Текст книги "Одна дамочка с пистолетом"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Фаршированные яйца – это было бы неплохо.

Мой отец появился у задней двери через пятнадцать минут. Он содрогнулся при виде меня.

– Несчастный случай на парковке, – пояснила я. – Загорелась машина, а я стояла слишком близко.

Я дала ему адрес и попросила по пути сделать остановку на Кей-Март. Тридцать минут спустя он высадил меня у стоянки при доме Морелли.

– Скажи маме, что я буду около шести, – попросила я его.

Он глянул на «нову» и на только что приобретенный ящик с моторным маслом.

– Может, мне стоит остаться и удостовериться, что это заведется.

Я скормила машине три канистры и проверила указатель уровня. И подала отцу знак, что все в порядке. Кажется, я его не убедила. Потом устроилась за рулем, заехала кулаком по приборной панели и погнула ее.

– Каждый раз так стартуем, – крикнула я.

Папашу я все еще не впечатлила, знаю, он думает, что мне следовало купить «бьюик». Такие унижения никогда с «бьюиками» не приключаются. Мы вместе выехали с парковки. Я напоследок махнула папаше, направляя «нову» в сторону «Старосветского Магазина Глушителей». Мимо остроконечной оранжевой крыши мотеля «Хауард Джонсон», мимо трейлерного парка «Тенистая роща», мимо собачьего питомника «Счастливые дни». Другие водители уступали мне дорогу, не осмеливаясь заступить мой громоподобный путь. Через семь миль у меня поднялось настроение от вида желто-черного знака магазина глушителей.

Чтобы скрыть брови, точнее, их отсутствие, я одела свои очки «оуклиз», тем не менее, у продавца возникла замедленная реакция. Потом заполнила бумаги, отдала ему ключи и уселась в маленькой комнатушке, зарезервированной для родителей больных машинок. И сорок пять минут спустя была уже в пути. Я только заметила дымок, остановившись на перекрестке, да изредка мигала красная лампочка. Я понимала, что это лучшее, на что могла рассчитывать.

Матушка начала мне выговаривать, как только я добралась до крыльца.

– Каждый раз, когда вижу тебя, ты выглядишь все хуже и хуже. Синяки и порезы, а сейчас, что приключилось с твоими волосами, и, обожежмой, у тебя бровей нет? Что случилось с твоими бровями? Твой отец сказал, ты была на пожаре.

– На моей парковке загорелась машина. Это было нечто.

– Я видела это по телевизору, – вмешалась бабуля Мазур, пропихиваясь мимо матушки. – Они сказали, что это бомба. Зашвырнула ту машину высоко в небеса. И какой-то парень был в машине. Некий чувак по фамилии Байерс. Немного же осталось от него.

Бабуля Мазур вырядилась в розово-оранжевую ситцевую блузку с кружевными вставками на рукавах, яркие голубые шорты из спандекса, белые кеды и чулки, перекрученные как раз выше коленок.

– Мне нравятся твои шорты, – заметила я. – Великолепный цвет.

– Она сегодня днем в этом ходила в похоронное бюро, – крикнул папаша с кухни. – Смотрины Тони Манкузо.

– Скажу тебе, это было что-то, – поделилась бабуля Мазур. – Там были ветераны американских зарубежных войн. Лучшие смотрины в этом месяце. И Тони неплохо выглядел. Они повязали ему один из тех галстуков с лошадиной головой.

– С тех пор нам уже раз семь звонили, – сообщила матушка. – Я всем говорю, что она забыла утром принять лекарство.

Бабуля Мазур защелкала челюстями.

– Никто здесь не смыслит в моде. Ты почти никогда не носишь ничего другого.

Она глянула на свои шорты.

– Что думаешь? – спросила она меня. – Думаешь, сойдет для смотрин в разгар дня?

– Конечно, – заверила я, – но на вечер я бы надела черные.

– В точности, как я и думала. В следующий раз куплю себе черные.

К восьми я была уже сыта по горло хорошей пищей и мягкой мебелью и готова была еще раз надеть мантию независимого существования. Пошатываясь, я вышла из родительского дома, по уши нагруженная остатками еды, и погнала обратно домой.

Большую часть дня я избегала воспоминаний о взрыве, но настало время посмотреть в лицо фактам. Кто-то старался убить меня, и это был не Рамирез. Боксер хотел наказать меня и услышать, как я его умоляю. Рамирез был мерзок и запугивал меня, но он к тому же был предсказуем. Я знала, что он из себя представлял. Рамирез был просто сумасшедшим преступником.

А вот бомбу заложить – другое дело. Тут надо все умышленно рассчитать. Устроить взрыв – значит избавить мир от конкретного досаждающего человека.

Почему я? Размышляла я. Кто хотел, чтобы я умерла? Даже формулировка вопроса леденила мне сердце.

Я припарковала «нову» в середине стоянки, мне было любопытно, найду ли я в себе мужество завтра нажать на педаль газа. Машину Морелли сгребли в сторону, осталось только небольшое свидетельство пожара. Там, где стоял джип, щебенка потрескалась и покрылась выбоинами, но место преступления не огородили лентой, обгоревших обломков не было, чтобы как-то пометить место.

Я притащилась в квартиру и обнаружила бешено мигающий автоответчик. Три раза звонил Дорси и требовал перезвонить. В голосе его не было дружелюбия. Позвонил Берни с сообщением о полной распродаже, и что мне следует к нему заскочить. Двадцать процентов на блендеры и вдобавок бутылка «дайкири микс» первым двадцати покупателям. Мои очи загорелись при мысли о «дайкири» (коктейль из рома с лимонным или лаймовым соком, сахаром и льдом – Прим.пер.) У меня еще оставалось несколько долларов, а блендеры, должно быть, очень дешевы во всеобщем плане вещей, так ведь? Последний звонок был от Джимми Альфы с извинениями и надеждами, что я не слишком сильно пострадала от Рамиреза.

Я глянула на часы. Было почти девять. Уже не застану Берни до закрытия. Жаль. Я в значительной степени была уверена, что с «дайкири» могла бы прояснить мозги и, возможно, вычислить, кто старался послать меня в полет.

Я включила телевизор и уселась перед ним, но мысли мои витали где-то далеко. Я просматривала список потенциальных убийц. Среди задержанных только Лонни Додд был вероятной кандидатурой, но он находился в тюрьме. Больше похоже, что это связано с убийством Кулешы. Кто-то обеспокоен тем, что я вынюхиваю. Не могла представить, что кто-то так забеспокоился, что захотел меня убить. Смерть – серьезное дерьмо.

Должно быть, что-то я упустила. Что-то насчет Кармен или Кулешы, или Морелли… или, может, таинственного свидетеля.

Ужасная крошечная мыслишка свербила на задворках моих мозгов. Насколько я могла понять, истинной смертельной угрозой я была только для одного человека. Этот человек был Морелли.

Телефон зазвонил в одиннадцать, и я схватила его прежде, чем включился автоответчик.

– Ты одна? – спросил Морелли.

Я замешкалась.

– Да

– Почему так неуверенно?

– Как бы ты чувствовал себя в шкуре жертвы убийства?

– О чьем убийстве мы толкуем?

– Моем.

– Как будто меня поджаривают.

– Сомневаюсь.

– Я поднимаюсь. Встречай у дверей.

Я засунула спрей за пояс шорт и прикрыла сверху футболкой. Затем прилепила глаз к дверному глазку и открыла дверь, когда в холле замаячил Морелли. Вид его день ото дня становился все хуже. Ему необходима была стрижка, на щеках проступила щетина на вид недельной давности, хотя скорей всего выросла она дня за два. А джинсы и футболка как у уличного бродяги.

Он закрыл за собой дверь. Потом окинул взглядом мое обожженное побитое лицо и синяки на руках. Лицо его нахмурилось.

– Хочешь рассказать об этом?

– Разбитой губой и синяками меня наградил Рамирез. У нас была драка, но, думаю, я победила. Траванула его газом и оставила валяться на дороге.

– А опаленные брови?

– Мммм. Ладно, это немного сложно.

Лицо его потемнело.

– Что случилось?

– Взорвали твою машину.

Несколько мгновений никакой реакции.

– Не хочешь ли повторить еще раз?– Наконец отозвался он.

– Хорошая новость – то, что… тебе не придется больше беспокоиться о Морти Байерсе.

– А плохая?

Я взяла номерной знак с кухонной стойки и вручила ему.

– Это все, что осталось от твоей машины.

Он в шоке, молча, уставился на покореженную пластину.

Я поведала ему о Морти Байерсе, которого бросила жена, о бомбе и трех телефонных звонках Дорси.

Он пришел к тем же выводам, что и я.

– Это не Рамирез.

– Я тут мысленно набросала список людей, которые, возможно, хотели моей смерти, и твое имя во главе его.

– Только в моих мечтах, – прокомментировал он. – Кто еще в списке?

– Лонни Додд, но, думаю, он еще в тюрьме.

– Тебе когда-нибудь угрожали смертью? Как насчет бывших мужей или бывших дружков?

Я даже не удостоила этот вопрос вниманием.

– Ладно, – согласился он. – Так ты полагаешь, это связано с убийством Кулешы?

– Да.

– Боишься?

– Да.

– Хорошо. Зато будешь осторожна.

Он открыл дверь холодильника, вытащил снедь, которую мне дала с собой матушка, и проглотил, не разогревая.

– Тебе надо быть осторожной, когда будешь беседовать с Дорси. Если он обнаружит, что ты работаешь в паре со мной, может посадить за пособничество и подстрекательство.

– Есть у меня смутное подозрение, что меня втянули в альянс, который отнюдь не в моих интересах

Он откупорил банку с пивом.

– Единственный способ для тебя добыть эти $10,000 состоит в том, что я позволю тебе притащить меня. Но я не собираюсь позволять тебе привести меня, пока не смогу доказать свою невиновность. Всякий раз, когда захочешь заявить, что выходишь из дела, только дай мне знать, и можешь послать своим денежкам прощальный воздушный поцелуй

– Мерзкая позиция.

Он потряс головой.

– Трезвая.

– Я могла бы отравить тебя газом много раз.

– Я так не думаю.

Я выхватила спрей, но, прежде чем смогла прицелиться, он ударил рукой по баллончику и послал его в полет через всю комнату.

– Не считается, – обиделась я. – Ты приготовился.

Он прикончил сандвич и засунул чашку в посудомоечную машину.

– Я всегда наготове.

– И к чему мы идем?

– Будем придерживаться прежней линии. Будем действовать на нервы.

– Мне не нравится быть мишенью.

– Ты же не собираешься из-за этого хныкать?

Он устроился перед телевизором и начал переключать каналы. Выглядел он усталым, навалившись спиной на стену, согнув ногу в колене. Он остановился на позднем ночном шоу и закрыл глаза. Дыхание его стало глубоким и ровным, голова свесилась на грудь.

– Я могла бы сейчас отравить тебя, – прошептала я.

Он приподнял голову, но глаза не открыл. Улыбка заиграла в уголках рта.

– Не твой стиль, Кексик.

* * * * *

Когда я в восемь встала, он еще спал на полу перед телевизором. Я перешагнула через него и вышла на пробежку. А когда вернулась, он уже читал газету и пил кофе.

– Есть что-нибудь про бомбу? – Спросила я.

– Описание с фотографиями на странице три. Они называют это взрывом при невыясненных обстоятельствах. Нет ничего особенно интересного.

Он взглянул на меня поверх газеты.

– Дорси оставил еще одно сообщение на автоответчике. Может, тебе следует проверить, что ему надо.

Я быстренько приняла душ, переоделась в чистую одежду, втерла немного крема с алоэ в свое многострадальное, покрытое волдырями лицо и, следуя за своим облупившимся носом, направилась к кофейнику. Пока я читала страничку комиксов, успела выпить полчашки кофе, а затем позвонила Дорси.

– Мы получили данные из криминалистической лаборатории, – сообщил он. – Это точно была бомба. Профессиональная работа. Конечно, ты можешь взять книжку в любой библиотеке, которая научит тебя, как сделать бомбу и заложить профессионально взрывчатку. Любой нынче мог бы сделать дерьмовую ядерную бомбу, если бы захотел. Так или иначе, думаю, ты бы хотела быть в курсе.

– Именно это я и подозревала.

– Есть соображения, кто бы это мог сделать?

– Не имею представления.

– Как насчет Морелли?

– Вполне возможно.

– Я ждал тебя вчера в участке.

Он вынюхивал. Чуял, что во всем этом было нечто странное. Он только еще не докопался. Добро пожаловать в клуб, Дорси.

– Постараюсь заскочить туда сегодня.

– Уж постарайся напрячься.

Я повесила трубку и взяла кофе.

– Дорси хочет, чтобы я пришла.

– Пойдешь?

– Нет. Он собирается задать вопросы, ответить на которые я не могу.

– Тебе нужно поторчать какое-то время на Старк Стрит сегодня.

– Только не сегодня утром, у меня дела.

– Какие?

– Личные.

Он поднял бровь.

– Нужно как-то увязать концы с концами … на всякий случай, – пояснила я.

– На какой такой всякий случай?

Я сделала раздраженный жест.

– На тот, что со мной происходит. Последние десять дней меня преследовал профессиональный садист, а нынче я имела счастье попасть в список намеченных жертв террориста. Чувствую себя слегка неуверенно, ладно? Дай мне передохнуть, Морелли. Мне нужно кое с кем повидаться. Нужно побегать по личным делам.

Он бережно снял кусочек отставшей кожи с моего носа.

– С тобой все будет в порядке, – сказал он нежно. – Понимаю, что ты боишься. Я тоже боюсь. Но мы хорошие парни, а хорошие парни всегда побеждают.

Со мной приключилось нечто вроде конвульсий, потому что Морелли был так мил со мной, а фактически все, что я собиралась сделать, это заскочить к Берни купить блендер и получить заодно дармовой «дайкири».

– Как ты планируешь бегать по этим личным делам без джипа? – спросил он.

– Я забрала обратно «нову».

Он поморщился.

– Ты не поставила ее на стоянку, не так ли?

– Надеюсь, террорист не прознал, что это моя машина.

– Черт возьми.

– Уверена, мне нечего беспокоиться, – заверила я.

– Да. Я тоже уверен. Спущусь с тобой, чтобы быть уверенней вдвойне.

Я собрала вещи, проверила окна и запустила автоответчик. Морелли ждал меня в дверях. Мы вместе спустились по лестнице, и оба застыли перед «новой».

– Даже если террорист узнал, что это твоя машина, надо быть дураком, чтобы дважды постараться проделать одну и туже работу, – сказал Морелли. – Статистически второй удар наносится в другом месте.

Весьма утешительно, но ноги мои стояли, как приклеенные, на асфальте, а сердце грозило взорвать грудную клетку.

– Ладно. Давай, – уговаривала я себя. – Сейчас или никогда.

Морелли лег ничком и осмотрел днище «новы».

– Что ты видишь? – спросила я его.

– Чертову протечку масла.

Он выполз и встал на ноги.

Я подняла капот и проверила уровень масла. Чудо из чудес, машине нужно было масло. Я скормила ей две канистры и захлопнула крышку капота.

Морелли вытащил ключи из дверной ручки и, согнувшись, устроился за рулем.

– Отойди, – приказал он мне.

– Ни за что. Это моя машина. Я сама ее заведу.

– Если один из нас взлетит на воздух, пусть это буду я. Так или иначе, я и так буду трупом, если не найду пропавшего свидетеля. Быстро отойди от машины.

Он повернул ключ. Ничего не произошло. Он посмотрел на меня.

– Иногда ее нужно отшлепать, – пояснила я.

Он снова повернул ключ и стукнул кулаком по панели. Автомобиль кашлянул и завелся. Мотор неприятно загрохотал, потом звук выровнялся.

Морелли тяжело обмяк за рулем.

– Дерьмо.

Я всунула голову в окно и глянула на него.

– Сиденье мое не намочил?

– Очень смешно. – Он вылез из машины и придержал для меня дверь. – Хочешь, чтобы я за тобой последил?

– Нет. Со мной все будет хорошо. Спасибо.

– Я на Старк Стрит, если понадоблюсь. Кто знает … может, свидетель покажется в клубе.

Когда я добралась до магазина Берни, то не заметила, чтобы из дверей торчала очередь на улицу, поэтому предположила, что с «дайкири» у меня-таки выгорит.

– Эй, – воскликнул Берни, – гляньте, кто пришел.

– Получила твое сообщение насчет блендера.

– Вот этот малыш, – сказал он, похлопывая выставочный образец. – Крошит орехи, колет лед, превращает в кашу бананы и готовит адский «дайкири».

Я посмотрела на цену. Мне это было по карману.

– Беру. Могу я забрать дармовой «дайкири»?

– Еще бы.

Он зарегистрировал блендер, упаковал в мешок и пробил чек.

– Ну и как, уже проходит? – спросил заботливо Берни, глаза его зафиксировались на опаленных волосках, которые еще недавно были бровями.

– Уже лучше.

– «Дайкири» в помощь.

– Даже не сомневаюсь.

На противоположной стороне улицы Сэл мыл «Уиндексом» (марка моющего средства – Прим.пер.) парадную дверь. Приятный на вид мужчина, полный, слегка лысоват, в белом фартуке мясника. Насколько я знала, он был мелким букмекером. Ничего особенного. Я была уверена, что он ни при чем. Все-таки, почему такой парень, как Кулеша, всю жизнь проводящий на Старк Стрит, ездил через весь город повидать Сэла? Отоваривание у Сэла было лишь небольшой частью интересующей меня информации о Зигги Кулеше. Может, Зигги был игроком. Может быть, они с Сэлом старые приятели. А может, родственники. Сейчас, когда я про это подумала, возникла мысль, не знает ли Сэл о Кармен или том парне с приплюснутым носом.

Я еще немного поболтала с Берни, пока осваивалась с идеей побеседовать с Сэлом. Тут я увидела, как в магазин вошла женщина и что-то купила. Это навело меня на хорошую мысль. Вот что даст мне шанс оглядеться.

Пообещав Берни, что вернусь за еще большими и дорогими приборами, я направилась через улицу к Сэлу.

13

Я толкнула парадную дверь и вошла в длинный склад, наполненный стейками, пирогами с рубленым мясом и перевязанными веревками копченостями.

Сэл одарил меня приветливой улыбкой.

– Чем могу служить?

– Была тут у Кунца, покупала блендер…

Я держала на виду коробку.

– Раз уж я здесь, хочу купить что-нибудь к ужину.

– Сосиски? Свежую рыбу? Прекрасный кусок курицы?

– Рыбу.

– Я получил камбалу, только что усыпленную в магазине Джерси.

Вероятно, она уже светилась в темноте, как гнилушка.

– Прекрасно. Достаточно для двоих.

Где-то в глубине открылась дверь, и я услышала звук мотора от грузовика. Дверь клацнула, закрывшись, и шум мотора стих.

Из прохода показался мужчина, и сердце мое совершило тройной прыжок. Нос его был не просто перебит, все лицо его было приплюснуто… будто его приложили основательно сковородкой. Полной уверенности у меня быть не могло, пока Морелли не бросит взгляд, но я заподозрила, что обнаружила пропавшего свидетеля.

Я разрывалась между желанием запрыгать на месте, вопя от радости, и желанием повернуться и бежать, прежде, чем меня изрубят на фарш и шашлыки.

– Доставил тебе продукты, – обратился мужчина к Сэлу. – Хочешь, чтобы поместил их в кладовую?

– Да, – ответил Сэл. – И возьми два бочонка, что у дверей. Один из них тяжелый. Тебе понадобится тележка.

Внимание Сэла вернулось к рыбе.

– Как вы собираетесь готовить эти филе? – спросил он меня. – Знаете ли, можно обжарить в панировке или запечь, или нафаршировать их. Между нами, мне нравятся жареные. Обвалянные в тесте и обжаренные во фритюре.

Я услышала, как закрылась дверь за парнем с лицом-лепешкой.

–Кто это был? – спросила я.

– Луис. Работает на дистрибьютера в Фили. Он привозит мясо.

– А что это он забирает обратно в бочках?

– Иногда я оставляю обрезки. Они берут на корм собакам.

Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не вылететь за дверь. Я обнаружила свидетеля! Я была уверена на все сто. К тому времени, когда добралась до «новы», у меня голова кружилась от попыток сдержаться. Я была спасена! Мне светила возможность выплатить арендную плату. Кое в чем все-таки я преуспела. А сейчас, когда пропавший свидетель найден, я буду в безопасности. Возвращу Морелли, и больше никаких дел, связанных с Зигги Кулешой, иметь не буду. Я выйду из игры. Больше ни у кого не будет причины хотеть моей смерти… кроме, конечно, Рамиреза. Будем надеяться, что Рамиреза основательно обезвредят, заперев на долгое, долгое время.

Старик через дорогу от квартиры Кармен жаловался на шум мотора рефрижератора. Бьюсь об заклад, что это был мясной фургон. Не могу знать наверняка, пока не вернусь к дому Кармен и не проверю еще раз, но если Луис тогда припарковался достаточно близко, то мог спрыгнуть на крышу рефрижератора. Затем он положил Кармен в холодильник и убрался прочь.

Я не могла нащупать никакой связи с Сэлом. Может, связи и нет. Может быть, только Зигги и Луис работали в качестве чистильщиков у Рамиреза. С того места, где я сидела, был приличный обзор на магазин Сэла. Я вставила ключ в гнездо зажигания и бросила последний взгляд. Сэл и Луис вели разговор. Луис был невозмутим. Сэл возбужденно жестикулировал. Я решила некоторое время понаблюдать. Сэл повернулся к Луису спиной и куда-то позвонил по телефону. Даже с расстояния можно было видеть, что он расстроен. Он отшвырнул телефонную трубку, и оба мужчины отправились в морозильник и появились несколько мгновений спустя, выкатывая бочку для обрезков. Они направились с бочонком в проход, ведущий к заднему выходу. Немного времени спустя Луис появился снова с тем, что являлось, по-видимому, бычьим боком, перекинув его через плечо. Он поместил мясо в морозильнике и выкатил второй бочонок обрезков. Потом замешкался в проходе и уставился на парадную дверь магазина. Сердце прыгало у меня в груди, и мне стало любопытно, не учуял ли он слежку. Он прошел вперед, и я потянулась за «Шур Гардом». Затем остановился в дверях и перевернул небольшой знак ОТКРЫТО, поменяв на ЗАКРЫТО.

Этого я не ожидала. Что бы это значило? Сэл исчез из поля зрения неизвестно куда, магазин был закрыт, и, насколько было известно, сегодня не выходной. Луис прошел в конец коридора, и огни погасли. У меня появилось нехорошее предчувствие в животе. Нехорошее чувство переросло в панику, а паника подсказала мне не терять из виду Луиса.

Я включила в «нове» передачу и поехала в конец квартала. Белый рефрижератор с пенсильванскими номерными знаками с легкостью влился в поток транспорта передо мной, и два квартала спустя мы повернули на Чамберс. Мне больше всего хотелось слить это дело Морелли, но я не знала, как выйти с ним на связь. Он находился к северу от меня на Старк Стрит, а я направлялась на юг. У него, по-видимому, есть телефон в фургоне, но я не знала номер, и, кроме того, не могла позвонить, пока мы не остановимся где-нибудь.

Рефрижератор заехал на Шоссе 206 в Уайтхорсе. Поток транспорта был средней интенсивности. Я пристроилась на расстоянии двух машин от грузовика и обнаружила, что довольно легко спрятаться и в тоже время держать в поле зрения Луиса. Как раз после перекрестка в районе Шоссе 70 опять настойчиво замигала красная лампочка. Я изрекла несколько выразительных ругательств, взвизгнув тормозами, остановилась у обочины, залила две канистры масла с головокружительной точностью, хлопнула капотом и сорвалась с места.

Выжимала я из «новы» восемьдесят миль в час, игнорируя то, что передняя часть выплясывает шимми, а водители провожают меня испуганными взглядами, когда я с грохотом мчалась мимо них на своем «киска-мобиле». После мучительной пары миль я заметила белый грузовик. Луис был одним из самых медленных водителей на дороге, держась в пределах скорости десять миль в час. Я облегченно вздохнула и встала на свое место. Только молила, чтобы он не уехал далеко. У меня был всего лишь полтора ящика с канистрами масла на заднем сидении.

На Хаммонтон Луис свернул в боковую улочку и поехал быстрее. На дороге было мало транспорта, и дальше мне пришлось отступить. Мы ехали по сельской местности мимо полей и перелесков. Через миль пятнадцать грузовик замедлил ход и подъехал к гравийной дороге, ведущей к покрытому рифленым металлом зданию складского типа. Вывеска на здании гласила, что передо мной «Причал и Холодильное хозяйство Пачецо». За зданием можно было наблюдать суда, а дальше блеск солнца в открытом море.

Дальше плыть было некуда, это был конец, и я сделала крюк в четверть мили дальше по дороге, где она заканчивалась тупиком у реки Муллика Ривер. Потом возвратилась и медленно проехала мимо. Грузовик припарковался около дорожки, ведущей к стоящим на приколе судам. Луис с Сэлом вышли из грузовика, и встали, прислонившись к бамперу, похоже, они кого-то или чего-то ждали. На стоянке они были одни. Это была маленькая пристань, и, хотя лето было в разгаре, казалось, большая часть работяг еще справляла выходные.

Несколькими милями раньше я миновала автозаправку. Мне пришло в голову, что это подходящее неприметное место для того, чтобы подождать, как будут разворачиваться события. Если Сэл и Луис покинут причал, то поедут в этом направлении, назад к цивилизации, и тогда я смогу проследить их. К тому же там был общественный телефон, что повышало вероятность выйти на контакт с Морелли.

Заправка была еще докомпьютерного века с двумя бензиновыми колонками старого образца на заляпанной цементной подставке. Одноэтажная лачуга позади колонок была покрыта коричневой кровельной дранкой, залатанной сплющенными канистрами, и в тон им кусками фанеры. Публичный телефон находился рядом с дверью-ширмой.

Я припарковалась, частично спрятавшись, за заправкой и прошла короткое расстояние до телефона, наслаждаясь возможностью размять ноги. Потом набрала свой собственный номер. Это единственное, что я могла придумать. Раздался один гудок и включился автоответчик, и я прослушала свой собственный голос, сообщивший мне, что меня дома нет.

– Есть там кто? – спросила я. Ответа не последовало. Затем оставила номер публичного телефона и посоветовала перезвонить, что если кому понадоблюсь, я, дескать, буду на этом телефоне неопределенное количество времени.

Только я собралась вернуться к машине, как мимо промчался «порше» Рамиреза. Все любопытственней и любопытственней, подумала я. (Цитирует «Алису в стране чудес» – Прим.пер.) Мы имеем в наличии мясника, стрелка и боксера, собравшихся на встречу у причала Пачецо. Не похоже, чтобы эти трое собрались удить рыбу. Будь это кто-нибудь другой, а не Рамирез, я могла бы рискнуть подобраться поближе и взглянуть одним глазком. Я уговаривала себя, что мне следует держаться подальше, поскольку Рамирез мог бы опознать мою «нову». Но это была только часть правды. Слишком уж он преуспел в своих намерениях. Один взгляд на его машину кинул меня в холодный пот от ужаса, который оставлял после себя серьезные сомнения в моей способности выдержать еще одну конфронтацию.

Немного позже «порше» прогудел мимо меня по пути к магистрали. Окна были тонированы, скрывая обзор, но в машине могли поместиться, в лучшем случае, двое, поэтому хоть один да остался на пристани. Надеюсь, что Луис. Я сделала еще один звонок на автоответчик. Послание было более настойчивое.

– ПОЗВОНИ МНЕ! – заорала я.

Уже темнело, когда телефон, наконец, зазвонил.

– Где ты? – спросил Морелли.

– Я на побережье. В районе заправки в предместье Атлантик-Сити. Я нашла твоего свидетеля. Его зовут Луис.

– Он с тобой?

– Дальше по дороге.

Я коротко посвятила Морелли в события дня и объяснила, как проехать к причалу. Потом купила газировку в автомате и вернулась к процессу ожидания.

Были уже глубокие сумерки, когда Морелли, наконец-то, поставил рядом со мной свой фургон. После Рамиреза по дороге не проехало ни одной машины, поэтому я была уверена, что грузовик не улизнул. Мне пришло на ум, что Луис может быть на борту, наверно, проведет там ночь. Не видела больше никакого объяснения, почему он все еще торчит на причале.

– Наш парень еще на пристани? – спросил Морелли.

– Насколько знаю, да.

– Рамирез вернулся?

Я отрицательно покачала головой.

– Думаю, мне нужно осмотреться. Жди здесь.

Ни за что не собираюсь никоим образом больше ждать. Я сыта по горло ожиданием. И я не совсем доверяю Морелли. У него есть досадливая привычка давать заманчивые обещания, а затем, сделав пируэт, исчезать из моей жизни.

Я последовала за фургоном к кромке воды и остановилась позади него. Белый грузовик все еще был на месте. Луиса не было ни снаружи, ни поблизости. Привязанные к причалу суда не были освещены. Причал Пачецо явно не средоточие деловой активности.

Я вылезла из «новы» и подошла к Морелли.

– Кажется, я сказал тебе ждать на заправке, – проворчал Морелли. Мы выглядим, как на дерьмовом параде.

– Думаю, тебе понадобится помощь, чтобы справиться с Луисом.

Морелли вышел из фургона и встал возле меня, опасный, немного похожий на бандита в темноте. Он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули на фоне черной щетины.

– Врешь. Боишься за свои $10,000.

– Это тоже.

Мы какое-то время, молчаливо оценивая, буравили друг друга взглядом.

Морелли, в конце концов, протянул руку в открытое окно, схватил пиджак с переднего сиденья, вытащил полуавтоматический пистолет из кармана, и засунул за пояс.

– Полагаю, мы могли бы взглянуть поближе на моего свидетеля.

Мы прошли к грузовику и заглянули в кабину. Она была заперта, и внутри было пусто. На стоянке других машин не было.

Поблизости о сваи плескалась вода, лодки поскрипывали, стоя у причала на якорях. На причале располагалось четыре погрузочные платформы с четырнадцатью подъемниками каждая, по семь с каждой стороны. Не все подъемники были в употреблении.

Мы тихо прогуливались вдоль каждой платформы, читая имена лодок, ища признаки обитания. На полпути к третьей платформе мы остановились около большой яхты модели «Hatteras Convertible» со штурманским мостиком и прочли название лодки. «Девчонка Сэла».

Морелли взял судно на абордаж и затралил корму. Немного погодя, я последовала вслед за ним. Палуба была усеяна рыбьей чешуей, сачками на длинных ручках и баграми. Дверь в каюту была заперта снаружи на висячий замок, подсказывая, что Луиса, скорее всего, внутри нет. Морелли достал из кармана фонарик в виде ручки и осветил окно каюты. Самая большая часть интерьера судна, по-видимому, была разобрана для серьезной рыбной ловли, подобно практичным скамьям с подголовниками взамен более роскошных приспособлений. Небольшой камбуз был загроможден смятыми банками из-под пива и грудой испачканных картонных тарелок. Остатки какого-то рассыпанного порошка блеснули в свете фонарика.

– Сэл – неряха, – заметила я.

– Ты уверена, что Луис не уехал с Рамирезом? – спросил Морелли.

– Не было возможности удостовериться наверняка. В машине тонированные стекла

– Но в автомобиле только два сиденья – поэтому один человек остался здесь.

– И на дороге не было других машин?

– Нет.

– Другой мог бы уехать в противоположном направлении, – высказал предположение Морелли.

– Он не смог бы далеко уехать. Через четверть мили тупик.

На небе низко светила луна, рассыпая серебряные доллары по воде. Мы посмотрели, обернувшись, на рефрижератор. В темноте тихо жужжал мотор холодильника.

– Может, стоит еще раз осмотреть грузовик, – предложил Морелли.

Его тон вызвал во мне тревогу, но я не захотела задать вслух вопрос, вдруг возникший в голове. Мы уже определили, что Луиса нет в кабине. Что мы там забыли?

Мы вернулись к грузовику, и Морелли изучил внешние приборы контроля за температурой в холодильнике.

– Ну и насколько он установлен?

– На двадцать. (около -7 по Цельсию – Прим. пер.)

– Почему такой холод?

Морелли сделал шаг назад и направился к задней двери.

– А как ты думаешь?

– Кто-то старается что-то заморозить.

– Я тоже так думаю.

На задней двери грузовика был огромный засов с навесным замком. Морелли взвесил замок на ладони.

– Могло быть хуже, – сказал он. Затем припустил к фургону и вернулся с небольшой ножовкой.