Текст книги "Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы (СИ)"

Автор книги: Джас Риччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

Маргарита

В баре все сразу пошло как-то не по плану. Ещё на подходе, когда Тимур выкрал меня у злого Матвея, я понимала, что играю в русскую рулетку сейчас. Между двух огней. Старым и ставшим привычным. И новым, играющим, опасным.

Тимур оказался интересным собеседником. Он рассказывал, в каких странах бывал, что видел, куда планирует отправиться. У него был приятный голос и мне нравилось его слушать. А потом выяснилось, что он поет, и все стало на свои места. И еще он постоянно пытался касаться меня, словно невзначай. Прикосновения мимолетные, но от них мурашки шли по коже.

После очередного такого прикосновения я сбежала в туалет, чтобы сделать вдох, выдох и осознать, насколько глубоко я готова нырнуть в эту игру. Но выбор, кажется, был сделан до меня. Потому что когда я открыла дверь, чтоб выйти, там уже стоял он.

Тимур втолкнул меня назад в туалет, вжал в стену и поцеловал. Жарко и даже слишком порочно. Его борода непривычно щекотала кожу, и я едва не испутила стон, когда он сильнее приоткрыл мой рот, усилив напор.

Прежде, чем мой мозг стал превращаться в кашу, я поняла, что творю что-то неправильное. А его следующее действие лишь подтвердило мою мысль.

Сильная мужская ладонь скользнула под майку и сжала мою грудь. Внутри все сжалось и заколотило тревогу. И я поняла, что в жопе. Во-первых, потому что меня это испугало. Во-вторых, потому что мне стало страшно от того, насколько это неуместное действие было возбуждающим. А в-третьих потому что я вдруг поняла, что сделай так Матвей, я бы не скукожилась, как скукожилась сейчас.

– Не надо, – выдохнула у его губ, вжимаясь в стену, словно пытаюсь в ней раствориться, – пожалуйста.

Он отстранился, нахмурил брови, внимательно посмотрел на меня. И очень быстро взял себя в руки, так, что я восхитилась тому, какая у него холодная голова.

– Прости. Я думал, это то, что могло бы тебе понравиться. Неправильно считал… Неважно. Прости, цветочек.

Я все еще во все глаза таращусь на него, а он примирительно улыбается, заверяя:

– Больше так не буду. Честное пионерское.

Я хмыкаю немного нервно и только собираюсь выдохнуть, как дверь вдруг открывается и заходит Матвей.

Блядь!

Между нами двумя повисает немая сцена. А вот Тимур, даже не оборачиваясь, гаркает:

– Занято! – заслоняя меня своим телом.

– Это Матвей, – из моего горла вылетает какой-то затравленный полушепот, и Тимур поворачивает голову, окинув застывшую на лице Мота маску.

– Это не отменяет того, что здесь занято, – отвечает Тимур. – Закрой дверь, или третьим будешь?

Зря он так. В отличие от него самого, у Матвея горячая голова. И он его словно специально провоцирует. Все итак дрянски выглядит, и без их перепалки.

Дверь в туалет хлопнула так, что, кажется, петли скрипнули. Я обреченно прикрыла глаза и стукнулась макушкой о стену от досады. Когда открыла глаза, увидела, что Тимур внимательно наблюдает за мной.

– Мутите?

– Нет, – выдыхаю раздраженно, опустив взгляд, потому что меньше всего хочу вести эту беседу.

– Тогда выдохни. Если он к тебе пристает, скажи, – бросает словно между прочим.

Я вскидываю голову и поднимаю на него удивленный взгляд.

– С чего ты взял, что он ко мне пристает?

– Я не первый день живу, цветочек, и способен отличить мужика, который хочет бабу, от мужика, которому на бабу пофиг.

– Ты думаешь, он меня хочет? – спросила максимально безразлично, а у самой от волнения и радости аж сердце споткнулось.

– Это очевидно даже табуреткам в баре. Но вопрос не в нем. Вопрос в том, чего хочешь ты?

Он внимательно смотрит своими темными глазами, а я застываю и не могу ответить сразу. Потому что он задел оголенный нерв. И потому что это моя главная проблема по жизни.

– Я не знаю, чего я хочу.

Глава 21

Маргарита

Выхожу из туалета первая. Разговор с Тимуром успокоил немного, и я собралась с духом, выдохнула и шагнула в зал, но мое спокойствие разбилось на осколки, стоило только встретиться взглядом с ним. Я, конечно, видела его в разной степени раздражения, но таким бешеным еще не видела. Свиду казалось, что он даже спокоен, но взгляд… Я тяжко вздыхаю, подхожу к барной стойке и прошу:

– Мы можем поговорить?

Мне плевать, что на нас пялятся Фил и его сестрица, для меня не существует никого больше в баре.

– Нет, – отрезает Матвей, и у меня в груди все ухнуло куда-то вниз. – Ты пришла развлекаться? Иди развлекайся.

– Это было не то, что ты подумал.

– Я ничего не подумал.

– Матвей!

Он поднялся на ноги и я непроизвольно отшатнулась на пол шага назад. Но зря сотрясала воздух. Он просто увидел, что туалет освободился и пошел туда, обойдя меня словно пустое место. Горечь и злость явно читались на моем лице, потому что у Фила был сочувствующий взгляд, а у его сестрицы – ехидный и ликующий. А я стояла настолько опустошенная, что даже не могла собраться и отойти, просто чтоб не дать этой бабе так ликовать над моим провалом.

Меня привели в чувства непрошено и резко. По попе вдруг прилетел увесистый шлепок. Я и опешить не успела, как произошло сразу несколько вещей одновременно. Первым взбесился Фил.

– Мужик, ты охамел?!

Я повернула голову и увидела огромного тучного дядьку на голову выше и во много раз больше Филиппа. Он точно не в одной весовой категории, чтоб кидаться на него.

Затем раздался голос Матвея, который вырос за моей спиной изнеоткуда.

– Извинись перед девушкой, и проваливай к чертям отсюда, если не хочешь, чтоб тебя увезла скорая.

И последним прозвучал откуда-то сбоку ехидный голос Тимура.

– Прости убогого, цветочек. В этих местах не привыкли к такой откровенной изысканной красоте.

Этот тучный дядька стоит и оценивающим взглядом скользит по фигуре Матвея. К Моту подходит Тимур, становится рядом и лениво говорит:

– Мужик, без шансов. Проваливай отсюда, пока цел.

– Сколько рыцарей, – фыркнула Марина, глядя на нас всех и обратилась к мужику, – что вы хотели?

В этот момент все мужчины опешили.

– Марина! – охнул Фил, глядя на сестру.

– Что? Он клиент.

– Когда этот клиент начнет распускать руки с тобой, кого звать будешь на помощь? – иронично скалится Тимур, повернув голову к Марине.

Матвей в этот момент подходит ко мне и говорит бескомпромиссно.

– Мы уходим.

Я молча киваю. Мне не терпится свалить из этого места.

– Ты уходишь? Сейчас? – пораженно выдыхает Марина.

Матвей бросает на нее безэмоциональный взгляд и проговаривает ту же фразу, которую сказал мне перед тем, как мы вошли в бар.

– За свой выбор и свои поступки нужно уметь нести ответственность. Обслуживай клиента, не отвлекаем.

Матвей подталкивает меня вперед и я иду к выходу. Хотела бы ускориться, но боюсь отходить от него далеко. На улице он как обычно первым делом оглядывается, и лишь потом шагает вперед, позволяя мне выйти. Я послушно иду следом. Молча. Мне просто хочется быстрее оказаться дома. И помыться.

Матвей первым нарушает тишину.

– Ты в порядке?

Голос напряженный, словно через силу заставил себя задать вопрос.

– Да, – отвечаю однозначно бесцветным голосом.

И тут же слышу из-за спины.

– Маленькая врушка. Конечно она не в порядке, сельский дурень. Оглянись и посмотри на свою подопечную, она дрожит вся.

Матвей оборачивается, и право говоря, лучше бы Тимур его не трогал. У него такой взгляд, что я вдруг громко икнула. Оба мужчины посмотрели на меня.

– Давайте просто пойдем домой. Молча. Пожалуйста.

– Ладно, – первым легко соглашается Тимур, пожав плечами.

– Тебе страшно? – впервые с тех пор, как мы столкнулись взглядами в туалете, Матвей внимательно посмотрел на меня.

Я услышала, как хмыкнул за спиной Тимур. Тоже внимательно посмотрела на Матвея. И молча кивнула.

– Ни разу по попе не шлепали раньше? С твоим клубным прошлым-то?

– Нет. Это не тоже самое. В клубы чаще всего ходят изнеженные мальчики, которых словестно можно отшить так, что плакать будут. Хотя даже от них такой шлепок – это унизительно. А тут… Что такое мои пятьдесят пять киллограмм против этой махины?

– Я предупреждал тебя, что этот бар не место для маленьких девочек.

– Ну не в клетке же ей сидеть теперь всю жизнь, раз родилась красивой, – хмыкает Тимур. – Не волнуйся, цветочек. Никто тебя не обидит.

– Уже обидели. Какие еще аргументы будут, герой?

– Давайте просто пойдем домой уже, – выдыхаю раздраженно. – Этот лес меня напрягает.

Матвей вдруг едва заметно улыбается и кивает головой вперед, пропуская меня идти перед собой. Мне не нужно повторять дважды, и я молча шагаю вперед, надеясь что этот день скоро закончится.

Глава 22

Матвей

Как только девчонка переступила порог дома, её так быстро след простыл, что я не успел и рта открыть. И к лучшему. Пусть проанализирует свое поведение. И ложится спать, как положено хорошей девочке, которая не любит привлекать к себе лишнее внимание. Которое с момента нашего знакомства только и делает, что привлекает. Глупая мелкая стерва.

Мужику, конечно, руки оторвать и засунуть туда, куда он Маргариту шлепнул. Прокрутить еще несколько раз, чтоб на малолеток не засматривался, мразота. Впрочем, сильно ли я лучше его? Мой взгляд часто ищет ее задницу. Титов туда же. И руки распускал похлеще этого заблудшего козла там, в туалете. Вот кому охота вырвать руки. И скормить псам.

Умом понимаю, что с ним надо поговорить. Растолковать что тут к чему. Кто такая Маргарита, почему она здесь, как здесь оказалась, почему есть ограничения в поведении с ней, зачем рамки. Да вот внимать этот кретин не станет. Для него же правила не писаны, птица в свободном полете. И эту дурочку сейчас на свою философию садить начнет. Только как я ее охранять тогда буду, не стоять же под туалетом, где эти двое трахаются.

От мыслей о их сексе становится мерзко так, что кривится рот помимо моей воли. Потому что она дурочка, а он бабский угодник, и они нашли друг друга. Несерьезность, сексуальная раскрепощенность, все сходится. И не мне ей затирать про необходимость предохранения, с кем спать и с кем нет. Я ей не папаша. Это сугубо её личное дело. Только это осложняет мне жизнь и бесит этим.

Сна ни в одном глазу, ещё и в горле какого-то черта пересохло. Встаю, надеваю спортивные штаны и иду в кухню, чтоб плеснуть себе чего-нибудь выпить. Не сразу включаю свет, подхожу к холодильнику, открываю и заглядываю туда и не нахожу там ничего, что могло бы утолить мою жажду. Возвращаюсь, чтоб включить свет, включаю, оборачиваюсь и громко ругаюсь:

– Зараза!

Пока я хватаюсь за сердце, девчонка смотрит своими ясными глазами, не понимая моего испуга.

– Какого черта сидишь здесь одна, в темноте?! Смерти моей хочешь??

– Странно слышать от человека, который хранит нож под подушкой.

– Именно, под подушкой. Бежать до спальни за ним далеко.

– Мы на кухне. Знаешь, комнате с ножами? В обычном, нормальном доме, единственной комнате, в которой они и должны храниться.

Хмыкаю, глядя на неё. Как обычно. Всегда есть что сказать.

– Почему ты не спишь, Маргарита?

– Не спится. Ты?

– Пить захотелось.

Подхожу к шкафчику, который служил мне условным баром, достал оттуда бутылку виски. Давно начатую, но еще почти полную. Достал бокал, бросил беглый взгляд на несчастную девчонку, и достал второй. Плеснул немного жидкости в бокалы, поставил бутылку на место, подошел к девчонке и поставил перед ней её порцию.

Подняла удивленный взгляд на меня, затем перевела на бокал.

– Я никогда не пила чистяком. Есть кола?

– Быстрее согреешься, – ухмыляюсь, сажусь напротив и делаю глоток. Смотрю на то, как решительно схватила бокал. Будто мне назло.

Девчонка, какая же все таки еще девчонка. Я сам налил ей. Ну какое мне зло с того, что она выпьет. Для того и наливал.

В рот берет не сразу, несколько секунд хорохорится. Потом делает решительный глоток и я едва сдерживаюсь, чтоб подавить ухмылку от того, что сейчас будет.

– Какая гадость! – кричит, после того, как выплюнула почти все на стол, а я громко хмыкнул, глядя на то, как смешно она скорчилась и ее всю перетрясло.

– А ты чего ожидала? Что он будет сладенький, как та бурда, что ты пьешь в баре?

– Но это же не вкусно, – смотрит на меня возмущенно.

– Виски пьют не для того, чтобы получить удовольствие, – хмыкаю, глядя на неё.

– А зачем же ещё? Зачем вливать в себя эту дрянь, еще и удовольствия от этого не получая? Что за вид мазохизма такой?

– Согреться. Забыться. Утолить жажду.

– Жажду?? Этим?! Странный вы все же пол.

Смотрю на неё вопросительно.

– Пить дрянь без удовольствия. Не смешивать работу с удовольствием. Быть мускулинными суровыми мужиками, просто чтобы быть. Зачем все это? Если ты от этого эмоций и удовлетворения не получаешь? Я не понимаю.

– Не все такие, – жму плечами. Делаю глоток прежде, чем продолжить, – некоторые не заморачиваются и берут, что легко плывет в руки.

Наши взгляды скрещиваются, словно в поединке, после моей последней фразы.

– Ни к кому я не плыла в руки, – нарушает наконец молчание девчонка.

– Маргарита…

– Нет уж! – рявкает, залпом выпивает содержимое, кривится, закашливается, кое как заставляет себя проглотить. – Ты выслушаешь меня.

Я подавил кривую ухмылку. Какой боевой воробышек тут сидит.

– Он сам поцеловал меня. Я не собиралась… Я не, не…

Я смотрю на неё внимательно и молча, и чем больше смотрю, тем больше она заикается.

– Ты имеешь право выбирать себе мужчин сама. Я прекрасно понимаю это. Я не твой отец. Но я оценил бы, если бы ты начала делать это после того, как мы разберемся с тем, кто идет за тобой следом, с какой целью ты им нужна и от чего мы тебя бережем.

– Я выбрала себе мужчину. Просто он кретин, и я умру старой девой.

Она резко поднимается на ноги, а я подавляю в себе какой-то абсолютно дебильный порыв вскочить следом. Остановить ее. Только вот и что после? Что за странные порывы, эмоции и желания будит эта дерзкая девка?

– Иди спать, – наконец устало выдыхаю я, окинув ее тяжелым взглядом.

Глава 23

Матвей

– Ну конечно, – кривит губы. – Куда ещё я могу пойти! Спасибо хоть, что не на хрен.

– Не пробуждай такие желания.

– Какие? Желания усадить меня на свой хрен?

Сука. Как она это делает. Бесит до умопомрачения. И гребаного шевеления не там, где надо.

– Исчезни в спальне, чтоб я тебя не слышал, Маргарита.

– Смени пластинку, бесишь уже, – рычит девчонка.

– Ты убегать собиралась, старт не задерживаю, вали.

– А знаешь что? Хрен тебе. Я пришла сюда первая. Надо тебе – ты проваливай!

Нахальная девчонка подходит к моему шкафчику с бухлом, достает оттуда бутылку виски и идет к столу. Так, это меня решительно не устраивает. Мало того, что бесит меня, еще и весь мой запас алкоголя перевести решила.

Встаю на ноги, решительно подхожу к ней и отбираю виски.

– Эй! – возмущается и подается вперед, проехав грудью по моей голой груди в попытках вырвать бутылку. – Отдай! Бесишь!

Я вперился в нее жестким взглядом. Не в глаза, а на губы. Какого хрена? Что она творит со мной? Я никогда не путаю теплое с мягким. Она – работа. Я не трахаюсь на работе. Чревато. Запретно. Железно запретно. Что такого в этой девке, что так тянет к ней?

Так уставился туда, куда не надо, что даже не понял, в какой момент она перестала вырываться.

– Ну целуй уже, – слетает с этих самых губ едва ли не умоляющее.

– Мало тебя сегодня целовали?

Делаю шаг назад, подальше от неё, и жадно вдыхаю. А она зарылась лицом в ладони и громко прорычала на всю кухню.

– Да ты невозможен просто!!

Не отрываясь смотрю на неё. Изменилась в лице, орет на меня, как жена на провинившегося мужа. Столько запала, экспрессии и огня в этой маленькой несмышленой блондинке.

– Ты же хочешь меня, хочешь этого так же, как и я, просто признай это, – перечисляет мне мои грехи, активно размахивая руками, – тебе станет легче, мне станет легче, черт, окружающим станет легче! Расслабься, отпусти этот груз, взорвись во мне и выдохни! Потому что я так уже больше не могу, я взорвусь скоро!

Мозг так некстати решил визуализировать мне ее глупую фразу “взорвись во мне”. По телу кровь пошла раскаленной лавой, и явно не в те места, что надо. Я был неправ раньше. Эта прямолинейность может возбуждать. И эта девчонка здесь может шутя положить мужика к своим ногам. До этого я думал, что это Титов соблазнил её. Теперь мне его даже жаль. Он итак слаб на это дело, а здесь у нас маленький волк в овечьей шкуре.

– Слышала фразу о том, что танго не танцуют втроем?

– Да. Есть такая песня у Шакиры. К чему ты?

– Не понимаешь?

Скрестила руки под грудью, взгляд потяжелел, но молчит.

– Я в твои игры не играю, – отрезаю сразу, так и не дождавшись ответа. – И свой душевный комфорт тратить на наблюдение за тем, как ты скачешь по мужикам, не буду. Мне не нужна такая головная боль сверху к тому, что ты моя подопечная и реакция моей ширинки на тебя меня не радует. Становится яснее или прояснить ещё?

– Я не скачу по мужикам!

– Фил почти считает тебя своей девушкой, а Титов засасывал тебя в туалете как горячую безотказную любовницу. Расставь приоритеты, Маргарита. И потом вернемся к разговору о твоих больших и светлых чувствах ко мне.

Произнес вслух и сам едва не сфейпалмил. О каких чувствах то? Её обвиняю в том, что фантазирует что не надо, а сам тут рассуждаю как диснеевская принцесса. Девчонка не единожды акцентировала внимание на том, что хочет перепихона с большим и опасным дядей. О чувствах речи не шло. Откуда их взял я и к чему приплел? Кретин блядь. Не хватало ей сейчас меня выстебать еще для полного счастья, чтоб этот ублюдский вечер окончательно стал хуже некуда.

– Я не верю в любовь, – заявила она не то, что я ожидал. И я нахмурил брови, ожидая пояснения к сказанной фразе.

Девчонка вдруг потупила взгляд, вперившись им в пол, затем покосилась в окно и досадливо закусила губу, словно сболтнула лишнего.

– Я тебя внимательно слушаю.

Закатила глаза тут же и покачала головой.

– Не верю я в чувства, что непонятного? Не знаю. Верю в то, что мать может любить своего ребенка. И то не каждая, хотя по умолчанию матери единственные у кого нет выбора, остальные… Называй это как хочешь: химия, влечение, интрига, дружба, но любовь? Слишком сложный, туманный концепт, и я не хочу этого, и не потяну.

– Любовь – сложный концепт? – переспрашиваю, пытаясь понять в очередной раз, что за каша в этой светлой голове варится. – Любовь – это самое простое, что есть на земле. Она либо есть, либо ее нет.

– Но здесь, – указывает пальцами на нас с ней, – её нет.

– Нет, – подтверждаю однозначно, и девчонка в ответ как-то судорожно вздыхает, глядя на меня.

А я молчу. Потому что то, что её ещё нет, не значит, что её быть не может. Чем дальше, тем сильнее эта деваха залазит мне за шкуру. Мне становится сложнее контролировать реакции организма на неё. Контролировать эмоции, которые вызывает все, что с ней связано. Желание защитить, когда ее бьют. Желание вырвать язык тому, кто ее целует. Желание быть тем, кто её целует.

– Спать пойду, – сдается вдруг девчонка, и я ее не останавливаю.

– Иди.

Сам тоже больше на неё не смотрю. Обхожу ее, подхожу к бутылке, бокалу и забираю все с собой в свою спальню, где опустошаю ещё несколько бокалов прежде, чем меня смотрит беспокойный сон.

Глава 24

Матвей

Проснулся поздно и злой. Ошибкой было брать с собой виски, и ошибкой было на ночь разговаривать с ней.

Мне снилось, что мы занимаемся сексом. Что я беру её, не отказывая себе в этом удовольствии, и она отдаётся мне, молодая и горячая. Порочное и возбуждающее зрелище. Проснулся с таким стояком, что едва уложил его, разгоряченного ночными фантазиями. А хрен тебе, парень, не светит. Ни тебе, ни мне. Слишком сложно все и запутано. Ничего из того, что я испытываю к ней, ненормально. И я даже не знаю, что более неуместно. Отцовские чувства, которые она будит, бешеное желание защитить, или желание заниматься сексом с ней всю ночь напролёт. И то, и то, больное. И лучше бы ей держаться от меня подальше. Жаль, что это невозможно.

Выбрался из своей комнаты уже поздним утром. На улице слышу оживление и голоса и хмурюсь, услышав то, что не хотел бы.

Голос Маргариты.

С ним.

Выхожу на крыльцо и вижу Титова рядом с его мотором, вокруг которого ошивается девчонка. Раздраженная и хмурая ровно до того момента, пока не увидела меня. Стоило ей увидеть, как она тут же вскинула подбородок, подошла к Тимуру и грациозно взмахнула ножкой, перекинув ее через его байк. Ее руки обвились вокруг талии мужчины, который обернулся и что-то ей шепнул. Завёл мотор и, подняв клубы пыли, свалил с территории усадьбы, оставив меня одного стоять как кретина на пороге.

Сука.

Я ей голову откручу, когда приедет. Свяжу и брошу нахрен в спальне, все, баста. Хватит быть хорошим, договариваться, убеждать, надеяться на то, что там есть мозги. Нет их. Поехать кататься на байке в своем блядском красном платье – ну даже намека на интеллект нет. Застудит себе все нахрен, зато красивая и с голой жопой. И Титову железный стояк на весь день обеспечила.

Я редко бываю так зол. Обычно, когда злюсь, я могу импульсивно гавкнуть, все тут уже это знают и не обижаются. Сегодня меня весь день обходят стороной даже собаки. Только старая кошка ходит за мной по пятам и все стремится залесть на руки и помурлыкать, чтоб снять мое напряжение. Но его не снять. Не снять, пока эта безмозглая девка не вернется домой.

Когда я вхожу в дом, я слышу голос Елены из кухни. Тихий и взволнованный.

– Сынок, пожалуйста, едьте домой. Не стоило тебе её так увозить, не спросив, не поговорив с Матвеем. Не просто так же тут все, ты не знаешь нюансов… Возвращайтесь, прошу тебя.

Я громко прочистил горло и Елена тут же закончила разговор. Повернулась ко мне, смотрит виновато и испуганно.

– Матюша, он не знает, что всё так серьезно, она же не сказала ничего, и ты с ним не поговорил. Я уверена, если бы ты ему объяснил, то он бы тебя послушал.

Молчу. Когда я настолько зол, я вообще практически не разговариваю, и Елена тут ни в чем не виновата, поэтому обрушивать на её бедную голову свой гнев я не хочу.

– А они на поляну поехали, недалеко совсем, в окрестностях, разговаривали. Букет, сказал, домой собирали. Цветочки для цветочка.

Усилием воли заставляю себя кивнуть и выхожу из дома. Внутри все кипит раскаленной лавой. И в этот момент слышу вдали приближающийся рев мотора мотоцикла. Резко разворачиваю траекторию движения и встречаю их на въезде.

Этому кретину хватило ума остановиться подле, а не наворачивать круги вокруг. Маргарита спрыгнула с мотоцикла и бросила на меня испуганный взгляд, инстинктивно нырнув за спину Титова и подставляя его под мой гнев. Я итак его убить готов, а эта заноза ещё глубже могилу ему роет.

– Пошла в свою комнату живо, и ни шагу оттуда, – говорю и не узнаю свой голос.

Титов хмурит брови, неприятным взглядом скользнув по мне, а потом посмотрев на девчонку.

– Иди, цветочек. Букет в вазу поставь. Мы с твоим опекуном пока пообщаемся.

Девчонка переводит взгляд с меня на Титова и в обратном порядке. Застывает, когда я впервые за все это время заставляю себя встретиться с ней взглядом, и мой взгляд она не выдерживает. Разворачивается и убегает в сторону дома, не оглядываясь.

– Такое общение с девочкой это норма для тебя, Солов?

– У тебя забыл спросить про нормы общения. Вывезешь её ещё раз без моего разрешения, я сниму колесо с твоего байка и одену его тебе на голову.

Зря он так. Не надо лезть мне за шкуру, он давно в черном списке.

– А ты её?..

– Опекун. Или ты слишком тупой и не понимаешь таких терминов? Если не понимаешь, я сюда завтра команду адвокатов притащу и выбью судебный запрет на твое приближение к этой маленькой идиотке.

Обстановка накаляется мгновенно. Я вижу как в лице изменился Титов, как похолодел его взгляд. Как изменилась его поза. Входит в примерно ту же стадию раздражения, в которой я был с тех пор, как они свалили. И здесь сейчас однозначно быть драке.

– Тимур, дорогой, если ты вернулся мне срочно нужна твоя помощь, – слышу из-за спины голос Елены. – Матюша, я украду его, ладно? Ты не против?

Я едва могу подавить рык. Против. Я хочу надавать ему по морде и выбросить это из своей системы. И Елена прекрасно понимает это, и вылетела только с одной целью – предотвратить мордобой.

Она подходит к сыну, берет его под руку, оттаскивая подальше от меня. По обрывкам фраз слышу, что она говорит что-то, про помощь в поездке в город, куда нужно срочно выехать сейчас. Мы с Титовым перекидываемся неприязненными взглядами на прощание. Это не конец. Мы еще вернемся к теме.

Я разворачиваюсь, оставляя их, и иду к дому. Может и к лучшему, что не удалось сбросить гнев на Титова. Зато остался запал на девчонку.