Текст книги "Декстер без демона"

Автор книги: Джеффри Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 22

Я ДОГНАЛ ДЕБОРУ, КОГДА ОНА РАЗВОРАЧИВАЛА СВОЮ МАШИНУ, и к счастью она помедлила секунду, чего было достаточно чтобы я подсел к ней. Мы поехали к регистрационному зданию. За всю короткую дорогу туда она не проронила ни слова, а я был очень занят своими проблемами чтобы об этом заботиться.

Быстрый поиск по записям с помощью моей новой подруги в приемной показал, что ни одна Тамми на занятия к Халперну не ходит. Но Дебора, шагающая туда-сюда по комнате, в ожидании результатов была готова к этому. "Посмотри последний семестр", попросила она. Что я и сделал, и снова ничего.

"Ладно", мрачно сказала она, "Посмотри в группах Уилкинса".

Это была прекрасная идея, и в доказательство к этому я сразу наткнулся на запись: мисс Коннор посещала семинар Уилкинса по ситуативной этике.

"Хорошо. Запиши её адрес".

Тамми Коннор жила в общежитии неподалеку, поэтому Деборе не пришлось тратить много времени чтобы довезти нас туда. Она припарковалась в запрещенном месте – прямо перед кампусом. Она вышла из машины и шагала к входу, прежде чем я успел только открыть дверь, но я поспешил за ней так быстро как мог.

Комната была на третьем этаже. Дебора предпочла пойти по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, чем тратить время на ожидание лифта, и так как этот подъем сбил мое дыхание я даже не смог пожаловаться. Я добрался до места как раз в вовремя чтобы увидеть как дверь комнаты Тамми распахивается и невысокая темноволосая девушка в очках хмуро отвечает, «Да?»

Дебора кивнула, "Вы Тамми Коннор, мисс?"

"Нет, нет конечно, не я", быстро сказала она, "Я Эллисон, мы живем в одной комнате".

"Ты знаешь где Тамми, Эллисон?"

Девушка втянула нижнюю губу и пожевала её, и ответила энергично мотая головой, "Нет".

"Как давно ее нет?"

"Два дня".

"Два дня?", Дебора в удивлении приподняла брови, "Это необычно для неё?"

Казалось Эллисон собирается сжевать свою губу, однако продолжая беспокойно ее терзать, выдержала довольно долгую паузу и изрекла, "Я ничего не собираюсь рассказывать".

Дебора долго смотрела на нее, и наконец сказала, "Я думаю ты должна нам рассказать, Эллисон. Мы считаем что у Тамми неприятности".

Мне показалось что это довольно сдержанный способ сказать о наших подозрениях что Тамми мертва, но я оставил все как есть, потому как стало очевидно, что эти слова сильно подействовали на Эллисон.

"О!", выдохнула она, "О, я знала что это произойдёт!"

"Что ты думала произойдёт?", задал я вопрос.

"Их поймали…", воскликнула она, подскакивая на месте, "Я ей говорила!"

"Я уверен ты так и делала. Так почему бы и нам не сказать?"

Она подпрыгнула чуть выше и прощебетала, "О, у неё связь с одним профессором. О, боже, она прибьёт меня за это!"

Лично я не думал что Тамми кого-нибудь сможет прибить, но чтобы быть уверенным до конца спросил, "Тамми носила драгоценности?"

Она посмотрела на меня будто я был умалишённым. "Драгоценности?", она произнесла это слово так словно оно было из иностранного языка, например, из арамейского.

"Да, именно", подтвердил я, "Кольца, браслеты – что-нибудь подобное?"

"Вы имеете ввиду её платиновый ножной браслет?", поинтересовалась она, очень вежливо, как мне показалось.

"Точно", сказал я и продолжил, "на нем были какие-нибудь надписи?"

"Ну да, её имя", ответила она, "Господи, как она разозлится на меня!"

"Эллисон, ты знаешь с каким профессором она крутит?", спросила Дебора.

Эллисон отпрянула назад, тряся головой, "Мне не следует это рассказывать"

"Это профессор Уилкинс?", спросил я, и даже невзирая на упрек во взгляде Деборы, ответ Эллисон на этот вопрос был очевиден.

"О боже! Клянусь, я этого не говорила!"

Один звонок по мобильному и у нас был адрес скромного жилища доктора Уилкинса на Коконат Гроув. Оно находилось в районе под названием Муринги, что могло означать или что наша альма-матер платит профессорам гораздо больше чем в былые времена, или что у профессора Уилкинса есть левые доходы. Когда мы повернули на эту улицу, начался послеобеденный косой дождь, который то уменьшался, то усиливался.

Мы легко нашли его дом. Номер мы увидели на жёлтой семифутовой стене, окружавшей дом. Дорогу преграждали ворота из кованого железа. Дебора остановила машину прямо напротив ворот, мы вышли и заглянули сквозь ворота внутрь. Дом был довольно скромным, не более 4.000 квадратных футов, и располагался по меньшей мере в 75 ярдах от воды, так что, возможно, не так уж и богат был этот Уилкинс.

Пока мы разглядывали ворота в поисках звонка, чтобы дать знать хозяину что мы приехали и хотим войти, передняя дверь дома отворилась и оттуда вышел мужчина в ярко-жёлтом дождевике. Он прошёл к стоящему на дорожке голубому Лексусу.

Дебора крикнула, "Профессор! Профессор Уилкинс!"

Мужчина посмотрел на нас из-под капюшона, "Да?"

"Вы не могли бы уделить нам минутку?"

Он медленно пошел в нашу сторону, наклонив голову и глядя на Дебору, "Зависит от того кто вы".

Дебора полезла в карман за значком и профессор Уилкинс осторожно приостановился очевидно боясь, что она достанет ручную гранату.

"Мы – это полиция", уверил я его.

"Мы…?", произнес он, и когда повернулся в мою сторону его полуулыбка застыла как только он увидел меня, погасла совсем, а затем он совершенно фальшиво улыбнулся снова. Так как я спец по фальшивым эмоциям и выражениям, я был совершенно уверен что увидев меня он был поражён, скрывая это под поддельной улыбкой. Но почему? Если он виновен, то вид полиции у ворот для него был бы хуже чем Декстер у двери. Но вместо этого он просто посмотрел на Дебору и протянул, "О, да, мы встречались возле моего офиса".

"Точно", сказала Деб, выудив наконец свой значок.

"Извините, это надолго? Я спешу"

"У нас просто пара вопросов, профессор. Это займет всего минутку".

"Хорошо", сказал он, глянув на значок, поднял на меня глаза, и тут же опустил, "Хорошо". Он открыл и распахнул ворота, "Проходите".

Хоть мы и промокли до нитки все же идея уйти с дождя показалась очень привлекательной. Мы прошли вслед за Уилкинсом в ворота, поднялись по дорожке и вошли в дом.

Интерьер дома был сделан в стиле, который я бы назвал Классический Стиль Обычного Богача с Коконат Гроув. Я не видел такого с детских лет, когда вице-мэр Майами сделал этот район доминирующим декоративным образцом застройки. Но это было давно, когда район ещё назывался Нат Гроув за свой свободный богемный дух.

Полы были покрыты красно-коричневой плиткой, начищенной до такого блеска что можно было бриться глядя в неё. Также в гостином уголке стояла обитая кожей кушетка и справа у большого венецианского окна два стула из того же гарнитура. Возле окна находился бар с большим, застеклённым и оснащённым терморегулятором отделением для вина. Возле него на стене висела картина в стиле ню какого-то абстракциониста.

Уилкинс провёл нас мимо двух горшков с цветами и остановившись не дойдя до кушетки, сказал с сомнением, "Ах, мы намочим кожаную мебель", и продолжил снимая капюшон, "Могу я вам предложить присесть у бара?". Он указал жестом на стоящие у бара стулья.

Я посмотрел на Дебору и она пожала плечами, "Мы можем постоять. Это не продлится долго".

"Хорошо", сказал Уилкинс. Он развёл руками и улыбнулся Деборе, "Что случилось такого важного, что вас прислали в такую погоду?"

Дебора даже покраснела немного, то ли от раздражения или чего-то ещё, не знаю. "Как давно вы спите с Тамми Коннор?", резко спросила она.

Счастливая улыбка исчезла и на мгновение холодное, неприятное выражение появилось на лице Уилкинса, "Кто вам сказал?"

Было видно что Дебора пытается вывести его из себя, и так как это одна из моих специализаций, я вмешался, "Вы должны будете продать этот дом, если срок контракта не продлят?"

Он стрельнул в меня глазами и в его взгляде ничего приятного не было. И к тому же он молчал. Наконец он произнёс, "Мне следовало догадаться. Таким было признание Халперна, да? Это сделал Уилкинс?".

"Так значит вы не спали с Тамми Коннор?", снова заговорила Дебора.

Уилкинс взглянул на неё и с видимым усилием, вернул мягкую улыбку на лицо. Затем покачивая головой произнёс, "Извините, никак не привыкну к вашей прямолинейности. Довольно успешная техника для ведения допроса, вы не находите?"

"Не очень. Вы не ответили ни на один вопрос", не согласился я.

Он кивнул. "Хорошо", продолжил он, "А Халперн рассказывал вам как он вломился ко мне в офис? Я нашёл его когда он прятался у меня под столом. Бог его знает что он там делал".

"Зачем, как вы думаете, он вломился в ваш офис?"

Уилкинс пожал плечами, "Он сказал что я подделал его бумаги".

"А вы это сделали?"

Он посмотрел на Дебору, потом перевёл взгляд на меня на какой-то непродолжительный неприятный момент, и снова глянул на неё, "Офицер, я пытаюсь помочь вам всеми силами. Но вы обвиняете меня в стольких вещах, что я даже не знаю на какой из вопросов отвечать".

"И поэтому не ответили ни на один из них?", спросил я.

Мой вопрос он проигнорировал. "Если вы мне скажете что общего между Тамми Коннор и бумагами Халперна, я с радостью вам помогу чем могу. В противном случае мне пора идти".

Дебора посмотрела на меня в поисках совета или же просто устав разглядывать Уилкинса, понятия не имею, поэтому я пожал плечами в своём самом лучшем стиле и она снова посмотрела на него, "Тамми Коннор мертва"

"О, боже!", воскликнул он, "Как это произошло?"

"Так же как и с Ариель Голдман"

"И вы знали их обеих", поддержал я сестру.

"Полагаю что многие люди знали их обеих. Включая Джерри Халперна", тут же отчеканил он.

"Профессор Халперн убил Тамми Коннор из тюремной камеры, так по вашему профессор Уилкинс?", поинтересовалась Дебора.

Он пожал плечами, "Я просто говорю что он тоже их знал".

"И он тоже с ней спал?", задал я вопрос.

Уилкинс ухмыльнулся, "Скорее всего нет. В любом случае не с Тамми".

"Что это значит, профессор?"

Он снова пожал плечами, "Просто слухи. Студенты болтают. Говорят что Халперн голубой".

"Меньше конкуренции для вас. Например в случае с Тамми Коннор", подсказал я.

Уилкинс хмуро посмотрел на меня, и будь я второкурсником я бы испугался, "Вам следует определится что вас волнует – убивал ли я своих студенток или трахал".

"Почему бы и ни то и другое?"

"Вы учились в колледже?", спросил он.

"Конечно, а что?"

"Тогда вам следовало бы знать что некоторые студентки сексуально домогаются своих профессоров. Тамми уже исполнилось восемнадцать, я не женат…"

"Вы не находите что это несколько неэтично иметь сексуальные отношения со своими студентками?"

"С бывшими студентками", проговорил он со злостью, "Мы встречались в прошлом семестре после окончания занятий. Нет никакого закона запрещающего встречаться с бывшими студентками. Тем более если она сама падает к тебе в объятия".

"Славная добыча", подытожил я.

"Вы подделывали бумаги Халперна?", продолжила задавать вопросы Дебора.

Уилкинс снова посмотрел на Дебору и улыбнулся. Было интересно наблюдать за кем-то кто так же хорошо как и я мог переключать эмоции. "Детектив, вы когда-нибудь встречали образец совершенства? Послушайте, Джерри Халперн прекрасный парень но…не слишком уравновешенный. И весь этот стресс повлиял на него, он решил будто я задумал целый заговор против него, чтобы всё мне одному досталось..", он опять пожал плечами, "Не думаю что я настолько хорош", он улыбнулся, "По крайней мере не в заговорах".

"Итак, вы думаете это Халперн убил Тамми Коннор и остальных?", спросила Деб.

"Я этого не говорил", сразу ответил он, "Эй, но ведь это он псих, а не я". Он сделал шаг к двери и вопросительно поднял бровь, глядя на Дебору, "А теперь, если позволите, я должен идти".

Дебора протянула ему визитку, "Спасибо что уделили нам время. Если вы вспомните что-нибудь, что сможет нам помочь, пожалуйста, позвоните мне".

"Обязательно", сказал он улыбнувшись и положив руку ей на плечо. Ей удалось не вздрогнуть. "Я действительно очень не хочу возвращать вас в такой дождь, но…" Дебора, как мне показалось, быстро убрала плечо из-под его руки и двинулась к двери. Я последовал за ней. Уилкинс провёл нас к воротам, затем выпустил нас и вернулся к машине, стоящей на подъездной дорожке, сел в неё и уехал. Дебора стояла под дождём и наблюдала как он уезжал, словно ожидая что он занервничает под этим её взглядом, выскочит из машины и признается во всём. Мне это казалось чрезмерным и я ждал её в машине.

Когда голубой Лексус исчез, она наконец села рядом со мной. "Бля, меня от этого парня в дрожь бросает".

"Ты думаешь он убийца?", спросил я. Было странно и в то же самое время жутко интересно узнать может ли кто-нибудь кроме меня заглядывать под маску хищника.

Она покачала головой с раздражением. Вода с её волос упала на меня. "Я думаю он грёбаный отморозок. Как ты думаешь?", обратилась она ко мне.

"Совершенно с тобой согласен".

"Он не отрицал что спал с Тамми Коннор. Тогда почему он солгал что она была в его группе в прошлом семестре?"

"Рефлекс? Потому что он в состоянии стресса от окончания контракта?", предположил я.

Она побарабанила по рулевому колесу, затем решительно выпрямилась и завела машину, "Я приставлю к нему хвост", решила она.

ГЛАВА 23

Когда я наконец добрался до работы, НА МОЕМ СТОЛЕ ЛЕЖАЛ отчет о происшествии и я понял, что кто-то ожидает, что я сегодня буду продуктивно трудиться несмотря ни на что. В последние несколько часов произошло так много событий, что принять идею о нависающем надо мной с длинными острыми зубами долгом рабочем дне было нелегко, так что я пошел налить себе чашку кофе перед тем, как отдаться в рабство. Я наполовину надеялся, что кто-нибудь мог привезти пончиков или печенья, но конечно это была глупая мысль. Не было ничего, кроме полутора чашек обжигающего и очень тёмного кофе. Я налил себе чашку-оставив остальное для кого-нибудь истинно отчаявшегося – и пробрался к своему столу.

Я взял рапорт и приступил к чтению. Очевидно кто-то загнал автомобиль, принадлежащий мистеру Дариусу Старжаку в канал и сбежал с места происшествия. Мистера Старжака до сих пор не могут допросить из-за его отсутствия. У меня ушло несколько долгих минут мигания и потягивания гадкого кофе, чтобы понять что это был рапорт об утреннем инциденте с моим участием, и ещё несколько минут, чтобы понять, что мне с этим делать.

Имя владельца автомобиля зачастую бывает неплохой зацепкой чтобы двигаться дальше – но практически пустой, если автомобиль был украден. Но допустить это и ничего не сделать хуже, чем попытаться и прийти в никуда, так что я снова приступил к работе за компьютером.

Для начала стандартные сведения: регистрация автомобиля, давшая мне адрес на въезде Олд Катлер в относительно дорогой район. Затем, полицейские записи: отчеты о задержаниях, неоплаченные штрафы, алименты на ребенка. Ничего подобного. Мистер Старжак видимо был гражданином, не вступавшим в контакт с длинной рукой закона.

Ну хорошо; само имя, "Дариус Старжак." Дариус не слишком распространённое имя – по крайней мере, в Соединенных Штатах. Я проверил иммиграционные записи. И к удивлению, немедленно получил результат.

Прежде всего, он оказался доктором, а не мистером Старжаком. Он получил степень доктора философии по философии религии в Университете Хейдельберга, и до недавнего времени был штатным профессором в Университете Кракова. Копнув ещё чуть-чуть, я обнаружил что он был уволен из-за какого-то сомнительного скандала. Я не слишком хорошо знаю польский, разве что "колбасу" в мясной лавке могу заказать. Но если я правильно перевёл, Старжак был уволен за членство в незаконном сообществе.

В файле не упоминалась причина, по которой европейский ученый, потерявший работу по такой мутной причине захотел преследовать меня и загнать свою машину в канал. Похоже на значительное упущение. Тем не менее, я распечатал фотографию Старжака из иммиграционного досье. Я прищурился на фото, пытаясь представить его лицо наполовину скрытым большими солнцезащитными очками, которые я видел в боковом зеркале Авалона. Это мог быть он. Это мог быть Элвис. Насколько я знаю, у Элвиса не меньше чем у Старжака причин преследовать меня.

Я копнул немного глубже. Для зубрилы из судебной лаборатории нелегко получить доступ к Интерполу без официального запроса, даже если он умный и очаровательный. Но через несколько минут онлайн-версии "вышибал"[2]2
  "Вышибалы" – игра, в которой игрок должен поразить мячом своих соперников, одновременно уклоняясь от аналогичных атак.


[Закрыть] я попал в центральный архив, и обнаружил кое-что интересное.

Доктор Дариус Старжак находился в тревожном списке[3]3
  Тревожный список (Interpol Terrorism Watch List) содержит информацию для полиции об обвиняемых и подозреваемых в терроризме. Это централизованный список тех лиц, на которых Интерполом изданы уведомления о необходимости ареста (красный), установления местонахождения (синий) и сбор информации (зеленый). Кроме того, в антитеррористический список входят сообщения о краже паспортов. Просмотреть список могут сотрудники полиции, имеющие особый код доступа


[Закрыть] в четырех странах, в отличие от Соединённых Штатов, что объясняло почему он живёт здесь. Хотя не было никаких доказательств, что он что-нибудь сделал, были подозрения, что он знает больше чем говорит о движении послевоенных сирот из Боснии. В досье так же вскользь упоминалось, что определить текущее местонахождение этих детей невозможно. На языке официальных полицейских документов это означало, что кто-то подозревает, что он мог их убить.

Прочитав это, я должен был наполниться трепетом холодного торжества, хищной вспышки острого ожидания – но не ощутил даже тусклого эхо мельчайшей искры, ничего. Однако я почувствовал короткий возврат того же человеческого гнева, который почувствовал сегодня утром когда Старжак преследовал меня. Это не было адекватной заменой для нарастающей тёмной, дикой уверенности Пассажира, которую я использовал прежде, но по крайней мере это было что-то.

Старжак делал плохие вещи с детьми, и он – или кто-то использующий его автомобиль – пытался сделать их со мной. Ну хорошо. До сих пор я носился туда-сюда как шарик от пинг-понга, и я принимал это пассивно и без претензий, погружённый в вакуум несчастного подчинения, поскольку я был покинут Тёмным Пассажиром. Но здесь было кое-что, что я мог понять, и даже лучше, что-то на что я мог воздействовать.

Досье Интерпола сообщило мне, что Старжак был плохим человеком, как раз такого типа, каких я обычно подыскиваю для своего хобби. Кто-то преследовал меня в его автомобиле, а затем пошел на крайние меры, загнав машину в канал, чтобы скрыться. Была вероятность, что кто-то украл автомобиль и Старжак абсолютно невиновен. Я так не думал, и рапорт Интерпола свидетельствовал против этого. Но просто чтобы убедиться, я проверил сообщения об угоне. Никаких записей о Старжаке и его автомобиле.

Хорошо: я был уверен, что это он, и это подтвердило его вину. Я знал что с этим делать: неужели я не смогу сделать это только потому что остался один?

Тёплое сияние уверенности мерцало под гневом, доводя его до медленной, уверенной плохо сдерживаемой ярости. Это был не тот золотой стандарт уверенности, который я всегда получал от Пассажира, но несомненно более чем простая догадка. Это было правильно, я была уверен. Если у меня нет того твердого доказательства, которое я обычно находил, тем хуже для него. Старжак довёл ситуацию до точки, где я больше не сомневался, и переместился на верх моего списка. Я должен разыскать его и превратить в плохое воспоминание и каплю засохшей крови в моём маленьком палисандровом ящичке.

И поскольку я впервые работал на эмоциях, я позволил разгореться слабой искре надежды. Разобраться со Старжаком и проделать все те вещи, которые я никогда прежде не делал в одиночку, могло бы вернуть Тёмного Пассажира. Я ничего не знал о том, как это работает, но это имело определенный смысл, не правда ли? Пассажир всегда подталкивал меня к тому, что ему нужно – что если он появится, если я просто создам ситуацию в которой он нуждается? И разве Старжак прямо передо мной не напрашивается, чтобы с ним разобрались?

Если Пассажир не вернётся, почему бы мне не начать быть самим собой? Я нёс на себе тяжкое бремя – смогу ли я продолжать нести его в своём опустошенном состоянии?

Все ответы щелкнули по сердитому красному "да." На мгновение я даже автоматически замер в ожидании привычного довольного шипения из темноты в углу – но конечно, его не последовало.

Неважно. Я могу сделать это и один.

В последнее время я так часто работал допоздна, что Рита совершенно не удивилась, когда после ужина я сказал ей, что должен вернуться в офис. Конечно, я не сразу отцепился от Коди и Астор, которые хотели пойти со мной и заняться чем-нибудь интересным, или хотя бы остаться дома и попинать банки. Но после некоторого количества расспросов и невнятных угроз я от них отвязался и выскользнул в ночь. Моя ночь, последний друг что у меня остался, с хилым полумесяцем, мерцающим в тусклом мокром небе.

Старжак жил в маленькой хижине в районе с воротами, но низкооплачиваемой охраной – скорее увеличивающей цену недвижимости, чем способной защитить от кого-нибудь с опытом и голодом Декстера. Однако это всё же означало небольшую пешую прогулку после того, как я оставил свою машину на дороге у караульной, добро пожаловать зарядке. Я в последнее время слишком часто ложился поздно и рано вставал, и идти на своих двоих к стоящей цели было по настоящему приятно.

Я медленно кружил по району, обнаружил адрес Старжака и прошёл мимо, будто обычный гуляющий по вечерам сосед. В комнате, выходящей на фасад горел свет и на подъездной дорожке стоял одинокий автомобиль; у него были флоридские номера с надписью Округ Мэнэти внизу. В округе Мэнэти живут всего 300,000 человек, но автомобилей там зарегистрировано по крайней мере вдвое больше. Это уловка агенств по аренде автомобилей, призванная замаскировать тот факт, что водитель взял машину в аренду – и следовательно, является туристом и законной добычей любого хищника в поисках легкой жертвы.

Я почувствовал лёгкое нарастание горячего нетерпения. Старжак был дома, и то, что взял автомобиль напрокат, лишний раз подтверждало что именно он загнал свой автомобиль в канал. Я прошёл мимо дома, высматривая любые признаки того, что меня заметили. Никого, только где-то по соседству слышится слабый звук телевизора.

Я обошел квартал и обнаружил неосвещенный дом с поднятыми ставнями от урагана, что было хорошим признаком того, что никого нет дома. Я пересёк тёмный двор до высокого кустарника, огораживающего дом Старжака. Я проскользнул в брешь в кустарнике, надел на лицо чистую маску, натянул перчатки и подождал, пока приспособятся глаза и уши. И пока я это делал, мне вдруг подумалось, как нелепо я наверное буду выглядеть, если кто-то меня застукает. Прежнего меня это никогда не беспокоило; Пассажирский радар отлично работал и всегда предупреждал меня о нежелательных зрителях. Но теперь, без подсказок изнутри, я почувствовал себя голым. И пролившись надо мной, это ощущение разбудило другое: чистую, беспомощную глупость.

Что я делаю? Я нарушаю почти все свои жизненные правила, поступаю спонтанно, без обычной своей осторожной подготовки, без каких-либо реальных доказательств и без Пассажира. Это безумие. Я просто напрашиваюсь на то, чтобы быть обнаруженным, схваченным, или нарубленным на кусочки Старжаком.

Я закрыл глаза и прислушался к бушующим во мне новым чувствам. Чувства – поистине человеческая шутка. Осталось только присоединиться к команде по боулингу. Зарегиться в чате и поболтать о само-помощи в стиле Нью Эйдж и альтернативном траволечении геморроя. Добро пожаловать в род человеческий, Декстер, бесконечно бесполезный и бессмысленный человеческий род. Надеемся, вы насладитесь вашим коротким и болезненным пребыванием.

Я открыл глаза. Я могу сдаться, принять тот факт, что дни Декстера прошли. Или – я могу справиться с этим, несмотря на риск и подтвердить что я всегда был самим собой. Принять меры, которые либо вернут Пассажира либо научат меня жить без него. Даже если в Старжаке и не было абсолютной уверенности, он был близко, я был здесь, и ситуация была неотложной.

По крайней мере это был простой выбор, что-то, чего у меня не было уже некоторое время. Я сделал глубокий вдох и беззвучно как только мог двинулся сквозь изгородь во двор Старжака.

Держась в тени и я дошел до двери в гараж. Заперто – но Декстер смеётся над запорами, и мне не нужны советы Пассажира, чтобы открыть этот замок и шагнуть в тёмный гараж, тихо закрыв дверь за собой. У дальней стены стоял велосипед, и рабочий верстак с аккуратным висячим набором инструментов. Я сделал мысленную пометку, пересёк гараж и на долгую минуту приложил ухо к двери, ведущей в дом.

Слабое гудение кондиционера, звук телевизора и ничего больше. Я послушал ещё немного, для уверенности, а затем очень осторожно начал открывать дверь. Замок открылся гладко и без звука, и я оказался в доме Старжака бесшумный и тёмный тень.

Я скользнул по коридору в сторону пурпурного свечения телевизора, прижимаясь к стене, болезненно беспокоясь, о том, что он может оказаться у меня за спиной по какой-нибудь причине, которую я блестяще пропустил. Но когда я подошел к телевизору, я увидел голову возвышающуюся над спинкой дивана и понял, что он попался.

Я приготовил петлю из рассчитанной на пятидесятифунтовую рыбу лески и подобрался поближе. Началась рекламная пауза и голова немного сдвинулась. Я замер, но он снова переместил голову в центр и я набросил на него свиснувшую вокруг его шеи петлю, и плотно затянул её как раз над его адамовым яблоком.

Некоторое время он очень удовлетворительно дёргался, но только затянул петлю туже. Я наблюдал как он дёргается и хватается за горло, и хотя это было приятно, я не почувствовал той холодной, дикой радости что обычно сопровождала подобные моменты. Однако это было лучше чем смотреть рекламу и я позволил ему продолжать, пока его лицо не побагровело и конвульсии не превратились в беспомощное трепыхание.

"Не дёргайся и сиди тихо," сказал я, "и я позволю тебе дышать."

Он поверил и сразу же прекратил свои хилые попытки. Я чуть-чуть ослабил петлю и прислушался к его дыханию. Всего один вдох – и затем я затянул леску и поставил его на ноги. "Пошли," велел я, и он пошёл.

Я шёл за ним, держа натяжение лески достаточно тугим чтобы он мог немного вдохнуть, если достаточно сильно постарается, и провёл его по коридору в заднюю сторону дома и в гараж. Когда я толкнул его к верстаку, он упал на одно колено, споткнувшись или в глупой попытке сбежать. В любом случае я был не в настроении для этого, и потому затянул петлю настолько туго, что его глаза вылезли из орбит, лицо потемнело и он без сознания свалился на пол.

Мне же легче. Я уложил его тушку на рабочую поверхность верстака и надёжно примотал скотчем пока он ещё валялся в беспамятстве. Тонкая струйка слюны стекла из уголка его рта и дыхание было очень хриплым, даже после того, как я ослабил петлю. Я смотрел на Старжака, приклеенного к столу с его неприятным лицом, и вдруг подумал, что таковы мы все. Вот так всё и проходит. Мешок мяса дышит, потом прекращает и не остаётся ничего кроме гниющих отбросов.

Старжак начал кашлять, и ещё немного слизи вылетело из его рта. Он дёрнулся в клейкой ленте, обнаружил, что не может двигаться, и широко раскрыл глаза. Он сказал что-то непонятное, содержащее слишком много согласных, а затем закатил глаза и увидел меня. Конечно он не мог рассмотреть моё лицо под маской, но у меня возникло очень нехорошее ощущение что он всё равно меня узнал. Он несколько раз пошевелил губами, но ничего не сказал пока наконец не опустил глаза к ногам и не произнёс сухим скрежещущим голосом с центрально-европейским акцентом, совсем не так эмоционально как можно было ожидать, "Вы совершаете большую ошибку."

Я поискал автоматический зловещий ответ и ничего не нашёл.

"Вот увидите," сказал он своим хриплым ровным голосом. "Он всё равно вас достанет, даже без меня. Для вас уже слишком поздно."

Это было оно. Практически то самое, необходимое мне признание, что он следил за мной со зловещими намерениями. Но единственный вопрос что я смог придумать, был: "кто – он?"

Он забыл что приклеен к столу и попытался покачать головой. Это не сработало, но и не слишком ему помешало. "Они найдут вас," повторил он. "Уже скоро." Он немного дёрнулся, словно пытаясь махнуть рукой, и сказал, "Продолжайте. Убейте меня. Они вас найдут."

Я смотрел вниз на него, такого пассивно приклеенного и готового к проявлению особого внимания, и был полон ледяным восхищением от предстоящей мне работы – и я не был. Я не был полон, ничем кроме пустоты и чувства безнадежной бесполезности, которое пришло ко мне когда я ждал за пределами дома.

Я встряхнулся и заклеил Старжаку рот. Он слегка вздрогнул, но помимо этого продолжил бесстрастно смотреть прямо перед собой.

Я поднял нож и взглянул на свою неподвижную жертву. Я всё ещё слышал его ужасное хлюпающее дыхание, вдох и выдох через ноздри и хотел прекратить это, погасить его свет, отключить эту вредную штуку, разрезать на куски и упаковать в аккуратные сухие мусорные мешки, неподвижные куски компоста, которые больше не смогут угрожать, есть, испражняться и колотиться в лабиринте бессистемной человеческой жизни…

И не смог.

Я молчаливо воззвал к знакомому биению тёмных крыльев, чтобы они развернулись внутри меня и наполнили мой нож диким сиянием предназначения, но ничего не появилось. Ничто не двигалось внутри меня с мыслями об острых и необходимых вещах, которые так много раз делали меня счастливым. Единственная вещь что заполняла меня, была пустотой.

Я опустил нож, развернулся и вышёл в ночь.