Текст книги "Четыре палки в колесо"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Я не знаю. Никогда не обращал на это внимания. – Он повернул на Роублинг и прижался к бордюру. – Куда мы направляемся?

– Я собираюсь в «Голубую Луну». Это следующий пункт назначения в охоте за сокровищами, устроенной Максин. Я возьму свою машину.

Морелли завернул и снова влился в поток транспорта.

– Я поеду с тобой. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось с моим нерожденным ребенком.

– Это не смешно!

– Ладно. По правде сказать, сегодня вечером по телевизору одно дерьмо, поэтому я могу с таким же успехом и прокатиться.

Бар «Голубая Луна» прописался в Публичном Комплексе. В соседнем квартале находилась общественная стоянка, а перед баром парковались прямо на улице. По обеим сторонам бара находились небольшие магазинчики, но в это время они были закрыты. В семидесятых здесь был диско-бар, в восьмидесятых – спорт-бар, а год назад его преобразовали в поддельный пивной заводик. В основе своей это было одно большое помещение с медной цистерной в углу, по одну сторону тянулся бар, а в середине стояли столики. Помимо того, что здесь подавали спиртное, в баре «Голубая Луна» торговали закуской. Картошкой-фри, луковыми колечками, начоз и жареным сыром моцарелла. В субботние вечера здесь было битком набито.

Для столпотворения было еще рано, и Морелли нашел местечко на улице за две машины от двери.

– Что дальше? – спросил Морелли.

– Предположительно в девять появится Кунц. Там видно будет, что случится.

– Что обычно случается?

– Да ничего.

– Черт возьми, я не могу ждать.

В восемь тридцать в здании появились Лула и Салли. Кунц заявился на пятнадцать минут позже. Я оставила Морелли в машине с фото Максин и отправилась поболтать с Кунцем.

– Ты выглядишь другой, – заявил Кунц.

– Кое-какие проблемы с прической.

– Да нет, не то.

– Новое платье.

– Нет. Что-то еще. Не могу определить точно.

Спасибо тебе, Господи, хоть за это.

Подошли Лула и Салли, встали рядом с нами у бара.

– Что поделываем? – спросил Салли.

– Теряем напрасно время, вот что поделываем, – проворчал Кунц. – Ненавижу эти долбанные поиски сокровищ.

Его глаза на мгновение задержались на мне, а потом уставились в какую-то точку поверх моего плеча. Я обернулась посмотреть, что так привлекло его внимание.

Там маячила собственной персоной Джойс Барнхардт в очень тесной черной кожаной юбке и в оранжевом вязаном топе на бретельках.

– Привет, Стефани, – поздоровалась Джойс.

– Привет, Джойс.

Она ослепила улыбкой Кунца:

– Привет, красавчик.

Я повернулась к Луле, и мы вместе сунули пальцы в горло и изобразили, как нас тошнит.

– Если бы у меня были такие сиськи, я бы мог делать большие бабки, – прошептал мне Салли.– Я мог бы за год нагрести столько денег, что удалился бы на гребаный покой. И мне никогда бы не пришлось больше надевать каблуки.

– Что ты здесь делаешь, Джойс? Я думала, Винни собирался с тобой поговорить.

– Это свободная страна, – заявила Джойс. – Куда хочу, туда и хожу. И буду делать все, что хочу. И прямо сейчас я желаю поймать Максин.

– Зачем?

– Просто забавы ради, – заявила Джойс.

– Сука.

– Потаскушка.

– Шлюха.

– Дырка.

Я пнула Джойс в голень. И прорисовала линию до этой самой дырки. И, кроме того, с тех самых пор, как я застала Джойс на моем собственном обеденном столе с моим собственным мужем, я мечтала попинать ее.

Джойс отплатила тем, что вцепилась в мою шевелюру.

– Ой! – произнесла я. – Отвали!

Отвалить она не пожелала, поэтому я хорошенько ущипнула ее за руку.

– Держись, подруга, – подбодрила Лула. – Должна тебе сказать, что ты ничего не понимаешь в драке. Эта баба дерет тебя за волосы, а все, на что ты способна, это ущипнуть?

– Ага, зато останутся синяки, – возразила я.

Джойс сильнее рванула меня за волосы. Потом вдруг издала писк, и очутилась на спине, на полу.

Я воззрилась на Лулу.

– Ну, я просто хотела проверить, работают ли новые батарейки, – пояснила Лула.

– Так как ты думаешь, сколько стоят эти груди? – спросил Салли. – Ты думаешь, они будут на мне здорово смотреться?

– Салли, это настоящая грудь.

Салли наклонился пониже и присмотрелся:

– Проклятье.

– Ой-ой-ой, – произнесла Лула. – Даже не знаю, как тебе сказать, но мы кое-кого упустили.

Я огляделась вокруг. Кунц смылся.

– Салли, проверь мужской туалет, Лула, стой здесь. Я посмотрю, нет ли его снаружи.

– Что делать с Джойс? – поинтересовалась Лула. – Может, свалить ее в угол, чтобы люди не спотыкались?

Глаза у Джойс остекленели, а рот распахнулся. Кажется, дыхание у нее было вполне в норме, учитывая, что она только что схлопотала несколько вольт.

– Джойс? – позвала я. – Ты в порядке?

Одна рука у нее дернулась.

Стала собираться небольшая толпа.

– Голова закружилась, – поясняла я всем и каждому.

– Я читала в одной инструкции, что люди иногда могут обмочиться, когда у них приступ головокружения, – сообщила Лула. – Не ждет ли нас такая забава?

Ноги Джойс засеменили по полу, а глаза вошли в фокус.

Лула приподняла ее и усадила на стул.

– Тебе следует показаться врачу после таких приступов, – советовала Лула.

Джойс согласно кивнула:

– Да. Спасибо.

Мы всучили Джойс холодное пиво, а сами отправились искать Кунца.

Я вышла на улицу к Морелли.

– Ты видел Эдди Кунца?

– Как он выглядит?

– Рост пять-одиннадцать. Бодибилдер. На нем были надеты черные брюки в складку и черная рубашка с короткими рукавами.

– Ага, видел его. Он уехал пять минут назад. Сел в «шеви блейзер».

– Он был один?

– Угу.

– Никто за ним следом не поехал?

– Нет, насколько я заметил.

Я вернулась в бар и остановилась у входа, высматривая Салли и Лулу. В помещении было столпотворение, и уровень шума явно возрос. Меня пихнули вперед, а потом резко дернули назад, и я очутилась лицом к лицу с рассерженной дамой, которую не узнавала.

– Я знаю, что это была ты! – заявила она. – Ты сука.

Я отпихнула ее руки:

– Что за проблемы?

– Ты моя проблема. Все было прекрасно, пока не появилась ты.

– О чем вы говорите?

– Ты знаешь, о чем я говорю. И если есть хоть капля разума в твоей большой тупой башке, ты уберешься из города. И умчишься, куда глаза глядят. Потому что, если не послушаешь, то я найду тебя и превращу в кучу углей… как твою квартиру.

– Вы устроили пожар в моей квартире!

– Черт, нет, не я. Разве я похожа на сумасшедшую, чтобы вытворить такое?

– Да.

Она очень тихо засмеялась, но в глазах не было ни малейшей эмоции, которую можно было связать с тем, что называют весельем.

– Верь, во что хочешь. Просто держись подальше от моего дружка.

Она грубо оттолкнула меня, гордо прошествовала в направлении двери и исчезла в толпе.

Я, было, направилась за ней, но вмешался парень, стоящий рядом.

– Так, – произнес он, – не хочешь ли заиметь собственного дружка в полное свое распоряжение?

– Боже, – возмутилась я. – Займись-ка своим делом.

– Эй, – продолжил он, – просто попроси. Зачем так нос задирать?

Я обошла его, но женщина уже исчезла. Я прошла через помещение к двери. Выглянула наружу. Потом вернулась внутрь и огляделась. Безуспешно.

Салли и Лулу я обнаружила в баре.

– Это невозможно, – поделилась Лула. – Народу, как селедок в бочке. Тут выпивку с трудом достанешь, не то, что кого-нибудь найти.

Я сообщила, что Морелли видел Кунца, уезжающим на «блейзере», но про рассерженную женщину им не рассказала. Эта женщина к делу не относилась. Наверно.

– Если тут больше ничего не намечается, мы с Салли смываемся отсюда и пойдем туда, где, как он знает, есть хорошая музыка, – сообщила Лула. – Хочешь пойти с нами?

– Нет, спасибо. С делами я закончила и отправляюсь в постель.

Салли и Лула многозначительно попихали друг друга локтями.

* * * * *

– ТАК ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – вопросил Морелли, когда я вернулась в пикап.

– Ничего.

– Как всегда?

– Ага, только на сей раз не случилось еще более ничего, чем обычно.

Я порылась в сумке, нашла телефон и позвонила Кунцу. Никакого ответа.

– Это уж слишком странно. Зачем ему нужно было так спешно покидать бар?

– Ты с ним была все время? Может, кто-то передал ему еще один ключ, и он решил действовать на свой страх и риск.

Мы все еще стояли у тротуара, а я обдумывала, стоит ли пойти обратно в бар и поспрашивать.

– Подожди здесь, – сказала я Морелли.

– Снова?

– Это займет лишь пару минут.

Я подошла к бармену, который присматривал за баром как раз тогда, когда на нашу голову свалилась Джойс.

– Вы помните темноволосого парня, что был со мной? – спросила я. – Одетого во все черное.

– Ага. Эдди Кунца.

– Вы его знаете?

– Нет. Какая-то женщина пришла около семи, прямо как я заступил на смену. Она дала мне фотографию Кунца и десятку, чтобы я передал ему записку.

– Вы знаете, что было в записке?

– Нет. Она была в запечатанном конверте. Хотя, должно быть, что-то приятное. Он ушел почти сразу, как прочел ее.

Ну да, конечно.

Я вернулась к Морелли, опустилась на сиденье и закрыла глаза.

– Все, делайте со мной, что хотите – я сдаюсь.

Морелли повернул ключ в гнезде зажигания:

– Звучит так, будто тебя мешком пришибли.

– Сама себя довела. Сегодня я сглупила. Позволила сбить себя с толку.

Самое постыдное то, что я сразу не догадалась допросить бармена. И это не все, что меня расстроило. Морелли тоже меня довел. Он не понимал ничего насчет банки для печенья. Он дал своей матушке за столом неправильный ответ. И как мне не ненавистно признавать, но меня беспокоило око бабули Беллы. Боже мой, а что, если она права, и я беременна?

Я взглянула на Морелли. Его черты смягчил полумрак, но даже в темноте на его правой брови виднелся тонкий как бумага шрам. Несколько лет назад Морелли напоролся на нож. И, наверно, напорется еще не на один. Или, может, на пулю. М-да, не очень утешительная мысль. Да и его личная жизнь не служила утешением. В прошлом Морелли мало внимания уделял романтике. Время от времени он выказывал вспышки покровительственной нежности по отношению ко мне, но я никогда не была на первом месте. Я была только другом, наподобие Терри Гилман и той оскорбленной женщины, кем бы она, черт побери, не была.

Поэтому я размышляла, что возможно, Морелли не первоклассный кандидат в мужья. Даже не учитывая факт, что он не хотел жениться. Ладно, а сейчас главное. Влюблена ли я в Морелли? Черт возьми, да. Я влюблена в него с тех пор, как мне исполнилось шесть.

Я шлепнула себя ладонью по лбу:

– О нет.

Морелли бросил на меня косой взгляд.

– Просто думаю, – пояснила я.

– Должно быть, еще те мысли. Ты почти вышибла себе мозги.

Дело в том, что пока я была влюблена в Морелли все эти годы, то всегда знала, что лучше всего с ним не связываться. Любить Морелли – все равно, что любить чизкейк. Часы страданий на тренажере, тяжкая работа по изгнанию уродливого жира в обмен на минутное блаженство.

Ладно, может, все было не так уж и плохо. Морелли повзрослел. Насколько он повзрослел, я точно не могла определить. По правде сказать, я много о нем не знала. Все, что я знала, так это то, что у меня были трудные времена по части доверия к нему. Опыт прошлого научил меня, что слепо доверять Морелли – не самое разумное дело.

На самом деле сейчас, когда я задумалась об этом, возможно влюблена– не самое подходящее слово. Наверно, лучше подходит очарована. Я определенноочарована.

Большую часть пути домой мы ехали в молчании. Морелли включил станцию, передающую старомодные шлягеры, а я сидела на руках, чтобы удержаться от соблазна вырубить это радио.

– Выглядишь озабоченной, – заметил Морелли.

– Да вот думаю о записке, которую Кунцу передал бармен. Он сказал, что Кунц прочитал ее и был таков.

– Ну и?

– Другие записки были зашифрованы. Распознать их Кунц не мог. Поэтому-то мы и привлекли Салли. Салли единственный, кто мог прочесть эти записки.

Морелли проехал по улице и припарковался у своего дома.

– Я так полагаю, что ты не рассматриваешь вариант: передать все это дело полиции?

И урезать себе премию за задержание и дать возможность Джойс притащить Максин? Ни в коем случае.

– Не-а. Не рассматриваю.

На нижних этажах у соседей Джо окна не горели. Кто рано встает, тому Бог дает, это значило, что у тебя работа, которая позволяет платить по закладной каждый месяц. За квартал отсюда гудели машины, но на улице Джо транспорта не было.

– Со мной в некотором роде произошел странный случай сегодня вечером, – начала я. – У меня была стычка с одной женщиной в баре.

Морелли открыл входную дверь и щелкнул выключателем.

– Ну и?

Я поделилась с Морелли подробностями разговора.

– Так что ты думаешь? – спросила я.

– Не знаю, что и подумать. Явно это была не Терри.

– Нет. Не Терри. Хотя было в ней что-то знакомое. Как будто я видела ее где-то прежде. Знаешь, похоже на безымянное лицо в супермаркете.

– Думаешь, это она бросила бомбу в твою квартиру?

– Я бы не вычеркнула ее из списка. Ты узнал какую-нибудь женщину, из тех, что входили или выходили?

– Нет. Прости.

Взгляды наши встретились, и мы оба знали, что в них светилось сомнение.

Он бросил ключи на буфет, снял куртку и бросил ее поперек одинокого деревянного стула. Потом прошел на кухню, где проверил автоответчик, отстегнул кобуру, пейджер и оставил на стойке.

– Тебе нужно передать информацию об этой женщине в группу поджогов.

– Мне что, на ночь глядя сейчас звонить?

Морелли сократил между нами расстояние и обнял меня:

– Можно позвонить и в понедельник.

– Хмм, – произнесла я менее чем поощрительным тоном.

– Что «хмм»?

– Не уверена, что это хорошая идея.

Он легко чмокнул меня в губы.

– Это никогда не было хорошей идеей.

– Точно. Послушай, это именно то, что я имею в виду.

– О, черт, – произнес Морелли. – Ты ведь не собираешься все усложнять?

Мой голос повысился на октаву.

– Чертовски верно, я собираюсь все усложнять. Как ты думаешь, что это вообще такое?

– Это… удовлетворение обоюдных нужд.

– Хорошее траханье.

– Ну, да.

Я оттолкнула его:

– Неужели тебе больше ничего не нужно, кроме хорошего траханья?

– Ну не прямо же сейчас! Да что с тобой? Ты собираешься сказать мне, что тебе это не нужно?

– Я контролирую свои нужды.

– Ага, точно.

– Контролирую!

– То-то у тебя соски торчат.

Я посмотрела вниз на платье. И под ситцем можно было узреть форму моих сосков.

– Они весь день были такие. С ними что-то не так.

В уголках рта Морелли заиграла улыбочка.

– Ты очень меня хочешь.

Я чертовски хотела его. И от этого еще больше взбесилась. Где мои принципы? И я не уверена, что он не соврал насчет женщины, с которой столкнулась в баре. К тому же чувствовала, что продолжаются какого-то сорта отношения между ним и Терри Гилман. А тут еще соски торчком! Тьфу.

– Прекрасно обойдусь без тебя, – заявила я. – Не звони мне. Я сама позвоню тебе как-нибудь.

– Ты и ночи не протянешь.

Самовлюбленное ничтожество.

– Ставлю пятьдесят баксов, что протяну.

– Ты хочешь поспорить?

Голос его звучал скептически.

– Первый, кто сломается, платит сполна.

Морелли сузил глаза и опустил брови:

– Прекрасно. Это буду не я, солнышко.

– Ха!

– Ха!

Я вихрем развернулась и потопала вверх по лестнице. Почистила зубы, натянула ночную рубашку и вползла в кровать. Пролежала с полчаса в темноте, чувствуя себя одинокой и сердитой, желая, чтобы Рекс был не на кухне, дивясь, что это на меня нашло: устроить такое глупое пари. Страх, решила я. Вот, что на меня нашло. Страх, что меня снова бросят. Страх, что меня предадут. Страх перед дефектными презервативами. В конце концов, я выбралась из кровати и потопала обратно по лестнице.

Морелли сидел в гостиной, устроившись в своем любимом кресле, и смотрел телевизор. Он одарил меня долгим внимательным взглядом.

– Я пришла за Рексом, – пояснила я, со свистом промчавшись мимо него.

Морелли все еще наблюдал, когда я вернулась, неся клетку с хомяком. Взгляд у него был изучающий и нервирующий меня.

– Что? – спросила я.

– Красивая ночнушка.

* * * * *

Воскресным утром я открыла глаза и подумала о Максин Новики. Я уже неделю занималась ее делом. А казалось, что прошло целых три. Я надела шорты и футболку и, не потрудившись причесать волосы, понесла Рекса в кухню.

Когда я притащилась, Морелли поднял взгляд от газеты. Он осмотрел мою прическу и улыбнулся:

– Стараешься помочь мне выиграть пари?

Я налила себе кофе и сунула нос в белый пакет из булочной, лежащий на столе.

– Пончики?

– Ага. Собирался, было, пойти в церковь, но вместо этого решил купить пончиков.

Я села напротив него и выбрала пончик с бостонским кремом.

– Я неделю занималась этой Новики и не думаю, что чего-нибудь достигла.

– А представь, как чувствует себя тот весельчак, изверг-убийца. Он кромсает людей, а так ничего и не достиг.

– Кстати.

Я дотянулась до портативного телефона и набрала номер Кунца.

– Никто не отвечает.

Морелли отломил кусочек пончика Рексу и положил в его чашку.

– Может, нам следует съездить туда сегодня утром.

Это привлекло мое внимание.

– У тебя что, одно из этих предчувствий копа?

– Чувствуется вонь.

Я согласилась. Дело попахивало. Я съела два пончика, прочитала комиксы и поднялась принять душ. Дверь оставалась незакрытой, но Морелли случайно не забрел. Прекрасно, сказала я себе. Так намного лучше. Ага, точно.

Когда я спустилась, Морелли меня ждал.

– Я готова, – сообщила я.

Морелли посмотрел на большую черную кожаную сумку, перекинутую через плечо.

– У тебя ведь там оружие?

– Боже, Морелли, я же охотник за головами.

– У тебя есть разрешение на ношение недозволенного?

– Ты же знаешь, что нет.

– Тогда избавься от пистолета.

– Ты носишь пистолет!

– Я коп, мне можно.

Я поджала губы:

– Подумаешь, большое дело.

– Послушай, – сказал Морелли, – так уж получается. Я коп и не могу никуда с тобой пойти, когда знаю, что ты носишь недозволенное. И, кроме того, твой вид с пистолетом в руке пугает меня до чертиков.

«Так тебе и надо».

– Прекрасно, – произнесла я вслух, вытаскивая пистолет из сумки. – Тогда не рассчитывай на мою помощь. – Я огляделась вокруг: – Так куда его положить?

Морелли закатил глаза и сунул пистолет в ящик буфета.

– У тебя ведь только один?

– Я тебе кто, Хопалонг Кэссиди? (Персонаж популярных телефильмов (1949-51); благородный герой, гроза злодеев на Диком Западе – Прим.пер.)

* * * * *

В первую очередь мы с Морелли заметили, что нигде не было машины Кунца. Во-вторых, на стук в дверь никто не откликнулся. Мы заглянули в окна. Свет не горел. На полу никаких трупов. И признаков борьбы не было. Также как и самого Кунца.

Мы стояли с прижатыми к стеклу носами, когда подъехал «линкольн таун».

– Что происходит? – поинтересовался Лео.

– Я ищу Эдди, – призналась я. – Вы его видели?

К нам присоединилась Бетти:

– Что-то не так?

– Они ищут Эдди, – пояснил Лео. – Когда мы видели его последний раз? Вчера?

– Прошлым вечером, – сказала Бетти. – Он выходил в начале девятого. Я помню, потому что поливала цветы.

– Утром его машина была здесь?

– Сейчас, когда вы упомянули об этом, я припоминаю, что не видела ее, – ответила Бетти.

– Субботняя ночь, – добавил Лео. – Вы же знаете, как это бывает с молодежью.

Мы с Морелли переглянулись.

– Может быть, – пробурчал Морелли.

Я дала им свою карточку с телефонным и пейджерным номерами.

– Так, на всякий случай, – добавила я.

– Конечно, – подтвердил Лео, – но не беспокойтесь. Он просто загулял.

Они исчезли в прохладном неосвещенном доме и захлопнули за собой дверь. Приглашения на торт на этот раз не последовало.

Мы с Морелли вернулись в пикап.

– Итак? – произнесла я.

– Такое ощущение, что записка носила личный характер и послала ее не Максин. Это бы объяснило тот факт, что записка не зашифрована.

– Ты, в самом деле, этому веришь?

Морелли пожал плечами:

– Возможно.

Я внимательно посмотрела в переднее окно.

– Они за нами наблюдают. Мне видно, как они стоят в нескольких шагах от окна.

Морелли завел мотор.

– У тебя есть какие-нибудь планы?

– Думаю, я могла бы навестить миссис Новики.

– Какое совпадение. Я проснулся поутру с мыслью, что хорошо бы провести денек на побережье.

Температура была около восьмидесяти. Небо цвета оконной замазки. А влажность столь высокая, что я ощущала воздух, ложащийся мне на лицо. Хорошо бы провести где-нибудь денек… где угодно, только не в Джерси.

– Ты же не собираешься гонять песни Бадди Холли всю дорогу в Пойнт Плезант? (Бадди Холи – знаменитый рок музыкант и композитор 50-х годов – Прим.пер.)

– А чем тебе не нравится Бадди Холи?

Я состроила гримасу. Наверно, ему и «Три бездельника» тоже нравились.

* * * * *

Когда мы приехали в Пойнт Плезант, начался дождь. Прекрасный ливень, который разогнал всех с пляжа. Такой дождище любят фермеры. Разве что в Пойнт Плезант не было ни одного фермера – только поникшие отдыхающие.

Я показала Морелли дорогу к дому Новики. Какое-то время мы сидели, ничего не предпринимая, а только наблюдая. На подъездной дорожке не было машин. Свет не горел. И никакого признака жизни.

– Все, как в доме Кунца, – заметила я.

– Ага, – согласился Морелли. – Давай-ка пойдем, взглянем.

Мы побежали к крыльцу под защиту козырька и позвонили в дверь. Никто из нас не ждал, что нам откроют. Так и случилось, тогда мы заглянули в окна.

– Мы пропустили вечеринку, – заключил Морелли.

В передней комнате царил беспорядок. Лампы разбиты, столы перевернуты, диванные подушки разбросаны. Это не дело рук Джойс. Тут был другой беспорядок.

Я дернула дверь, но она была закрыта. Мы обежали дом и столпились на маленьком крылечке. И тут нам не повезло с дверью.

– Проклятье, – выругалась я. – Спорим, что все ключи внутри. Может, даже тела.

– Есть только один способ проверить, – и Морелли врезал по дверному окну рукояткой пистолета.

Я отпрыгнула назад:

– Черт! Не верю, что ты это сделал. Ты не смотрел судебное разбирательство «О Джей» Симпсона? Копы не могут так запросто устраивать облавы.

Морелли просунул руку в дыру.

– Это был несчастный случай. И сегодня я не коп. У меня выходной.

– Тебе следует поработать с Лулой. Из вас вышла бы великолепная парочка.

Глава 11

Морелли открыл дверь, и мы вошли, осторожно обходя разбитое стекло. Он заглянул под раковину, нашел пару резиновых перчаток, надел их и стер свои отпечатки пальцев с ручки двери.

– Тебе-то не нужно беспокоиться насчет отпечатков, – сказал он. – Ты же здесь была совершенно законным образом два дня назад.

Мы быстренько прошлись по квартире, чтобы убедиться, что нигде нет тел, живых или мертвых. Потом методично осмотрели комнаты. Шкафы, комоды, закоулки, мусорные мешки.

Вся одежда отсутствовала, и насколько я могла судить, не было также и выигранных ими призов. Женщины очень спешили. Кровати были не заправлены. В холодильнике остались продукты. В гостиной как будто боролись, и никто не позаботился потом убрать беспорядок. Мы не нашли ничего, что могло бы подсказать новый адрес. Никаких признаков наркотиков. Никаких пуль, застрявших в деревяшках. Никаких кровавых пятен.

По моему личному заключению, домашние хозяйки они были никакие, и собирались, наверно, довести себя до заворота кишок. Поскольку потребляли в пищу кучу копченой колбасы, белого хлеба, курили сигареты пачками, пили в большом количестве пиво и мусор за собой не убирали.

– Сбежали, – вынес вердикт Морелли, снимая перчатки и возвращая их под раковину.

– Есть идеи?

– Ага. Давай сваливать отсюда.

Мы добежали до пикапа, и Морелли вырулил на променад.

– Вон там платный телефон, – показал Морелли. – Позвони в полицию и скажи им, что ты соседка и заметила разбитое стекло на задней двери в соседнем доме. Не хочу оставлять дом на потеху вандалам и грабителям.

Критически оглядев себя, я решила, что мокрее уже не стану, поэтому прошлепала прямо под дождем к телефону, позвонила и пошлепала обратно.

– Все в порядке? – спросил Морелли.

– Им не понравилась, что я не назвала себя.

– Тебе полагалось что-нибудь соврать. Копы этого просто ждут.

– Чудаки эти копы, – сказала я Морелли.

– Угу, – подтвердил он, – копы до чертиков меня пугают.

Я сняла обувь и пристегнулась.

– Хочешь рискнуть и высказать догадку, что случилось в гостиной, которую мы только что покинули?

– Кто-то пришел за Максин, погонялся за ней по гостиной и заработал по башке тупым предметом. Когда он очнулся, трех женщин и след простыл.

– Может, этот кто-то был Эдди Кунцем.

– Может быть. Впрочем, это не объясняет, почему он до сих пор отсутствует.

* * * * *

На полпути к дому дождь прекратился, а сам Трентон не выказывал ни единого признака, что ему полегчало от жары. Уровень углеводородов был достаточно высоким, чтобы травить стекло, а магистрали гудели с дорожной яростью. Кондиционеры выходили из строя, собаки страдали диареей, в корзинах плесневело грязное белье, предназначенное для стирки, носоглотка забивалась цементной пылью. Если давление упадет еще ниже, то внутренности каждого высосет через ступни прямо в нутро земли.

Мы с Морелли едва все это замечали, конечно, потому что оба родились и выросли в Джерси. Выживают самые приспособившиеся из приспосабливающихся. И Джерси воспитывает великую расу.

Мы стояли в прихожей Морелли, с нас капало, и я не могла решить, что хочу сделать в первую очередь. Я была голодная, я вымокла, и в то же время мне хотелось позвонить и проверить, не вернулся ли Эдди Кунц. Морелли расставил мои приоритеты, начав раздеваться в прихожей.

– Что ты делаешь? – возопила я.

Он сбросил башмаки, снял носки, рубашку и взялся большими пальцами за пояс шорт.

– Не хочу тащить воду через весь дом. – Рот его растянулся в улыбке: – У тебя с этим проблемы?

– Да никаких проблем, – заверила я. – Я иду в душ. А это создает тебе какие-нибудь проблемы?

– Только если ты потратишь всю горячую воду.

Когда я спустилась, он висел на телефоне. Я вымылась, но еще не просохла. У Морелли не водилось кондиционера, и в это время дня можно было облиться потом, не прилагая даже никаких усилий. Я прокралась к холодильнику и решилась на сэндвич с ветчиной и сыром. Я шлепнула их вместе и слопала, стоя за прилавком. Морелли что-то писал в блокноте. Он поднял на меня взгляд, и я пришла к выводу, что у него полицейские дела.

Потом он повесил трубку и подхватил кусочек деликатесной ветчины, упущенный мной.

– То дело, над которым я работал, заново открыли. Всплыло кое-что новенькое. Я приму быстро душ, а потом мне нужно уйти. Не знаю, когда вернусь.

– Сегодня? Завтра?

– Сегодня. Просто не знаю, когда.

Я прикончила сэндвич и привела в порядок кухню. Рекс выполз из банки из-под супа и выглядел заброшенным и позабытым, поэтому я дала ему кусочек сыра и корочку хлеба.

– Плоховато мы справляемся, – сказала я ему. – Я продолжаю терять людей. Сейчас вот не могу найти парня, на которого работаю.

Я попыталась позвонить Кунцу. Никакого ответа. Я поискала фамилию Глик в телефонном справочнике и позвонила Бетти.

– Вы Эдди еще не видели? – спросила я.

– Нет.

Я повесила трубку и немного походила по комнате. В дверь кто-то постучал.

Это оказалась маленькая итальянка.

– Я крестная Джо, – представилась она. – Ты, должно быть, Стефани. Как ты, дорогая? Я только что услышала. Думаю, это прекрасно.

Я не поняла, о чем леди толкует, и решила, что оно и к лучшему. Я сделала неопределенный жест в сторону лестницы:

– Джо в душе.

– Я не могу ждать. Спешу на вечеринку драгоценностей. – Она вручила мне белую коробку. – Я просто хотела занести вот это.

Леди подняла крышку и расправила тонкую бумагу, поэтому я смогла увидеть, что лежит под ней. Ее круглое лицо расплылось в улыбке.

– Видишь? – произнесла она. – Крестильное платьице Джо.

О-па.

Она похлопала меня по щеке:

– Ты хорошая итальянская девушка.

– Наполовину итальянская.

– И хорошая католичка.

– Умм…

Я глядела, как она идет к своей машине и уезжает. Она думает, что я беременна. И полагает, что я выхожу замуж за Джо Морелли, всеми матерями штата признанным как «последний заслуживающий доверия человек, которому я разрешу встречаться со своей дочерью». И она считает, что я хорошая католичка? Как же до этого докатилось?

Я так и стояла в прихожей с коробкой, когда спустился Джо.

– Здесь кто-то побывал?

– Твоя крестная. Принесла мне твое крестильное платьице.

Морелли вытащил наряд из коробки и осмотрел его:

– Ужас какой, это же платье.

– И что, по-твоему, мне с ним делать?

– Засунь куда-нибудь в шкаф, и я буду признателен, если ты будешь об этом молчать.

Я подождала, когда Морелли скроется из виду, а потом посмотрела вниз на живот.

– Вряд ли, – произнесла я. Потом взглянула на крестильное платьице. Оно было довольно красивое. Старомодное. Очень итальянское. Проклятье, у меня перехватило горло от вида платьица Морелли. Я взбежала по лестнице, положила платье на постель Морелли, выбежала из комнаты и хлопнула дверью.

Потом прошла в кухню и позвонила своей лучшей подруге Мери Лу, имевшей двоих ребятишек и знавшей о беременности все.

– Ты где? – захотела узнать Мери Лу.

– У Морелли.

– Обожежмой! Так это правда! Ты живешь с Морелли! И мне не сказала! Я же твоя лучшая подруга. Как ты можешь так со мной поступать?

– Да я здесь всего три дня. Не такое уж великое дело. Моя квартира сгорела, а у Морелли лишняя комната.

– Ты сделала это с ним! Слышу по твоему голосу! Ну и как это было? Хочу подробности!

– Мне нужно одно одолжение.

– Все, что угодно!

– Мне требуется один из этих тестов на беременность.

– Обожежмой! Ты беременна! Обожежмой! Обожежмой!

– Поутихни. Я не беременна. Просто хочу убедиться. Ну, ты знаешь, ради спокойствия. Сама я не хочу покупать, потому что, если кто меня увидит, это будет конец.

– Я приеду прямо сейчас. Не двигайся.

Мери Лу жила в полумиле отсюда. Ее муж Ленни был вполне в порядке, но ему следовало внимательнее относиться к тому, чтобы кисти не волочились по земле при ходьбе. Мери Лу никогда сильно не заботило, есть ли что у парней в голове. По ее части больше упаковка и физическая сила.

Мы с Мери Лу подруги с рождения. Я всегда витала в облаках, а Мери Лу не утруждала себя учебой и была вечно отстающей. Может быть, отстающей – не то слово. Больше похоже, что у Мери Лу были простые цели. Она хотела выйти замуж и иметь семью. А если сможет выйти за капитана школьной команды по футболу, то еще лучше. И в точности это сделала. Вышла замуж за Ленни Станковица, который был капитаном, закончил школу и работал у своего отца в «Станковиц и сыновья. Водопровод и Отопление».

Я же хотела замуж за Алладина, чтобы могла летать на его волшебном ковре-самолете. Отсюда можно судить, насколько мы разные.

Через десять минут Мери Лу уже стояла перед передней дверью. Мери Лу на четыре дюйма ниже меня и на пять фунтов тяжелее. Она ни в коем случае не толстая. Просто солидно скроенная. Комплекцией напоминает кирпичный туалет. Если я когда-нибудь буду набирать команду для рестлинга, то возьму в партнеры Мери Лу.

– Ты сделала это! – воскликнула она, вкатываясь в прихожую и потрясая коробкой с тестом. Тут она остановилась и огляделась вокруг. – Так вот он – дом Морелли!