Текст книги "Призрак войны"

Автор книги: Джефферсон П. Свайкеффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Дежурный указал Сэму на стул около стола. Вскоре появился офицер в штатском и сел за стол. Он был с крупными чертами, чисто выбрит, лет сорока, щеки были слегка припухлыми, глаза – ясными и внимательными.

– Сэм Тарамаско?

– Да, сэр.

– Я – детектив Макстэй. – Он протянул руку, которую, поколебавшись, Сэм пожал.

– Хорошо, юноша, – сказал Макстэй, перелистывая прочитанные бумаги. – Это похоже на необычное дело. Я никогда с подобным не сталкивался. – Он взглянул на Сэма, и его улыбка погасла. – Фактически, это чертовски необычное дело. Робот построен вами?

– Да.

“Интересно, сколько надо врать, чтобы избежать ареста? Этот человек обучен вылавливать малейшие несоответствия в историях подозреваемых”.

– Вы сделали это из подручного материала?

– Из моторов и тому подобного. Арматуру гнул сам. – Сэм заглянул в глаза детективу. – Это хорошее изделие. Кованые металлические пластины на деревянных рамках. Автомобильный аккумулятор в теле. Независимый микропроцессор, синхронизирующий конечности. Заставить робота ходить гораздо труднее, чем вы думаете.

Макстэй смотрел на Сэма. После долгой паузы он произнес:

– Из вашего робота получился бы хороший солдат.

Нахмурившись, Сэм возразил:

– Нет, конечно, нет.

– Внутри него имеется оружие?

– Нет, черт побери. Внутри нет. Полагаю, если ему дать пистолет в руку, он может пострелять, но не сможет целиться.

– Почему?

– Заставить робота различать вещи труднее, чем научить его ходить. Компьютеры обрабатывают видимую информацию иным образом, нежели люди.

– Вы жили в Сан-Антонио всю жизнь?

Сэм улыбнулся:

– Я не отъезжал далее Карлсбадских каверн.

Макстэй фыркнул:

– Я слышал, их перехватили.

Лицо Сэма выразило возмущение:

– Нет, сэр. Они очаровательны…

– Гм. Вы работали в компании “Химическая промышленность” Кука. У вас, кажется, были проблемы с мистером Куком. Судебные документы свидетельствуют, что вы должны ему несколько сот тысяч дол shy;ларов.

– Да, сэр.

– Расскажите, – Макстэй наклонился вперед. – Вы как будто бы оклеветали его. Почему?

Сэм проглотил комок в горле:

– Он мне не нравился, сэр.

– Гм. Вы были химиком?

– Химик-исследователь, сэр.

– Там вы научились строить роботов?

– Единственное, что я видел в компании Кука, – это оскорбления, – Сэм не смог сдержать своего гнева.

Макстэй посмотрел на него, Сэм выдержал взгляд.

– Материалы суда говорят, что в настоящее время на вас лежит обязательство делать выплаты Куку.

– Потому у меня нет денег.

– Правильно. – Детектив положил руку на кипу бумаг.

– Вы запрограммировали робота идти в город и совершить кражу в магазине?

– Нет, конечно. – Сэм попытался быть рассудительным. – Я же не дурак: сколько времени понадобилось, чтобы обнаружить это.

– Гм, судебное дело говорит об ином. Сэм остановил готовый вырваться поток слов. Это стоило ему больших усилий.

“У меня длинный язык, – напомнил себе Сэм. – Темперамент втягивает меня в осложнения. Заткнись. Заткнись. Заткнись!” Вслух он, сжав зубы, сказал:

– Я извинился перед мистером Куком. Я не обязан извиняться перед его компанией. Собираетесь ли вы нагрузить меня обвинениями или отпустить?

– Вы очень сердиты, юноша. Очень сердиты. – Не говоря ни слова, Макстэй встал и пошел. Сэм сидел, по-видимому, всеми забытый. В конце концов к нему подошли и проводили его в другую комнату.

– Тарамаско? Сэм? – позвал человек из-за стеклянной перегородки. Сэм подошел и сунул голову в одно из круглых окошек:

– Да?

– Распишитесь здесь. – Служащий протянул пачку бумаг в окошко. Его обязывали явиться на предварительное слушание в конце следующего месяца. Вчитываясь, Сэм понял, что освобождается под подписку о невыезде, это выражение неоднократно повторялось в бумагах. Залога не требовалось. Он подписал.

– Вам сюда, – кивнул головой служащий на дверь.

“Это помещение состоит только из дверей и крошечных комнат. Они все разделили на клеточки. Всех нас содержат в клеточках – и полицейских, и заключенных”. В следующей комнате, почти такой же маленькой, как и его помещение в музее, офицер в форме за прилавком выдал ему его пояс, бумажник, ключи и несколько монет. Он взял кольцо с пятьюдесятью ключами и внимательно осмотрел его.

– Все на месте? – спросил офицер.

Сэм тряхнул головой, но не отрицая, а от беспомощности:

– Все здесь, но…

Офицер наклонился. Его лицо было загорелым, он носил огромные техасские усы.

– Вы полагаете, что мы сняли копии с ключей?

– Да.

– Это было бы против закона, не правда ли? – он подмигнул Сэму.

Сэм неожиданно для себя улыбнулся в ответ:

– Да.

– Ну и проходи, сынок, – офицер показал на дверь. За ней был коридор, в конце которого – долгожданная зеленая надпись “Выход”.

Сэм заторопился в музей. Там его ждали Грант и робот.

***

В полицейском комиссариате за сандвичами детективы Джонстон и Макстэй обменивались мнениями.

– Ты глупо поступил, отпустив его, – Джонстон сидел, сгорбившись и обеими руками держа гигантский сандвич над маленьким столиком. – Этот робот может натворить бед.

Макстэй сидел откинувшись в стуле, вертя в руках незажженную сигарету. Скривившись, он сломал сигарету и бросил ее на пол:

– Быть может, а может, и нет. Ты читал дело парня или только выводы из него?

Джонстон насмешливо улыбнулся, но продолжал слушать.

– Ну, допустим, у юноши длинный язык. – Макстэй начал перечислять пункты, ставя галочки на столе: – Вечная неудовлетворенность, капризность, но среди этого главное – он гениален, и Кук многое бы отдал, чтобы заполучить его себе. Вот так!

– Не надо было отпускать робота.

Макстэй грохнул кулаком по столу:

– У меня нет достаточных оснований арестовывать эту проклятую вещицу!

– Парень – уголовный преступник.

– Дело об оскорблении – гражданское дело.

– Не имеет значения.

– Послушай, он не из тех, кто делает смертоносное оружие. Постройка робота заняла пять-шесть лет. Ты что думаешь, что он хочет убрать мистера Кука, потому что он должен ему деньги? Ничего подобного.

– Двенадцать моих офицеров занималось этой дурацкой машиной, задавшей им жару. Это слишком опасно.

– Тем не менее никто не ранен. – Макстэй неприятно улыбнулся: – А если бы твои двенадцать офицеров набросились на бульдозер или экскаватор?

Откусив большой кусок сандвича, Джонстон пробормотал:

– Ну ладно, что будем делать теперь?

– Предоставим событиям идти своим чередом. Пруит будет вести наблюдение в музее. А мы будем собирать новые свидетельства. На сегодняшний день мы не заводим судебных дел.

– Кроме нарушения общественного порядка?

– А-а, эти? – Макстэй спрятал авторучку. – Кому до них дело?

ГЛАВА 12

Патрульная машина Пруита подъехала в стоянке автомашин позади музея. Солнце освещало белое здание. Архитектура дома представляла собой помесь мексиканской миссии и мавританского дворца. Вычурные скульптурные фризы окаймляли здание на большой высоте. На самой вершине смешно выделялся бельведер.

– Всем выйти из машины! – объявил Пруит.

Грант помог Дельте выйти из машины. Делая это, он легко коснулся ее губ, предотвращая возможные вопросы.

“Негоже ей спрашивать, где мы, – подумал он. – Просто нельзя”.

– Пойдемте, мистер Пруит, – Грант взял Дельту под руку, как бы помогая ей наступать на поврежденную ногу. – Пойдемте, Дельта.

– Дельта? – Пруит наблюдал, как они идут. – Какое дьявольское имя – Дельта!

Грант улыбнулся:

– А что за имя Флетчер Пруит? Или Грант Александер? Я знал человека, которого звали Ларраби Лазенби Макгонигл Маколиф. – Он взглянул на Пруита, как бы вызывая его оспорить это. – Мы, конечно, звали его, используя кличку.

– Да?

– Мы звали его Стейнметц, не надо было знать истинное имя.

Он видел, как Грант поддерживал Дельту. Это была мелочь, обычное проявление вежливости. Это выглядело не на месте в мире, где вежливое обхождение и забота были почти искусственными понятиями.

– Будьте добры, юноша, пройдите впе shy;ред и распахните двери. – Грант и Дельта шли по гравию от машины к боковому входу.

Высокие деревья стояли по обе стороны дороги. Немногие водители, проезжавшие мимо, обращали мало внимания на пожилого человека, помогающего идти серебристому роботу.

– Музей античности Квентина Кори, – прочитал Пруит на восточном фасаде здания. Длинные широкие проходы вели к широким двойным дверям. – Я не был здесь со школьных времен.

– Да, – сухо сказал Грант, – мы часами отскабливали жевательную резинку от поручней.

Пруит не потерял способности краснеть.

– Мистер Пруит, проходите вперед. Скажите Мадди, что я возвращаюсь с Дельтой. – Он улыбнулся про себя. Мадди была чертовски хитра. Она не проговорится.

Пруит остановился на лестнице и повернулся к Гранту:

– Мадди? Старая мисс Шенк? Вы хотите сказать, что она по-прежнему куратор? – Он улыбнулся: – Боже, она наводила на нас страх, когда мы приходили сюда школьниками. Так она все еще здесь?

Грант ухмыльнулся:

– Пойди прямо к ней и скажи, что старый солдат возвращается.

Пруит изобразил воинское приветствие и побежал наверх.

– Тоже мне, приветствие. В двадцать восьмом за такое приветствие наказали бы, – пробурчал Грант. Повернувшись к Дельте, он быстро зашептал:

– Я – Грант. Мадди внутри здания. Мы пытаемся обмануть этого Пруита. Попытайся ничего не говорить такого, что выдало бы нас. Мы придумали, что тебя сделал Сэм Тарамаско, с которым ты встречалась.

Голос Дельты был мягким, добрым:

– Да.

– Ты понимаешь, что я говорю? Ты участвуешь в необходимом обмане, чтобы остаться свободной.

– Я буду молчать.

– Хорошо! – Грант провел ее через большие стеклянные двери.

***

Дельта была поражена сложностью человеческого мышления. Телевизионные спектакли, которые она смотрела из холодных сугробов у миссис Джессенби, изображали человеческие конфликты сериями, которые разрешались за полчаса. Теперь получалось, что телевидение и реальность суть разные вещи, связанные только метафорами.

Когда Грант предложил ей помощь, переложив часть веса с поврежденной ноги, она была очень удивлена. Никто ей раньше так не помогал. Что же касается этого молодого человека, Сэма Тарамаско… Его имя назвал этот пожилой человек. Дельта видела Сэма короткое время. Он успокоил ее, в его голосе были доброта и рациональность. Затем его увезли в полицейской машине в заключение, предназначавшееся ей.

Она была опечалена. Что-то в Сэме вызывало симпатию.

Поднявшись по лестнице, она без колебания вошла в темное здание музея. Сложность убранства музея оглушила ее. Повсюду она видела шкафы с экспонатами. Она забыла все боли и огорчения, рассматривая экспозицию. Цель стеклянных стендов была очевидна: получить информацию путем наблюдения.

Она увидела антропологическую секцию. Она шла, глядя попеременно то налево, то направо. За стеклом был шалаш из травы. Вокруг искусственного огня сгрудились манекены.

“Они носят одежду, – наблюдала Дельта. – Их жилища имеют окна. Они наблюдают за движущимся огнем”. Это как миссис Джессенби, в ее заснеженном домике. Она встала на цыпочки и посмотрела, не подсматривает ли кто в окно, как когда-то она.

По другую сторону была уменьшенная модель, представлявшая средневековую осаду. На стене замка с амбразурами стояли стрелки из лука, отбивавшие нападение вооруженных всадников. Это было знакомо ей из телевидения. На этот раз ее внимание привлекли блестящие металлические доспехи воинов.

На следующем шагу она столкнулась с фигурой в полный рост в доспехах блестящего серебристого цвета. На фигуре был шлем с узкими разрезами для глаз. Как и у Дельты, у него не было лица.

– Привет! – сказала она вежливо первому существу, выглядевшему, как она. Воин не ответил.

Неуверенно Дельта протянула руку и дотронулась до него. Она нащупала забрало и приподняла его.

В голове было пусто.

Ее пронзил страх. Она почувствовала себя как человек, приглашенный в гости и обнаруживший вместо хозяина болтающийся скелет. Не для нее ли это предназначается? Не вытянут ли ее жизнь, ее силу из нее, как из этого экспоната?

Или… Дельта оправилась от паники. “Может быть, я уже полая? Я никогда не задумывалась над этим. Может быть, все вещи состоят только из поверхностей?”

Она повернулась к Гранту, Мадлен и Пруиту.

***

Мадлен Ленуар Шенк сидела в кресле-каталке, которое стало для нее почти частью ее тела. Львиную долю ее усилий по управлению современным музеем составляли просьбы о средствах. В ее переписке доминировали финансовые вопросы, а не научные. Запросы перевешивали вопросы. Музей стал ее домом, и она готова была сделать все, чтобы поддержать музей на плаву. Освещение было выключено, и единственным источником света были косые лучи, проходящие через узкие окна. Только на ее столе стояла маленькая медная лампа с зеленым абажуром.

“Как хорошо было бы иметь секретаря”, – думала она. Ее письма были написаны от руки. Она упрямо пользовалась старой ручкой и античной чернильницей, сознавая, что канцелярия Музея античности состоит из античных предметов. Она решила не тратить время на переучивание себя. Кроме того, она находила, что пишущие машинки бездушны.

Позади нее с шумом раскрылись двойные двери.

“Это не Грант. Он мягче обращается с дверями. Потому что чинить их придется ему же”.

Она повернула кресло и увидела офицера Пруита. Тот спешил к ней, оставив двери открытыми. Мадлен нахмурилась: ей не нравились такие манеры. Печи музея не топились десятилетиями, но это не означало, что все должно быть настежь. Пруит умерил свою скорость и теперь подходил с некоторым достоинством. Из-за плохой освещенности Мадлен не сразу распознала, что перед ней полицейский.

“Они не отличаются хорошими манерами. Но в это время от кого можно ожидать хороших манер? Вежливость вырождается”.

– Мисс Шенк?

– Да, кто вы такой? – Не дождавшись ответа, она возвысила голос: – И почему вы не закрываете за собой дверей? Вы что, родились в конюшне?

Глаза Пруита широко раскрылись:

– Грант Александер следует за мной, мадам…

– И он не знает, как обходиться с дверями? – Мадлен поехала навстречу Пруиту.

– Он просил меня оставить дверь открытой, – Пруит снял головной убор. – Пожалуйста, мадам, он так просил.

Мадлен взглянула на молодого человека:

– Тогда я извиняюсь. – Ее лицо показывало, что она испытывает искренние чувства раскаяния. – Я исходила из ложного предположения и зря обвинила вас. Могу я предложить вам чаю или кофе?

– О, ничего не надо. Я здесь по делу.

В этот момент в дверях появился Грант, поддерживавший стройную молодую женщину. Мадлен могла видеть лишь их силуэты против потока света из дверей. То, что она увидела, заставило зашевелиться ее волосы на затылке. Женщина с Грантом была нага и серебриста. У нее была повреждена лодыжка.

Грант оставил женщину и поспешил к Мадлен, которая не могла оторвать своего взгляда от серебряной женщины. Ее суставы сочленялись странным образом, что можно было охарактеризовать единственным словом: элегантно. Эта женщина не была человеком.

Грант подошел к ней немного запыхавшись. Он был строг и озабочен, его глаза были серьезны.

“Он хочет, чтобы я молчала, иначе я выдам его ложь этому полицейскому”, – почувствовала Мадлен.

Пятьдесят лет совместной работы создали такое взаимопонимание. Мадлен знала, что Грант неспособен солгать ей, как бы он ни пытался, она знала также, что он слишком хорошо знал ее, чтобы быть обманутым ею. Такое чувство товарищества было теплее любви.

– Добрый вечер, Грант. Убеди этого полицейского выпить с нами чашечку кофе.

– Кофе! – воскликнул Грант. – Сейчас я принесу чашки.

– Месье, изложите свое дело…

Пруит был в замешательстве. Это была ужасная мисс Шенк, пугавшая его в детстве. То, что она все еще была жива, одновременно успокаивало и беспокоило, – когда он учился в школе, она уже была старой. Но она мало изменилась. Мало изменился и музей. Он был темен и тих, как мавзолей.

– Я – офицер Пруит, мадам.

Мадлен улыбнулась и протянула ему руку. Пруит мягко пожал ее. Он видел, что она все еще ожидает объяснений.

– Мадам, в центре города произошли беспорядки, учиненные роботом Сэма. – Он нервно вытер руки о брюки. – Вы знакомы с Сэмом Тарамаско?

В этот момент вернулся Грант с тремя чашками и тарелками. У него были заняты обе руки: он нес сахар и сливки. Мад shy;лен взяла чашку. Пруит взял другую. Грант налил точную меру сливок Мадлен и поставил сливочник перед Пруитом. Сам он пил черный кофе.

– Сэм – добрый юноша, – подхватил Грант. – Его робот не способен нанести ущерб кому-либо. Сэм не создает вредных вещей.

– Воистину правда! – Мадлен бросила взгляд на Гранта: – Сэм строит вещи, чтобы познавать. Он – ученый.

– Мне поручено наблюдение за роботом, – сказал Пруит. – Грант покажет мне, как работать с ней.

– Очень просто, – заявил Грант громогласно. – Робот подчиняется голосу. Он подчиняется нескольким простым ко shy;мандам.

– Она очень проста, – заметила Мад shy;лен, не в силах сдержать восхищения. “Робот? В музее античности?”

Мадлен поражалась совершенству формы. Лица не было, но был человеческий рот. Высокие груди над впадиной живота и широкими бедрами. Мадлен была в растерянности: как говорить о роботе – “она” или “он”?

– Пожалуйста, – вдруг сказала Дельта вопросительно.

Мадлен сразу же решила: пусть это будет машина, компьютер, но не “она”.

– Состоят ли вещи из одной поверхности, или внутри них есть содержимое? – спросила Дельта.

Мадлен заговорила первой:

– Внутреннее содержимое обнаруживают, только заглянув за поверхность. Есть внешняя сторона вещей, но реальность представляет содержимое.

– Таким образом, поверхность отражает? Содержимое выражает? – Дельта внутренне сконцентрировалась.

Пруит был поражен:

– Это… это – философия?

– Конечно, это – философия, – сказала Мадлен. – Не каждый рождается со знанием этих вещей. Если мы не задаем вопросов, боясь показаться глупыми, выигрывает глупость. – Она улыбнулась, отпив кофе. – Долг ученого ясен: бороться с невежеством, искоренять безграмотность. – Ее глаза горели убеждением.

– Но она умна! – Пруит показал на Дельту пальцем. – Она соображает. Это… – Он остановился, не зная, как сказать. Интеллектуальная машина была так же чужда ему, как и говорящая собака.

Грант сделал жест руками, который был понятен только Мадлен. Она быстро поняла, что интеллект Дельты надо скрывать от полицейского.

– Показывать пальцем невежливо, – сказала она. – Вы тоже соображаете и служите городу в качестве полицейского. Я соображаю и управляю Музеем античности. Грант не соображает…

– Вы утверждаете? – прервал Грант.

Мадлен подмигнула ему:

– Я поддразниваю. Грант соображает, но не гений. Я читала, что даже гориллу научили разговаривать. Действительность полна неожиданностей.

– Научить гориллу разговаривать, – сказал Грант торжественно, – намного легче, чем научить тому же француза.

Мадлен возмутилась:

– Нет! Это оскорбление! Я возмущена!

– Пожалуйста, остановитесь, – сказала Дельта недовольно. Грант и Мадлен тотчас прекратили пикировку.

– Мы спорим только на поверхности, – разъяснила ей Мадлен. – Смотри глубже поверхности.

Пруит закрыл глаза и затряс головой.

– Это слишком много для меня. – Он взял кофе и двинулся в лабиринт музейной экспозиции.

Мадлен наклонилась и заговорила так тихо, что было слышно лишь Гранту и Дельте.

– Объясните, в чем дело.

Грант быстро и сжато рассказал. Мад shy;лен, слегка сбитая с толку, но готовая принять это, кивнула:

– Мы будем держать месье Пруита вне равновесия до возвращения Сэма. Это нетрудно.

ГЛАВА 13

Сэм Тарамаско прибыл в Музей античности Квентина Кори вскоре после половины шестого вечера того же дня. Предзакатный воздух был теплым, но тепло было хрупким. Наверху нависала прохлада, готовая упасть на город. Эта часть города освещалась слабо, и на небе были видны звезды. Фиолетовые и багряные полосы освещали запад. Сэм шел, насвистывая сочные ирландские песенки.

Он подошел к музею, который возвышался темной тенью, отдельные окна были слабо освещены. Это его дом, там его семья – два пожилых человека.

Двери на фасаде были, как всегда, отперты. Сэм потянул левую дверь и прошел бочком. Внутри освещение было слабым, на стенах играли тени.

– Сэм? – послышался голос Мадлен из-за экспонатов. – Добро пожаловать, Сэм.

На островке между стендами показался Грант, видневшийся, как силуэт.

– Проходи, Сэм. Тебя дожидается офицер Пруит.

Сэм улыбнулся. Это так похоже на Гранта – предупредить его. Сегодня вечером свободы слова не будет.

Музей был странным домом, просторным наследием прошлого. Шаги Сэма отдавались в тишине. Его голос отскакивал от холодных мраморных стен. Грант скрылся в конторе Мадлен.

Сэм поспешил туда же. Единственным светильником в огромном здании была настольная лампа в конторе Мадлен. Единственное тепло исходило от керосинового очага здесь. Грант сидел с черепом зебры в руках. Мадлен подняла голову, улыбнулась Сэму и опять углубилась в бумаги. Она была тепло закутана в одеяла в своем кресле-каталке. Мадлен была одета в теплый шерстяной свитер. Волосы были завязаны в простой пучок сзади.

– Привет, Сэм, – офицер Пруит встал, но руки Сэму не подал. Его лицо выражало явное эмоциональное напряжение. Было ясно, что он нуждается в ободряющем слове.

Сэм широко улыбнулся:

– Офицер Пруит?

– Точно! – Он сел тяжело, неуклюже, – Флетчер Пруит. Зови меня Флетчер. – Он собирался сказать больше, но увидел, что Сэм смотрит на Дельту.

Как Грант и Пруит, она сидела на упаковочной клети. Она была по-прежнему нагой, и Сэм был поражен ее красотой. Она была сексуально притягательной, этого Сэм не мог проигнорировать. По своим формам и осанке она была женщиной, обаятельной женщиной. У нее, однако, не было лица. Легкий озноб пробежал по спине Сэма.

– Дельта в порядке, Сэм, – спокойно сказал Грант. – Ее лодыжка серьезно повреждена, но Пруит заверяет, что так было, когда полиция впервые заметила ее.

Сэм легко подключился к обстановке:

– В таком случае это произошло раньше. Хотел бы знать, когда?

Дельта медленно встала, опираясь в основном на здоровую ногу:

– Я упала в быстрый поток воды. – Ее голос был приятным, человеческим.

Сэм почувствовал, что волосы на его затылке шевелятся, больше от озабоченности, чем от страха.

– Нога попала между камнями? – спросил Сэм нервно.

– Да.

– Я сказал, что это не мы повредили ее, – подтвердил Пруит.

Сэм кивнул головой:

– Все в порядке, Флетчер. – Он попытался улыбнуться, но не смог. – Это не ваша вина. – Он взглянул на Дельту с восхищением.

Маленькое пространство под сводами хранилища музея было согрето и освещено. Оно было уютно, как небольшое гнездышко с перьями из воспоминаний: жуткие истории Гранта, нарочитые языковые двусмысленности Мадлен, ее проницательное остроумие. Флетчер Пруит был лишь небольшим эпизодом, но надо всем этим теплым местом царствовала Дельта.

Сэму надо было выйти, но еще более надо было поговорить с Дельтой.

“Дельта. Это ее имя? Оно ничего не говорит о ней, в то же время оно ей подходит”.

– Дельта, пойдем со мной, пожалуйста, – сказал он безапелляционно, почти бесцеремонно.

Мадлен, слыша это, кивнула, не поворачивая головы. Она чувствовала, какие нагрузки испытывает юноша.

Дельта встала и последовала за Сэмом к выходу из конторы. Пруит собрался встать, но был остановлен Грантом, обратившимся к нему:

– Поразительно, не правда ли? Обрезки пластин, моторы, и вам кажется, что она живая. – Он предупредил возражения Пруита выразительным жестом: – Но это не парадокс. Совсем нет. Во время войны, когда на нас двинулись первые танки, мы восприняли их не просто как машины. Динозавры, драконы. Требовались железные нервы, чтобы противостоять им.

Дельта шла за Сэмом по музейным пе shy;реходам. Голос Гранта все еще был слышен, он гулко отдавался от стен.

Они шли между полками книг, Сэм впереди, за ним Дельта. В темноте ее рука взяла руку Сэма. Она ощущала его теплоту и силу, он – ее прохладу и жесткость. Сэм был совершенно сбит с толку. Женщина это или робот? Физически она была очаровательна, но каков ее интеллект?

Он остановился и повернулся к ней ли shy;цом. Они смотрели друг на друга, окруженные тьмой и пылью веков.

– Кто ты? – прошептал Сэм.

– Я – Дельта. – Она осознавала, что ответ неудовлетворителен, но это все, что она знала. – Я не враг.

– Откуда ты появилась?

– Навечно из прошлого, навечно извне. – Ее голос был взволнованным. – Был антагонизм, заполнивший небеса. Что-то от меня было там, но только часть… Мир был таким различным!

Сэм слышал боль в ее голосе, звучавшую по-человечески. Он хотел бы успокоить ее. Он сжал ее руку, как он поступил бы с реальной личностью. Женщина или робот, кто бы она ни была, он не мог равнодушно взирать на ее страдания.

– Как ты попала сюда?

Дельта задумалась:

– Я не знаю. Правила изменились. Я знала свет столь отличный от света этого мира, и время, не похожее на это. Но свет и время были в состоянии войны. Я была частью войны. – Она продолжала приглушенным голосом: – Я была лишь мельчайшей частью этого. Я лишь двигала пригоршней воды в большой реке. Или… возможно, меня не было как таковой до тех пор, пока я не попала на вашу заснеженную Землю.

– Дельта… – начал Сэм.

Она повернула то, что служило ей ли shy;цом, к нему, и он увидел призрачное плоское зеркало в темноте.

– Война продолжается. Это вечная война, забирающая весь свет, все время. Я – солдат.

– Ты не солдат, Дельта.

Она взяла его руку в свою. Прикосновение, контакт с его теплой плотью успокаивал, хотя она этого не понимала. Она все подозревала, что ее задержат.

– Я – солдат. Я ищу другого.

– Другого в твоем роде?

– Нет! Не похожего на меня ничем. Не похожего на тебя. Он…

Сэм ждал.

Дельта слегка отпрянула от него.

– Он – моя противоположность. Он только и думает о нарушении цельности вещей. – Ее рот выражал испуг. – Он и твой враг, не только мой. Но ты не сол shy;дат.

– Я могу им стать, если это нужно тебе.

– Это – Омикрон. Он – враг. Он хочет нарушить кривую вашей Земли, перепутать очертания ваших рек. Он ненавидит законы, делающие жизнь возможной, а мир – познаваемым.

– Как он выглядит?

Дельта мысленно перебирала источники ее знаний. Она никогда не видела Омикрона, но знала, как он выглядит. Она никогда не была поблизости от него, но сейчас ей казалось, что она может слышать его голос. Она никогда не притрагивалась к нему, но его холодные руки ощупывали ее, повреждая металл в местах касания.

– Я… я… – Она встала слишком быстро, причинив боль лодыжке. Она оперлась о стенд.

Видя ее боль, Сэм сказал:

– Дельта, я сделаю что угодно, чтобы помочь тебе.

Она улыбнулась, она искала способ объяснить ему, почему он должен остаться вне этой войны, когда ее вселенная раскололась пополам.

Омикрон был далеко, к северу и западу. Холодный голос, сходный с его голосом, но тем не менее отличный от его, был совсем близко.

Она пыталась подойти ближе к нему, но на пути были полки и стены.

– В чем дело, Дельта?

Она не могла ответить на это. Она как бы стояла на двух этажах, видела свет и тьму сразу, она как бы шла сразу в двух направлениях. Всякое описание этого было бы двусмысленностью. Она пыталась пробиться за книжные полки.

Сэм стоял подле нее:

– В чем дело, Дельта? – Он говорил тихо, так чтобы никто другой не слышал его.

– Здесь, за полками, – прошептала она, – я должна слышать этот голос.

Догадка пронзила Сэма:

– Здесь мое радиооборудование.

– Проведи меня через эту стену.

– Хорошо. – Он взял ее за руку и повел в свое помещение.

Дельта рванулась мимо него. Она не обратила внимания на компьютер, его радиоприемники, усилители. Она нагнулась над его передатчиком с несколькими тумблерами на панели.

– Здесь… – сказала она, прижавшись к аппаратуре. – Это здесь.

“Мое радио, – догадался Сэм. – Ее привели сюда радиосигналы!” Он смотрел на Дельту. Она подняла руку к передатчику и слегка тронула панель. Пригнувшись к полу в позе, полной внимания, она была похожа на статую, отлитую из серебра. Сэм испугался, что она замрет и больше не сдвинется с места. Он так боялся потерять ее.

Сработало часовое устройство и выключило аппарат. Дельта выпрямилась:

– Что это такое? – спросила она неуверенно.

Он посмотрел на нее, видя свое отражение в ее лице.

– Это всего лишь радио… – Он включил приемник и продемонстрировал аппарат, передававший программу из Канзаса. Спокойный психолог отвечал на вопрос звонившей о том, как порвать с мальчи shy;ком. Обычная пошлость.

– Я не могу услышать, – пробурчала Дельта. Сэм улыбнулся, она была возбуждена.

– Можно слышать лишь одну частоту.

– Почему ты разговаривал с этим голосом?

Сэм объяснил:

– Я услышал это на этом приемнике примерно дней двадцать назад. Это было здесь… – Он покрутил рукояткой до тех пор, пока не поймал характерный шум. – Что-то создает помехи на этой частоте.

Дельта замерла, мысли проносились чередой. Шум был странной акустической аналогией тому знанию, которое у нее было о позиции Омикрона. Она была ложной, но в то же время по странному правильной. Омикрон говорил с этим молодым человеком, а тот в своем неведении отвечал. Она про себя улыбнулась. Она вспомнила свои ответы на первые вопросы людей: “Кто вы, черт побери?” Она их просто передразнивала: “Кто вы, черт побери?” Сэм был как она, у него такой же разум, а может быть, и такой же металл. Она ждала, когда он встанет от аппарата.

– Ты знаешь, откуда это?

– Нет. – Сэм взглянул на нее, безуспешно пытаясь улыбнуться.

– Это идет из этого направления… – она указала, -…с расстояния в один миллион четыреста пятьдесят две тысячи восемьсот моих шагов. Он на глубине ста шестидесяти девяти моих шагов.

– Он? – Сэм подумал, что ответ он знает: – Кто? Омикрон?

– Да.

– Пожалуйста, обожди. – Сэм вышел из комнаты. Дельта вслушивалась в радиоинтерпретацию постоянно присутствующего голоса Омикрона. Враг выдал себя. Скоро она найдет его.

Сэм вернулся с атласом Соединенных Штатов и маленьким компасом.

– В каком направлении?

Дельта указала. Сэм определил направление по компасу.

Он посмотрел на ее ноги, оценив длину ее шага, и произвел некоторый расчет. Дельта наблюдала за его действиями. Он передал атлас ей в ладони.

– Это здесь… – Сэм указал место на одной из страниц атласа.

– Нет, – Дельта держала атлас в одной руке и показала другой: – В этом направлении…

– Нет, – сказал Сэм. – Он здесь, это лишь изображение местности, где он находится. – Он посмотрел на карту, затем перевернул атлас правильной стороной для нее и протянул ей. Она взяла книгу, не понимая.

– Невада, – пробормотал он. – Точно здесь, по крайней мере, в окружности стомильного диаметра. Грубый подсчет, разница также в высоте над уровнем моря. – Он вопросительно взглянул на нее. – Но я не пойму, ты говоришь, почти сотня миль в глубину? Правильно я понял?

– Да.

– Но как… – Он начал соображать. Земля круглая. Он передвинул палец глубже в Неваду. – Это здесь…