Текст книги "На дне могилы (Обреченная на раннюю могилу)"
Автор книги: Джанин Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Кости развернулся ко мне лицом:
– Этот пидор мог нажаривать тебя всю ночь, и все равно потом с Дэнни у тебя шла бы кровь. Менчересу надо было всего лишь дать тебе глоток крови, когда он тебя нашел. Залечивает все раны, так? Если тебя забрали от Грегора вскоре после первой постели, у тебя была всего лишь свежая ранка, которую можно залечить.
– Это… – Эта мысль меня так потрясла, что я не сразу среагировала. – Это чушь, – наконец выдавила я.
– В самом деле? – Кости склонился ко мне. – Так уж вышло, что я знаю наверняка. Я такое проделывал.
– Черт тебя возьми, развратник бессовестный!
Кости не сводил с меня глаз, не повысил голос.
– За такого ты вышла замуж, Котенок. За бессовестного развратника. Но вспомни, я никогда не притворялся другим.
Верно, я знала, что он в молодости был жиголо, но мучило меня другое. Если бы только он перестал трахаться с кем попало, когда перестал нуждаться в деньгах, с горечью подумалось мне. Так нет же. Став вампиром, он занимался этим забавы ради, как сам сейчас напомнил.
Я не хотела признаваться, какую боль до сих пор причиняет мне его прошлое, и снова заслонилась ментальными щитами. Единственная оборона от его мыслей. И стала смотреть в окно. Сейчас я не могла видеть его прекрасного лица. Кости отвернулся от меня, откинулся назад. Остаток пути мы молчали.
9
– Йе-хоо!
От пронзительного крика я тряхнула головой. Бар с родео. Нет, я не шучу. В нем был даже живой, раздувающий ноздри бык. При наличии денег, доказательств опыта, оплате штатных бандерильеро и при полном отсутствии здравого смысла можно было даже на нем прокатиться.
Мы с Кости перекидывались односложными фразами. Я рассказала о слухах, будто я собираюсь превратиться в гуля, а потом мы почти не разговаривали. И ничего больше не происходило – кажется, для него тоже. Когда мы добрались до Форт-Ворта, я приняла таблетки Дона и вырубилась. Самым интимным моментом с Кости было, когда он разбудил меня, прижав запястье к моим губам. Я проглотила его кровь, объявила, что мне нужно в душ, – и все. Выйдя, я нашла его одетым. Он ждал меня, сохраняя холодную отчужденность. Обсуждали только деловые вопросы. Если вы хотите знать мое мнение, лучше открытая ссора, чем невидимая стена между нами.
У Кости в этом баре было назначено свидание с его агентом-гулем. Ему не понравились слухи, которые ходили обо мне среди вурдалаков, и он хотел выяснить, насколько это серьезно. Здесь же с нами встретился Ниггер, поскольку Лиза и Зам с Классики остались в карантине.
Тут пригодился Фабиан: заранее проверил бар, убедившись, что это не ловушка гулей. В моей депрессии было всего два светлых пятна. Моя лучшая подруга Дениз жила теперь в Техасе и собиралась подъехать вечером. И второй плюс: ожидался Купер – мой друг и прежний соратник. Ниггер должен был подобрать обоих по пути. Когда они вошли в бар, я так обрадовалась, что бросилась навстречу, расталкивая народ. Дениз обняла меня в ответ, хотя и не так горячо, а Купера мои жаркие объятия чуточку смутили.
За ними вошел Ниггер. Здороваясь, он оценивающе глянул на меня и Кости. И несомненно, в уме взвесил нашу размолвку.
– Слушай, Криспин, в деревянном ящике, забитом гвоздями, ты бы выглядел лучше, – заметил он. И с легким отвращением окинул взглядом бар. – Конечно, виновата эта ужасная музыка. Не знаю, с какой стати певцы кантри вкладывают в мелодию столько уныния.
Дениз улыбнулась:
– По-моему, отличное заведение. Это бык?
– Самый настоящий.
Зверь, словно по команде, фыркнул. Мы с ним пребывали в полном согласии.
– Ох, вот бы на нем прокатиться, – сказала она.
Приятно было смотреть на улыбающуюся Дениз. По правде сказать, в последнее время я ее мало видела, с улыбкой или без. После гибели ее мужа Рэнди Дениз несколько недель провела со мной и с Кости. Потом вернулась в Виргинию, сказав, что хочет оказаться подальше от всего сверхъестественного.
Не мне было ее винить. Именно атака сверхъестественных существ погубила Рэнди: понятно, что Дениз не жаждала вспоминать об этом. Потом, пару месяцев назад, она перебралась в Техас, заметив, что нет другого средства избавиться от попыток ее матери свести ее с другими мужчинами. Дениз еще не готова была снять траур. И за это ее тоже не приходилось винить.
– Купер, дружище, как хорошо, что ты с нами, заговорил Кости. – Займи дам, пока мы с Чарльзом отойдем. Котенок, конечно, захочет услышать все новости о старой команде.
И он отвернулся. Ниггер последовал за ним, оставив нас троих на краю арены.
Сукин сын!
Не то чтобы я не хотела побыть с Дениз и Купером, но ведь с агентом-гулем собирались обсуждать мою задницу. По справедливости меня следовало ввести в курс дела.
– …Перестроили спортзал для… Ты слушаешь, командир?
Только тут до меня дошел монолог Купера.
– А, прости, Куп, мне надо бы выпить, – извинилась я и направилась к ближайшей стойке.
Заказала джин без тоника и выпила, не дав поставить стакан на деревянный прилавок. Бармен, когда я протянула пустую посудину за новой порцией, уставился на меня:
– Девять-пятьдесят, мэм.
– Конечно.
Я сунула руку в карман джинсов и тут замерла, смутившись. При мне не было бумажника. Разве что рассчитаться десятком фунтов серебра, спрятанных под рубашкой и в штанах? Господи, это станет последней соломинкой. Я что, скажу: «Подождите, бармен, пока я найду Кости и он выдаст мне карманные деньги?»
– Вот, сдачи не надо. И налейте заодно еще две, – Купер бросил деньги на стол.
Денис сидела рядом со мной, уставившись на меня круглыми газами:
– Кэт, ты в порядке? На вид об тебя запал подал поджигать можно.
Бармен налил и роздал напитки. Когда я с той же скоростью осушила второй бокал, Купер подвинул ко мне третий.
– Все отлично.
Не стоило перечислять все, что было не в порядке. Может, несчастье и любит компанию, но у Дениз своего довольно.
– А на вид не слишком отлично.
Мне не хотелось говорить на эту тему, но и говорить об этом Дениз тоже не хотелось. Я перевела разговор на другое:
– Смотри, быка выпустили!
Дениз увлеклась зрелищем ковбоя-любителя, пытавшегося удержаться на спине быка, и избавила меня от своего проницательного взгляда. Сквозь толпу я видела, как Кости подтолкнул Ниггера и оба обернулись к высокому, очень худому и очень мертвому мужчине. Наверняка тот самый гуль. Скоро все трое растворились в толпе.
Я вздохнула и прикрыла вздох улыбкой, потому что Дениз снова смотрела на меня.
– Круто! Давай еще выпьем, Кэт. Может, на следующего ты запрыгнешь.
Я не прочь была еще выпить, но, поскольку Кости и Ниггер ушли с агентом, нельзя было подойти к ним и потребовать свой бумажник.
– Дениз, сколько при тебе денег?
Она нахмурилась:
– О черт, я оставила сумочку в машине Ниггера.
Купер опять полез в карман брюк.
– Надо было мне захватить кредитную карточку. Этого хватит… – он вытащил пачку двадцаток и критически осмотрел, – минут на десять.
Добрый старый Купер. Никто не скажет, что он не знает, с какой скоростью убирают выпивку полумертвые.
– Я отдам, – пообещала я, почувствовав себя бедной родственницей.
Купер ошибся в предсказании. Наших наличных хватило почти на полчаса. Конечно, я не считала сколько мужчин угощали выпивкой нас с Дениз. Я отказывалась, а вот Дениз принимала одну выпивку от мужика, благодарила, но на второе предложение отвечала твердым «нет». Большинство принимали отказ с добродушным наигранным разочарованием, однако крупный парень с пышной каштановой шевелюрой решил проявить настойчивость.
– Да брось, крошка, – обратился он к Дениз. – Давай потанцуем.
Его рука опустилась ей на бедро. У меня брови взлетели вверх. Купер начал вставать, но я уже сбила в сторону нахальную лапу.
– Моя подруга танцует только со мной.
Парень послал мне злой презрительный взгляд и пошел вместе с троицей приятелей. «Не повезло тебе, Лохматый», – подумала я.
– Хорошая работа, командир, – заметил Купер.
– Не называй меня так!
Это прозвучало резче, чем мне хотелось. Купер просто не понимал, как это обращение напоминает мне о потерянной навсегда работе. А здесь, в баре, где я пыталась утопить свои печали, я была практически бесполезна.
Дениз взглянула в пространство между нами:
– Схожу за своей сумочкой.
Мы с Купером проводили ее к машине. К моему удивлению, она стояла незапертой. На мой вопрос Дениз ответила, что, по словам Ниггера, замки помогают только против честных людей. Ее сумочка так и валялась под пассажирским сиденьем. Дениз как раз закидывала ее на плечо, когда сзади врастяжку протянули:
– Ну-ну, ребята, вы только посмотрите!
Я-то слышала, как они подходят. С запахом спиртного, шумными шагами и явственным сердцебиением незаметно не подкрадешься, но они были люди, и потому я оставила их без внимания.
– Отвалите, парни, – сказала я.
Лохматый из бара не унимался. С ним была парочка дружков, таких же здоровенных.
– Да мы это к тому… – Лохматый так тянул слова, что становилось ясно, насколько он пьян, – что нечестно, чтоб две такие милые девицы водились только вот с этаким негром.
– Негром? – Купер повторил слово с открытым вызовом.
Господи, троица расистов. Вот уж чего нам доктор не прописывал!
– Я сама разберусь, – холодно проговорила я.
Эти тупицы не понимали, что я самая опасная в нашей компании. Они следили за Купером, видели угрозу в крепко сбитом мужчине.
– Вот вам самый лучший совет: поворачивайте оглобли. Я сильно не в духе, так что валите на фиг, пока у меня остатки терпения не кончились.
Я и не подумала полезть под одежду за серебром. Обойдусь без оружия, с людьми-то. Ниггер поставил машину в самом дальнем углу стоянки. Эти гориллы решили, что такая позиция им на руку, только они ошиблись.
Однако пистолет, который вытащил из-под рубахи Лохматый, оказался для меня сюрпризом. Он навел ствол на Купера.
– Ты… – В его голосе послышались мерзкие нотки. – Ты сядешь на землю, а мы позабавимся с твоими девочками.
– Купер! – рявкнула я. Я не могла допустить, чтобы он или Дениз получили пулю. – Делай, как он сказал.
Купер давно привык исполнять мои приказы. Он свирепо фыркнул, но опустился на землю. Судя по тому, что Лохматый передал оружие приятелю, он остался доволен.
– Умница, рыжая, – оскалился он. – А теперь побудь с моими друзьями, пока мы с твоей подружкой заберемся на заднее сиденье.
Я послушно повернулась к его дружкам. Как-никак, ствол теперь был у них. Если я их тихо вырублю, обойдется без мерзких сцен…
Лохматый только протянул руку к Дениз, когда я ощутила дуновение воздуха. На мгновение напряглась, прежде чем поняла, кто это, и тут же услышала тошнотворный удар. Вернее, плюх. Трудно сказать, на чьем лице был больший ужас: на лицах двоих, которых Кости сейчас держал на весу за шкирку, или у Дениз, уставившейся на остатки головы Лохматого. Ниггер встал рядом с ней, пробормотал что-то нецензурное и пинком оттолкнул корчившееся тело с такой силой, что оно срикошетило от борта машины. От удара, который обрушил на него Ниггер, голова его превратилась, в подобие упавшего с пятого этажа арбуза.
– Дениз, ты в порядке? – осведомился Ниггер.
– Он… он… – Дениз не находила слов.
– Совсем-совсем мертвый, – пришла я ей на помощь, надеясь, что двое вампиров, пролетевшие над стоянкой, не привлекли внимания. – Кости, отпусти, ты их убьешь.
– О чем и речь, – согласился он, пережимая две глотки. – Я бы им шеи сломал, но это слишком быстро.
Они лягались, цеплялись за его руки. Языки уже вывалились наружу. Дениз, казалось, сейчас стошнит.
– За что ты его убил? – шепнула она Ниггеру.
– За то, что он собирался сделать, – тихо и яростно ответил тот. – После такого никто не заслуживает жизни.
Купер без тени жалости взглянул на труп:
– Надо его убрать, командир.
Я не стала возражать против прежнего обращения. Сначала главное.
– Кости.
Он взглянул на меня, словно и не держал в руках двух умирающих мужчин. Они между тем двигались все медленнее. Один обмочился, синие джинсы потемнели. Ясно, Кости не просто припугнуть их собрался.
– Во всяком случае не здесь, – твердо потребовала я. – Здесь слишком много народу, и Дениз неприятно. Забрось их в багажник, а на обратном пути можем из-за них поругаться. Если переспоришь меня, сможешь задушить их дважды.
Он скривил губы:
– Знаю, чего ты добиваешься, милая, но в данном случае ты говоришь дело.
Он выпустил мужчин, и они грохнулись, как два мешка кирпичей. И задышали с хрипом и бульканьем.
Я слышала, что подходят люди. Они смеялись чему-то своему и вот-вот должны были наткнуться на сцену грязного убийства и двух полузадушенных мужчин.
– Ниггер, бери нашу машину, увези Дениз, – велела я. – Встретитесь с нами позже. Купер, открывай багажник, уберем их туда.
– Синий «форранер», дружище, на той стороне, – пояснил Кости, бросая Ниггеру ключи. Тем же способом переправил ему запасной комплект. – Утром позвоню.
Ниггер, уводя Дениз, задержался на миг, чтобы полыхнуть зеленым взглядом на подходивших людей.
– Вернитесь в бар, вы еще посидите, – приказал он.
Они кивнули, развернулись на сто восемьдесят градусов и пошли обратно. Бедняги, пожалуй, просидят всю ночь.
– Купер, не пачкайся в крови, у тебя нет зеленого взгляда, чтобы заставить людей не замечать, – сказала я, закидывая в багажник труп. – Возьми второго и суй сюда же.
Купер послушно поднял полумертвое тело и забросил его в багажник.
Кости приподнял и встряхнул оставшегося:
– Только пикни, и я из тебя душу вытрясу. Ну, пока я тебя не загрузил: где ваша машина?
– Уг, – отозвался висящий в его руке парень. – Угх…
– Ты ему гортань повредил, он не может говорить, – заметила я.
– И верно. – Кости проколол себе кончик пальца клыком и оскалился волчьей улыбкой в перепуганное лицо, сунув ему в рот окровавленный палец. – Вот теперь отвечай. Только тихо. А то я вырву тебе язык и спрошу второго.
Даже от капли крови Кости к парню вернулась способность говорить, хотя и не слишком внятно.
– Бе… ый пик… п…
– Белый пикап с флажком конфедерации у въезда? – подхватил Кости, встряхнув его еще разок. – Он?
– А…га.
– У кого ключи?
Сдавленный кашель и болезненный стон.
– У Кении… в к… рмне. Убил…
– В кармане у покойника?
– А… га.
– Котенок, тебе не трудно?..
Я уже рылась в карманах мертвеца. Ни в передних, ни в задних ничего. Я похлопала по карманам рубашки. А, вот они.
– Есть.
– Купер, бери их тачку и правь к перекрестку Двадцать первой и Вебер-стрит. Жди там, мы тебя подберем, когда закончим.
– На всякий случай держи мобильник под рукой, – добавила я, промолчав о том, как забавно будет чернокожему вести грузовик под флагом мятежных штатов.
– Ну вот, приятель. – Кости сбросил парня в багажник и захлопнул крышку. – Не теряй головы.
10
Указатель парка Кэндлридж обещал множество природоведческих и обзорных маршрутов, но мы не затем сюда приехали. Нет, нам надо было похоронить труп. Надеюсь один.
Фабиан проплыл над деревьями и молча просквозил в машину Ниггера. Чтобы перебираться на большие расстояния, ему приходилось за что-то держаться. Кроме случаев, когда он попадал в энергетическую линию. Я в этом так и не разобралась: что-то о том, что потоки невидимой энергии для духов вроде автострад. Сейчас меня занимал спор с Кости. В который раз!
– Одно дело – Ниггер, он это сделал сгоряча, а другое дело – хладнокровное убийство. Их следует отравить за решетку и обеспечить небольшое промывание мозгов, чтобы они, когда выйдут, не пропускали ни одного марша «Верните нам ночи», не говоря уж о выступлениях за гражданские права. Но их семьи ни в чем не виноваты и не заслужили траура из-за их жалких задниц.
– Каждого хоть кто-то да любит, – неумолимо возражал Кости. – Даже чудовищ. Это несправедливо, но это не отменяет необходимости…
– Пистоль был не заряжен, – пробормотала я, избрав другую тактику. – Я проверила. Кроме того, ничего бы не случилось. Я бы позаботилась.
– И что это меняет?
Кости в изнеможении выключил мотор и повернулся ко мне:
– Ты их мыслей не слышишь, а я слышу. Они не первый раз такое проделывают, и, даже если бы ты их остановила и заставила валяться у тебя в ногах, вымаливая прощение, их намерений это бы не изменило. Не будь они люди, ты бы стала со мной спорить?
Тут он меня поймал. И, судя по его взгляду, сам это понимал.
– Вампиры и гули живут по своим законам, – сделала я еще одну попытку. – Они знают, что будет, если они пойдут на такое. Эти дубины играли, не зная правил. Они заслужили срок в тюрьме, но не смерть.
Кости фыркнул:
– А почему им не пришло в голову, что их поступок так отвратителен, что их казнят на месте, если поймают? Не моя вина, что у вампиров наказание за насилие более справедливо, чем у людей.
Я обхватила руками голову. Голова болела. Конечно, не так, как у Лохматого, когда он грохнулся на бетон площадки. С точки зрения логики Кости был прав. Но все равно я чувствовала, что надо иначе.
– Ты, я вижу, решился, так делай, что решил. Помешать тебе я не в силах.
Кости бросил на меня загадочный взгляд и вылез из машины. Я слышала, как он заставил двух живых отнести труп приятеля в лес. И заставил копать могилу руками. На это у них ушло минут сорок. Потом я услышала нечто вроде усталого вздоха.
– Котенок, я уверен, что ты не права… Слушайте, вы, оба. Вы отправитесь в ближайший полицейский участок и признаетесь во всех своих преступлениях, кроме этих ночных похорон. Когда вас арестуют, откажетесь от адвоката, а когда предстанете перед судом, признаете себя виновными. И проведете свой срок за решеткой, помня, что каждую секунду его заслужили. Теперь убирайтесь.
Когда Кости вернулся к машине, я еще утирала глаза. Он хлопнул дверцей и недовольно фыркнул:
– Что, в последнее время все так плохо, что дать этим мерзавцам избежать наказания – лучшая минута нашей жизни?
Говорил он легкомысленно, но смотрел серьезно. Я уловила мелькнувшее на его лице раскаяние, однако он тут же замкнулся снова.
– Просто я увидела, что тебе на меня не наплевать, как бы гадко все ни шло.
В его лице опять что-то мелькнуло.
– Ты в самом деле думала, что я тебя разлюбил, Котенок? Да я чуть не умираю от любви.
Я потянулась к нему со своего места, ощутила безумное облегчение в его ответных объятиях.
– Поверить не могу, что так взбесилась, оттого что осталась без работы и без бумажника, – всхлипнула я, осознавая, как это было нелепо рядом с тем, что действительно имело значение.
– Что?
– Ничего. – Я поцеловала его долгим ищущим поцелуем, стершим все отчуждение последних дней. – Сколько тебе нужно, чтобы вернуться в мотель?
В его глазах зажегся восхитительный голодный огонь.
– Совсем немного.
– Хорошо. – Это был почти стон. – Я позвоню Куперу и предупрежу, что мы найдем его утром.
Кости опустил окно.
– Фабиан, – кликнул он, – тащи свою призрачную задницу в машину, мы отбываем!
Кости мигом довез нас обратно к «Ред руф инн». Мысли о неуютных матрасах и тонких одеялах теперь представлялись мне грешными и нелепыми. Но когда мы остановились на светофоре в миле от отеля, мой мозг прорезала боль.
… Пойми, этого человека ничто не остановит и ты нигде не будешь в безопасности…
– Грегор, – еле слышно выдохнула я.
– Где? – вскинулся Кости.
… обеспечу тебе защиту, но ты должна довериться мне, cherie.
– О Господи, – прошептала я. – Кости… по-моему, он в отеле.
Кости развернулся на месте и ударил по газам. Завизжали тормоза, машины останавливались, гудя во всю мощь. Кости не стал ждать зеленого света.
– Фабиан, – сдавленным голосом приказал он, – отправляйся в отель, проверь. Мы будем ждать у ворот парка, из которого недавно выехали.
– Я быстро, – пообещал Фабиан и исчез. Нам даже не пришлось притормаживать.
Кости продолжал жать на газ и все поглядывал в зеркало заднего вида. Через несколько миль он свернул к заправочной станции.
– Вылезай, милая, пора сменить машину.
Мы вышли. Человек, заправлявший рядом «хонду», только и успел сказать: «Что за…» – когда Кости оборвал его зеленым взглядом:
– Это теперь твоя машина. А твоя – наша.
– Моя машина… – с остекленевшими глазами повторил тот.
– Правильно. Поезжай домой и вымой ее, она жутко грязная.
Теперь Кости вел машину менее агрессивно, но все равно превышал дозволенную скорость. Он ехал к парку не напрямик, а окольным путем. Когда мы добрались до парка, Кости поставил машину под деревом, выключил мотор и фары.
В тишине громко прозвучало мое учащенное дыхание.
– Ты… ты думаешь?..
– Почему ты решила, что Грегор в отеле?
Он спросил это так равнодушно, словно интересовался, бумага или пластик. Но меня не обманул. Я видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших руль.
Как ему объяснить?
– У меня опять резко заболела голова, а потом я услышала его, только он говорил со мной не сейчас, понимаешь? Думаю, это были воспоминания о том, что говорилось раньше, а в прошлый раз это случилось, когда он был совсем рядом, на улице в Новом Орлеане.
Пауза. И:
– Что он сказал?
– Ты не слышал? – удивилась я.
– Нет. – Куда подевался его бесстрастный тон? – А то бы не спрашивал.
– А, ну ладно. В первый раз все было совсем мельком, просто обрывок. Что-то о том, что во Франции нет ферм с вишневыми садами. В этот раз он меня предупреждал, что меня кто-то преследует.
– Звучит вполне актуально, – буркнул Кости.
– Ну да. – Я задумалась. – И все же мне кажется, это что-то из прошлого.
На ветровом стекле возник Фабиан. От неожиданности я подскочила. Какой из него вышел бы шпик!
– Там был желтоволосый вампир, – объявил он. – Прятался за отелем с еще шестерыми. Думаю, меня они не увидели.
Кости уставился на меня. В его взгляде было что-то мне незнакомое.
– Извини, – сказал он.
– За что?
– За это.
Его кулак метнулся вперед.
Открыв глаза, я увидела темноту с проблесками света по краям. Я сидела, но не в машине. Судя по звуку, в самолете.
Первым делом я потянулась сорвать повязку, но прохладная рука остановила меня.
– Не надо, Котенок.
Я повернулась на голос:
– Сними.
– Нет. Перестань ерзать, давай поговорим.
Я застыла, вспомнив:
– Ты меня вырубил.
– Да. – В его голос прокралась теплота. – Ты будешь сидеть смирно?
– Посмотрим. Зачем ты меня ударил?
Ему придется привести чертовски вескую причину!
– Помнишь, я сказал, что сообщить Грегору о нашем местонахождении могут только те, кто сидит в машине? Лиза, Зам и Классики не знали, где мы остановимся в Форт-Ворте, а если бы и знали, не могли ни с кем связаться. И Дениз с Ниггером не знали, где мы остановились. Фабиан все время был с нами, а если бы предателем оказался он, мог бы не говорить нам, что Грегор в отеле. Остаемся мы с тобой. Я ничего Грегору не сообщал, так что оставалась… ты.
Я ахнула:
– Ты решил, что я связывалась с Грегором за твоей спиной?
– Не нарочно, но он каким-то образом сумел заманить тебя в Париж и связывался с тобой во сне. Как знать, не нашел ли он и средства подслушивать. Это просто догадка, Котенок, но, если я не прав, ты не много теряешь: несколько часов без сознания.
А если он прав…
– Что ты задумал? Вырубить меня поосновательней и проверить, не уберется ли Грегор?
Я думала, нет ничего хуже беспомощности, но чувствовать себя потенциальной помехой делу? Это еще хуже.
– Конечно нет. Но когда мы будем переезжать с места на место, тебе придется принимать твое снотворное. Если ты не будешь знать, где мы, а Грегор все рано сможет нас выследить, значит, он не шарит у тебя в сознании, пока ты спишь.
Господи, как обидно. Меня посадят в клетку на карантин, словно животное, заподозренное в бешенстве.
– Тогда зачем было приводить меня в чувство? Мы в самолете. Я слышу гул двигателей. Почему не подождать было, пока мы доберемся до места?
Тебе нужно есть и пить, и я решил, что ты захочешь освежиться.
Я снова потянулась к повязке, и он опять меня остановил.
– Не снимай.
– Почему? Я и так знаю, что мы в самолете, а по облакам места не определю!
– Ты не знаешь, какой это самолет, – твердо возразил Кости. – Не знаешь марки, модели, типа – все это могло бы помочь тебя выследить. Это ненадолго, Котенок.
Совсем ненадолго, если он ошибся. А если прав, тогда на сколько?
– Пусть будет так. С чего начнем: кормление или помывка? Не знаю, открывать рот или снимать одежку?
Он ответил не сразу. Наконец выговорил:
– Прости.
– Это значит, ты собираешься мне врезать? От прошлого твоего извинения у меня вмятина на голове.
Я болтала, чтобы удержаться от слез при мысли, что сама позволила Грегору нас выследить.
– Тебе решать, и нет, я не собираюсь тебя бить.
Хотела бы я видеть его глаза. Они больше рассказали бы мне о его мыслях. Но я слышала только голос, а его Кости тщательно контролировал.
– Тогда проводи меня в ванную. Я сама чувствую, как воняю.
Я не помнила, сколько пробыла без сознания, но явно долго. Пузырь так и вопил, а во рту чувствовался налет. Очаровательно.
Он обхватил мои пальцы:
– Я покажу.
Чтобы не спотыкаться, пришлось держаться за Кости.
Я вымыла волосы в крошечной раковине. Интересно было проделывать это с зажмуренными глазами – повязку я потребовала снять. Кости остался стоять в дверях, поддерживал меня, когда требовалось. Судя по звукам, в самолете мы были не одни. Подглядывать никто не мог, но все же с открытой дверью я чувствовала себя неловко. Когда я закончила, Кости сунул мне в руки свежую одежду.
Потом меня кормили с ложечки. С каждым кусочком, имевшим вкус курицы, во мне нарастало отчаяние. Вот и конец равенству в наших отношениях. Сейчас от меня никакого толку. Кости вручил мне четыре капсулы, и я жадно проглотила их. Лучше уж вырубиться, чем так.
Не знаю, через какое время Кости меня разбудил, и все повторилось. Ощущение провалов и взлетов подсказало, что мы все еще в воздухе. Звук двигателей стал глуше. Я снова забросила в рот пилюли и запила их водой, на этот раз отказавшись кормиться с ложечки. С голоду не умру, главное – утолять жажду. Кости не спорил. Просто гладил меня по голове, пока таблетки не подействовали.
Последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в темноту, было: «… приземляемся, Криспин». Кажется, это сказал Ниггер. А может, я уже спала.
