это уже́ хоть что-то, "жизнь налаживается" прям, – пробормотала девушка, взяв оружие в руку.

Нэнси замахнулась топором и сделала несколько тренировочных взмахов, но ее орудие было слишком тяжелым для неопытной девушки, и все получалось как-то уж очень неуклюже. С каждой новой попыткой для Нэнси становилось все более очевидно, что скорее она покалечит себя, нежели причинит какой-либо ущерб противнику. Но, с другой стороны, никаких иных альтернативных вариантов не наблюдалось, поэтому Нэнси все же решила оставить топор у себя и попытаться спастись – поскорее сделать ноги из этого кошмарного здания.

Девушка осмотрела территорию заправки и оценила обстановку: темно, тихо, в поле видимости только бензобаки, никакого постороннего движения. При других обстоятельствах (не беря в расчет изложенное выше), эту самую обстановку вполне допустимо было назвать умиротворяющей. Нэнси сконцентрировала взор на своей Шевроле Нова, которая при тех же самых обстоятельствах была ее единственным спасительным билетом из этой жути.

Под прилавком девушка нащупала тумблер, с помощью которого, по всей видимости, Патрик и закрыл входную дверь. Нэнси дернула его, послышался звук поворачивающегося замка́, и дверь с легким скрипом приоткрылась. Нэнси едва слышно подошла ко входу, осторожно протиснулась в проход и аккуратно прикрыла дверь. Шевроле Нова стояла совсем близко, но, сами понимаете, когда очень нужно тихо куда-то прокрасться, пара шагов может показаться доро́гой в километры.

Ураган был рядом, девушка словно ощущала его присутствие. Вопрос лишь в том, где и когда этот засранец появится, чтобы она могла пустить в ход топор Патрика.

Нэнси впилась руками в свое оружие, не переставая озираться по сторонам – предельная фокусировка, глаза выхватывают каждую деталь. Чем ближе машина, тем больше уверенность, что все получится, что она близка к спасению, ноги уже́ раскрепощаются, теряют скованность...

И вот девушка у Шевроле, открывает дверь и запрыгивает на водительское кресло. Голова кружится от возбуждающего ощущения столь близкой свободы, она поворачивает ключ зажигания, двигатель заводится моментально, и ее губы невольно расходится в улыбке. После всех тех баек о Трассе Пропавших Нэнси будет единственной, кому удалось выжить, и теперь ее история станет легендой. Она станет героиней, первой и последней, кто выжил и смог спастись, а не одной из многочисленных жертв потрошителей.

Вот что-то приблизительно такое фонтанировало в голове Нэнси... пока девушка не включила ближний свет.

Прямо перед машиной стоял Ураган Уильямс. Он взмахнул мачете и обрушил его на капот "Шевроле". Клинок прошел сквозь металлическую обшивку и прорубил двигатель. Мотор взвизгнул, зашелся искрами и, немножко покряхтев, умолк. "Шеви" стала очередной жертвой в списке безумца.

Изо рта Нэнси вырвался истошный вопль отчаяния, и... Ураган Уильямс исчез из поля зрения. Столь же стремительно, сколь и появился.

Девушка попыталась собрать волю в кулак, сейчас нельзя было впадать в панику. Нэнси покрутила головой; ни в заднем, ни в боковых стеклах никого не видно.

– Где же это чудище? – задалась вопросом девушка. – Да какая нафиг разница! – без промедления ответила она на собственный вопрос.

Поразмыслив, Нэнси пришла к логическому заключению: сейчас совсем не время удовлетворять свое любопытство. А вот что действительно было важно, так это рвать из этого места куда подальше. И желательно как можно быстрее. Девушка повернула ключ зажигания, вдавила в пол педаль газа. Ничего. Еще одна попытка. Но машина упрямо отказывалась подавать хоть какие-то признаки жизни.

– Черт же тебя дери! – воскликнула Нэнси и тут же периферическим зрением уловила... что кнопка блокировки водительской двери не закрыта! Девушка мгновенно вывернулась и удалила по ней ребром ладони, затем стремительно проделала то же самое с тремя другими замка́ми. Наконец хоть какое-то облегчение. Нэнси даже показалось, что на время она в безопасности.

Но ей в голову пришло весьма подходящее слово, а именно: показалось. Звук сверху. Кто-то был на крыше машины. У девушки на раздумье остались лишь доли секунды. Но, сами понимаете, что их не может быть достаточно, чтобы придумать и сделать что-либо. Как вдруг лезвие мачете пронзило крышу "Шевроле", пройдя в считанных сантиметрах от Нэнси.

Девушка нырнула в проход между передним сидением и приборной панелью.

Новый удар мачете.

Еще один...

И еще...

И еще...

И еще...

Нэнси извивалась в своей узенькой канавке, стараясь увильнуть от стремящегося на нее лезвия, насколько позволяли габариты машины. Было очевидно, что это лишь вопрос времени, когда грозное оружие настигнет ее. В голове пульсировала лишь доминанта: я должна выбраться, выбраться к чертовой матери из этого кошмара!

Нэнси вскинула руку, разблокировала водительскую дверь, открыла ее и вывалилась из машины на замасленный асфальт заправки. Девушка вскочила на ноги и устремилась в сторону бензоколонки. Но всего лишь один прыжок Урагана Уильямса, и монстр уже́ у нее на пути. Он наперед знал все маневры, все это время он просто игрался со своей жертвой, а сейчас девушка пятилась к зданию заправочной станции. И игра, игра в эти прятки и пугалки закончилась. Ураган был близок к своей цели, ловушка захлопнулась. Девушка больше не питала каких-то иллюзий, все было предельно очевидно.

– Пожалуйста, – голос девушки дрожал. – Умоляю.

Ураган замер, наклонил голову, словно был преисполнен выслушать компромиссный вариант, подразумевающий отпустить его жертву на все четыре стороны. Но... конечно, это тоже не больше чем все та же игра, ее продолжение, вернее окончание, эпилог, последняя насмешка. Мачете взмыло ввысь, луна отблеском вспыхнула на лезвии, и вот уже смертоносное оружие готово разрубить несчастную...

– Эй, чудила! Ты чего это такой борзый стал?

Ураган медленно повернул голову и посмотрел за спину. Девушке, стоявшей позади маньяка, было не больше двадцати пяти лет. Но, тем не менее, забегая вперед, за эти немногие прожитые годы на ее долю выпало очень многое.

Нэнси уставилась на свою потенциальную спасительницу. Ботинки "Док Мартенс", синие джинсы, майка с принтом "Save Ferris", косоворот, длинные распущенные светлые волосы. На первый взгляд (издалека, если внимательно не вглядываться) – типичная среднестатистическая молодая американка. Но присмотритесь поближе, и все окажется вовсе не так банально. Костяшки девичьих рук перебиты, кисти испещрены зарубцевавшимися порезами, заработанными в сотнях боев. На шее проглядывается шрам, полученный в поединке, который сложился не самым благоприятным образом. В одной руке ствол сорок пятого калибра, в другой – мачете. Как Вы уже могли догадаться, эта блондинка была из тех людей, кто не болтает, а делает. Решает проблемы. И решает жестко. А звали нашу героиню, как Вы наверняка могли догадаться, Паркер Эймс.

– Сдается мне, ты неспроста ходишь в этой маске, – обратилась Паркер к Урагану. – Рискну предположить, на твою физиономию иначе как без бутылки не посмотришь, не обосравшись.

Ураган повернул голову, переведя взгляд на Нэнси, затем опять посмотрел на Паркер. Складывалось впечатление, что злодей просто не может в замешательстве сделать выбор: кого укокошить первой. В конце концов, решив дилемму, Ураган развернулся и направился к Паркер.

– Да ты че, типа, серьезно!? – воскликнула Паркер с легкой ухмылкой, саркастически поглядывая на мачете в руках Уильямса.

Блондинка подняла пистолет. Два громких выстрела. Пули вошли в грудь Урагана, и монстр рухнул на асфальт. В воздухе повисла тишина.

Даже сейчас, когда Уильямс неподвижно лежал, его туша пугала своими габаритами. Паркер очень медленно и осторожно приближалась к телу здоровенного засранца. Девушка убрала пистолет за пояс и сжала рукоять мачете обеими ладонями.

– А он... он... умер? – Нэнси тоже придвигалась к лежащей на асфальте туше.

Внезапно Ураган перекатился в сидячее положение, вскинув наготове свое оружие.

Но Паркер не предоставила мерзавцу ни единого шанса. Мачете мисс Эймс взметнулось ввысь и обрушилось на грудь Урагана.

И Вы думаете это все? Finita? Блондинка и не думала останавливаться! Еще взмах, удар, взмах, удар, взмах, удар... Скоро все вокруг было забрызгано кровищей. Паркер, Нэнси, кубометр асфальта у бензобаков "Ремонта и Заправки у Патрика".

Нэнси завороженно наблюдала за тем, что вытворяет Паркер. В ее голове было лишь одно словосочетание, подходившее под этот беспредел: наглухо безбашенное потрошилово. И никак иначе. Вообще никак!

Паркер занесла мачете для последнего фаталити, осталось совсем чуть-чуть, только отсечь голову чертову ублюдку ...

Но тут территорию заправки озарили красно-синие огни. Паркер оглянулась. Полицейская машина. Девушка слишком увлеклась личной вендеттой и не заметила, как оказалась на прицеле пистолета молодого помощника шерифа Хэппидейла.

Полицейский смотрел на девушку с мачете, с ног до головы залитую кровью и в его голове был только один вопрос: Что, бл***ь, за дичь тут творится?!

– Э-э-э-э. Офицер, простите, это не то, что Вы думаете, – заранее предупредила Паркер. – Поверьте мне, все совсем не так, как Вам могло показаться.

II.

Двенадцатью часами ранее.

Психиатрическая лечебница в Париже, что в штате Техас, была одним из тех заведений, куда переводят самых сложных пациентов из всех больниц США. Нэйт Джексон вырос неподалеку от этого знаменитого места, он слышал много историй о нем, но не относился к этим россказням серьезно, скорее воспринимал их как местные городские легенды. До тех пор, пока сам не устроился в эту самую лечебницу медбратом-охранником. Тогда-то он осознал, что все эти истории были просто цветочками в сравнении с суровой реальностью.

Наступил лишь второй рабочий день, а Нэйту уже пришлось воспользоваться армированным костюмом, в которых бравые спецподразделения разгоняют демонстрантов. Не самая радужная перспектива вырисовывалась, согласитесь. Черт! Парню всего-то нужно было поднять немного деньжат, чтобы двинуть в Лос-Анжелес и сколотить группу. Нужно было продержаться какие-то пару месяцев и забыть этот Париж, штат Техас, как страшный, мать его, сон. Совсем чуток перекантоваться... А тут вляпаться в такое!

– Пользуйся пластиковыми фиксаторами, а не липучкой. У этих полоумных столько силы, что они ленту просто на раз могут разорвать, – делился опытом Бинс, указывая пальцем на моток в раздевалке.

Нэйта приставили к Бинсу, чтобы он ходил тенью за старшим товарищем и впитывал, как губка, все те драгоценные знания, которыми коллега будет делиться.

С утра Бинс организовал для Нэйта ознакомительную экскурсию по лечебнице. Днем познакомил со всеми постояльцами, а вечером устроил одному из них хорошенькую профилактическую взбучку. "Чтоб не шалили", как пояснил наставник.

– Нужно держать их в ежовых рукавицах, чтоб неповадно было, – пояснил Бинс.

Нэйт не очень понял этот пассаж про "ежовые рукавицы" и "неповадно" и подозревал, что несчастные пациенты также вообще без понятия, за что им устраивают подобные встряски. Бинс производил впечатление парня, который в юности занимался американским футболом, ну или просто усиленно качался, но чрезмерное увлечение Будвайзером и обжаренными в кипящем масле цыплятами сказалось на нем – фигурка прилично раздобрела. Но даже с учетом изложенного Бинс производил устрашающее впечатление головореза, с которым лучше не связываться. Поэтому распоряжение опытного здоровяка надеть армированный защитный костюм всерьез обеспокоило Нэйта.

Десятью минутами позже коллеги, экипированные в достаточной степени, чтобы разгонять беспорядки в условном либеральном Чикаго, шагали по печально известному блоку С. Здесь размещали безнадежных пациентов, тех, кто, скорее всего, проведет в лечебнице всю свою оставшуюся жизнь. Каждый из них считался неизлечимым и должен был быть изолирован от общества навсегда. Здесь обитали исключительно ненормальные психопаты! Ни один из самых отмороженных уголовников Фолсома или Сан-Квентин^[5]не пожелал бы встретиться с кем-либо из обитателей блока С «Психиатрической Лечебницы» Парижа, штат Техас.

Но какая же в помещении стояла тишина! Нэйта она просто вымораживала. Вот чем обычно занят чудик? Кричит, скачет, корчит рожи, рвет на себе волосы. В общем, вы поняли: хороший псих – беснующийся псих. А вот если он затаился... Если его не слышно... Это определенно не к добру. С огромной долей вероятности можно предположить: значит, этот деятель что-то замышляет, что-то планирует. И, понятное дело, что-то очень-очень нехорошее.

Нэйт следовал за Бинсом, который остановился у входа в камеру С12. Здоровяк снял с шеи цепь, на которой висел огромный ключ, и с трудом подобрал пальцами его головку. Краги армированного костюма явно не были рассчитаны на подобную тонкую работу. Нэйт тем временем достал дубинку и принял боевую стойку.

Дрожащей рукой, словно преодолевая чье-то невидимое сопротивление, Бинс просовывал ключ в замочную скважину. Прежде чем повернуть его, открыть дверь и явить взору Нэйта нечто, по всей видимости, невообразимо зловещее, старший товарищ повернул голову в сторону своего более молодого коллеги и прошептал:

– Будь готов ко всему, если что-то пойдет не так, ломи по черепу, не раздумывай.

Горло Нэйта свел спазм, пацан попытался сглотнуть слюну, но во рту было сухо, как в пустыне. Оставалось только, сжав кулаки (в данном конкретном случае – дубинку), лелеять надежду, что все обойдется.

Наконец Нэйт повернул ключ в скважине и толкнул дверь вперед. В комнате было очень темно, лишь лучик горячего техасского солнца частично освещал узника одиночной камеры С12. Нэйт, с учетом ранее изложенного, был готов ко всему. Вплоть до встречи с Тэдом Банни, Чарли Мэнсоном^[6]и Мистером Ти^[7]в одном лице, но только не к тому, что в этом зловещем месте окажется... девушка. На вид не старше двадцати пяти лет, ростом максимум 170 сантиметров, да и вообще ни разу не похоже было, что от нее может исходить хоть сколько-нибудь минимальная угроза. Девушка движением головы откинула светлую прядь со лба и рассмотрела напарников во всей их грозной амуниции.

– Что за маскарад, парни? Вы куда так вырядились? – с улыбкой поинтересовалась Паркер Эймс.

III.

Доктор Джеремайя Эллис просто ненавидел психиатрические лечебницы. Также он терпеть не мог и больницы. Его мутило от царившего во всех подобных заведениях запаха антисептика. Но, вне зависимости от его желаний, доктору приходилось по долгу службы вести практику в различных медицинских учреждениях в Форт-Ворте. Преимущественно каждый рабочий день Джеремайя колесил по Техасу: больница, лечебница, еще больница, еще лечебница... В обязанности доктора Эллиса входило наблюдение, осмотр, консультации людей с психическими отклонениями, или, если использовать яркое определение его жены, ебанутых.

Джеремайя словно застрял в шестидесятых, убежденный, что все проблемы можно решить с помощью любви, желания услышать и понять, ну и иногда хорошенькой такой дозы кислоты. Он был первым медиком в психиатрии, который начал лечить самых опасных психопатов как обычных людей, относясь к ним без предубеждений. Но так было не всегда. Все изменила его работа: "Кровавая бойня у Мисс Китти, или Мир Глазами Серийного Убийцы. Научное Исследование". Книга была написана за две недели под трипами от мощных доз бензедрина^[8], вышла в 1978 году и являлась результатом полугодичного исследования серии массовых убийств, вспыхнувшей в Хантсвилле, штат Теннесси.

На протяжении сорока́ лет Мисс Китти содержала пансионат своего имени, где находили себе пристанище тысячи несчастных людей, не имевших ни крова над головой, ни гроша за душой. Мисс Китти на тот момент в мирской жизни слыла милейшей старушенцией, прославившейся своим радушием и роскошными лимонными пирогами. А вот что широкой общественности не было известно, так это то, что в реальности эта добрейшая бабуля была не только отменным пекарем, но и беспощадным серийным убийцей!

По данным расследования, за четыре десятка лет на счете Мисс Китти накопилось свыше трех сотен ничего не подозревавших невинных жертв. Поскольку постояльцы пансионата в силу специфики своего материального положения и сложившегося жизненного уклада, имели обыкновение не задерживаться подолгу на одном месте, никому и в голову не приходило, что бедолаги исчезают с радаров не в силу своей любви к кочевой романтике. Совершенно ведь обыденное явление: скитающиеся бродяги нашли кров на пару дней, снялись с места, никого не предупредив, и продолжили свой путь. Но, как выяснилось, такое случалось не со всеми. Конечно, не за каждым исчезновением стояла Мисс Китти. Но в ряде случаев постояльцы покинули не только пансионат. И не без непосредственного участия его хозяйки.

Зимой 1927 года отец Мисс Китти, Эзекиль Китти, приобрел двухэтажный домик на девять комнат на пересечении Одиннадцатой авеню и Норман Парк и переделал его в пансионат. На это ушли все деньги, которые Эзекиль копил долгие-долгие годы, а поскольку мужчине нужно было необходимо еще и кормить семь ртов, приходилось вкалывать не покладая рук, чтобы предприятие отбилось и начало приносить хоть какой-то доход. И не прошло и двух лет, как это случилось. Однако, как раз в этот радостный момент шандарахнула Великая Депрессия^[9].

Но депрессия депрессией, а людям все равно нужна ночлежка, крыша над головой. Только вот денег эти люди могли теперь заплатить столько, сколь прежде, и те самые семь ртов на попечении Эзекиля рисковали остаться без пропитания. Тогда-то мистер Китти и пришел к выводу, что мясо есть мясо, ни больше ни меньше. И ежели без него не прожить, не особенно-то важно, чье оно, это мясо. Эзекиль не считал себя убийцей. Это был просто вопрос выживания его семьи, что поделать – такое уж было время. С момента данного озарения главы семьи клан Китти не знал голода.

Эзекиль ушел из жизни летом 1949. Почти все отпрыски к этому моменту уже разъехались кто куда, и Пенелопа Китти, третья по старшинству дочь Эзекиля, приняла на себя бремя руководства пансионатом. И... своим провиантом.

Доктору Эллису не очень нравилось это пафосное название "Кровавая бойня у Мисс Китти, или Мир Глазами Маньяка-Убийцы. Научное Исследование". Не совсем корректное, что ли, если рассмотреть вопрос по существу. Фактически Пенелопа не устраивала никакой бойни в прямом смысле слова. Скорее периодически методично потрошила своих жертв на протяжении нескольких десятилетий. А это "научное исследование", "маньяка-убийцы"? Сплошные штампы и клише. Но вот если подумать логически, с точки зрения медицины и здравого смысла, была ли женщина прям наглухо больна? Вне всяких сомнений, мисс Китти была дамой со странностями, но почти у всех людей есть свои закидоны, разве не так? У женщины были проблемы с сопереживанием, или как сейчас модно говорить "эмпатией", она была довольно холодна и равнодушна, ее мало волновали чужие проблемы и жизни. Но разве этого достаточно, чтобы называть человека "маньяком"? Нет, нет и еще раз нет! Доктор Эллис был абсолютно в этом убежден. На его взгляд, Пенелопа Китти прекрасно осознавала, что делает, и отдавала себе отчет, к каким последствиям это приведет. Просто так сложилась ее жизнь, обстоятельства... Ну вот... не будем лицемерами, вот что можно поделать, если женщину жуть как тянет на человечину?!

– Мне лишь нужно было утолить голод. Я никогда не убивала больше, чем мне было необходимо, – вот это были последние слова мисс Китти на суде.

Но, несмотря на не самое удачное название, эта документальная книга за считанные недели взлетела в чартах литературных бестселлеров и сделала доктора Эллиса знаменитым. Он стал завсегдатаем популярных ток-шоу, к Джеремайе стали обращаться за экспертными оценками в области психиатрии, он даже закрутил интрижку с Салли Джесси Рафаэль^[10]. Но с тех пор уже миновало целых десять лет. Интерес к персоне доктора утих, сейчас если его лицо порой где-то и узнавали, то вот от чего оно казалось знакомым, вспомнить, как правило, не могли.

Дверь в кабинет открылась, и доктор Эллис, отложив зажженную сигарету в пепельницу, встал со стула, пока охранники ввозили прикованную к креслу-каталке Паркер Эймс. Словно она была диким зверем, на голове девушки была маска, через прорезь которой просматривались лишь пара белокурых локонов и голубые глаза. И не нужно было иметь степень по психиатрии, чтобы понять, что глаза эти выражали предельное недовольство сложившимися обстоятельствами.

Джеремайя опустился на стул и перевел взгляд с Паркер на двух охранников, вкативших девушку в кабинет. Похоже, парни не собирались оставлять доктора наедине с пациенткой, за что Эллис мысленно выразил им свою признательность.

Доктор открыл свой дипломат и вынул папку с делом Паркер. Этот талмуд был порядка четырех дюймов^[11]в толщину. Эллис уже не мог точно сказать, сколько раз он перечитал его от корки до корки, и так и не смог хотя бы приблизиться к пониманию, что за кошмар случился с этой девушкой. В чем была суть, причина и следствие.

Джеремайя вынул ручку из нагрудного кармана рубашки и вновь посмотрел на Паркер.

– Давненько не виделись.

– Арумарамамурам, – раздалось в ответ что-то совершенно нечленораздельное из затянутой на голове девушки маски.

– Простите, что? – сказал Эллис, слегка наклонившись в сторону пациентки.

– Арумарамамурам! – недовольно повторила Паркер.

– Вот скажите мне, господа, как, по-вашему, мне работать в таких условиях? – доктор метнул свой взор на Бинса. – Хоть шлем этот снять можете?

– Со всем уважением, док, но мне это не кажется удачной идеей, – ответил Бинс.

– Может, все же попробуем?

Бинс нехотя развязал шнур на затылке Паркер, снял маску с девушки, и в тот же миг через разделявший доктора и пациентку стол в лицо Эллиса влетел смачный плевок.

Победоносное выражение лица Бинса словно вопило: А я ведь предупреждал, говорил же, док. Однако Эллис, словно опытный актер, даже не подал вида, что случился некий конфуз. Доктор бесстрастно выудил из грудного кармана носовой платок и вытер лицо.

– Паркер, – невозмутимо продолжил Эллис. – Я здесь только для того, чтобы понять, сколько тебе придется здесь находиться и есть ли у тебя шанс выйти отсюда.

– И Вы здесь для того, чтобы понять, хорошо ли я себя вела? Не шалила ли? Я правильно Вас поняла? – не скрывала сарказма Паркер.

– Если тебе так удобнее, можно и так сказать.

– Не думаю, что могу с уверенностью это утверждать.

– Расскажи мне о своей матери, – Эллис сжал в зубах кончик ручки и откинулся на спинку стула.

– О, стоп, док, вот это точно не лучшая идея.

– Хорошо, – согласился доктор. – Тогда об отце.

Но Паркер лишь подняла вверх брови. Эллис положил ручку на стол. Диалог определенно не складывался.

– В твоих же интересах помочь мне.

– Вы серьезно? И это я сейчас должна кому-то помогать? Просто шапито какое-то!

– Паркер, если ты хочешь когда-нибудь отсюда выйти, тебе нужно пойти мне навстречу и ответить на мои вопросы.

– Ладно. Я их не убивала. Ну, в смысле, родителей.

– Подожди. Что значит "их"? Если ты так ставишь ответ, я правильно понимаю, что ты признаешь, что кого-то другого все же убила?

– Доктор, вот даже если бы я рассказала, – начала Паркер. – Рассказала всю правду, всю мою историю без прикрас, Вы бы мне ни за что не поверили. Ни единому моему слову.

– Может, стоит попробовать? – предложил Эллис и прикурил новую сигарету.

IV.

В 1978 году Паркер Эймс была совершенно заурядным шестнадцатилетним подростком. Мысль о том, что существуют наделенные сверхъестественными способностями бессмертные слэшеры, которые разгуливают по стране и потрошат людей... Такое могло прийти в голову только какому-нибудь Ван Халену, за что его потом вышибли бы из собственной группы, но не нашей героине в ее нежном возрасте.

Паркер жила с отцом и матерью, Рэймондом и Энни Эймс, в двухэтажном доме в небольшом городишке Честертон, что в Северной Индиане. Отец трудился химиком в научном исследовательском центре Вальпараисо, мама на полставки работала агентом по продаже недвижимости, а оставшуюся часть дня прислуживала в местной церкви. Обычная девочка из обычной среднестатистической американской семьи. Эймсы не были богаты, но и не бедствовали. Все члены небольшого семейства были живы, здоровы, и, возможно, даже счастливы. Все было хорошо и стабильно. До пятницы, 28 июля 1978 года, изменившей все...

Паркер была в своей комнате на втором этаже, слушала новый альбом Blondie, которым с ней поделилась Кейси Хилл, однокурсница по курсу истории Америки. Песни вставляли с первого раза, Паркер уже поняла, что это альбом сделал ее лето! Родители только согласились купить ей пару конверсов, а через какие-то пару недель у девочки должна была появиться собственная копия пластинки. А за это время Паркер не собиралась возвращать диск подруге до тех пор, пока не будет знать все мелодии и тексты назубок.

Тогда девочка еще не могла знать, что в именно в тот момент ее папа без очков, с окровавленным лицом, трясущимися руками едва удерживает руль их Форда Скуайэр, и все, о чем он мечтает – довести машину до дома.

И вот сквозь туманную пелену в глазах мужчина различает очертания их жилища. Машина подпрыгивает на парапете и останавливается прямо посередине аккуратно подстриженной лужайки перед домом. Рэй распахивает водительскую дверцу, его голова и рабочий халат залиты кровью.

– Что случилось? Вам нужна помощь? – раздался из–за соседнего забора возглас Дианы Ли. Женщина считала, что растения в ее саду наиболее нуждаются во влаге в темное время суток, поэтому всегда поливала их в сумерках.

– Нет, спасибо, все в порядке, – ответил Рэй, стараясь говорить как можно более хладнокровно.

– На Вас что, кровь? – продолжала соседка, рассматривая разводы на халате Рэя.

Мужчина промолчал. Дверь в дом была не заперта. Рэй открыл ее, вошел в коридор, захлопнул за собой и направился на кухню, где Энни как раз корпела над ужином. Женщина услышала шаги мужа, повернулась, намереваясь узнать, как прошел его день, но, увидев кровь на лице и халате, смогла лишь прошептать:

– Дорогой, что случилось?

Рэй положил руки на плечи жене и, посмотрев на нее своими налитыми кровью глазами, сказал:

– Нам нужно уезжать. Сейчас же.

– Ты чего? – на мгновение Энни подумала, что супруг решил таким нелепым образом разыграть ее, и даже усмехнулась.

– Все пошло́ не так. Не так, как должно было. Не по плану. Все плохо. Очень плохо.

Энни побледнела, на несколько мгновений парализованная страхом, женщина не могла выдавить ни слова, но инстинкты заставляли срочно собраться:

– Что пошло́ не так? Что плохо?

Рэй попытался рассказать, но голова не соображала, он не мог передать весь тот ужас, которому был свидетелем.

– Он идет сюда, – наконец произнес мужчина. – За нами.

От слов мужа Энни пробила дрожь, но женщина поняла, что нужно действовать.

– Так, ладно, бери дробовик, – распорядилась женщина. – А я за Паркер.

План не обсуждался, Рэй рванул в подвал, а Энни – на второй этаж. Какой же внизу был беспорядок! Энни постоянно пилила мужа за то, что тот такой неряха, что нужно навести наконец там порядок, разобрать все эти коробки, старую мебель, выгрести ненужную рухлядь. Но после долгой смены на работе Рэй обычно с ног валился и последнее, что он мог делать в таком состоянии, это спускаться в подвал и разгребать пятнадцатилетние завалы. Мужчина предпочитал пропускать слова супруги мимо ушей, а Энни со временем поняла, что эти речи бесполезны. Так что год за годом хлама в подвале становилось лишь больше, а до разборов руки так и не доходили.

Когда Рэй перелезал через стоящий на пути старый диван, он напоролся на какую-то коробку и прошелся по старым игрушкам Паркер; мужчина с сожалением подумал, что зря не прислушивался к призывам супруги навести в подвале хоть какой-то порядок. Наконец Рэй оказался у вожделенной двери к оружейной кладовке с кодовым замком. Он всегда знал эту комбинацию цифр, последовательность движений. Ранее эта каморка было вотчиной отца, заядлого охотника, который каждый выходной, сколько Рэй себя помнил, брал в руки ствол и отправлялся попрактиковаться в стрельбе. Вот только сыну привить свою любовь к огнестрелу отцу не удалось. Рэя интересовали совершенно иные вещи.

После смерти отца Рэймонд унаследовал и помещение с коллекцией ружей и дробовиков. Рэй часто думал, что этот арсенал просто зря простаивает, поэтому избавился почти от всей коллекции. Но вот продать любимый отцовский обрез рука не поднималась. Сейчас же Рэй впервые был рад своей нерешительности и сентиментальности.

Мужчина повернул колесико на четырнадцать делений налево, затем на десять направо, и на девять обратно – налево.

Закрыто. Что за чертовщина!

Рэй повторил манипуляцию. Закрыто.

Мужчина вытер потные руки о штаны, сделал глубокий вдох и вновь дотронулся до колесика. Ошибки быть не могло. Просто он был на нервах и делал слишком резкие движения, деления где-то перескакивали! Иного объяснения просто быть не могло.