Текст книги "Вечная жизнь (сборник)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Карневаль был каким-то призрачным, нереальным. Огни цветных фонарей поглощались темной водой реки, сгорбленные мрачные фигуры пробирались в полумраке. Кто-то из них был Ревелером, никому не известным, кто-то – Бербером, который, как и Вейрд, находит удовольствие в мрачных преступлениях и насилии. Группа незнакомцев вышла из темноты и направилась к Имишу и Вэйлоку. Они набросились на канцлера и его помощник.

Имиш сразу рухнул на колени и старался покинуть поле боя на четвереньках. Вэйлок отступил. Тени двигались на него, нанося удары. Один пришелся по лицу. Вэйлок ответил, но силы были неравны. Вскоре он лежал на земле. Маска свалилась с его лица...

– Это же Вэйлок! – послышался шепот. – Гэвин Вэйлок.

Вэйлок выхватил нож, ударил по чьей-то ноге, услышал крик. Он вскочил, бросился вперед, нанося удары направо и налево. Ночные бандиты побежали, рассеялись во тьме.

Вэйлок обернулся к Имишу, тот со стонами поднимался на ноги. Они побрели по экспанаде. Одежда их была в полном беспорядке, волосы растрепаны. Несколько синяков и ссадин украшали лица.

В конце набережной они взяли кэб и полетели через реку, в Трайенвуд.

4

Канцлер Имиш был в дурном настроении несколько дней. Вэйлок, как обычно, исполнял свои обязанности.

Имиш вошел в кабинет Вэйлока, уселся в кресло.

Ребра его все еще болели, синяки не полностью сошли с лица. Он сильно переживал то ночное событие: похудел, в уголках рта прорезались морщины.

Вэйлок слушал, как Имиш, путаясь и сбиваясь, пытается изложить свою концепцию:

– Как ты знаешь, Гэвин, я анахронизм. Золотой Век не нуждается в сильном лидере. Но... – Он помолчал, задумался. – ...При чрезвычайных обстоятельствах... – Странные вещи творятся в Кларжесе, но никого это не беспокоит. Я намеревался заняться этим. Поэтому... – Он повернулся к Вэйлоку. – Позвони генерал-директору убийц Каспару Джарвису, попросил быть здесь в одиннадцать часов.

Вэйлок кивнул:

– Хорошо, канцлер.

XVII.

1

Вэйлок позвойил на Центральную Станцию в Гарстанге и попросил соединить его с генерал-директором Джарвисом. Этот процесс потребовал много времени и усилий. Ему пришлось спорить последовательно с оператором, чиновником Главной Станции... и наконец перед ним на экране возник сам Джарвис – могучий человек, сидящий за своими бумагами, как собака над костью.

– Какого дьявола вам надо?

Вэйлок объяснил и Джарвис стал более дружелюбным.

– Значит, канцлер желает видеть меня в одиннадцать часов?

– Да.

– А ты вице-канцлер, Вэйлок?

– Да.

– Интересно. Я надеюсь познакомиться с тобой поближе, вице-канцлер!

– Значит, в одиннадцать, – бесстрастно сказал Вэйлок.

Джарвис и два его помощника появились за десять минут до назначенного времени.

Джарвис прошел в приемную, остановился возле стола Вэйлока, осмотрел его внимательно и улыбнулся, как заговорщик:

– Вот мы и встретились лицом к лицу.

Вэйлок встал и кивнул.

– Надеюсь, не в последний раз, – продолжал Джарвис. – Где канцлер?

– Я провожу вас к нему.

Вэйлок проводил Джарвиса в кабинет канцлера. Джарвис оставил своих помощников у двери.

В кабинете ждал Имиш. Он сидел в массивном старом кресле. За его спиной на стене висели портреты всех канцлеров Кларжеса. Был полон достоинства. Он приветствовал Джарвиса, затем дал знак Вэйлоку оставить их одних.

– Ты нам не нужен, Гэвин. Можешь идти.

Вэйлок с поклоном удалился Джарвис с развязным дружелюбием сказал:

– Я занятый человек, канцлер. Полагаю, вы хотите мне сказать что-то важное.

Имиш кивнул:

– Думаю, да. С некоторых пор меня стало беспокоить положение в Кларжесе...

Джарвис поднял руку:

– Один момент, сэр. Если Вэйлок имеет отношение к делу, можно позвать его сюда. Потому что он все равно будет подслушивать.

Имиш улыбнулся:

– Может, он и хитрец, но тут нет подслушивающих устройств. Мой кабинет тщательно проверяется.

Джарвис скептически осмотрел комнату:

– Вы не будете возражать, если я сам проверю кабинет.

– Ради Бога, если считаете нужным.

Джарвис достал какой-то прибор в форме трубки и прошелся с ним по комнате, проверяя показания на шкале, он повторил процедуру во второй и в третий раз.

– Странно. Действительно ничего нет.

Он подошел к двери, открыл ее. Возле двери стояли его люди. Все было спокойно.

Джарвис вернулся в свое кресло:

– Теперь будем говорить.

Вэйлок, стоял в соседней комнате, приложив ухо к отверстию, которое он предусмотрительно проделал. Он улыбнулся, услышав слова Джарвиса.

– В некотором смысле, здесь замешан Вэйлок, – доносился голос Имиша. – Из своих собственных соображений он показал мне ту опасность, которую вы не хотите замечать.

– Мое дело только непосредственная опасность.

Имиш кивнул:

– Наверное, это мое дело. Я говорю о любопытной организации – Визерерах.

Джарвис пренебрежительно махнул рукой:

– В них ничего интересного нет для нас.

– У вас есть агенты в этой организации?

– Нет. Их нет и в Лиге Солнечного Заката, и у Абракадабристов, и в Гильдии Масонов, и в Объединенном Земном Шаре, и у Серебряных Сионистов...

– Я хочу, чтобы вы немедленно занялись Визерерами.

Начался спор. Имиш был неумолим. Наконец Джарвис поднял руки:

– Хорошо. Я сделаю, что вы просите. Времена неустойчивы, возможно, мы слишком беспечны.

Имиш кивнул, откинулся в кресле. Джарвис наклонился к нему через стол. – А теперь у меня к вам настоятельная просьба. Бросьте Вэйлока. Избавьтесь от него. Это темная лошадка. Более того, он монстр. Если вы заботитесь о репутации Пританеона, вы уволите его до того, как мы пришлем за ним.

Достоинство Имиша поколебалось.

– Вы имеете в виду случай с моим предыдущим секретарем?

– Нет. – Джарвис внимательно посмотрел на Имиша. Тот отвел взгляд. – Согласно вашему свидетельству, Вэйлок в этом невиновен.

– Нет, – поспешно сказал Имиш, – конечно, нет.

– Я говорю о преступлении, которое совершилось несколько месяцев назад в Карневале, где Вэйлок убил Джакинт Мартин.

– Мы вошли в контакт с его сообщником: неким бербером по имени Карлеон. Карлеон может дать показания, достаточные для осуждения.

– Почему вы мне говорите это? – напряженно спросил Имиш.

– Потому что вы можете помочь нам.

– Как?

– Карлеон хочет прощения. Он хочет покинуть район Тысячи Воров и вернуться в Кларжес. У вас есть право дать ему прощение.

Имиш мигнул:

– Моя власть чисто номинальна. Вы это прекрасно знаете.

– Тем не менее она есть. Я сам могу пойти в Колледж Трибунов или в Пританеон и просить амнистии для Карлеона. Но тогда будет огласка, дурацкие вопросы.

– Но этот Карлеон... разве он не виновен так же, как и Вэйлок? Почему нужно простить одного, чтобы наказать другого?

Джарвис молчал. Оказывается, Имиш не так глуп, как он предполагал.

– Это политическое дело, – наконец сказал Джарвис. Вэйлок – это специальный случай. Я получил приказ осудить его любым способом.

– Вне всякого сомнения, это давит Общество Амарантов? – поинтересовался Имиш.

Джарвис кивнул:

– Рассмотрите ситуацию с этой точки зрения. Два преступника – Вэйлок и Карлеон на свободе. Подарив амнистию Карлеону, мы схватим Вэйлока. Очевидный выигрыш.

– Я понимаю... У вас есть необходимые бумаги?

Джарвис достал из кармана документ.

– Нужно только подписать здесь.

Имиш прочел список преступлений, за которые он прощает Карлеона. Негодование охватило его:

– Это же исчадие ада. И вы хотите простить этого человека, чтобы схватить Вэйлока, святого по сравнению с ним!

Он бросил документ на стол.

Со стоическим терпением Джарвис снова начал объяснять ситуацию:

– Я же говорю, сэр, мы ничего не теряем, простив Карлеону его преступления – он все равно живет свободным в Карневале. Но зато мы получаем Вэйлока... И кроме того, нам следует не забывать об интересах высокопоставленных особ...

Имиш взял перо, нацарапал свою подпись. – Хорошо. Пусть будет так.

Джарвис взял документ, сложил его, встал:

– Спасибо за помощь, канцлер.

– Я надеюсь, что не буду иметь неприятностей в Пританеоне, – забеспокоился Имиш.

– В этом я могу вас заверить. Они ничего не узнают.

Джарвис вернулся к себе и тут же ему позвонил Имиш. – Директор, Вэйлок исчез.

– Исчез? Как?

– Не знаю. Он ушел, не сказав мне ни слова.

– Хорошо. Благодарю за звонок.

Экран погас. Джарвис глубоко задумался. Он нажал кнопку и проговорил в микрофон:

– Прощение Карлеоса готово. Свяжитесь с ним. Договоритесь о встрече. Чем скорее, тем лучше.

2

Человек в медной маске быстро шел по открытому тротуару. Возле маленькой стальной двери он остановился, осмотрелся, вошел, вновь остановился. Он ждал две секунды, пока сработает ловушка: огненные молнии ударили в пол перед ним и позади него.

Он поднялся по ступеням и вошел в комнату, где не было ничего, кроме деревянных скамеек и грубого стола. За столом сидел старик со сморщенным лицом и большими горящими глазами.

– Где Карлеон? – спросил человек в маске.

Старик кивнул на дверь:

– В своем музее.

Человек в маске быстро подошел к двери, открыл ее, пошел по темному коридору, прижимаясь то к левой стене, то к правой. В самой темной части коридора он нащупал боковую дверь, открыл ее, оказался в длинной комнате. Она была освещена зеленоватым светом, что усиливало гнетущее впечатление.

Огромный человек с круглым мертвенно-бледным лицом вопросительно посмотрел на вошедшего:

– В чем дело?

Его посетитель снял маску.

– Вэйлок! – Карлеон схватился за пистолет, но оружие Вэйлока было наготове, безжизненное тело Карлеона рухнуло на пол.

Вэйлок прошел по музею. Карлеон был некроманом: он собирал экспонаты, показывающие смерть в самых разнообразных видах и формах. Вэйлок с удивлением смотрел на распростертое тело Карлеона. Этот человек собирался стать свободным ценой жизни Вэйлока. Да, Вэйлок недооценил решительность своих противников и их неразборчивость в средствах...

Он вернулся в мрачную приемную. Старик сидел как и раньше.

– Я убил Карлеона, – сказал Вэйлок. Человек не выказал ни удивления, ни интереса.

– Карлеон захотел на ту сторону реки. Он договорился с убийцами об амнистии.

Старик молчал.

– Мне нужна сотня человек, Рубель, – сказал Вэйлок. – У меня большие планы и мне нужна помощь. Я буду платить по пятьсот флоринов за ночь.

Рубель угрюмо кивнул:

– Есть опасность?

– В какой-то степени.

– Деньги вперед?

– Половину.

– А у тебя есть они?

– Да, Рубель. Грэйвен Варлок, издатель «Кларжес Дирекшен», был богатым человеком. Ты будешь играть роль нанимателя.

– Когда нужны люди?

– Я скажу тебе за четыре часа до начала. Они должны быть сильные, быстрые, умные, хитрые и точно выполнять приказы.

– Сомневаюсь, чтобы в Карневале набралась сотня таких.

– Тогда бери и женщин. Они тоже подойдут. В некоторых отношениях даже лучше.

Рубель кивнул.

– Еще одно. Убийцы в основном действуют через тебя, Рубель. Ты их агент.

Рубель улыбнулся змеиной улыбкой.

– Возможно, ты знаешь и других информаторов. Предупреждаю: полная тайна. Никакой утечки. Ты отвечаешь за это. Понял?

– Абсолютно.

– Прекрасно. На следующую нашу встречу я принесу деньги.

Зазвонил телефон. Рубель искоса взглянул на Вэйлока, ответил. Голос говорил на сленге, не понятном для непосвященных.

Рубель повернулся к Вэйлоку:

– Убийцы хотят Карлеона.

– Скажи им, что Карлеон мертв...

3

Эту новость передали Джарвису. Он действовал решительно:

– Пошлите Специальный отряд в Карневаль. Приказ – найти Гэвина Вэйлока и схватить его.

Прошло два часа и отряд вернулся ни с чем.

– Он ускользнул.

Джарвис сидел в кресле, глядя на черные крыши города. – Мы найдем его... Жаль, что нельзя использовать телевекцию... Они связывают нам руки!

Джарвис отдавал приказы один за другим.

XVIII.

1

Общество Амарантов собралось на свой 229 конклав. Каждый член Общества находился у себя дома перед большой стеной, сделанной из десяти тысяч плиток. На каждой плитке-экране было изображение Амаранта и лампочки, отражающей его мнение потому или иному вопросу. Если лампочка светилась красным светом, это означало крайне неодобрительное отношение, оранжевым – просто неодобрительное, желтым – нейтральное отношение, зеленым – одобрение и голубым – полное одобрение.

В стене было вмонтировано устройство, которое обсчитывало все данные.

Сегодня вечером на конклав собралось девяносто два процента членов.

После официальной церемонии открытия Роланд Зигмонт занял экран оратора.

– Я не буду терять время на вступление. Мы сегодня встретились, чтобы обсудить дело, которое каждый из нас старался не замечать: насильственное уничтожение Амарантов.

Мы игнорировали эту проблему до сих пор из ложного стыда и не считали ее серьезной. Действительно, в противном случае – зачем нужны были бы наши суррогаты?

Сейчас мы должны выступить за свои принципы: посягательство на жизнь есть крайнее зло и мы обязаны бороться с любым проявлением этого.

Вы удивляетесь, почему сейчас встал этот вопрос. Основная причина – это продолжающаяся серия уничтожений. Последнее – это Анастазия де Фанкур. Ее убийца покончил с собой и пока среди нас не появились ни новая Анастазия не новый Абель.

Но главное – это Гэвин Вэйлок, известный нам как Грэйвен Варлок.

Я передаю слово Джакинт Мартин, которая занималась этим делом.

Лицо Джакинт появилось на центральном экране. Глаза ее расширились и сияли странным блеском. Видимо, она была перевозбуждена и напряжена.

– Дело Гэвина Вэйлока – это общая тенденция отношения к нам, Амарантам. Впрочем, может, я несправедлива к Вэйлоку, потому что человек он уникальный!

Давайте посмотрим преступления, за которые он несет прямую ответственность: Абель Мандеваль, я – Джакинт Мартин. Предположительно: Сет Каддиган, Рольф Авершам; только вчера Бербер Карлеон. Все это события, известные нам. А сколько неизвестных? Зло идет за Вэйлоком.

Почему? Случайность? Может, Вэйлок невинное орудие зла? А может, он дошел до такой степени эгоизма, что ему ничего не стоит взять человеческую жизнь для достижения своих целей?

Голос ее зазвенел, слова запрыгали, как дождевые капли с крыши. Она тяжело дышала.

– Я изучила Гэвина Вэйлока. Это не невинное орудие зла! Это монстр! У него мораль хищника, и она дает ему могущество – могущество, направленное против жителей Кларжеса. Это физическая угроза каждому из нас.

Вся мозаика всполошилась: – Почему? Почему? Почему? – неслись крики с каждого экрана.

Джакинт продолжала:

– Вэйлок презирает наши законы. Он нарушает их когда захочет. А успех заразителен. За Вэйлоком могут последовать и другие. Он загрязняет наше общество, как вирус!

Вся мозаика гудела и перешептывалась.

– Цель Гэвина Вэйлока – стать Амарантом, и он изо всех сил стремится к этому. – Она посмотрела на мозаику из десятка тысяч взволнованных лиц. – Если мы решим, мы можем проигнорировать законы Кларжеса и дать ему то, что он хочет. Какова ваша воля?

Шум голосов, как звуки прибоя, вырвался из громкоговорителей. Индикаторы засветились всеми цветами радуги, но больше всего было красного и оранжевого. Панель центрального регистра стала розовой.

Джакинт подняла руку:

– Но если мы не сдадимся, я предупреждаю вас, нам придется сражаться с этим человеком. Нам придется не просто подчинить его, этого будет недостаточно, мы должны... – Она наклонилась вперед. – ...мы должны уничтожить его!

С мозаики не донеслось ни звука.

– Некоторые из вас потрясены. Но к этой мысли нужно привыкнуть. Этот человек хищник и должен быть уничтожен.

Она села. Роланд Зигмонт, председатель Общества, снова занял место на центральной панели. Он тихо заговорил:

– Джакинт осветила специальный объект общей проблемы. Без сомнения, Грэйвен Варлок умный преступник. Он каким-то образом перехитрил убийц и скрывался семь лет, после чего зарегистрировался в Бруды, как свой же реликт с намерением снова пробиться в Амаранты.

– Разве это плохо? – спросил кто-то.

Роланд проигнорировал вопрос. – Однако...

На экране снова появилась Джакинт. Она обшаривала глазами тысячи людей. – Кто это спросил?

– Я.

– А кто ты?

– Я. Гэвин Вэйлок. Или Грэйвен Варлок, если вам это больше нравится. Я – вице-канцлер Пританеона. Дай мне слово, председатель.

Лицо Вэйлока появилось на центральной панели. Десять тысяч глаз рассматривали волевое лицо.

– Семь лет назад, – начал Вэйлок, – я был передан убийцам за преступление, в котором виновен лишь технически. Благодаря большому везению я сегодня здесь, чтобы выразить протест. Я прошу конклав отменить свой орден на арест, признать свою ошибку и восстановить меня в членах Общества со всеми правами.

Роланд Зигмонт заговорил. В его голосе чувствовалось волнение:

– Конклав проголосует, принять или не принять твою просьбу.

– Ты монстр, – сказал чей-то голос. – Мы никогда не подчинимся твоему требованию.

Вэйлок повторил стальным голосом:

– Я прошу голосования.

Контрольная панель стала красной.

– Вы отвергли мою просьбу, – сказал Вэйлок. – Роланд Зигмонт, могу я узнать, почему?

– Я могу только предположить мотивы, которыми руководствовалось Общество, – ответил Роланд. – Очевидно, мы чувствуем, что твои методы неприемлемы. Ты обвинен в готовности совершить преступление. Нас тревожит твоя агрессивность. Мы не считаем тебя достойным занять место среди Амарантов.

– Но при чем здесь мой характер? Я Грэйвен Варлок и я уже был признан Амарантом.

Роланд сослался на слова Джакинт Мартин:

– Ты зарегистрировался в Актуриане как Гэвин Вэйлок. Так?

– Верно. Но это всего лишь...

– Значит, для закона ты и есть Гэвин Вэйлок. Грэйвен исчез. А ты Гэвин Вэйлок. Бруд.

– Я зарегистрировался как Гэвин Вэйлок, реликт Грэйвена. Однако я точная копия Грэйвена и, следовательно, имею право на все то, на что имел право сам Грэйвен.

Джакинт рассмеялась:

– Пусть на это ответит Роланд. Он специалист в этих делах.

Роланд много говорить не стал:

– Я отвергаю притязания мистера Гэвина Вэйлока. Грэйвен был Амарантом очень мало времени и его суррогаты не успели развиться.

– Но вы можете, – сказал Вэйлок, – проэкзаменовать меня по всему прошлому Грэйвена. И когда я отвечу на все вопросы, вы сможете признать меня суррогатом Грэйвена, и тогда я буду считаться новым Грэйвеном.

– Я не могу понять это. Вы можете быть реликтом Грэйвена, но никак не его копией, суррогатом.

Спор затянулся. На центральном экране теперь были они оба.

– Но разве это не ваша доктрина относительно суррогатов? – спросил Вэйлок. – Разве вы не считаете каждый суррогат своей копией?

– Нет. Каждый суррогат абсолютно индивидуален до тех пор, пока в него не введут личность прототипа. Только тогда он становится копией. Только тогда он становится, Амарантом.

Вэйлок в первый момент не нашелся что ответить. Он казался на экране смущенным и потерянным.

– Значит суррогаты абсолютно независимые личности?

– В общем да.

Вэйлок обратился ко всем. – Вы все согласны?

На контрольной панели вспыхнул голубой цвет.

– Признавая это, – сказал Вэйлок задумчиво, – вы признаетесь в ужасном преступлении.

Наступила тишина.

Вэйлок продолжал окрепнувшим голосом:

– Как вы знаете, я выполняю общественные функции. Они минимальны, но реальны. В отсутствие канцлера я, вице-канцлер, обвиняю Общество Амарантов в нарушении одного из основных законов.

Роланд Зигмонт нахмурился:

– Что за чепуха?

– Вы содержите взрослые личности в плену, да. Моя обязанность прекратить это насилие. Вы должны немедленно освободить личности, или понесете соответствующее наказание.

Негодующий шепот постепенно перешел в рев. Сквозь него прорвался голос председателя:

– Вы сумасшедший.

Лицо Вэйлока на экране казалось маской из темного камня:

– Вы сами признали, что держите в заключении тех, кто не является вашими копиями. Теперь вам нужно выбирать. Либо суррогаты независимые личности, либо они копии протоамаранта.

Председатель отвел глаза:

– Я буду рад предложить членам общества ответить на это идиотское заявление. Секстон ван Эк?

– Это обвинение действительно идиотское, – сказал Секстон ван Эк после некоторого колебания. – Более того, оно оскорбительно.

– Джакинт Мартин? – Ответа не было. Ее экран был пуст.

– Грандон Плантагенет?

– Я согласен с Секстоном ва Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И вообще, что он хочет?

– Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои суррогаты, – сказал Вэйлок.

Тишина, слабые смешки, шепот.

– Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир, это идиотизм, – сказал Роланд.

– Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов?

Панель стала оранжевой, затем красной.

Вэйлок заметно разозлился:

– Вы забываете о разуме, о здравом смысле.

– Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, – послышались голоса.

– Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву и я много лет прожил в страданиях.

– Как это мы принесли тебя в жертву? – спросил председатель. – Разве мы виновны в преступлении Грэйвена Варлока?

– Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих – но он возродится в одном из своих суррогатов.

– Я могу только сказать, – отвечал Роланд, – что Грэйвен должен был соблюдать осторожность до тех пор, пока не развились его суррогаты.

– Я не отойду в сторону, – страстно крикнул Вэйлок. – Я буду требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду столь же безжалостен, как и вы.

На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал: – Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим твое дело, но я сомневаюсь...

– Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас...

– Какую силу? Что ты можешь сделать?

– Я могу освободить ваши суррогаты. – Вэйлок смотрел на них с улыбкой. – Вообще-то я предполагал исход моих переговоров, так что их освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор, пока вы не признаете мои права или все суррогаты будут освобождены.

Амаранты онемели. Ни звука не доносилось с экранов.

Роланд неуверенно засмеялся:

– Ну теперь все ясно. Этот человек – Гэвин и Грэйвен – понятия не имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.

Вэйлок поднял лист бумаги:

– Вот суррогаты, которые уже выпущены:

Барбара Венбо 1513

Англеси Плэйс.

Альберт Пондиферри

20153 Скайхэвен.

Мэй дел Харди

Клодекс Чендэри, Уиблесайд.

Карлотта Миппин

32863 Пять Углов.

Разделись крики ужаса, Амаранты стали обсуждать, нужно ли оставаться у экрана или необходимо скорее спасать свои суррогатов.

– Покидать конклав бессмысленно, – сказал Вэйлок. – Сегодня будет выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпущены следующие четыреста. И так все последующие дни. А теперь о моих проблемах: вернете ли вы мне мои права, или я вас всех сделаю несчастными?

Лицо Роланда побледнело:

– Мы не можем нарушить закон Кларжеса.

– Я не прошу нарушать законов. Я Амарант и хочу, чтобы вы просто подтвердили это.

– Нам нужно время.

– Я не могу дать его. Решайте сейчас.

– Я не имею права говорить за всех.

– Голосуйте.

Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было окаменевшим.

– Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!

– Вы должны признать мои права!

– Пусть начнется голосование! – крикнул Роланд.

Замелькали огни... Все цвета... Зеленый... Желтый...

Оранжевый... И вот цвет установился зелено-голубой.

– Ты выиграл, – слабым голосом сказал Роланд.

– И что теперь?

– Я поздравляю тебя, брат, Амарант.

– Вы снимаете с меня все обвинения?

– Они уже сняты.

Вэйлок глубоко вздохнул. Он крикнул в микрофон:

– Прекратить операцию.

Затем он снова повернулся к экранам:

– Приношу свои извинения тем, кому причинил неудобства. Могу сказать, что я в силах исправить все, восстановить справедливость.

Раздался хриплый голос Роланда:

– Ты доказал, что можно стать Амарантом при помощи жестокости и наглости. А теперь...

Лязгающий звук прервал Роланда. Десять тысяч пар глаз в ужасе смотрели, как безголовое тело Вэйлока отваливается от экрана. А за ним появилась Джакинт Мартин. На ее лице играла жуткая улыбка, глаза расширились и сверкали:

– Вы говорили о справедливости – она свершилась. Я уничтожила монстра. Теперь я запачкана кровью Гэвина Вэйлока. Вы никогда больше меня не увидите.

– Подожди! – закричал Роланд. – Где ты?

– В доме Анастазии. Где еще может быть свободный экран для конклава?

– Тогда подожди. Я сейчас буду там.

– Давай быстрее. Все равно ты найдешь только тело обезглавленного монстра.

Джакинт Мартин выбежала на посадочную площадку, где ее ждал Старфлаш. Она вскочила в кабину. Кар взлетел.

Кларжес яркими огнями горел внизу. Старфлаш сделал вираж и со свистом устремился вниз, к реке Шант.

XIX.

1

В городе было на удивление спокойно. Утренние газеты с большой осторожностью сообщили о происшедших событиях, так как издатели не знали, какой линии им придерживаться.

А среди Амарантов имя Гэвина Вэйлока вызывало взрывы страстей – ведь Вэйлок сообщил на конклаве, что четыре сотни убийц суррогатов были открыты. 1762 суррогата были выпущены.

Амаранты были в шоке. Они стали уязвимы, как простые смертные. Вечность для них стала делом случая.

Четыреста Амарантов получили сильнейший нервный шок. Они прятались в убежища, в подвалы, боялись выйти на улицу.

Совет Трибунов собрался на чрезвычайную сессию, но так и не смог принять какое-либо решение.

Канцлер Имиш выступил по радио и заявил, что Вэйлок не имел права использовать свое служебное положение, так как к этому времени он был уволен. И все его действия были незаконными.

Общественность понемногу начала воспринимать случившееся и реагировать. Кто был возмущен посягательством на старые традиции, кто потихоньку радовался. Вэйлока считали и жертвой и по всей справедливости наказанным преступником. Лишь немногие могли заниматься работой. Тысячи же бросали дела и обсуждали происшедшее. К чему это могло привести? Проходили часы, дни... Кларжес ждал...

2

Винсент Роденейв тоже принимал участие в событиях драматической ночи. Наняв кар, он полетел в Суверен Аплэнд, в сорока милях к югу от Кларжеса, и приземлился у одинокой маленькой виллы. После некоторых усилий он проник туда, вошел в центральный холл.

На голубых матрасах лежали три версии Анастазии де Фанкур – абсолютные копии протоАнастазии. Глаза их были закрыты. Они находились в трансе – все абсолютные копии – вплоть до завитков черных волос.

Роденейв с трудом сдерживал свои эмоции. Он наклонился к ним. Дрожащие руки ласкали обнаженные тела трех Анастазий.

Но вот одна из них проснулась. Тут же очнулись две другие.

Они воскликнули от удивления. В смятении они старались чем-нибудь накрыться, спрятаться от жадного взгляда Роденейва.

– Анастазия умерла, – сказал Роденейв. – Кто из вас старшая?

– Я Анастазия. – Она повернулась к своим копиям. – Возвращайтесь ко сну. Я выйду в мир.

– Вы все выходите, – сказал Роденейв.

Анастазия в замешательстве посмотрела на него:

– Так нельзя!

– Но так будет, – сказал Роденейв. – С тех пор, как последняя Анастазия посещала вас, она вышла за меня замуж. Так что ты теперь моя жена.

Новая Атастазия и ее две копии с интересом посмотрели на него.

– Это трудно понять, – сказала Анастазия. – Твое лицо нам знакомо. Как твое имя?

– Винсент Роденейв.

– А. Теперь я тебя узнала. Я слышала о тебе. – Она пожала плечами и рассмеялась. – Я делала много странного в жизни. Возможно, я вышла за тебя замуж. Но я не очень уверена в этом.

Она уже полностью вошла в роль Анастазии. В ее тело вошел талант большого мима...

– Идем, – сказал Роденейв.

– Но мы не можем идти все, – запротестовала Анастазия.

– Вы должны идти все, – сказал Роденейв. – В противном случае я буду вынужден применить силу. – Было заметно, что ему очень хочется сделать это. Сразу три Анастазии в его объятиях...

Все трое попятились, поглядывая на него.

– Это неслыханно. Что случилось с Анастазией?

– Ревнивый любовник убил ее.

– Это, должно быть, Абель.

Роденейв нетерпеливо махнул рукой:

– Нам нужно идти.

– Но тогда ?се будет три одинаковых Анастазии. И все одинаковые...

– Одна из вас может быть Анастазией, если ей это нравится. Другая будет моей женой. А третья может делать то, что хочет.

Три Анастазии смотрели на него с недоумением. Наконец старшая заговорила:

– Мы не собираемся идти к тебе. Если была свадьба, то нужно совершить развод. Мы выйдем из нашего убежища, но не больше.

Роденейв посерел:

– Одна из вас пойдет со мной. Выбирайте, кто именно!

– Не я. Не я. Не я, – три голоса прозвучали с одинаковой интонацией.

– Но свадьба! Вы не можете игнорировать ее.

– Можем. Ты не тот, кто способен доставить нам удовольствие.

Роденейв заговорил суровым тоном:

– Все суррогаты Амарантов должны покинуть свои убежища. Таков приказ.

– Чепуха.

– Чепуха.

– Чепуха.

Роденейв шагнул вперед, поднял руку и щека одной из Анастазий вспыхнула алой краской. После этого он вышел, уселся в кар и полетел в Кларжес один.

3

С тех пор, как Джакинт Мартин впервые познакомила Роланда Зигмонта с делом Гэвина Вэйлока, он испытывал постоянное ощущение нерешительности.

Роланд был очень стар. Он являлся одним из представителей первой группы Большого Союза Амарантов. Высокий, тощий, аскетичного вида. Время смягчило его, и он совсем не разделял страстной непримиримости и фанатизма Джакинт. После той страшной ночи, которая принесла столько волнений, первое, что он ощутил, облегчение. Он надеялся, что худшее уже позади.

Но следующие дни были очень напряженными.

1762 суррогата вышли в мир, теперь требовалось решить сложную проблему: каков статус этих новых граждан? У каждого из четырехсот Амарантов, ставших жертвами, имелось теперь четыре или пять абсолютно одинаковых копий с одинаковым прошлым, одинаковыми планами на будущее. Каждый имел право считать себя. Амарантом со всеми вытекающими отсюда привилегиями.

Сложившееся положение обсуждалось на сессии Директората, эта сессия была самая бурная за всю историю общества. Она приняла единственное решение: все 1762 копии были включены в общество Амарантов как свободные личности.

Неминуемо всплыло имя Гэвина Вэйлока. Карл Фергюс, – один из тех, кто лишился своих суррогатов, требовал:

– Недостаточно просто уничтожить этого человека, надо подвергнуть его ужасным мукам в стиле варваров!

Роланд вышел из терпения и резко возразил:

– Ты в истерике. Ты смотришь на все только со своей колокольни.

– Ты защищаешь монстра? – вспыхнул Карл.

– Я просто констатирую факт, что Вэйлок был вынужден принять крайние меры. Он дрался за то, чтобы вернуться в ряды Амарантов. Дрался тем оружием, которое у него было.

Неспокойная тишина установилась в комнате. Вице-председатель Олаф Мэйбу примирительно сказал:

– Как бы то ни было, все кончилось.

– Не для меня! – взревел Карл Фергюс. – Роланду легко разыгрывать святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так нерешителен, медлителен...