Текст книги "Колесники"

Автор книги: Джек Коэн

Соавторы: Йен Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Отправить их в верхние уровни атмосферы Юпитера просто: освободить и позволить им упасть. Вернуть их назад не было никакой возможности.

Для улучшения навигационных свойств каждый вакуумный аэростат обладал системой клапанов и помп, которые могли изменять его плавучесть подкачкой воздуха планеты в полость или наоборот – выпуском из полости, и дополнительными двигателями, позволяющими совершать тот или иной маневр. Снизу, подобно гондоле воздушного шара, использующего для подъема горячий воздух, но куда надежнее закрепленный, был подвешен стандартный зонд – электронные глаза и уши плюс (главная особенность) съемный модуль связи, который мог быть предоставлен в пользование любому достаточно общительному чужаку. Так как основная цель зонда состояла в том, чтобы способствовать диалогу с чужаками, конструкторы пришли к мысли, что коммуникатор необходимо сделать переносным.

Устроили так, чтобы операторы на борту «Жаворонка» или любого из сопутствующих судов могли управлять аэростатами дистанционно. Из-за быстрого вращения Юпитера и непрекращающихся ветров связь с исследовательскими аппаратами поддерживалась через ряд ретрансляторов, размещенных на стационарной орбите; они облетали вокруг Юпитера за то же самое время, за какое планета оборачивалась вокруг своей оси, то есть, грубо говоря, каждый ретранслятор был неподвижен относительно той или иной ее области. Расстояние от центра планеты до стационарной орбиты составляло приблизительно сто тысяч миль. Ретрансляторы были дальше от газового гиганта, чем Метис и Адрастея, две самые внутренние луны, но ближе, чем третья, Амальтея.

Выведение необходимого оборудования на стационарную орбиту – стандартная, но утомительная процедура, так что прошло несколько месяцев, прежде чем «Жаворонок» смог запустить первый из аэростатов и база на Европе начала получать данные его зонда. Сигналы от «глаз» и «ушей» поступали в шлемы виртуальной реальности для использования устройствами дистанционного управления и в банки памяти для дальнейшей обработки и анализа. Земле полагались копии.

Погрузившись в разреженные внешние слои атмосферы Юпитера, где свирепствуют дикие ураганы, зонд наладил устойчивый поток научного материала – магнитного и метеорологического, физического и биохимического, числового и визуального. Многое из полученного подтверждало то, что ученые ожидали – например, строение атмосферы.

В некотором смысле атмосфера планеты простиралась в космос до бесконечности и нигде не кончалась – подобно старому солдату, она только угасала и сходила на нет. С другой стороны, существовало четкое различие между областями, которые были не плотнее, чем межпланетный вакуум, и областями, где плотность была в десять или в сто раз выше. Специалисты сошлись на том, что юпитерианская атмосфера достойна именоваться собственно «атмосферой» приблизительно в пяти тысячах миль выше облаков. Верхнюю ее часть назвали термосферой, потому что она, благодаря поступающему от Солнца теплу, нагревалась сильнее, чем некоторые из более глубоких уровней. «Тепло» – понятие относительное, и температура термосферы была значительно ниже нуля градусов по Цельсию. В пределах термосферы различали ионосферу – мощный слой электрически заряженных частиц, которые отражали радиоволны точно так же, как ионосфера Земли. Ниже располагалась более холодная мезосфера, а еще ниже – стратосфера, где температура драматично снижалась до сотни градусов по Кельвину, то есть практически до точки кипения азота при нормальном земном давлении. На этой глубине, приблизительно двадцатью милями выше верхнего слоя облаков, температурный градиент, благодаря внутренней теплоте, восходящей из глубин планеты, резко изменялся – начиналась тропосфера. Хотя юпитерианская атмосфера обширна, давление на этом уровне низкое, меньше чем на вершине Эвереста.

Толщина облачного слоя составляла приблизительно сорок миль; там свирепствовали ветры, их средняя скорость на экваторе составляла больше двухсот миль в час. Температура быстро повышалась, так что ниже облаков царили условия, аналогичные климатическим условиям на антарктических ледовых полях в летний день, а давление соответствовало земному на уровне моря. На границе облачных полос ветры дули в противоположном, относительно вращения атмосферы, направлении; таким образом, высокоскоростные струи юпитерианского воздуха размечали границы полос. Чем глубже области, тем они теплее. Однако с глубиной повышается давление, так что чуть ниже уровня облаков «атмосфера» газового гиганта становится жидкой. Подобно Земле, Юпитер – планета океанов, но в отличие от Земли его океаны сливаются практически незаметно с его воздухом; обе стихии состоят из водорода и гелия, смешанных с незначительными объемами метана, этана, аммиака, ацетилена и других газов.

Конструкторы вакуумных баллонов понимали, что это все значит. Давление не проблема, даже если погрузиться ниже облаков на неизвестные уровни, температура – тоже, раз уж разработана морозоустойчивая конструкция. Остаются ветры – не те, которые постоянно кружат вокруг гигантского глобуса, а отдельные бешеные порывы, чья скорость в пять раз выше, чем даже в вихревых круговоротах. Аэростат, тем не менее, может спокойно плавать и при ветрах, если избегать крайностей. Например, следует держаться как можно дальше от турбулентных выбросов Большого Красного Пятна, и самый простой способ сделать так – оставаться к северу от экватора. Поэтому «Жаворонок» аккуратно направил зонд выше относительно спокойной Северной Умеренной Зоны, чтобы тот погрузил свой технологический щуп в юпитерианское море и выяснил, есть ли там кто-нибудь кусающийся.

Зонд добрался до верхнего облачного слоя. Там его спуск был временно приостановлен, чтобы операторы переварили только что полученные данные и уделили особое внимание датчикам, контролирующим прочность аэростата и гондолы. Все оказалось в отличном состоянии, и было принято решение о запуске еще трех аэростатов – выше облачного слоя и в различные атмосферные зоны: Северный Экваториальный Пояс, Северный Умеренный Пояс, Северо-Северную Умеренную Зону.

Биохимические датчики и анализаторы уже выявили на Юпитере явные признаки жизни. В изобилии попадались сложные органические молекулы, любопытные квазибактериальные организмы; обнаружили обрывок плавающей псевдоморской водоросли… Не существовало подходящих терминов для определения того, что увидели ксенобиологи, поскольку аналогии они черпали из земной классификации и латинских префиксов. Сообщения о первых находках вызвали ажиотаж на Земле – как же, инопланетная жизнь! Но к радости примешивалось чувство разочарования. Силы Решения Юпитерианской Проблемы искали не бактерии и примитивные растения; они жаждали встречи с Разумом.

Массовые скопления газовых мешочков, обнаруженных вскоре, выглядели обещающе – какое-то время, но вскоре стало очевидно, что у них не больше интеллекта, чем у морских водорослей, на какие они и походили. И все же площадь поверхности Юпитера была поистине колоссальной, а его атмосфера превосходила человеческие знания и опыт. Лозунгом стало терпение. Предстояло изучить многое, открыть целый новый мир экзобиологии…

Шло время, поступали сообщения от аэростатов. Научные достижения экспедиции бесспорно являлись выдающимися. К сожалению, не было главного сообщения, хотя в таком бурном потоке его можно было просто не заметить. Для большинства людей комета все еще представлялась чем-то нереальным: хотя она должна столкнуться с Землей через полтора года, доблестные СРЮП, конечно же, найдут способ ее остановить. Кое-кто, правда, начинал испытывать раздражение, и сэру Чарльзу осточертело находиться под прессом Ульрих-Бенгтсена, начальственные окрики которого только Мешали. Назревал кризис доверия, что, конечно, не помогало работе.

Однажды начальник экспедиции нашел в своей Экстрапочте якобы юмористическую таблицу, присланную неким «Тираннозавром».

1 ярд 10 лет Бактерицид

10 ярдов 25 лет Инсектицид

30 ярдов 50 лет Гомицид

100 ярдов 100 лет Государствоцид

1 000 ярдов 100 000 лет Геноцид

10 000 ярдов 30 000 000 лет Тираноцид

100 000 ярдов 1 000 000 000 лет Всесплошьцид

Возможно, из-за растущего к нему недоверия сэр Чарльз Стал даже более осторожным, чем прежде, и это повлияло на принятую им стратегию развертывания зондов.

С расстояния облачный слой Юпитера казался непроницаемым, но это было иллюзией, вытекающей из того, что зонды пытались разглядеть хоть что-нибудь сквозь сотни наложенных друг на друга облачных слоев. Повсюду возникали промежутки и отверстия, беспорядочно изменяющие свое положение, поскольку ветры несли облака в разных слоях с различной скоростью. Свет, направленный в эти промежутки, проникал на удивительную глубину. Некоторые области быстро заливались солнечными лучами, когда промежутки временно выстраивались в одну линию, но между облаками свет в основном рассеивался, тускнея до сумерек, и сразу наступала полная темнота, которая фильтровалась в глубины. Поскольку изменчивый ковер облаков был непредсказуем, сэр Чарльз отказывался отправлять аэростаты вслепую. Поэтому в течение нескольких месяцев он не разрешал посылать зонды ниже верхнего слоя облаков.

Достигнув Каллисто, Пруденс усомнилась, стоит ли сразу мчаться за спрятанными колесниками. Ей не повезло: случайно СРЮП разместили несколько датчиков в очень неудобных местах, делая путь к захоронению гораздо труднее, чем она рассчитывала. И комета, надвигающаяся все ближе и ближе, стала терзать ум Пруденс. Бесконечный полет к Юпитеру дал ей время поразмышлять, и ее мотивы вдруг стали казаться позорными. Возможно, в конце концов, Черити была права… Чем больше Пру наблюдала за тем, что делают СРЮП, тем несчастнее становилась.

– Беда Чарльза в том, – как-то сказала Пруденс, – что он чрезвычайно эффективен и в то же время чрезвычайно неэффективен. Он не прекращает работать никогда, но это почти не приносит результата… Наверняка он считает, что добился огромного прогресса, однако главным образом он преследует собственный хвост. Хотя при этом не забывает ставить эффектную дымовую завесу. Что касается меня, то я больше уповаю на интуицию. Рассматриваю вещи в контексте, делаю выводы… С первого дня, как я попала к Дэнсмуру студенткой – когда-нибудь расскажу вам обо всем, – я поняла, что он зануден и приземлен. Нет нюха, нет инстинкта – зато прирожденный толкач! А как держит себя в руках!.. Сторонник традиционного подхода – когда выверяется каждый шаг, тщательно анализируются все возможности, чтобы в результате пойти туда, куда не надо… Он научил меня многому, но только тому, что входило в методику. Чарли был самым педантичным человеком, которого я когда-либо встречала. И у него напрочь отсутствовало воображение.

Пруденс становилось все труднее и труднее оставаться безучастной и не вмешиваться в работу СРЮП. Ее первоначальный план – быстро приземлиться и откопать из ледяной могилы столько колесников, сколько мог унести «Тиглас-Пиль» – был решительно отложен; отсюда, откуда родная планета выглядела отдаленным пятнышком света, он казался слишком мелким. Какой смысл выкапывать еще нескольких колесников, если Чарльз делает не то, что следует?.. Чем дольше Пруденс наблюдала за ходом операции, тем больше убеждалась, что все идет именно так, как она предполагала.

– Джонас, разве я не говорила, еще до того, как мы покинули Землю, что искать чужаков нужно непосредственно на Юпитере?

– Точно, – согласился Джонас. – Но, кстати, в разное время ты также говорила, что их надо искать в герметических поселениях подо льдом Ганимеда и на огромных орбитальных колониях из звездных кораблей.

– Хм-м, – скривилась Пруденс, – ну, не все из сказанного может быть правильным. Но Юпитер я ставила намного выше, чем ужасные, бесплодные луны, на которые введенный в заблуждение Чарли Дэнсмур потратил впустую годы!

– Совершенно верно, – сказал Джонас. – Но у нас не было даже крохотного доказательства, поддерживающего твою теорию. Старина Чарли полагался на экспертов, и все мы знаем, что ему посоветовали. Он делал только то, что было в инструкциях.

– Это совпадает с моей точкой зрения, – процедила Пруденс сквозь зубы. – И она достаточно справедлива. Проблема в том, что он не сумел сделать правильный вывод из постигшей его неудачи с определением местонахождения чужаков, которые оказались не там, где ожидали эксперты. Он должен был выйти за рамки инструкций. Черт побери, в конце концов, он начальник или нет?

– На него давит огромный груз ответственности, – вставила Кэшью. – Я знакомилась с сетевыми заданиями по изложенным вами пунктам, и большинство из них базировалось на сводках. Если вы проявите инициативу и что-нибудь пойдет вкривь и вкось, то неприятностей у вас будет хоть отбавляй. Придерживайтесь инструкций – и никаких забот!

– А если все прошло как по маслу, – добавил Бейли, – то кто-то из тех, кто стоит выше, припишет заслуги себе.

Пруденс подтвердила общую точку зрения энергичным взмахом руки.

– Это уж наверняка. Но в данной ситуации Чарльзу не надо заботиться о своей заднице. Если он проявит инициативу, а ничего не выйдет… что ж, критики просто разлетятся на кусочки!

Джонас наконец понял, к чему клонит Пруденс. Она выглядела какой-то неуверенной в себе, и потребовалось время, чтобы она объяснила, в чем дело.

– Джонас, я потратила большую часть жизни, пытаясь освободиться от Чарли Дэнсмура. Мне совершенно не хочется помогать ему таскать каштаны из огня. Однако там, за спиной, остался хрупкий, прекрасный мир, и если я ничего не сделаю, то его раскидает по всей Солнечной системе. Я считаю, что мы обязаны помочь Чарли выпутаться из затруднительного положения.

Эти слова взволновали Джонаса.

– Пру, он никогда не станет сотрудничать с нами! Слишком много грязи…

– Знаю. Но, в конце концов, все расставится по своим местам. Я не собираюсь с ним работать; мне просто необходимо сделать его работу… или для него. – Она сжала кулаки. – Джонас, поправишь меня, если что?

– Ладно.

– Во-первых, мы знаем, что чужаки находятся на Юпитере.

– Верно.

– Во-вторых, Чарли не нашел выше облаков ничего: ни волоска, ни чешуйки рептилий. Множество образчиков примитивной жизни, да, согласна, некоторые из них крупные… Гроздья органических пузырьков некоего вида… Но ничего интеллектуального.

– Опять верно.

– Отсюда следует, что чужаки не там. Они в облаках, где трудно что-нибудь разглядеть.

– И это верно. Если бы я был чужаком, то тоже там бы поселился.

– Если они еще ниже, в жидком океане, то мы погибли. Нет надежды вступить в контакт.

– Опять верно.

– Но я не верю, что они в океане. На уровне облаков – гораздо более вероятно.

– Хм-м, а я в этом вовсе не уверен.

– Да и я тоже. Но все-таки надежды не теряю. Как мы все ничего не теряем, высказывая это предположение.

– Верно.

– К сожалению, Чарли не настолько проницателен, чтобы послать ценные зонды туда, где ничего не видно. Даже с мощными прожекторами, современным сонаром и всевидящим радаром. Он боится потерять оборудование.

– Согласен.

– Выходит, туда надо отправиться тебе.

– Вер… Что?!

«Монгольфьер» – аэростат-2 – картографировал распределение тетрагидрида германия на различных уровнях нижней части тропосферы Юпитера в Северо-Северной Умеренной Зоне. Существовало мнение, что присутствие этого редкого газа некоторым способом связано с местонахождением расположенных несколькими милями ниже «белых овалов», которые озадачивали астрономов в течение столетий. Это была медленная, кропотливая работа, поскольку экзотический газ присутствовал в концентрациях от одной десятимиллионной процента. До сих пор доказать существенную корреляцию удавалось лишь предварительно, поэтому сэр Чарльз приказал вести дальнейшие наблюдения. В колесниках имелся германий, так что присутствие тетрагидрида германия могло служить признаком производства. Положительная корреляция указывала бы на то, что в будущем стоит пристальнее приглядеться к белым овалам.

Аэростат парил над облаками, до которых оставалось меньше мили – самый низкий маршрут, который разрешал сэр Чарльз. Аппарат медленно барражировал зигзагами с помощью дополнительных двигателей, производя забор внешних газов и передавая телеметрические данные на европианскую базу посредством недавно установленной сети юпитерианской системы спутниковой связи КОМСАТ.

А на базе все казалось рутинным, и Кит Чоу, старший техник-оператор, собрался сделать маленький перерыв, чтобы выпить чашечку кофе с белковой булочкой. Ему не запрещали во время смены покидать свой пост, но и не разрешали. Однако весь персонал поступал именно так, потому что рабочее расписание не оставляло времени ни на какие перерывы.

Когда он отправился на кухню, зонд функционировал как обычно. А вот когда Кит вернулся и посмотрел на окно диагностики, у него перехватило дыхание. Числовые характеристики выглядели необычно. В особенности его беспокоили две колонки данных – высота и внутреннее газовое давление.

– Зирфи, – обратился он к оператору с соседнего пульта, который работал с зондом 3, – не проверишь для меня некоторые данные? Полагаю, у нас возникла проблема с зондом два.

Зирфи кивнула: это определенно поможет развеять скуку. Через несколько минут она определила источник беспокойства Чоу.

– Кит, я поняла, что ты имеешь в виду. Могу сказать одно: у тебя мелкая утечка в оболочке. Поступает воздух.

Подтвердилось то, что он предполагал.

– Я прикажу оболочке изолировать отверстие струей силана и снова удалить воздух. Поможешь? Холберстэм сожрет меня с потрохами, если решит, что я бестолочь.

Все операторы знали, что должны играть по правилам – на базе слишком мало места для импровизации. А уж Уолли Холберстэм был ультраконсерватором – и как администратор, и как политик. С виду он казался неуклюжим чурбаном, но мог отравить вам жизнь, если ему не понравится ваша игра. Нештатные ситуации следовало проверять независимо. Зирфи была бы рада, если бы Кит обратился не к ней.

– Помогу, если ты не сделаешь ничего такого, из-за чего можно потерять зонд. Но мою помощь в вахтенный журнал не вноси… Ладно, заметано. Я в твоем распоряжении!

Кит подождал, пока на его собственном пульте не отобразятся команды Зирфи, после чего велел зонду выпустить из резервуара, прикрепленного к внутренней стенке вакуумного отсека, короткую струю газообразного силана – непредвиденные обстоятельства предвиделись.

Что случилось после этого, непонятно. Индикатор давления внезапно прыгнул выше нуля, а показания альтиметра стали падать камнем.

– Эй, что, черт возьми, происходит?

Зонд начал опрокидывать гондолу. Чоу попытался выправить ситуацию… ничего не помогало.

– Резервуар взорвался, – констатировала Зирфи спокойно. – Клапан выпуска, должно быть, попался с дефектом. Просмотри данные уровня резервов силана.

– Отрицательные? Нельзя же иметь силана меньше, чем ничего… Ага, мы считали это с поврежденного датчика, который, должно быть, вышел из строя, когда рванул резервуар. И, судя по изменению высоты, через отверстие, где был резервуар, в отсек втекает газ.

– Я запрошу компьютер.

– Хорошо, а я пока посмотрю, что показывает скоп… Хм-м, изображение плохонькое, однако ясно, что зонд падает. – К этому моменту Кит выглядел испуганным донельзя. – Надо же, чтобы это случилось во время моей смены… Зирфи, я же делал все как нужно, не так ли?

– Не могу ничего понять. Ты проверял клапан? Он был нагрет до работающей температуры?

– Конечно.

Наверняка проверял. Или нет?.. Вот дерьмо! Не могу вспомнить… Где этот проклятый логический файл?.. Облегчение затопило Чоу с головой. Проверял, хвала всем святым. Кто-то в подготовительной команде, должно быть, напортачил…

В изображении, транслируемом телескопом, крошечная точка зонда была внезапно съедена облаком.

– Старику не понравится, мы теряем зонд. Есть возможность перейти к визуальному управлению? – Кит попробовал. – Нет, ничего, камеры дают одну рябь.

Бедняга потерял дар речи; случившееся было ужасно. Вдруг это дефект конструкции? Тогда можно потерять все четыре зонда. Малая беда способна обернуться большой бедой. Происшедшее с ним будет внесено в анналы несмываемыми чернилами. Кит только надеялся, что прикрыл свою задницу. Расследование будет рыть и копать до тех пор, пока не найдет какой-нибудь компромат, даже если ты чист как младенец. В конце концов, у следователей свои собственные задницы, и они были намного шире, чем у него.

Яркий Полудержатель Фиолетовой Пены пришел в себя от легкого оцепенения и с нервным возбуждением принюхался.

Настал урочный час. Время нанести удар по легкомысленному разрушению малых миров Старейшинами – разрушению, порожденному бесполезными опасениями, увядшими душами и бессмысленной верностью мирскому и эфемерному.

Эластичные стенки садка-пузыря стали тесны – верный признак того, что его сознание вернулось к полному пониманию и вышло на световой уровень спячки. От волнения по нервной системе Полудержателя спиралью пошли дикие содрогания, отчего кожа стала слегка пульсировать. Чтобы сохранить спокойствие, он выработал в уме собственный контрольный список, намеренно подтверждая каждый пункт дважды, и убедился, что поясной кошель содержит все жизненное насущное оборудование, предписанное ему советниками…

После того как была выпущена короткая струйка гормона, крышка садка-пузыря вывернулась наизнанку, подобно веку, удивленному приходом утра, и Полудержатель начал осторожное всплытие.

Как он и ожидал, на окраинных улицах дижаблей не было. Не было и охраны. С одной стороны города шевелился барьер из бахромы – зловещие, смертельно опасные подвижные заросли. Пучки плавающей растительной жизни проносились мимо, за ними следовали более плотные связки, которые, возможно, скрывали в себе хищников.

Скоро Полудержателю придется столкнуться с круговоротами, пробраться через опасную бахрому и выдержать вольный ветер. Он достал специально отторгнутого Носителя, которого хранил для сохранности в укрепленном поясном кошеле. Носитель приведет в ужас Старейшин, а Полудержателю принесет славу. Газовые мешочки сжались в волнении. Чтобы их расслабить, он нащупал кошель и выпустил Носителя, наслаждаясь прикосновением твердых металлических поверхностей, передавая его из щупальца в щупальце, чтобы поднести закрытую оболочку в поле зрения самого острого глаза. Гордость клокотала в дышащих трубках дижабля – крошечная полуживая машина была самой удачной из всех, когда-либо отторгнутых Полудержателем.

Полудержатель находился на левой окраине города, известного как Искрящиеся Шпили Стылых Глубин. Девятнадцатью милями ниже и в ста шестидесяти милях с подветренной стороны, глубоко в северном тропосферном поясе Второго Дома Дрейфовал город зоны снижения – Шепчущая Водородоросль Последнего Утра. Подсказчик информировал Полудержателя, что никаких изменений в плане входа в зону снижения нет. Уровень парения по-прежнему постоянный.

Пока это так, у него был шанс выжить.

* * *

– До чего просто, – изумилась Пруденс, – как кража «Чаппи» из миски глупого ротвейлера.

Зонд падал стремительно, поскольку Джонас, вспомнив свое хакерское прошлое, снял с него программную защиту и заставил аппарат нырнуть в нижние слои юпитерианской атмосферы со скоростью свободно падающего тела аналогичной формы и массы. Чем скорее зонд спустится намного ниже, тем лучше.

– Возможно, – сказал Джонас, – я заржавел малость, и операторы сумеют догадаться, что случалось, и кто это сделал. Следовало бы совместить поддельные колонки с температурными данными, но не было времени, чтобы смоделировать все должным образом, проклятая система защиты от несанкционированного подключения почти поймала меня за ру…

Пруденс не выглядела взволнованной.

– С их точки зрения, внутри вакуумного отсека произошел взрыв. С какой стати что-нибудь будет работать после этого?

– М-м-м… Смотря какие вопросы у них возникнут. Просмотрят числовые ряды, которые я им подкинул, и если выдерживается закон Бенфорда… У моих чисел правильное распределение начальных цифр? Я пытался сделать как можно лучше… Уверен, что заслал им больше единиц, чем двоек, а двоек больше, чем дру…

– Джонас, черт возьми, что за вздор ты несешь?

– Я и не заметил, Бейли, что вы тоже слушаете. Итак, существует удивительная статистическая закономерность относительно чисел, которые появляются в реальных наблюдениях. Гистограмма должна иметь логарифмические различия и…

– Ах, так ты про это, – заявил Бейли с апломбом, хотя понятия не имел, о чем толковал Джонас. Продюсер никогда бы не сознался в невежестве, иначе он не был бы боссом. – Как я понимаю, все путем?

– Джонас предупреждает нас, – объяснила Пруденс, – что есть много способов выявить фальшивые данные, Бейли. Но я по-прежнему уверена, что все получилось. Чарльз пойдет напролом и нюансов не учует. Его основная цель – перебросить вину на кого-то из подчиненных, найти подходящего козла отпущения.

Кэшью это не убедило.

– Почему ты считаешь, что он поведет себя таким образом, ведь для Решения Юпитерианской Проблемы ему нужна поддержка всей команды?

Пруденс усмехнулась:

– Уж поверь, Кэш, я знаю это животное, оно не способно сорваться с поводка. Даже перед неизбежным концом Вселенной основная цель Чарльза будет состоять в том, чтобы никто не упрекнул лично его.

Казалось, прошла вечность – в действительности же меньше минуты. И тогда…

– Поднимается облачность, – сообщил Джонас.

– Отлично, наступает мой час. Сразу в облака, чтобы «Жаворонок» не смог направить телескопы туда, где должны быть обломки зонда, и обнаружить, что их нет.

Пруденс облизнула губы – признак того, что она возбуждена гораздо сильнее, чем отражалось на ее лице, – и накрыла руками манипуляторы пилота, которые Джонас передал ей. Она могла использовать управление голосом, но предпочла управлять зондом, как космолетом.

Плоскомолекулярный экран показал данные с похищенного аэростата. Джонас сделал все, как нужно. Система управления вакуумного баллона теперь в их власти. «Тиглас-Пильсер» приобрел зонд для исследования Юпитера.

Возможно, сэр Чарльз слишком желторот, чтобы охотиться на чужаков там, где они должны быть, но теперь кто-то другой взял инициативу на себя. Причем с радостью.

Пруденс открыла газовые клапаны, и «Монгольфьер» пропал среди крутящихся оранжевых облаков.