Текст книги "Четыре палки в колесо"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Никаких действий, – предупредила я. – Это скучная слежка. Очень скучная.

– Связано с Максин? Черт возьми, вот будет здорово. То тело, что мы нашли последний раз, было почти мертвым. Может, на этот раз мы сорвем «джекпот».

– Нам понадобится твоя машина, – сказала я Луле. – Если предстоит задержание, мы все не войдем в мой «CRX».

– Мне же лучше, – заметила Лула, вытаскивая свою кошелку из шкафа с папками. – В моей машине есть кондиционер. И еще преимущество, что моя машина припаркована сзади, поэтому наши довольные физиономии не засветятся перед Джойс, дескать, у нее шина спущена, а у нас нет. Куда мы отправляемся?

– Маффет-стрит. Северный Трентон.

* * * * *

– Мне все-таки это не нравится, – заявил Кунц. – Максин сдвинутая. Кто знает, что она натворит. Я чувствую себя подсадной уткой.

Лула стояла позади меня на крыльце дома Кунца.

– Наверное, просто еще одна дурацкая записка, пришпиленная к низу скамейки. Прекрати скулить, – обратилась она к Кунцу, – выставляешь себя каким-то козлом. А с такой фамилией, Кунц, как у тебя, стоит заботиться о том, как выглядишь.

Эдди, прищурив глаза, уставился на Лулу:

– Это кто?

– Я ее напарник, – представилась Лула. – Мы просто как Старки и Хуч, Кегни и Лейси, Одинокий Рейнжер и Как-там-его.

По правде сказать, мы скорее как Лорел и Харди (Один из популярнейших голливудских кинодуэтов 1920-30-х – Стэн Лорел и Оливер Харди. Мастера фарсовой клоунады, создавшие противоположные маски двух обаятельных придурков: тщедушного плаксы Лорела и толстяка и бонвивана Харди. – Прим.пер.), но этими соображениями с Кунцем я поделиться не захотела.

– Мы заранее будем на месте, – предупредила я. – Не волнуйся, если нас не увидишь. Мы там будем. Все, что тебе придется делать, это торчать на виду, сидеть на скамейке и ждать.

– Что, если приключиться какая беда?

– Помаши ручкой, если понадобится помощь. Мы будем недалеко.

– Ты знаешь, какая скамейка, точно?

– Та, что рядом с флагштоком.

– Ага. Она самая.

Из соседней двери высунула голову Бетти.

– Привет, дорогая. Разве не чудесный денек? Вы, молодые люди, собираетесь чем-то заняться? Будь я в вашем возрасте, устроила бы сегодня пикник.

– Мы сегодня работаем, – откликнулась Лула. – Разбираемся с одним неслабым дельцем.

– Бетти, – раздался откуда-то из глубины дома вопль Лео, – где мой кофейный торт? Я думал, ты несешь мне кусок кофейного торта.

Бетти втянула голову обратно и закрыла дверь, обдав нас потоком прохладного воздуха.

– Надоедливая старая кошелка, – высказался Кунц. – Ничего нельзя сделать, чтобы она не сунула свой любопытный нос.

– Почему же ты здесь живешь, если тебе так не нравится?

– Дешевая квартплата. Как член семьи получаю скидку. Бетти – сестра моей матери.

* * * * *

– Знаешь, что нам нужно? – сказала Лула, усаживаясь за руль и пристегивая ремень. – Нам требуется маскировка. Бьюсь об заклад, Максин уже знает, как ты выглядишь. И насколько я помню ту часть парка, там немного мест, чтобы поиграть в прятки. Мы должны спрятаться на виду. Так что нам нужно изменить внешность.

Мне приходили в голову те же мысли. Не то, чтобы нам требовалось сменить внешность, но что делать, когда затруднительно стать невидимками.

– Я точно знаю одно место, где можно достать хорошую маскировку, – заявила Лула. – То есть, где можно взять парики и все такое.

Двадцать минут спустя мы уже стояли перед дверью квартиры Салли.

– Что-то мне немного не по себе, – поделилась я.

– Ты знаешь кого-нибудь еще, у кого есть парики?

– Мне не нужен парик. Я могу спрятать свои волосы под бейсболку.

Лула закатила глаза.

– О да, тогда ты одурачишь кучу народа.

Открылась дверь, и выглянул Салли. Глаза у него были налиты кровью, а волосы стояли торчком.

– Ничего себе, – воскликнула Лула.

– В чем дело? Что, первый раз увидела трансвестита с похмелья?

– Только не я, – призналась Лула. – Уж я-то их порядком навидалась.

Мы с Лулой проследовали за ним в гостиную.

– Мы хотим попросить тебя об одном странном одолжении, – начала я. – У нас днем намечается кое-какая слежка, и я беспокоюсь, как бы меня не узнали. Думаю, ты мог бы помочь мне сменить внешность.

– Кем бы ты хотела стать… Барбареллой, Бэтменшей или гребаной потаскушкой с соседнего двора?

Глава 5

– Может, мне стоит просто позаимствовать парик, – сказала я Салли.

Он танцующей походкой направился в спальню.

– Что ты хочешь? Фарру? Сиротку Энни? Эльвиру? (Эльвира – ведьма с копной черных волос, если кто не помнит фильм "Эльвира– повелительница тьмы" – Прим.пер.)

– Что-то, что не привлечет внимание.

Он вернулся с белокурым париком и выставил его на наше обозрение.

– Это из моей коллекции «Мерилин». Очень популярен у старикашек, которые любят, чтобы их шлепали.

Я мысленно сказала «Бе-е-е», но у Лулы был такой вид, словно она берет сии сведения на заметку на случай, если решит вернуться к своей старой профессии.

Салли собрал мои волосы назад в пучок и натянул парик.

– Чего-то не хватает.

– Нужны губки Мерилин, – заявила Лула. – Нельзя иметь волосы Мерилин без губок Мерилин.

– Я не знаю, как сделать губки, – признался Салли. – Мне губки всегда делает Сахарок. А Сахарка дома нет. Мы в некотором роде повздорили, и он разозлился и свалил.

– И часто у вас драки? – спросили Лула.

– Не-а. Да никогда. С Сахарком жить легко. Он просто немного занудствует, знаешь ли. Типа, думает, мне не следует с вами зависать, потому что это, дескать, слишком опасно. Вот по этому поводу мы и повздорили.

– Боже, – произнесла я. – Не хочу вставать между тобой и твоим соседом.

– Нет проблем, мужик. Сахарок спокойный. Просто он из тех мнительных ублюдков.

Салли открыл коробку с профессиональным гримом.

– Вот тут куча всякого дерьма, если ты знаешь, как с ним обращаться.

Я выбрала приятную розовую помаду со вкусом яблока и нарисовала себе большие полные блестящие губы.

Салли и Лула отступили и провели осмотр.

– Нужно избавиться от башмаков, – заявила Лула. – Никого не удастся облапошить с этими губками, волосами и такой обувью.

Салли согласился:

– Башмаки на Мерилин не тянут.

– Я видела великолепные туфли в «Мейси», – вспомнила Лула. – Они идеально подойдут.

– Нет. Я не собираюсь в «Мейси». Я хочу добраться до парка пораньше, мы там поболтаемся и поищем Максин.

– Это займет всего одну минуту, – произнесла Лула. – С этими башмаками ты выглядишь свихнувшейся.

– Нет. И разговор окончен.

– Только дайте мне наложить на губы блеск, и я буду готов, – встрял Салли.

Мы с Лулой обменялись взглядами, как бы говоря: «Ой-ой-ой».

Салли замер с тюбиком в руках.

– Вы ведь не думаете оставить меня здесь, а?

– Ну да, – призналась я.

– Это ведь все-таки дерьмо с охотой за головами, – напомнила Лула. – А ты ничего про это дерьмо не знаешь.

– Зато я много другого дерьма знаю. И, кроме того, не думаю, что и ты знаешь большую гребаную кучу дерьма про охоту за головами.

Я таращилась на стену и думала: вот бы подбежать к ней и побиться башкой, может, тогда почувствую себя лучше.

– Прекратите! Идем все. Мы все притворимся охотниками за головами.

Салли повернулся к зеркалу и намазал губы толстым слоем блеска.

– Сахарок дал мне это крутое дерьмо со вкусом вишни. Сказал, чтобы губы у меня не обветривались, тогда помада будет ложиться красиво и гладко. Скажу вам, как же сложны эти женские штучки.

На нем были кожаные сандалии, обрезанные шорты, которые были такими короткими, что выглядывали ягодицы, футболка-безрукавка и двухдневная щетина.

– Не уверена, что ты вообще насобачился с этой женской фигней, – заметила Лула. – Думаю, может, лучше тебе побрить свою задницу, чем беспокоиться о дерьме с губами.

* * * * *

Когда мы добрались до парка, было уже начало второго.

– Эти туфли все меняют, – заметила Лула, уставившись на мою новую обувь. – Разве я тебе не говорила, что те башмаки – полное дерьмо.

– Шлюшные туфли, – подтвердил Салли. – Гребаные туфли в стиле ретро.

Великолепно. Все, что мне нужно, так это еще одна пара шлюшных туфлей в стиле ретро и перерасход в семьдесят четыре доллара на моей кредитной карточке «Мейси».

Мы сидели на парковочной стоянке, и прямо перед нами простиралось искусственное озеро. Вокруг озера вилась беговая дорожка, иногда петляя между деревьями. Справа от нас находились закусочный бар и комнаты для отдыха в шлакоблочном здании. Слева – открытое поле с деревянными лесенками и качелями. Скамейки располагались у воды, но в это время дня пустовали. Парк оживлялся в вечерние часы, когда спадала жара. Старики приходили полюбоваться на закат, семьи являлись, чтобы покормить уток и поиграть в детские игры.

– Кунц должен сидеть на скамейке у флагштока, – напомнила я. – По инструкции ему следует быть здесь в три.

– Спорим, она его шлепнет, – предположил Салли. – Иначе, зачем кого-то так подставлять?

Я не думала о наличии верных шансов, что Максин его шлепнет. Скамейка была на виду. И хороших отходных путей не было. Я не предполагала, что Максин ядерный физик, но и совсем тупой она не была. Мне казалось, что Максин устраивала что-то вроде игры с Эдди Кунцем. И ей единственной эта игра казалась забавной.

Я пустила фотографию по кругу.

– Вот как она выглядит, – произнесла я. – Если увидите ее, хватайте и тащите ко мне. Я беру на себя район между закусочной и машиной. Лула, ты присматривай за игровой площадкой. Салли, я хочу, чтобы ты посидел на скамейке у лодочного спуска. Не спускай глаз со шлюх.

Мысленно взгляд мой прошелся по одной такой, имевшейся прямо здесь в наличии.

– И следи, чтобы никто не стал заигрывать с Кунцем, когда он будет сидеть.

Салли с Лулой не только уговорили меня купить босоножки на платформе со шнуровкой до половины икры, но и заставили поменять шорты на черную облегающую мини-юбку. Маскировка получилась идеальная, не считая того, что я не могла бегать, сидеть или нагибаться.

В два часа появилась парочка женщин и занялась пробежкой. Но Максин не было. Я прогулялась до закусочной и купила пакет попкорна, чтобы покормить уток. Двое пожилых мужчин тут же сделали то же самое. Показалось несколько бегунов. На этот раз мужского пола. Я кормила уток и ждала. Никакого признака Максин. Лула сидела на качелях и подпиливала ногти. Салли растянулся на земле за своей скамейкой и притворялся спящим. Классная у меня команда, а?

С тех пор, как я здесь торчала, к скамейке в переделах видимости никто не приближался. Я обыскала ее снизу до верху, когда появилась в первый раз, и не обнаружила ничего необычного. Один из бегунов вернулся с пробежки и сел за две скамейки от нашей цели, расшнуровал кроссовки и стал пить из бутылки воду.

Без пяти три появился Кунц и направился прямо к скамейке.

Лула оторвала взгляд от пилки, но у Салли ни один мускул не дрогнул. Кунц постоял секунду у скамейки. Потом зашагал от нее прочь. Нервничая. Не хотел, видно, садиться. Он огляделся кругом, вычислил меня у закусочной и одними губами изобразил нечто, что выглядело как «Дерьмо святое».

На мгновение меня охватила паника, я испугалась, что он подойдет ко мне, но затем он повернулся и опустился на скамейку.

На стоянку въехал черный джип «чероки» и припарковался за «блейзером» Кунца. Мне не понадобился магический кристалл, чтобы вычислить, кто это был. Джойс следила за Кунцем. Сейчас с этим я ничего не могла поделать. Какое-то время я наблюдала за машиной, но действий никаких не уловила. Джойс сидела, затаившись.

Прошло десять минут. Пятнадцать минут. Двадцать. Ничего не происходило. Народу в парке прибавлялось, но никто к Кунцу не подходил, и я не видела Максин. Двое парней, несущих ящик-холодильник направлялись к воде. Они остановились и заговорили с бегуном, который сидел по соседству с Кунцем. Я увидела, как бегун отрицательно покачал головой. Парни обменялись взглядами. Между ними состоялась краткая дискуссия. Потом один из парней открыл холодильник, вынул торт и заехал им в физиономию бегуна.

Тот вскочил на ноги.

– Боже правый! – заорал он. – Вы чокнутые?

Лула бросила качели и поспешила в их сторону. Со стоянки бежала Джойс. Кунц пробирался бочком от своей скамейки. Даже Салли был на ногах.

Все сгрудились возле бегуна, державшего парня с тортом за рубашку. Люди вопили «Да кончайте же!», «Прекратите!» и пытались растащить обоих мужчин.

– Я только делал свою работу! – оправдывался парень с тортом. – Одна леди поручила мне достать парня на скамейке у фонтана.

Я пристально уставилась на Кунца:

– Болван! Ты был не на той скамейке!

– Фонтан, флагшток… да какая разница!

Тарелка из алюминиевой фольги и остатки шоколадного крема валялись на земле, на них никто не обращал внимания. Я пальцем покопалась в остатках торта и нашла обрывок бумаги, засунутый в пластиковый пакет. Я запихала пакетик, весь в креме и в чем попало, в сумку.

– Что это? – заметила Джойс. – Что это ты в сумку положила?

– Куски торта. Взяла домой для хомяка.

Она схватилась за ремешок сумки:

– Я хочу посмотреть.

– Не трогай лямку! Отцепись!

– Только когда увижу, что ты положила в сумку!

– Что здесь происходит? – спросила Лула.

– Держись от меня подальше, жирная толстуха, – предупредила Джойс.

– Толстуха, – повторила Лула, сузив глаза. – Кого это ты называешь толстухой?

– Тебя называю толстухой, ты, бочка с жиром.

Лула выкинула кулак, Джойс завизжала, глаза ее закатились, и она грохнулась на землю.

Все повернулись к Джойс.

– Должно быть, в обморок упала, – обратилась Лула к толпе. – Полагаю, она из тех истеричек, которые не могут спокойно смотреть на мужскую драку.

– Я видела! – понизив голос, сказала я Луле. – Ты приложила ее электрошокером!

– Кто, я?

– Ты не можешь так поступать! Ты не можешь вырубать всякого, кто назовет тебя толстухой!

– О, простите, пожалуйста, – съязвила Лула. – Боюсь, до меня раньше не доходило.

Джойс повернулась, слегка шевеля руками и ногами.

– Что случилось? – слабо пробормотала она. – В меня ударила молния?

Ко мне сбоку подошел Кунц.

– Мне нравится твоя маскировка. Хочешь, попозже сходим куда-нибудь выпить?

– Нет!

– Пригласи лучше меня, – сказал Салли Кунцу. – Это же мой парик. Я и в этой юбке буду не менее клево смотреться.

– Черт, – обратился ко мне Кунц. – Он с тобой, что ли?

– Чертовски верно, я с ней, – подтвердил Салли. – Я хренов шифровальщик. И член этой команды.

– Замечательная команда, – заметил Кунц. – Гомик и толстуха.

Лула наклонилась вперед.

– Во-первых, позволь сказать тебе кое-что. Я не толстуха. Так уж случилось, что я крупная женщина.

Она сунула руку в сумку и вытащила электрошокер.

– А во-вторых, как ты хочешь размазать свои мозги, ты, тупая сверхразвитая горилла?

– Нет! – вмешалась я. – Больше никакого размазывания мозгов.

– Он обзывается, – пояснила Лула. – Назвал Салли гомиком.

– Ну, ладно, – согласилась я. – Только за это, но больше никакого размазывания.

Лула взглянула на электрошокер.

– Проклятье. Я использовала весь заряд. У меня села батарейка.

Кунц воздел руки вверх, как бы говоря «Сдаюсь, я нанял неудачницу» и пошел прочь.

Несколько очевидцев помогли Джойс встать на ноги. А Лула, Салли и я вернулись в машину.

– Так из-за чего вы с Джойс скандалили?

– Я добыла еще один ключ. Как только я увидела торт, так сразу поняла, что он предназначен Эдди Кунцу, и догадалась, что ключ в нем. Джойс видела, как я подобрала ключ с земли.

Я вытащила из сумки пластиковый пакетик.

– Та-дам! – пропела я.

– Черт! – воскликнула Лула. – Ты просто великолепна.

– Мы похожи на «Команду А», – произнес Салли. (Приключенческий телесериал о команде четырех ветеранов войны во Вьетнаме, которые не в ладу с законом. Один из главных героев – "Мистер Ти" стал героем молодежной поп-культуры 1980-х гг. – Прим.пер.)

– Ага, только в «Команде А» не было гомика, – заметила Лула.

– Мистер Ти любил драгоценности, – напомнил Салли. – Я мог бы быть мистером Ти.

– Ну уж нет. Это я хочу быть мистером Ти, учитывая что он был крупным и черным, как я.

Салли вытащил записку из пакетика и стал читать ее.

– Интересно. Она меняет шифр. Этот более изощренный, чем прежние.

– Ты можешь прочесть ее?

– Эй, я ведь гребаный знаток шифров. Просто дай мне время.

* * * * *

Я припарковалась на стоянке у дома и поднялась по лестнице на второй этаж. Мистер Дельгадо, мистер Уайнстейн, миссис Карватт и Лианн Кокоска стояли, уставившись на мою дверь.

– Что там? – спросила я.

– Кто-то оставил вам записку, – пояснила миссис Карватт. – Я ее заметила, когда выносила мусор.

– Какая злость, – заметила миссис Дельгадо. – Должно быть, от одного из тех хулиганов, которых вы ловите.

Я подошла и посмотрела на дверь. Послание было небрежно выведено черным фломастером: «Я тебя ненавижу! И расквитаюсь с тобой!»

– И кто, вы полагаете, сделал это? – спросила Лиан. – У вас опасное дело? Ищете убийцу или что-то подобное?

По правде сказать, я сама уже не имела понятия, за кем охочусь.

– Несмываемый фломастер, – заметил мистер Уайнстейн. – Чертовски трудно смыть. Наверно, придется закрасить.

– Я позову Диллона, – успокоила я их, вставляя ключ в замочную скважину. – Диллон приведет дверь в порядок.

Диллон Раддик был управляющим, и Диллон справится с чем угодно за улыбку и компанию за пивом.

Я вошла в квартиру, а соседи отправились восвояси на поиски новых приключений. Я вставила на место цепочку, задвинула засов и направилась в кухню. На автоответчике мигал огонек. Одно сообщение.

Я нажала кнопку «Replay».

«Это Хелен Бадьян, менеджер из «Севен-илевен». – Потом последовала пауза и какая-то заминка. – Вы оставили карточку и сказали, что мне следует позвонить, если у меня будет информация о мисс Новики».

Я набрала номер «Севен-илевен», и ответила Хелен.

– Я сейчас очень занята, – произнесла она. – Если бы вы попозже заскочили, может, около десяти, думаю, я смогла бы кое-что рассказать вам.

День, считай, уже наполовину удался. Салли работал над ключом, а у женщины из «Севен-илевен» имелась потенциальная наводка.

– Нужно отпраздновать, – обратилась я к Рексу, стараясь не замечать, что от надписи на двери мне очень не по себе. – Угощаю всех.

Я заглянула в буфет, но бисквитов «Поп-Тартс» там не обнаружила. А также печенья, хлопьев, спагетти, супа, лишней банки арахисового масла. На дверь буфета была пришпилена записка. Она содержала список покупок. И состоял он из одной фразы: «Купить все».

Я сняла записку, сунула ее в сумку, чтобы не забыть, что мне нужно купить, и закинула сумку на плечо. Я уже взялась за ручку двери, когда зазвонил телефон.

Это был Кунц.

– Итак, как насчет выпить?

– Нет. Никаких выпивок.

– Смотри, пожалеешь, – предупредил он. – Я видел, ты пальцем ковыряла торт на земле. Нашла что-нибудь?

– Да.

– И?

– И работаю над этим.

– Сдается мне, не очень-то мы продвигаемся с этим дерьмом. Все, что мы имеем, это все больше и больше записок.

– Может, будет еще кое-что. Менеджер из «Севен-илевен» позвонила и сказала, что у нее есть кое-что для меня. Я собираюсь заскочить к ней попозже вечерком.

– Почему попозже? А почему не сейчас? Вот те на! Не можешь что ли шевелиться быстрее? Мне нужны эти письма.

– Может, тебе стоит рассказать мне, о чем на самом деле речь. Что-то мне с трудом верится, что ты так волнуешься из-за парочки любовных писем.

– Я же сказал, что они весьма смущающие.

– Ага, и то верно.

* * * * *

Я осматривала тележку с покупками и размышляла, все ли приобрела. Галеты «Риц», арахисовое масло на случай, если на меня снизойдет каприз и появится желание сообразить hors d'oeuvres (тут имеется в виду внеурочный перекус – Прим.пер.). Кофейные пирожные на завтрак в дни ПМС, бисквиты с начинкой «Поп-Тартс» для Рекса, сальса, чтобы я с чистой совестью могла сказать матушке, что ем овощи, сухие завтраки «Фростед флейкс» на случай, если придется заняться слежкой, кукурузные чипсы к сальсе.

Я уже провела половину инвентаризации, когда в мою тележку врезалась нос к носу чья-то тележка. Я подняла взгляд и обнаружила бабулю Мазур. На шаг позади нее маячила матушка.

Матушка зажмурила глаза.

– За что мне это? – вопрошала она.

– Черт, вот это да, – произнесла бабуля Мазур.

Я все еще была в парике и мини-юбке.

– Я могу объяснить.

– Что я делала не так? – захотела знать матушка.

– Я маскируюсь.

По проходу с грохотом катила тележку миссис Крендл.

– Здравствуй, Стефани, милая. Как дела?

– Прекрасно, миссис Крендл.

– Какая такая маскировка, – высказалась матушка. – Все тебя знают. И почему ты должна маскироваться проституткой? Почему бы не переодеться нормальной девушкой?

Она заглянула в мою тележку.

– Банки с соусом для спагетти. Кассир подумает, что ты не умеешь готовить.

Мой левый глаз начал подергиваться.

– Мне надо идти.

– Бьюсь об заклад, это отличный наряд, чтобы подцепить мужиков, – поделилась впечатлениями бабуля Мазур. – Ты просто вылитая Мерилин Монро. Это парик? Может, я могла бы его иногда брать на время. Я была бы не прочь найти себе несколько мужчин.

– Ты одолжишь у нее парик и что-нибудь вытворишь, а я за тебя потом отвечай, – заявила матушка.

* * * * *

Я разобрала покупки, заменила парик на кепку с «Рейнджерс», сменила юбку на шорты и запихнула шлюшные туфли в стиле ретро в дальний угол шкафа. Потом поделилась «Поп-Тартс» с Рексом, а для себя открыла бутылку пива. Я позвонила Диллону и рассказала ему о двери, а потом вылезла в окно спальни на пожарную лестницу подумать. Было душно и тихо, горизонт слабо светился в сумерках.

Парковка была забита машинами. Все старики сидели по домам в это время дня. Если они выбирались поесть, то вместе с ранними пташками, и даже когда отправлялись в парк посидеть там с полчасика, то к шести были дома. Если они ели дома, то часов в пять, чтобы обед не пересекался с телешоу «Колесом фортуны» или «Jeopardy».

Большая часть дел, получаемых от Винни, представляли собой рутину. Обычно я отправлялась к людям, которые вносили залог, и объясняла им, что они потеряют свой дом, если беглец не найдется. В девяноста процентах случаев они знают, где находится удравший, и помогают мне схватить его. В девяноста процентах случаев я справляюсь с типами, с которыми приходится иметь дело. Данное дело в эти девяносто процентов не попадало. И даже хуже: случай этот был и вовсе странный. Подружка потеряла палец, мамашу оскальпировали. Игра в поиски сокровищ, навязанная нам Максин, казалась детскими игрушками по сравнению с этим. А потом та надпись на моей двери. «Я тебя ненавижу». Кто на такое был способен? Вот тут список был слишком длинным.

За полквартала грузовик отъехал от тротуара, явив миру черный джип «чероки», припаркованный за грузовиком. Джойс.

Я позволила себе роскошь вздохнуть и осушить бутылку пива. Упорство Джойс достойно уважения, коли уж ничего не остается. Я отсалютовала ей бутылкой, но ответного знака не дождалась.

Проблема в профессии охотника за головами состоит в том, что учиться приходится без отрыва от производства. Рейнжер – человек полезный, но он не всегда находится под рукой. Поэтому в большинстве случаев я сначала достаточно наломаю дров, прежде чем пойму, что к чему. Вот Джойс, например. Ясно, что я не знаю, как от нее избавиться.

Я вползла обратно в окно, достала другую бутылку пива и еще один бисквит, прихватила под мышку телефон и вернулась на пожарную лестницу. Я ела бисквит, запивая сухомятку пивом, и все время наблюдала за черным «чероки». Когда я прикончила вторую бутылку, то позвонила Рейнжеру.

– Выкладывай, – сказал Рейнжер.

– У меня проблема.

– В чем суть?

Я обрисовала Рейнжеру ситуацию, включая простреленную шину и эпизод в парке. Наступило молчание, я чувствовала, что он улыбается. Наконец, он произнес:

– Сиди тихо, а я посмотрю, что можно сделать.

Полчаса спустя «БМВ» Рейнжера стоимостью около ста тысяч долларов въехал и остановился на моей парковке. Из машины выбрался Рейнжер и, на мгновение остановившись, уставился на меня, сидевшую на пожарной лестнице. Он был одет в футболку цвета хаки, влитой, словно нарисованной на нем, камуфляжные армейские брюки и черные очки. Такой вот простой парень из Джерси.

Я подняла вверх большие пальцы и показала ему.

Рейнжер улыбнулся, повернулся и пошел, пересекая парковку и улицу, к черному «чероки». Он подошел со стороны пассажирского сиденья, открыл дверь и сел в машину. Вот так вот просто. Если бы в машине была я, дверь была бы закрыта, и никто типа Рейнжера не залез бы в машину. Но то я, а то Джойс.

Пять минут спустя Рейнжер вышел и возвратился на мою стоянку. Я нырнула в окно, бросилась к двери, потом вниз по лестнице и притормозила перед Рейнжером.

– Ну?

– До какой степени ты хочешь избавиться от нее? Хочешь, я ее застрелю? Или сломаю какую-нибудь кость?

– Нет!

Рейнжер пожал плечами.

– Тогда она будет липнуть.

Раздался шум мотора, и улицу пересек свет фар. Мы повернулись и понаблюдали, как Джойс отъезжает и исчезает за углом.

– Она вернется, – предупредил Рейнжер. – Но не сегодня.

– Как тебе удалось заставить ее уехать?

– Да сказал ей, что собираюсь провести следующие двадцать часов, лишая тебя чести за всех на свете мужиков, поэтому она может с таким же успехом отправляться домой.

Я почувствовала, как жар бросился мне в лицо.

Рейнжер одарил меня волчьей улыбкой.

– На сегодня насчет этого я соврал.

* * * * *

По крайней мере, на какое-то время Джойс убралась, и мне не надо было беспокоиться, что она последует за мной до «Севен-илевен». Я устало дотащилась до квартиры, сделала себе бутерброд с арахисовым маслом и маршмеллоу на бесполезном белом хлебе и попереключала каналы, чтобы протянуть время до встречи с Хелен Бадьян.

Большую часть времени я наслаждалась своим одиночеством, получая удовольствие от себялюбивой роскоши неразделенного пространства и ритуалов. Только моя рука держала пульт телевизора, и не было никаких соглашений по поводу сорта туалетной бумаги или регулировки кондиционера. И даже больше, появлялось обнадеживающее ощущение, что я зрелый человек. И все кошмары детства остались далеко позади. Посмотрите, говорю я миру, у меня собственная квартира. Это ведь здорово, а?

Сегодня мое удовлетворение уединенной жизнью ослабло из-за нелепой надписи, все еще начертанной на двери. Сегодняшним вечером мое «уединение» чувствовало себя слишком одиноким, и, может быть, немного испуганным. И покидая квартиру, на этот раз я тщательно проверила, закрыты ли все окна.

По дороге в Олден я сделала крюк в два квартала, проверяя в зеркале заднего вида, не светят ли позади фары. И хотя Джойс нигде не было видно, лучше удостовериться, чем потом жалеть. Я чувствовала, что наводка стоящая, и не хотела передать ее врагу.

Я доехала до «Севен-илевен» в начале десятого. Потом посидела в машине, высматривая, не появится ли чудодейственным образом Джойс. В десять ноль пять Джойс не наблюдалось, но и, насколько я могла видеть через витринное стекло магазина, Хелен Бадьян тоже не было. За кассой стоял молодой парень, разговаривая со стариком. Пожилой человек размахивал руками, выглядя весьма разгневанным. Молодой человек согласно кивал головой «да, да, да».

Я вошла в магазин и захватила конец разговора.

– Какая безответственность, – возмущался старик. – Это непростительно.

Я заглянула вглубь помещения и огляделась кругом. Никакого сомнения. Хелен здесь не было.

– Простите, – обратилась я к служащему. – Я думала, Хелен Бадьян сегодня работает вечером.

Служащий нервно перевел взгляд с меня на мужчину.

– Ей пришлось уйти пораньше.

– Мне очень важно поговорить с ней. Вы знаете, где ее можно найти?

– Девочка, это вопрос на сотню долларов, – вмешался старик.

Я протянула руку:

– Стефани Плам.

– Арнольд Кайл. Я владелец этого места. Меня вызвали звонком копы час назад, сообщив, что магазин остался без присмотра. Ваша подруга Хелен ушла. Без предупреждения. Без ничего. Не закрыла магазин даже ради приличия. Какой-то парень зашел купить сигареты и позвонил копам, когда понял, что здесь никого нет.

У меня все сжалось в животе от дурных предчувствий.

– Хелен была несчастлива на этой работе?

– Никогда не говорила мне ничего такого, – заявил Арнольд.

– Возможно, она заболела, и у нее не было времени оставить записку?

– Я позвонил к ней домой. Ее никто не видел. Потом позвонил в больницу. И там ее нет.

– Вы обыскали магазин повсюду? Склады? Подвал? Туалет?

– Проверили все.

– Она приезжала сама на работу? Ее машина все еще здесь?

Арнольд вопросительно посмотрел на парня.

– Машина все еще здесь, – подтвердил молодой человек. – Я припарковался рядом, когда подъехал. Это синяя «нова».

– Должно быть, сбежала с одним из своих дружков, – предположил Арнольд. – В наши дни никому нельзя доверять. Никакого чувства ответственности. При всяком удобном случае они тебе делают ручкой.

Я повернулась к кассиру.

– Какие-нибудь деньги пропали?

Он отрицательно покачал головой.

– Признаки борьбы? Что-нибудь украли?

– Я первый сюда пришел, – вмешался Арнольд. – И ничего не тронули. Выглядело так, словно она только что улизнула.

Я дала им свою карточку и объяснила, какое я имею отношение к Хелен. Мы вместе поискали за прилавком, может, какая короткая записка завалялась, но ничего не обнаружили. Я поблагодарила Арнольда и кассира и попросила их позвонить, если что-нибудь услышат о Хелен. Потом уперлась руками в прилавок, посмотрела вниз и увидела это. Коробок спичек из бара «Попугай» в Пойнт-Плезант.

– Это ваши? – спросила я кассира.

– Нет, – ответил тот. – Я не курю.

Я взглянула на Арнольда.

– Не мои, – подтвердил он.

– Не возражаете, если я стащу их?

– Берите задаром, – разрешил Арнольд.

Рискуя показаться параноиком, я проверила заднее зеркальце раз шестьдесят по дороге домой. Не столько по поводу Джойс, сколько из-за парней, которые могли напугать или схватить Хелен Бадьян. Еще неделю назад я сделала бы такой же вывод, как и Арнольд… что Хелен сбежала. Но сейчас, в свете знания об отрезанных пальцах и оскальпировании, у меня развился совсем иной взгляд на события.

Я припарковалась на стоянке, быстро осмотрелась вокруг, сделала глубокий вдох и вылезла из машины. Пересекла стоянку, вошла в заднюю дверь, и поднялась по лестнице в квартиру. Ненавистная надпись все еще маячила на двери. Я тяжело дышала, а руки тряслись так, что пришлось сосредоточиться, чтобы вставить ключ в скважину.

Какая глупость, сказала я себе. Соберись! Но я никак не могла собраться, поэтому закрылась на все запоры, проверила под кроватью, в шкафах и за занавеской для душа. Когда убедилась, что я в безопасности, то принялась за кофейный торт, чтобы успокоиться.

Когда с тортом было покончено, я позвонила Морелли и рассказала ему о Хелен и попросила навести о ней справки.

– Только честно, что тебе приходит на ум?

– Я не знаю. Может, ты сможешь узнать, не в морге ли она. Или не пришивают ли ей недостающие части тела в больнице. Возможно, ты сможешь попросить своих дружков не спускать с нее глаз.