Текст книги "Осень Ричарда Блейда"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Глава 3

В ту ночь Ричард Блейд долго не мог уснуть.

Он лежал на широкой постели, смотрел в потолок и думал. Думал о том, что ему уже сорок пять и, возможно, двери в иные миры закрылись перед ним навсегда; что его ждет унылое прозябание в чиновничьем кресле или отставка; что он не нажил ни большого богатства, ни семьи, ни детей – если не считать малышки Асты. Возможно, он обрел славу, но в самом узком кругу… настолько узком, что его известность скорее оборачивалась анонимностью.

Впрочем, к славе, он, был равнодушен – как и к богатству. Он, отдал бы все свои ордена, все звания и чины за еще одну попытку проникнуть в чуждый мир, загадочный и манящий. Луна тоже была таким миром, ничем не уступающим в данный момент Катразу, Сарме или Киртану. До недавних пор она оставалась для него безжизненной, бесплодной и совсем не интересной; мертвая планета, которую нельзя даже сравнить с реальностями Измерения Икс, в которых ключом била жизнь, ярились ветры, шумели леса, катили свои бирюзовые волны океаны. Но теперь на вечной спутнице Земли, в угрюмом и неприветливом мире, появилась тайна – и это решало все.

На миг Блейд почувствовал укол совести. Конечно, он должен был бы известить Дж., испросить разрешения… Впрочем, он не, сомневался в ответе; старик безусловно запретит ему ввязываться в новую авантюру.

С другой стороны, если не он, то кто же?.. Какими бы фантастичными не являлись домыслы Стоуна, генерал был прав в главном: на всей огромной Земле, среди миллиардов людей, лишь Ричард Блейд обладал необходимым опытом. И ни президент, ни русский генсек, ни даже Ее Величество не могли бы его заменить.

Усмехнувшись, странник перевернулся на живот и прикрыл глаза. Пожалуй, Дэйв Стоун и не подозревает, насколько верен его выбор… воистину, гениальность неведения! Как говорится, есть много путей к успеху, но лишь один из них верен… После экспедиций в Талзану и Иглстаз он, Ричард Блейд, неплохо овладел языком, певучим оривэем… ему ведомо, как управлять устройствами паллатов, он имеет необходимую для этого ментальную подготовку… он знает кое-что об их мире, об их обычаях и законах – если не слишком много, то и не мало… Наконец, он сражался с их мужчинами и любил их женщин! И неоднократно!

Блейд вспоминал об этом не ради бахвальства перед самим собой. Для всех и каждого на Земле паллаты были вещью в себе, явлением непознанным и таинственным, демонами или богами, готовыми в своей несокрушимой мощи спуститься с небес в грешный земной мир, творя справедливый суд или жестокую расправу. Он же, думая об инопланетных пришельцах, представлял мягкие руки Сариномы, нежность губ Каллы, твердое пожатие Джейда, изрезанное морщинами трагическое лицо зеленокожего Сиброла. Среди этих воспоминаний имел место и поединок с Защитником двадцать два-тридцать, существом могущественным и непостижимым… Блейд до сих пор ощущал жесткую хватку его рук, видел каменное лицо, белое, как снег горных вершин. Но в той схватке, что произошла в Талзане, удача улыбнулась ему, и теперь он знал, что под непроницаемыми серебристыми комбинезонами звездных рейнджеров скрывается человеческая плоть. Защитники тоже были людьми – пусть искусственными, пусть мутировавшими, но – людьми! И значит, их можно было либо победить, либо обмануть.

Последнее отнюдь не исключалось. Сильный берет силой, слабый – хитростью. Никто из паллатов, с которыми Блейд вольно или невольно вступал в контакт, не знал, что он – человек Земли. Может быть, только Саринома, мудрая и прекрасная Саринома, догадывалась об истине, но странник был готов дать голову на отсечение, что эта женщина не выдаст его тайны нигде, никому и никогда.

Для всех прочих – для Джейда и Каллы, для серебристых Защитников, для керендры Сиброла – он был и оставался палланом, эмиссаром некой развитой и миролюбивой цивилизации, ее полномочным представителем на Земле. На Вайлисе, как называли этот мир паллаты. В свое время ему удалось убедительно сыграть эту роль! Его мнимое могущество доказывал сам факт проникновения в иную реальность, в мир Талзаны, а также маленькие чудеса, которые помогал творить лейтоновский телепортатор.

Что ж, придется снова надеть эту маску, скрывающую его слабость… Он постучит в их двери и будет говорить как равный с равными! Только так!

Постучит в двери… Но ответят ли ему?

С этим вопросом, крутившимся в голове, Блейд и уснул.

* * *

После завтрака – тарелки неизменного фуд-квика и стакана минеральной – появился Дэйв Стоун, и вскоре выяснилось, что тревоги Блейда насчет двери безосновательны. Генерал знал, как решить эту проблему.

Инструкции по части прав и обязанностей были всеобъемлющими и подробными; Стоун повторил их трижды. Для будущего астронавта они сводились к весьма простым установкам: он имел право делать что угодно ради выполнения задачи и был обязан доставить информацию на Землю. Последнее означало, что по крайней мере один из пилотов должен остаться в живых, а также в здравом уме и твердой памяти. На секунду Блейд призадумался, кто же окажется этим счастливчиком – Дуглас или Нибел? Было бы желательно сохранить обоих; два пилота – куда надежнее, чем один.

Транспортным средством, которому предстояло доставить экспедицию на Луну, была ракета-носитель «Аполлон», стандартная трехступенчатая модель с крохотным отсеком жизнеобеспечения, на котором сверху крепился посадочный модуль. Горючего имелось в обрез, и после взлета и отстрела двух первых ступеней его хватало только на заранее предусмотренные маневры: выход на луноцентрическую орбиту, посадку и взлет модуля, операцию стыковки с основным кораблем, переход на орбиту возврата и торможение в атмосфере. Отсек жизнеобеспечения – с раскрытыми парашютами – должен был свалиться куда-то в Тихий океан, и генерал заверил Блейда, что их разыщут и подберут в течение трех-четырех часов. Конечно, если они не обратятся пар во время прохождения нижних слоев атмосферы.

Блейд попытался выспросить у своего работодателя кое-какие подробности насчет «Аполлона», его беспокоил вчерашний намек насчет расстояния между пилотским креслом и горшком. Стоун сказал, что объяснить это невозможно, это надо увидеть. Потом он мрачно добавил, что «Аполлон» – ракета для настоящих мужчин, для тех, кто не страдает от морской болезни и способен пролезть между вальцами блюминга.

Наконец дело коснулось пресловутого купола. Блейд полагал, что ему будет выдан молоток, чтобы постучать в воображаемую дверь, или пара фунтов взрывчатки, но у Стоуна имелся совсем иной план. С таинственной улыбкой он вытащил из кармана небольшой футляр и раскрыл его, продемонстрировав страннику хранившийся внутри маленький диск.

– Ну, мой мальчик, помните, что это такое?

Блейд кивнул. Никер-унн, миниатюрный прибор паллатов, воспроизводящий изображения, нечто вроде компактной записной книжки! То был один из талзанийских раритетов, переданный американцам на изучение восемь лет назад. Тогда они довольно быстро сумели извлечь из крохотного диска ряд картин и непонятных записей, но на этом, как полагал странник, дело застопорилось.

Маленькая круглая пластинка величиной с полупенсовую монету лежала на ладони Стоуна, отливая сапфировой синевой. Такие устройства Блейд видел в Иглстазе, где их считали талисманами для вызова духов. Он знал, что другая сторона никер-унна была молочно-зеленоватой, как нефрит, синяя поверхность использовалась для записи, зеленая – для воспроизведения. Он знал слова – вернее, ментальные образы, – которыми полагалось запускать тот или иной процесс: «показывай» для зеленой стороны, и «запоминай» – для синей. Наконец, ему было известно, как называется на оривэе эта штука, и в результате он не сомневался, что знает о никер-унне куда больше Стоуна.

Но через секунду Блейд упрекнул себя в самонадеянности.

Лицо генерала внезапно окаменело, на лбу выступил пот, и маленький диск сменил цвет – теперь он казался нежно-розовым, словно переливы утренней зари. Стоун осторожно повернул его, продемонстрировав, что зеленая сторона тоже стала красной. Потом исходные цвета вернулись.

– Уф-ф! – генерал вытащил платок, вытер испарину. – Нелегкая процедура для меня!

– Что это значит, Дэйв? – в глазах Блейда сверкнуло любопытство.

– Если помните, в свое время мы установили, что эта игрушка управляется мысленным усилием… что-то вроде телепатии и биотоков мозга… Считалось, что известны две команды, аналогичные функциям видеомагнитофона – на запись и воспроизведение. Но это не все, мой мальчик, далеко не все! В «красном» режиме это устройство превращается в передатчик! – Стоун помахал платком на лицо, все еще потное после приложенных усилий. – Только не спрашивайте меня, в каком диапазоне он работает… По мнению наших спецов, радио тут не при чем.

Молодцы, невольно восхитился Блейд и протянул руку.

– Вы позволите?..

– Да-да, конечно! Берите и владейте! Это для вас! Как видите, стучать по куполу не придется.

– Вы пытались наладить связь прямо с Земли? – странник положил на ладонь маленький диск.

– Разумеется! И не один раз! Но радиус действия передатчика ограничен. Точное расстояние пока неизвестно, но он явно не предназначен для космической связи. Чтото вроде «уоки-токи», как я полагаю.

Блейд сосредоточенно уставился на никер-унн.

– Что надо представить для перехода в другой режим?

– Ну, например, что вы говорите в него, как в микрофон, или слушаете… Я, на всякий случай, представляю и то, и другое, но получается неважно.

«Связь!» – мысленно произнес Блейд, представив, как от поверхности никер-унна исходят пучки неких лучей, стремящихся во все стороны, к небесам и горизонту. Диск порозовел, и странник, довольно хмыкнув, проделал обратную операцию.

– Здорово у вас получается, – с легкой завистью отметил генерал, – Большая практика, так?

– Наоборот, меньше, чем у вас. Но я занимаюсь карате, а восточные единоборства – это не просто драка… это целая философия, дисциплинирующая разум.

Стоун, кажется, не поверил. Буркнув, что придется, видно, поискать телепатов на ринге, он протянул Блейду футляр. Затем они отправились обедать – опять в окружении команды недремлющих стражей.

Блейд, несколько устрашенный рассказами о ракете «для настоящих мужчин», ухе не заглядывался на генеральский бифштекс, а мрачно и сосредоточенно глотал фуд-квик. В ближайшее время бифштексы и пудинги были не для него; ускорение при старте выдавит все эти кулинарные излишества наружу. Странник быстро справился со своей порцией и прикрыл глаза, ощущая, как уходит чувство голода. Полезная штука эта концентрированная пища, решил он; не слишком вкусно, зато эффективно.

После обеда полагалось спать. Блейд устроился на широком ложе в спальне, провел несколько тренировок с никер-унном, заставляя его то розоветь, то возвращаться к исходным цветам, потом задремал. Он не привык спать днем, однако веки сами опускались, а по телу разливалась приятная истома. Возможно, в пищу было подмешано слабое снотворное, но это его не тревожило; он знал, что находится в безопасности и под надежной охраной.

Проснулся он от осторожного похлопывания по плечу. Над ним склонился Стоун, а в дверь заглядывал еще какой-то человек с небольшим черным чемоданчиком в руках. Увидев, что Блейд открыл глаза, Стоун повернулся к своему спутнику.

– Подождите в гостиной, доктор.

– Слушаюсь, генерал.

Странник сел, потянулся и поднял взгляд на своего работодателя.

– Пора на ужин, Дэйв?

– Пора, мой мальчик, пора, только не на ужин. Есть вам теперь придется не скоро.

Блейд пожал плечами и встал.

– Надевайте! Прямо на голое тело! – Стоун протягивал ему комбинезон из невесомой эластичной ткани. – Эту штуку вы будете носить во время полета и на нее же натянете скафандр.

– Скафандр?

– Что вас так удивляет? Или вы собираетесь бегать на Луне нагишом?

Ухмыльнувшись, Блейд застегнул молнию комбинезона, потом сунул в карманчик с клапаном драгоценный никерунн. Обычно его странствия в новых мирах начинались с поисков оружия, пищи и одежды, но на сей раз все было иначе. Совсем иначе!

Повинуясь кивку генерала, он обогнул постель и лишь теперь заметил, что на полу у окна стоит длинный ящик с откинутой крышкой. Он был изготовлен из темного пластика и слегка смахивал на гроб, однако показался Блейду не таким глубоким. Ящик заполняла губчатая масса, похожая на поролон.

– Прошу! – Стоун жестом гостеприимного хозяина показал на этот саркофаг. – Стандартный контейнер НАСА для транспортировки особо хрупкого оборудования. Последний раз, насколько мне помнится, в таких перевозили детали телескопа.

Блейд с сомнением заглянул в ящик.

– Я все-таки не телескоп, – сказал он. – Пожалуй, эта штука для меня маловата. Я сюда не влезу, Дэйв.

– Влезете, если подожмете колени.

– Но тогда не закроется крышка!

– Закроется, мой мальчик. Даже если для этого мне придется сложить вас вдвое.

– Но зачем? Разве вы не можете доставить меня на стартовую площадку в неупакованном виде? Почему я должен…

– По соображениям секретности, – прервал его генерал. – Полезайте в ящик, Дик

Все еще покачивая головой, странник лег и, как было приказано, поджал колени; губчатая масса плотно охватила его тело со всех сторон.

– Ну, что дальше? – его глаза остановились на лице Стоуна.

– Дальше придет доктор и вколет вам некий препарат. Вы заснете; контейнер погрузят в вертолет и под моим личным присмотром доставят прямо на стартовую площадку. По нашим расчетам, вы очнетесь ровно через двадцать четыре часа на полпути к Луне.

– По-моему, вы слишком носитесь с этой секретностью, – проворчал странник.

– Дело не только в секретности, Ричард. Капсула жизнеобеспечения рассчитана на двоих, и во время запуска вы будете только мешать пилотам.

– А потом?

– Что потом?

– Кто кому будет мешать?

– А! Потом наступит невесомость. Как-нибудь разместитесь. Во время свободного полета можно лежать хоть на потолке.

– Ладно, – Блейд заворочался, устраиваясь поудобнее. – Будем считать, что вы меня убедили. Зовите свою клистирную трубку, Дэйв.

– Кстати, в глубоком сне вы легче перенесете перегрузки, – заметил Стоун. – И не беспокойтесь насчет дыхания, в крышке прорезаны щели. – Он выглянул в коридор и распорядился: – Майор! Прошу вас! Пациент ждет.

Медик материализовался словно из воздуха, встал на колени, осторожно поднес к шее Блейда небольшой шприц с бесцветной жидкостью. Странник ощутил мгновенный укус иглы, что-то теплое просочилось в вену, потом смоченный спиртом клочок ваты закрыл крохотную ранку. Доктор отодвинулся куда-то, и на месте его возник Стоун. Отсюда, снизу, он выглядел настоящим великаном – ноги расставлены, руки сложены на груди, массивная лобастая голова с завитками светлых волос чуть склонена к плечу. Он стоял и смотрел на Блейда – секунду, другую, третью… Потом губы его зашевелились, и странник, теряя сознание, разобрал.

– В добрый путь, Ричард, в добрый путь…

Глава 4

Снадобье, которое вкололи Блейду, вначале погрузило его в полное беспамятство. Он ничего не ощущал, когда крепкие парни из «группы захвата» вытащили ящик с его телом из коттеджа, бережно погрузили в фургон и доставили на вертолетную площадку. Когда машина поднялась в воздух, он по-прежнему крепко спал и не видел никаких снов, плавное покачивание вертолета и мерное гуденье моторов баюкали его. Ничего не изменилось и за время перегрузки. Руки техников из команды обслуживание приняли контейнер; затем, под неусыпным наблюдением Стоуна и его людей, пластмассовый ящик с драгоценным содержимым был поднят к люку и передан в жилую капсулу, где его расположили у задней стены, поверх точно такой же емкости, в которой хранились продукты и кое-какое оборудование.

Люк задраили, начался контрольный отсчет, Ричард Блейд спал. Внезапно веки его чуть дрогнули, дыхание участилось, с губ слетел странный звук – не то стон, не то невнятное проклятье. Начался кошмар.

Страннику мнилось, что он лежит под плитой огромного пресса, которая давит на него все сильней и сильней. Он напряг мышцы, пытаясь в непроизвольном усилии удержать нависшую над ним чудовищную тяжесть, но тщетно, плита опускалась, плющила плоть и кости, превращая человеческое тело в кровавый блин. Потом ее сменил асфальтовый каток, который раз за разом утюжил Блейда с головы до ног, довершая работу пресса. Это было ужасно! Впрочем, все эти неприятные ощущения не превышали мук, которыми одаривал странника лейтоновский компьютер.

Наконец каток и пресс исчезли, лицо спящего разгладилось, он задышал мерно, спокойно, слабая улыбка тронула губы. Нет, ему и сейчас не снились счастливые сны, но переход от недавнего кошмара к полному беспамятству казался блаженством. Так прошло еще несколько часов.

* * *

Ричард Блейд очнулся. Над ним склонялось чье-то лицо – не Дэвида Стоуна; этот человек выглядел гораздо моложе и совсем не так величественно, как руководитель Группы Альфа. Парень скалился по весь рот, белки глаз и великолепные зубы сверкали на фоне шоколадной кожи, черные щегольские усики щетинились над пухлой верхней губой, не менее щеголеватые бачки обрамляли веселую физиономию. Его прическу Блейд не мог разглядеть: голову и верхнюю часть шеи охватывал плотный мягкий шлем, застегнутый под подбородком.

– Первый раз вижу, чтобы командира доставляли на борт в ящике из-под сосисочного фарша, – по-прежнему скалясь, сообщил щеголь.

Странник постепенно приходил в себя. Внезапно марево полусна – полуяви исчезло, мозг заработал на полную мощь, словно набравший обороты мотор; Блейд вспомнил, где находится и что должен делать. Осторожно, не меняя позы, он чуть оттолкнулся кончиками пальцев от подстилки и неожиданно воспарил вверх, ощущая во всем теле необыкновенную легкость. Далеко он, однако, не улетел; потолок находился над ним на расстоянии протянутой руки.

– Нос, командир! Береги нос! – с притворным ужасом вскричал темнокожий щеголь, хватая его за щиколотку и подтягивая вниз. Блейд плавно приземлился на край своего ящика, окинул шутника суровым взглядом и приказал:

– Ну-ка ты, остряк! Доложись по всей форме!

– Мамма миа! Начальник-то развоевался!

Парень с усиками подтянул колени к подбородку и обнял их руками, приняв позу младенца в материнской утробе, – вероятно, по его мнению она была самой далекой от строевой стойки. Блейд приподнял бровь. Веселые дела! Полет только начался, а ему уже предстоит потерять одного из пилотов… Пока он соображал, что же делать с нахальным негром – то ли придушить на месте, то ли выбросить в открытый космос – к нему повернулся летчик, занимавший сейчас левое кресло у пульта управления. Этот выглядел постарше и походил на викинга: серые спокойные глаза, соломенные волосы, твердые тонковатые губы.

– Гарри, перестань паясничать, – произнес викинг. – Простите его, сэр, – это было уже адресовано Блейду, – у парня приступ взлетной эйфории. Через час-другой его вполне можно будет переносить.

«Если он переживет этот час», – отметил про себя странник, а вслух сказал:

– Прошу экипаж представиться.

– Полковник Керк Дуглас, первый пилот, сэр, – четко доложил светловолосый.

– Подполковник Гаррисон Нибел, второй пилот, сэр, – отрапортовал негр. Внешне – по всей форме, но он произнес это с таким ужасающим гарлемским акцентом, что Блейд уловил лишь имя.

– Ричард Блейд, командир данной экспедиции и экипажа, – представился он сам. – Дуглас, вы, насколько мне известно, доктор физики?

– Так точно, сэр. Калифорнийский университет, сэр.

– Хорошо. А вы, Нибел?

– Тоже доктор, масса. Электроника и связь, масса. Моя кончать Массачусетский Технологический.

– Трудно поверить… Ну ладно, официальная часть закончена. – Блейд оттолкнулся от контейнера, перелетел к стоявшему справа креслу второго пилота и протянул руку Керку Дугласу: – Дик.

– Керк, – светловолосый стиснул его пальцы и улыбнулся.

– Так. Теперь познакомимся с тобой, – Блейд обменялся рукопожатием с Нибелом. – Дик.

– Гарри, хозяин. Спасибо за честь, хозяин. Бедный негр будет помнить это до самой… О-о! Что ты делаешь! О-о!

Не выпуская руки второго пилота, странник сжимал ее все сильнее и сильнее. Белые в подобных случаях зеленеют; Нибел посерел. На лбу его выступил пот, губы задрожали, красивое точеное лица исказила гримаса боли.

– Э-э… Дик… сэр… пожалуй, хватит…

– Ты все понял, Гарри?

– Да, сэр.

– Когда я обращаюсь по имени, как ты должен ответить?

– Да, Дик.

– Отлично! Ты – понятливый парень. Теперь я вижу, что тебе не зря вручили докторский диплом.

Блейд разжал пальцы. Нибел, криво ухмыляясь, начал растирать кисть.

– Как говорила крошка Лин, моя вторая жена, когда мужчина не может взять умом, он берет силой… Но если бы ты сломал мне руку. Дик, кто доставил бы тебя на Луну и обратно?

– Первый пилот, я полагаю.

– Керк управляет кораблем в космосе, а я – мастер мягкой посадки.

– Хорошо, мастер. Я вспомню об этом, когда соберусь свернуть тебе шею… если ты снова начнешь корчить бедного дядюшку Тома.

Дуглас с наслаждением наблюдал за ними, паря над своим креслом и придерживаясь за спинку; его тонкие губы растянулись в улыбке.

– Хочешь, я открою тебе один секрет, командир? – он заговорщицки подмигнул Блейду. – Наш Гарри – сын преуспевающего черного бизнесмена не то из Ларчмонта, не то из Мамаронека, и был в Гарлеме раз пять за всю свою жизнь. Наверно, высматривал там хорошеньких шоколадных девочек, когда ему надоедали белые подружки.

Блейд кивнул, припомнив, что в Ларчмонте и Мамаронеке, северных пригородах Большого Нью-Йорка, могли селиться лишь люди весьма и весьма состоятельные. Видно, папаша Нибел был настоящим золотым мешком.

– Так, парни, – сказал он, – прошу вас запомнить следующее, на этом корабле командую я. Ваше дело – нажимать кнопки, крутить ручки и постараться не угробить нас всех при посадке. Остальное – мое дело. Ясно?

Согласное молчание было ему ответом. Поддержав таким образом свой авторитет, странник оглядел кабину. Она была невелика – двенадцать на шесть и на пять футов – и напоминала внутренность удлиненной консервной банки. В передней части располагалась панель управления с гигантским количеством циферблатов, рукоятей, маховиков и клавиш; приборы также громоздились на стенах над пультом, плавно переходящих в потолок. Вся эта машинерия и два пилотских кресла занимали ровно половину отсека, в оставшейся части тоже были какие-то приспособления и устройства, с экранами и без оных, но здесь, по крайней мере, можно было вытянуться в полный рост. В кабине имелись два небольших иллюминатора, казавшихся сейчас парой круглых картин в металлических рамах: по их абсолютно черному фону были разбросаны яркие точки звезд. У задней переборки лежали друг на друге два контейнера, верхний, из которого выбрался Блейд, зиял пустотой.

Он принюхался, постепенно начиная соображать, почему Стоун назвал «Аполлон» ракетой для мужчин. Безусловно, Ее Величество не сумела бы выдержать перелет в этом курятнике, даже ради знакомства с великой цивилизацией паллатов! Тут царили мужские запахи – пота, металла, пластика. Едва заметно пованивало мочой.

Сообразив это, Блейд почувствовал некий позыв. В конце концов, он проспал сутки, и теперь ему требовалось выполнить все, что положено, умыться, поесть, привести себя в порядок и так далее. Откровенно говоря, «так далее» беспокоило его больше всего.

– Подполковник Нибел, – командирским голосом распорядился он, – пока первый пилот занят, ознакомьте меня с правилами поведения в отсеке. Учтите, я не астронавт.

– Есть, сэр! Слушаюсь, сэр! – лицо Гарри приняло самое серьезное выражение. – Самое главное, сэр, не делайте резких движений, чтобы не повредить оборудование. Второе, во время маневров занимайте место в своем контейнере и пристегивайтесь понадежнее… тут есть ремни, – он продемонстрировал. – Третье, в случае попадания метеорита…

– Меня не интересует попадание метеорита, – прервал его Блейд. – И я обещаю, подполковник Нибел, задушить вас медленно, неторопливо, не делая резких движений.

– Понял, сэр! Прошу простить, сэр!

Нибел ловко порхнул к стене, покопался там, разворачивая какое-то приспособление, напоминавшее казенную часть стодвадцатимиллиметровой гаубицы, и бодро доложил:

– Вакуумный унитаз, сэр! Приведен в боевую готовность! Прошу вас!

Пока Блейд, спустив комбинезон, седлал непривычное устройство и приноравливался к нему, Гарри трещал без умолку:

– Вы, безусловно, правы, сэр, я не с того начал. Ведь клозет, по сути дела, самая важная вещь на корабле… центр местной Вселенной, можно сказать. Что такое в конце концов наша ракета? Как говорила моя пятая жена, унитаз с мотором, и все! А уж малышка Джейн понимала толк в таких вещах! Она была физиологом и…

– Была? – Блейд осторожно слез с насеста и подтянул комбинезон; унитаз за его спиной глухо рявкнул – вероятно, реализуя свои вакуумные функции – Что же с ней случилось, с нашей малышкой Джейн?

– Ничего. Она по-прежнему служит в НАСА. Прошедшее время, сэр, в данном случае означает, что крошка выпорхнула из моей постельки. Боюсь, навсегда… – Гарри грустно потупился.

Оправившись, Блейд пришел в хорошее расположение духа. Второй пилот помог ему умыться – соответствующее устройство оказалось еще сложнее вакуумного унитаза. Затем они поели, потягивая из туб саморазогревающийся фуд-квик, и странник велел Дугласу доложить обстановку. Согласно рапорту первого пилота, старт и отстрел двух ступеней были произведены без сучка, без задоринки, все бортовые системы функционировали нормально, корабль прошел около восьмидесяти тысяч миль и до выхода на луноцентрическую орбиту оставалось шестьдесят три часа. Дуглас также радировал в центр управления полетом, державшим их суденышко в радарном луче, что «двухсотфунтовый телескоп никаких повреждений при взлете не получил». Эта кодовая фраза предназначалась для генерала Стоуна.

Ознакомившись с обстановкой, Блейд провел беседу с экипажем. Выяснилось, что дежурство у пульта было чистой проформой – до маневра выхода на лунную орбиту их корабль вели земные станции слежения, и делать пилотам было абсолютно нечего. Этот полет не преследовал никаких военных или научных целей; у Дугласа и Нибела имелась лишь одна задача – доставить своего командира в некую точку на поверхности Луны в сотне миль к западу от Океана Бурь.

Оба пилота оказались ветеранами. Дуглас поднимался в космос в седьмой раз, для весельчака Гарри Нибела эта экспедиция была шестой. Он многословно жаловался, что каждый полет разбивает его семейную жизнь: по возвращении очередная жена давала ему отставку, опасаясь не то последствий космического облучения, не то чрезмерной славы своего супруга, не то его любвеобильности. Нибел страдал, ожидая, что так же поступит и крошка Карин, его нынешняя жена, шестая по счету, и все порывался поведать командиру историю своих несчастий.

Блейд велел ему заткнуться, лег в свой контейнер и заснул.

* * *

Его трясли за плечо.

– Командир! Проснись!

Блейд открыл глаза; в двух футах от него плавало лицо Дугласа, и было оно весьма мрачным.

– Обстановка?

– Полетное время – двадцать два часа пятнадцать минут; расстояние – девяносто шесть тысяч триста пятьдесят одна миля, – доложил первый пилот. Немного помолчав, он добавил: – За бортом наблюдается любопытное зрелище.

Оттолкнувшись от своего ящика, странник подплыл к левому иллюминатору. Где-то сзади маячил огромный диск Земли, голубой и зеленый, в разводах белых облаков; выше угадывалось яростно пылающее Солнце, отсеченное верхней закраиной окна. Но не эти великолепные светила и не звезды, неподвижные и яркие, приковали внимание Блейда: он заметил несколько разноцветных точек, перемешавшихся параллельно их курсу. Вернее говоря, примерно в том же направлении – эти огоньки словно танцевали в пространстве, то приближаясь к крохотному земному кораблику, то удаляясь в сторону Земли, Солнца, Луны или просто в пустоту.

– Можешь взглянуть с правого борта, командир, – подал голос первый пилот. – Там солнце не слепит глаза, лучше видно.

Блейд оторвался от иллюминатора.

– Спасибо, не стоит. Я увидел все, что хотел. – Он обвел взглядом свой экипаж: Дугласа, парившего над контейнером, и Нибела, который устроился в своем кресле. – Ну, что вы приуныли? Следят? Черт с ними, пусть следят!

– Ты, кажется, не удивлен? – спросил Гарри. Его физиономия, обычно сохранявшая лукаво-насмешливое выражение, сейчас была серьезной и даже угрюмой.

– Не удивлен. Ну и что?

– При виде такого эскорта, – глаза Гарри стрельнули к иллюминатору, – любой нормальный человек наложит в штаны.

– Значит, я ненормальный, – Блейд ухмыльнулся. – Скажи-ка мне лучше, может, у нас коллективная галлюцинация?

– А на локаторе у меня тоже галлюцинация? – зло ощерился Нибел. – А в прошлых полетах тоже была галлюцинация? А у русских парней тоже мания преследования?

– Они всегда появляются, рано или поздно, – пояснил Дуглас. – Сопровождают и наши объекты, и аппараты красных.

– Любопытно… – Блейд покосился на локатор, где танцевала стайка зеленоватых бабочек. – Значит, это общеизвестный факт?

– Как сказать… И мы, и русские космонавты всегда докладываем о таких встречах, но руководство… оно… как бы это выразиться…

– Не верит? – подсказал странник.

– Не то чтобы не верит… еще не сформировало мнения по этому поводу – скорее, так.

– Мы летаем в ближний космос ухе двадцать лет. Вполне достаточный срок для любого бюрократа.

Дуглас едва заметно улыбнулся.

– Проблема сия слишком сложна и запутанна, – он кивнул на локатор, – бюрократы же, что наши, что советские, большие тугодумы. Если проблема слишком сложна, то лучше всего сделать вид, что ее вообще не существует.

– Я понимаю, – Блейд кивнул. – Но почему у вас такой похоронный вид, парни? Может быть, они сопровождают наши корабли, чтобы оказать помощь в случае чего? Вроде нянек, которые следят за первыми шагами младенца?

– За те двадцать лет, о которых вы упомянули, сэр, – произнес Дуглас официальным тоном, – в космосе случались аварии, и довольно серьезные. И я что-то не припомню, чтобы нам оказывали помощь.

Этим словечком, «нам», он словно связал русских и американцев, объединив их в единое, великое и интернациональное братство звездоплавателей Земли. На миг Блейда уколола зависть – еще ни разу корабль под флагом его страны не поднимался в космос.

Они помолчали, потом Нибел сказал:

– Что до меня, то я чувствую некоторый дискомфорт при виде таких «нянюшек». Так и кажется, что в спину глядят шестидюймовые лазеры… и что они вот-вот просверлят в моей черной шкуре дырку с футбольный мяч.

Невесело усмехнувшись, Блейд окинул взглядом крохотную кабину. Он понимал чувства своих пилотов. Это замкнутое пространство, пульт, усеянный приборами… слишком ненадежными, слишком сложными и в то же время примитивными… Излишняя сложность была в данном случае свидетельством несовершенства. Как и сам их кораблик, немногим отличавшийся от жюль-верновского снаряда, выпущенного из пушки в луну…