Текст книги "Убить Уилла. Побег из Хэппидейла (ЛП)"

Автор книги: Джек Куэйд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

И так проходил каждый день. Три недели кряду. Терпение Паркер было на исходе.

– Ну сколько можно заниматься одним и тем же?! Может, как-нибудь сократим нашу рутину? Вот, типа как в "Рокки", промотаем прелюдию?

– "Как в Рокки промотаем" – это что? Какую еще прелюдию? Что за "Рокки"?

– Ну как в муви со Сталлоне сделаем.

– Что за Сталлоне? Какой еще муви? Ты о чем вообще?!

– Блин, да фильм такой есть про боксера: "Рокки Бальбоа". Чел там пытается прокачать свои бойцовские скиллы, под бодренькую музыку показывают, как он отжимается, подтягивается, за курицами гоняет. Не обламывая скучной однообразной фигней. Нет этих унылых будней, когда ему нужно месяцами в тренажерке сидеть, на ринге стоять. Все так живенько, по верхам, за пару минут все вкратце и доступно показано.

– Нет, – МакКормик смотрела на Паркер в полном недоумении. – Мы не можем "как в Рокки промотать".

– Ну хоть музыку-то можно включать для поднятия тонуса?

– Нет, никакой музыки.

И вот так продолжалось по меньшей мере полгода. Полагаю, дорогой мой читатель, что с моей стороны было бы верхом неуважения тратить Ваше драгоценное время на описание монотонных тренировок наших героинь. Не верите? Хорошо. Вот Вам одна подробность. Долорес заставляла Паркер бросать с расстояния мачете в чучело слэшера, пока девочка не рассечет своим оружием череп условного врага. На это у Паркер ушло более трех тысяч попыток. Вот Вам реально интересны такие подробности? Мне почему-то кажется, что нет. Лично мне бы точняком такое чтиво не зашло. Поэтому не буду и Вас грузить, но рискну сделать ровно то, что предлагала юная мисс Эймс. Представим себе, что этот кусочек истории – несмотированный фильм, записанный на видеокассету, и вместо того чтобы Вы смотрели весь отснятый материал, загружаем ее в видеомагнитофон и проматываем кое-какие места, что-то пото́м просто вырезаем. Под какую-нибудь зажитательную песенку. Я бы посоветовал "You’re the Best" из великолепного "Малыша Карате", что вышел в 1985-м. О, какой фильм! Какая песня! Ну что же, давайте посмотрим, что у нас получилось... поехали.

* * *

Раннее утро. Паркер дико не хочется вставать. Она никогда не была ранней пташкой. А тут ее еще занесло в этот промозглый Детройт. Но, тем не менее, девочка заставляет себя подняться со своей спартанской кроватки, наспех размять спину и устремиться на пятимильную пробежку по холодным, туманным улицам Города Моторов.

Кадр сменяется, и мы уже видим девочку на складе. Паркер многозначительным взором оглядывает выложенный в ряд на полке арсенал убийства слэшеров, проводит по орудиям рукой и, наконец, останавливает свой выбор на мачете. Девочка завороженно берет в руки рукоять грозного клинка и выходит из помещения. Идет через дорогу, прямиком к земельному участку, заваленному обломками мебели и прочим мусором, подходит к дереву и заносит над головой мачете.

Девочка прицеливается, и лезвие, со свистом рассекая воздух, входит в ствол. Паркер пытается вынуть мачете, но... безуспешно. Оружие застряло в дереве.

Впереди еще долгий-долгий путь, прежде чем она будет готова...

* * *

– Как правило, слэшеры не появляются при дневном свете, – учит МакКормик. – Поэтому ты обязана владеть всеми навыками в ночное время.

Паркер стоит у стола, на котором лежит дюжина овальных звеньев цепи бензопилы.

– У тебя есть двадцать секунд, – кричит Долорес. – Погнали!

Руки Паркер лихорадочно шарят по столу, перебирают частички ленты.

– Пятнадцать секунд!

Девочка пытается соединить два овальных звена, но безуспешно.

– Десять секунд!

И вот наконец одна пара подходит друг к другу, затем к ним примыкает третье звено!

– Пять секунд!

Паркер почти у цели, осталось лишь одно...

– Время вышло! – рявкает МакКормик, ударив кулаком по столу. – Ты облажалась, не успела, и теперь ты труп. Начинаем сначала.

* * *

Паркер рубанула ствол дерева мачете, выхватила свое оружие из него, и нанесла очередной удар, потом еще один, и еще, вновь и вновь.

Окружающие деверья уже́ исполосованы за время предыдущих тренировок.

* * *

И вот наконец Паркер с завязанными глазами за двадцать секунд собирает цепь бензопилы.

* * *

Паркер рубит и рубит дерево. Ее движения молниеносны.

* * *

Девочка вновь собирает цепь. Движения пальцев доведены до автоматизма. Звенья с поразительной скоростью складываются в единое целое. Паркер снимает с глаз повязку и поднимает их на наставницу, затем на секундомер.

– Шестнадцать секунд, – произносит Долорес. С гордостью.

* * *

Девочка рубит дерево мачете. Удары четкие, сильные и стремительные. В стволе уже пробита огромная дыра. Во все стороны разлетаются щепки. С деревом почти покончено, еще пара взмахов, и ствол с грохотом разрывается, и этот громадный лесной исполин наконец с диким грохотом рушится на землю.

Паркер еле дышит, с нее ручьем льется пот, девочка поднимает глаза на Долорес. И... на лице учительницы проступает... пусть едва заметная... но... улыбка. Удовлетворенная улыбка.

Разрубить мачете такое гигантское дерево знаменует окончание курса. Более нет той запуганной нерешительной наивной девочки, чудом выжившей во время резни в Обители Монстра. Теперь она превратилась безжалостную в машину для убийств. Убийств слэшеров.

X.

Паркер была на складе. Девушка подкатилась на офисном стуле к огромной клетке, накрытой полотном. К той, где было заточено существо, для которого, по словам Долорес в день знакомства с Билли, девочка была не готова. С первого дня пребывания здесь Паркер накидку с железной конструкции ни разу не снимали, так что она могла лишь слышать злобные стоны слэшера – преимущественно по ночам. Первые недели под эти звуки было просто невозможно уснуть, но полгода спустя наша героиня уже почти не обращала внимания на звуки, которые бы привели в ужас практически любого среднестатистического человека.

Долорес строго-настрого запретила поднимать полотно, накинутое на клетку. Паркер, в свою очередь, и не думала перечить. По одной простой причине: девушка помнила то, что произошло с ее семьей в ночь знакомства с Ураганом Уильямсом. Но не очень четко, урывками, как будто это было не совсем наяву. Со временем она даже стала сомневаться, что весь этот ужас действительно произошел в реальной жизни. А вот увидеть еще одно такое существо... Паркер словно боялась воскресить в своей памяти в деталях то, что случилось, избавиться от иллюзий и понять, что все это было в реальности, и вновь пережить эти кошмарные воспоминания.

Придет день, ты будешь готова и к нему.

Если честно, Паркер затруднялась сказать, пришел ли день, готова она или нет, в этот момент МакКормик рядом не было, наставница укатила за покупками и...

Девушка поднялась со стула, подошла к клетке и сорвала с нее покрывало. Слэшер внутри был воистину исполинских размеров. Выражаясь образно, этого засранца можно было сравнить с громадным угловатым холодильником. Помимо этого, мерзавец был на редкость уродлив. Его "лицо"... созданное словно в результате некоего безумного гротескного опыта, в ходе которого у номинантов конкурса на самую страшную морду отрезали по наиболее мерзкой частичке их физиономий, а потом сшили эти "выдающиеся" части, как лоскутное одеяло, дабы создать лицо идеального фрика.

Паркер внимательно осмотрела нового знакомого снизу-вверх. Огромные босые ступни, изодранная одежда, невероятно уродливое лицо.

– Чувак, тебе бы очень пошла́ маска. Не думал над этим?

Громадина даже не шелохнулся. Он смотрел в точку, словно не замечая нашу юную героиню. Стоит отдать слэшерам до́лжное, когда захотят, они могут быть весьма выдержанными существами, весьма устойчивыми к критике и остротам.

Паркер все еще буравила взглядом своего нового знакомого, когда двери склада открылись, открыв панораму на вечерние огни Детройта, и внутрь помещения въехала Долорес на своем Камаро. Когда наставница вышла из машины и увидела, чем занята ее подопечная... не последовало ни криков, ни ругани. Долорес просто подошла и прислонилась своим плечом к плечу ученицы. Время будто ненадолго остановилось, Паркер и Долорес не отрывали глаз от слэшера.

– До чего же уродливый черт, согласись? – поинтересовалась МакКормик.

– Да уж, такому в модельное агентство сложно устроиться.

– И не говори, – Долорес сплюнула табак на пол. – Если только это не агентство уебищ.

– О, это должно быть особенное заведение. На большого любителя экзотики. Не думаю, что таких много, – Паркер прикурила сигарету. – Откуда он?

– Из Алабамы. Это один из самых древних слэшеров. Настоящее имя Энике, но, когда он стал таким, люди дали ему другое имя: Зверь.

– Какой-то прям он реально ветхий с виду!

– Этому экземпляру более двух сотен лет. Но слэшером он стал чуть позже. Когда Энике было двадцать два года, он был обычным человеком, рабом, жившим на плантации Стива П. Винсента. Сейчас это, можно сказать, печально знаменитое в историческом аспекте место. Репутация не из лучших. Папочка Винсент Старший был злющим мерзавцем, который к тому же поощрял жестокость своих надсмотрщиков за рабами. Чего только не вытворяли над страдальцами: били, насиловали, а порой и линчевали в специально отведенных на плантациях лобных местах. Вот в таких условиях и вырос Энике. И он был плоть от плоти эта плантация. Не то чтобы Папочка его купил и забрал к себе в услужение. Нет. Пацан был там рожден, взращен и за все предшествовавшие событиям, о которых я хочу рассказать, двадцать два года нога парня не ступала за пределы этой жуткой плантации. Энике с детства был крупным ма́лым, но при этом очень добродушным. Люди даже думали, что он не от мира сего, этакий добрый простофиля, мухи не обидит, ну и его особо никто не трогал. Главное, собирай достаточное количество хлопка, а в свободное время спокойно разгуливай себе по плантации. Но, помимо работы, были два важных правила, которые распространялись и на нашего парня: ни при каких обстоятельствах нельзя было покидать границы плантации – равно как входить в главное ее здание. Никто из рабов не имел права входить в этот большой дом. Энике беспрекословно соблюдал все правила. За исключением одного-единственного раза. Как гласит легенда, в тот день Энике на заднем дворе большого дома возился с роскошными холеными курицами хозяина, которых тот обожал так, будто они были его кровными детенышами. И вот в этот момент младшая, но, как говорят предания, не по годам сложенная и фигуристая дочурка Папочки Винсента, Белла, в большом доме подошла к двери на задний двор. Вообще эта деваха, была, как бы это сказать... – МакКормик замялась, силясь подобрать подходящее слово.

– Блядью? – предположила Паркер.

– Да-да, спасибо за помощь, именно блядью, – с облегчением согласилась Долорес. – Предельно точное определение. Пусть тогда это слово и не было в широком обиходе, но, поскольку оно исключительно четко описывает жизненную и поведенческую позицию этой девушки, полагаю, мы не сильно нарушим гармонию повествования, употребив его. Но продолжим нашу историю. Энике, конечно, было невдомек, что у Папочки и Беллы чуть ранее случилась размолвка. Родитель запретил девушке скататься в Бирмингем, и дочурка была полна решимости в отместку напакостить папашке.

– Переспав с Энике?

– Пойми, не все так просто. Энике был хорошим, добрым, порядочным парнем, но вот уже прошло шесть лет с тех пор, как он угодил под чары Беллы, которая была на три года моложе. Пацан, когда ее видел, просто-таки терял голову. В общем, когда наша юная обольстительница пригласила оказавшегося по роковой случайности поблизости Энике в дом на чашку холодного чая, парень умом понимал, что не следует нарушать запреты Папочки, но ничего с собой поделать не смог. Энике знал, что ни в коем случае нельзя отвечать согласием на последовавшее предложение Беллы заглянуть в ее комнату, но устоять был не в силах. И уж точно категорически нельзя было поддаваться уговорам Беллы лечь в кровать. Все это бедолага прекрасно знал, но оказался слишком слаб. А вот чего Энике не знал и не мог видеть, так это того, что именно в тот самый момент через забор плантации перелез какой-то человек. Издали как две капли похожий на Энике. Внешность, комплекция – со стороны не отличишь. Незнакомец изнемогал от голода, его волновала только еда. Незваный гость остервенело схватил одну из тех самых роскошных куриц, тех, что были предметом гордости хозяина плантации, и удрал. Когда Папочка Винсент вернулся, то заметил пропажу одной из любимиц и, мягко говоря, пришел в сильное негодование.

Долорес сделала паузу и продолжила:

– Большой Папочка послал надсмотрщиков за Энике, который в этот момент был на дальней стороне плантации с другими рабами. Во владениях Винсента уже давно никого не линчевали, и он решил, что пришло время преподать урок своим работникам. И вот все обитатели плантации собрались вокруг большого дуба, прямо возле главного дома. И рабы, и надсмотрщики, и даже пять дочерей Большого Папочки, включая и младшую, Беллу. Люди Винсента натянули на ветку веревку и засунули в петлю голову Энике. Большой Папочка спросил у парня, сознается ли он в том, что своровал и съел одну из роскошных кур Винсента. И пусть Энике и не делал этого, но расскажи он, что в этот момент был в главном доме, в постели с дочерью Большого Папочки – Белла тут же окажется рядом с ним, на соседней ветке. Так что, когда Винсент второй раз задал свой вопрос, Энике посмотрел на Беллу и сказал то, что ее отец хотел услышать. Через пару минут наш парень уже болтался на веревке и достаточно быстро отдал концы.

– Но получается, что он выжил, – вставила свое слово Паркер, кивнув в сторону слэшера.

– Не совсем в привычном смысле слова, но да, – продолжила рассказ наставница, прогуливаясь вокруг клетки. – Пока парень задыхался в петле, он молился. Но не о спасении. И не о том, чтобы это поскорее закончилось. Наш обычно добрый великан молился о возмездии – он ведь пострадал совершенно ни за что. Бог не внял его мольбам, а дьявол услышал. В общем, история закончилась печально для всех. Когда наступила полночь, Энике поднялся из могилы, куда его зарыли другие рабы, взял в руки молот и пошел в главный дом. Обошел каждую комнату и прикончил всех, кто в нем был. Двенадцать человек.

– И Беллу?

– Прекрасный вопрос! – восхитилась МакКормик. – Беллу? Девчонка была в последней комнате, в которую зашел Энике. И, естественно, она слышала, что происходит в доме, и не спала. Юная искусительница решила спрятаться под кроватью, но, понятное дело, убежище это весьма так себе, и Энике быстро обнаружил Беллу. Только вот проломить ее череп, как всем остальным домочадцам... не смог!

– Он, что... отпустил ее?

– Именно, – подтвердила Долорес. – Должна тебе сказать, крайне необычный поступок для слэшера. И если бы Энике поставил точку в своей вендетте и прикончил Беллу, у меня к нему было бы ноль претензий. – МакКормик посмотрела в лицо слэшеру. – Но нет же. Вместо этого наш друг решил, что к вечеринке нужно подключить все окрестности. И в южных краях стали пропадать люди. Пару сотен лет наш друг методично разрывал на части тела местных людей, чем заслужил себе новое имя – Зверь. – Наставница обернулась к Паркер. – Не все слэшеры раньше были злодеями. Есть такие, которых в этих существ превратили вполне себе уважаемые люди.

– Тогда какой от нас толк? – спросила Паркер. – Покуда существует зло – а я уверена, что оно никуда не исчезнет, – эти создания будут появляться и появляться.

МакКормик закатала рукав, обнажив на руке полоску татуировок в форме черепов с костями – примерно как во Вторую Мировую на фюзеляжах самолетов звездочки "за сбитых" рисовали.

– По одной отметке за каждого слэшера, что я завалила.

Затем Долорес закатала второй рукав, где – тоже в ряд – были одинаковые татуировки. В форме листочков.

– И по одной за каждого человека, которого спасла.

Листьев было больше. Намного больше, чем черепов.

– Поверь, от нас есть толк. И еще какой!

XI.

Паркер приподнялась на своей жесткой лежанке. Была ночь. Через окна местами пробивались лучики лунного света. На складе тишина. Мертвейшая. Девушка не могла сказать, в чем причина, но что-то явно было не так. Ни шума машин с улицы, ни сирен, ни даже ветерка. Воздух словно застыл.

Девушка осторожно опустила свои босые ступни на пол, медленно поднялась на ноги и внимательно осмотрела темное помещение склада, стараясь не пропустить ничего необычного. Камаро стояла на своем месте. Мачете, ножи, бензопилы – все на полках, ровно там же, где были всегда. Клетка... Вот что поменялось... Дверь открыта, Зверя в ней нет.

Черт, черт, черт... Мысленно выругалась Паркер. Лежанка МакКормик пустовала, но у Долорес были проблемы со сном, так что в этом не было ничего странного, наставница порой совершала спонтанные ночные прогулки. Но вот если женщина не решила выгулять Зверя, то налицо вырисовывались проблемы. И большие.

Паркер моментально взбодрилась, и сложно было поверить, что полминуты назад девушка еще спала́. Сейчас она уверенно направлялась прямо к секции с оружием и первое, на что легла рука Паркер, была бензопила, которую девушка назвала Аэросмит. С любимой игрушкой наша героиня почувствовала себе чуть увереннее. Но, справедливости ради, совсем "чуть".

Паркер лихорадочно осматривала помещение. Зверя не было. Нигде.

Блин, блин, вот засада! Просто попадос!

Сердце бешено колотилось в груди, с лица капал пот.

– Ты справишься, – шепотом внушала себе девушка. – Все решишь. Без проблем.

Ведь Паркер полгода готовилась к этому. Шесть месяцев напряженных тренировок: рукопашка, самое разное оружие. Но проблема все же была. А заключалась она в том, что, за исключением Урагана Уильямса, девушка не сталкивалась со слэшером один на один. И в тот раз громила почти укокошил ее.

Нужно делать ноги, – пронеслись мысли в голове Паркер. – Прямо сейчас. Как можно дальше отсюда. Запрыгнуть в Камаро и унестись на ней куда глаза глядят. До лучших времен, Детройт!

Но тут девочка подумала о папе, о маме и стыдливо приказала заткнуться своему внутреннему голосу.

Внезапно раздался грозный рык, и из темноты материализовался громадный слэшер.

– О, привет, а вот и ты, – начала Паркер. – Выглядишь лучше – на диету сел? Cбросил пару килограммов?

Но, похоже, юная мисс Эймс невольно затронула довольно болезненный для собеседника вопрос – все же тема довольно щекотливая – в общем, едва Зверь услышал "комплимент" девушки, как он столь стремительно рванул в ее сторону, словно на кону была золотая медаль на Олимпиаде Для Нечисти.

Паркер дернула за стартер бензопилы.

Щелк.

Но нет... Аэросмит не завелась.

Еще одна попытка, следующая.

Щелк, щелк.

– Да черт бы тебя побрал! Заводись!

Зверь был уже́ совсем близко.

Паркер отступила шаг назад, бросила взгляд через плечо. У нее за спиной был открытый грузовой контейнер, последнее место, где хочешь оказаться в компании гигантского слэшера, когда в руках у тебя сломанная бензопила.

Щелк, щелк, щелк.

– Да ну что за нахер?! Вот почему именно сейчас?! – пила по-прежнему не заводилась.

Зверь с топором в ручищах был уже в нескольких шагах от девушки.

Щелк, щелк, щелк, чертова бензопила никак не хотела работать!

И вот Зверь уже прямо напротив, заносит топор над головой, готовый превратить юную ученицу охотницы на слэшеров в фарш, но за доли секунды девушка резко сгибается и откатывается в сторону. В точности как учила МакКормик. Полгода тренировок не прошли зря. Все эти движения столь долго оттачивались, что получились рефлекторно, "на автомате".

Я смогу... Я что, действительно готова?!

Слэшер на ходу попытался развернуться за Паркер, но его огромная масса по инерции унесла громадину прямиком в грузовой контейнер. Девушка с победоносной улыбкой вскочила на ноги, в очередной раз дернула стартер, и Аэросмит наконец-то подала свой звонкий голос.

– Вот ты и допрыгался, сучий потрох, – девушка с пилой наперевес направилась в контейнер, высекая искры из бетонных стен.

На мгновение в помещении воцарилась тишина, затем рык... звуки борьбы... крик... звон бензопилы... искры в темноте...

Пока в контейнере происходила борьба Паркер и Зверя, в другой части склада появилась чья-то фигура, скрывавшаяся за кузовом Камаро. Лунный свет осветил лицо МакКормик, направлявшейся прямо к месту боевых действий. И на нем не было ни сомнений, ни волнений – лишь хладнокровие, полнейшее отсутствие переживаний, никаких эмоций. Долорес неспешно подошла к двери грузового контейнера, захлопнула ее и закрыла замо́к массивным рычагом. Зверь и Паркер остались внутри. Выхода нет. План сработал. Каждая. Мельчайшая. Деталь. Все ровно так, как было прописано в сценарии Долорес. Партия разыграна. Как по нотам.

– Эй! Долорес! Это ты? – раздался гулкий крик из запертого помещения. – Открой дверь! Помоги! Вытащи же меня отсюда! Долорес!

На лице мисс МакКормик не дрогнул ни единый мускул. Она просто стояла и с интересом слушала. Звуки схватки юной девушки и огромного слэшера. Схватки насмерть.

XII.

Прошло два часа. Долорес сидела на стуле с сигаретой в губах. Склад сквозь окна заливал солнечный свет. Женщина сделала глубокую затяжку и бросила окурок на пол, затушила ботинком и откинула в сторону к остальным, лежавшим неподалеку. Из контейнера уже́ несколько часов не было слышно ни звука. Ожесточенная схватка продолжалась, наверно, с час. Потом грохот достиг своего апогея, и все резко стихло. Было непонятно, кто выжил. Паркер? Или Зверь? Могло случиться что угодно. МакКормик надеялась, что верх одержала ее ученица, но по своему богатому опыту прекрасно знала, что слэшеры – создания крайне проблематично убиваемые. Долорес оценивала шансы своей подопечной процентов на тридцать (и это, по ее мнению, был весьма оптимистичный прогноз).

В общем, как Вы уже́ поняли, когда мисс МакКормик наконец поднялась со стула и подошла к грузовому контейнеру, особых иллюзий, что в живых осталась ее протеже, женщина не питала. Долорес подняла запорный рычаг и открыла дверь.

Солнце озарило место схватки. Залитые кровью стены. Зверя на полу. Ну почти Зверь, только без головы.

Паркер сидела, облокотившись на дальнюю стену помещения с лучшей подругой в руках. Аэросмит.

– Вот и доверяй после этого таким, как ты, – процедила девушка, не сводя глаз с МакКормик.

Женщина подошла к Паркер. Ботинки подошвы чавкали по залитому кровью полу. В контейнере стояла невероятная вонь.

Долорес посмотрела на обезглавленного Зверя и новую охотницу на слэшеров и произнесла:

– А вот теперь ты готова.

XIII.

Полтора года спустя Паркер и Долорес мчались на «Камаро» по округу Уэссекс, что в Нью-Джерси. За это время они стали настоящей командой, колеся по стране, охотясь на монстров и спасая от них людей. На одной руке Паркер начали появляться татуировки с черепами и костями, на другой – с листьями. С момента инцидента в грузовом контейнере парочка уложила двадцать трех слэшеров, и сейчас они как раз направлялись еще за одним кровожадным созданием.

"Камаро" проехала под свежевыкрашенной вывеской: Добро пожаловать в летний лагерь «Чистое Озеро».

– Вот мы и на месте. Это то самое местечко, будь оно неладно, – начала МакКормик. – Давно у меня на примете, уже несколько лет наблюдаю. В пятидесятых это был летний лагерь, и, как это обычно бывает в летних лагерях, приключилась тут одна жестянка... Летом 1953-го сюда привезли мальчика, Клинтона Джонса. Он был маленьким, слабым и застенчивым. У таких, как правило, мало друзей бывает. Папа Клинтона думал, что поездка в лагерь закалит мальчишку, сделает порешительнее, но все пошло́ не так. Дети могут быть очень жестокими, а в лагере "Чистое Озеро" компашка подобралась даже чересчур злая. Когда пацан был в ду́ше, его одежду могли стащить, и парнишке приходилось бежать в свой домик через весь лагерь, на глазах у всех девчонок. Клинтон писа́л родителям, умоляя забрать его из этого места, подальше от издевательств, но другие ребята крали, перехватывали письма, а потом читали вслух и хохотали. Но настоящая трагедия произошла во время лодочной прогулки. Клинтон не хотел принимать в ней участие, но вожатый заставил. Дело в том, что мальчонка не умел плавать. И вот, когда ребята отплыли, Клинтона выкинули за борт. Парнишка барахтался в воде, звал на помощь, в то время как другие дети показывали на него пальцами и гоготали. Потом Клинтон ушел под воду, и, пока до кого-то дошло, что случилось, было уже́ поздно. Тело так и не нашли.

– Как это? – удивилась Паркер.

– Тогда не нашли, если быть точнее. Прибыла полиция, водолазы, но труп Клинтона они не нашли. Тем летом лагерь закрыли, а потом... Деньги есть деньги. Вопрос замяли, и уже́ следующим летом лагерь открыли вновь, как будто ничего и не случилось. Закипела жизнь, вожатые всячески развлекали молодежь – всеобщая радость и веселье. До одного прекрасного утра. Когда дети, проснувшись, не обнаружили в лагере ни одного вожатого. Поиски велись весь день – но все безрезультатно. Никто не мог понять, куда подевались подростки. Пропавших впоследствии обнаружили на дне озера. Кто-то приковал ноги вожатых к тяжеленной цепи и сбросил их с причала.

– Вот так кончина.

– Лагерь опять закрыли, – продолжала Долорес. – На этот раз надолго. До вчерашнего дня, если быть точнее.

– Думаешь, Клинтон Джонс сюда заявится?

– Слэшеры крайне обидчивые и злопамятные существа, если ты понимаешь, о чем я.

Через полчаса МакКормик притормозила Камаро у въезда на территорию самого лагеря. На первый взгляд это место мало чем отличалось от самых обычных кемпингов, которые Паркер довелось увидеть. Вдоль реки чуть больше десятка бунгало, главное здание. Повсюду резвятся, смеются, хохочут счастливые ребятишки. Идеальное место. Для слэшера так просто лучше не найти.

– Я в мотель. Он в паре миль^[15]отсюда. По дороге, по которой мы приехали, – сказала Долорес. – Ты пока просто наблюдай за обстановкой. Если заметишь что-нибудь стремное, незамедлительно звони мне, глазом моргнуть не успеешь, как я уже́ буду на месте. С необходимым инструментом. Бензопилой и мачете.

– "Стремное"?!

– Ну да, это значит...

– Да знаю я, что это значит, блин, просто вот от тебя такие словечки совершенно не ожидала услышать.

– А знаешь, что еще в данный момент мне кажется стремным, юная леди?

– Ты считаешь, что я слишком много себе позволяю? – Паркер потупила взор.

– Именно так, – подтвердила МакКормик. – Короче, соберись, дорогая, и как только замечаешь что-то стремное, сразу звонишь мне, на этот раз все понятно?

Паркер покорно кивнула головой и вышла из машины. Вместо обычного боевого наряда из косоворота и джинсов на девушке сейчас было одеяние, более подходящее для чирлидерши. И пусть это и была мера маскировки, подопечная мисс МакКормик чувствовала себя в этой дурацкой одежке предельно дискомфортно. И со стороны выглядела довольно нелепо.

Девушка поднесла голову к открытому стеклу Камаро и попрощалась:

– Пока, мамочка, я буду вести себя хорошо.

МакКормик, не оценив сарказм, показала своей ученице средний палец, включила заднюю передачу, развернулась и устремилась прочь.

Когда Камаро пропала из поля зрения, Паркер посмотрела на вывеску непосредственно у главного входа на территорию лагеря: «Добро пожаловать в первый Национальный Лагерь Чирлидирш!»

– Сдается мне, ничем хорошим это не закончится, – пробубнила Паркер себе под нос.

Что еще может привлечь слэшера больше, нежели летний лагерь?! Беспорядочный секс, наркота, бухло, обдолбавшиеся подростки, зажигающие вдали от взрослых. Все это превращало подобные места в идеальное место для слэшерских забав.

Это уже́ был далеко не первый летний лагерь, который почтили своим деятельным присутствием наши героини. В предшествовавшем описываемым событиям году Паркер и Долорес побывали в лагерях Такаго и Файетт, где успели нейтрализовать трех слэшеров, пока эти злобные существа не добрались до детей. Дамы разработали специальный план для подобных мест. Понятное дело, что с наскока штурмовать кемпинги с полным боекомплектом, мачете и бензопилами, без каких-либо прелюдий гоняться средь бела дня на глазах у ребятни по лагерям в поисках жертвы, которой жизненно необходимо отрезать башку... Согласитесь, это было бы чересчур экстравагантно, а главное – бессмысленно и привлекало бы слишком много внимания. Напарницы предпочитали действовать утонченно, тихо, незаметно.

Обычно Паркер играла роль подростка, приехавшего в лагерь в качестве вожатой, сливаясь с десятком сверстниц. Обычная девушка на типичных летних подработках. Днем анимация, песни, развлечение детей, а вот по ночам – тщательное наблюдение за территорией лагеря, за любой подозрительной активностью в окру́ге. План работал безукоризненно, охота на слэшеров в лагерях не представляла особенной сложности. Любой случай смерти ребенка в лагере позволял заподозрить, что в нем происходит, выражаясь языком Долорес, что-то "стремное". Нашим героиням оставалось лишь мониторить информацию о лагерях, и если в каком-то обнаруживалась некая нехорошая активность, напарницы паковали оружие в Камаро и отправлялись в путь.

Для всех обитателей лагеря "Чистое Озеро" или "Первого Национального...", как он теперь назывался, Паркер Эймс была Дианой Питерс из Миннесоты. Девушке выделили койку в четырехместной хижине, показали лагерь и обрисовали график на ближайшие недели, после чего был ужин в главном здании. Паркер выразила окружавшим ее людям восхищение этим местом и то, как ей повезло в нем оказаться.

Позже ночью, когда в хижине Паркер все уснули, девушка лежала в своей койке, облаченная в полную униформу, с припрятанным под матрасом мачете. Юная охотница на слэшеров при свете луны посмотрела на свои "Swatch"^[16]; стрелки едва перевалили за полночь. Паркер планировала дождаться часа ночи и пойти на разведку – вдруг Клинтон Джонс вернулся в родные пенаты.

Снаружи послышался смех. Паркер перевернулась на живот и всмотрелась в окно. Несколько девчонок бежали к озеру. Полные решимости сделать именно то, чего не следовало, если Клинтон в самом деле заявится в лагерь. Что может быть привлекательнее для слэшера, специализирующегося на резне в летних лагерях, чем группка девушек, весело несущихся к водоему?

Паркер, как ей казалось, бесшумно свесилась со своей верхней койки и опустилась на ступни. Но девушка с нижнего яруса проснулась, и ее глаза округлились от ужаса, когда соседка поняла, что перед ней стоит новенькая вожатая с мачете в руке.

– На твоем месте я бы сделала вид, что ничего не видела и продолжила "спать", – предложила Паркер.

Глаза соседки с нижней койки молниеносно захлопнулись, девушка разумно решила внять советам новенькой.