Текст книги "Вечная жизнь (сборник)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Annotation

Здесь время жизни отмерено заслугами перед обществом и однажды Грейвену Варлоку уже удалось стать Амарантом, но нелепая ошибка – и вместо того, чтобы наслаждаться бессмертием, Варлок признается преступником, вынужденным долгие семь лет скрываться от правосудия. И вот он уже под именем Гэвина Вэйлока начинает восхождение по социальной лестнице, имея в лице многих Амарантов смертельных врагов в борьбе за жизнь. Вечную жизнь.

Содержание:

Вечная жизнь. /Эликсир жизни /To Live Forever/

Последний замок. /The Last Castle/

Дома исзма. /Дома Иззоома /The Houses of Iszm/

Сын дерева. /Сын Древа /Son of the Tree/

Вечная жизнь

I.

1

2

3

4

II.

1

2

3

4

III.

1

2

IV.

1

2

V.

1

2

VI.

1

2

3

VII.

1

2

3

4

5

VIII.

1

2

3

4

5

IX.

1

2

3

X.

1

2

XI.

1

2

3

4

5

XII.

1

2

3

4

XIII.

1

2

3

4

XIV.

1

2

3

XV.

1

2

3

XVI.

1

2

3

4

XVII.

1

2

3

XVIII.

1

XIX.

1

2

3

XX.

1

2

3

4

Последний замок

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

Дома исзма

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Сын дерева

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

notes

1

2

3

4

5

Вечная жизнь

I.

1

Кларжес, последний город планеты – 30 миль вдоль северного берега реки Шант, недалеко от впадины ее в Океан.

Кларжес – древний город. Жилые здания, рестораны, памятники, которым от двух до трех тысяч лет. Обитатели города берегли эти связи с прошлым, рождавшие иллюзорное ощущение бесконечности жизни. Но время предъявляло свои требования, заставляя их быть прагматичными и рациональными. Так и стал Кларжес причудливой смесью древности и модерна.

Не было на свете города, который мог бы сравниться с Кларжесом в величественности и мрачном великолепии. В районе Мерсер высились огромные небоскребы, напоминающие драгоценные турмалины. Повсюду – роскошные магазины, театры, респектабельные жилые дома.

Дальше виднелись предместья, промышленные районы. Престижные районы Балиас, Эрдистон, Вандун, Подоблачный Замок располагались на северных склонах холмов. С юга их омывала река. Тут постоянно кипела жизнь: миллионы окон отражали солнечный свет, по бульвару проносились машины, в воздухе совершали свой путь аэрокары и авиетки. У мужчин и женщин был озабоченный вид, казалось, они не способны потратить понапрасну ни секунды.

За рекой раскинулась Глайд Каунти – обширная территория, непригодная для жизни. Там ничего не было, кроме приземистых ив и колючих кустов. Глэйд Каунти не представлял бы никакого интереса если бы не 600 акров называемых Карневалим.

Карневаль! Драгоценность, пышный цветок на сером безжизненном фоне Глэйд Каунти. 600 акров сияющей всеми цветами радуги земли. Здесь царили радость и веселье.

Жизнь Кларжеса определялась деловой активностью ее обитателей. Карневаль жил особенной жизнью. По утрам там царила полная тишина. К полудню можно было встретить машины по уборке улиц да редких прохожих. А вот вечером Карневаль оживал. Он расправлял сияющие разноцветные крылья, словно великолепная экзотическая бабочка. К заходу солнца Карневаль был полон жизни, веселья, эмоций.

Вокруг Карневаля проносились кометы-автомобили: Сангрил, Рублон, Голл Глориана, Мистик Эмеральд, Мелантон Ультра-Лазурь. Они на ходу распускали хвост, напоминающий волшебное сияние.

Зеркальные окна домов отражали разноцветные огни, украшавшие город. Улицы наполнялись нарядно одетыми людьми. Звуки музыки, веселое пение, крики зазывал – все создавало атмосферу праздника.

Ночь продолжалась, общее опьянение усиливалось. Люди в карнавальных костюмах и масках забывали обо всем, запреты, преграды как бы переставали существовать: веселый смех оборачивался истерическим хохотом, беззаботное пение превращалось в дикий вой. Все это походило на спиритуальный оргазм.

Ночь завершалась, весельчаки выглядели усталыми, под масками открывались потные лица с воспаленными глазами. Мужчины и женщины – сонные, измученные отправлялись по домам. Жители фешенебельных районов и обитатели рабочих окраин в вагонах субвея становились равными. Все они приезжали в Карневаль, чтобы забыть о своих заботах, тяготах обыденной жизни, чтобы отвлечься, потратить деньги – но тратили гораздо больше – свою жизнь.

2

Мужчина в медной маске стоял у Дома Жизни и зазывал посетителей. Над его головой светился ореол – символ бесконечности, а на фасаде здания сияла огромная человеческая ладонь. Блестящая линия жизни проходила по ней правильной параболой.

Человек в маске кричал:

– Друзья, послушайте! Не верю, что вам жалко заплатить флорин за свою жизнь. Посетите Дом Жизни! Вы встретитесь с дидактором Монкуром, познакомитесь с его замечательными методами!

Он дотронулся до кнопки и низкий рокочущий звук наполнил воздух. Он становился все громче.

– Зайдите в Дом Жизни! Дидактор Монкур предскажет ваше будущее! Всего лишь флорин за вход в Дом Жизни!

Звук усиливался и изменялся – он перешел в вой, пронзительный свист. Вдруг пропал, оставив ощущение смятения, растерянности.

– У каждого из нас есть мозг, – спокойно и размеренно звучал голос зазывалы, – мозг у всех одинаков. Но почему есть Бруды, Веджи, Серды, Вержи и Амаранты?

Он наклонился вперед и продолжал тихо, доверительно:

– Секрет жизни – техника. Дидактор Монкур обучает технике жизни. Разве бесконечность не стоит флорина?

Дом Жизни постепенно заполнился любопытными.

Зазывала сошел с возвышения. К нему подскочил незнакомец и схватил за руку. Зазывала резко дернулся.

– Вэйлок! Ты испугал меня. Это я, Бэзил.

– Вижу, – кротко ответил Гэвин Вэйлок.

Бэзил Тинкоп, коротенький, толстый, напоминал сказочную птицу: ярко-желтый пиджак с зелеными металлическими нашивками, красно-серые платины закрывающие ноги, черные перья, обрамляющие лицо. Бэзил наверняка заметил недружелюбие Вэйлока, но решил проигнорировать его.

– Я ждал, что услышу о тебе, – сказал Бэзил. – Я был уверен, что наша последняя беседа...

Вэйлок покачал головой:

– Я не хочу быть замешанным в таком деле.

– Но твое будущее! – настаивал Бэзил. – Это же поразительно, ты уговариваешь других заботиться о своем будущем, а сам остаешься в тени.

Вэйлок пожал плечами.

– Всему свое время.

– Всему свое время! А проходят драгоценные годы и твой слоп остается низким.

– У меня свои планы. А пока я готовлюсь.

– В то время как другие уходят вперед! Плохая политика.

– Хочешь, я открою тайну? Но никому ни слова!

Бэзил обиделся:

– Разве я когда-нибудь давал повод сомневаться? За семь лет...

– Один месяц короче семи лет... Через месяц у меня регистрация в Бруды.

– Я рад это слышать. Идем выпьем по стакану вина за твое решение.

– Мне нужно присматривать здесь.

Бэзил покачал головой и чуть было не потерял равновесие – стало ясно, что он выпил лишнего:

– Ты удивляешь меня, Гэвин, Семь лет... и вот...

– Почти семь лет.

Бэзил удивленно моргнул.

– Семью годами больше, семью меньше... Все равно ты удивляешь меня.

– Каждый человек загадка. Я стараюсь быть проще.

Бэзил пропустил это мимо ушей.

– Приходи к нам в Балиасский Паллиаторий. – Он наклонился к Вэйлоку и черные перья скользнули по его маске. – Я пытаюсь разработать новый метод лечения. Если все будет хорошо, то крутой слоп мне обеспечен. Мне хотелось с тобой расплатиться, хотя бы частично.

Вэйлок рассмеялся. Маска отозвалась глухим эхом.

– Самый маленький из долгов, Бэзил.

– Ничего подобного! – закричал Бэзил. – Если бы не ты, где бы я был сейчас? На борту «Ампродекса»?

Вэйлок пренебрежительно махнул рукой.

Семь лет назад они вместе служили на корабле «Ампродекс». Капитан Хеснер Уэлси, огромный мужчина с густыми черными усами и нравом носорога, был Веджем, и все его усилия пройти в Серды оставались напрасными. Целых десять лет он был Веджем, постоянно находясь в состоянии раздражения и недовольства.

Однажды, когда корабль вошел в устье реки Шант и перед матросами возникла громада башен, с капитаном случилось нечто ужасное. Он разрубил топором вахтенного офицера, разгромил кают-компанию и направился к реактору, намереваясь взорвать корабль. Никто не решался остановить его. Перепуганная команда оторопела. Вэйлок, преодолев на секунду страх, попробовал подкрасться к капитану сзади, но увидев топор, так и не решился. Он заметил, как из каюты вышел Бэзил, осмотрелся, подошел к Уэлси. Бэзил увернулся от удара и что-то сказал капитану, тихо, доверительно. Уэлси выронил топор, тупо уставился на Бэзила. Через несколько минут он упал на палубу, потеряв сознание. Вэйлок вышел из укрытия.

– Не знаю, как тебе это удалось, но это чудо. – Вэйлок улыбнулся. – Ты сможешь быстро вырасти, работая с психическими больными.

Бэзил с сомнением посмотрел на него:

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

Бэзил вздохнул и покачал головой:

– Вряд ли.

– Тебе нужны лишь самоуверенность и нахальство. И везение.

– Что ж, надо попытаться.

Он попытался и через пять лет стал Веджем. Его благодарность Вэйлоку была безграничной.

– Приходи в Паллиаторий посмотреть на меня. Я ассистент психиатра. Мы поможем тебе увеличить свой слоп. Сначала, конечно, ничего особенного, но затем ты сможешь достичь успеха.

Вэйлок рассмеялся.

– Служить помешанным? Это не для меня, Бэзил. – Он поднялся на возвышение и символы бесконечности вновь закружились вокруг его головы. Голос Вэйлока зазвенел медью:

– Повышайте свой слоп! Дидактор Монкур держит ключи жизни! Читайте его трактаты, пейте его тоники, следуйте его советам! Слоп! Слоп! Слоп!

3

Слово «слоп», которое буквально означает «наклон», имело особый смысл. Слоп – как бы мерило вашего положения в обществе.

Началось этой системы стал Феэ-Плей-Акт (ФПА), появившийся 300 лет назад во времена мальтузианского хаоса. Он был продиктован ходом развития человеческой истории.

Когда число эпидемий и смертей значительно сократилось в результате совершенствования медицины, население Земли стало ежегодно удваиваться. При таком росте через три столетия людям негде было бы ступить на своей планете.

Теоретически проблема была разрешима: строгий контроль за рождаемостью, синтетическая пища, способствующая стерилизации определенной части населения, освоение пустынь и т. д. Но в мире, где жили люди с тысячами национальных и религиозных предрассудков, теория была бессильна. Даже техника, разработанная Объединенным институтом, не могла ничем помочь. Начались первые выступления недовольных. Наступил век Мальтузианского Хаоса, приближался Большой Голод.

Хаос охватил всю землю. Вспыхивали жестокие локальные войны. Города подвергались грабежам, миллионы несчастных бродили в поисках пищи, слабые погибали. Количество умерших стало превосходить численность живых.

Страшный пожар погас сам собой. Население планеты сократилось на три четверти. Национальности смещались, политические различия стерлись, государства исчезли, возрождаясь в виде экономических районов.

Одним из таких районов и стал Кларжес с окрестностями. Он не слишком пострадал и стал цитаделью цивилизации. Кларжес предусмотрительно закрыл свои границы, возведя электрический барьер, и сотни тысяч обгорелых трупов остались за его пределами.

Это породило легенду о кровожадности жителей Кларжеса. Никто из кочевых народов не вырос без баллады, возбуждающей ненависть к Кларжесу.

В Кларжесе находился Объединенный институт, где исследовались тайны жизни. Поговаривали, что в институте открыли секрет долгожительства. Слухи были недалеки от истины. Целью всех исследований института была вечная жизнь.

Обитатели Кларжеса были страшно возмущены, когда об этом объявили публично. Неужели забыт Большой Голод? Кларжесцы изобретали сотни способов избавить мир от новой угрозы. Тогда же был обнародован Феэ-Плей-Акт, получивший всеобщее одобрение. По этому акту право на повышенную продолжительность жизни имел только тот, кто блестяще проявил себя на службе обществу. Были учреждены пять филов – пять уровней общественной значимости: основной, второй, третий, четвертый и пятый. Основной – Бруды, второй – Веджи, третий – Серды, четвертый – Вержи. Пятая группа образовала общество Аморантов. ФПА подробно рассматривал условия перехода из фила в фил. Ребенок рождался вне фила. В любое время после шестнадцати лет он мог зарегистрироваться как Бруд и таким образом обязывался подчиняться правилам ФПА.

Если он не хотел регистрироваться, то жил обычной жизнью до среднего возраста – 82 лет. Иными словами, он становился Гларком, имеющим самый низкий социальный статус.

По ФПА продолжительность жизни Брудов была такой же, как у Гларков – 82 года. Веджи имели право на медицинскую обработку, предупреждающую старение, и получали лишних 10 лет жизни. Сердам полагалось дополнительных 26 лет, Вержам – 46. Те, кто достигал ступени Амарантов, получали вечную жизнь.

Население Кларжеса к тому времени достигло 20 миллионов человек. Предельно допустимым уровнем считалось 50 миллионов. Через несколько лет возникнет проблема перенаселения. Есть ли выход? Эмиграция? Но Кларжес ненавидели во всем мире. Любой, выехавший за его пределы, становится мишенью. В Кларжес были приглашены офицеры эмиграции. На сессии Пританеона, высшего официального органа власти, они сообщили, что только в пяти районах мира ведется более или менее разумная политика в области народонаселения: на Кипре, Су-Вентрс, в Империи Гондвана, в Сингали и в Новом Риме. Но ни один из этих районов не разрешает въезд, разве что в приграничные области. Это абсолютно ничего не давало – угроза перенаселения Кларжеса становилась страшной реальностью ближайшего будущего.

При тансои принял решение, согласно плана ФПА, насильственно лишать жизни тех, кто достиг установленного законом возраста...

ФПА утвердили, он стал законом. Почти все зарегистрировались в Бруды. Достигнуть фила «Ведж» было нетрудно – особенно на первых порах. Достаточно было заниматься обычной общественно-полезной деятельностью. Подняться выше было сложнее, но вполне возможно для тех, кто обладал способностями выше среднего. Новая система послужила стимулом и людей, стремящихся повысить свой фил, стало больше. Появились предпосылки для вступления Кларжеса в Золотой век. Бурно развивались науки, искусство...

Шли годы и ФПА модифицировался. Теперь награда для каждого фила варьировалась в зависимости от ежегодной деятельности человека; от количества людей, имеющих этот фил; от количества Гларков и множества других факторов.

Для установления награды для каждого представителя фила по этой сложной системе был сконструирован компьютер – Актуариан. Он, кроме расчетов печатал карты жизни по требованию человека, где изображалось движение слопов его жизни, по наклону которого можно было судить, приближается ли человек к горизонтальной границе следующего фила, или же он быстрее достигнет вертикальной линии – терминатора, означающего конец жизни.

Если слоп пересекает терминатор, то офицер эмиграции и его люди выполняют мрачную обязанность, возложенную на них ФПА. Это безжалостно, но необходимо.

Система, конечно, не была лишена недостатков. Все мыслящие люди стремились работать только в тех областях, где было наиболее вероятно получить ощутимые результаты. В новые, малоизученные области многие старались не лезть. В искусстве тоже почти все шли проторенными путями, стремясь побыстрее добиться результата. Так что всем неизвестным, необычным занимались Гларки, не думающие о карьере.

Непрерывная борьба за восхождение по общественной лестнице изнуряла нервную систему людей, поэтому психбольницы Кларжеса были переполнены.

Непрерывная борьба за повышение слопа доминировала в городе. Каждая минута старательно использовалась кларжесцами для повышения фила. Хобби и спорт были заброшены, эмоции стали немодными. Люди превращались в холодных, расчетливых роботов.

Без спускного клапана ни один человек не выдержал бы столь изнурительной борьбы и сошел бы с ума. И этим клапаном стал Карневаль. Каждый житель Кларжеса приезжал сюда один или два раза в месяц. Здесь затуманенный работой мозг мог отдохнуть. Здесь человек давал волю эмоциям. Здесь он мог не думать об основной цели своей жизни.

В Карневаль изредка приезжали и разодетые Амаранты. Счастливчики, они не знали, что такое зависть, в отличие от многих других, смотревших на них с тайной ненавистью...

4

В Карневаль приехала и Джакинт Мартин, три года назад ставшая Амарантом. Джакинт Мартин трижды поднималась из Брудов: первый раз, став специалистом по средневековым музыкальным инструментам, второй – как концертирующая флейтистка, и, наконец, как музыкальный критик. Трижды линия ее жизни круто устремлялась вверх, трижды срывалась и оказывалась внизу.

В возрасте 48 лет Джакинт изменила сферу деятельности и занялась историей музыкальной культуры. В 54 года она стала Веджем. В 67 за оригинальные исследования в области музыкальной символики Джакинт перешла в Серды. Ее назначили ассистентом дирижера в Картербургский университет, а через четыре года она сама стала сочинять музыку. «Древний Греаль» – насыщенная страстью оркестровая сюита, отражающая особенности ее незаурядной натуры, подняла Джакинт в Вержи. Тогда ей было 92 года. Затем на 30 лет отход от активной деятельности, поиск новых сфер, которые могли бы дать возможность перейти в Амаранты.

Джакинт всегда интересовалась загадочной культурой королевства Сингали. Но заняться этим всерьез никогда не хватало времени. Теперь, кажется, пришла пора.

Джакинт тщательно готовилась к поездке: изучила язык, традиции, обычаи. Она тщательно продумывала каждую мелочь: цвет волос, наряды на тот или иной случай. Да и вот еще: цвет кожи необходимо изменить!

В Канасте Джакинт объявила себя колдуньей и вскоре заработала себе прекрасную репутацию. Знатные люди Гондваны приглашали ее посетить империю, и она с благодарностью принимала их приглашения. Джакинт была очарована прелестью экзотической природы Гондваны, ее искусством – за работой местных художников она могла наблюдать часами, ее поражало и завораживало их своеобразное видение мира. Так прошел год, два, три...

Но однажды в Торренне она попала на церемонию Большого Ступа. Это было чудовищное зрелище: убийства, жертвоприношения... Джакинт и не подозревала, что гондванцы могут быть так жестоки. Она решила вернуться в Кларжес.

Шесть месяцев спокойной жизни в родном городе вернули ей душевное равновесие – следующие шесть лет были для нее весьма продуктивными. Джакинт выпустила книгу «Гондванское искусство», было напечатано множество ее статей и эссе по гондванскому искусству. Джакинт писала о музыке, танцах, праздничных обрядах и чудесных подводных садах далекого королевства Гондвана.

В возрасте 104 лет она, наконец, стала Амарантом.

После курса обновления Джакинт превратилась в очаровательную 19-ти летнюю девушку, напоминавшую ее саму в этом возрасте.

Хотя новая Джакинт действительно была девятнадцатилетней, ее жизненный опыт и знания оставались прежними. В ней сохранились все прежние черты характера, повадки, привычки. Она осталась сама собой, но в новом обличье. Джакинт заимела прекрасное стройное тело. Пепельно-серые волосы блестящим каскадом спадали на очаровательные плечи. Внешняя наивность Джакинт была обманчива – за ней скрывалась очень сильная, решительная натура.

В период борьбы за достижение высшего фила Джакинт подавляла в себе сексуальные инстинкты. Она старалась на время избавиться от всего, что мешало достижению главной цели. Джакинт никогда не была замужем и теперь ей предстояло открыть для себя новые ощущения.

В тот вечер она надела блестящее серебряное платье, обтягивающее стройное тело, и поехала в Карневаль без какой-то определенной цели, не особенно задумываясь, что она будет там делать.

Она припарковала свой автомобиль, проехала на пассажирском диске через прозрачный туннель и очутилась в самом сердце Карневаля.

Яркие костюмы, веселый смех, музыка, сверкание красочных реклам: Карневаль! Все это очаровало Джакинт. Ей оставалось только раствориться в общем спектакле, подчиниться его сценарию, бездумно плыть по течению...

Она пересекла Конкур, прошла через Фоли Инкредибль в Малый Овал, спустилась по Аркади Вэй, с интересом осматривая все вокруг.

Яркие цвета она воспринимала, как звон колоколов. Джакинт именно слышала гармонию цвета, ее обертоны, мягкие и взрывные, бьющие по нервам, возбуждающие ее. Она сама не ожидала такого эффекта. Она проходила мимо достопримечательностей Карневаля: Замок Истины, Голубой Грот, Лабиринт, Колледж Эроса, там на глазах у публики демонстрировались технические приемы любви.

Перед Джакинт шла игра реклам и ярче всех была реклама Дома Жизни. Человек в медной маске громким голосом зазывал публику. В ее мозгу вдруг вспыхнули тревожащие душу воспоминания о церемонии Большая Ступа в Гондване, главный жрец, величественный, красивый, таким же громовым голосом отдавал команды стонущей в религиозном экстазе толпе верующих...

Джакинт остановилась. Ей захотелось послушать.

– Друзья, каков ваш слоп? – Кричал Гэвин Вэйлок. – Заходите в Дом Жизни! Дидактор Монкур поможет вам! Бруд перейдет в Веджи. Ведж – в Серды. Серд – в Вержи. Верж – в Амаранты. Зачем жалеть час, если Монкур даст вам годы? Всего флорин, один флорин! Разве это много за вечность! – голос его гудел, как медный колокол. – Поднимайте свой слоп! Смотрите в будущее с надеждой! Всего флорин за вход в Дом Жизни!

Вокруг Вэйлока собралась толпа. Он обратился к мужчине:

– Вот ты, я вижу, Серд. Когда ты станешь Вержем?

– Я Бруд.

– Но ты должен быть Сердом! – крикнула женщина средних лет. – Зайди в Дом Жизни и через десять минут ты сможешь показать нос своим убийцам. А ты... У тебя есть шанс пережить своих детей. Не менее 42 Амарантов обязаны своим возвышением дидактору Монкуру.

Вэйлок заметил прекрасную девушку в серебряном платье.

– О, прекрасная леди! Ты хочешь стать Амарантом?

Джакинт рассмеялась.

– Меня это не интересует.

Вэйлок картинно развел руками:

– Нет? А почему?

– Может, потому, что я Гларк.

– Сегодняшний день может оказаться поворотным пунктом в твоей жизни. Заплати флорин и ты можешь стать Амарантом. И тогда ты поблагодаришь дидактора Монкура и его чудесный метод!

Облако голубого дыма вылетело из Дома Жизни и повисло над его головой.

– Заходи, если хочешь увидеть дидактора Монкура. Войти – это всего лишь минута и всего лишь флорин. Один флорин за продление жизни.

Вэйлок спрыгнул с возвышения. Теперь он был свободен. Те, что не вошли в Дом Жизни, уже не пойдут туда. Он искал глазами кого-то в толпе. Вот оно: серебряное платье. Он подошел к Джакинт.

Серебряная маска скрыла удивление на лице Джакинт:

– Неужели дидактор Монкур не пользуется популярностью и тебе приходится выискивать клиентов в толпе? – Тон ее был игривым.

– В настоящий момент я принадлежу тебе. И так будет до завтрашнего вечера.

– Но ты столько говорил о Вержах, Амарантах... Какой тебе интерес в девушке-Гларку?

– Самый простой. Ты очень красива. Разве этого мало?

– Что можно увидеть под маской?

– Ты одна в Карневале? Я буду сопровождать тебя, если позволишь.

– О, я могу втянуть тебя в неприятности.

– Я не боюсь риска.

Они прошли по Аркадии Вэй и вышли на Беллармин Серкус.

– Сейчас мы на перепутье, – сказал Вэйлок. – Колохан выведет нас на эспланаду. Малый Конкур вернет на Конкур, Рьяченда приведет в Район Тысячи Воров. Куда ты хочешь?

– Мне все равно. Я приехала посмотреть.

– В таком случае выберу я. Я живу здесь и работаю здесь, но знаю о Карневале немногим больше тебя.

Джакинт заинтересовалась:

– Ты здесь живешь?

– У меня квартира в районе Тысячи Воров. Многие из работающих в Карневале живут там.

Она вопросительно посмотрела на Вэйлока.

– Значит, ты Бербер?

– О, нет. Берберы деклассированные элементы. А я обычный человек, Гларк, как и ты.

– И тебе никогда не надоедает это? – Она показала на оживленную толпу.

– Честно говоря, иногда просто до смерти.

– Тогда почему же ты не живешь в Кларжесе? Это всего несколько минут лета.

Вэйлок посмотрел вдаль:

– Я редко выбираюсь в Кларжес. Раз или два в неделю. Вот там большая Пиротека. Мы сможем увидеть сразу весь Карневаль.

Они прошли под аркой, рассыпающей разноцветные искры. Эскалатор привез их на посадочную площадку. Один из кометных автомобилей – Ультра-Лазурь – стремительно опустился, из него вышли 30 человек, столько же вошли. Двери захлопнулись, и автомобиль взмыл вверх.

Они летели на небольшой высоте, огибая башни и высокие здания. Затем взлетели так высоко, что Карневаль казался им не более, чем снежинкой. Стремительный спуск – и вот они снова на посадочной площадке. Джакинт радовалась и щебетала как ребенок – настолько ее восхитило и изумило воздушное путешествие.

– Ну а сейчас, – сказал Вэйлок, – сверху – вниз, из воздуха – под воду.

Он провел ее по веренице лестниц в темный холл. Там прозрачный колпак накрыл их. Площадка дрогнула под ними и они поплыли вдоль темного канала. Вскоре Джакинт и Вэйлок оказались в подводном царстве, в царстве голубого и зеленого цвета. Они плыли между коралловых башен, стоящих в садах из разноцветных водорослей. Рыбы подплывали совсем близко, осьминоги вытягивали длинные щупальца. Вскоре они оказались над морской впадиной. Там, внизу не было ничего, кроме темной бездны.

Купол всплыл на поверхность и они снова оказались среди людей, в царстве света, красок, звуков – в Карневале.

– Вот это Дом Снов, – сказал Вэйлок. – Опускаешься на диван и видишь много чудесного.

– Боюсь, что мне не правится видеть сны.

Тогда Дом Далеких Миров. Там ты можешь почувствовать себя на Марсе, Венере, дотронуться до Юпитера, Сатурна, пройтись по неведомым планетам... А вот Холл Откровения. Там всегда очень интересно.

Они вошли в Холл и очутились в большом зале, где стояло огромное количество трибун. За некоторыми из них стояли люди – самые разные: строгие, возбужденные, злые, истеричные... Каждый из них говорил, обращаясь к своим слушателям. Одни слушали с любопытством, другие с благоговейным трепетом, третьи – равнодушно... Ораторами были представители различных доктрин и религиозных культов. Один из них объявил себя Маниту, второй говорил о тайнах Диониса, третий требовал вернуться к поклонению силам природы, четвертый доказывал, что он Мессия.

Вэйлок и Джакинт вышли на улицу.

– Они смешны и трагичны, – заключила Джакинт. – Хорошо, что есть место, где они могут высказаться перед публикой, излить то, что на них давит изнутри.

– Весь Карневаль для этого и создан. Видишь тех людей? – из одного дома выходили люди. Мужчины и женщины, по двое, по трое, покрасневшие и возбужденные. Одни хихикали, другие были угрюмы и бледны, как смерть. – Они выходят из Дома Ощущений. Жутких ощущений. – Вэйс помолчал, подыскивая подходящее слово для замены слова «смерть», не принятого в Карневале. – Это угроза перехода. Они платят за страх. Они с криком ужаса падают с высоты 200 – 300 футов, правда падают на мягкие подушки. В узком коридоре перед ними опрокидывается ковш расплавленного металла. Это происходит так близко, что искры прожигают их одежду. Человек в черном, играющий роль убийцы, заводит их в черную комнату, где ждет гильотина. Смертоносное лезвие останавливается в миллиметре от шеи. Люди выходят оттуда в ужасном состоянии, хотя может, это и хорошо для нас – поиграть в неизбежность. Я не знаю.

– Этот Дом не для меня, – заявила Джакинт, передернув плечами. – У меня нет страха перед неизбежностью.

– Нет? – он взглянул на нее. – Но ты так молода?

Она рассмеялась:

– У меня достаточно других страхов.

– В Карневале много Домов, способных принести забвение от любого страха. Ты боишься бедности?

– Я не хочу жить, как живут варвары.

– Может, ты хочешь стать богатой?

– Заманчивая идея.

– Тогда идем.

Заплатив по десять флоринов, они вошли в Дом. Здесь им дали платье, к которому были подвешены десять бронзовых колец.

– Каждое кольцо стоит флорин, – сказал служитель. – Как только вы войдете в коридор, начинайте воровать кольца друг у другу. Когда пройдет установленное время, включается свет и вы должны получить деньги за украденные вами кольца. Можно выиграть, но можно и проиграть. Счастливого воровства.

Они вошли в довольно темный коридор с зеркальными стенами, зашторенными нишами, альковами. Царила атмосфера неосторожности, недоверия. Откуда-то из-за угла показывалась голова и тотчас исчезала, из-за шторы возникла рука, ухватившая кольцо.

Свет замигал и стал гаснуть. Послышались мягкие шаги, шорохи, вскрики, шелест одежды... Наконец зазвенел звонок и Вэйлок вышел к кассе. Его ждала Джакинт. Вэйлок получил 12 флоринов за 12 колец.

– Мне повезло меньше, – сказала Джакинт. – У меня всего три кольца.

Вэйлок усмехнулся:

– Я украл два кольца для тебя.

Они вышли на улицу, заглянули в маленькое бистро, выпили по бокалу фиолетового шампанского.

– Ночь началась! – воскликнул Вэйлок и широким жестом показал на город. – Карневаль!

Они пошли по набережной. На противоположном берегу реки высились башни Мерсера, многоэтажные жилые дома Кларжеса. Тот город был строг и монументален, Карневаль полон безумного веселья и страстей.

Повернув на Гранадиллу, Джакинт и Вэйлок прошли мимо Астарты – огромного здания с двадцатью сверкающими куполами. Джакинт смутилась:

– Астарт явно напоминал гигантский мужской половой орган, хвастливо упирающийся в небо...

Навстречу Джакинт и Вэйлоку шли и шли сотни разодетых, веселящихся гостей Карневаля. Кругом лилась музыка, раздавался смех. Джакинт обратила внимание на попадающиеся тут и там скульптуры демонов, ведьм, вампиров. Это пугало, подстегивало воображение любителей острых ощущений. А среди приехавших в Карневаль, судя по всему, таких было немало.

Сознание Джакинт раздвоилось: она одновременно воспринимала все окружающее с холодной бесстрастностью и готовностью отдаться всеобщему веселию. Джакинт вся сконцентрировалась на ощущениях, глаза поглощали все, что творилось вокруг, нос жадно вдыхал чудесные ароматы, мозг реагировал на любую остроту. Джакинт нравилось все это и она охотно шла за Вэйлоком.

Они посетили дюжину Домов, попробовали множество угощений, напитков.

Восприятие Джакинт стало притупляться – окружающее напоминало ей теперь размытую, с линялыми красками картину.

Невдалеке игроки кидали копья в живых лягушек. Зрители бурно приветствовали каждый удачный бросок, осмеивали неудачников.

– Это противно, – сказала с отвращением Джакинт.

– Зачем же ты смотришь?

– Мне не оторваться. В игре есть какая-то мрачная притягательность.

– Игра? – Это не игра. Они делают вид, что играют. Им просто нравится убивать.

Джакинт отвернулась.

– Должно быть, это Вейрды.

– Может быть, каждый из нас немного Вейрд.

– Нет, – она энергично замотала головой, – только не я.

Они дошли до границы Района Тысячи Воров, повернули назад и заглянули в кафе «Памфилия».

Механическая кукла принесла им покрытые инеем стаканы с Санг де Диос.