Текст книги "Троил и Крессида"

Автор книги: Джеффри Чосер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

А что, любовь и вправду такова?

Не много ль эта пылкая натура

Нахваливает милости Амура?"

– "Да, такова! Нет, лучше во сто крат:

И не исчислить всех ее отрад.

Зато изведать может их не каждый:

Что на людишек вздорных и пустых

Находит неким зудом или жаждой -

То не любовь! Она не для таких.

Светло ль в раю – пытайте у святых,

Поскольку им видней; а много ль смрада

В аду – про то спросить у бесов надо".

На речи Антигоны лишь одно

Вдова сказала: "Гляньте, как стемнело!"

Но все, что было произнесено,

Душою накрепко запечатлела.

Страх отступил, и, довершая дело,

Теперь любви незримая стрела

К ней в сердце погружаться начала.

Краса и гордость полдня, тьмы гонитель,

Небесный зрак (так Солнце я зову)

Спускался к западу, в свою обитель;

Уж светлые предметы в синеву

Окутались, и звезды сквозь листву

Забрезжили на тверди, мглой покрытой,

И в дом ушла вдова со всею свитой.

Когда ж, последних проводив гостей,

Сославшись на зевоту и усталость,

В опочивальне сумрачной своей,

Служанками раздета, вновь осталась

Она одна и тихо замечталась, -

Все то же ей на ум пришло опять;

Но нет нужды нам это повторять.

На ветви кедра за окошком спальной

Уселся соловей и песнь свою

Завел, незрим, в лучах луны печальной -

Должно быть, о любви; и соловью

Она внимала, звонкую струю

Ловя с отрадою в безмолвье ночи,

Покуда в дреме не смежила очи.

И вот ей снится: прилетел орел,

Крыла над нею белые раскинул

И грудь ее когтями распорол,

Оттуда сердце бьющееся вынул,

Свое вложил ей сердце в грудь – и сгинул.

Обмен же сей не причинил ей мук

И не поверг сновидицу в испуг.

Теперь оставим спящую Крессиду

И в царский воротимся мы дворец,

К уставшему в сраженьях Приамиду.

Он ждет вестей: отряжен уж гонец,

За ним другой и третий; наконец,

Пандар сыскался – и посланцев трое

Ведут его к царевичу в покои.

Пандар вбежал – и тотчас за свое:

Ни дня прожить не мог он без потехи.

"Что, – говорит, – все вздохи да нытье?

От греков ли досталось на орехи?

Слыхал я нынче про твои успехи.

Да ты вспотел! Ты весь горишь опять!

А ну, давай-ка ужинать да спать".

– "Как хочешь", – отвечал Троил, и сели

Они за ужин, отославши слуг;

Когда же оба улеглись в постели

И не осталось ни души вокруг,

Принц, изнемогший от любовных мук,

Спросил, дрожа: "Ну, что? Какие вести?

Плясать иль плакать мне, скажи по чести!"

На то Пандар ему: "Дай мне уснуть!

И сам спокойно спи: я сладил дело.

Пляши ты, плачь иль пой – не в этом суть,

Но знай: нужду твою уразумела

Племянница моя; ты можешь смело

Идти на приступ, лишь не оплошай -

И в срок обильный снимешь урожай.

Чтоб для тебя снискать вдовицы милость,

Уж так радел я, что вконец ослаб!

Насилу нынче утром согласилась

Она на дружбу нежную хотя б;

У пса твоей тоски одну из лап

Я перебил!" И он поведал дале,

О чем и как с Крессидой толковали.

Цветы, что клонят головы к земле

От пагубного холода ночного,

При первом, робком солнечном тепле

Глядь – уж раскрылись и воспряли снова;

Так ожил от известья дорогого

Троил, и очи к небу он возвел;

"Благословен, Венера, твой престол!"

Затем простер к Пандару обе длани:

"Друг! Я в долгу навечно пред тобой.

Раздавлен и растерзан был я ране -

И снова цел! Клянусь, никто иной,

Хотя б он дал мне власть над сотней Трои,

Не одарил бы столь же полновесной

Отрадою, от коей сердцу тесно!

Но что же дальше? Скоро ли опять

Ты к ней отправишься? И скоро ль с нею

Мы свидимся? И как я скоротать

До встречи дни столь долгие сумею?

Ты скажешь: потерпи! Но кто, за шею

Подвешен, смерть зовет как благодать -

Тому под силу ль терпеливо ждать?"

"Полегче, ради Марса! Что за страсти? -

Вскричал Пандар, – с рассветом, ей-же-ей,

Пущусь я хлопотать по той же части,

И это так же верно, дуралей,

Как то, что я по милости твоей

Еще не сплю! Коль ты не в меру пылок,

Ищи слугу другого для посылок.

Тебе служил я не жалея сил,

Бог видит, прилагал и ум, и рвенье,

И днесь о чем бы ты ни попросил -

Я все готов свершить без промедленья.

Но коль на собственное разуменье

Решил ты полагаться, то смотри:

Впросак попав, себя лишь и кори.

Вестимо, ты стократ мудрей Пандара,

И все же, будь на месте я твоем,

Не тратя даром времени и жара,

Я к милой обратился бы с письмом:

Как я люблю, молю, горю огнем,

Не ем, не сплю, не ведаю покою...

Ну ж, приступай! Да собственной рукою!

С твоим посланьем, чуть забрезжит день,

Вдову в ее жилище одиноком

Я навещу; ты между тем надень

Доспехи, и как будто ненароком

На жеребце лихом и крутобоком

Проскачешь мимо дома, где она

Сидеть со мною будет у окна.

Ты, проезжая, можешь поклониться

И мне кивнуть, но как бы невзначай.

Смотри не вздумай вдруг остановиться:

Ты этим все испортишь, так и знай!

Вперед невозмутимо поезжай.

Как запылают уши – тут и ведай,

Что о тебе мы заняты беседой.

Что до письма – дай Бог тебе ума

Не написать умно и многосложно.

О завитках, о красоте письма

Сверх меры не заботься; капнуть можно

На литеры слезой неосторожной;

Сыскав же понежней два-три словца,

Их повторять не стоит без конца.

Когда певец на арфе сладкозвонной,

Персты размяв и ногти заострив,

Одну струну терзает исступленно,

Все время выводя один мотив, -

Пусть он весьма искусен и ретив,

Но песня на гостей нагонит скуку

И наслажденье обратится в муку.

Слов неуместных лучше избегать:

К примеру, не вдаваться в описанья

Телесных немощей, и сопрягать

Манеру и предмет повествованья:

Где видано, чтоб тулово баранье

Венчалось обезьяньею башкой?

Лишь разве на картинке шутовской!"

Троил, советы выслушав с почтеньем,

В ответ воскликнул, робостью объят:

"А что как я неловким выраженьем

Ей нанесу обиду? Милый брат,

Что, ежели она письмо назад

Нечитанным отправит, негодуя?

Уж верно, горя не переживу я!"

– "Ну что ж, – Пандар ответил, – выбор прост:

Иль ты моим последуешь советам

И я, клянусь Творцом небесных звезд,

С ее собственноручным же ответом

Вернусь назад; иль позабудь об этом.

И поделом же дурню, что не прочь

Насильно в рай строптивца приволочь!"

– "Нет-нет! – вскричал царевич, – коли хочешь,

Я напишу, не мешкая ничуть!

И да свершится все, как ты пророчишь.

Великий Боже, облегчи мой путь,

И ты, Афина, мне подмогой будь,

Что придаешь ума своим вассалам!"

И взял перо, и вот что написал он.

Она, мол, госпожа его судьбы,

Вся жизнь его, блаженство и мученье,

Бальзам на раны и предмет алчбы, -

Короче говоря, все те реченья

Извлек на свет он, одолев смущенье,

Что у влюбленных издавна в ходу;

Однако здесь я их не приведу.

Отсюда к извиненьям перешел он:

Он, дескать, нипочем бы не посмел

К ней написать; но, смертной муки полон,

Невольно дерзок сделался и смел.

Затем он клял несчастный свой удел,

Просил пощады, отрицал свои же

Достоинства – и лгал притом бесстыже.

И слог-то у него отменно плох,

И с непривычки робость одолела, -

Нет, он ее не стоит, видит Бог! -

И вновь о страсти, коей нет предела,

О том, как будет предан он всецело

Избраннице своей... Затем Троил

Вновь перечел посланье и сложил.

И перстень с темно-алым самоцветом

Обильными слезами окропив,

Печать свою на воске разогретом

Оттиснул, и лобзаньями покрыв

Письмо, воскликнул: "О, сколь ты счастлив,

Листок бездушный! Ты предстанешь ныне

Пред очи благодетельной богини".

Лишь только первый луч рассеял тьму,

К вдове примчал Пандар, не медля доле,

И, по обыкновенью своему

Начавши с шуток, молвил: "Не грешно ли

Так долго спать? Я от сердечной боли,

Что сладкой горечью мне полнит грудь,

И вовсе в мае не могу заснуть!"

Едва завидев дядюшку, Крессида

В тревоге и надежде замерла:

С чем он пришел? Но, не подавши вида,

С улыбкою спросила: "Как дела?

Что за нужда чуть свет вас подняла

И что за горечь? Вы, служа Амуру,

Какую нынче пляшете фигуру?"

"Плетусь в хвосте и прыгаю не в лад".

Вдова расхохоталась, и заметим,

Что от души. Пандар ей: "Век бы рад

Тебя смешить, но шел я не за этим.

К нам давеча от греков, чтоб сгореть им,

Лазутчик прибыл; хочешь ли скорей

Доведаться до свежих новостей?

Так выйдем в сад! Что знаю, без утайки

Тебе перескажу я сей же час".

И вот, с поклоном руку дав хозяйке,

Подальше от чужих ушей и глаз

Увел ее Пандар. На этот раз

Он слов не тратил даром: взор лишь кинул

По сторонам – и вмиг посланье вынул.

"Узри, племянница: тот славный муж,

Которого судьба в твоей лишь власти,

К тебе писать решился, и к тому ж

Смиренно молит о твоем участье!

Избавь же ты беднягу от напасти:

Письмо прочти, обдумай и ответь.

Не дай в мученьях принцу умереть!"

Но отшатнулась в ужасе вдовица

И, не касаясь до письма рукой,

Вскричала: "Впредь не вздумайте явиться

Вы в дом ко мне с запискою такой!

Иль прихоть друга и его покой

Вам более внушают уваженья,

Чем родственницы вдовье положенье?

Вы сами, дядя, дайте мне совет -

Но только рассудите беспристрастно:

Должна ли я теперь себе во вред,

Письмо принять, хоть это и опасно

И мне грозит бесчестьем? Дело ясно,

И выход есть: письмо снести назад,

Не пощадив того, кто виноват".

На это, рот раскрыв от изумленья,

Вскричал Пандар: "Кто здесь сошел с ума?

Да я бы даже ради вызволенья

Всей Трои – не понес тебе письма

Зловредного! Зачем, суди сама,

Тебе ль, ему ли стал бы зло чинить я?

И что за грех в обычном челобитье?

Вот все вы так! Кто вас боготворит,

Кому дороже вы зеницы ока -

Тот и не нужен. До его обид

Вам дела нет, хоть гибни он до срока! -

Тут обнял он вдову. – Не будь жестока,

Ведь мы друзья! оставь ты эту блажь! -

И ей посланье сунул за корсаж.

Теперь достань его, порви на части:

Сюда идут – вот зрелище для слуг!"

Она ж промолвила: "Все в нашей власти;

Порву поздней. – И усмехнулась вдруг. -

Ответ писать мне, право, недосуг.

Ответьте сами, проявив сноровку".

– "Изволь, но только под твою диктовку".

Крессида рассмеялась: "Не пора ль

Обедать нам?" Пандар же над собою

Вновь принялся шутить: "Моя печаль

Сердечная столь велика – не скрою,

Обедать я отвык! Всему виною

Любовь..." И долго вздор он разный нес

И с нею вместе хохотал до слез.

Как только в дом вошли они, вдовица

Распорядилась подавать обед,

Сама ж отправилась принарядиться,

Прислужницам велев идти вослед;

И тут, извлекши наконец на свет

Посланье истомленного Троила,

Прочесть его минутку улучила.

Исследовав подробно суть и слог,

Нашла их превосходными, и к дяде

Сошла, письмо прибравши под замок.

Пандар стоял в гостиной. Шутки ради

К нему племянница подкралась сзади

И крикнула, за плащ его держа:

Вновь посмеявшись и умывши руки,

Они обедать стали, а потом

Пандар лукавый, словно бы от скуки

Подсев к окну, спросил: "Чей это дом

Вон там, напротив, с эдаким крыльцом?"

– "Который, дядюшка?" – "Да вон, взгляни же!"

И к дяде подошла она поближе.

О доме, о соседях тут они

Заговорили, у окошка сидя;

Когда ж остались наконец одни,

Тихонько молвил дядюшка Крессиде:

"Скажи, коль на меня ты не в обиде,

Что пишет он? И пишет каково?

Ведь я о том не знаю ничего!"

Тут закраснелась вдовушка в смущенье

И, помолчав, шепнула наконец:

"Да, пишет он изрядно..." На колени

Пред ней проворный кинулся гонец:

"Ответь ему, о сердце из сердец!

И дай печать мне приложить к ответу:

Из всех наград я выбираю эту".

– "Что ж, написать недолго – но о чем?"

– "Помилуй Боже, да о чем угодно!

Скажи, к примеру, что его письмом

Ты польщена, – и выйдет превосходно;

Что благодарна ты... Пиши свободно,

Сгодятся тут любые пустяки -

Лишь он бы исцелился от тоски!"

– "Господь мне да поможет в этом деле! -

Вставая с места, молвила вдова, -

Ведь писем не писала я доселе

Ни разу!" Он волненья чуть жива,

К себе она взошла – и там, сперва

Собравшись с духом, с мыслями и с силой,

Ответное посланье сочинила.

Она, мол – излагаю только суть -

Его вниманьем тронута, но дабы

Надежд он ложных не питал отнюдь,

Не скроет, что любить его могла бы

Лишь как сестра; когда сей отклик слабый

Способен облегчить его печать -

Тем лучше. Если ж нет, ей очень жаль.

Сложив письмо, она без понужденья

Вернулась к дядюшке, и пред окном

Усевшись вновь на яшмовом сиденье

Поверх подушки с золотым шитьем,

Вздохнула: "Что за труд, клянусь Творцом -

Писанье писем! Истинно доселе

Работы не знавала я тяжеле!"

– "Вот славно – взяв письмо, сказал Пандар, -

За здравье кончится, что начиналось

За упокой. Как наивысший дар,

Увидишь ты, он примет эту малость:

Дороже нам, что дорого досталось;

Так из души изгладить нелегко,

Что в ней напечатлелось глубоко.

Твоя душа, однако, слишком долго

Резцу не поддавалась. Нынче срок,

Ничуть при том не нарушая долга,

Отрады поднести ему глоток:

Бунтует раб, когда тиран жесток,

И в сердце презираемом гнездится

Ответного презрения частица".

Лишь эти он слова договорил -

Из-за угла явилась кавалькада:

Десяток всадников, средь них Троил -

Он ехал шагом во главе отряда;

Им во дворец, как видно, было надо.

"Эге! – сказал Пандар, прищурив глаз, -

Взгляни-ка, кто там едет мимо нас!

Постой, куда ты? Было б неучтиво

Бежать, когда тебя заметил он!"

Крессида взор потупила стыдливо

В ответ на принца трепетный поклон

И вспыхнула как розовый бутон.

Троил же, отыскав Пандара взглядом,

Кивнул ему и ускакал с отрядом.

Но как держался он, как был одет,

И сколь пригож, и мужествен, и строен, -

Мне повторять все это нужды нет,

Одно скажу: он выглядел как воин

И был ее вниманьем удостоен.

В единый миг Крессиды жадный взгляд

Приметил все: и доблесть, и наряд,

Красу его, и стать, и обхожденье...

И мысль иная кстати тут пришлась:

Не должно ль впрямь побольше снисхожденья

К нему явить? Такого отродясь

С ней не бывало! Точно вдруг впилась

Заноза в сердце... Мне притом сдается,

Что не одна туда еще вопьется.

Здесь? видя, что железо горячо,

Пандар взялся ковать. "Скажи мне прямо, -

Спросил он, взяв Крессиду за плечо, -

Что, если бы какая-нибудь дама

С ним холодна была и столь упряма,.

Что в гроб его свела бы – дай ответ:

Была б ты рада этому?" – "О нет!"

"Вот то-то! Я и сам такого мненья.

Гляди-ка, вон он скачет вдалеке!"

– "Я вижу, дядя". – "Так оставь сомненья

И потолкуй ты с ним накоротке:

Не все ж бедняге пропадать в тоске.

Забудь пустые страхи! Дай согласье -

Я встречу вам устрою в одночасье".

Однако здесь Пандар не преуспел:

В ответ лишь было сказано сурово,

Что это стыд и срам, что есть предел

Подобным вольностям, что не готова

Она для испытания такого.

Любить его, быть может, и не грех -

Но издали! И втайне ото всех.

"Что ж, тут еще придется потрудиться, -

Подумал дядя, – этак не пойдет!

Стыдливость хороша, но не годится

Растить ее и холить целый год.

Дай срок, тебя возьму я в оборот".

И, вспомнив будто бы о позднем часе,

Довольный, он убрался восвояси.

И вот, от радости не чуя ног,

Уже он ко дворцу спешит с добычей.

Царевич дома: он пораньше лег

И, впавши в транс, – ведь так велит обычай

Всем юношам влюбленным, без различий, -

Страдал иль грезил. Тут-то и возник

Над ним Пандара лучезарный лик.

Взошедши к другу с песенкой беспечной,

Пандар воскликнул: "Это ты, лентяй?

Проснись! Не то, клянусь Луною млечной,

Ты у меня получишь нагоняй.

Ведь экий соня! Говорю, вставай:

Я снадобье принес тебе от хвори,

Лишь проглоти – и вылечишься вскоре!"

"Бог да поможет нам!" – вздохнул Троил.

"Уже помог! – в ответ Пандар с усмешкой, -

Гляди-ка, что тебе я раздобыл:

Зажги светильник и прочти, не мешкай!"

Тот стал читать, – с надеждой, страхом, спешкой, -

И все понять пытался по письму:

Жизнь иль погибель суждена ему?

Но все же принц истолковал посланье

К добру, сыскавши несколько в нем строк,

В которых можно было при желанье

Благой надежды разглядеть залог.

Да и Пандар усердный сколько мог

Троила обнадежил – и в итоге

Свои забыл он худшие тревоги.

Однако же, как языки огня

Взметнутся, чуть подбросишь им дровишек,

Так страсть в нем вспыхнула с того же дня,

Вобрав надежды сладостной излишек;

Как роща из побегов-коротышек

Взрастает – так, посеянный письмом,

Желаний частый лес разросся в нем.

И день и ночь Троил все с большим жаром

О ней мечтал; когда ж имел досуг,

То в письмах, наставляемый Пандаром,

Описывал подробно свой недуг

И как он гибнет от любовных мук;

Иль друга слал он с устным к ней приветом -

И все упорней делался при этом.

Так, что ни день, оказывал он ей

Вниманье, как влюбленному пристало,

Ответных с нетерпеньем ждал вестей,

Чтоб ликовать – иль крикнуть: "Все пропало!" -

Иль в сотый раз игру начать сначала:

Метнувши кости, ввериться Судьбе

И все принять, что выпадет тебе.

Но радостью иль мукою объятый,

К Пандару он спешит. Пандар один -

Наперсник, утешитель и ходатай:

Он видит, как и из каких причин

Страдает неповинный царский сын,

И на любые он готов затеи,

Чтоб горю пособить, да поскорее.

Вот как-то раз к царевичу в покой

Явился он и закричал с порога:

"Дружище! Потерпи денек-другой

И так не убивайся, ради Бога.

Я средство приискал! Еще немного -

И с милою ты свидишься своей

И за себя словцо замолвишь ей.

У знатоков считается не зря ведь:

Всего важней – без посторонних глаз

Потолковать; к тому еще прибавить

И место подходящее, и час,

Да благосклонный слух – и весь тут сказ:

Кто б мог остаться безучастным, глядя,

Как страждущий взывает о пощаде?

Ты думаешь теперь: пусть даже в ней

В ответ на пени проросли бы зерна

Великодушья, но в душе своей

Она тверда пребудет и упорна,

Как деревцо, что клонится покорно,

А корень в почве цепок и глубок;

Какой же, мол, от этого мне прок?

Зато, чтоб совладать с могучим дубом,

Хоть и немало надобно труда, -

Он рухнет вдруг, поддавшись лесорубам,

Как жернов мельничный на дно пруда

Или утес подмытый... Так всегда:

Чем вещь тяжеле, тем быстрей паденье.

Сие принять не худо в рассужденье.

Возьмем под бурей гнущийся тростник:

Едва лишь только небо прояснится

И вихрь уймется – он воспрянет вмиг;

Поваленный же дуб не распрямится,

И кто низверг его – возвеселится

Тем больше, чем казался тверже ствол:

Ведь отдых сладок, коли труд тяжел.

Еще немало мог бы подобрать я

Примеров... но скажи-ка мне скорей:

Из Приамидов, что по крови братья,

Кто всех тебе дороже и родней?"

– "Мне Деифоб всех ближе с юных дней".

– "Ну вот и славно. Завтра же, быть может,

Он, сам того не зная, нам поможет!"

И вот пред Деифобом он предстал,

С которым также издавна был дружен,

Кого за ум и доблесть почитал, -

И подлинно почет сей был заслужен.

"Милорд, – сказал Пандар, – совет ваш нужен

И помощь в деле, важном для меня

И юной дамы, с коей мы родня."

"Клянусь душою, все, что мне под силу,

Я для тебя исполню, – был ответ, -

Я никому, лишь разве что Троилу,

Охотней не помог бы! Нужды нет

В обиняках: поддержку и совет

Получишь ты во всяком предприятье,

И сторону твою готов держать я".

"Благодарю, – с поклоном молвил тот. -

Так вот, мою племянницу родную

Хотят оговорить и без хлопот

Все достоянье вдовье подчистую

Прибрать к рукам. Затем-то и взыскую

Защиты вашей: тут потребна власть,

Чтоб от Крессиды отвести напасть".

"Постой! Так стало быть, сия вдовица -

Крессида? Вот о ком ведешь ты речь!

Не дам несправедливости свершиться

И буду рад бедняжку оберечь.

Мы в дружбе с ней; рука моя и меч -

К ее услугам. И пускай злодеи

Остерегутся от своей затеи!

Ну, говори! с чего же мы начнем?

Ведь ты уж разобрался в этом деле".

– "Всего бы лучше, кабы завтра днем

Вы у себя принять ее сумели

И выслушать; так мы достигнем цели:

Прознав, кто покровительствует ей,

Враги смутятся от таких вестей.

Когда же согласитесь вы любезно

С ней говорить в определенный час, -

Мне думается, было бы полезно,

Чтоб кто-нибудь из братьев был при вас:

Тут всякому понятно станет враз -

Заступников довольно у Крессиды

И лучше ей не причинять обиды".

Тут молвил доброхотный Деифоб:

"Все это мы устроим непременно,

И позабочусь я вдобавок, чтоб

К обеду в этот день пришла Елена;

Супруге же своей обыкновенно

Сопутствует Парис, мой старший брат, -

За ней повсюду следовать он рад.

Придет и брат мой Гектор, будь покоен,

Я за него ручаюсь головой:

Не раз уж сей необоримый воин

Смиренной, добродетельной вдовой

Прилюдно восхищался. Наш герой

О сроднице твоей такого мненья,

Что явится на помощь без сомненья!

Троилу сам ты передай, что он

С тобою вместе завтра зван к обеду,

Да от меня пошли ему поклон".

На том они закончили беседу,

И по горячему пустился следу

Пандар к племяннице; она как раз

Из-за стола вставала в этот час.

" Уф, – молвил он, садясь, – я всю дорогу

Бежал и так вспотел, что мочи нет.

А новости-то скверные, ей-богу!

Подумай, этот подлый Полифет

Вновь строит каверзы тебе во вред

И тяжбу затевает. Плохо дело!"

Крессида ахнула и побелела.

"О Боже! В чем вина моя? Увы!

Меня покрыть замыслил он позором

И отобрать именье у вдовы!

Поддался он, должно быть, уговорам

Своих дружков – Энея с Антенором.

Но пусть их, дядюшка! Бог им судья.

С их алчностью не стану спорить я.

И так мы с вами проживем в достатке".

–"Ну вот еще! – нахмурился хитрец, -

В заботах о законе и порядке

Не зря ходил я нынче во дворец:

Я, Деифоб и Гектор-удалец -

Мы все тебе поддержку обеспечим,

Мошеннику и крыть-то будет нечем!"

Пока Крессида с дядюшкой вдвоем

Речь о делах вели неторопливо,

Сам Деифоб пожаловал к ней в дом.

Крессиду он просил весьма учтиво

С ним завтра отобедать. И не диво,

Что мигом получил согласье он -

И с тем ушел, вдове отдав поклон.

За ним Пандар откланялся поспешно:

Теперь помчался он что было сил

Обратно во дворец, где неутешно

Горюет им оставленный Троил.

Царевичу он вкратце изложил

Все нынешние плутни... "Завтра дело

Лишь за тобой: иди на приступ смело!

Моли, проси, упрашивай, взывай,

Выказывай открыто страсть и муку, -

Опомниться ей только не давай!

Душа не камень: можно даже злюку

Разжалобить; даю тебе поруку -

Пред натиском она не устоит!

Но что это? Зачем сей хмурый вид?

Понятно мне, о чем твоя досада:

Страшишься ты – й этот страх не нов -

Что всяк прознает с первого же взгляда,

Что ты в нее влюблен. О, ты готов

На месте умереть без дальних слов,

Лишь только б это скрыть!

Но нам, пожалуй,

И на руку твой вид больной и вялый.

Ступай теперь же к брату, чтобы ночь

Там провести; скажи, что ты недужен

И оттого развеяться не прочь.

Ты вправду тощ и бледен: тут не нужен

И маскарад... Затем, не тронув ужин,

Ложись в постель и жалуйся на жар.

О прочем позаботится Пандар.

Скажи, что ты подвержен лихорадке,

Что лекари не в силах сладить с ней,

Что длятся эти странные припадки

Не меньше суток... Ну, ступай смелей

И покажи, каков ты лицедей!

Я ж больше полагаюсь на Венеру,

В чье дружество к тебе питаю веру".

– "Увы, мой друг! К чему мне делать вид? -

Вздохнул Троил, – я болен без обману,

Недугом я истерзан и разбит!"

– "Ну что ж, тем лучше! Кто поверит в рану,

Не видя крови? Ясно и болвану:

Уж раз ты лихорадкой захворал,

То должен быть измучен, худ и вял.

Ты затаись в укрытье, я ж оленя

Сумею выгнать прямо на ловца!"

И прочь пустился он без промедленья;

Троил же от начала до конца

Последовал советам хитреца:

Он тотчас же, в согласье с уговором,

Явился к брату и сказался хворым.

Не описать, какой переполох

Затеялся в покоях Деифоба,

Едва узнали, что царевич плох:

Его свели в постель и от озноба

Заботливо укрыли; всяк особо

Его развлечь старался; но Троил

Пандаровых наказов не забыл.

Однако Деифоб их помнил тоже:

По крайней мере, перед тем как лечь,

К любимцу своему присев на ложе,

О горестях вдовы завел он речь.

И принца удалось ему привлечь

На сторону Крессиды столь же просто,

Как упросить безумца прыгнуть с моста.

Вот наступило утро; день потек;

В дом деверя направилась неспешно

Красавица Елена в должный срок,

Чтоб за беседой мирной и утешной

С родными отобедать. Ей, конечно,

Тут заговор не мнился, ведь о нем

Лишь Бог с Пандаром ведали вдвоем.

В подобном же неведенье Крессида

И Тарба с Антигоной на обед

Пришли по приглашенью Приамида.

Однако поспешим! Нам дела нет,

В какое платье каждый был одет

И как раскланивался; нам важнее,

Что вышло из Пандаровой затеи.

За трапезой радушный Деифоб,

Как водится, следил, чтоб гости ели.

Но все ж порой вздыхал он, хмуря лоб:

"Увы! мой братец не встает с постели,

Недуг его как будто все тяжеле!"

Вздохнет – и тотчас примется опять

Гостей он потчевать и занимать.

Весть о больном повергла в удрученье

Добрейшую Елену; вслед за ней

Всяк предложил свой способ излеченья

Горячки; стали спорить, что верней...

Под говор самозваных лекарей

Одна лишь гостья про себя твердила:

"О, я бы вмиг беднягу исцелила!"

Сочувствие к страдальцу изъявив,

Все принялись расхваливать Троила:

Он, дескать, и отважен, и учтив,

Он то, он се, и ум-то в нем, и сила -

Так до небес родня превозносила

Царевича, Пандар же всем подряд

Поддакивал и был куда как рад.

Речам их и Крессида, скажем прямо,

Внимала, тайной радости полна:

Да и какая б не гордилась дама

Таким героем, зная, что она

Казнить его иль миловать вольна?

Но будет рассуждать! Прибавим прыти:

Не упустить бы главных нам событий.

Вот гости поднялись из-за стола,

Беседу продолжая; и вначале

Сторонние решались там дела,

Но тут Пандар вмешался: "Не пора ли,

Мой господин, как мы и намечали,

О горестях Крессиды речь завесть?

Ведь потому и собрались мы здесь".

На эту речь откликнулась Елена

И молвила, с улыбкой поглядев

На вдовушку: "Теперь вам непременно

Помогут. Да сразит Зевесов гнев

Безумца, что в злодействе закоснев,

Обидеть вздумал вас! Мы порадеем,

Чтоб он утратил вкус к таким затеям".

Здесь попросил Пандара Деифоб,

Чтоб дело он в подробностях представил.

Речистый малый с места взял в галоп,

Где надобно, прибавил и убавил

И Полифета до того ославил,

Что всякий был готов, кого ни взять,

Немедля нечестивца растерзать.

Пандар умолк. Посыпались прокляться

На голову злодея: "О Творец!

Хотя б мы были с ним родные братья,

Он смерти заслужил! Каков подлец!

Его повесить мало!" Наконец,

Все вперебой заверили Крессиду:

Они, мол, не дадут ее в обиду.

Елена вопросила тут опять:

"А брат мой Гектор знает ли об этом?

Троилу также нужно рассказать:

Бедняжке мог бы он помочь советом".

– "О да! – вскочил Пандар, – по всем приметам,

Сие полезно было бы весьма!

Но пусть она пойдет к нему сама.

Тем больше он сочувствия окажет,

Когда узрит несчастную жену

В расстройстве, – и помочь уж не откажет.

Да он не спит ли? Побегу взгляну".

И в спальню проскользнув, шепнул: "А ну,

Молись, притворщик! Ангел на пороге,

И гробовщик уж приготовил дроги".

Сей мрачной шутке усмехнулся тот;

Пандар же, воротясь назад к Елене

И Деифобу, молвил: "Он нас ждет,

Идемте без дальнейших промедлений.

Подняться принц не может – не из лени,

От слабости! – но даму все ж готов

Он выслушать. Прошу без лишних слов!

Однако погодите! нас так много,

Притом опочивальня столь мала,

Что зародилась у меня тревога:

Не вышло бы отсель какого зла -

Хотя бы и чрезмерного тепла.

Мне легче руку дать на отсеченье,

Чем так усугубить его мученья!

Пусть там побудет кто-нибудь один

С Крессидой; остальные не взыщите!

Елена? или вы, мой господин?

Нет, лучше мне! Я кратко ход событий

Перескажу, она же о защите

Попросит лишь, приняв смиренный вид, -

Его навряд ли это утомит.

Крессида не родня ему: от хвори

При ней он отвлечется хоть на час;

Мне ж нынче был он должен в разговоре

Без посторонних передать как раз

Какой-то важный воинский приказ".

И в спальню вновь направился пройдоха,

А те – за ним, не ведая подвоха.

Елена первой к ложу подошла

И принца обласкала как умела:

С ним разговор шутливый завела -

Любезный братец, мол, хворать не дело

Такому молодцу – и дланью белой

Погладила плечо и жаркий лоб:

Не разыгрался ль пуще в нем озноб?

И молвила прекрасная царица:

"Поддержки нашей просит, милый брат,

Крессида, беззащитная вдовица,

С которой дурно обойтись хотят.

Не правда ль, ты помочь ей будешь рад?

Пандар, твой друг и родич ей по крови,

Изложит дело; он уж наготове".

Пандар откашлялся и повторил

Все без запинки с самого начала.

И выслушав его, вскричал Троил:

"О, только б мне скорее полегчало!

Клянусь, Пандар, во что бы то ни стало

Взять под защиту сродницу твою:

Уж я за честь бедняжки постою!"

"Нельзя ли ей, – спросил Пандар смиренно, -

Коль прочие не видят в том вреда,

Зайти к тебе проститься?" – "Непременно!

Ступай и пригласи ее сюда,

Притом со всей учтивостью... Ах да,

Мне с Деифобом и с тобой, сестрица,

Потребно кой о чем договориться".

И, поискав, Троил извлек на свет

Письмо их брата, Гектора, в котором

Царевича просил он дать совет:

Как поступить со смертным приговором

Над пойманным предателем иль вором;

В чем затрудненье было там – Бог весть,

Троил же дал посланье им прочесть.

При этом их просил он с важным видом

Подумать об ответе. Над письмом

Склонившись, тут Елена с Приамидом

Неторопливо в сад сошли вдвоем

И битый час в беседке над ручьем

Читали, спорили и рассуждали.

Оставим их: спешить нам нужно дале.

Воротимся к Пандару: тот как раз

Остановился посреди гостиной.

"Дитя мое, Крессида, в добрый час! -

Воскликнул он с торжественною миной, -

Нас призывают оба господина:

Троил и Деифоб, Елена то ж, -

Идем же к ним скорей! Чего ты ждешь?

Вставай, возьми с собою Антигону

Иль Тарбу, – впрочем, лучше не бери:

Чем меньше нас, тем меньше в том урону

Для страждущего принца. Да смотри,

Как должно, всех троих благодари

И зря не мешкай там: Троил недужен,

Ему теперь покой и отдых нужен".

Обмана не почуяла вдова:

Поднявшись, руку протянула дяде

И с ним пошла доверчиво, сперва

Расправив складки на своем наряде.

Все остальным сказал он: "Бога ради,

Играйте иль болтайте, что на ум

Взбредет, – не подымайте только шум!

Там, в спальне, государственное дело

Решается! – и, выйдя из дверей,

Крессиде прошептал: – Ступай же смело,

Племянница, и будь к нему добрей:

Несчастный гибнет по вине твоей!

Во имя неба и всего святого -

Помилосердствуй! Не гляди сурово.

Припомни, кто таков он, черт возьми!

Подумай, сколь его мученья люты!

Потом, как говорится меж людьми,

Не подберешь потерянной минуты:

Ступай, покуда болтуны и плуты

Разнюхать не успели, что да как,

И не следят еще твой каждый шаг!

Ветра незримы, только прах летучий

Заметен глазу: так же и любовь

Заминки выдают! Удобный случай

Упустишь – и не раз придется вновь

О нем жалеть; гляди, взыграет кровь -

Ан поздно: тут сболтнут, там пустят слухи...

Ступай, покуда слепы все и глухи!"

Друзья мои! Кто был хоть раз влюблен,

Понять сумеет бедного Троила:

Вот их шаги за дверью слышит он,

Не ведая, спасенье иль могила

Судьбою суждены; впервые с милой

Заговорит он о любви своей...

Великий Боже! Что он скажет ей?