Текст книги "Осень Ричарда Блейда"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Глава 7

Уставившись в пульт управления, подмигивавший цветными огоньками, Ричард Блейд размышлял, проигрывая варианты предстоящей беседы. Только сейчас, пребывая на спутнике Земли, в нескольких ярдах от убежища паллатов, он понял, насколько опасна его миссия. Воистину, она была чревата самыми непредсказуемыми последствиями, и стоило семь раз взвесить все обстоятельства, прежде чем воспользоваться никер-унном!

До сих пор отношения с пришельцами находились в состоянии неустойчивого равновесия: паллаты старались явно не обнаруживать себя, лидеры Земли словно бы не замечали их присутствия, народы же, как всегда, безмолствовали и питались сплетнями, слухами и завлекательной продукцией Ван Дайкена. Однако определенный контакт был налицо; ведь взаимное игнорирование – тоже форма контакта, причем не самая лучшая.

Действия Блейда могли сдвинуть это равновесие; от того, что он сделает или скажет, зависела последующая реакция чужаков. Они могли прислушаться к мнению эмиссара палланов, роль которого он намеревался сыграть, могли вообще не вступать с ним в разговоры, могли избрать самое неприятное решение. Неприятное для Земли, разумеется! Блейд представлял себе, на что способны Защитники, хотя средства, имевшиеся в их распоряжении, оставались тайной за семью печатями. Вероятно, они могли превратить Солнце в сверхновую звезду или разнести в клочья любую из планет, но странник полагал, что паллаты не станут прибегать к таким сильнодействующим средствам. Другое дело – санация Земли: полная, с уничтожением животной жизни, либо частичная, в результате которой будут истреблены только полуразумные дикарипаллези. Эта ситуация казалась вполне возможной; если уж паллаты пойдут на решительные действия, то вряд ли они ограничатся чисткой земных ядерных арсеналов, которые всегда можно возобновить. Здесь невольно напрашивалась аналогия с методом, использованным Гераклом для приведения в божеский вид авгиевых конюшен.

Но кроме этого Блейда беспокоила еще одна проблема, не столь глобальная, но тоже весьма существенная. Эта проблема сейчас находилась рядом с ним, в соседнем кресле, и требовала немедленного разрешения.

Оторвав взгляд от пульта, странник посмотрел на спящего Гарри Нибела, обдумывая его судьбу. Темнокожий пилот, не подозревая об этом, спокойно слал; гладкая кожа казалась чуть сероватой, под глазами пролегли черные полукруги, полные яркие губы, чуть полуоткрытые, слегка подрагивали. Он был красив – настоящей мужской красотой, не признающей различий в цвете кожи, в национальной принадлежности и расе. Тонкие черты лица – скорее семитские, арабские, чем африканские, гордый профиль, открытый выпуклый лоб, небольшие, изящной формы уши… Немудрено, подумал Блейд, что женщины вешаются на шею этому парню.

Он принялся размышлять над весьма деликатной проблемой. Предположим, ему удастся установить связь с паллатами; предположим, состоится беседа – несомненно, на оривэе. Как на это отреагирует Нибел?

Оба пилота, первый и второй, знали, что выполняют крайне секретное задание. Их командир, он же – эксперт по контактам с чужаками – обладал неограниченными полномочиями и властью; его надо было доставить в определенную точку, к куполу неподалеку от Океана Бурь, а затем вернуть на Землю. Разумеется, и Дугласу, и Нибелу полагалось оказывать полное содействие в этой миссии; особенно Нибелу, ибо он сопровождал командира на поверхность Луны. Такие инструкции были даны Стоуном и повторены пилотам их начальством из НАСА, которое обеспечивало техническую сторону операции.

Техническую сторону – только! По словам генерала, о странном куполе у Океана Бурь было известно очень немногим: специалисту, который его обнаружил, начальнику соответствующего отдела и двум высшим чинам НАСА. Всего четыре человека, если не считать Дугласа и Нибела! Но это не означало, что кто-либо из этих четверых – даже директор Национального Управления Аэронавтики! – будет допущен к материалам экспедиции. Блейд и его пилоты должны были отчитаться перед Стоуном, тот доложит президенту, а президент решит, кому и сколько положено знать. Разумеется, если полученные сведения будут затрагивать интересы всей Земли, то Штаты передадут информацию всем правительствам и странам – тем, кто готов поверить в столь невероятную историю, но на первом этапе поднимать шумиху не стоило.

Итак, что же подумает генерал Дэвид Стоун, когда пилот Нибел сообщит ему о беседе командира экспедиции с чужаками? О переговорах, проведенных на неведомом языке, с неведомыми целями? О том, что Ричард Блейд, эксперт по кокосовому маслу, свободно владеет речью пришельцев? Странник не без оснований полагал, что в этом случае никогда не увидит берегов родного Альбиона, пока Стоун не вытрясет из него все и не перепроверит информацию у Дж. и Лейтона. Но проект «Измерение Икс» пока оставался чисто британским, и Блейд не имел права посвящать в него союзников – даже ради спасения собственной шкуры.

Существовало несколько возможностей нейтрализации Нибела. Во-первых, сунуть его в скафандр и отправить проветриться, заблокировав радиосвязь с челноком – причем Блейд не был уверен, что последнее ему удастся. Вовторых, оглушить пилота и попытаться продержать его в бессознательном состоянии час-другой – но тогда возникал вопрос, сумеет ли травмированный Нибел поднять челнок на орбиту и чисто провести стыковку. В-третьих, устроить несчастный случай – сразу после благополучной стыковки. В-четвертых, удавить обоих пилотов, когда корабль закачается на ласковых волнах Тихого океана.

Все эти варианты Блейду не нравились; они были жестокими и оскорбительными по отношению к людям, делившим с ним тоску и ужас межпланетного странствия. Его жизнь зависела от пилотов, и они честно выполняли свой долг; неужели он должен предать или убить их ради сохранения секретности?

Возможно, в иной ситуации он бы не колебался, но тут было еще кое-что: оба этих парня ему нравились. И в особенности веселый чернокожий балагур Нибел.

* * *

Вздохнув, Блейд поглядел на часы, вмонтированные в панель, и легонько потряс своего пилота за плечо. Нибел раскрыл глаза.

– Просыпайся, Гарри… Ну, как себя чувствуешь?

Пилот потер кулаками глаза и улыбнулся.

– Отлично, командир. Ты был прав: после обеда и отдыха все выглядит не так мрачно.

– Тогда соберись с силами, дружище. Тебе предстоит серьезное нервное потрясение.

Нибел снова усмехнулся.

– Что, сейчас пойдем взрывать бомбу?

– Ни в коем случае. Я хочу, чтобы надпись, которую ты там оставил, сохранилась на века. – Блейд кивнул на иллюминатор, за которым виднелся изукрашенный Нибелом холмик.

– Весьма польщен. Что надо делать?

– Свяжись с Дугласом, сообщи, что операция входит в заключительную фазу и что мы пару часов будем сильно заняты. Пусть Керк нас не беспокоит.

Когда это было выполнено, Блейд достал никер-унн и выложил на ладонь. Глаза Нибела заблестели от любопытства.

– Что это такое, командир?

– Передатчик, Гарри, их передатчик.

– Откуда?!

– Из запасов Лейк-Плэсида.

– База ВВС, где?.. – он не закончил, многозначительно покосившись на холм.

– Она самая. У них есть очень любопытные штучки, Гарри.

Пилот, не спуская глаз с никер-унна, покачал головой.

– Похоже, эти парни не даром едят свой хлеб…

– Можешь не сомневаться. Так вот, подполковник Гаррисон Нибел, испытание этого устройства и является главной целью нашей экспедиции.

– Хм-м… Ничего не имею против. Приступим, шеф?

– Погоди, – Блейд пристально всмотрелся в темные глаза пилота. – Скажи-ка мне, Гарри, ты любишь свою жену?

– Которую?

– Последнюю, разумеется! Как ее… Карин?..

– Да, командир! – Нибел прижал ладонь к груди. – Я просто обожаю малышку Карин! У нее такие чудные золотые волосы…

– Так вот, Гарри, поклянись ее хорошенькой головкой и своей любовью, что твой рот будет на замке.

Нибел откинулся в кресле, и его лицо приняло обиженное выражение.

– Шеф, я давал подписку! Ты что же, считаешь меня болтуном?

– Нет, нет, Гарри, – Блейд похлопал его по затянутому в пластик скафандра колену. – Но я хотел бы тебе напомнить кое-что еще. Вспомни; ты должен повиноваться мне беспрекословно.

– Да, масса! Моя готова!

– Перестань дурачиться. Поклянись, что ты не скажешь никому ни слова о том, что сейчас произойдет. Никому!

Лукавая физиономия Нибела обрела некоторые черты серьезности.

– Что-то слишком торжественно у нас получается… – растерянно пробормотал он.

– Дело того требует, Гарри.

– Ну, раз требует… я клянусь…

– Ты не должен говорить ничего и никому, – повторил Блейд. – В том числе и руководителю этой операции.

– Э! – Нибел отодвинулся, удивленно уставившись на Блейда. – Ты имеешь в виду двухзвездного генерала, который нас инструктировал?

– Именно его. Я дам ему почти полный отчет, изъяв незначительные детали… можно сказать – личного характера… а ты подтвердишь мои слова. На случай раздельного допроса я скажу тебе, что говорить.

– Хм-м… Не уверен, что это соответствует моей присяге, командир… Но я все равно клянусь… Я думаю, ты не обманешь дядюшку Сэма.

– Вот и хорошо. Теперь посиди тихо.

Больше не обращая внимания на пилота, Блейд сосредоточился и заставил никер-унн изменить цвет. Маленький диск на его ладони порозовел. Секунду-друтую ничего не происходило; приборчик как будто прислушивался, прощупывал окружающее пространство невидимыми лучами, плел незримую паутину, протягивая ее вверх, вниз, в стороны. Вероятно, ничего подобного не происходило, но Блейду все представлялось именно так.

Внезапно диск снова изменил цвет, налился алым и ритмично замигал. «Сигнал вызова?» – подумал Блейд. Рядом с ним Нибел, глубоко вздохнув, шепнул:

– Мамма миа! Что это, Дик?

– Шестая попытка, Гарри. Шестая, мой мальчик!

– Попытка? Чего?

– Связаться с ними. Помолчи… нас, возможно, уже слышат.

Над никер-унном поднялся конус розоватого сияния; он ширился, рос, теплый алый отсвет заполнял крохотную кабину, словно с ладони Блейда вспорхнула, расправляя полупрозрачные крылья, утренняя заря. Потом в этом неярком зареве возник вихрь – скорее даже намек на завихрение, некий протуберанец из внезапно сгустившихся красных нитей; формы текли, стремительно изменялись, твердели, обретая четкость и цвет. Лицо! Гладкий высокий купол безволосого черепа, глубоко запавшие темные глаза, тонкие губы, чуть зеленоватая кожа… Керендра! Впрочем, иного Блейд не ожидал.

Изображение чужака полностью сформировалось, оставаясь полупрозрачным; странник улавливал сквозь него очертания скафандра Нибела. Пилот сжался в своем кресле и сидел неподвижно, словно статуя.

Керендра моргнул, его бесстрастная физиономия отразила что-то похожее на удивление, и Блейд на миг представил, что же видит их предполагаемый собеседник. Крохотную кабину жалкого кораблика, игру огоньков на пульте, фигуры двух людей в громоздких облачениях, похожие на миниатюрные торпеды кислородные баллоны… Впрочем, вполне вероятно, зеленокожий карлик не обратил внимания на это; его глаза смотрели прямо на Блейда.

– Ханната озинра! Ра лостар, стаа кирид…

Певучие слова приветствия прозвучали словно щебет экзотической птицы. Керендра вздрогнул.

– Ханната… Ра лостар, стаа кирид… – Казалось, он ответил почти машинально, даже не задумываясь над смыслом слов. Затем опомнился, посуровел, огладил тонкой рукой безволосый череп: – Кто и откуда? – голос его стал резким. – Вы с Вайлиса?

– Анемо, – ответил Блейд, отрицательно покачав головой. – Согласно принятой у вас классификации, я – паллан, наблюдатель. Можете называть меня Талзаной.

– Талзана? Пришедший из Леса? – теперь на лице керендры отражалось неприкрытое удивление.

– Да, именно так. Мне дали это имя друзья-оривэи… очень далеко отсюда.

Овладев собой, керендра чуть склонил голову и представился:

– Сайон’эл, оператор. Прошу подождать. Я свяжу вас с координатором.

Его облик померк, растворился в розовом тумане. Блейд, сощурив глаза, ждал.

Итак, координатор! Высокий пост, должно быть! Интересно, что же он координирует? Операцию по захвату Солнечной системы? Вряд ли… Насколько было известно страннику, паллаты решительно не одобряли насилия. Но Сайон’эл употребил совершенно определенный термин на оривэе, и «координатор» являлось наиболее точным его переводом на английский, да и на любой другой из земных языков. Не вождь, не руководитель, не директор и никакой иной титул, предполагающий, что один человек имеет власть над другим… Именно координатор… «гот, кто объединяет усилия» в дословном переложении с оривэя…

После своей талзанийской одиссеи Блейд догадывался, что в обществе паллатов ценность личности определяется не должностью, не властью, даже не общественной полезностью и уж во всяком случае не богатством – они все были богаты, так богаты, как и не снилось владыкам земных финансовых империй. Да, богаты, но не равны! Существовало понятие «арисайя», объединявшее такие качества, как авторитет, мудрость, достоинство, честь, ответственность, но неизмеримо более широкое. Блейд предполагал, что люди с высокой арисайя одарены врожденной или благоприобретенной способностью не ошибаться, видеть правильный выход из самых сложных положений. Это его заключение было чисто умозрительным; он много раз пытался представить себе, какие ценности существуют в обществе, где богатство и власть – сугубо исторические категории. Вероятно, паллаты особо выделяли тех, кто обладал даром предвидения, и решения или советы этих людей, в конечном счете, являлись определяющими.

В Талзане он встретил трех оривэев-лот, Джейдрама, Каллу и Сариному, представителей смуглой темноволосой расы. Джейд был молодым ученым, пат-дзур свалталом; похоже, это означало, что он занимается социологией примитивных рас. Он весьма заботился о своей арисайя, что верней верного доказывало ее незначительность – ведь истинный авторитет, достигший в своем деле вершин, равнодушен к приумножению славы. Что касается Каллы, прелестной девушки, ставшей подружкой Блейда, то она еще не задумывалась о подобных вещах – вероятно, в силу юного возраста. Но Саринома… Очаровательная Саринома, зрелая, как золотистый персик, и тоже не обошедшая странника своими милостями… О, она была совсем иным существом, отличным и от честолюбивого Джейда, и от своей ратанги, беззаботной малышки Каллы! Блейд не без оснований подозревал, что в ближайшие двести лет Джейдрам не обогатится и десятой частью ее арисайя. Тем не менее, они были любовниками.

Нибел кашлянул, прервав нить его воспоминаний.

– Да, Гарри?

– Чего мы ждем, командир? – голос пилота слегка дрожал.

– Не тревожься, никто не будет палить в нас из бластеров. Мы ожидаем приема у местного начальства.

– Но…

– Ш-ш-ш… – Блейд поднес палец к губам. – Представление начинается!

Над никер-унном сгустились тени, поплыли, потекли, формируя контрастное изображение. На сей раз это была комната – вернее, что-то вроде комнаты, ибо протяженность помещения Блейд не мог установить – его стены, пол и потолок скрывал белесоватый туман. В легких изящных креслах сидели двое; фигуры их казались небольшими, словно камера – или иной передающий прибор – находилась от них ярдах в пятнадцати-двадцати. Тем не менее каждая складка одежды, как и лица этой пары, были видны с недостижимой для земного телевидения четкостью.

Тот, что слева, относился к расе керендра. Он выглядел немолодым, и Блейду, знавшему, что лишь огромные интервалы времени оставляют следы на лицах людей этой расы, оставалось гадать, сколько же лет координатору – восемьсот, тысяча или все полторы. Пожилой керендра был облачен в изумрудное одеяние, гармонировавшее с зеленоватым цветом кожи, голова и безволосый череп казались слишком крупными для тщедушного тела, но вид его не был ни уродливым, ни, тем более, гротескным. Совсем наоборот! Глаза координатора смотрели остро и цепко, как у насторожившегося коршуна.

Справа сидел Защитник. Серебристый комбинезон, облегающий сильные плечи и грудь, снежные волосы, беломраморное лицо, белые кисти рук… Однако он не производил впечатления бесцветности – вероятно потому, что и бесстрастное его лицо, и застывшее в обманчивом покое тело производили впечатление невероятной мощи и несокрушимой уверенности в своих силах.

Стараясь не глядеть в сторону Защитника, Блейд произнес слова традиционного приветствия.

– Ханната, – ответил зеленокожий; Защитник только молча склонил голову – совсем земным жестом.

– Вы – Талзана, паллан, – произнес пожилой керендра после недолгого молчания. – Я – Фамор, координатор. Кто такой мой помощник, вы, должно быть, знаете.

– Да. Но я хотел бы услышать его имя, чтобы обращаться к нему с должным уважением.

– Кам! Хорошо! Защитник восемь – ноль три.

Блейд кивнул, судя по короткому номеру, этот страж спокойствия был на несколько рангов выше его талзанийского приятеля, Защитника двадцать два – тридцать.

– Мой спутник – земной пилот Гаррисон Нибел, – произнес он.

– Это не существенно. Паллези нас не интересуют.

В спокойном голосе координатора не замечалось и следа высокомерия или неприязни, только констатация факта. Блейд, однако, был рад, что его пилот не знает оривэя.

– Возрастает ли ваша арисайя, Фамор? – задал он традиционный вопрос вежливости, и глаза керендры довольно сверкнули.

– Анола. Как, вероятно, и ваша, Талзана?

– Анола, – Блейд утвердительно склонил голову. – Клянусь Единством, что может быть дороже самосовершенствования и радости жизни, которое оно приносит?

– О! Я вижу, вы хорошо знакомы с нашими обычаями!

– С обычаями оривэев, не керендра, – заметил странник.

– И мы, и они – паллаты. Мы различаемся во многом, но в главном – едины.

– Я знаю. Мои друзья-оривэи говорили об этом.

– Как их уважаемые имена?

Блейд погладил висок и улыбнулся.

– Они, по большей части, молодые люди, которые еще не живут, но лишь играют в жизнь, вряд ли вы что-либо слышали о них. Но одно имя я вам назову, Фамор… очень дорогое для меня имя… Пат Барра Саринома, моя лайя.

«Лайя» было общепринятым обращением между близкими людьми и дословно значило «дорогая», «милая», иногда это слово использовалось в значении «возлюбленная», но, строго говоря, оно не предполагало с полной определенностью наличия интимных отношений. Оставив Фамора в неопределенности на сей счет, странник прикоснулся пальцем к своему никер-унну.

– Это – ее подарок, хранящий память о наших встречах. Никогда не думал, что использую его для связи с вами.

Координатор склонил голову.

– Пат Барра Саринома… – медленно произнес он. – Это имя мне известно, как и многим другим… Пат Барра Саринома редко ошибается.

Блейд понял, что первый раунд за ним.

– Мне пришлось воспользоваться этим транспортным средством, – он обвел рукой крохотную кабину, – весьма примитивным и ненадежным, чтобы добраться сюда. Возникли обстоятельства, требующие личной встречи, но ваши пилоты очень осторожны, и я не смог вступить с ними в контакт на Вайлисе.

Фамор удивленно наморщил лоб.

– Разве у вас нет корабля, подобного нашему кхору? Или устройства для связи в со-пространстве?

– Нет. Я – наблюдатель, посланный на Вайлис, но наша методология изучения примитивных цивилизаций значительно отличается от вашей. Мы не используем при этом технических средств.

– Это означает, что вы живете на Вайлисе как его обитатель? Без защиты, без оружия, без связи?

Блейд кивнул.

Казалось, керендра был изумлен.

– Но это же очень опасно! – он всплеснул тонкими руками. – Как вам удается выжить в дикарском мире, где разумные существа калечат и уничтожают друг друга? Невозможно представить! В любой момент вы рискуете расстаться с жизнью, самым благословенным даром Мироздания!

– Я могу справиться с любыми неприятностями, – произнес Блейд, – меня специально готовили к этому. Да, нужно обладать силой, смелостью и бесконечным терпением, чтобы выжить на Вайлисе, но зато это приносит свои плоды. Мой народ полагает, что нельзя изучать общество разумных, оставаясь вне его, с позиции внешнего наблюдателя, гарантированного от нежелательных контактов. Только погрузившись в примитивную архаическую культуру, став ее частью, можно сделать правильные выводы. И я полагаю, что в результате нам известно о Вайлисе много больше, чем вам.

Фамор нахмурился, размышляя, потом поднял глаза на странника и долго глядел на него с суровым и недоверчивым выражением на лице. Наконец взгляд координатора смягчился, и он произнес:

– Если все сказанное правда – а я не вижу причин считать иначе, – примите мои поздравления, Талзана. Вы очень мужественный человек, и ваша арисайя, без сомнения, высока.

Блейд понял, что выиграл второй раунд.

– Мы не знали, что в системе Вайлиса присутствуют наблюдатели палланов, – продолжал Фамор. – Теперь это, безусловно, будет учитываться. – Он расправил складки своего просторного одеяния и задумчиво покосился на Защитника. – Я полагаю, что у вас, Талзана, были причины искать контакта с нами, но прежде, чем перейти к ним, мне хотелось бы задать один вопрос…

Странник насторожился. Еще одна проверка – вроде вежливой просьбы сообщить имена знакомых оривэев? Чувство, что он ходит по лезвию ножа, охватило Блейда.

– Мы полагали, что наша информация о Вайлисе всеобъемлюща, – сказал керендра. – Мы знаем их историю, жестокую и по большей части лживую, нам известны их идеалы, обычаи, верования – столь же нелепые, сколь и опасные; мы оценили уровень и направление развития их технологии – примитивной, но крайне разрушительной; и мы полагаем, что этот мир не сдаст экзамена на зрелость… – он помолчал, глядя на свои тонкие изящные кисти. – Позвольте спросить, что же такое вы выяснили о Вайлисе, что не было бы ведомо нам? Что заставляет вас рисковать жизнью, находясь среди этих дикарей?

Блейд усмехнулся; вопрос был важный, но отвлеченный, и не содержал сомнения в его статусе. Значит, его игра не разгадана; язык, гладкие речи и упоминание о Сариноме сделали свое дело.

– Вы правы и неправы, Фамор, – произнес он. – Да, мир Вайлиса опасен и жесток, как и любой другой, не перешагнувший порога зрелости… а я их, поверьте, повидал немало… Но ни один из них нельзя ни осудить, ни оправдать, ибо будущее их неясно. С равной долей вероятности они могут выжить, могут погибнуть, задохнувшись в собственном невежестве, непредусмотрительности, злобе… Но почти в каждом из этих миров – и на Вайлисе тоже – я встречал людей, понимающих опасность гибели и стремящихся предотвратить ее. С вашей точки зрения, они обладают большой арисайя, и это внушает надежду… ради них я воздержался бы от санации Вайлиса и прочих жестких мер… Поймите, судьбы их мира еще не решены, и лучше подождать, как требует истинная мудрость.

Фамор опять долго молчал, обдумывая сказанное.

– Возможно, вы правы, – координатор провел ладонями по лицу, будто смывая тяготы размышлений. – Собственно говоря, мы и не собирались… – он резко оборвал фразу.

– Я знаю, – мягко проговорил Блейд. – Я знаю, что не надо призывать вас к милости, только к терпению… Дайте им время.

– Кам! Хорошо! – координатор сделал быстрый неуловимый жест, и Защитник восемь – ноль три вдруг поднялся, отступил в сторону и растаял в белесоватом тумане. – Теперь коснемся предмета нашей встречи. Вам нужна какая-то помощь, Талзана?

– Нет. Я лишь хочу передать вам некую информацию.

– Я слушаю, Талзана.

Блейд набрал воздуха в грудь; наступал решающий момент. Хотя символический жест с удалением Защитника внушал ему определенные надежды, все еще могло перемениться; чтобы вызвать назад стража порядка, координатору не потребуется много времени.

– Вероятно вы знаете, что обитатели Вайлиса обнаружили вашу… э-э-э… – странник замялся.

– Сенгаллу, Талзана. Объект, в котором мы находимся, на оривэе называется сенгаллой.

Прекрасно, решил Блейд, пусть будет сенгалла; слово это было ему неизвестно, но он не собирался сейчас выяснять его смысл.

– Итак, земляне обнаружили вашу сенгаллу, – повторил странник. – Их автоматические корабли регулярно облетают спутник Вайлиса, фотографируя его поверхность; на одном из таких снимков замечен блестящий округлый объект, предположительно – верх купола, прикрывающего какое-то искусственное сооружение.

Координатор склонил голову.

– Да, мы знаем об этом. Мы были несколько неосторожны… Теперь, как вы могли заметить, эта оплошность ликвидирована, – по тонким губам Фамора скользнула улыбка.

– Однако вы не можете изъять сведения, полученные специалистами Вайлиса, – заметил Блейд. – Впервые им с полной определенностью известно, что в их системе, вблизи их планеты, находится нечто инородное.

Координатор молча ждал; лицо его было бесстрастным.

– Это опасное знание, Фамор. На Вайлисе есть космические аппараты, пусть примитивные, но вполне способные доставить на спутник людей и оборудование. Предположим, люди Вайлиса так и поступят; предположим, они начнут раскопки, а вы примените активные средства… – странник помолчал. – Это не понравилось бы мне и моему народу. Лишняя точка напряженности… вы понимаете меня?

Керендра по-прежнему не пытался прервать Блейда ни словом, ни жестом; лишь по сосредоточенному взгляду можно было понять, что слушает он очень внимательно.

– Из произошедшего можно сделать и другие выводы. Если ваше присутствие будет подтверждено документально и станет свершившимся фактом в глазах лидеров Вайлиса, то неизвестность и страх объединят их. Они начнут вооружаться стремительными темпами, чтобы противостоять неведомой угрозе… – Блейд сделал паузу, вспоминая Азалту, где сложилась именно такая ситуация. – Стоит ли говорить, что подобное развитие военной технологии землян рано или поздно приведет к конфликту – с самыми фатальными последствиями для Вайлиса, разумеется. Я полагаю, вы в этом не заинтересованы, Фамор?

Не ответив на это замечание, координатор сухо поинтересовался:

– Что вы предлагаете, Талзана?

Блейд пожал плечами.

– На мой взгляд, существуют два варианта. Первый – вы открыто связываетесь с правительствами крупнейших стран Вайлиса и приводите доказательства своего миролюбия…

– Это исключено, – прервал собеседника Фамор. – Мы не вступим в контакт с паллези. Вероятно, вам известны наши законы на сей счет.

– Известны, – странник кивнул. – В таком случае, остается лишь одно – предать инцидент забвению.

– Это удастся?

– Может быть. Я попробую сыграть роль неофициального посредника и пущу в ход все свои связи…

– Они столь значительны?

– Да. В конце концов, попал же я сюда – на их корабле, как вы видите! Поверьте, Фамор, это было непросто!

– Догадываюсь. Итак, вы постараетесь локализовать просочившиеся сведения, а я… я тоже предприму необходимые меры. В самом ближайшем будущем!

– Надеюсь, вы проявите благоразумие и мудрую осторожность…

– Безусловно. Как того требует моя арисайя.

– Да, как того требуют честь, долг и снисходительность.

– Кам! Мне было чрезвычайно интересно познакомиться с вами, Талзана, и выслушать ваше мнение.

– Мне тоже, Фамор.

– У вас есть еще какие-нибудь просьбы?

– Только одна: передайте мое искреннее восхищение Пат Барра Сариноме…

Розовое мерцание никер-унна погасло. Встреча завершилась; представители двух высших цивилизаций обсудили судьбу третьей и вынесли взаимоприемлемый вердикт. Блейд вытащил платок и вытер лоб; он был мокрым, как мышь, ускользнувшая от кошачьих когтей.

– Поднимай свою лоханку, Гарри… И никаких вопросов, пока мы не выйдем на орбиту.

* * *

Через час с небольшим они зависли на высоте ста десяти миль над лунной поверхностью, поджидая Дугласа. Первый пилот находился где-то далеко позади и сейчас приближался к спускаемому аппарату, медленно наращивая скорость. В баках самого челнока топлива оставалось ровно столько, чтобы выполнить маневр стыковки.

Нибел сидел, бессильно, опустив руки на колени, но пилота вымотал отнюдь не трудный старт и не предыдущая короткая прогулка по Луне. Он был потрясен, и Блейд понимал его чувства: Гаррисону Нибелу, астронавту и подполковнику ВВС США, довелось лицом к лицу столкнуться с непостижимым. Теперь, когда бы ему ни встретились в околоземном пространстве чужие корабли, он будет представлять в их кабинах людей – таких, как Фамор, или таких, как Защитник восемь – ноль три.

– Они… разные… – вдруг произнес пилот, поворачиваясь лицом к Блейду. – Почему? И почему один говорил, а другой молчал?

– Маленький, в зеленой одежде – местный босс, – пояснил Блейд. – Второй, в серебристом комбинезоне – офицер охраны.

– Почему он ушел?

– Зеленокожий хотел показать нам, мне и тебе, что не питает дурных намерений и готов уважать представителей Земли.

«Ложь во спасение», – подумал странник. Его пилоту не полагалось знать, что там, на Луне, маленький координатор говорил не с Ричардом Блейдом, землянином, а с Талзаной, палланом.

– Что же теперь будет. Дик? Они уйдут? Или откроются?

– Ни то, ни другое, дружище. Просто станут вести себя поаккуратнее… – Блейд помолчал. – Это все, о чем я смог договориться, Гарри.

– А… язык?.. Откуда ты знаешь их язык, командир?

– Это давняя история – и довольно приятная. Меня обучила женщина…

– Их женщина?

– Да.

– Красивая?

– Очень.

Нибел мечтательно вздохнул.

– Везет же некоторым…

– Нам всем повезло, Гарри. Если бы я не знал их языка, с нами бы не стали разговаривать.

– Это и есть то личное, о чем не должны знать наши боссы на Земле?

– Да. Ни они, ни Дуглас. Мы провели переговоры на чистейшем английском, и я слово в слово передам их содержание Керку. А ты – ты слушай и запоминай. Может быть, придется…

Блейд неожиданно замолк; что-то заворочалось в его сознании, неясное, смутное, но вполне ощутимое, словно он уловил далекий неразборчивый зов.

– Что с тобой, командир?

В голосе Нибела звучала тревога, и странник вдруг осознал, что сидит, уставившись на свои стиснутые кулаки.

– Ну-ка, Гарри… У нас есть через что поглядеть на тот холмик?

– Конечно. Телескопическая система и камеры…

– Камер не надо. Я хочу увидеть то место собственными глазами.

– Сейчас… – Нибел выдвинул перископический тубус с зеркалами, передававшими изображение от небольшого телескопа, и начал крутить ручку. – Сейчас я наведу его, командир… – Внезапно он вскрикнул: – Ух ты!.. Ну и иллюминация! Гляди скорей!

Развернув к себе тубус, Блейд приник к окуляру, жмуря левый глаз. Он видел с огромной высоты знакомую равнину и пологий горный склон на востоке, увенчанный остроконечными скалами, но холмика над сенгаллой уже различить не мог. Каменный бугор словно бы исчез, растворился в потоке дрожащего призрачного света, в гигантской сияющей колонне, которая вырастала прямо из почвы; она тянулась вверх и вверх, скручивалась в огненный жгут, потом сверкнула молнией и исчезла. Вспышка была мгновенной и беззвучной, но Блейду показалось, что он уловил ослабленный расстоянием звук – не то громовой удар, не то рокот чудовищного двигателя. Конечно, то была чистая игра воображения.