Текст книги "Вечная жизнь (сборник)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Я хотел бы видеть мистера Бэзила Тинкопа.

– Бэзил на конференции. – Каддиган продолжал вычерчивать линии. – Садитесь, подождите. Он скоро вернется.

Вэйлок подошел к стене – его заинтересовали фотографии. Это были групповые снимки, очевидно, персонала Паллиатория. Каддиган искоса наблюдал за ним.

– А зачем вам мистер Тинкоп? Может, я помогу? Вам нужно место в Паллиатории?

Вэйлок рассмеялся:

– Разве я похож на сумасшедшего?

Каддиган наблюдал за ним с профессиональной беспристрастностью:

– Словно сумасшедший не несет в себе научной информации. Мы, врачи, редко используем его.

– Вы ученый? – спросил Вэйлок.

– По крайней мере считаю себя таковым.

На столе лежал лист бумаги, на котором было что-то изображено красным фломастером. Вэйлок взял лист.

– И художник к тому же.

Каддиган взял бумагу, поднес к носу, положил на стол.

– Этот рисунок сделан пациентом. Он нужен для диагноза.

А я думал, это ваша работа.

– В ней чувствуется что-то необычное...

Каддиган снова посмотрел на рисунок:

– Вы действительно так считаете?

– Да, конечно.

– Вероятно, у вас те же мании, что и у больного, рисовавшего это.

Вэйлок рассмеялся:

– А что это?

– Пациента попросили нарисовать его мозг.

Вэйлок заинтересовался:

– У вас много таких рисунков?

– Очень.

– Вы как-то классифицируете их?

Каддиган показал на прибор:

– Пытаемся с его помощью.

– А после того, как проведете классификацию?

Каддиган явно не хотел отвечать. Наконец сказал:

– Вы конечно знаете, что психология как наука, развивается не так быстро, как другие.

– Предполагаю, – задумчиво ответил Вэйлок. – Психология привлекает мало талантливых людей.

Каддиган поморщился:

– Трудность в сложности нервной системы человека и в отсутствии точных методов контроля. Уже набрано громадное количество материала – например, диагностика по рисункам. – Он показал на лист бумаги. – Я надеюсь, что моя работа внесет небольшой вклад в это дело. Психология будто развивается, но всегда наталкивается на основную трудность – сложность мозга и отсутствие точных методов. Кое-что уже сделано. Можно вспомнить Амарантов Аброяна и Сашевского, Коннели, Мелларсона... Но несмотря на это, паллиатории полны больных и наши методы лечения ничем не отличаются от методов во времена Фрейда и Юнга. – Он внимательно посмотрел на Вэйлока:

– Вы хотели бы стать Амарантом?

– Очень.

– Решите одну из 20 основных проблем психологии и вы на вершине славы. – Он склонился над столом, как бы говоря о конце беседы. Вэйлок улыбнулся, пожал плечами и прошел по комнате.

Внезапно раздался пронзительный, леденящий душу вой. Вэйлок вопросительно посмотрел на Каддигана.

– Старый добрый шизофреник, – сказал тот. – Наш хлеб.

Дверь открылась. Вэйлок повернулся. В дверном проеме стоял Бэзил Тинкоп в строгой серой робе.

2

Во второй половине дня Гэвин Вэйлок покинул паллиаторий. Сел в воздушный кар и отправился домой. Солнце опускалось в оранжевый туман за Глэйд Каунти. Башни Мерсера горели в последних лучах солнца. Через несколько минут на город опустились сумерки, начали зажигаться огни. За рекой веселой россыпью засветился Карневаль.

Вэйлок думал о своем новом деле. Бэзил был несказанно рад, увидев его, уверял, что Вэйлок сделал правильный выбор:

– У нас работы столько, Гэвин, горы работы! Работы и слопа!

Каддиган с легкой ухмылкой смотрел на восторги Бэзила. Он явно считал его дилетантом.

Сейчас главное, думал Вэйлок, овладеть терминологией, жаргоном. Однако нужно стараться избежать рутины, в которой запутались и застряли сотни его предшественников.

Он должен изучить все досконально, до всего надо дойти самому, чтобы не подпасть под чье-либо влияние. Он должен остаться в стороне от всех существующих доктрин и теорий, но уметь использовать их в своих целях.

А пока не представится возможность повысить фил – необходимо завоевать авторитет у коллег и пациентов, это поможет обойти тех, кто стоит выше его. Вверх к слопу! К дьяволу всякие предрассудки! Теперь он не остановится ни перед чем.

Он приземлился в Флориандер Ден в трех минутах ходьбы от своего дома.

Остановившись у стенда книжных новинок, он пробежал глазами индексы, выбрал две монографии по психологии и организации психиатрических учреждений. Вэйлок нажал нужные кнопки, опустил флорин в щель автомата и через минуту получил микрофильмы в целлофановых упаковках.

Утреннее возбуждение прошло. Он устал и очень хотел есть. Дома он как следует поужинал и лег спать. Через пару часов проснулся. Голова была тяжелой. Вэйлок чувствовал себя ничтожным и раздавленным. Он взял микрофильмы, устройство для просмотра и вышел на улицу. Была уже ночь.

Он лениво брел по Эстергази Сквер, по привычке завернул в кафе «Далмация». Площадь, темная и пустая в этот поздний час, казалось, хранила эхо шагов тех, кто ходил по ней днем. Клетка Стыда по-прежнему стояла на площади, в ней сидела старуха. В полночь ее должны освободить.

Он заказал чай, кексы, достал пленки, начал их рассматривать.

Когда Вэйлок отвлекся, поднял глаза, удивился, что в кафе полно народу. Было 23 часа. Он продолжил чтение.

Ближе к полночи все столики были заняты. Вэйлок заметил, что мужчины и женщины странно возбуждены и стараются не смотреть друг другу в глаза.

Он больше не мог работать. Посмотрел на темную площадь. Пусто. Но все знали, что Вейрды там.

Полночь. Голоса в кафе притихли.

Клетка на площади заколебалась. Старуха стиснула руками прутья, вгляделась в темноту. Страшно.

Вот дверь открылась – старуха свободна. Наказание кончилось.

Многие подошли к окнам, затаили дыхание.

Старуха осторожно пошла вдоль фасада Актуриана к Бронз Стрит.

Позади нее на тротуаре упал камень. Еще и еще. Ее ударило в бедро. Она побежала. Камни сыпались из темноты. Один, размером с кулак, попал в шею. Старуха пошатнулась, упала. С трудом поднялась, проковыляла до угла и исчезла в темноте.

– Она сбежала, – нарушил тишину чей-то голос.

Ему ответил другой:

– Ты сожалеешь об этом, значит ты такой же, как и Вейрды.

– Вы заметили, сколько камней? Настоящий град.

– Вейрдов становится все больше.

– Вейрды, Визереры и остальные... Я не знаю, не знаю...

VI.

1

На следующее утро Вэйлок появился в Паллиатории точно в назначенное время. Я становлюсь похож на всех остальных трудолюбивых неудачников, подумал он.

Бэзила Тинкопа не было и Вэйлок представился Сэту Каддигану.

Каддиган протянул ему бланк:

– Заполните это, пожалуйста.

Вэйлок просмотрел бумагу, нахмурился. Каддиган рассмеялся:

– Если хочешь работать здесь, заполни.

– Но я уже принят на работу.

Каддиган терпеливо повторил:

– Бланк нужно заполнить. Таковы правила.

Вэйлок написал несколько слов, поставив прочерк против тех вопросов, на которые не хотел отвечать, и вернул бумагу.

– Вот. Моя история жизни.

Каддиган просмотрел листок.

– Твоя жизнь кажется мне сплошным вопросительным знаком.

– Какая есть.

Каддиган пожал плечами.

– Здесь у нас наверху сидят люди, которые любят строго придерживаться правил. Твоя бумажка будет для них как красная тряпка для быка.

– Может, эти люди нуждаются в таком стимуляторе.

Каддиган строго взглянул на него.

– Люди твоего положения редко бывают стимуляторами, не пожалев об этом.

– Надеюсь, что я недолго буду в таком положении.

Каддиган улыбнулся:

– Я уверен, что недолго.

Последовала короткая пауза. Вэйлок первым прервал ее:

– Ты когда-нибудь был в такой должности, как я?

– Нет. Я получил образование в Хорфройдском колледже. Два года проработал интерном в Мидоу Групп Хоум. Следовательно... – Каддиган посмотрел на свои руки. – Я был сразу принял на более интеллектуальную работу.

Он взглянул на Вэйлока:

– Хочешь познакомиться со своими обязанностями?

– По крайней мере, мне любопытно.

– Отлично. Работенка не очень приятная. Иногда опасная. Если ты причинишь вред пациенту, твой слоп понизится. Мы не имеем права на эмоции и жестокость, если, конечно, сами не сходим с ума. – Глаза Каддигана сверкнули. – А теперь, если ты пройдешь со мной...

2

– Вот наша маленькая империя. – Усмехнулся Каддиган. Он прошел в зал, который чем-то напоминал Вэйлоку музей. По обеим сторонам стояли кровати. Все было выдержано в серо-белых тонах. Прозрачные пластиковые перегородки отделяли одну кровать от другой.

Казалось, что кровати в дальнем конце зала окутанны туманом. Пациенты лежали на спине, вытянув руки вдоль тела. У некоторых глаза были открыты. Это были мужчины, в основном молодые.

– Все тихо и спокойно, – сказал Каддиган. – Они в сильном коллапсе и даже не могут шевельнуться. Но иногда в мозгу кого-нибудь из них что-то происходит и тогда он начинает извиваться, корчиться...

– Такие пациенты опасны?

– Это зависит от человека. Некоторые просто корчатся. Иные вскакивают и бегут по залу, сметая все на своем пути. Если, конечно, позволить им это. – Он угрюмо улыбнулся. – Посмотри... – он показал на углубление в полу, куда входили ножки кроватей. – Как только пациент поднимается с постели, датчики давления подают сигнал и специальное устройство закрывает дверь отсека. Пациент не может бежать, тогда от безысходности он начинает рвать простыни. Мы разработали специальный материал для постельного белья, который рвется со страшным треском. Когда пациент истратит свою ярость на них, входим мы, успокаиваем его и укладываем в постель. – Каддиган помолчал. – Но такие больные – не самое страшное. Есть гораздо хуже. – Он посмотрел на потолок. – Так наверху крикуны. Они лежат тихо и неподвижно, как статуи, но иногда издают вопли. Это трудно выдержать, ведь мы люди, а человеческий мозг очень чувствителен к звукам определенной частоты.

Вэйлок с ужасом смотрел на безжизненные лица больных. Каддиган продолжал:

– Я часто думаю, что если бы у меня был смертельный враг, я поместил бы его в палату крикунов, где бы он мог все слышать и не мог бежать оттуда. Через шесть часов он стал бы таким же, как они.

– Вы не используете седативы?

Каддиган пожал плечами.

В отдельных случаях без них не обойтись, а обычно мы работаем по указаниям психиатра, ведущего отделение. Здесь это дидактор Альфонс Клу. Дидактор Клу разработал курс лечения, в котором совершенно не используется телепатия, что, по-моему, неверно. Но я Бруд, а дидактор Клу за свой метод получил Вержа. Помощником Клу является Бэзил Тинкоп. Этот зал его домен. У него тоже свои представления о лечении. Очень необычные. Он считает, что все известные методы лечения неправильные. Необходимо делать все как раз наоборот. Если, например, известно, что в определенных случаях истерии помогает массаж, Бэзил заворачивает пациента в мокрую простыню. Бэзил – экспериментатор. Он делает все, что хочет, без сомнений и колебаний.

– И каковы разультаты?

Каддиган поджал губы.

– Никому хуже не стало. Некоторым помогло... Но, конечно, Бэзил не знает сам, что делает.

Они пошли по центральному проходу: лица, разные лица, но выражение у всех одно: глубокая меланхолия, ни проблеска надежды.

– О, боже, – прошептал Вэйлок. – Эти лица... Они в сознании? Мыслят они? Знают они, что мы смотрим на них?

– Они живые. В какой-то мере мозг их функционирует.

Вэйлок покачал головой.

– Но ты не думай о них как о людях, – сказал Каддиган. – Если ты будешь так думать, то ты пропал. Ты ляжешь рядом с ними. Для нас они только объекты, с помощью которых мы повышаем свой слоп. Идем. Я покажу тебе, что нужно делать.

3

Вэйлоку его обязанности показались отвратительными. По своей должности он должен был убирать, проветривать, кормить 36 коматозных пациентов, каждый из которых в любой момент мог стать буйным. Кроме того, в его обязанности входило вести записи и помогать Каддигану и Тинкопу.

Бэзил заглянул в зал в конце дня. Он был в прекрасном настроении и хлопнул Вэйлока по спине:

– Ничего, Гэвин. Ты не слушай ворчание Сэта. Вообще-то он умный мужик.

Каддиган поджал губы и отвернулся.

– Полагаю, что мне пора пойти поесть. – Он коротко поклонился и вышел. Бэзил взял руку Гэвина.

– Идем, я покажу тебе кафе. Мы поедим и подумаем, чем тебе заняться.

Вэйлок взглянул в зал.

– А как с ними?

Бэзил усмехнулся.

– А что с ними? Куда они денутся! Что с ними может случиться? Они лежат, как замороженные. А если взорвутся, то что? Из камеры не выйти. Разорвут простыни, уляжется пыл и они снова будут спать.

Кафе размещалось в полусфере, соединенной с главным зданием. Из окон открывался великолепный вид на залитую солнцем долину. Столы в кафе были расставлены так, что все посетители сидели лицом к окну. Бэзил провел Вэйлока к самому дальнему столу. Никто не обратил на них внимания.

Когда они сели, Бэзил коротким кивком поздоровался с кем-то.

– Заметил, как они бесятся?

Вэйлок неопределенно хмыкнул.

– Они знают, что я иду впереди. Я вытащил приз прямо у них из-под носа, и это их злит.

– Я думаю!

– Все эти, – Бэзил показал на сидевших за столиками людей, – погрязли в зависти и подозрениях: Они мне завидуют и сплетничают обо мне, как деревенские бабы. Сэт Каддиган поведал тебе о своем отношении к моим методам лечения?

Вэйлок рассмеялся:

– Не совсем так. Он назвал их необычными и сказал, что они беспокоят его.

– Разумеется. Мы начинали с одного уровня. Но Сэт принялся разрабатывать классические методы, я же плюнул на них.

Принесли меню. Бэзил заказал латук и крекеры, объяснив такой выбор тем, что лучше себя чувствует, когда легко поест.

– Сэт трудится очень много, но он больше работает над совершенствованием своих познаний, чем совершенствованием самой психиатрии. Я же... экстравагантен. Так говорят они. Но в основном я прав. Наше общество это самая стабильная структура в истории и у нее нет тенденции к изменению. Это причина всех психических заболеваний. Мы должны сражаться за наши убеждения яростно. – Вэйлок, занятый котлетой и кресс-салатом, кивнул. – Они говорят, что я эксперементирую с пациентами, как с морскими свинками. Это не так. Я просто пробую разные системы терапии. И это могло бы осуждаться, критиковаться, если бы не приносило результатов. Но... ха, ха, ха, – засмеялся Бэзил, зажимая рот рукой, – к их великому огорчению, моим пациентам становится лучше. Некоторых я даже выписал. Кто больше всех вызывает зависть, как не дерзкий и удачливый выскочка? – Он хлопнул Вэйлока по плечу. – Я так рад, что ты со мной, старина! Кто знает, может, мы вместе пробьемся в Амараты. Неплохая игра, да?

Бэзил провел Вэйлока в покой № 18 и оставил его там. Вэйлок ввел каждому пациенту витамины и тонизирующие средства.

Он думал о тех, кто лежал здесь. 36 мужчин – всех их привело сюда желание получить высший слоп.

Вэйлок всматривался в эти безучастные лица. Он постоянно думал о том, как лечить этих несчастных, как помочь им выбраться отсюда. Они не должны оставаться здесь до приезда черного лимузина. Он поможет этим людям. Вэйлок остановился у постели, где лежал щуплый человек, глаза его были закрыты. Вэйлок прочел на табличке его имя и фил. Олаф Джеремски, Ведж. Там были еще какие-то значки, но он их не понял.

Вэйлок коснулся щеки больного. – Олаф, – мягко сказал он, – проснись. Ты здоров. Олаф, ты здоров, ты можешь идти домой.

Лицо Олафа Джеремски оставалось безжизненным. Ничто не шевельнулось в нем.

– Олаф Джеремски, – строго сказал Вэйлок, – твоя линия жизни пересекла горизонталь. Теперь ты Серд. Поздравляю, Олаф. Ты – Серд.

Лицо не изменилось. Глаза не открылись. Но Вэйлоку показалось: что-то мелькнуло на лице Олафа.

– Олаф Джеремски! Серд. Олаф Джеремски! Серд! – громовым голосом вскричал Вэйлок. – Олаф Джеремски, теперь ты Серд!

Но то едва заметное проявление жизни не возобновлялось.

Вэйлок отошел, хмурясь посмотрел на безжизненную маску. Он вновь наклонился к Олафу:

– Жизнь! – прошептал он. – Вечная жизнь! Жизнь! Жизнь!

Выражение лица оставалось прежним. Лишь глубокая печаль пришла откуда-то изнутри, но угасла и она.

Вэйлок наклонился ниже.

– Смерть! – жестко произнес он.

– Смерть, – самое страшное слово, запрещенное здесь. – Смерть! Смерть! Смерть!

Вэйлок смотрел в лицо Олафа. Оно оставалось спокойным, но вот из глубины вырвалось что-то жуткое. Вэйлок отступил назад, не отрывая взгляда от лица Олафа.

Глаза Олафа внезапно открылись. Они двигались то вправо, то влево, затем остановились на Вэйлоке. Глаза горели дьявольским огнем. Губы растянулись в зловещем оскале. В груди что-то заклокотало, рот открылся и вот Олаф издал дикий вопль. Казалось, без всяких усилий он вскочил с кровати. Руки его потянулись к горлу Вэйлока, но тот успел отскочить. Спиной он ощутил металлические прутья клетки. Она автоматически захлопнулась.

Джеремски шел вперед, вытянув руки. Вэйлок крикнул, ударил по рукам – но это было все равно что бить по стальным прутьям.

Вэйлок изо всех сил оттолкнул Джеремски, схватился за прутья клетки, закричал:

– На помощь!

Джеремски снова бросился на него. Вэйлок пытался вновь оттолкнуть его, но тот схватил Вэйлока за пиджак. Вэйлок упал на пол, увлекая за собой Джеремски. Тот повис у него на спине. Вэйлок перевернулся, выскользнул из пиджака, оставив его в руках Олафа. Вэйлок бросился за кровать, взывая о помощи. Джеремски, дико хохоча, кинулся за ним. Вэйлок юркнул под кровать. Джеремски остановился, изодрал пиджак в клочья, заглянул под кровать. Вэйлок забился подальше, чтобы его нельзя было достать. Джеремски нырнул под кровать, стремясь схватить Вэйлока с другой стороны, но тот успел откатиться на противоположную сторону. Началась смертельная игра.

Джеремски вскочил на кровать и замер. Вэйлок оказался в ловушке. Он не знал, куда откатиться. Лежа в центре, он был в зоне досягаемости с обеих сторон.

Он услышал голоса, звуки шагов.

– Помогите! – завопил Вэйлок. Он увидел ноги Сэта Каддигана.

– Я здесь!

Ноги остановились возле клетки.

– Этот маньяк хочет задушить меня! – крикнул Вэйлок. – Я не могу сдвинуться с места!

– Спокойно, – сказал Каддиган. Появились еще чьи-то ноги. Клетка открылась. Джеремски завопил и бросился в коридор, его тут же схватили, одели смирительную рубашку, положили в постель.

Вэйлок выполз из-под кровати. Каддиган делал укол больному. Тот вытянул руки вдоль тела и впал в беспамятство. Каддиган повернулся к Вэйлоку, кивнул ему и вышел из зала.

Вэйлок бросился за ним, остановился, взял себя в руки и пошел спокойно.

Каддиган сидел в кабинете и занимался бумагами. Вэйлок опустился в кресло, пригладил волосы.

– Довольно неприятное ощущение.

Каддиган пожал плечами:

– Тебе еще повезло, что Джеремски слабак.

– Слабак! Да у него руки как железо! Я еще никогда не встречал такой силищи.

Каддиган кивнул, усмехнувшись:

– Возможности маньяков чудовищны. Они разбивают все наши представления о механике человеческого тела. Но есть и другие феномены. – Голос его стал монотонным. – Например, в древности да и сейчас существуют люди, способные ходить босиком по огню.

– Да, я знаю.

– Я сам видел человека, который мог управлять полетом птиц, заставляя их лететь туда, куда хочет он. Ты можешь в это поверить?

– А почему нет?

Каддиган кивнул:

– Ясно одно. Эти личности могут управлять такими силами в своем организме, которых мы даже распознать не можем. Олаф Джеремски становится в шесть раз сильнее, чем обычно. Но он еще довольно слабенький. У нас есть два силача: Максимилиан Герцог и Фидо Веделиус. – Улыбка искривила губы Каддигана. – Должен предупредить – а именно к этому я вел разговор, что очень опасно возбуждать наших клиентов, какими бы мирными они ни казались.

Вэйлок промолчал. Каддиган откинулся на спинку кресла, сжал пальцы.

– Сегодня я блокирую твой лист прогресса и не выставлю высокий балл. Я не знаю, как ты попал сюда, да и знать не хочу, не мое это дело.

Вэйлок открыл было рот для ответа, но решил промолчать.

Каддиган поднял руку:

– Может, ты считаешь Бэзила Тинкопа образцом для подражания? Если так, то получше планируй свои действия. А еще лучше изучи секрет его поразительного везения.

– Я думаю, ты неправильно понимаешь ситуацию.

– Возможно, – насмешливо сказал Каддиган. – Но думаю, что ты и Бэзил приверженцы того метода в психиатрии, который можно назвать методом Молота и Наковальни.

– Твой юмор весьма тонок.

Бэзил вошел в комнату, посмотрел на обоих:

– Этот старый шакал Каддиган снова скрипит? – он прошел вперед. – Когда я впервые оказался здесь, мне постоянно приходилось выслушивать его. Я думаю, что пробился в Веджи только для того, чтобы избавиться от его нравоучений.

Каддиган промолчал и Бэзил обратился к Вэйлоку:

– Значит у тебя уже было боевое крещение?

– Чепуха, – ответил Вэйлок. – Теперь я буду осторожнее.

– Правильно, – сказал Бэзил, – только так.

Сэт Каддиган встал:

– Прошу прощения, но у меня сегодня вечером занятия и я должен подготовиться.

Он поклонился и вышел.

Бэзил покачал головой и ехидно улыбнулся:

– Бедный Сэт, он с таким трудом воздвигает свой слоп. И набивает голову всякой чепухой. Сегодня... хм... сегодня лекция по поведению вирусов и хирургия при температуре абсолютного нуля. Завтра он будет изучать развитие эмбрионов. Послезавтра еще что-нибудь...

– Обширная программа.

Бэзил уселся в кресло, отдуваясь:

– Мир большой и мы все не можем быть одинаковы. Твоя работа на сегодня кончилась. Можешь идти домой. Завтра у пас важный день.

– Я с радостью пойду, – сказал Гэвин. – Мне нужно кое-что почитать.

– О! Ты серьезно взялся за дело!

Я буду наверху. В любом случае!

Бэзил поморщился:

– Только не вбивай это себе в голову слишком сильно, а то кончишь как они, – и он выразительно покрутил пальцем у виска.

– Нет. Это исключено.

VII.

1

Вэйлок вошел в прихожую своей квартиры, осмотрелся. Какая безвкусица! Он с сожалением вспомнил аппартаменты Варлока в Подоблачной Башне. Все это его собственность. Но как можно предъявить права на нее?

Ему захотелось есть, но, заглянув в холодильник, ои не нашел ничего, что соблазнило бы. Вэйлок взял микрофильмы, прибор для просмотра и вышел на улицу.

Пообедал он в ресторане Гларков. Он думал о событиях прошедших дней. Ему вспомнилась Джакинт в Замке Истины – стройная, грациозная. Теплое чувство охватило его. Но нет, лучше этого не вспоминать.

Вэйлоку хотелось дружеского общения. Кафе «Далмация»? Нет. Бэзил Тинкоп? Нет. Сэт Каддиган? Не самая дружелюбная личность, но... почему бы и нет?

Вэйлок, никогда не сопротивляющийся своим импульсам, пошел к телефону, нашел код Каддигана, нажал кнопки. На экране появилось лицо Сэта:

– О, Вэйлок...

– Хэлло, Каддиган. Как занятия?

– Как обычно, – Каддиган держался настороженно.

– Ты не очень занят? Мне нужен твой совет.

Каддиган не был очень любезен, но пригласил Вэйлока к себе. Каддиган жил в Воконфорде, восточном пригороде, где жили представители богемы. Квартира Каддигана была выдержана в пастельных тонах, разностильная мебель придавала интерьеру своеобразие. Освещение исходило из шаров бледно-лимонного цвета, развешанных по углам. На стенах висели картины художников-дистортионистов, странные керамические фигурки стояли на низких книжных шкафах. Вэйлоку показалось, что у самого Каддигана появился налет эксцентричности.

К удивлению Вэйлока у Каддигана была жена – высокая женщина, живая, доброжелательная, внушающая симпатию.

Каддиган представил ее:

– Пледж буквально выбила меня в Веджи. Сама она дизайнер, и, вероятно, хороший.

– Дизайнер? – воскликнул Вэйлок. – Для меня это звучит как...

Пледж улыбнулась:

– Как нечто древнее? Не смущайтесь. Все считают нас смешными. Но мы просто любим ощущать материал, форму... кстати, все древние предметы сделаны гораздо красивее, чем наши.

– У вас в квартире так необычно.

– Да, есть определенный стиль. Но сейчас я должна извиниться и покинуть вас. У меня много работы. Я делаю калейдохром.

Пледж удалилась, Каддиган проводил ее взглядом, полным гордости.

Он повернулся к Вэйлоку, рассматривавшему лист бумаги, исчерченный кривыми слопа. Их было много и вместе они создавали довольно красивую картину.

– Это, – заметил Каддиган, – запись наших взлетов и падений. Беспощадно обнаженная биография семьи. Иногда мне хочется стать Гларком. Короткая, но счастливая жизнь. – Голос его изменился. – Ну, что тебя привело ко мне?

– Я могу надеяться на твою скромность? – спросил Вэйлок.

Каддиган покачал головой.

– Я не очень скромен и не хотел бы быть таким.

– Но если я хочу поговорить конфиденциально?

– Я ничего не могу гарантировать. Мне жалко, что приходится говорить это, но лучше, чтобы между нами не было непонимания.

Вэйлок кивнул. Это его устраивало, тем более, что не было никакого серьезного вопроса к Каддигану.

– Тогда я, пожалуй, воздержусь от обсуждения своей проблемы.

Каддиган кивнул:

– Очень мудро. Впрочем, не требуется особого воображения, чтобы разгадать твою тайну.

– О, Каддиган, ты все время впереди меня на несколько шагов.

– И намереваюсь оставаться впереди. Хочешь послушать, как я представляю твою проблему?

– Давай, попробуй.

– Дело касается Бэзила Тинкопа. Кроме меня тебе никто не даст нужную информацию. Так вот, ты хочешь получить информацию о Бэзиле от того, кто стоит достаточно близко к нему. Ты же человек с амбицией и к тому же без особых моральных принципов.

– Сейчас все такие, – возразил Вэйлок, но Каддиган пропустил его слова мимо ушей.

– Должно быть, ты спрашиваешь себя, как тесно ты должен связать свою судьбу с Бэзилом? Будет он возвышаться или падать? Ты хочешь возвышаться с ним, но падать с ним вместе у тебя нет желания. Ты хочешь получить мою оценку будущего Бэзила. Когда я предложу тебе ее, ты выслушаешь, но свое мнение сохранишь при себе. Ты знаешь, что я представляю течение, в корне противоположное энергетическому прагаматизму Бэзила. Тем не менее, ты считаешь меня честным человеком и надеешься получить объективную оценку. Я прав?

Вэйлок, улыбаясь утвердительно покачал головой.

Губы Каддигана искривились в усмешке:

– Теперь, когда мы покончили с формальностями, я хочу предложить тебе чашку чаю.

– Благодарю, – Вэйлок откинулся в кресле. – Каддиган, почему у тебя такая неприязнь, предубеждение ко мне?

– Неприязнь не то слово, предубеждение лучше, но тоже не точно. Я чувствую, что ты не искренний психиатр. Ты пришел сюда не для того, чтобы лечить людей, а для того, чтобы сделать карьеру. Но уверяю тебя, в данной области это совсем не просто.

– А как же Бэзил?

– Везение.

Вэйлок сделал вид, что задумался.

Каддиган заговорил:

– Хочешь я скажу тебе то, о чем ты даже не догадываешься?

– Ради Бога.

– Бэзил легко может ввести в заблуждение. Сейчас он излучает оптимизм и довольство. Но если бы ты видел его до того, как он стал Веджем! Он был погружен в черную меланхолию и чуть сам не стал нашим пациентом.

– Я понятия не имел об этом.

– Про Бэзила я могу сказать одно: он вполне искренне хочет улучшить мир. – Каддиган взглянул на Вэйлока. – Он вылечил пациентов. Это очень неплохо, но у него наивная мысль, что если он интенсифицирует свою терапию, то излечит 900 пациентов. Его метод, как перец в пище: небольшая порция улучшает вкус, но переперчить – пища становится несъедобной.

– Значит, ты считаешь, что его успехи позади?

Разумеется, случиться может всякое.

– А что у него за методы лечения?

Каддиган пожал плечами:

– Перец в пище.

В комнату вошла Пледж. Она была одета в черно-красно-коричнево-золотое сари, на ногах – красные сандалии с изумрудно-зелеными пряжками, на руках браслеты.

– А я думал, – сухо заметил Каддиган, – что ты занимаешься докладом. Или эго и есть калейдохром?

– Нет, конечно. Но у меня возникла идея и мне тут же захотелось проверить ее на практике.

– Бабочка никогда не думает о своем слопе.

– О, слоп! Плевать на него.

– Ты заговоришь по-другому, когда я стану Сердом.

Пледж подняла глаза к небу:

– Иногда я жалею, что ввязалась в эту гонку. Кому хочется стать Амарантом?

– Мне, – ухмыльнулся Вэйлок. Он заметил, что понравился Пледж, но еще более обрадовался, когда увидел, что это беспокоит Сэта.

– Мне тоже, – сухо заметил Сэт. – И тебе, что бы ты ни говорила.

– Я говорю правду. Раньше люди боялись смерти...

– Пледж! – воскликнул Каддиган и взглядом указал на Вэйлока.

Пледж стиснула руки, браслеты зазвенели. – Не будь идиотом. Все мы смертны, кроме Амарантов.

– Вряд ли хорошо говорить об этом.

– А почему бы и нет? Почему бы нам не говорить о том, как все обстоит на самом деле?

– Обо мне не думайте, – сказал Вэйлок. – Считайте, что меня здесь нет.

Пледж опустилась в кресло.

– У меня есть теория. Хотите выслушать ее?

– Конечно.

– Пледж, – предостерегающе покачал головой Каддиган, но жена проигнорировала его.

– Главная причина того, что в паллиаториях так много пациентов, это постоянная необходимость сдерживать себя, придавливать свои эмоции.

– Чепуха, – возразил Сэт. – Я психиатр и утверждаю, что это не имеет ни малейшего отношения к психическим расстройствам. Пациенты жертвы страха и меланхолии.

– Может быть. Но взгляни, как люди ведут себя в Карневале.

Сэт кивнул на Вэйлока:

– Вот специалист по Карневалю. Он проработал там семь лет.

Пледж с восхищением посмотрела на Вэйлока:

– Как, должно быть, прекрасно жить в вечно веселом мире, полном красок, смеха, музыки, встречаться с людьми, полностью раскрепощенными.

– Да, довольно интересно.

– Скажи, – чуть дыша проговорила Пледж, – о Карневале ходят разные слухи. Ты можешь подтвердить их или опровергнуть?

– Какой именно?

– В Карневале много нарушителей закона. Верно?

– В какой-то степени верно. Люди там нередко занимаются тем, за что были бы наказаны в Кларжесе.

– Господи, какой стыд, – пробормотал Сэт.

Пледж не обращала на него внимания:

– Насколько глубоко распространяется беззаконие? Я имею в виду... я слышала, что там есть Дом, очень дорогой, где можно увидеть смерть.

– Пледж! – взмолился Сэт. – Что ты говоришь? Ты сошла с ума!

– Я даже слышала, – продолжала Пледж хриплым шепотом, – что если у вас есть много денег, тысячи и тысячи флоринов, то вы можете купить человека и убить его своей рукой любым способом, каким хочешь...

– Пледж! – крикнул Каддиган. – Ты говоришь страшные вещи! Опомнись!

Пледж фыркнула.

– Сэт, я слышала об этом от других и теперь хочу услышать, что скажет мистер Вэйлок.

Вэйлок подумал о Карлеоне и его музее, о Рубелле о Лориоте и других Берберах.

– Я тоже слышал нечто подобное, – заговорил он, – но я считаю, что это просто слухи. Я никогда не встречал людей, которые с уверенностью могли бы подтвердить все это. Как вы знаете, посетители Карневаля платят за то, что они убивают копьями лягушек или рыб электрическим током. Но вряд ли они сами понимают, что делают. У них скорее работает подсознательное желание испытать острые ощущения.

Сэт с отвращением отвернулся:

– Чепуха какая-то.

– Теперь, Сэт, ты сам несешь чепуху. Ты ученый, но ты отказываешься смотреть в лицо фактам, противоречащим твоим теориям.