Текст книги "Осень Ричарда Блейда"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

А за бортом изящно и легко танцевали чужие аппараты, то устремляясь вперед, то огибая в стремительном полете убогую консервную банку, в которой томились трое землян. Истинные властелины космоса, галактические странники, с холодным спокойствием разглядывали эту древнюю посудину, интересуясь, вероятно, лишь одним: не несет ли она какой-нибудь смертоносной начинки, которую надо вовремя распознать и обезвредить. Блейд, знавший больше других, был уверен: вряд ли паллатов интересует чтолибо иное.

Экипаж его, однако, пребывал в мрачном настроении, и обстановку стоило разрядить. Он повернулся к Дугласу:

– Первый пилот, есть ля на борту карты?

– Карты, сэр? Лунной Поверхности? Сейчас я… – Дуглас дернулся к пульту.

– Отставить, полковник, – приказал Блейд. – Я имел в виду другие карты.

– А… По этому делу у нас Гарри большой специалист.

– Так, хорошо. Второй пилот, что можете доложить по сути вопроса?

– Пожалуйста, сэр, – Нибел уже протягивал ему засаленную колоду.

– Надеюсь, не крапленые? – поинтересовался Блейд.

– Сэр!

– Чего еще ожидать от человека, совратившего шестерых женщин? – буркнул странник. – Ну, Нибел, взгляника, сколько птичек нас сопровождают?

– Двенадцать, сэр, судя по показаниям локатора.

– Превосходно! Значит, по четыре на нос. Оценим каждое из этих корыт, скажем, в миллион долларов… – Блейд поднял глаза к потолку, пошевелил губами, будто производя сложные вычисления. – Итак, джентльмены, у каждого из нас имеется исходный капитал в четыре миллиона. Садимся играть!

– Отличная идея, сэр, – Нибел потер ладони. – Бридж, экарте, баккара?

– Увольте, подполковник. Покер, только покер!

– Покер так покер. Керк, ты согласен?

Дуглас молча кивнул.

Игра в невесомости была сопряжена с некоторыми трудностями, которые астронавты преодолели, использовав планшет с зажимами для чашек, бумаги и других мелких предметов. После первого круга Блейд отыграл у Дугласа половину инопланетного корабля, а у Нибела – целую «тарелочку»; правда, в распоряжении второго пилота оставался еще экипаж из четырех зеленых человечков, оцененных по двадцать пять тысяч за голову. Странник заметил, что его подчиненные реже поглядывают на экран локатора, а больше смотрят в карты да почесывают в затылках. Это показалось ему хорошим признаком.

– Сдавай, – велел он Гарри.

– Есть, кэп, – Нибел ловко перетасовал карты и начал сдавать. В каждом его движении ощущалась большая практика; свою сдачу он держал в зубах, а партнерам всовывал карты прямо в руку. Закончив, он закрепил карты в зажимах и поинтересовался: – Желаете прикупить, джентльмены?

– Мне – две, – Блейд протянул руку.

– Одну, – Керк тоже сменил карту.

– Я не нуждаюсь, – сообщил Гарри. – Первая ставка?

– Двигатель, – Керк подмигнул Блейду.

– Ого! Это же у нас… – второй пилот справился с таблицей, где были расписаны цены на инопланетное оборудование, – это же сразу сто кусков! Крутой старт, Керк!

– Пасуешь?

– Нет, отвечаю…

Блейд тоже ответил, но с явной неохотой; у него на руках имелось королевское каре, и вся проблема заключалась в том, чтобы затянуть партнеров поглубже в омут торговли, а потом облапошить. Покер – психологическая игра!

Прошли по первому кругу.

– Добавляю обшивку, – сказал Керк.

– Отвечаю, – Нибел сделал пометку на листке, где фиксировался размер банка, затем поднял глаза на Блейда. – Извини, командир, могу я кое-что спросить?

– Спрашивай.

– Ты вроде бы не удивился, поглядев на наш эскорт?

– Нет. – Странник посмотрел в свои карты, мрачно покачал головой и тяжело вздохнул. – Отметь, что я тоже отвечаю, Гарри… Дьявол с вами, с фокусниками… только чтобы поддержать компанию…

– Не первый раз в пространстве? – продолжал допрос Нибел. В глазах Дугласа тоже блеснула искорка интереса.

– Первый, – ответил Блейд.

– И все же не удивился?

– Нет.

– Знал заранее?

– Что-то вроде этого.

Они прошли еще два круга, и Керк предложил открыться. Блейд предъявил свое каре, наблюдая, как вытянулись физиономии у противников, он стал богаче на корабль с четвертью.

– Хотел бы я знать, кто здесь фокусник… – разочарованно пробормотал Нибел. – Прошу прощения за дерзость, масса…

Блейд только загадочно усмехался; покер был его коньком.

Игра продолжалась. Иногда краткие фразы, которые они бросали друг другу, перемежал вопрос. Чаще спрашивал Гарри, но и первый пилот, гораздо более сдержанный, тоже стал проявлять любопытство. Вероятно, спокойствие, с которым командир отреагировал на чужаков, потрясло экипаж.

Наконец Нибел заявил:

– Возьмем, скажем, меня… я – пилот и по совместительству скромный специалист в области электроники и связи… Керк – доктор физики… – Он поднял глаза на Блейда. – Командир, прошу прощения… кроме полетов в космос, у тебя есть какое-нибудь хобби? Чем ты занимаешься на шарике?

– Ломаю пальцы любопытным пилотам, – странник ухмыльнулся.

– Ну, это само собой… А еще?

– Тебя интересует моя профессиональная принадлежность, Гарри?

– Разумеется.

– Очень хочешь знать?

– Видишь ли, босс, бедному негру будет как-то спокойнее, если ты окажешься лауреатом Нобелевской премии.

Блейд задумчиво обозрел потолок кабины и признался.

– Видишь ли, Гарри, я не лауреат, я – эксперт.

– В покере?

– Нет, больше по части кокосового масла.

Черные усики обиженно дрогнули.

– Смеешься над бедным негром, масса…

Странник торжественно поднял вверх руку, вытянул два пальца и произнес:

– Клянусь Господом нашим, что есть на шарике город, а в нем – здание с дверью, на которой так и написано. Ричард Блейд, старший эксперт отдела качества кокосового масла.

Если он и приврал, то чуть-чуть; однако Нибел подозрительно уставился на него.

– А ты, часом, не богохульствуешь?

– Гарри, Гарри… – Дуглас укоризненно покачал головой. – Ты забываешь, что допрос можно снимать только с младшего по званию.

Нибел было вскинулся, но Блейд сгреб его за плечо и внушительно произнес:

– Я и в самом деле эксперт, парень. И в покере, и в масле, и во многом другом.

– В другом? Среди этого другого есть что-то главное?

– Конечно. Выживание! – Странник посмотрел в черные зрачки Нибела, потом – в серые глаза Дугласа, и добавил: – Потому-то я и лечу с вами, и я – командир!

Они доиграли партию и подвели итог: Блейд стал владельцем целой флотилии из десяти летающих тарелочек, а у его партнеров было по одному жалкому кораблику. Гарри печально подергал ус и повернулся к локатору; на его зеленоватом экране подрагивали только две черточки.

– Гляди-ка, командир! Твоя десять миллионов смылись!

Блейд поглядел.

– Будем считать, джентльмены, что я инвестировал свой выигрыш в «Банк Нью-Йорк», а тот лопнул.

– Ну уж нет! – Нибел покачал головой. – Скорее на Манхаттан высадится инопланетный десант, чем прогорит эта контора! Там держит капиталы мой старик, – признался он спустя секунду, – а нюх у него, как у ищейки.

Глава 5

Ричард Блейд спал.

В пути он спал много, ибо кроме сна, покера и болтовни с пилотами заняться было нечем. Странно, но его энергичная натура, его мощное сильное тело будто бы не возражали против такого времяпрепровождения – возможно, предчувствуя, что и энергия, и силы понадобятся в скором будущем.

Ричард Блейд спал, и сны его в невесомости были легкими и приятными, как луч майского солнца, путешествующий по пестрому ковру и освещающий то прихотливый завиток узора, то фон, сотканный из нитей двадцати цветов, то розовую чашечку тюльпана или изысканные лепестки орхидеи. Иногда он улыбался во сне, любуясь наплывавшими видениями, иногда сжимал кулаки, но даже в такие минуты лицо его оставалось ясным. Он снова странствовал в лесах и горах, сражался и побеждал, плыл в океане на крутобоком паруснике, любил, вдыхал соленый и свежий ветер, наслаждался молодой силой, бурлившей в крови. Ему снова было тридцать три; может быть, тридцать четыре, и уж никак не больше тридцати пяти.

…Он стоял на склоне горы, пологими террасами спускавшейся вниз, к морю, такому пронзительно-синему, словно его поверхность была гранью огромного, тщательно отполированного сапфира. Он был наг, и яркое южное солнце ласкало кожу, приветствуя странника в новом мире, юном, прекрасном и загадочном, похожем сразу на Меотиду и Катраз, на Кархайм и Талзану, на Иглстаз и Таллах. Он видел могучие дубы, обрамлявшие террасы, зеленые свечи кипарисов, вытянутые в небесную синь, блестящие лаковые кроны лавров, заросли колючей акации; меж темными лентами лесов простирались лужайки с изумрудной травой, и он находился как раз на окраине такой просторной поляны.

Посередине нее темнел сложенный из гранита жертвенник – низкий серый пьедестал, на котором высилась увитая цветами статуя местного божества. Она казалась небольшой; издалека Блейд не мот разглядеть ни лица, ни фигуры, ни позы – только смутный силуэт, блеск белого мрамора да пестрые гирлянды цветов. Он решил, что этот божественный символ, мирный и величественный, прекрасно гармонирует и с морем, и с лесистым склоном горы, и с уютными лужайками, и с городом, чьи светлые и стройные каменные башни вздымались на побережье – там, где зеленая земля обнимала руками-мысами обширную бухту.

Внезапно послышался звук – тонкий и протяжный посвист свирели. Она тянула и тянула нежную мелодию, хрустально-чистую, как воздух этой Аркадии, и, двигаясь в такт ей, из-за деревьев стали появляться гибкие фигурки. Они танцевали, вытягиваясь многоцветной змейкой, такой же гибкой и упругой, как их тела. Блейд видел развевающиеся хитоны – бирюзовые, розовые, палевые, сиреневые, лиловые; стройные босые ноги ступали по мягкой траве, нагие руки плавно покачивались, словно отбивая ритм, волосы – рыжие, огненно-золотистые, каштановые, темные, как вороново крыло, и светлые, как лен, – падали на обнаженные плечи.

Цепочка девушек обошла статую, закружилась в хороводе, хитоны взлетели вверх, как крылья бабочек, поплыли в теплом воздухе и огромными цветами опустились в траву. Нагие плясуньи шли то влево, то вправо, высоко поднимая колени, прогибаясь назад, подставляя лица ветру и солнцу. Сияли розовые бутоны сосков на смуглых и белоснежных грудях, метались локоны, щекоча и лаская спины и станы, колыхались стройные бедра, играли в прятки с травой маленькие ступни, текла, струилась мелодия…

Блейд, очарованный, покинул опушку. Он двигался прямо к алтарю, окруженному кольцом теплой юной плоти, такой соблазнительно-дразнящей, такой многоликой, разнообразной, сладостной… Он миновал разбросанные в траве хитоны; тонкая прозрачная кисея вздымалась волнами под его ногами, исходила волшебным ароматом девичьих тел. До хоровода оставалось с десяток шагов, и странник остановился, приглядываясь к молодым плясуньям, сравнивая, выбирая. Эту… нет, эту, похожую на Талин, альбийскую принцессу… или ту, точное подобие малышки Оомы из Джедда… или одну из трех высоких гордых красавиц – меотидскую владычицу Гралию, Каллу, его талзанийскую любовь, Ланрану, царевну Ордоримскую…

Он прыгнул, подхватил на руки девушку; темный шелк волос расплескался по груди, алые губы дрогнули в испуганном вскрике. Флейта замолкла, хоровод распался, нагие фигурки заметались перед алтарем, словно моля свое божество о защите, и тогда загрохотали барабаны. Они стучали мерно, грозно, воинственно, и темная опушка дубовой рощи вдруг ощетинилась копьями.

На Блейда надвигалась фаланга. Теперь на поляне сверкали не девичьи нагие тела, а бронза панцирей; не прозрачные хитоны шевелил ветерок, а развевал плащи и жесткие плюмажи; не гибкие тонкие руки плавно струились в воздухе, а пронзали его копья и мечи. И девушка, пойманная им, вдруг превратилась в меч: длинный блестящий клинок с рукоятью из оникса, черного, как локоны красавицы, теплого, как ее кожа.

Любовь, битва! Нежные объятия после смертельной схватки, кровавый бой после поединка в постели! Что еще нужно мужчине!

Подняв сверкающий клинок, Блейд испустил боевой клич…

* * *

– Ты что ревешь, как гризли во время случки? – темная рука Гарри Нибела вцепилась в воротник комбинезона, и невесомое тело Блейда выплыло из ящика. Он раскрыл глаза, осмотрел крохотный отсек, принюхался к затхлому воздуху и буркнул.

– Сон…

– Что – сон?

– Сон не дал досмотреть, дьявол тебя побери! Боюсь, скоро у нас станет на одного пилота меньше.

– Ну, а я-то при чем? – Гарри на всякий случай отодвинулся. – Центр на связи. Интересуются самочувствием телескопа… значит, какая-то шишка хочет с тобой поговорить, командир.

– Ладно, скажи, сейчас буду…

Блейд подплыл к вакуумным удобствам, воспользовался, потом протер руки и лицо влажной губкой. Опускаясь в кресло второго пилота, он кивнул Дугласу, тот кивнул в ответ. На лицо Керка падали блики от огоньков на приборной панели, и оно казалось раскрашенной маской индейца: зеленоватый рот и подбородок, алое пятно на щеке, голубые полоски на лбу. Странник подумал, что и сам выглядит, скорее всего, не лучше.

Он взял наушники с дрожащим на изогнутом стерженьке шариком микрофона и водрузил эту конструкцию на голову. Большие круглые диски плотно прижались к ушам, отсекли едва слышную воркотню приборов, поскрипывание кресла Дугласа, шелест и стук – второй пилот копался в ящике, выбирая обеденный рацион.

На связи был Стоун.

– Как дела. Дик?

– Все в порядке.

– Вам привет от шефа.

– Надеюсь, вы не…

– Нет-нет, не беспокойтесь. Вы выполняете важное задание в Сан-Франциско… или в Лос-Анджелесе… Ревизию местных веселых домов, я полагаю.

– Благодарю за доверие, Дэйв.

Стоун помолчал.

– Дик, мы можем поговорить приватно? Так, чтобы не слышали пилоты?

– Что касается вас… – начал странник, бросив взгляд на Дугласа.

– Речь не обо мне, меня они не слышат. Но я хочу задать вам несколько вопросов и получить ответы. Совсем не обязательно, чтобы они дошли до их ушей.

– Боюсь, это трудно устроить. Как вы и предупреждали, тут между креслом и… гм-м… прочей мебелью колена не просунешь.

– Придумайте что-нибудь, Ричард. Вы же такой изобретательный человек!

– Ну, хорошо… ждите, Дэйв. Сейчас я посоветуюсь с экипажем.

Блейд сдвинул наушники чуть повыше и сказал:

– Парни, мне надо провести один секретный разговор. Какие будут идеи?

– Я могу заткнуть уши поролоном и лечь в твой гробик, – быстро сказал Нибел. – А Керка мы вышвырнем за борт.

– Ты все равно вытащишь затычки и будешь подслушивать государственные тайны, – возразил Дуглас, – поэтому в контейнер Дика заберусь я. Но сначала двину тебе в ухо – так, чтобы полчаса звенело.

Блейд усмехнулся.

– Вы в курсе поданных предложений, Дэйв? – спросил он, придвинув к губам шарик микрофона

– Да, я все слышал. Вы можете сделать так, чтобы звенело в ушах у обоих? И как можно дольше?

– Это было бы слишком жестоко, сэр. В конце концов, эти парни еще пригодятся… мне, по крайней мере.

Он увидел, как Нибел в комическом ужасе схватился за голову – видно, решил, что шишка из Центра велит командиру выкинуть за борт обоих пилотов.

– Ну, так что предложите вы сами? – нетерпеливо произнес Стоун.

– Спрашивайте, Дэйв, я отвечу.

– А! Понял! Эзопов язык?

– Если вы не владеете китайским, то это все, что нам остается.

После короткой паузы – видимо, генерал пытался поточнее сформулировать вопрос – в наушниках послышалось:

– Ваш первый пилот передал кое-какую любопытную информацию.

– И что же, это новость для вас?

– Нет, разумеется. О подобных встречах сообщают почти все наши астронавты. И русские, насколько мне известно, тоже.

– Чего же вы хотите от меня?

Генерал хмыкнул; Блейд не мог понять, какую эмоцию выражал этот звук – то ли раздражение, то ли Стоун развеселился.

– Вы подтверждаете этот факт?

– Сформулируйте точнее, чтобы у нас не возникло неясностей.

– Хорошо. Итак, полковник Дуглас сообщил, что ваш корабль сопровождают инопланетные летательные аппараты в количестве двенадцати единиц. Через два часа семнадцать минут осталась только пара наблюдателей. Еще через два часа исчезли и они. Дуглас кратко описал эволюции этих машин в пространстве, указал расстояние до них и предположительные размеры – по данным локатора. На дистанцию прямой видимости они, насколько я понимаю, не приближались. Вопрос: подтверждаете ли вы эти сведения?

– Целиком и полностью, Дэйв.

В наушниках воцарилось ошеломленное молчание. Подождав с минуту, Блейд произнес:

– Я чувствую, вы удивлены. Вопрос: почему? Ведь эта информация, по вашим же собственным словам, не является новой.

– Хм-м… да! Но одно дело получить ее от пилотов либо от технических специалистов, входивших в состав наших экипажей, и совсем другое – от вас.

– Не вижу разницы.

– Вы меня удивляете, Дик! И пилоты, и высоколобые умники склонны к шуткам. К очень своеобразным шуткам, уверяю вас! Это первое. Второе, они могли страдать галлюцинациями либо иметь определенные предубеждения, которые вызывают самые удивительные галлюцинации… Ну, вы понимаете, о чем я говорю: иногда человек видит не то, что есть на самом деле, а то, что ему хочется. Легенды же о чужих аппаратах, сопровождающих наши ракеты, ходят в пилотской среде чуть ли не с первого запуска… Наконец, третье: мы не можем исключить элемента рекламы. Понимаете, и пилоты, и ученые рано или поздно выходят в отставку, любой из них может неплохо подзаработать, разъезжая по стране с лекциями. Люди гораздо охотнее верят байкам тех, кто действительно побывал там, наверху, чем историям прочих мистификаторов. В силу изложенных выше причин, Ричард, нам крайне трудно отличить истину от ненамеренной или заведомой лжи… – Помолчав, Стоун поинтересовался: – Ну, теперь вы понимаете, в чем суть дела? Вы не склонны к шуткам, не страдаете галлюцинациями и вам не нужна реклама. Вы – объективный свидетель, совершенно неоценимый для нас! Итак, вопрос, вы подтверждаете факт появления чужих аппаратов?

– Да.

– Подробности?

– При личной встрече.

– Вы имеете в виду, что Дуглас нечто упустил? Вы заметили такое, о чем не сообщается в его рапорте?

– Да.

– Что именно?

– Дэйв, формулируйте правильно вопросы или запаситесь терпением.

– Я понял. Вы затрудняетесь говорить об этом при пилотах?

– Да.

– Информация касается инопланетных аппаратов?

– Нет.

– Вашего корабля?

– Это уже ближе.

– Вашего экипажа?

– Да.

– Но не вас лично?

– Не меня лично.

– Значит, речь идет о пилотах?

– Совершенно верно.

– Об их поведении?

– Да.

– Они запаниковали?

– Нет.

– Проявляли нервозность?

– Скорее, так.

– Вам пришлось предпринять какие-то меры, чтобы успокоить их?

– Да.

Стоун снова сделал паузу, обдумывая услышанное; Блейд ощущал в наушниках дыхание генерала, оно было тяжелым, взволнованным. Странно! Почему Стоун начал снимать с него этот допрос в таких неподходящих условиях? Не мог подождать до возвращения?

Внезапно он понял, в чем дело: его возвращение не гарантировалось. Весьма возможно, он останется вместе со своим экипажем на Луне – в качестве трофея паллатов или в результате какой-то неисправности в одной из многочисленных систем своего ненадежного кораблика. Стоун хотел получить информацию немедленно, и он ее получил. Из самых первых рук!

Удивительно, подумал Блейд, насколько доверие к тому или иному сообщению зависит от авторитетности источника. Биржевой маклер предсказывает колебания курса акций, юрист трактует закон, политик – политическую ситуацию… И люди готовы следовать их советам, учитывать их рекомендации, полагаться на их мнения, считая их если не абсолютной истиной, то уж, во всяком случае, более близкими к реальности, чем все исходящее от непрофессионалов. Скорее всего, это так, но привычка верить лишь авторитетам приводит к бессознательной слепоте, когда речь идет о необычном. Боссы от астронавтики вполне доверяли своим пилотам и ученым в делах, лежавших в пределах их компетентности, но факт поразительный, принципиально новый и нетривиальный вызывал у руководства НАСА инстинктивное неприятие. Даже у Стоуна, который занимался проблемами уфологии всю жизнь!

Блейд догадывался, почему его слова перевешивали все рапорты и доклады астронавтов, с точки зрения Стоуна он был профессиональным наблюдателем, а значит, лицом авторитетным и заслуживающим полного доверия. Каждый хороший агент – наблюдатель, причем крайне заинтересованный в объективной оценке увиденного, ибо домыслы, фантазии и галлюцинации в профессии разведчика означают смерть. Вероятно, Стоун все это учитывал.

Его голос прервал размышления Блейда.

– Благодарю вас. Дик, я удовлетворен. Как проходит полет?

– Нормально.

– Тогда – до связи.

– До связи, Дэйв.

Странник содрал наушники и повернулся к Дугласу и Нибелу.

– Ну? Что вы поняли, парни?

Первый пилот пожал плечами.

– Кажется, они проверяли мое последнее сообщение, командир?

– Нечто вроде этого.

– Эти жирные задницы – там, внизу, – считают нас ненормальными, – возмущенно произнес Нибел. – И теперь, Дик, ты тоже попал в небесную компанию умалишенных.

Блейд ухмыльнулся.

– Скорее всего. Особенно если они узнают, что я предложил разыграть флот тарелочек в покер.

– Это была превосходная идея, командир! Я думал только о том, как бы обчистить вас с Керком!

– Меня обчистить непросто, – сказал странник.

– В этом я не сомневаюсь, – подтвердил второй пилот. – Как говорила Франсуаза, моя третья жена, на всякого мошенника найдется свой Гудини.

* * *

После обеда и утилизации отходов разговор вновь вернулся к недавним событиям. Педантичный Дуглас припомнил все подобные случаи из своей практики – где, когда и что он видел, в каких количествах и на каком удалении от Земли. Он описал по крайней мере три типа летательных аппаратов – огромные эллипсовидные конструкции, напоминавшие дыню, довольно большие полусферы с плоским днищем и двояковыпуклые диски. По мнению первого пилота, эллипсоиды и сферы являлись кораблями дальнего и ближнего радиуса действия, а диски – разведывательными судами. Блейд припомнил, что в лейк-плэсидском музее хранились обломки такого бота, кхора, как называли его оривэй. Из него, по утверждению Стоуна, извлекли обгорелые и изуродованные трупы инопланетян – человекоподобных существ невысокого роста с зеленоватой кожей. Теперь странник не сомневался, что то были керендра, представители расы технических специалистов.

Когда Дуглас закончил, в воспоминания ударился второй пилот. Гарри Нибела не интересовала внешняя сторона событий; он больше напирал на собственные переживания при виде звена тарелочек, садившихся ему на хвост. Он пришел в астронавтику из истребительной авиации и привык ощущать под пальцем гашетку пулемета; отсутствие оной на космическом корабле повергало его в крайне нервозное состояние. Каждый раз при встрече с чужаками Нибелу хотелось выпалить в них, но, к счастью – своему собственному и пяти миллиардов землян, – ничем подходящим он не располагал: ни пушками, ни ракетами «воздухвоздух», ни самонаводящимися снарядами, ни термическими бомбами. Блейд, сочувственно покачав головой, рекомендовал ему отличный способ успокоить нервы – выпустить в пришельцев содержимое вакуумного клозета.

Засим оба пилота уставились на командира, всем своим видом показывая, что пришла его очередь развлечь компанию. Вполне возможно, их рассказы преследовали именно эту цель – вызвать на откровенность эксперта по кокосовому маслу, которого навязали им в начальники. Поразмыслив, Блейд решил поведать экипажу историю одной операции, зафиксированной в анналах МИ6А под кодом «Немо». Разумеется, он не собирался излагать все детали, хотя с той поры минуло более четырнадцати лет и главные участники тех весьма интригующих событий почили в мире. Впрочем, Ван Дайкен был все еще жив.

Этой личностью Блейд эпизодически занимался лет шесть или семь – начиная с шестьдесят первого года, со своей командировки в Лейк-Плэсид. Он был послан тогда в ведомство Дэвида Стоуна для предварительного ознакомления с деятельностью Группы Альфа, особого подразделения ВВС США, изучавшего факты, связанные с НЛО. Собственно говоря, Группа являлась единственным на планете и прекрасно оснащенным институтом уфологии; разумеется, совершенно секретным.

В Англии подобных заведений не было. Британская разведка и британские ученые считали уфологию занятием крайне несерьезным – несмотря на то, что на территории их собственной страны можно было обнаружить немало загадок подобного же плана, начиная от пресловутого чудовища из озера Лох-Несс и кончая Стоунхенджем. Времена, однако, менялись; все чаще на экранах локаторов систем раннего оповещения возникали загадочные всплески, которые никак не удавалось списать ни на русских, ни на природные явления вроде метеоритов и шаровых молний. Наконец отдел МИ6, занимавшийся нестандартными операциями, начал расследование.

Почти сразу же в поле зрения Дж., его бессменного руководителя, попала фигура Ван Дайкена. Этот голландец, человек ловкий и неглупый, делал бизнес на интересе публики к палеоконтактам, инопланетным пришельцам, йети, доисторическим чудищам и прочим загадочным явлениям и фактам, кои хранила земная история, джунгли Амазонки, Конго и Южного Китая, вершины Тибета и Анд, глубины океанов и прочие труднодоступные места. Продукцией Ван Дайкена были фильмы – надо признать, великолепные, – а также книги, статьи, интервью и лекции. Он не нарушал абсолютно никаких законов и греб деньги лопатой.

Блейду поручено было выяснить, что в сказках голландца истина, а что – ложь. Начал он издалека – с Бразилии, где в 1965 году якобы обнаружили пещерный комплекс, древнюю базу инопланетных пришельцев, битком набитую непонятными приборами, таинственными записями и золотыми изображениями людей и животных. Как водится, пещеры в амазонских джунглях охраняли индейцы, скальпировавшие всех любопытных без разбора рода и племени. Однако некий Умберто да Синто, бразильский спелеолог, сумел снискать благорасположение краснокожих и не только посетил загадочные пещеры, но и якобы провел туда Ван Дайкена. В результате у голландца появились новые статьи, новые книги и изрядные деньги.

Летом шестьдесят шестого Блейд расследовал эту историю. Ему удалось разыскать да Синто – который, правда, оказался не спелеологом, а дантистом и главарем местных мафиози – и отправиться с ним, с его командой и солидным запасом динамита в амазонские джунгли. Главным фактором убеждения послужила солидная сумма в фунтах стерлингов, которую он обязался выплатить бразильцу, если информация того подтвердится.

Путешественники действительно добрались на вертолете до какой-то пещеры, но тут между ними возникли разногласия. В результате вход в подземелье был взорван, да Синто разнесло на клочки, а его банду Блейд уложил из автоматического пистолета. Фактически можно было бы считать, что он столкнулся с шайкой обыкновенных жуликов, попытавшихся ограбить доверчивого англичанина – если бы не одно обстоятельство. После взрыва, надежно завалившего вход в пещеру, Блейд нашел в траве перстень, ранее украшавший палец мнимого спелеолога. Обычное кольцо, по виду – из золота; его овальную печатку украшал какой-то крылатый зверь вроде грифона, оседлавший не то колесо, не то солнечный диск. Вот это-то колечко Блейд и подобрал в траве, только теперь оно не выглядело обычным – вместо отверстия для пальца сверкала сплошная золотая пластинка.

Второй экземпляр этого загадочного украшения разведчик раздобыл той же осенью в Монако, фактически ограбив самого Ван Дайкена. Голландец был заядлым покеристом и, встретившись за карточным столом одного из игорных притонов с молодым и нахальным американцем, собирался обчистить его до нитки. Но получилось наоборот; богатый шалопай, которого не без блеска изобразил Блейд, имел неплохих помощников и хорошо отработанную сигнальную систему. Вскоре речь уже шла не о деньгах, а о чести; Ван Дайкен считался шестым игроком в Европе и дорожил своим реноме.

Блейд поставил весь свой выигрыш против бесспорного доказательства причастности к делам таинственным и неземным, которое должен был предъявить его противник в случае поражения. Поражение не замедлило наступить, и тогда Ван Дайкен и показал перстень, точно такой же, как у бразильца, и продемонстрировал его загадочные свойства, стянув с пальца. Чем Блейд и не замедлил воспользоваться! В притоне находилась пара его помощников, стажеров МИ6, крепких и умелых парней; втроем они спровоцировали скандал, в результате коего голландец оказался под столом в бессознательном состоянии – как и большинство посетителей. Перстень же, в качестве боевой добычи, нырнул в карман победителя.

Впрочем, все эти героические подвиги не привели ни к чему полезному. Проклятые кольца, ради которых Блейд перебил бразильских мафиози и нарушил покой игорного дома в Монако, не желали раскрываться. Их изучали весьма компетентные специалисты, но ни радиосигналы, ни высокочастотное электромагнитное поле, ни гаммаизлучение, ни лазер – как и прочие силовые приемы – не привели к успеху. У Блейда имелись свои догадки на этот счет, но лишь в Талзане, лет пять спустя, ему удалось их подтвердить. У троицы оривэев, которую он встретил там, тоже были такие кольца, и отпирались они ментальным внушением. Весьма разумная мера предосторожности, перстни с грифонами – или ринго – служили средством обороны, и с их помощью не составляло труда испепелить батальон автоматчиков.

Блейд так никогда и не узнал, каким образом ринго попали к да Синто и Ван Дайкену и что эта достойная парочка умела делать с ними – только ли снимать и одевать, либо им была доступна и другая, смертоносная функция этих устройств. Возможно, они обнаружили кольца в той самой бразильской пещере, возможно, ринго хранились там в активированном состоянии – хотя это совсем не вязалось с крайней осторожностью паллатов… Все могло быть, не исключая и того, что Ван Дайкен, сознательно или нет, являлся агентом и информатором чужаков. В Талзане, когда Блейд стал свидетелем сокрушительной мощи ринго, он вспомнил ту карточную партию в Монако, и его пробрал озноб. Если голландец знал о назначении колец, то мог спалить и нахального партнера-американца, и его приятелей, и весь игорный притон!

Вот эту-то историю, слегка подретушированную и расцвеченную драматическими подробностями, Блейд и преподнес своим пилотам, убив сразу трех зайцев. Во-первых, он их развлек, во-вторых, подготовил к тому, что с пришельцами шутки плохи, в третьих, дал понять, что его деятельность эксперта не ограничивается кокосовым маслом. В конце концов, подчиненные должны доверять своему командиру! В самом начале, едва не сломав кисть Нибелу, он продемонстрировал им свою силу: теперь же – информированность.

Рассказ произвел впечатление. Дуглас молчал, угрюмо уставившись в приборную панель, на которой перемигивались цветные огоньки, Нибел же, стащив шлем и взъерошив пышные волосы, пробормотал: