Текст книги "Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы (СИ)"
Автор книги: Джас Риччи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы
Глава 1
Маргарита
Я приехала домой поздно. В клубе было тухло и я бросила Оксану одну, свалив, пока у меня окончательно не испортилось настроение. Если это “главная вечеринка сезона”, то я – испанский летчик. Дури, алкоголя и богачей хватало, ничего не скажу, но тут уж кто на что охотится. Мне это было не интересно. Пьяный и нанюханный секс никогда не был хорош, разве для охотниц, которые приезжают с целью залететь от такого тела и шантажировать ребёнком после. Каждый развлекается как умеет, не мне судить, я и сама не ангел.
Я так сильно задумалась, что пропустила пару звоночков по пути к спальне. Дверь была закрыта лишь на нижний замок, хотя я всегда запираю на оба, в кухне горел приглушенный свет на баре, хотя я его выключала, и я определённо была не одна. Тут Шерлок не нужен, я вижу тень, за столом в моей кухне кто-то сидит, а я живу одна. Какого черта?
Пока я лихорадочно соображаю, что делать, из кухни доносится голос. Приятный, ласкающий звук, незнакомый мужской голос.
– Долго будешь стоять как статуя в проходе или хоть попробуешь позвонить в полицию?
Вломился в квартиру и язвит, зараза. Пренебрежение в его голосе выключает мои мозги и будит внутреннюю мегеру. Ей, по правде, много и не надо. Она всегда здесь, и всегда готова сказать “гав”.
Я решительно врываюсь в кухню, останавливаюсь у длинного кухонного стола и впериваюсь взглядом в незнакомца.
– Кто ты и что тебе здесь нужно?
– Прав твой отец. Безнадежный случай. С таким инстинктом самосохранения лежать тебе в первой же канаве. Бандит я. Вор, а ещё маньяк-насильник. Что делать будешь?
– Ну я тогда балерина, ага, – фыркаю, скользнув взглядом по его лицу.
Хорош собой. Даже слишком. Неприлично хорош собой. Высокий, это видно даже когда он сидит. Широкоплечий, явно спортсмен, возможно даже боец или военный – это видно по его прямой как струна осанке. Черты лица такие, словно его создала не природа, а высек древнегреческий скульптор. А глаза… Не могу понять в полумраке кухни голубые они или зелёные. Но то, что они неприлично красивые на его неприлично красивом лице, понятно сразу.
Отхожу к бару и достаю бутылку красного вина. Не оборачиваясь, спрашиваю:
– Предпочитаешь Италию или Испанию?
Его вброс про маньяка-насильника не воспринимаю совсем. Он так хорош собой, что куча баб поди сами с удовольствием изнасиловалась бы об него. Скромничает? Судя по услышанному, на скромного не похож. Мужчина с огоньком. Это интересно.
– Предпочитаю не пьющих женщин, – слышу из-за спины.
И усмехаюсь.
– Тогда ты не по адресу. А жаль. Ты, конечно, божественно хорош собой, но друзей не предают ради смазливой мордашки, а Мерло показало себя верным и надежным другом.
– Еще и алкоголичка, – заключает приятный голос и я наконец оборачиваюсь к нему.
– Досье составляешь? – интересуюсь опять словно между прочим, в то время как сама начинаю лихорадочно соображать, кто мог подослать ко мне это божество и зачем.
Едва ли Оксана, увидь она его, она б с него не слезла, пока он не сделал бы ей ребенка. Она помешана на красивых мужиках. Этот здесь в ее вкусе. Значит, отпадает. Но кто еще мог посметь?..
Вспоминаю фразу, которая резанула слух.
“Прав был твой отец. Безнадежный случай.”
Всматриваюсь внимательнее в лицо мужчины. Я точно не видела его раньше, запомнила бы. Такое лицо невозможно не запомнить.
– Откуда знаешь моего отца?
– Аллилуйя. Первый вопрос по существу.
Я прищурила глаза, едва не фыркнула, и скрестила руки под грудью. Если у него в планах вывести меня из себя, то у него получается. Я слабо представляю, как физически вытолкать эту тушу из своего дома в случае чего, но в целом я девочка способная и если придется постоять за себя, я это сделаю. Любой ценой.
Делаю несколько шагов, отставив бутылку вина, опираюсь попой о столешницу и прожигаю его взглядом. Он молчит. Я начинаю беситься еще больше.
– Странно, я думала, это та самая часть, где ты говоришь, какого черта тебе от меня надо, но ты так фонтанируешь рассказом, что никак не уловлю сути.
– Твой отец мертв.
Глава 2
Маргарита
Я непроизвольно вздрагиваю. И перебиваю его:
– Он пропал без вести, но это еще не значит, что…
– Маргарита, – мое собственное имя из его уст звучит так непривычно и странно, что я вздрагиваю еще раз и теряю желание закончить мысль. Непривычно для меня.
– Мне жаль. Жаль, что это произошло, жаль, что ты услышала об этом от меня вот так. Но это так.
– Откуда ты?..
Я снова не могу закончить мысль. Не хочу. Не хочу даже в своей голове ее додумывать. Испытываю самые противоречивые чувства – хочу и одновременно всей душой не хочу знать ответ на свой вопрос.
– Я расскажу в дороге. Тебе угрожает опасность.
Он поднимается на ноги, и я понимаю, что не ошиблась. Высокий. Выше меня на полторы головы. Нереально красивый. Я отвлекаюсь на его красоту, потому что плыву и не хочу продолжать разговор.
– Какого рода опасность?
Мужчина вздыхает, смотрит на меня и отвечает.
– Я не могу объяснить. И я понимаю, что прошу слишком многого. Но ты должна довериться мне. Нам нужно покинуть эту квартиру как можно быстрее. Новости распространяются быстро. Тебе небезопасно находиться здесь, это не мои слова и домыслы, это слова твоего отца.
– А где мне безопасно находиться? – смотрю на него с вызовом.
В груди бушует ураган, готовый смести все на пути. Я не могу совладать с чувствами, которыми накрывает как лавиной.
Отец пропал полгода назад. После моего двадцатилетия. Перед этим он переписал свое завещание, запутав все и осложнив. По его велению, его бизнес и полное состояние должно было перейти мне, когда мне исполнится двадцать пять лет и я должна к тому времени выйти замуж. Это были два обязательных условия, без которых я буду стоять у ворот в его империю без ключа. До того момента у меня есть квартира, машина, карманные деньги и ежемесячное пособие. Внушительное довольно. Я могла позволить себе обедать в ресторанах, шоппинг с подругами, бары и клубы и косметику не из масс маркета. После того, как он составил новое завещание, отец пропал. Бизнесом управлял его компаньон. Со мной связывались органы, приглашали на допросы, и заверяли, что папу найдут. Он ни с кем не конфликтовал. Скорее всего какое-то недоразумение.
И вот является какой-то непонятный красавчик, который представляется маньяком-насильником, а теперь утверждает, что в моей любимой уютной квартирке мне не безопасно. И что отца больше нет.
От этой мысли до боли сжалась грудь. У нас с папой были довольно запутанные и сложные отношения. Мама умерла от рака, когда мне было девять. Мы с отцом оба не справились с этим испытанием. Я росла не подарком, оторвой и ходячей проблемой. Он был взрывной, эмоциональный и нетерпимый. Мы постоянно ругались. Даже перед тем, как он пропал без вести. Я вынесла ему мозг из-за того, что нахожу завещание идиотским. Он сказал, что я неблагодарная дрянь, которая за всю жизнь палец о палец не ударила. Слово за слово, и он вылетел из дома, в который так больше не вернулся. И теперь…
– Со мной, – ответил на последний мой вопрос мужчина, сканируя меня внимательным взглядом.
– А ты кто еще раз?
– Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы, – последнее звучит так издевательски, что я скрипнула зубами.
– Спасибо, конечно, но я лучше обращусь в агентство по подбору. А то приходят по рекламке, а ты возьми и доверься, понимаешь ли. За красивые голубые глаза, ага.
Мужчина усмехнулся, кивнул головой.
– Я оценю, если ты продолжишь практиковать свое остроумие в машине. Я не знаю, какого рода опасность тебе грозит. Поэтому я предпочел бы убраться отсюда. Если я проник сюда что раз плюнуть, любой может.
– Ты понимаешь, что все, что ты рассказываешь, это просто… твоя история? Интересная, занимательная, с убийствами и опасностью, сильным мужчиной-спасителем и прекрасной девой в беде, красивая лапша на уши, одним словом. Что вижу я? Взлом с проникновением и туманное предложение ехать куда-то в ночи с незнакомцем. А отец учил меня не доверять дяденькам, которые зовут ночью к себе в машину.
Последнее ляпнула из вредности и ожидала, что он ответит какой-нибудь колкостью, но он стал серьезным.
– Не пропащий случай. Включила мозги, лучше поздно, чем никогда.
Он подходит ко мне и извлекает что-то из кармана, а я втягиваю ноздрями аромат его одеколона. Вкусный, мозг зачем-то сразу рисует картинку кровати, подушек и простыней, пропахнувших им, и обнаженной меня там. С ним.
– Вот, читай.
Я смотрю на протянутые мне бумаги. Первая – из папиного завещания. Лист, который я не видела раньше. В котором говорится, что до двадцати пяти лет моим личным куратором является некий Солов Матвей Викторович, который распоряжается завещанием отца и всеми его финансами. А вторая бумажка – письмо, рукописное, в котором сообщается о том, что если этот самый Матвей получил это письмо, значит отца нет в живых и Маргарита, то бишь я, в опасности.
И на той, и на той бумаге стоит подпись отца. Я видела ее слишком часто, и она слишком мудреная, чтоб ее подделать.
– Но что мешало тебе подделать? – атакую тем временем, но он не дает мне закончить мысль.
– Мы теряем время и истощаем мой скудный запас терпения. У тебя пять минут, чтобы собрать сумку, или поедешь в этой вульгарной тряпке без ничего с собой. А в месте, куда едем, бутиков нет. Только природа, умиротворение и безопасность. Время пошло.
Глава 3
Матвей
Девчонка, сквернословя, собирает сумку, я ленивым взглядом слежу за ней, иногда поглядывая на время. Вся ситуация выводит из себя. Но я должен. Я обещал ее отцу, что не дам добраться к ней подонкам, которые хотели устранить его.
Я нашел его в лесу. Его избили, выстрелили добивной и бросили умирать. Я пытался отвезти его в больницу, но он умолял этого не делать, ведь тогда его найдут. И я выхаживал его как мог, но те, кто сделал это с ним, обработали его знатно. Так, что промучавшись несколько месяцев, он так и не смог встать на ноги и все же не выдержал и покинул этот мир. Уходил спокойно, улыбался и говорил, что его ждет жена там и вообще у него все под контролем. Эта картина останется у меня перед глазами на всю жизнь. Я такого самоконтроля и выдержки не видел, а видел я всякое.
Правда, это спокойствие пришло к нему не сразу. Лишь когда я пообещал, что позабочусь о его дочери, и когда привез нотариуса, чтоб заверить лист, который держу в руке. Не знаю, сколько в нем юридической силы. Не мое дело. Эти деньги и бизнес, если я правда имею на него какие-то права пока, меня не интересуют. Главное, что он сработал с этой молоденькой строптивой козой.
Юрий Васильевич был очень умным человеком. Я таких за всю жизнь не встречал и за непродолжительный отрезок времени, что мне довелось знать этого человека, прикипел к нему. Он был необыкновенным. Интересным, приятным собеседником, прозорливым и мозговитым. И он видел свою дочь насквозь. Молодая, строптивая, родилась с золотой ложкой во рту, и думает, что все на планете происходит для нее одной. Я сделал выводы за первые минуты нашей встречи на кухне, и я редко ошибаюсь. Обещая защитить ее, я не знал, во что я впутываю себя. А сейчас смотрю на нее и понимаю – с ней мне не светит ничего, кроме неприятностей.
– Куда мы едем вообще?
Голос требовательный, капризный. Привыкла, что ей смотрят в рот и не слышала “нет” в качестве ответа.
– В целях твоей безопасности тебе лучше не знать. Бери минимум удобной одежды и все. У тебя две минуты осталось.
Отбрасывает сумку в сторону и сверлит меня злым взглядом.
– Хочешь терять время на игру в гляделки – твое право, – пожимаю плечами, присаживаясь на кресло. – Насмотришься еще. Лучше собирайся.
– Собирайся, среди ночи, черт пойми куда, – ворчит, бросая в меня гневные взгляды, на которые я не реагирую.
– Предпочитаешь быть вывезенной в лес? Это быстро, эффективно, бесплатно и летально. С твоей смазливой рожицей и острым язычком я боюсь даже представить, какое сексуальное просветление ждет тебя перед неминуемой смертью.
– Кому выгодна моя смерть?
– Хм, действительно. Мой отец, миллионер, умер, оставив меня, маленькую и беззащитную, с кучей денег и полной неприспособленностью к жизни без охраны. Кому же выгодна моя смерть, ммм?
Проговариваю это и в очередной раз поражаюсь, до чего беспечный ребенок. Хотя ребенком ее в этой вульгарной тряпке, подчеркивающей каждый изгиб красивого молодого тела, тоже язык не поворачивается назвать. Она застыла с другой тряпкой в руках и я, присмотревшись, увидел, что в сумку она кидает шмотки ничем не лучше.
– Это тебе там не понадобится.
Девчонка опускает взгляд на ткань, поднимает на меня и удивленно изгибает бровь.
– Заброшенный хутор, только ты, я и старый пес. Ему будет все равно, в Версаче ты или мешковине. А вот комары длине этого платья обрадуются. Столько вкусной крови из ничем не прикрытых длинных ног.
– Ммм, заброшенный хутор, только ты, я и старый пес, – повторяет мою фразу, только с такой интонацией, что я хмурю брови, а она решительно отправляет платье в сумку.
Это в ее понимании сексуально? Охотиться на мужика? Отнюдь.
– Прежде, чем мы покинем стены этой квартиры, одно правило ты должна уяснить железобетонно, девочка. Ты и я, – пальцем указываю на нас поочередно. – Никогда этому не бывать. Поэтому выключи охотницу, включи мозги и бери вещи которые тебе действительно, – выделяю голосом это слово, – понадобятся. Еще раз повторяю – магазинов там нет, и доставка туда не приедет.
– Только ты и я, я уже поняла, – опять выдает не то, что надо, и с тройным подтекстом.
Фразу о том, что между нами ничего не будет, проигнорировала подчистую. Троллить меня удумала? Вперед. Посмотрим кто кого.
– Жду в коридоре, – бросаю устало и выхожу из комнаты, подальше от нее. Скорее бы на улицу, на свежий воздух. В голове набатом стучит мысль, что от нее будут одни проблемы. И голос ее отца.
“Обещай мне, Мот. Обещай, что поможешь ей. Одной ей не выжить.”
Когда давал обещание, представлял себе кроткую овечку, которая при слове опасность испугается, юркнет за спину и попятится к моему авто. Как я ошибался.
Глава 4
Матвей
– Скоро это твое село уже?
– Хутор, – поправляю бесстрастно, на автомате.
– Плевать. Ты специально выбрал этот корч для дальней поездки, чтоб выбесить меня? У меня зад превратится в блин скоро.
– Простите, принцесса. Нужно было арендовать Роллс Ройс, чтоб трон под вашей жопой был комфортным.
– Мерседеса было бы достаточно, – отвечает абсолютно серьезно, а я стараюсь сохранить беспристрастную маску, чтоб она не считала мои эмоции.
Это будет сложнее, чем я думал. В девчонке спеси больше, чем здравого смысла. И она так быстро заигрывается. Забывает, что я ей не папочка и все, что связывает меня с ней, это данное мной обещание ее отцу. Она не знает, что я человек слова и обещаний не нарушаю. И провоцирует, провоцирует, провоцирует.
– Ты всегда такая заноза в заднице, или только я выиграл в лотерею?
– Ну не дуйся, – поворачивает голову и смотрит шальным взглядом. Дурацким, не хорошим. Думает, что флиртует со мной, – мужчине это не по статусу. Я могу быть лапочкой, если со мной хорошо. Будешь хорошим мальчиком, Матвеюшка?
Не сдерживаюсь и закатываю глаза. Сил мне. Сил и терпения.
– Или ты у нас плохой мальчик? – стреляет очередным бесящим взглядом.
Молчу. Пусть треплет что хочет, я в эти игры не играю.
– Уф, от одной мысли аж жарко стало, – продолжает трепаться девчонка.
– Каким способом ты предпочла бы умереть? – спрашиваю резко, перебивая ее ересь.
Резко замолкает. Смотрит на меня во все глаза. Я тоже бросил взгляд на нее. Оценивающий. И удивился. Она вдруг враз стала серьезнее, окинула внимательным, оценивающим взглядом автомобиль, затем мои руки. Лесную полосу за окном. Нервно поправила ремень безопасности, выровнялась.
– Почему ты спросил? – голос ровный. Без спеси, без капризов, неуместного флирта. Смотрите-ка, умеет же. Может, когда хочет.
– Потому что мне показалось, что ты всегда мечтала погибнуть в ДТП. На улице ночь, а ты отвлекаешь меня от дороги, привлекая к себе внимание.
На какое-то время в салоне повисла звенящая тишина, слышно было лишь урчащий звук мотора и сцепки шин с дорогой. А затем раздалось одно слово.
– Козел!
Больше до конца дороги мы не разговаривали. Сначала она злопыхала и пыхтела, потом уснула. Я бросил беглый взгляд на ее красивую мордочку. Когда спит, так легко принять за невинного ангелочка. Но стоит лишь открыть глаза, или, того хуже, рот – и магия сразу рассеивается.
Идею остановки в каком-нибудь придорожном мотеле я тоже отмел сразу – она либо неприятностей на свою голову найдет, либо ко мне в кровать полезет. К чертям. Лучше высплюсь по приезду, чем буду усугублять то, что итак плохо.
Мы приехали на рассвете. Это чудесная пора, чтоб познакомиться с новым домом. Не знаю, у кого какие представления о рае, но как по мне, это место – рай на земле. Пикап ровно едет по проселочной дороге на территорию агроусадьбы. Здесь два дома, большой, и поменьше, чуть поодаль, амбар, в котором раньше устраивали выездные свадьбы и фотосессии, небольшой искусственный водоем. Чуть дальше сарай и еще пара хоз построек. В этом месте кипела жизнь, пока муж хозяйки усадьбы был жив. Потом его не стало, и она бросила бизнес, просто обосновавшись тут и поддерживая все в том виде, каким оно было, пока он был жив. Я помогал ей с этим. И был ее любимым постояльцем.
Она помогала мне выхаживать отца Маргариты и выплакала все глаза, когда он ушел. Теперь ждет эту девчонку, как родную. Да вот ее ожидает сюрприз. Маргаритка отнюдь не цветочек. Чувствую, что нашей комфортной, размеренной жизни, медленно но верно приходит конец.
– Доброе утро, солнышко, – бросаю спящей девчонке, заглушив мотор, – приехали. Дом милый дом.
– Отвянь, – недовольно отвечает “солнышко”, пытаясь поудобнее устроиться на сидение, которое оплевала как неудобное в пути.
Жму плечами и выхожу из машины. Хочет ютиться в неудобной позе, пускай. Зато кровать после этого оценит. После сна в машине ей любая кровать покажется королевской периной.
– Привез? – из домика поменьше вылетает Елена, запахивая халат. Сонная, рань еще совсем. Мы тут хоть и просыпаемся рано, но не настолько.
Я киваю и прикладываю палец к губам, указав на машину, в которой спит девчонка.
– Ты что же, так ее оставишь?
Я уставился на женщину. А потом понял. Все так. Перед ней на сидении спящий ангел. А я, чудак, бросаю ее на муки сна в машине. Тяжко вздыхаю.
– Перенесу ее в дом, – говорю негромко, сквозь зубы.
– Я подготовила ей комнату. Ох, надеюсь, ей у нас понравится. Девочка ухоженная, городская, скучно ей тут будет.
– Ничего с ней не станет. Хочет жить – привыкнет.
Я же привык. В свое время у меня тоже не было выбора. Я оказался в этом месте случайно. А вот остался осознанно. И ни разу не пожалел о своем выборе.
– Матвеюшка, ты слишком строг к ней. У девочки столько потрясений в жизни, с ней нужно быть мягче, терпеливее. Юра так трепетно о ней рассказывал.
Я ничего на это не отвечаю. Мы с ней явно слышали разную риторику и разные истории. И она еще не имела чести личного общения с бедной сироткой. Пообщается и тогда обсудим планы и стратегии. Пока не буду разбивать ей розовые очки. Сама все увидит.
Подходим к машине. Я открываю дверь, чтоб достать девчонку, и слышу восхищенный шепот Елены.
– Такая красавица.
Бросаю очередной взгляд на лицо девчонки, на которую смотреть не хочу. Взгляд почему-то цепляется за ее губы, и черт его дери, лучше бы не смотрел. Смазливая настолько, что одним своим видом будит столько неправильных и порочных мыслей, что хоть застрелись. Хорошо, что она моя подопечная и это расставляет четкие рамки и границы между нами. И не завидую тому, чьей головной болью станет это счастье. С ней однозначно скучать не придется.
Отстегиваю ремень безопасности и поднимаю девчонку на руки. Она даже не просыпается, лишь поворачивает голову, носом уткнувшись в мою грудь. Елена идет впереди, чтобы открыть нам дверь, а я шагаю и стараюсь больше на нее не смотреть и ни о чем не думать. Я устал, хочу поспать и отдохнуть.
Глава 5
Маргарита
Проснулась от какого-то странного крика за окном. Орал петух, что ли? Какой петух в городе, где я?
Осознание догоняет как только открываю глаза. Точно, я же больше не в городе, я в долбанном селе, скрываюсь от неведомой опасности, которая мне грозит. Какой не знаю. Зачем не знаю. Весело быть мной.
Петух снова орет, и мой мозг закипает. Я подскакиваю к окну и резко дергаю ручку на себя, но окно не поддается, зато ручка остается в моей руке. Это халупа какая-то а не дом. Куда я попала? За что жизнь так со мной?
У меня ответов нет, но знаю того, кто ответит. И вылетаю из своей комнаты на поиски его. Он за все ответит, хочет он этого или нет!
Матвея нахожу в комнате в другом конце коридора. Я зла и не сильно рассматриваю убранство, хотя тут определенно есть на что посмотреть. Дом нуждается во внимании, но в целом тут довольно уютно, и настолько стильно, насколько это возможно в данном стиле.
В комнату врываюсь без стука, обнаруживаю мужчину крепко спящим на кровати. Подлетаю к нему и толкаю в бок, но не успеваю и рта открыть, как события развиваются вообще не по моему плану. Я оказываюсь на полу, под его сильным телом, он крепко удерживает меня и приставляет к моему горлу что-то опасно холодное.
– Да кто ты такой? – с моих губ срывается почти писк.
А мужчина матерится, встает с меня и убирает нож под подушку. Под подушку. Нож. Самое место же ему там.
Я все еще лежу на полу, держусь за свою шею с того момента, как он ее отпустил.
– Какого черта тебе надо в моей комнате? Жить надоело?
– Судя по всему. Ты ко всем такой гостеприимный или только мне повезло?
– Никто не открывает в мою комнату дверь с ноги. И ты не будешь, уясни это сразу.
– Ты набросился на меня с ножом. Ты нормальный вообще?!
– Ненормальный. Уходи.
Матвей подходит к двери и широко распахивает её, указывая мне направление. Даже не помогает мне встать. Дикарье неотесанное.
Встаю на ноги и проношусь мимо него, бешеная как фурия. Разговаривать нормально его не учили. Никто не открывает дверь с ноги, ишь какая цаца. А я хочу и буду. Сам притащил меня сюда, пусть наслаждается.
Выхожу на улицу, чтоб осмотреться и понять, в какую дыру попала. Сразу замираю и злюсь. Потому что в этой дыре чертовски красиво. У дома деревья и цветы, дорожки из камня, искусственный водоем чуть поодаль и еще какие-то постройки. Из одной из которых вдруг выходит женщина. В возрасте, миловидная, ухоженная. Только вот какого черта? Он же говорил, что здесь никого не будет. Врал? В чем еще он мне врал?
– Маргаритка, проснулась уже? Пойдем ко мне, я как раз сырники испекла, позавтракаешь.
Я помимо воли посмотрела за свою спину, чтоб убедиться, что она точно обращается ко мне. Хотя я слышала, что она назвала мое имя. Просто не привыкла, чтоб со мной так разговаривали. Так… по доброму.
Я молча киваю и подхожу к женщине.
– Ты такая красотка. Твой папа говорил, что ты красавица, но я не могла представить, что настолько, – добродушно улыбается женщина, на которую я смотрю как на приведение.
– Вы знали папу? – задаю первым делом именно этот вопрос.
– Да, – кивает с какой-то грустью, – он так старался. Так хотел выкарабкаться ради тебя. Когда температура поднялась, бредил, повторял только твое имя. Постоянно звал и просил у Матвея тебя защитить.
Она говорит все это, а я ушам своим не верю. Не могу поверить. Потому что сама я от него редко слово ласковое слышала. А тут и красавица, и звал в бреду. Это похоже на какую-то сказку все.
– Как он оказался здесь?
– Матвей нашел его в лесу. Принес без сознания, выхаживать начал. Сложно было все, ему в больницу нужно было, но он боялся. Говорил, что там найдут и завершат начатое, а ему нужно сперва тебя обезопасить.
Слышу это уже от второго человека и не могу поверить. В груди какое-то опустошение и горечь. Ступор накрывает, а слов и слез выдавить из себя не могу. Женщина, кажется, понимает это и продолжает свой рассказ.
– Мы послушали, подчинились его просьбе, и старались своими силами. Матвей проводил почти все время с твоим отцом. В какой-то момент он даже пошел на улучшение, силы появились. Они с Матвеем решали какие-то свои дела. А потом болезнь снова взяла свое. Он понимал, что не может вернуться, пока не станет на ноги. Но на ноги он так и не стал…
– А позвонить дочери была не судьба?
– И сказать что? – слышу насмешливый голос из-за спины. – Привет, я жив, вот мои координаты. Приезжайте и добивайте!
– Матвей, – качает головой женщина и махает на него рукой. – Вы, мужчины, рассуждаете, опираясь на логику. Женщины – на эмоции. Девочка грустила по своему папе, это естественно.
– Угу. Видел я, как грустила. Залила слезами весь танцпол в клубе.
Я разворачиваюсь и прожигаю его презрительным взглядом.
– Ты следил за мной?
Он не отвечает, садится за стол и берет сырник, на которые его вообще не звали.
– Вкуснотища, – хвалит женщину, – Елена, волшебница. Каждый раз выше всех похвал.
– Ты нас не представил, – нахмурив брови, бросаю Матвею.
– А сама ты маленькая и беспомощная и имя узнать не можешь? – поднимает бесстрастный взгляд на меня. – Это Елена Петровна, владелица усадьбы.
– Очень приятно, моя девочка, – я вдруг оказываюсь в объятиях женщины и едва не ахаю от удивления. Она так добра ко мне, что это пугает. И я помимо воли жду подвоха после такого бескорыстного хорошего отношения.
А добрые руки женщины тем временем усаживают меня за стол, к Матвею.
– Пейте чай, болтайте, а я выйду к Петру Ивановичу, план дел на день составим.
– А Петр Иванович это? – смотрю на нее.
– Это наш старый конюх. Раньше мы здесь породистых лошадок разводили, потом гостей принимали, свадьбы и праздники отмечали, жизнь кипела. Зато теперь у нас тихая гавань.
Женщина улыбается, ставит передо мной ароматную чашку чая, и оставляет нас наедине.
– Только ты, я и старый пес, значит?
Мужчина усмехается одним уголком губ и пожимает плечами без капли раскаяния.
– Сказал бы, до утра болтовня бы не умолкла. Теперь сама все увидишь.
– Ну уж нет. На месте уже, готова слушать. Что еще я должна знать?
– Слушайся меня и все будет пучком – вот единсвенное, что ты должна знать.
Ерничает опять. Как бесит.
– Здесь безопасно, я поняла. Что за пределами усадьбы?
– Лес, автомагистраль, река, озеро, поля, небольшая деревня и бар.
– Здесь есть бар? – я сразу оживилась, а мужчина нахмурился.
– Есть. Для местных и тех, кто с трассы сворачивает. Там небезопасно. Без меня туда ни ногой, усекла?
– Ну что ты, по барам только с тобой, – улыбаюсь самодовольно. И уточняю. – Там есть приличный алкоголь?
– Крепко сидишь на бутылке?
Снова оскорбления. Как мило.
– Не ревнуй, малыш. Могу посидеть у тебя на коленках, если хочешь.
– Мечтаю, – скривился, взял свою чашку в руку и сделал глоток. Чай, очевидно, был еще горячий, и он снова скривился, обжегшись.
– Подуть на ваву? – двигаюсь к нему ближе и протягиваю руку ровно до того момента, пока не слышу угрожающее.
– Сломаю.
– Ты из этих, что любят пожесче? Ах. Какой мужчина. Сильный, красивый, недоступный, доминирующий. Я тебя в лотерею выиграла? – играю бровью и веду пальцем по окоемке чашки.
– Если ты хочешь быть связаной и привязанной к кровати круглыми сутками, то я не поленюсь и почитаю про БДСМ. Не увлекался, но теперь кляп во рту перестал мне казаться такой уж плохой идеей.
– Вот чертяка. Знаешь, как сделать трусики женщины влажными, даже не касаясь ее, – кусаю его в ответ на фразу про кляп.
– Не вижу здесь женщины, – кривит презрительно губы.
Это вызов? Ох, малыш. Зря ты так. Я дама азартная. И не сдамся, пока ты не увидишь во мне женщину и не падешь ниц к моим ногам.
