Текст книги "Одна дамочка с пистолетом"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Я открыла ему дверь.

– Морти Байерс, – представился он, протягивая руку. – Ты, должно быть, Стефани Плам.

– Почему ты не в больнице?

– С лопнувшим аппендиксом держат всего лишь пару часов. Я возвращаюсь к работе. Они мне сказали, что я как новенький,

Да уж, новеньким он не выглядел. Скорей уж, похоже, повстречал на лестнице вампира.

– Живот еще болит?

– Только, когда выпрямляюсь.

– Чем могу помочь?

– Винни утверждает, что ты забрала моих НЯС. Думаю, сейчас я в порядке…

– Ты хочешь получить досье назад.

– Да. Послушай, я сожалею, что у тебя не сработало.

– Ну, полного провала не было. Я арестовала двоих из них.

Он кивнул.

– С Морелли ничего не получилось?

– Совсем ничего.

– Знаешь, как бы фантастично это не звучало, но могу поклясться, что видел его машину на твоей парковке.

– Я стянула ее. Думала, может, выманю его, заставив прийти за своей машиной.

– Ты украла ее? Без дерьма? Боже, это потрясающе! Он прислонился к стене, держась рукой в районе паха.

– Может, присядешь на минуту? Хочешь воды?

– Нет, со мной все хорошо. Я собираюсь поработать. Хотел бы получить фотографии и все остальное.

Я побежала на кухню, собрала досье и помчалась обратно к двери.

– Вот.

– Прекрасно. – Он засунул папки под мышку. – Так ты собираешься подержать машину какое-то время?

– Не уверена.

– Если засечешь Морелли на улице, арестуешь его?

– Да,

Он улыбнулся.

– На твоем месте, я сделал бы то же самое. Я не остановился бы только потому, что отведенная мне неделя кончилась. Только между нами, Винни заплатит любому, кто вернет Морелли. Ладно, я пошел. Спасибо.

– Будь осторожен.

– Да. Собираюсь спуститься на лифте.

Я закрыла дверь, поставила на место засов и повесила цепочку. Когда я повернулась, Морелли стоял в дверях спальни.

– Думаешь, он догадался, что ты был здесь? – спросила я.

– Если бы он знал, то уже приставил бы оружие к моей башке. Не недооценивай Байерса. Он не так туп, как выглядит. И не столь милый, как хотел предстать перед тобой, чтобы ты поверила. Бывший коп. Выкинули из полиции за то, что взимал дань с проституток обоих полов. Мы обычно звали его Морти Крот, потому что он совал свою штуковину в любую попавшуюся дырку.

– Готова поспорить, они с Винни великолепно подходят друг другу.

Я подошла к окну и уставилась вниз на парковку. Байерс рассматривал машину Морелли, вглядываясь в окна. Он потрогал ручку и замок багажника. Записал что-то в блокнот. Слегка выпрямился и оглядел парковку. Его внимание привлек фургон. Он неторопливо прошелся и сделал попытку заглянуть внутрь, приклеив к стеклу нос. Затем с трудом вскарабкался на передний бампер и попытался разглядеть что-нибудь через ветровое стекло. Он спрыгнул обратно и уставился на антенны. Встал на цыпочки и скопировал надпись. Байерс повернулся и глянул на здание, и я отпрыгнула от окна.

Пять минут спустя снова раздался стук в дверь.

– Я тут интересуюсь, что за фургон на парковке, – сообщил Байерс. – Ты его заметила?

– Синий с антеннами?

– Да. Ты знакома с владельцем?

– Нет, но машина стоит здесь уже какое-то время.

Я закрыла дверь и понаблюдала в глазок за Байерсом. Он постоял задумчиво с минуту, а затем постучал к мистеру Уолески. Показал фотографию Морелли и задал несколько вопросов. Затем поблагодарил мистера Уолески, вручил ему визитку и убрался прочь.

Я вернулась к окну, но Байерс на парковке не появился.

– Он собирается сделать обход по соседям, – пришла я к заключению.

Мы продолжили наблюдение из окна, и, наконец, Байерс, хромая, вернулся к своей машине. Он водил темно-синий «форд экскорт», оборудованный телефоном. Затем он выехал с парковки и свернул на Сент-Джеймс.

Морелли прошел в кухню и сунул голову в холодильник.

– Байерс настоящая заноза в заднице. Собирается проверить номер.

– Чем это тебе грозит?

– Придется уносить ноги из Трентона, пока не раздобуду другой транспорт.

Он взял упаковку с апельсиновым соком и ломоть хлеба с изюмом.

– Запиши это на мой счет. Мне придется смыться отсюда.

Джо остановился в дверях.

– Боюсь, на время ты будешь предоставлена сама себе. Оставайся в запертой квартире, не позволяй никому входить, и все будет в порядке. Другой выход – поехать со мной, но если нас поймают вместе, то станешь соучастницей.

– Я остаюсь. Со мной все будет хорошо.

– Обещай мне, что не выйдешь.

– Обещаю! Обещаю!

Некоторым обещаниям предназначено быть нарушенными. Это было одно из них. Я не собиралась сидеть, сложа руки, в ожидании Рамиреза. Я хотела призвать его к ответу со вчерашнего дня. Желала, чтобы с все этим мерзким делом было покончено. Хотела, чтобы он очутился за решеткой. Хотела получить свои деньги за задержание. Жаждала наладить свою жизнь.

Я выглянула в окно и удостоверилась, что Морелли уехал. Схватила записную книжку и заперла за собой дверь. Доехав до Старк Стрит, я припарковалась напротив гимнастического клуба. Свободно разгуливать по улице без поддержки Морелли у меня не хватило духу, потому я осталась в машине с закрытыми окнами и дверями. Уверена, что к этому времени Рамирез уже знал мою машину. Лучше себе лишний раз об этом не напоминать.

Каждые полчаса приходилось включать кондиционер, чтобы сбить температуру и нарушить однообразие. Несколько раз я смотрела на офис Альфы и видела лицо в окне. В окнах клуба наблюдалось еще меньше активности.

В двенадцать тридцать Альфа торопливым шагом пересек улицу и постучал в окно.

Я опустила вниз стекло.

– Извини за парковку, Джимми, но мне нужно продолжить наблюдение за Морелли. Уверена, ты поймешь.

Он нахмурил брови.

– Не понимаю. Если бы я искал Морелли, то проверил в первую очередь его родственников и друзей. Что за дела со Старк Стрит и Кармен Санчез?

– У меня есть версия, что тогда случилось. Думаю, Бенито жестоко поступил с Кармен, как и с Лулой. Потом, по моему предположению, он запаниковал и послал Зигги и какого-то другого парня убрать Кармен, чтобы она не подняла шум. Полагаю, Морелли напоролся на это и, видимо, застрелил Зигги, защищаясь, как он и сказал. Каким-то образом Кармен и другой парень с оружием Зигги исчезли. Думаю, Морелли старается найти их. Поэтому, мне кажется, что Старк Стрит – самое логичное место для слежки.

– Бред. Как ты пришла к такой безумной версии?

– Из заявления Морелли при аресте.

Альфа выглядел раздосадованным.

– Ну что ты ждала от заявления Морелли? Что он застрелил Зигги просто так? Бенито – легкая мишень. У него репутация, что он немного груб с дамами, а Зигги на него работал, вот Морелли и исходил из этого.

– Как насчет пропавшего свидетеля? Он тоже должен был работать на Бенито.

– Ничего не знаю о пропавшем свидетеле.

– Люди описали его мне, как типа с расплющенным носом, будто его сковородкой шарахнули. Очень отличительная черта.

Альфа улыбнулся.

– Только не в третьесортном гимнастическом клубе. Половина лодырей, работающих здесь, имеют такие носы.

Он посмотрел на часы.

– Я опаздываю на ланч. Тебе тут, похоже, жарко. Хочешь, принесу что-нибудь на обратном пути? Холодной газировки? Сандвич, может?

– Я в порядке. Думаю тоже сделать скоро перерыв на ланч. Надо воспользоваться девичьей комнатушкой.

– На втором этаже есть туалет. Только возьми ключ у Лорны. Скажи ей, что я разрешил, и все будет в порядке.

Я подумала, что мило со стороны Альфы предложить воспользоваться его удобствами, но ни в коем случае не хотела, чтобы Рамирез загнал меня в угол, когда я буду в туалете.

Я последний раз оглядела улицу со всех сторон и отправилась на поиски чего-нибудь перекусить. Полчаса спустя я вернулась на то же самое место, чувствуя себя намного более удобно и вдвойне скучающей. Я притащила с собой книгу, но было трудно читать и испытывать беспокойство одновременно, а волнение преобладало.

К трем мои волосы прилипли от влаги к лицу и шее и от вставших дыбом кудряшек приобрели максимальный объем. Блузка прилипла к спине, а на груди проступили пятна от пота. Ноги стало сводить судорогой, а левый глаз начал нервно подергиваться.

Я все еще не видела признаков Рамиреза. Поток пешеходов замедлялся на тенистых участках и исчезал в прокуренных барах, где были включены кондиционеры. Я была единственной дурой, сидящей в машине и жарящейся, как пирожок в печке.

Захватив в ладонь спрей безопасности, я вылезла из «чероки», захныкав, расправила свои маленькие косточки, позволяя им перестроиться. Потом потянулась и попрыгала на месте. Прошлась вокруг машины и сделала несколько наклонов, дотягиваясь до носков туфлей. Бриз заструился вдоль Старк Стрит, и я ощутила необычайное блаженство. Правда, показатель качества воздуха был смертоносный (показатель загрязненности воздуха, исчисляется по шкале от 0 до 500 – Прим. пер.), и температура зашкаливала выше, чем в доменной печи, но, тем не менее, это был легкий ветерок.

Я прислонилась к машине и оттянула перед блузки от моего вспотевшего тела.

Из «Гранд Отеля» выплыла Джеки и, грузно ступая, направилась ко мне по пути к своему углу.

– Похоже, у тебя тепловой удар, – предположила она, подавая мне холодную коку.

Я взяла банку, отпила немного газировки и приложила холодную банку ко лбу.

– Спасибо. Какое блаженство.

– Не думай, что я ублажаю твою тощую белую задницу, – предупредила она. – Если окочуришься, сидя тут в машине, то испортишь репутацию Старк Стрит. Люди скажут, это убийство на расовой почве, и мои дела с белыми дрянными извращенцами потерпят крах.

– Постараюсь не умереть. Бог не позволит мне разрушить твои дела с извращенцами.

– Первоклассное трахание, – посвятила она меня в подробности. – Эти маленькие белые извращенцы платят мне неплохие деньги за мою большую непристойную задницу.

– Как Лула?

– Джеки пожала плечами.

– Держится, как может. Признательна за цветы, что ты послала.

– Сегодня немного народу тут ошивается.

Взгляд Джеки скользнул по окнам клуба.

– Спасибо, Боже милосердный, за это.

Я проследила за ее взглядом до второго этажа.

– Тебя со мной видеть не должны.

– Да, – согласилась она. – Хочешь не хочешь, а нужно возвращаться к работе.

Я постояла еще несколько минут, наслаждаясь газировкой и роскошью постоять, выпрямившись полностью. Потом повернулась, собираясь вернуться в машину, и задохнулась от вида стоящего рядом со мной Рамиреза.

– Весь день ждал, когда ты выйдешь из машины, – сказал он. – Спорим, ты удивлена, как бесшумно я могу двигаться. Ты даже не слышала, как я подошел, не так ли? Вот всегда так. Ты никогда не услышишь, как я нападаю. А потом слишком поздно.

Я замедлила дыхание, чтобы унять свое сердце. И выждала момент, чтобы выровнять голос. Когда ощутила, что пришла в себя, спросила его про Кармен.

– Хочу узнать про Кармен, – заявила я. – Хочу узнать, видела ли она твое пришествие.

– Кармен и я, у нас было свидание. Кармен сама напросилась на то, что получила.

– Где она сейчас?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Она смылась после того, как убрали Зигги.

– Что насчет парня, который был с Зигги той ночью? Кто он? Что с ним случилось?

– О нем тоже не знаю ничего.

– Думаю, они на тебя работали.

– Почему бы нам не подняться наверх и поговорить? Или мы могли бы покататься. Я возьму «порше». Мог бы покатать тебя на своем «порше».

– Я так не думаю.

– Слушай, ты опять увиливаешь. Отказываешь Чемпу. Ты всегда отказываешь Чемпу. Ему это не нравится.

– Расскажи мне о Зигги и его приятеле … парне с расплющенным носом.

– Куда интересней рассказать тебе о Чемпе. Как он вобьет в тебя немного уважения. Как накажет тебя, чтоб знала, как отказывать ему. – Он подошел ближе, и жар, исходящий от его тела, сделал воздух вокруг прохладным по сравнению с ним. – Представь, как будешь истекать кровью, прежде чем я оттрахаю тебя. Нравится? Хочешь сбежать, сука?

Точно. Меня уже здесь нет.

– Ничего ты со мной не сделаешь, – заявила я. – Тебе меня не запугать, и ты меня не возбуждаешь.

– Ты врешь.

Он схватил меня за плечо и сдавил так, что у меня вырвался крик.

Я пнула его в голень, а он ударил меня. Я не увидела, как двигалась его рука. В ушах раздался хруст, и голова резко дернулась назад. Я ощутила вкус крови и несколько раз сморгнула, чтобы убрать пелену с глаз. Когда большая часть звезд погасла, я выстрелила мощной струей из «Шур Гарда» ему в лицо.

Он завыл от боли и ярости и закружился по улице, прижимая руки к глазам. Вой перешел в удушье, и он встал на четвереньки как какое-то ужасное животное – большой злой раненый бык.

Через улицу в сопровождении секретарши и человека, которого я прежде не видела, бежал Джимми Альфа.

Мужчина опустился на землю около Рамиреза, стараясь успокоить его, уговаривая, что через минуту все будет в порядке, советуя глубоко дышать.

Альфа с секретаршей суетились вокруг меня.

– Боже, – причитал Альфа, сунув чистый носовой платок в мою руку. – Вы в порядке? Он ничего не сломал, верно?

Я приложила платок ко рту и держала его, по ходу дела проводя языком по зубам, чтобы проверить, все ли зубы целы.

– Думаю, все нормально.

– Мне в самом деле жаль, – каялся Джимми. – Не знаю, что с ним такое, почему он нападает на женщин. Я прошу прощения за него. Не знаю, что делать.

Я была не в настроении принять извинения.

– Вы много чего можете сделать, – заметила я. – Показать его психиатру. Закрыть его. Забрать в ветеринарную лечебницу. Кастрировать.

– Я заплачу за доктора, – предложил Джимми Альфа. – Вы хотите пойти к доктору?

– Единственное место, куда я собираюсь пойти – это полицейский участок. Я выдвину обвинения, и меня никто не остановит.

– Подумайте хотя бы день, – умолял Джимми. – По крайней мере, подождите, пока успокоитесь. Не может он сейчас возиться еще с одним обвинением в нападении.

12

Я дернула дверь машины и с трудом втиснулась за руль. Потом лихо отъехала от бордюра, нисколько не заботясь, что перееду кого-нибудь. Ехала я на предельной скорости, не оглядываясь назад. На светофоре остановилась и оценила нанесенный ущерб в зеркальце заднего вида. Верхняя губа была разбита и еще кровоточила. На левой щеке проступал фиолетовый синяк. Щека и губы стали опухать.

Я прижалась к рулю и всеми силами постаралась успокоиться. Затем свернула в южном направлении со Старк Стрит на Стейт-стрит и по Стейт доехала до Гамильтон. Когда я добралась до Гамильтон, почувствовав себя в безопасности в родной стихии, то позволила себе остановиться и подумать. Я заехала на стоянку у магазина и некоторое время сидела в машине. Мне необходимо было поехать в полицейский участок и подать заявление, но так не хотелось покидать родные пенаты, где ощущала себя в безопасности, и к тому же, не было уверенности, как в полиции посмотрят на этот случай с Рамирезом. Он мне угрожал, но я ведь сознательно спровоцировала его, торча под носом напротив гимнастического клуба. Не очень-то разумно.

С того момента, как возле меня возник Рамирез, я была под воздействием большой дозы адреналина, сейчас же адреналин весь выходил, и подкрадывались боль и истощение сил. Челюсть и рука болели, а пульс, похоже, упал до двенадцати ударов в минуту.

Смирись, сказала я себе, ты не поедешь сегодня в полицейский участок подавать заявление. Я порылась в сумке, пока не нашла карточку Дорси. Может, лучше связаться с ним и поплакаться. Я набрала его номер и оставила сообщение на автоответчике. Я не стала вдаваться в подробности. Не думаю, что смогла бы пройти через это дважды.

Я дотащилась до магазина и купила виноградное мороженое на палочке.

– ‘Оала а’арию, – промямлила я продавцу. – Моя гу’а раждуашь.

– Может, вам показаться врачу?

Я вскрыла упаковку мороженого и приложила лед к губе.

Аххх, – облегченно вздохнула я. – ‘Се ройдет.

Я вернулась в машину, завела мотор и въехала задом в пикап. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Я пропала. Боже, молила я, только бы не было вмятины.

Мы оба вышли и осмотрели наши машины. На пикапе не было ни царапины, ни вмятины, ни покарябанной краски, ни пятнышка на блестящей поверхности. «Чероки» же выглядел так, будто кто-то прошелся консервным ножом по заднему крылу.

Парень с пикапа уставился на мою губу.

– Домашние разборки?

– А’ария.

– Полагаю, сегодня просто не твой день.

– Каждый джень не ‘ой, – согласилась я.

Поскольку авария произошла по моей вине, а его машина не пострадала, мы не стали заниматься традиционным обменом страховками. Я последний раз взглянула на повреждения, еще раз сильно содрогнувшись, и ускользнула прочь, дискутируя сама с собой, что лучше – самоубийство или необходимость предстать перед Морелли.

Телефон зазвонил, когда я вошла в квартиру. Это был Дорси.

– Я ыд’игаю об’инение ‘ротих Ра’иреша, – заявила я. – Он ударил ‘еня шелуст.

– Где это случилось?

– Штарк Штрит.

Я посвятила его в детали, но отказалась от предложения прийти ко мне в квартиру и забрать заявление. Не хотела давать ему возможность пересечься с Морелли. Я пообещала окончательно оформить бумаги завтра.

Я приняла душ, а на ужин поела мороженое. Каждые десять минут я проверяла, выглядывая в окно, нет ли признака присутствия Морелли на парковке. Машину я поставила в самом дальнем углу, где было самое скудное освещение. Если переживу сегодняшнюю ночь, то завтра отведу «чероки» в мастерскую к Элу и погляжу, сможет ли он по-быстрому отремонтировать джип. Не имею понятия, чем придется платить.

До одиннадцати я смотрела телевизор, потом пошла спать, прихватив для компании клетку с Рексом. Звонков от Рамиреза не поступало, и Морелли не подавал знак. Не знала, то ли испытывать облегчение, то ли разочаровываться. Я не имела понятия, прослушивал ли меня Морелли, защищая согласно соглашению, но спала со спреем, портативным телефоном и пистолетом на ночном столике.

Телефон зазвонил в шесть тридцать. Это был Морелли.

– Время вставать, – сообщил он.

Я глянула на часы.

– Сейчас же почти середина ночи.

– Ты встала бы еще несколько часов назад, если бы тебе пришлось спать в сервис-центре «Нисан».

– Что ты делал в сервис-центре?

– Раскрашивал в разные цвета фургон и убирал антенны. Перебирал новые номерные знаки. В конце концов, автомагазин предоставил мне машину в качестве «подмены». Я дождался темноты и припарковался на Мэпл, как раз позади твоей стоянки.

– Так ты можешь меня охранять?

– В основном не хочу пропустить, как ты раздеваешься. Что это за таинственный скрип раздавался всю ночь?

– Рекс бегал по колесу.

– Я думал, он живет на кухне.

Мне не хотелось, чтобы Морелли узнал, что я боялась и чувствовала себя одинокой, поэтому соврала.

– Я почистила раковину, а он не любит запах очистителя, вот и принесла его в спальню.

Молчание длилось пару секунд.

– Перевожу, – сказал Морелли. – Тебе было одиноко и страшно, и ты принесла Рекса составить компанию.

– Это трудные времена.

– Кому ты говоришь.

– Думаю, тебе нужно покинуть Трентон, пока не возвратился Байерс.

– Полагаю, да. Я слишком заметен в этой машине. Смогу забрать фургон только в шесть вечера, тогда и вернусь.

– Увидимся.

– Десять-четыре, Капитан Видео. (цитата из подросткового научно-фантастического сериала «Капитан Видео» 50-х годов – Прим. пер.)

Я вернулась в кровать и двумя часами позже подскочила, проснувшись от рева сирены, доносящегося снизу со стоянки. Я слетела с постели, бросилась к окну и, дернув занавески, увидела Байерса, рукояткой пистолета крушащего сигнализацию на кусочки.

– Байерс! – Завопила я в открытое окно. – Что за дерьмо ты вытворяешь?

– Жена бросила меня и забрала «эскорт».

– Ну и что?

– Так мне нужна машина. Я уже собирался взять в аренду, но тут вспомнил, что здесь стоит джип Морелли, и понял, что сберегу деньги с его помощью, пока не выслежу Мону.

– Черт возьми, Байерс, ты не можешь вот так прийти на стоянку и взять чью-то машину. Это грабеж. Ты хреновый угонщик автомобилей.

– Ну и что?

– Где ты взял ключи?

– Там же, где и ты. В квартире Морелли. У него в шкафу были запасные.

– Ты так просто не уедешь с этим.

– Да что ты сделаешь, позовешь полицию?

– Бог тебя накажет.

– Да пошел он, – заявил Байерс, устраиваясь за рулем, и занялся пристегиванием ремня и включением радио.

Заносчивый ублюдок, подумала я. Не только потому, что угонял машину, но и сидел тут, выставляя напоказ свое право забрать ее. Я схватила спрей безопасности, отодвинула засов и бросилась вниз по лестнице. Была я босиком, на мне была ночная рубашка с Микки Маусом и стринги от «Джоки», но это меньше всего меня заботило.

Я уже выбегала через заднюю дверь, когда увидела, как Байерс поворачивает ключ и жмет на педаль газа. А долей секунды позже машина оглушительно взорвалась, посылая в полет двери наподобие «фрисби» (игрушка – летающая тарелка – Прим. пер.). Под колесами вспыхнуло пламя и мигом поглотило «чероки», превращая его в сверкающий желтый огненный шар.

От изумления я застыла на месте. И безмолвно стояла, открыв рот, пока куски капота и крыльев не изменили свою траекторию на противоположную и не ударились, лязгнув, о землю.

В отдалении зазвучали сирены, жильцы высыпали из дома, встали позади меня и уставились на горящий «чероки». Клубы черного дыма поднимались в утреннее небо, а сухой жар опалил лицо.

Не было никакой возможности спасти Морти Байерса. Даже если бы я мгновенно среагировала, все равно не успела бы вытащить его из машины. Он, вероятно, погиб от взрыва, а не в огне. Да уж, шансы, что это несчастный случай, были ничтожны. А вот шансы, что это предназначалось мне, были просто огромны.

В этом была и хорошая сторона: мне не придется потеть от страха, что Морелли прознает про вчерашнюю аварию.

Я отвернулась от огня и стала расчищать себе путь через небольшую образовавшуюся толпу. В два счета я одолела лестницу и закрылась в квартире. Поскольку я беззаботно оставила входную дверь открытой, когда рванула вслед за Байерсом, то пришлось проверить квартиру с пистолетом в вытянутых руках. Если я набреду на парня, поджарившего Морти Байерса, то не собираюсь забавляться с его нейротрансмиттерами, а просто всажу пулю в живот. Живот – это прекрасная крупная мишень.

Убедившись, что квартира в безопасности, я, наконец, надела шорты и блузку, быстренько умылась и проверила свой внешний вид в зеркале. На скуле у меня красовался фиолетовый синяк, а на верхней губе – небольшая рана. Большая часть опухоли спала. В результате утреннего пожара цвет лица у меня стал, будто его обожгло солнце, и в дополнение физиономию обработали пескоструйным аппаратом. Брови и волосы вокруг лица были опалены и торчали дыбом на восьмую часть дюйма. Весьма привлекательно. Не о чем было хныкать. Я могла бы стать трупом и распасться на части тела, которые угодили бы в кусты азалии. Я натянула кеды и пошла вниз еще раз взглянуть.

Парковка и соседние улицы были заполнены пожарными машинами, полицейскими и медиками. Установили барьеры, чтобы отгородить любопытных от тлеющих останков джипа Морелли. Маслянистые, черные от копоти ручейки струились по асфальту, в воздухе пахло подгоревшим тушеным мясом. Мне не хотелось продолжать эту логическую цепочку мыслей. Я увидела Дорси, который стоял по периметру и беседовал с полицейским в форме. Он посмотрел, поймал мой взгляд и двинулся навстречу.

– Что-то у меня плохое предчувствие, – поделился он.

– Знаешь Морти Байерса?

– Да.

– Он был в джипе.

– Серьезно? Ты уверена?

– Я разговаривала с ним, когда бабахнуло.

– Полагаю, это объясняет отсутствие бровей. О чем был разговор?

– Винни дал мне только неделю притащить Морелли. Моя неделя истекла, и Морти продолжил охоту. Мы некоторым образом говорили о Морелли.

– Ты не могла разговаривать близко, иначе стала бы гамбургером.

– На самом деле, я была справа от того места, где сейчас стоим, и мы орали друг на друга. У нас в некотором роде были … разногласия.

Полицейский подошел с покореженным номерным знаком в руках.

– Мы нашли это на мусорном баке, – сообщил он. – Хотите, чтобы я отбил номер?

Я взяла знак.

– Не беспокойтесь. Эта машина принадлежит Морелли.

– Черт возьми, – удивился Дорси. – Даже не ожидал услышать такое.

Я поняла, что должна слегка приукрасить правду, поскольку полиция может и не вникнуть в деликатные особенности такой профессии как охотник за головами и не придет к пониманию в вопросе о принудительной конфискации.

– Так вот, – пояснила я. – Я видела матушку Морелли, и она была очень расстроена, что никто не водит машину Джо. Ты знаешь, как вредно для аккумулятора, что машина простаивает. Слово за слово, и вот я уже согласилась поводить машину по округе ради нее.

– То есть ты водила машину в знак одолжения его матери?

– Да. Он попросил ее позаботиться об этом, но у нее не было времени.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– Я вообще великодушный человек.

– Продолжай.

Я так и сделала. Я объяснила, что жена Байерса бросила его, и как он решил стянуть машину, и что он совершил ошибку, высказавшись в отношении Господа «да пошел он», а затем машина взлетела на воздух.

– Думаешь, боженька обозлился и сжег Байерса?

– Это было бы логично.

– Когда придешь в участок заполнить заявление на Рамиреза, мы могли бы подробнее побеседовать об этом.

Несколько минут я еще осматривалась, а затем вернулась в квартиру. Мне не особенно хотелось болтаться поблизости, когда они соскребали остатки того, что было когда-то Морти Байерсом.

Я посидела перед телевизором до полудня, закрыв окна и задернув занавески, чтобы не видеть место преступления. Время от времени я прогуливалась в ванную и рассматривала себя в зеркало, не отрасли ли уже мои брови.

В двенадцать часов я раздвинула занавески и мужественно бросила взгляд на парковку. «Чероки» убрали, и остались только двое патрульных. Из окна было видно, что они просто заполняют формы по нанесенному ущербу для кучки автомобилей, которых забросало обломками от взрыва.

Утренний просмотр телевизионных передач в достаточной мере снял напряжение так, что я почувствовала себя способной к новым свершениям, потому приняла душ и оделась, старательно избегая мыслей о смерти и бомбежках.

Мне нужно было добраться до полицейского участка, но у меня не было машины. Несколько долларов в кармане. Пустой банковский счет. Кредитные карты через инкассо. Мне необходимо было еще одно задержание.

Я позвонила Конни и рассказала о Морти Байерсе.

– Это проделает серьезную дыру в ватерклозете Винни, – заметила Конни. – Рейнжер поправляется от раны, а сейчас Морти Байерс снят со счетов. Они были двумя лучшими агентами.

– Да. Точно безобразие. Полагаю, у Винни осталась только я.

На другом конце провода воцарилась пауза.

– Это ведь не ты сделала Морти, верно?

– Морти, некоторым образом, сделал сам себя. У тебя есть какие-нибудь легкие вновь поступившие дела? Я могла бы ими воспользоваться, чтобы сделать быстрые деньги.

– Есть тут один НЯС – эксгибиционист на залог в $2,000. Его выкинули из трех домов престарелых. Он теперь снимает где-то квартиру.

Я услышала, как она шуршит бумагами.

– Ага, вот, – сказала Конни. – Обожежмой, он живет в твоем доме.

– Как его зовут?

– Уильям Ерлинг. Он из квартиры 3Е.

Я схватила сумку и закрыла дверь. Поднялась на третий этаж, нашла квартиру и постучала в дверь Ерлинга. Открыл мужчина, и тотчас же я заподозрила, что попала по адресу, потому что был он старый и голый.

– Мистер Ерлинг?

– Да. Это я. Я в очень хорошей форме, правда, цыпочка? Ты видишь, какая у меня огромная оснастка?

Мысленно я приказала себе не пялиться, но мои глаза стали коситься к югу сами по себе. Он был не только не огромный, но и его болванчики были морщинистыми.

– Да. Вы очень огромный, – подтвердила я и вынула визитку. – Я работаю на Винсента Плама, вашего залогового агента. Вы пропустили слушанье в суде, мистер Ерлинг. Мне нужно забрать вас, чтобы вы смогли договориться на другое число.

– Чертовы судебные слушанья – потеря времени, – заявил Ерлинг. – Мне семьдесят шесть лет. Думаешь, они отправят в тюрьму семидесятишестилетнего парня, потому что он повсюду сверкает своим хозяйством?

Я искренне надеялась на это. Достаточно посмотреть на Ерлинга, чтобы дать обет безбрачия.

– Мне нужно забрать вас. Как насчет того, чтобы немного одеться?

– Я не ношу одежду. Бог привел меня в этот мир нагим, и таким я собираюсь уйти.

– Мне все равно, но все-таки я хочу, чтобы вы оделись.

– Я пойду с тобой только голый.

Я вытащила наручники и надела на его запястья.

– Полиция зверствует. Полицейская жестокость, – завопил он.

– Жаль разочаровывать вас, – пояснила я. – Я не коп.

– Ладно, кто ты?

– Охотница за головами.

– Охотница за головами зверствует. Охотница за головами зверствует.

Я прошла в прихожую, нашла длинный плащ и застегнула на нем.

– Никуда я с тобой не собираюсь, – заявил он, стоя столбом, руки его с наручниками находились под плащом. – Ты не можешь меня заставить.

– Послушай, дедуля, – потеряла я терпение, – или ты идешь по-хорошему, или я тебя травану газом и утащу за пятки.

Не могу поверить, что говорила так с бедным пожилым гражданином со снулым членом. Я пришла в ужас от себя самой, но, черт возьми, цена тому была $200.

– Не забудь запереть дверь, – напомнил он. – Эти соседи, будь они неладны, все гребут в свои кошелки. Ключи на столе в кухне.

Я прихватила ключи, и у одного из них был маленький символ «бьюика». Вот неожиданность.

– Еще кое-что, – сказала я. – Не возражаете, если я позаимствую вашу машину препроводить вас в центр?

– Полагаю, все будет в порядке, если не потратим слишком много горючего. Я на фиксированном пособии, знаешь ли.

Я покончила с мистером Ерлингом в рекордное время и не позаботилась забежать к Дорси. На пути домой сделала остановку в конторе, чтобы забрать свой чек, и задержалась в банке обналичить его. Потом припарковала машину мистера Ерлинга как можно ближе к двери, чтобы сократить дистанцию его пробега в обнаженном виде, когда он выйдет из тюрьмы. Мне не хотелось наблюдать мистера Ерлинга дольше, чем это было неизбежно.

Я взбежала по лестнице и позвонила домой, съежившись от мысли, что мне предстоит сделать.

– Папа на выезде? – спросила я. – Мне нужно кое-куда съездить.

– Сегодня он не у дел. Он прямо здесь сейчас. Куда тебе надо?

– В квартирный комплекс на Шоссе 1.

Еще раз поежилась.

– Сейчас?

– Да. – Очень глубокий вздох. – Сейчас.

– У меня вечером будут фаршированные яйца. Тебе ведь нравятся фаршированные яйца?

Трудно вообразить, как же я хотела эти фаршированные яйца. Больше, чем хороший секс, быструю машину, прохладную ночь или брови. Я хотела хоть ненадолго ощутить себя ребенком. Хотела почувствовать себя безоговорочно в безопасности. Чтобы мамочка кудахтала надо мной, наливая стакан молока, освобождая от вселенской ответственности. Я желала провести несколько часов в доме, загроможденном ужасной мягкой мебелью и наполненном тяжелыми кухонными ароматами.